Ожидания семьи, связанные с психотерапевтом 5 страница

Если внимательно изучить семейные паттерны, то выясняется, что по­пытки захватить и удержать власть часто наталкиваются на сопротивление со стороны других.членов семьи. Вернемся к примеру, который мы только что рассматривали. В этой ситуации мать исключает отца из эмоциональ­ной жизни семьи, объединяя детей вокруг себя. Отец, чувствуя эмоциональ­ную изоляцию, формулирует ее в терминах контроля, обвиняя мать в нарушении установленных им правил: «Ты слишком защищаешь своего сына!» Сын, в свою очередь, заключает союз с матерью, потому что она дает ему желаемую свободу. Таким образом, хотя терапевт может ошибочно решить, что вся власть в семье сосредоточена в руках авторитарного отца, более внимательное наблюдение показывает, что власть, то есть способность влиять на других, есть у каждого члена семьи.

У власти есть как явные, так и скрытые качества, а иерархия власти, соответственно, бывает'кажущейся и реальной, причем реальная иерархия проступает по мере того, как психотерапевт выявляет семейные паттерны. Чтобы не обманываться поверхностными паттернами проявления власти в семье, терапевт может задать себе несколько наводящих вопросов:

1. Каким образом каждый член семьи пытается влиять на других?

2. Как открытое проявление власти в семье противостоит скрытому?

3. Каким образом каждый член семьи пытается повлиять на меня (те­рапевта), особенно если кто-то изображает из себя жертву?

ИНТИМНОСТЬ

Убеждение в том, что в каждой семье чувства близости друг к другу должны выражаться одинаковым образом, ошибочно. В одних случаях члены семьи постоянно трогают друг друга (например прикасаются к плечу) и выражают близость словами (например: «Я так сильно за тебя беспокоюсь»). В других семьях в ходе психотерапевтической сессии все участники сидят неподвиж­но и держат руки по швам, даже когда один из членов семьи плачет навзрыд. Давать однозначную оценку по принципу «хорошо-плохо», исходя из этих стилей или паттернов поведения, — это еще одна ошибка. Ведь в каждой семье свои уникальные способы выражения любви, которые обеспечивают им таким образом близость.

Интимность (intimacy) —тесные эмо­циональные связи с другими людьми при сохранении уважения к их индивиду­альным границам.

Важно помнить, что на этапах соглашения и вмешательства терапевт должен обязательно руководствоваться уважительным отношением к суще_: ствующему в семье стилю проявления интимности (intimacy) (то есть спо­собности устанавливать тесные, эмо­ционально насыщенные связи, в то

же время сохраняя уважение к индивиду­альным границам). Например, не стоит раньше времени поощрять семью про­водить время вместе или делиться со­кровенными мыслями: если психотера­певт поторопится с поощрением, это

вызовет только излишнюю тревогу и сопротивление. Точно так же если пси­хотерапевт начнет убеждать семью с запутанными границами увеличить дистанцию, то ответом ему могут быть тревога и ненужное сопротивление.

Чтобы сориентироваться, клиницисту стоит задать себе несколько на­водящих вопросов.

1.Как в семье выражается интимность? Чувствуют ли члены семьи себя комфортно, когда прикасаются друг к другу, говорят комплименты или сообщают: «Я тебя люблю»?

2.Можно ли сказать, что интимность, необходимая для удовлетворе­ния потребностей членов семьи, проявляется недостаточно или слишком сильно?

3.Как выражение интимности в семье отличается от привычных для терапевта способов? Будет ли это создавать сложности в работе?

ПАТТЕРНЫ КОММУНИКАЦИ]

Хотя понятие «коммуникация» и используется на каждом шагу, именно оно'-, лежит в основе семейных паттернов интеракций. Вместо описания разно­образных паттернов коммуникации, а также дабы не повторять предыду­щий материал, мы предлагаем читателю следующий перечень вопросов, которые помогут улучшить наблюдательность.

Вербальное поведение:

• Кто с кем разговаривает?

• Высказываются ли члены семьи друг за друга?

• Как часто предложения начинаются с «ты» вместо «я»?

• Кто проявляет тенденцию доминировать во время обсуждения?

• Пытается ли кто-нибудь прервать высказывание члена семьи?

• Какие типы слов чаще всего встречаются во время обсуждения — оцененные слова (например «глупый», «плохой», «хороший», «тупой») или суппортивные (например «любовь», «забота», «понима­ние»)?

• Какие эмоциональные оттенки преобладают в обсуждении? (Напри­мер это могут быть слова враждебные, умоляющие, гневные или свя­занные с болью и растерянностью).

• Слушают ли члены семьи друг друга или постоянно перебивают? Невербальное поведение (часто оно куда более информативно, чем вер­бальное):

• Как члены семьи ведут себя во время разговора — кивают друг другу, поддерживают контакт глаз?

• Кто кого признает, а кто кого невербально избегает?

• Как члены семьи располагаются в комнате по отношению друг к другу?

• Кто заходит в комнату первый и ведет за собой семью?

• Когда члены семьи говорят, смотрят ли они непрерывно на терапевта или на человека, с которым разговаривают?

• Вступают ли члены семьи друг с другом в физический контакт?

• Каков этот контакт — утешительный, принужденный или жесткий? Список вопросов можно расширить, но важно, чтобы психотерапевт

брал на.заметку, учитывал и обдумывал абсолютно все вербальные и не­вербальные интеракции между членами семьи. Развитие способности слу­шать и одновременно наблюдать за другими членами семьи — это для пси­хотерапевта ключевой навык, основа основ. Тренировать собственную на­блюдательность вам следует и в процессе выявления коммуникативных паттернов реагирования. Внимательно проследите, как член семьи реаги­рует на обвинения? Каким образом его реакция вызывает дальнейшие из­менения и потенциально включает в триаду других членов семьи или пси­хотерапевта?

Первое интервью

Содержание первой сессии чрезвычайно разнообразно: семья и терапевт начинают охарактеризовывать друг друга и формировать терапевтический альянс, семья вступает в терапевтический процесс, исследуются жалобы и паттерны интеракции, а также намечаются цели психотерапии. Этот раздел главы знакомит нас с семьей по фамилии Мартин, которая недавно образо­валась из двух разных семей. Читатель сможет понаблюдать за этой семьей на всех этапах процесса психотерапии. Разбор одного и того же случая с момента первого интервью и до окончания лечения позволит составить еди­ное представление о семейной психотерапии. Мы выбрали в качестве сквоз­ного примера именно смешанную семью, поскольку в настоящее время у каждого пятого ребенка, не достигшего 18 лет, есть мачеха или отчим, и, по прогнозам, к 2000-му году этот вид семьи будет численно превосходить все другие виды семьи (Click & Lin, 1986).

Поскольку на первом интервью перед психотерапевтом возникает со­вокупность самых разнообразных задач, то собеседование лучше разделить на несколько стадий, которые чередуются с психотерапевтическими замет­ками. План должен выглядеть так:

1. Первый телефонный звонок.

2. Приветствие.

3. Определение интервью.

4. Определение проблемы.

5. Переход к определению систем.

6. Постановка задач и прояснение плана вмешательства.

ПЕРВЫЙ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК

Семья Мартинов обратилась к психотерапевту по собственной инициативе. Миссис Мартин позвонила в связи с проблемным поведением своей при­емной дочери Синди: «Синди создает все больше и больше проблем. Мы постоянно с ней ссоримся, и мой муж и я просто дошли до ручки. Мы не знаем, что еще сделать. Нам нужна помощь!» Выслушав миссис Мартин, психотерапевт назначил встречу для проведения первого интервью.

ПРИВЕТСТВИЕ

Мистер и миссис Мартин женаты всего год, при этом у миссис Мартин двое детей от первого брака — семнадцатилетний Роберт и семилетняя Карен, а мистер Мартин воспитывает дочь от первого брака — четырнадцатилетнюю Синди. Семья Мартинов явилась на встречу вовремя и тихо сидела в вести­бюле. Когда психотерапевт представился, миссис Мартин первая поднялась, чтобы пожать ему руку. После этого она повернулась и быстро представила мужа, который протянул руку для приветствия, а затем детей — Роберта, Карен и Синди. Когда дети заходили в кабинет, Роберт посмотрел психотерапевту в глаза и протянул руку, а Карен захихикала. Си иди шла самой по­следней, сутулясь и глядя в пол.

Психотерапевт расставил стулья в круг и попросил членов семьи расса­живаться как им удобнее. Миссис Мартин указала Роберту и Карен, куда им сесть, а мистер Мартин нерешительно ожидал, пока Синди сама выбе­рет себе место. Синди довольно дол го медлила, но, наконец, подошла к сту­лу, стоявшему ближе к двери, и задвинула его подальше в угол. После этого мистер Мартин занял оставшийся стул.

Когда все уселись, психотерапевт начал задавать общие вопросы:

Психотерапевт: Вы легко нашли офис? Значит, я правильно объяснил, как найти дорогу?

Затем психотерапевт начал знакомиться с каждым ребенком по отдель­ности, начиная с самого младшего:

Психотерапевт: Так, давайте-ка я повторю ваши имена, чтобы лучше запомнить. Ты Карен, да? Сколько тебе лет? А в какую школу ты ходишь?

Завершив процедуру знакомства, терапевт обратился к миссис Мартин и мистеру Мартину.

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

Наблюдательный терапевт начинает собирать информацию уже во время первого телефонного звонка. Кто из родителей позвонил? Он ли всегда го­ворит за всю семью и выступает как ее представитель и «рупор» в подобных ситуациях? Является ли он самым мотивированным из родителей?

Точно так же и поведение членов семьи в вестибюле в самом начале зна­комства с психотерапевтом может о многом поведать наблюдательному спе­циалисту. Так, мы видим, что миссис Мартин продолжает играть лидирую­щую роль в семье. Мистер Мартин послушно идет на поводу у жены. Роберт подражает поведению матери. Смешок Карен свидетельствует, что девочка встревожена. А невербальное поведение Синди ясно показывает, что она не хотела идти на прием к психотерапевту, не желает заходить в кабинет и в ближайшее время ожидает худшего.

То, как именно рассаживаются члены семьи, — это продолжение пред­ставления семьи. Миссис Мартин намеренно усаживает Роберта и Карен слева от себя. Мистер Мартин оказывается между своей женой и дочерью. Синди, частично из страха, частично из чувства протеста до последнего мо­мента медлит на пороге кабинета и тем самым продолжает физически ис­ключать себя из семейного круга.

Психотерапевт, со своей стороны, старается расположить к себе семью и позволяет ей перевести дух, задавая общие вопросы. Хотя разговор кажет­ся пустой болтовней, он выполняет важную функцию снижения тревоги.

С каждым членом семьи психотерапевт знакомится по отдельности. Обратите внимание: знакомство начато с самого младшего ребенка и пере­ходит к родителям. Причин тому несколько. Во-первых, психотерапевт по­казывает, что признает существование отдельных членов семьи. Во-вторых, он вводит понятие семейной системы —. избегает прямого обращения к Синди как к идентифицированному пациенту. К Синди обращаются в по­рядке очередности, как ко второму по возрасту ребенку, а не как к централь­ному персонажу встречи. В-третьих, разговаривая сначала с Карен, самым младшим ребенком, терапевт дает возможность старшим членам семьи по­наблюдать за собой: настроен ли он дружелюбно? Будет ли с ним удобно разговаривать? Будет ли он задавать зондирующие вопросы? Защищаться ли от него? И наконец, обращаясь к родителям, психотерапевт начинает с миссис Мартин, поскольку именно она ему и позвонила: «Миссис Мартин, [ ядумаю, сейчас ваша очередь, так как мы уже беседовали по телефону».

В целом цель стадии приветствия — познакомиться с членами семьи и помочь им почувствовать себя комфортно перед тем, как перейти к основ­ной задаче встречи. Однако тратить слишком много времени на приветствие мы не рекомендуем —- ведь семья пришла с определенной целью и почув­ствует растерянность, если психотерапевт будет слишком долго не загова­ривать о цеди встречи. Кроме того, исследования показали, что если психо­терапевт недостаточно структурирует первые лечебные сессии, то это ста­новится одним из факторов, связанных с ухудшением состояния клиентов вовремя семейной психотерапии (Gurman, Kniskern & Pinsof, 1986). Таким образом, краткая стадия приветствия, за которой следует структурирован­ное интервью, говорит семье о том, что действия психотерапевта отчетливо целенаправленны.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ

Семья Мартинов пришла на первое интервью с высоким уровнем тре­воги. Это было связано не только с тем, что члены семьи испытывали боль, но и с необходимостью продемонстрировать эту боль постороннему чело­веку в незнакомой обстановке. Поэтому, структурируя интервью, психоте­рапевт в некоторой степени снижал тревогу семьи, связанную с неизвест­ностью:

Психотерапевт: Основная цель встречи — это предоставить каждому из вас возможность познакомиться со мной и позволить мне по­знакомиться с вами. Я понимаю, что многое из происходящего в семье вас огорчает. В ходе нашей первой встречи я бы хотел услы­шать мнение каждого из вас о том, что происходит. А под конец встречи я поделюсь с вами своей точкой зрения на проблему, дам вам рекомендации и выделю время для вопросов.

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

На уровне содержания психотерапевт описывает программу интервью. На уровне процесса он еще раз подчеркивает тему семьи и уважение к точке зрения каждого. Он сообщает о том, что существует много вариантов одной истории (круговая каузальность) и поощряет каждого члена семьи поделить­ся своим мнением. И наконец, на уровне процесса он пытается установить прочный терапевтический альянс, стимулируя семью к задаванию вопро­сов. Поступая таким образом,-он приглашает членов семьи к активному уча­стию в терапевтическом процессе и сообщает, что семье отнюдь не предстоит на протяжении всех сессий оставаться пассивными объектами психотерапии. Наоборот, каждому члену семьи предстоит внести в процесс терапии свой посильный вклад.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ

 

На этой стадии психотерапевт приступил к выполнению основной задачи интервью. Он поинтересовался представлением каждого члена семьи о проблеме: «Почему каждый из вас пришел на встречу?». Рассказывая различные варианты истории, члены семьи сообщали свою точку зрения и отвечали на вопросы: «Кто виноват? Какие правила или ценности нарушило это лицо?

Психотерапевт: Я бы хотел выяснить, что каждый из вас думает о приходе сюда и о причинах, побудивших вас прийти. Кто хочет начать?

Миссис Мартин: Нам пришлось прийти, потому что нам нужно привести в порядок Синди. Как я уже говорила по телефону, Синди стала просто невыносимой. Любую просьбу, с которой нам случается к ней обращаться, приходится повторять по сто раз, и все равно дело неизменно заканчивается ссорой. Кроме того, она стала учиться из рук вон плохо.

Мистер Мартин: Ну, я считаю, что обратиться к вам — это хорошая идея, Любая перемена пойдет нам на пользу В нашем доме постоянно происходят конфликты: моя жена и Синди без конца ссорятся.

Роберт: Я пришел, потому что мама назначила встречу. Мы здесь из-за Синди.

Карен (хихикая и украдкой глядя на мать): Я не знаю. Думаю, из-за ссор.

Синди: Я не знаю. Спросите ее (указывает на мачеху).

Выслушав ответы на 'заданный вопрос, психотерапевт попросил каждого из участников беседы объяснить свою точку зрения на проблему. Мис- сие Мартин начала с описания того, что она считала недопустимым поведе-ние Синди. По мнению миссис Мартин, весь предыдущий год она стреми-лась быть для Синди одновременно и другом, и матерью. Она пробовала говорить с ней, чтобы понять, что девочку беспокоит, но Синди противилась этим попыткам. Миссис Мартин считала, что «плохое отношение» до­чери к семье все больше отражалась на успеваемости девочки в школе. Мис­сис Мартин чувствовала, что сделала все возможное, чтобы помочь Синди, и хотела изменить поведение падчерицы.

Мистер Мартин объяснил, что Синди прожила со своей родной мате­рью в течение нескольких лет после развода (сам он развелся с матерью Синди четыре года назад). Но поскольку отношения его бывшей жены с Синди портились все больше, то Синди переехала к отцу. Мистер Мартин надеялся, что он и его новая жена смогут создать Синди стабильную до­машнюю обстановку, которую та потеряла после развода родителей. Кроме того, мистер Мартин признался, что чувствует себя виноватым: «Возмож­но, развод все еще влияет на Синди», а также выразил сочувствие обеим сторонам конфликта: «Я хочу, чтобы моя жена и Синди смогли найти общий язык — и так, чтобы я больше не находился меж двух огней». Как мы видим, мистер Мартин был заинтересован в прекращении конфликта.

По всем параметрам Роберт плавно пережил свое отрочество (его отец, первый муж миссис Мартин, умер четыре года назад, но Роберт не прояв­лял никаких признаков пережитого горя). Он хорошо учился в школе, за­нимался спортом и был социально активным юношей. Он всячески под­держивал свою мать и был рад ее повторному замужеству. Поскольку Роберт редко бывал дома, то находился на самой периферии конфликта и не чув­ствовал, что должен поддерживать или защищать мать, но, с другой сторо­ны, хотел прекращения ссор. Хотя Роберт стремился держаться подальше от очага конфликта: он и на сессию согласился прийти только по настоя­нию матери. Тем не менее он считал, что вся семья должна «добиться, что­бы Синди изменила свое поведение». Что касается младшей, Карен, она тоже училась хорошо, однако миссис Мартин полагала, что девочка поти­хоньку начинает пренебрегать учебой (в глубине души миссис Мартин по­баивалась, что Синди может дурно повлиять на Карен). Во время беседы Карен играла со своей куклой и периодически усаживалась на колени к ма­тери. Миссис Мартин гладила волосы дочери, когда та причесывала куклу. Хотя казалось, что Карен была сосредоточена на кукле, тем не менее когда напряжение в комнате нарастало, она быстро оглядывалась по сторонам.

Синди поначалу сидела молча. Когда психотерапевт поинтересовался ее мнением о проблеме, она недовольно ответила: «Я не знаю». Однако по­сле дополнительной стимуляции Синди открылась: «Моя мачеха слишком строга. Она считает, что все должны вскакивать и бежать по первому ее свист­ку. Она вечно торчит у меня за спиной и никогда не пристает к остальным двоим, только ко мне». Синди хотела, чтобы ее оставили в покое.

В этот момент психотерапевт открыл обсуждение: «Кто-нибудь хочет что-то добавить или поправить то, что было уже сказано?» После непродол­жительного молчания миссис Мартин обратилась к Синди: «Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я пристаю к тебе? Ты никогда ничего не делаешь по дому». Это замечание сработало как искра, зароненная в стог сена, и вско­ре в кабинете разгорелась ссора. Высказывая обвинения в лицо друг другу, миссис Мартин и Синди краем глаза наблюдали за мистером Мартином; Роберт стиснул зубы, а Карен пересела на колени к матери.

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

Хотя процедура определения проблемы по схеме «вопрос—ответ» и кажется на первый взгляд слишком прямолинейной, эта техника позволяет глубже исследовать мотивацию семьи, начать формирование петли обратной свя­зи между терапевтом и семьей. Кроме того, при использовании этой схемы каждый член семьи получает возможность рассказать свою личную исто­рию, а семью в целом эта схема стимулирует проверить возможности пси­хотерапевта и испытать его способность слушать и слышать то, что ему го­ворят.

Во-первых, с помощью вопроса о причинах обращения к психотера­певту легко проверить уровень мотивации членов семьи. Кто заинтересо­ван в беседе? Кто выступал в роли движущей силы? Кто не хотел идти? Кто пришел добровольно? Кого заставили прийти? Какой вид давления был использован (угроза наказания, вина, уговоры)?

Задавая каждому из членов семьи вопрос, почему, с его точки зрения, все они оказались на консультации, психотерапевт может получить инфор­мацию о семейном стиле коммуникации. Что каждому члену сообщили о задачах консультации? Была ли коммуникация прямой и открытой (напри­мер: «Мы собираемся к психотерапевту из-за проблем в семье») — или же, напротив, неясной и уклончивой (например: «Неважно, почему мы идем на консультацию; нас всех туда просто пригласили»).

И наконец, поскольку психотерапевт задает этот вопрос всей семье в целом, то семейный «рупор» непременно проявит себя. Этот член семьи обычно располагает самым четким определением проблемы — по крайней мере он в этом непоколебимо убежден. «Рупор» вполне может быть тем же лицом, которое инициировало контакт с психотерапевтом и наиболее за­интересовано в переменах. Вопрос только в том, что именно менять. «Ру­пор» крайне редко заводит речь о необходимости изменить что-то в семье в целом. Чаще всего он называет кого-то конкретного, кого нужно изменить, и уж будьте уверены, это никоим образом не сам «рупор». Тем не менее «ру­пор» — это тот, кто привел семью на консультацию и, по всей вероятности, приведет ее на следующую сессию. Поэтому как только психотерапевт до­бьется соглашения с «рупором», возможности для проведения психокоррек­ции сразу увеличатся.

Как мы уже говорили в первой главе, петли обратной связи — это цик­лы коммуникации. Обратная связь модифицирует обратную связь, которая модифицирует обратную связь. В семье есть давние и хорошо устоявшиеся паттерны обратной связи: кто говорит, с кем, о чем и с каким результатом? Вступая в контакт с системой, психотерапевт включается в петлю об­ратной связи семьи и начинает модифицировать ее при помощи своей об­ратной связи (коммуникации). По мере формирования альянса терапевти­ческая система (семья плюс психотерапевт) начинает устанавливать свои собственные петли обратной связи (коллаборационный эффект).

Например, интересуясь у каждого члена семьи его мнением по тому или иному вопросу, психотерапевт придает большое значение индивидуально­му опыту. Кроме того, он устанавливает такие нормы коммуникации, при которых мнение каждого будет услышано и принято в расчет. Возможно, как только семья выйдет за двери кабинета, этот паттерн перестанет рабо­тать и, более того, ни за что не сработает у семей, испытывающих трудно­сти. Но, по крайней мере, пока семья находится в кабинете психотерапевта, это правило будет строго соблюдаться.

Устанавливая соглашение с каждым членом семьи в отдельности, пси­хотерапевт, помимо вышеперечисленного, пытается также проявить сочув­ствие к переживаниям разного характера. Он задается вопросом: «На что это похоже, быть на твоем месте?» И даже хотя терапевт рассматривает се­мью как систему, для него она по-прежнему остается группой индивидов, каждый из которых самостоятельно решает следующие вопросы: «Могу я доверять этому человеку (психотерапевту)? Будет ли он меня слушать? По­старается ли он понять меня? Хочу ли я чем-то поделиться с ним?» Таким образом, сначала возникает соглашение на интерперсональном уровне.

Когда психотерапевт предлагает каждому члену семьи рассказать свою собственную историю, то ключевым моментом в формировании отдельно­го интерперсонального соглашения является уверенность в том, что все слова и фразы, используемые клиентом, понимаются правильно. Например, в какой-то момент входе сессии миссис Мартин сообщила, что у Синди «пло­хое отношение». Если психотерапевт не прояснит это высказывание и не отреагирует на него, то возникнет возможность шести различных потенци­альных интерпретаций. Но психотерапевт просит миссис Мартин дать по­яснения:

Психотерапевт: Я не уверен, правильно ли я понял, что именно вы на­зываете «плохим отношением» Синди. Не могли бы вы привести какой-нибудь пример?

Миссис Мартин: Ну, она всегда оспаривает то, что я говорю, и ни разу не было случая, чтобы она просто повиновалась и не прекословила.

Обратите внимание: после этого пояснения проблема сразу же оказы­вается переформулирована; она переходит с внутриличностного уровня на интерперсональный. Кроме того, определение проблемы превращается в интерактивный процесс между психотерапевтом и членами семьи. И нако­нец, психотерапевт, задавая уточняющие вопросы, устанавливает петли об­ратной связи:

Психотерапевт (в ответ на пояснения миссис Мартин): Позвольте мне повторить то, как я вас понял, и сообщите, если вам покажется, будто я в чем-то не прав. Итак, вы полагаете, что Синди нарочно демонстрирует неуважение, когда оспаривает и ставит под сомне­ние ваше решение.

Сформулировав вопрос таким образом, психотерапевт ставит себя в выигрышную позицию. Если его интерпретация точна, то миссис Мартин согласится и почувствует, что ее поняли. А если она не согласится, психо­терапевт ответит: «Извините, похоже, я вас не понял. Давайте попробуем еще раз, поскольку для меня важно понять ваши трудности». Психотера­певт эмпатизирует неточно, чтобы еще больше укрепить петли обратной связи с миссис Мартин и, возможно, фасилитировать дальнейшее согла­шение.

ПЕРЕХОД К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПРОБЛЕМЫ НА УРОВНЕ СИСТЕМЫ

После того как каждый член семьи изложил свое мнение о рассматривае­мой проблеме, психотерапевт акцентирует внимание на различиях во взгля­дах и переходит к определению проблемы на уровне системы. Системное определение освещает интерперсональные аспекты проблемы и указывает на круговую каузальность. С этой целью терапевт просит членов семьи по очереди прокомментировать различия во взглядах на проблему:

Психотерапевт: Мистер Мартин, ваша жена говорит, что, по ее мне­нию, вы оба должны придерживаться одной линии поведения и избегать манипулирования со стороны Синди, но временами кажется, будто вы другого мнения. Не могли бы вы объяснить это различие во взглядах и рассказать мне, как вы оба с этим справляетесь.

Этим вопросом психотерапевт переключает внимание с очагового кон­фликта на супружескую субсистему.

Психотерапевт: Миссис Мартин, без сомнения, у вас с Синди расхож­дения во взглядах. Это всегда было так, и если нет, то когда это на­чалось?

Психотерапевтическая гипотеза заключается в том, что если бы конф­ликт существовал с самого начала, то миссис Мартин попро.ету не согласи­лась бы выйти замуж за отца Синди. По всей вероятности, в самом начале отношения были по меньшей мере теплыми и лишь позднее начали ухуд­шаться. При помощи этого вопроса психотерапевт пытается выяснить, ког­да именно и как давно между Синди и ее мачехой были позитивные отно­шения, с какого момента они начали ухудшаться, а главное — установить, что послужило толчком, первопричиной ухудшения этих отношений.

Психотерапевт: Синди, то, что вы с мамой во многом не соглашаетесь, я уже понял, но мне интересно, с остальными членами семьи у тебя тоже есть расхождения во взглядах?

Как мы видим, вместо того чтобы перефразировать содержание жалоб Синди и ее мачехи, психотерапевт еще раз направляет внимание Синди на других членов семьи. Во-первых, это затмевает очаговый конфликт, во-вто­рых, показывает, что мнение Синди относительно высказываний других настолько же важно. И наконец, психотерапевт приглашает девочку поуча­ствовать в беседе на равных с другими членами семьи, а не как «козла отпу­щения».

Психотерапевт: Роберт, мне кажется, ты очень наблюдателен. Возмож­но, ты замечаешь гораздо больше, чем говоришь вслух. Не мог бы ты прокомментировать то, что заметил за несколько последних минут.

Это приглашение к участию в психотерапии ничем не грозит Роберту.

Психотерапевт: Карен, какая у тебя славная куколка. Как ее зовут?

Карен: Покахонтас.

Психотерапевт: Как давно Покахонтас живет у вас в семье?

Карен: Два года. >

Психотерапевт: А бывает, что Покахонтас что-нибудь беспокоит?

Присоединяясь к детям, психотерапевт ищет точки соприкосновения. Куколка Карен может помочь исследовать ее представления о мире.

Задавая подобные вопросы, психотерапевт занимается чем-то наподо­бие рыбалки: он никогда не знает, когда рыба начнет клевать. Например, вместо ответа на некоторые вопросы вы, вполне возможно, получите лишь отсутствующий взгляд, пожатие плечами или ответ вроде «Я не знаю». Но есть надежда, что один или два вопроса позволят исследовать различия во взглядах членов семьи друг на друга.

Кроме того, исследуя различия или, по крайней мере, задавая о них во­просы, психотерапевт в данном случае стремился переключить внимание со статичной игры в обвинения на обсуждение отношений: «Как отличают­ся ваши взгляды на проблему? Чем вы объясняете различия? Когда они по­явились? Как вы с ними справляетесь? Насколько разрушительными они стали?»

Когда в фокусе оказывается интерперсональная динамика, у психоте­рапевта появляется возможность дать определение семейным проблемам на уровне системы:

Психотерапевт: Как я понял из того, что вы мне сказали, миссис Мар­тин и Синди не всегда ссорились. Одно время вы неплохо ладили, но потом что-то изменилось. Я думаю, среди прочего нам нужно понять, что случилось и как это изменить.

Психотерапевт: Насколько я понимаю, ваше основное затруднение — это расхождение во взглядах между родителями: вам не удается прийти к соглашению, когда нужно держать Синди в узде, а когда можно позволять ей принимать решения самой. Я понимаю, при­держиваться единой линии поведения не так-то легко, и иногда у вас возникают разногласия. Но проблема заключается в том, что Синди получает смешанные сообщения. Перед ней загорается то зеленый свет, то красный. Иногда мать не согласна с ее поведени­ем, а отец в то же самое время одобряет его. Мне кажется, вам нуж­но прийти к какому-то соглашению. Это облегчит жизнь для вас обоих и для Синди тоже.

Психотерапевт: Не знаю, заметили вы это или нет, и возразите мне, если я не прав. Но похоже, все постоянно происходит по одной и той же повторяющейся схеме, действует один и тот же паттерн. Между Синди и миссис Мартин возникают разногласия, они перерастают в ссору, мистер Мартин вмешивается в конфликт, чтобы