Сословно-представительная монархия 2 страница

В период абсолютизма окончательно утверждается верховенство королевской власти над английской церковью. С целью учреждения в стране церкви, подчиненной королевской власти, в Англии была проведена Реформация, сопровождавшаяся изъятием церковных земель и превращением их в государственную собственность (секуляризация). Парламент Англии при Генрихе VIII с 1529 по 1536 г. принял ряд законов, объявлявших короля главой церкви и наделявших его правом намечать кандидатов на высшие церковные должности. В конце XVI в. законодательным путем было установлено содержание вероучения новой церкви, а также порядок богослужения. Таким образом, так называемая англиканская церковь перестала зависеть от римского папы и превратилась в часть государственного аппарата.

Высшим церковным органом страны была Высокая комиссия. В ее состав наряду с духовными лицами входили члены Тайного совета и другие должностные лица. Компетенция комиссии была чрезвычайно обширной. Она расследовала дела, связанные с нарушением законов о верховенстве королевской власти в церковных делах, "беспорядки духовного и церковного характера". Основной задачей комиссии была борьба с противниками реформированной церкви — как с католиками, так и со сторонниками наиболее радикальных и демократических форм протестантизма (например пресвитерианства, укоренившегося в Шотландии). Любые три члена комиссии, если среди них был один епископ, обладали правом подвергать наказанию лиц, не посещающих церковь, пресекать ереси, смещать пасторов. В дальнейшем к ведению Высокой комиссии был отнесен ряд сугубо светских дел — о бродягах в Лондоне, о цензуре и т.п. Реформированная церковь, сохранив немало черт католицизма как в структуре, так и в богослужении, превратилась в орган, одной из задач которого стала пропаганда теории божественного происхождения власти короля.

С установлением абсолютизма система местных органов управления стала более стройной, возросла их зависимость от Центральных органов власти. Основные изменения в местном управлении в этот период выразились в учреждении должности лорда-лейтенанта и административном оформлении местной единицы — церковного прихода. Лорд-лейтенант, назначаемый в графство непосредственно королем, возглавлял местное ополчение, руководил деятельностью мировых судей и констеблей.

Приход представлял собой низовую самоуправляющуюся единицу, сочетавшую функции местного церковного и территориального управления. Собрание прихожан, плативших налоги, решало вопросы распределения налогов, ремонта дорог и мостов и т.п. Кроме того, собрание избирало должностных лиц прихода (церковных старост, надзирателей за бедными и пр.). Ведение церковных дел в приходе осуществлялось настоятелем прихода. Вся его деятельность была поставлена под контроль мировых судей, а через них -^ под контроль органов управления графствами и центральных органов. Четвертные сессии мировых судей превратились в высшие инстанции по всем вопросам, относящимся к делам управления приходами. Собрания графств, еще сохранившиеся от прежнего периода, окончательно теряют свое значение.

При абсолютизме окончательно оформилась структура и юрисдикция центральных Вестминстерских судов, в том числе Суда справедливости и Высшего суда адмиралтейства. Однако помимо них создаются чрезвычайные суды, такие как Звездная палата и судебные советы в "мятежных" графствах. Звездная палата в качестве специального отделения Тайного совета являлась орудием борьбы с противниками королевской власти (первоначально — с непокорными феодалами). Судопроизводство в ней носило в основном инквизиционный характер, а решения выносились по усмотрению судей. Впоследствии Звездная палата стала выполнять также функции цензора и органа надзора за правильностью вынесения вердиктов присяжными. Судебные советы, подчиненные Тайному совету, были созданы в тех районах Англии, где часто нарушалось "общественное спокойствие" (Уэльс, Шотландия).

В период абсолютизма расширилась судебная компетенция мировых судей. Все уголовные дела предписывалось рассматривать разъездным и мировым судьям после утверждения по ним обвинительного акта большим жюри. Присяжные заседатели включались в состав суда. Имущественный ценз для присяжных по закону Елизаветы I был повышен с 40 шиллингов до 4 фунтов стерлингов.

Основные принципы организации армии изменились незначительно. Во время установления абсолютной монархии Генрих VII (1485—1509 гг.), чтобы подорвать окончательную военную мощь старой аристократии, издал закон о запрещении феодалам иметь свиту и утвердил монопольное право короны использовать артиллерийские орудия.

Упразднение вооруженных сил крупных феодалов в Англии не повлекло за собой создания постоянной королевской армии. Стража крепостей и королевская гвардия оставались малочисленными. Сухопутная армия продолжала основываться на ополчении в виде отрядов милиции.

Английское государство, занимая островное положение, нуждалось для защиты своей территории в сильном морском флоте. Военный флот стал основой вооруженных сил Англии, орудием господства на морях и колонизации других территорий.

Тема 2.2. Право в странах средневековой Европы.

Византийское право, история которого насчитывает более тысячи лет, представляет собой уникальное явление для средневековой Европы. Оно характеризуется относительно высокой степенью стабильности, внутренней цельности, а также способностью приспосабливаться к меняющимся социально-экономическим и политическим условиям. Эти качества права в Византии определялись рядом исторических факторов, среди которых особое значение имели традиционно сильная центральная императорская власть, римское правовое наследие, византийская христианская церковь. Эти факторы оказывали интегрирующее влияние на право, придавали ему свойства системности.

Уже на ранних этапах развития государства в Византии сложилась своеобразная правовая система, которая выросла непосредственно из римского права, но испытала на себе влияние специфических переходных к феодализму отношений в обществе, отличавшемся большой социальной и этнической пестротой. Под влиянием времени и чисто местных условий, в частности разнообразных правовых обычаев, римские правовые институты постепенно эволюционировали. Но принципиальные основы римского права и правовой культуры не были подорвацы и не подверглись коренным изменениям, чему в немалой степени способствовало длительное сохранение в Византии рабовладельческого уклада.

Прямая преемственность римского и византийского права нашла свое отражение в использовании императорского законодательства в качестве основного источника права. Относительная стабильность политической системы Византии способствовала тому, что именно здесь были предприняты первые попьпки кодификации императорских конституций, а затем и римского права в целом. Так, первым официальным сводом римских законов был составленный в 438 году Кодекс византийского императора Феодосия (Codex Theodosianus), в который вошли все императорские конституции со времени правления Константина (с 312 года). Тем самым в Византии утратило силу более раннее римское законодательство, не включенное в этот сборник.

В IV—VI вв. в Византии наблюдается высокий уровень развития правовой мысли, складываются самостоятельные юридические школы (наиболее известные — в Бейруте и Константинополе). Среди юристов бейрутской школы, которые преподавательскую работу сочетали с участием в императорских кодификационных работах, особенно прославились Домнин, Скилиаций, Кирилл, Патри-кий и др.

Византийские юристы были не просто хранителями античных правовых и культурных традиций. Они адаптировали римское право применительно к новым потребностям обществу, внося при этом изменения и вставки (интерполяции) классические тексты римских юристов. Таким образом подготавливалась почва для проведения крупномасштабных кодификационных работ. Не случайно именно в Византии, как уже указывалось, в середине VI в. под руководством выдающегося юриста Трибониана была осуществлена всеобъемлющая систематизация римского права, итогом которой явился Свод законов Юстиниана (Corpus juris civilis). Эта кодификация вплоть до XI в. оставалась не только важнейшим источником действующего права Византии, но и была тем фундаментом, на котором окончательно сформировалась ее правовая система.

Свод законов Юстиниана, являясь в своей основе переложением римского права, отразил и некоторые специфически византийские черты. Они обнаруживаются в ряде интерполяций в тексте Дигест, еще в большей степени в Кодексе и особенно в Новеллах Юстиниана. Эта последняя часть свода, выполненная не на латыни, а на греческом языке и включавшая около 160 конституций (новелл) самого Юстиниана, в значительной степени отражала своеобразные условия византийского общества того времени. Хотя в кодификации Юстиниана наметился известный поворот в сторону классического римского права, в ней в полной мере проявились тенденции, свойственные постклассическому периоду и получившие дальнейшее развитие на последующих этапах истории византийского права. Эти тенденции нашли свое выражение прежде всего в известном упрощении и "вульгаризации" римского права под влиянием позднеэллинистического (так называемого греко-восточного) права.

Византийские юристы в отличие от своих классических предшественников, избегавших дефиниций и использовавших казуи- стический стиль изложения, стремились нередко к упрощениям, к прояснению терминов, к выработке простых и понятных определений. Так, в заключительной (50-й) книге Дигест введены специальные титулы (16 и 17), где дается толкование слов и основных понятий. Определение терминов было особенно употребительным в учебной литературе, в том числе в Институциях Юстиниана. Особой популярностью в это время пользовалась работа Кирилла Старшего "О дефинициях".

На формирование византийской правовой системы значительное влияние оказали и правовые обычаи, особенно распространенные в восточных провинциях. Обычное право с присущим ему примитивизмом подрывало логическую стройность системы римского права, искажало ряд его институтов, но внесло в него жизненно важную струю, отразившую развитие новых общественных отношений: общинных и феодальных. Из позднегреческого права в Свод законов Юстиниана перешел такой институт, как эмфитевзис, новые формы усыновления и эмансипации подвластных лиц и т.д. Под влиянием восточного права было введено письменное делопроизводство и судопроизводство, что повлекло за собой отмену старой системы исков и утверждение экстраординарного (либел-лярного) процесса.

Ряд интерполяций, внесенных в Свод законов Юстиниана, проистекал не из юридической практики, а отражал распространенные в Византии идейные течения (платонизм, стоицизм, христианство). Особенно заметным в кодификации Юстиниана было влияние христианства. Так, Институции и Кодекс непосредственно открывались обращением императора к Христу, а в самих законодательных актах содержались многочисленные ссылки на священные книги. Некоторые правовые институты начинают трактоваться в чисто религиозном духе, так, брак уже рассматривается как "божественная связь" (nexurn divinum). Под воздействием христианства в рационалистическую схему римского права вносятся и некоторые этические конструкции. Так, Юстиниан в Дигестах наряду с понятием права (jus) использует традиционное понятие "правосудие" (justitia), но толкует последнее как "справедливость", причем в духе христианской морали. Он включает в свод законов конструкцию естественного права (jus naturale), но трактует ее не в том смысле, как ее понимали классические юристы III в., а как право, установленное божественным провидением. Основные направления переработки классического римского права, нашедшие свое отражение в многочисленных интерполяциях, в кодификации Юстиниана, получили более полное развитие в последующей истории византийского права.

В византийских судах применение кодификации Юстиниана наталкивалось на большие трудности. Ряд ее положений устаревал, но главное — она была слишком сложной и недоступной для населения империи. В связи с этим в VI—VII вв. для практических целей византийскими юристами составлялись упрощенные комментарии к законодательству Юстиниана на греческом языке в виде парафраз (пересказов), индексов (указателей), схолий (учебных примечаний). Широкую известность получили Парафразы Институции Юстиниана, составленные на греческом языке для студентов-юристов Феофаном, а также Схолии Стефана, включавшие знаменитый Индекс к Дигестам Юстиниана. Византийские юристы на основании извлечений из кодификации Юстиниана составляли и практические сборники, содержавшие перечни и образцы договоров, формуляры исков и т.п.

В это же время в Византии был принят ряд новых императорских законов, где под влиянием развивающихся общинных порядков все чаще воспринимались нормы обычного права. Таким образом проявилась одна из характерных тенденций развития византийской правовой системы, а именно стремление императорской власти консолидировать все право в писаном законе.

Основные памятники византийского права VIII—XIV вв. На рубеже VII—VIII вв. правовая система Византии переживает серьезные испытания, связанные с глубоким кризисом экономической системы, упадком городов, расселением на государственных землях варваров, вторжением арабов и т.д. Именно в это время постепенно завершается процесс превращения византийского права из позднеантичного в средневековое. В VIII и. с общим экономическим и культурным подъемом вновь оживляется законодательная деятельность византийских императоров и юридических школ.

На вторим этапе истории византийского права законодательство, поддерживаемое не только римской правовой традицией и обычным правом, но и собственным опытом византийских юристов, становится более гибким и жизнестойким. Именно жизненные потребности византийского общества сделали необходимыми новые работы по систематизации законодательства и по переработке кодификации Юстиниана, которая была выполнена на латыни и ко-торой владел лишь небольшой круг лиц. Судебную практику не могло удовлетворить то, что в Дигестах Юстиниана многие термины и целые фрагменты из сочинений Модестина,Папиниана и других юристов-классиков давались на греческом языке. Фактическое превращение Византии в греко-славянское государство настойчиво требовало и изменения языка законодательных актов.

Потребности судебной практики делали необходимым переработку Свода законов Юстиниана и его изложение в краткой и понятной форме. В 726 году (по некоторым данным —в 741 году) по указанию императора-иконоборца Льва Исаврийского была издана Эклога ("избранные законы"), явившаяся важнейшим этапом в развитии византийского права.

Составители Эклоги сохранили из кодификации Юстиниана лишь небольшую часть правового материала, поэтому она состояла из 18 небольших титулов, некоторые из них включали только по одной статье. В самом подзаголовке к Эклоге указывалось, что она представляет собой сокращение и исправление "в духе большего человеколюбия" законодательства "великого Юстиниана"* Иконоборческая фразеология Эклоги нашла свое отражение лишь в ее вводной части, где говорилось о необходимости руководствоваться "истинной справедливостью", а не высказывать "на словах восхищение" ею и даже предписывалось "на деле" отдавать предпочтение малоимущим и бедным. В Эклоге имелся специальный титул (VIII), посвященный рабам. Предусматривались некоторые случаи превращения в рабов свободных людей (например, дезертиров), но основной упор был сделан на новые способы и формы освобождения рабов (например, их отпуск на свободу в церкви и др.), что отражало развитие феодальных отношений.

В Эклоге в полной мере проявилось влияние христианской религии и морали, и ссылки на Евангелие использовались для обоснования ряда правовых положений. Особенно глубоко христианские идеи проникли в брачно-семейное право (титулы 1—VII). Эклога ввела неизвестное ранее византийскому праву обручение (с 7 лет), которое требовало формально согласия самих обручающихся, а фактически в связи с их малолетством — родителей. Брачный возраст был установлен в 15 лет для мужчин и 13— для женщин. Под воздействием христианской церкви было сокращено число законных поводов к разводу. Женщина, согласно христианкой морали, занимала подчиненное место в семье, но в отличие от классического римского права Эклога отразила тенденцию к выравниванию имущественного режима мужа и жены. Приданое и брачный дар, порученный женою, рассматривались не как собственность мужа, а как имущество, данное ему в управление. При наследовании по завещанию устанавливалась обязательная доля детей (не менее 1/3 части наследства), определялись семь разрядов наследников, к которым последовательно переходило имущество умершего при отсутствии завещания.

Титулы Эклоги, посвященные договорному праву (IX—XIII), из многочисленных сделок, рассмотренных в Своде законов Юстиниана, упоминают лишь куплю-продажу, заем, вклад (хранение), товарищество. В договор купли-продажи, заключаемый как в устной, так и в письменной форме, под влиянием греческого права был введен задаток. В договоре займа, вероятно в качестве уступки церковным догматам, было опущено упоминание о процентах, известных римскому праву. Кратко говорилось о таком важном институте, как наем, включавшем и аренду земли, которая могла предусматриваться на срок, не превышающий 29 лет. Очевидно, что сдача в аренду частных земель в Византии не получила распространения. Зато характерно упоминание в Эклоге о сдаче в аренду государственных, императорских и церковных земель с ежегодным взносом арендатором наемной платы.

Широкую разработку в Эклоге получил и.другой типичный для развивающегося феодализма институт — эмфитевзис. Последний устанавливался как вечная или как ограниченная аренда "на срок до трех поколений, наследующих друг за другом по завещанию или без завещания". Лицо (эмфитевт), получившее эмфитевзис, кгГк правило землю, обязано было уплачивать собственнику "без уверток" ежегодный взнос, а также заботиться о "сохранении и улучшении недвижимости". Если эмфитевт в течение трех лет не вносил обусловленную плату, то мог быть лишен предоставленной ему недвижимости.

Наиболее обширным и детализированным в Эклоге был титул XVII, посвященный преступлениям и наказаниям. Под влиянием углубляющихся социальных противоречий в уголовное право было внесено много.новых положений, отразивших усиление государственной репрессии. Не случайно именно данный титул Эклоги получил наибольшую известность и неизменно использовался в последующих законодательных сводах Византии.

В Эклоге предусматривалось преследование государственных преступников: перебежчиков к врагу, фальшивомонетчиков и т.д. Особо была выделена статья, где говорилось о лицах, поднимающих восстание против императора или же участвующих в "заговоре против него или против государства христиан". Такие лица рассматривались как намеревающиеся "все разрушить", а поэтому их "в тот же час должно предать смерти". Много внимания законодатель уделил также преступлениям против христианской религии. Суровым наказаниям подлежали лица, дающие ложную клятву на "божественных евангелиях", поднимающие руку на священника во время молитвы, отрекшиеся в плену от "непорочной христианской веры", колдуны, знахари, изготовители амулетов, приверженцы враждебных христианству религий, участники языческих или еретических движений (в частности, манихеи и монтанисты).

Эклога предусматривала наказания за убийство и телесные повреждения, нанесенные в драке, причем наказание дифференцировалось в зависимости от того, были эти преступления предумышленными или непредумышленными. Так, "если кто-либо бил своего раба плетьми или палками и раб умер, то не осуждается господин его как убийца". Ответственность хозяина возникала только в случае предумышленного, убийства раба ("неумеренно его истязал, или отравил его ядом, или его сжег").

В Эклоге перечисляется также ряд имущественных преступлений: кража, грабеж, уничтожение чужого имущества,.поджог, разграбление чужих могил. Но большинство ее статей было посвящено преступлениям, посягающим на установленный государством и освященный церковью строй семейных и нравственных отношений. Среди них выделяются: кровосмешение, изнасилование, прелюбодеяние, вступление в связь с монахиней, крестницей, девушкой, скотоложство, вытравление плода и т.д.

Разработанной и более жестокой (даже по сравнению с законодательством Юстиниана) была система наказаний. Достаточно часто в Эклоге предусматривалась смертная казнь. Но особенно утонченной была система членовредительских и телесных наказаний, которые в классическом римском праве применялись главным образом к рабам, а теперь были распространены и на свободных людей: отрезание носа, вырывание языка, отсечение руки, ослепление, оскопление и т.п. Были известны позорящие наказания (например, острижение бороды и волос), а также конфискация иму-щества.

По некоторым преступлениям характер наказания в Эклоге определялся в зависимости от социального положения виновного. Так, по ст. 22 для сановных лиц за связь с чужой рабыней полагался крупный штраф. За это же преступление "простой человек" подлежал не только штрафу, но и сечению плетьми. Дифференцировались также наказания за связь с девушкой "без ведома ее родителей": для лиц "состоятельных", лиц "среднего благосостояния", а также для "бедных и неимущих". Если первые должны были выплатить соблазненной компенсацию, размер которой зависел от их положения, то последние подвергались порке, остриже-нию и высылке (титул XVII, ст. 29). Однако в подавляющем большинстве других статей уголовная ответственность не ставилась в зависимость от социального положения виновного лица. По мнению ряда исследователей, в этом проявилось стремление создателей Эклоги несколько смягчить социальные контрасты.

Социальное неравенство закрепляется в Эклоге и в тех ее положениях, которые посвящены доказательствам (титул XIV). Здесь прямо указывается, что "свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие (или благосостояние), наперед считаются приемлемыми". Что же касается "свидетелей неизвестных", т.е. лиц низшего социального положения, то они, если данные ими показания оспаривались в суде, подвергались допросу под плетьми.

Чрезмерная сжатость Эклоги, отсутствие в ней таких важных вопросов, как способы приобретения и потери права собственности, давность и др., приводили к тому, что несмотря на ее большую практическую значимость, судам по целому ряду дел в последующем приходилось обращаться непосредственно к кодификации Юстиниана.

В ряде своих списков Эклога дополнялась Земледельческим, Морским и Военным законами. Наибольшее значение из них имел Земледельческий закон, который по своему содержанию напоминал западноевропейские "варварские правды". Он восполнял существенный пробел Эклоги: регулировал отношения, складывавшиеся в сельских общинах, которые к VIII в. стали играть важную роль в жизни византийского общества.

Различаются две основные версии (редакции) Земледельческого закона: ранняя (наиболее ценная как источник обычного права) и поздняя, отразившая уже более высокую ступень социальной дифференциации. Время и место составления ранней редакции являются спорными. Некоторые исследователи относят ее к концу

VII в. (к Юстиниану II), другие настаивают на ее южноиталийском происхождении. Однако господствующей является точка зрения, согласно которой Земледельческий закон был составлен в Константинополе при императорах исаврийской династии в 20-х годах

VIII в., т.е. примерно в одно время с Эклогой, в качестве приложения к которой он обычно и переписывался.

Земледельческий закон представлял собой частную компиляцию, но затем получил официальное признание, возможно, одновременно с Эклогой. Ранняя редакция. Земледельческого закона насчитывала 85 статей и, как это свойственно памятникам обычного права, не имела четко выраженной внутренней структуры. Земледельческий закон действовал в Византийской империи на протяжении всей ее истории, но более поздние редакции, относящиеся, в частности, к XIV в., насчитывали уже 103 статьи, сгруппированные в 10 титулов.

Вошедшие в Земледельческий закон правовые нормы были направлены на урегулирование наиболее типичных конфликтов, возникавших в рамках сельских общин. Большое внимание в нем уделялось соблюдению границ смежных участков, последствиям самовольной распашки земли, обмену земельными участками. Об общинных порядках наиболее убедительно свидетельствует ст. 8, предусматривающая распределение земельных участков по жребию. Важное значение придается аренде земли и виноградников. В Земледельческом законе особо оговариваются интересы государственной казны, взимающей с владельцев земельных участков подати, а также экстраординарные налоги (ст. 18, 19).

В казуистической манере сформулированы многочисленные статьи Земледельческого закона, устанавливающие ответственность за кражу чужого скота, сельскохозяйственного инвентаря, за по-рубку чужого леса и т.п. В большинстве случаев кражи или порча чужого имущества влекли за собой ^только имущественные санкции, которые имели своей целью прежде всего возмещение причиненного вреда. Но в тех случаях, когда ущерб был особо значителен и тем самым угрожал развивающимся частнособственническим порядкам, применялись членовредительские и телесные наказания (отсечение руки у вора, поджигателя чужого сарая и т.п.) и даже смертная казнь (за сожжение из мести чужого гумна, за большинство краж, совершенных рабами).

Из других приложений к Эклоге наибольшее значение имел Морской закон, который в Западной Европе получил известность как Родосский морской закон. Составление этого сборника относится к VII—VIII вв. В нем были собраны правовые обычаи, сложившиеся в практике античной и средневековой морской торговли и частично обработанные еще римскими юристами. Морской закон содержал правила, относящиеся к судовождению, перевозке грузов и пассажиров, фрахтованию судов, выбрасыванию груза в случае опасности на море (так называемая авария), дележу прибылей и убытков между судовладельцем и собственником груза и т.п. Отдельные нормы этого сборника применялись в международной торговле вплоть до XV в.

Дальнейшее развитие византийского права связано с законо-творческой деятельностью императоров Македонской династии (ико-нопочитателей) Василия 1 и Льва VI. Отменив Эклогу, составленную его политическими противниками (иконоборцами), Василий 1 предписал вновь переработать Свод законов Юстиниана, исключить из него устаревшие положения, разъяснить трудные юридические термины и перевести их на греческий язык. Результатом законодательных работ было издание в 879 году Прохирона, кото-рый в последующие века был одним из наиболее авторитетных источников права Византии и оставил заметный след в истории права соседних славянских государств.

Прохирон по сравнению с Эклогой представлял собой более полный сборник законов (дополнительно было включено 17 титулов), но по юридической технике (по четкости расположения правового материала, его редакции) он уступал последней. Хотя в предисловии к Прохирону Эклога именуется не "избранными", а "извращенными" законами, Василий 1 позаимствовал из нее ряд положений, особенно относящихся к уголовному праву.

Изменения, внесенные Прохироном в правовую систему Ви-зантии, не были существенными, а по некоторым вопросам частного права был сделан крен в сторону юстиниановского (или даже доюстиниановского) законодательства, как, например, в дарениях между мужем и женой, в режиме приданого, в завещаниях вольно-. отпущенников и т.п. Но Прохирон в некоторой степени отразил и новые условия византийского общества IX века. В нем более подробно излагается договорное право (разрабатывается договор товарищества, устанавливается прямой запрет на проценты по займу и т.д.), вносятся некоторые изменения в семейное право (вводится предбрачный дар и т.п.).

Вскоре после составления Прохирона (между 884 и 886 гг.) от имени императора Василия 1 и его сыновей-соправителей было издано новое руководство по праву, которое также имело целью "очищение старых законов" и облегчение пользования правом, изложенным в кодификации Юстиниана. Это руководство получило название Эпанагога (т.е. переработанное повторение). По своей структуре она следовала за Дигестами Юстиниана, воспроизводила многие положения Прохирона, а также Эклоги. При всей ее компилятивности она более подробно, а ~в некоторых деталях и по-новому излагала ряд вопросов частного права. Но наиболее существенными были изменения, которые Эпанагога внесла в сферу публичного права. Был сформулирован ряд новых положений, как, например, о патриаршей власти, дополняющей императорскую, о правах духовенства. Эти положения определяли взаимоотношения православной церкви и государства и были широко использованы впоследствии в церковном праве.

Краткие своды византийского права не могли в полной мере удовлетворить потребности судебной практики, которая время от времени была вынуждена обращаться ко все более устаревающему Своду законов Юстиниана. При императоре Льве VI (Мудром), правление которого (886—912 гг.) ознаменовалось подъемом юридической науки, были завершены крупные кодификационные работы, начатые еще при Василии 1, по новой переработке законодательства Юстиниана. Составленные таким образом около 890 г. под руководством видного юриста Симбация "Василики" ("Базилики"), т.е. "царские законы", призваны были заменить собой становившиеся все более труднодоступными для понимания (в том числе из-за языкового барьера) сборники права Юстиниана.