Граф М. В. Толстой Рассказы из истории Русской Церкви 12 страница

Незадолго пред тем угас великий светильник Церкви Русской: блаженный первосвятитель Кирилл преставился в глубокой старости 9 декабря 1280 года в Переяславле-Залесском, при объезде северных епархий. Тело его перевезено было во Владимир, а потом в Киев и заключило собою ряд первосвятительских могил в Софийском соборном храме. В продолжении многолетнего святительства (1243-1280) он старался восстановить разрушенное опустошителями, водворять мир между враждующими, оберегать вверенное ему стадо от влияния римского, исправлять беспорядки в жизни духовенства и народа, утвердить управление Церкви на правилах Соборов и святых отцов. Преемником его был Максим, родом грек, присланный Патриархом из Царьграда.

Между тем княжение Ярославское перешло из рода великого князя Константина Всеволодовича в род князей Смоленских. Это произошло следующим образом. Феодор Ростиславич, по прозванию Черный, сын Смоленского князя Ростислава Мстиславича женился на дочери последнего князя Ярославского, святого Василия Всеволодовича, Марии, единственной наследнице княжества Ярославского. Он был воспитан в страхе Божием, чуждался распрей и ссор, хотя отличался мужеством и знанием ратного дела. Только неудовольствия с братьями, которые дали ему из всего княжества Смоленского один небольшой городок Можайск, заставили его жить в Ярославле, где теща, княгиня Ксения, не хотела уступить ему власть.

Князь Феодор вместе с другими князьями ходил на поклон в орду и по воле хана Менгу-Темира предпринимал поход против яссов, или алан, которые жили близ Кавказа и не хотели платить дани татарам. Возвратившись оттуда с богатою добычей, мужественный князь обратил на себя особенное внимание хана и жены его; последняя предложила ему руку своей дочери. Феодор не побоялся ответить, что у него есть супруга и что он, как христианин, не может иметь другой. Но пока он с опасностию для жизни отклонял от себя лестную честь быть зятем ханским, теща его княгиня Ксения по возвращении его в отечество не впустила его в Ярославль, объявив, что там есть уже законный князь сын его и Марии - малолетний Михаил. Даже посредничество ордынского посла не могло победить упрямства властолюбивой княгини. Добрый и миролюбивый Феодор не хотел призывать гнева ханского на отчизну, и Господь Сам устроил судьбу его: он вскоре овдовел и получил Смоленское княжество после умерших братьев. Тогда он снова отправился в орду, где принят был с прежнею благосклонностию. Для брака его с дочерью хана оставалось одно препятствие - языческая вера невесты. Дочь Менгу-Темира крестилась с именем Анны и с разрешения Патриарха Царьградского вступила в христианский брак с Феодором [3], причем хан назначил города на содержание дочери и зятя. С дозволения тестя благочестивый князь поставил несколько храмов в улусах орды; твердый в бедах он не изменялся и в счастии: по-прежнему любил Господа более всего и старался о славе имени Его.

Скоро мечты властолюбивой Ксении рассеялись: внук ее, умер в младенчестве. Тогда благоверный князь Феодор отправился в Ярославль с супругою и с двумя сыновьями, Давидом и Константином, родившимися в Орде. Жители Ярославля не хотели принять их, но князь Феодор со Смоленскою дружиною принудил их к покорности, а виновники возмущения по воле хана были наказаны.

За непокорность ярославцев блаженный князь Феодор заплатил им благодеяниями: он распространил город Ярославль, обвел его земляным валом, построил в нем несколько храмов и великолепно украсил их. Особенно любил он монастырь Спасский: часто он молился там, раздавал милостыню бедным, кормил братию. Супруга его княгиня Анна, хотя родилась и воспиталась в язычестве, но подражала ему в добродетелях; она построила храм Архангела Михаила на берегу реки Корости [4].

При частых смутах этого несчастного времени не удивительно, что блаженный князь Феодор вовлекался невольно в распри князей. Удрученный старостию, скорбями и недугами, он почувствовал близость кончины и велел отнести себя чрез весь город в монастырь Спасский. Когда поставили его здесь в притворе церковном, то на вопрос игумена "Что пришел, брат? Желаешь ли сподобиться ангельского образа?" князь, подняв руки к небу, сказал: "Всею душою готов, Владыка и Творец мой, работать Тебе, - и, обратясь к игумену, прибавил: - Да, честный отче". По совершении пострижения понесли его в келью к игумену, где весь день прощался он со всеми, исповедал всенародно грехи и ошибки в жизни своей и давал прощение другим. Позвав к себе княгиню и детей, простился с ними, наказывая детям исполнять его наставления. Поздно вечером попросил игумена облечь его в схиму и затем попросил, чтобы, кроме игумена и немногих братии, все вышли. Во время утреннего пения он оградил себя крестным знамением и предал дух свой Богу; это было 19 сентября 1299 года [5].

Между тем, как святой князь Феодор подавал современным князьям назидательный пример благочестия, умеренности и миролюбия, злобный Андрей Александрович, достигнув великого княжения, продолжал терзать землю Русскую. Наконец распри дошли до судилища хана: посол ханский созвал князей во Владимире, и суд кончился миром или, лучше сказать, ничем, потому что посол ханский взял дары, а великий князь дал слово оставить в покое братьев и племянников, но в то же время собирал войско, чтобы усмирить их.

Тогда возобновились, но, к сожалению, безуспешно древние съезды князей, учрежденные некогда Мономахом; на них присутствовали и святители, как толкователи уставов правды и совести. Но в этих съездах не принимали участия князья уделов отдаленных: Рязанские, Смоленские и другие. Нашествие монголов разорвало последние связи между разными частями Русской земли: великий князь, не удержав господства над уделами собственного великого княжения Владимирского, мог ли вмешиваться в дела других областей и быть душою общего согласия и порядка? Неустройство и междоусобия продолжались до смерти Андрея; он окончил жизнь в 1304 году, заслужив ненависть современников и презрение потомства.

Не таков был брат его Даниил, княживший в Москве. Из четырех сыновей святого Александра Невского, только самый младший вполне усвоил себе христианское благочестие родителя. И Господь, предназначивший высокую будущность потомству угодника Своего Александра, избирает только род Даниила для управления Русскою землею: "Праведное семя его возлюбил Бог, благоволил ему царствовать в роды и роды" [6].

Жизнь Даниила ознаменована печатью особенного избрания Божия. Двухлетним младенцем остался он по смерти отца [7], но никто не нападал на князя-младенца, никто не покушался завладеть уделом его. А как часто в то время и у взрослых князей отнимали уделы другие князья, более сильные!

Ему достался самый незначительный из уделов великого княжения, с ничтожным городком - Москвою. Пришедши в возраст, Даниил увеличил свое княжество, не прибегая к мерам насилия. Неизбежно вовлекаемый в междоусобия князей [8], он держал себя умеренно и осторожно, берег свою совесть и старался гасить ссоры любовью [9]. Храбрый, но вместе с тем и миролюбивый, он брался за оружие только для того, чтобы грозою меча устрашить злонамеренных. Довольный своим жребием, он не отнимал чужой собственности ни насилием, ни коварством; за то сам Господь неожиданно благословил его новым владением.

Родной племянник блаженного Даниила, сын умершего великого князя Димитрия, Переяславский князь Иоанн Дмитриевич, кроткий, набожный, благотворительный, был связан узами тесной дружбы с благочестивым дядей. Умирая бездетным [10], он отказал свой удел Даниилу, которого современники называли "Богоснабдимым" [11], потому что Сам Бог, видя благочестие и бескорыстие раба Своего, снабжал его всем нужным. Здесь заложено начало соединению русских княжеств в одну мощную державу и первенству Москвы над прочими уделами!

Блаженный князь Даниил не искал достоинства великого князя; но оно досталось впоследствии сыновьям и внукам его. Он построил на берегу реки Москвы деревянную церковь в честь заступника своего преподобного Даниила Столпника и при ней основал монастырь [12]. Приняв схиму с именем пророка Даниила, он преставился 4 марта 1303 года. По глубокому смирению он указал могилу себе не в храме, а на общем кладбище основанной им иноческой обители [13].

Описывая внутренние дела Русской земли, мы давно не упоминали о защите западных ее пределов. Там в это время бодрствовал на страже мужественный князь, но не потомок святого Владимира, а литвин, родившийся язычником, - явление дотоле небывалое и неслыханное!

Миндовг, великий князь Литовский, заманив к себе жену Довмонта, князя Нальшанского, заставил ее разделить с ним ложе; Довмонт, исполняя долг языческой мести, убил Миндовга и двух сыновей его. Это было осенью 1263 года. Вслед за тем началась резня в Литве: сын Миндовга Воишелг страшно мстил за смерть отца. Тогда Довмонт с тремястами семей литовских, спасая жизнь, бежал во Псков. Здесь дохнула на него, говорит древний летописец, "обновляющая благодать Божия". Он крестился и был назван Тимофеем. Псковичи посадили его на столе святого Всеволода-Гавриила; но с тем вместе, желая соединить его с дорогим для них родом святого Александра Невского, они выпросили для Довмонта руку княжны Марии, дочери великого князя Димитрия Александровича. Так пришлец из Литвы стал княжить во Пскове. Но этот пришлец щедро возблагодарил свое новое отечество: своими доблестями, своею ревностию по вере он напомнил Пскову лучших князей из рода Рюрикова - Мстислава Великого, Всеволода и деда жены своей приснопамятного Александра. Довмонт пошел войной на дикую Литву, которая часто вторгалась в пределы Русские из лесов своих, опустошала жилища и уводила в плен множество христиан. Еще прежде псковские священники насадили православное христианство в Летгаллии, а в это время Литовский князь Гердень уступил эту область гермейстеру Ливонских рыцарей, и, таким образом, папизм угрожал новопросвещенным. Пользуясь отсутствием Герденя, Довмонт с 270 воинами прошел с огнем и мечом по его владениям, взял в плен жену его с детьми и толпы литовцев. Переправившись через Двину, храбрый князь оставил при себе только 70 воинов, отпустив остальных с добычею во Псков. Скоро сторожевые дали знать, что Гердень приближается с войском. "Братья псковичи, - сказал Довмонт, - кто стар из вас, тот мне отец; кто молод, тот мне брат. Я слышал о вашем мужестве. Пред вами жизнь и смерть. Братья мои! Постоим за Святую Троицу". Слова Довмонта одушевили псковичей. С дружиной в 70 человек он одолел 700 литовцев, многих побил и потопил в Двине. На другой год он снова ходил в Литву: страна предана была опустошению, и князь Гердень убит.

Особенно важны подвиги Довмонта в обуздании Ливонских рыцарей: немцы, завладев Ливонией, готовы были простирать далее свои завоевания. В отношении к вере они были вреднее языческой Литвы, которая довольствовалась грабежом, не касаясь совести; а немцы не только грабили, но и принуждали православных к папизму, объявляя русских язычниками. В 1268 году силы почти всех русских князей собрались в Новгород, чтобы выгнать из Эстонии датчан, которые вздумали заводить поселение в стране, издавна платившей дань Новгороду. Довмонт с ратью псковскою присоединился к войску тестя своего, великого князя Димитрия. В самом начале похода дворяне Божии (так называли себя Ливонские рыцари) прислали послов с клятвенными уверениями, что они не станут помогать датчанам и желают сохранить мир с князьями. Но когда войска русские приблизились к Раковору (Везенбергу), магистр ордена и дерптский бискуп явились с многочисленным войском на защиту датчан. Началась страшная битва; особенно отличалось мужеством правое крыло союзного войска, где стояли Довмонт и Димитрий. Бискуп был убит, и с ним легло, по показанию самих немцев, до 1350 человек. Пользуясь темнотою ночи, рыцари обратились в бегство. Новгородцы, чувствуя большой урон в войске, возвратились назад; а Довмонт с псковичами прошел по Везенбергскому округу до самого моря, разоряя капища эстов, и возвратился со множеством пленных. Спустя несколько дней после Раковорской битвы, немцы тайно вступили в пределы псковские и ограбили несколько сел. Довмонт с небольшим отрядом догнал и разбил их. Иные скрылись на остров; Довмонт велел зажечь траву, и клятвопреступники погибли.

На следующий год магистр явился с 18 000 войска и стенобитными орудиями; он грозил сравнять Псков с землею. Осмотрев силы неприятелей и собрав войско, Довмонт пришел в Троицкий собор, положил меч свой пред алтарем, пал на лицо и молился со слезами: "Господи Боже сил! - говорил он - Призри на кротких и смиренных рабов Твоих и смири высокоумие гордых". Игумен Мирожский Исидор препоясал князя мечом и благословил на битву за святую веру; храбрый князь, не дожидаясь новгородцев, ударил с дружинами псковскими на немцев, разрубил лицо магистру и истребил несколько тысяч латинян. На десятый день осады подоспели полки новгородские: немцы бросились спасаться бегством и потом заключили мир на условиях, какие предписал им Довмонт.

После того немцы и Литва надолго оставили в покое пределы Русские. Защищая Псков мечом своим, Довмонт укрепил его каменною стеною [14]. Он судил народ праведно, не давал слабых в обиду, помогал бедным, посещал узников в темницах, покоил странников, любил духовенство, строил храмы [15], проводил жизнь в посте и молитве и благоговейно чтил праздники.

Приближаясь к блаженной кончине, доблестный князь, уже маститый старец, должен был в последний раз отразить немцев от Пскова. В начале 1299 года Ливонские рыцари неожиданно напали на Псков, грабили и жгли монастыри в окрестностях города [16]. Блаженный князь вывел дружину, сразился с немцами под стенами города, на берегу реки Великой, вогнал их в воду и многих захватил в плен. Спустя несколько месяцев, 20 мая 1299 года, после тяжкой болезни святой Довмонт скончался. Горько плакал весь народ псковский, погребая тело его под сводами соборного храма Святой Троицы, "за которую", по словам летописца, "он много потрудился". Спустя год мирно почила и блаженная супруга его Мария, в иночестве Марфа [17].

Псковичи верили, что мужественный и благочестивый князь их - угодник Божий и небесный заступник города, в котором княжил. Пред битвою с врагами они обращались с молитвою к святому князю Довмонту [18]. В 1480 году, когда немцы в числе ста тысяч человек осадили Псков, святой князь Довмонт явился во сне одному благочестивому мужу и сказал ему: "Возьмите одеяние (покров) гроба моего, обнесите его три раза вокруг города с крестным ходом, молитесь, и не бойтесь". Исполнив волю святого князя, псковитяне смело вступили в бой с врагами и принудили их снять осаду [19].

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Великий князь Димитрий Александрович скончался в 1294 году - погребен в любимом своем Переяславле-Залесском, в соборной Спасской церкви, построенной в 1152 году великим князем Юрием Долгоруким. Она сложена вся из белого камня и сохранила свой первобытный вид до настоящего времени. Недавно открыты в ней весьма древние фрески, может быть, современные построению храма.

[2] Памятники древности передают нам разговор блаженного епископа Симеона с Полоцким князем Константином, который, желая посмеяться над своим тиуном (судьей), сказал за обедом святителю: "Где будут наши тиуны на том свете?" Симеон отвечал: "Тиун будет там же, где и князь". Князю это не понравилось, и он сказал: "Тиун судит неправедно, берет взятки, мучит людей, а я что худое делаю?" Владыка объяснил ему: "Если князь добрый и богобоязненный, жалеет людей, любит правду и поставит тиуна - человека доброго и богобоязненного, умного и правдолюбивого, то князь будет в раю и тиун его с ним. Если же князь без страха Божия, не жалеет христиан, не думает о сиротах и вдовах и поставляет начальника злого, нерассудительного, только бы доставал ему деньги, пускает его, как голодного пса на падаль, губить людей: и князь будет в аду и тиун его с ним" (Русские Святые. Февраль, с. 7, 8).

[3] Сарайский епископ Феогност ездил в Константинополь послом от Менгу-Темира за патриаршим разрешением на брак князя Феодора с новоокрещенною татаркой. Карамзин напрасно считает Анну дочерью хана Нагая и язычника Менгу-Темира - фанатиком магометанства. (Русские Святые. Сентябрь, с. 100, примеч. 166).

[4] Время кончины и место погребения княгини Анны неизвестны. В 1692 году производилось дело о мощах княгинь Анастасии и Ксении и князя Михаила, обретенных по случаю построения новой Петропавловской церкви в бывшем Петровском монастыре, где погребались князья и княгини первой династии князей Ярославских (Синодальная рукопись, N 781). Ксения - теща, а Михаил - сын святого князя Феодора. Анастасия, как можно полагать, - иноческое имя второй супруги его, княгини Анны. В этом храме издревле совершалась соборная панихида в неделю Православия за вечернею. Это торжественное поминовение отменено Ростовским митрополитом Арсением Мацеевичем (Описание г. Ярославля А. П. Крылова, с. 124-125).

[5] Сыновья святого князя Феодора, Давид и Константин, наследовали благочестие отца своего; младший скончался безбрачным, а князь Давид 23 года управлял Ярославским княжеством и, оставив двух сыновей, Василия и Михаила, умер в 1321 году. Оба сына святого Феодора положены подле родителя в Спасском монастыре. В 1463 году Спасский архимандрит Христофор обрел нетленные мощи трех святых князей - Феодора и сыновей его "под церковию в подклете, поверх земли". Он перенес их в храм и положил в одном гробе. Благодатными струями потекли от святых мощей исцеления и чудеса. Ростовский архиепископ Трифон за неверие в святость новых ярославских чудотворцев поражен расслаблением всего тела, но исцелился, когда уверовал. С того времени мощи святых князей почивают открыто в соборной церкви Спасского монастыря (ныне архиерейского дома) в серебряной раке, устроенной в 1831 году (История г. Ярославля протоиерея И. Троицкого, с. 34-36. Описание г. Ярославля А. Крылова, с. 166- 170.) Житие святых князей написано вскоре по открытии мощей их иеромонахом Спасского монастыря Антонием и помещено в "Степенной книге" (Обзор русской духовной литературы, ч. 1, с. 100.)

[6] Степенная книга, I, с. 377.

[7] Хотя неизвестно время второго брака святого Александра Невского, но весьма вероятно, что Даниил, оставшийся сиротою в двухлетнем возрасте, был рожден княгинею Вассою, а не Александрою Брячиславовною, от которой родились старшие сыновья Александра.

[8] В усобицу между старшими братьями Дмитрием и Андреем за великое княжение, потом - между Андреем и некоторыми удельными князьями.

[9] Так, например, после княжеского съезда в Дмитрове из всех князей только один Даниил Московский искренне помирился с Андреем. (Карамзин. История Государства Российского, т. III, с. 344).

[10] Иоанн Дмитриевич имел сына, который умер в младенчестве. Они оба погребены подле гробницы великого князя Димитрия Александровича, в древнем Спасском соборе Переяславля-Залесского.

[11] Степенная книга. I, 377. - Когда Иоанн Переяславский завещал свой удел Даниилу, прочие князья дивились, что такой значительный удел присоединен к "малому и убогому" городу - Москве. В то время область Переяславская вместе с Дмитровом была после Ростова первою во Владимирском великом княжении как по числу жителей, так и по крепости главного города. Переяславль-Залесский обведен был глубоким рвом с водой, высоким валом и двойною стеной с 12 башнями.

[12] Еще прежде того, при блаженном князе Данииле, и, вероятно, не без помощи его, начат строением около 1296 года Богоявленский монастырь в Москве (История Российской Иерархии, III, с. 403).

[13] Когда сын святого Даниила, Иоанн Калига, построил вблизи дворца своего в Кремле Спасский монастырь, то назначил туда архимандритом игумена Данииловской обители Иоанна, оставив за ним управление прежним его монастырем. Впоследствии монастырь блаженного князя Даниила оскудел и опустел; осталось только место, или сельцо. Даниловское с деревянною церковью. При великом князе Иоанне III Васильевиче, боярину, проезжавшему мимо того места, явился некто неизвестный и сказал ему: "Не бойся меня - я христианин и господин сего места: имя мое Даниил, князь Московский. Скажи от меня Иоаину: "Сам ты тешишь себя, а меня забыл; но не забыл меня Бог мой". При сыне Иоанна, великом князе Василии, было новое знамение: боярин князь Василий Шуйский, оказавший неуважение к месту Даниловскому, был тут же наказан падением на землю, после чего раскаялся и часто приходил туда для пения панихид. Наконец, при царе Иоанне Грозном исцелился у гроба святого Даниила отрок, сын коломенского купца. После того учрежден ежегодный крестный ход к месту Даниловскому для совершения панихиды о почивающем там князе-праведнике. Тогда же и самый монастырь возобновлен царскою казною, и в нем построен каменный храм в честь седми Соборов Вселенских. Мощи святого Даниила обретены нетленными и открыты в 1652 году. Соборный храм, воздвигнутый при Грозном царе, разобран за ветхостию в 1729 году, причем мощи перенесены в новый собор, построенный над теплою Покровскою церковью.

[14] Стена из плитняка, примыкающая к южной стороне Псковского кремля, доныне называется Довмонтовою стеной.

[15] Святой князь Довмонт построил во Пскове в память побед своих два храма: святого Феодора Стратилата и великомученика Георгия. Оба эти храма давно уже не существуют. Предтеченский женский монастырь, основанный блаженной Евпраксиею, теткою святого Довмонта, получил от щедрости его разные угодья.

[16] В это время сожжены немцами два монастыря: Снетогорский в 4 верстах от Пскова на берегу реки Великой и Спасо-Мирожский в Завеличье. В первом из них умерщвлен основатель его, преподобный игумен Иоасаф, а в последнем - преподобный игумен Василий, с многими черноризцами, нищими, женщинами и детьми. Мощи преподобного Иоасафа почивают под спудом в соборной церкви Снетогорского монастыря, а в особом ковчеге открыто хранятся две кости и глава его. Преподобный игумен Василий погребен в Мирожской обители, но место могилы его позабыто.

[17] Благоверная княгиня-инокиня Марфа по кончине святого князя Довмонта постриглась в Предтеченской обители и преставилась там в 1300 году. Она погребена на южной стороне древнего Предтеченского храма и в рукописных святцах показана в числе святых: память ее местно чтится 6 ноября. На чудотворной Мирожской иконе, прославленной чудесами в 1567 году, представлены молящимися: по правую руку Богоматери святой князь Довмонт, а по левую - блаженная княгиня Мария.

[18] В 1374 году псковитяне построили храм во имя святого князя Довмонта.

[19] Дубовая гробница, заключающая в себе мощи святого Довмонта, имеет вид высокого ящика самой простой работы, с изображением блаженного князя на верхней доске. Она перенесена (неизвестно когда) из нижней церкви в верхнюю и поставлена в приделе святого князя Всеволода, на южной стороне, у окна. В простенке близ гробницы стоит древняя икона святого Довмонта и висит знаменитый меч его - предмет особенного уважения псковитян, которые вручали его князьям, возводимым на княжение в соборном храме Святой Троицы. Этот меч, так же как и меч святого Всеволода-Гавриила, имеет форму креста, но он не так велик и отделка его не так изящна; оба они износятся в крестных ходах. Рисунок меча святого Довмонта в книге моей: "Святыни и древности Пскова". Служба блаженному князю Довмонту составлена в конце XVI века, после спасения Пскова от нашествия Батория.

 

ГЛАВА IV

Борьба между Тверью и Москвою. - Страдальческая кончина великого князя Михаила Ярославича Тверского в Орде. - Горестная судьба потомков его. - Облегчение ига при великом княжении Иоанна Даниловича Калиты. - Кончина блаженного митрополита Максима. - Святой митрополит Петр. - Возвышение Москвы. - Смерть Иоанна Калиты.

Как жизнь, так и кончина великого князя Андрея Александровича были несчастием для Русской земли. Явились два искателя великого княжения: князь Михаил Ярославич Тверской и князь Георгий Данилович Московский; первый из них имел более прав, как внук Ярослава Всеволодовича и двоюродный дядя Георгия, следовательно - старейший в роде. Это, по понятиям того времени, казалось неоспоримым, и бояре великокняжеские, похоронив тело Андрея в Городце Волжском, поспешили в Тверь поздравить Михаила с престолом Владимирским. Новгородцы также признали его своим князем, с условием, что хан утвердит за ним великое княжение. Тщетно блаженный митрополит Максим уговаривал Георгия не искать великого княжения и обещал ему именем вдовствующей княгини Ксении, матери Михаила, предоставить на выбор несколько городов в прибавок к Московской области. Дядя и племянник поехали судиться к хану; началась продолжительная кровавая борьба между Москвою и Тверью.

Сначала Михаил превозмог соперника и приехал с ханскою грамотой во Владимир. Зная неуступчивость врага своего, он хотел смирить Георгия оружием и дважды приступал к Москве, но не мог взять ее. Это еще более усилило взаимную злобу, пагубную для обоих князей. Впрочем, летописцы оправдывают Михаила и винят князя Московского, который заслужил всеобщую ненависть гнусным злодейством: он велел зарезать Рязанского князя Константина, находившегося у него в плену.

Несколько лет Михаил властвовал спокойно и жил большею частию в Твери, управляя великим княжением и Новгородом чрез наместников. Между тем Георгий в Орде три года бил челом вельможам ордынским, одаривал их и, наконец, сумел снискать милость нового хана Узбека, который выдал за него замуж любимую сестру свою Кончаку, названную в крещении Агафиею, объявил его великим князем и дал ему войско. В сопровождении монголов и воеводы их Кавгадыя Георгий возвратился в отечество и хотел немедленно завоевать Тверь.

Михаил отправил посольство к племяннику и велел сказать ему: "Будь великим князем, если так угодно царю; но оставь меня спокойно княжить в моем наследии; ступай во Владимир и отпусти войско". Георгий вместо ответа опустошал с татарами Тверскую область. Михаил призвал на совет епископа и бояр: "Судите меня с племянником, - говорил он, - не сам ли хан утвердил меня на великом княжении, а теперь отдал его Георгию? Я не спорю против воли ханской, а Георгий ищет головы моей, терзает наследственную мою область. Скажите, кто из нас виноват?" Епископ и бояре единогласно отвечали ему: "Ты прав, государь, пред лицом Божиим: возьми меч праведный и иди на врага; с тобою Бог и верные слуги, готовые умереть за доброго князя". - "Не за меня одного, - сказал Михаил, - но за множество людей невинных, лишаемых крова отеческого, свободы и жизни". Началась кровопролитная битва, и Михаил обратил в бегство врагов своих, освободив множество тверитян, взятых в неволю татарами. Жена Георгия и Кавгадый попались в плен. Первая, к несчастью, вскоре умерла скоропостижно, и враги Михайловы распустили слух, будто бы она была отравлена ядом.

Не желая продолжать кровопролития, Михаил отпустил Кавгадыя с богатыми дарами к хану и предложил Георгию ехать с ним в Орду на суд. Уверенный в правоте своей, он не спешил и спокойно занимался в Твери делами правления. Между тем коварный племянник предупредил дядю и успел при помощи Кавгадыя очернить его перед Узбеком.

Наконец, и Михаил собрался в Орду. Приняв благословение от епископа Варсонофия, помолившись и благословив детей, он отправился в путь. Благочестивая супруга его княгиня Анна, проводила его до берегов Нерли; там он исповедался пред духовником и открыл ему свою тайную мысль: "Я всегда любил отечество, но не мог прекратить наших злобных междоусобий; буду доволен, если хотя смерть моя успокоит землю Русскую".

Во Владимире, куда провожали Михаила два старших сына Димитрий и Александр посол ханский объявил ему гнев Узбека: сыновья умоляли отца не ездить в Орду, но послать их вместо себя, чтобы умилостивить хана. "Царь требует меня, а не вас, - отвечал Михаил, - за мое ослушание падет много голов христианских; тогда и я не избегну смерти; не лучше ли теперь положить душу за братию?" Он написал завещание, распределил уделы сыновьям, дал им отеческое наставление и отпустил их в Тверь.

Михаил нашел Узбека на берегу моря Сурожского (Азовского) при устьях Дона, вручил дары хану и шесть недель жил спокойно в Орде. Вдруг хан повелел судить Михаила с Георгием. В числе судей были Кавгадый и вельможи ханские, подкупленные Московским князем. В первом заседании суда обвиняли Михаила в неисправном платеже дани; в этом он легко оправдался. Во второе заседание привели его уже скованным и объявили ему две новых вины, сказывая, что он обнажил меч на посла ханского и опоил ядом ордынскую царевну. "В битвах не узнают послов, - отвечал Михаил, - но я спас Кавгадыя и отпустил его с честью. В смерти Кончаки я невинен; как христианин, свидетельствую Богом, что у меня и в мысли не было такого злодеяния". Судьи не слушали его, удалили от него верных его слуг и наложили ему на шею колодку.

Узбек ехал тогда на ловлю к берегам Терека. Вся орда тронулась за ханом; вслед за нею повлекли и Михаила. Страдалец, обремененный цепями и тяжелою колодкой, терпел уничижение и муку с удивительною твердостью; спокойно готовясь к смерти, он несколько раз причащался Святых Тайн; проводил ночи в молитве и чтении Псалмов Давидовых, причем отрок княжеский держал книгу и перевертывал листы. Несколько раз верные слуги предлагали ему бегство, говоря, что кони и проводники готовы. Князь отвечал: "Не дай Бог и думать о том; спасусь сам, а народ мой подвергну беде; что же будет ждать меня там? Да будет воля Божия!"

Орда кочевала уже далеко за Тереком близ Дербента, когда Узбек утвердил смертный приговор Михаилу. Страдалец не ужаснулся смерти. Отслушав утреню (с ним были игумен и два священника), он благословил сына своего Константина (которого прислал перед собой в орду) и передал ему на словах все, что было в сердце его заветного, супруге, детям и братьям. "Дайте мне теперь Псалтырь, - сказал он, - прискорбна душа моя до смерти!" Разогнув книгу, он прочел слова: "Сердце мое смятеся во мне, и боязнь смерти нападе на мя". Душа его невольно содрогнулась. Игумен сказал ему: в том же псалме написано: "возверзи на Господа печаль твою". Князь продолжал: "Кто даст ми криле, яко голубине, и полещу и почию?" Он закрыл книгу. В ставку вбежал один из отроков княжеских с лицом бледным, сказывая, что князь Георгий, Кавгадый и толпа народа приближаются к шатру. "Ведаю, для чего", - отвечал Михаил и поспешил отправить юного сына к супруге Узбека, надеясь, что она сбережет его.