Глава 2. Куда же мы попали

Предисловие

 

Уважаемый читатель!

 

Вы держите в руках книгу, кардинально отличающуюся от всего написанного ранее о США российскими авторами. Вероятно, она в определенной степени поменяет ваше представление об Америке, особенно если у читателя нет собственного опыта длительного проживания в этой стране. По большому счету, все, что мы знаем о США, — это миф, имеющий так же мало общего с действительностью, как и представления американцев о России.

Что они знают о нашей стране? Что Россия — это Сибирь, мороз, медведи бродят по заснеженным городам; это цыгане, матрешки и водка, которую бородатые русские пьют в огромных количествах; еще это русская мафия, Ленин и Сталин. Наиболее продвинутые назовут имена Владимира Путина и Марины Шараповой. И, пожалуй, все. Это кажется смешным, но наши знания о реальной Америке не многим больше. Впечатления о США навеяны главным образом американскими же фильмами вкупе с репортажами наших журналистов. Все это не позволяет понять суть американского образа жизни, систему взглядов и ценностей, которыми американцы руководствуются и которые закладываются с детства, со школьной скамьи.

Надо сказать, что тема школьного образования, раскрываемая в этой книге, никого ранее особо и не интересовала. С другой стороны, мало кому из российских граждан приходилось сталкиваться со школьной Америкой.

Мне же довелось несколько лет проработать рядовым учителем в обычной американской школе. Америка, которую я увидел из школьного класса, повергла меня в шок — настолько открывшаяся реальность отличалась от моих представлений об этой стране. Среди всего прочего, эта работа позволила мне лучше понять американский социум, так как школа в любой стране является важнейшим социальным институтом, где закладываются основы личности и в какой-то степени — основы государственности. Поэтому значительная часть этой книги посвящена обычной общеобразовательной школе, так называемой Public School, где учатся около 90 процентов юных граждан США.

Идея написать эту книгу пришла ко мне еще в 2003 г., когда мой приятель, главный редактор одной из татарстанских республиканских газет, попросил меня подготовить цикл статей об американской школе. Статьи вышли в газете «Восточный экспресс» осенью 2003 г. Они были написаны в виде путевых заметок. Этот материал, представленный в первых одиннадцати главах, и лег в основу книги.

В американском среднем образовании действительно много того, чему стоило бы поучиться, и что можно было бы перенять. Читатель увидит и оценит эти моменты. К сожалению, в ходе нынешней реформы перенимаются подчас далеко не самые лучшие и сильные стороны американской системы. А разрушается как раз то, чем наша школа славилась, что нарабатывалось десятилетиями. Возможно, эта книга поможет читателю лучше понять, к чему мы идем, подвергая нашу систему образования столь кардинальным перестройкам.

Книга получилась в определенной степени критической по отношению к системе образования США. Это не значит, что автор превозносит Россию, противопоставляя ее Америке. Будучи патриотом своей страны, я отдаю себе отчет в том, что отрицательного в России пока гораздо больше, чем в Штатах. Имея возможность сравнивать, я прекрасно вижу и понимаю все наши недостатки. Но это видят и понимают все. А вот портрет школьной системы США, написанный с натуры, думаю, для многих может стать новым открытием Америки.

Айрат Димиев

Хьюстон - Казань

 

Глава 1. Как всё начиналось

 

Капризы судьбы

 

До перестройки, как известно, попасть в Штаты нашему человеку было немногим легче, чем слетать в космос. Традиционный путь — политическая и еврейская эмиграция — был сложным и кружным, он требовал полного разрыва связей и переформатирования сознания. С началом перестройки путей появилось множество — один фантасмагоричнее другого. Кто-то поехал за деньгами, кто-то за славой, кто-то в поисках надежного убежища от российского правосудия.

Знакомая шестидесятилетняя пенсионерка, бывший инженер-конструктор, в нищие 90-е отправилась в Америку прислугой в богатый дом, чтобы материально помочь своим уже взрослым детям. Другие знакомые (семейная пара) — молодые и красивые, из вполне преуспевающих по российским меркам семей — пошли на фиктивный раз вод (на родине) и фиктивный брак жены (в Америке) для того, чтобы сначала она смогла получить гражданство, а потом по уже протоптанной тропинке прошли муж и ребенок. Только вот когда через года полтора — как оно, собственно, и было условлено — истосковавшийся в Казани муж попытался воссоединиться с любимой, произошло неожиданное. Выяснилось, что кроме фиктивного мужа американца у нее появился и вполне реальный друг, по иронии судьбы — казанский бандит. И бывшему мужу в новом сценарии была отведена скромная роль перевозчика ребенка. Как только дитё попало к нежной матери, она заявила в полицию, что бывший российский муж агрессивно настроен, и попросила оградить их с дочерью от его притязаний. В итоге бедолага попал в тюрьму, откуда его с большим трудом вытянули родственники.

В общем, в последние пятнадцать-двадцать лет наши люди потянулись в Америку косяком. У всех разные мотивы, способы, цели, но, как правило, одно стремление выжить и по возможности преуспеть. Приехали — значит,

надо вписаться, адаптироваться, мимикровать под среду. Все время и все силы уходят именно на это. Поэтому мало у кого возникает желание обстоятельно рассказать соотечественникам об Америке и о накопленном опыте. Вот и получается — россиян в Штатах сегодня хватает, но лучше понимать Америку мы от этого не стали. Между тем это понимание позволило бы на многое взглянуть совсем другими глазами… И мой американский опыт ценен, как мне кажется, еще и потому, что в отличие от большинства я мог не отдавать все время и силы «этой бешеной скачке», а имел достаточно редкую сегодня возможность остановиться, оглянуться и поразмыслить об окружающем.

Судьба постучалась ко мне семь лет назад в образе случайного номера газеты «Иностранец», оказавшейся в моем купе поезда «Татарстан». От нечего делать я стал изучать его от корки до корки, в том числе и предложения трудоустройства за рубежом. Требовались, как обычно, танцовщицы в рестораны, официанты, обслуживающий персонал гостиниц, домработницы, нянечки, строительные и сельхозрабочие и тому подобное. Неожиданным оказалось объявление: "Требуются учителя физики, химии и математики для работы в США. Необходимы стаж работы и свободный английский язык". Я тогда подумал: вполне подхожу, хотя, конечно, английский у меня далеко не свободный. Подумал и забыл… Но на следующий день, выходя из вагона, газетку эту почему-то прихватил с собой.

Потом много дней я не вспоминал об этом объявлении и был занят своими почти серьезными делами. Здесь я должен немного рассказать о себе. Имею степень кандидата наук по химии (настоящую) и даже преподавал химию несколько лет в вузе. Но в те годы, как и большинство моих бывших коллег, занимался исключительно бизнесом. В то время мои дела, после довольно продолжительного упадка, снова пошли в гору. Поэтому вполне понятно, что я не отнёсся серьезно к объявлению в газете — даже теоретически не рассматривал возможность возвращения назад в науку либо на преподавательскую стезю. Хотя заграница как таковая меня интересовала.

И вдруг через пару недель жена говорит мне: "Слушай, я нашла для тебя работу в Америке". И показывает привезенный мною и уже благополучно забытый номер «Иностранца»! В тот момент я испытал какое-то смятение от того, что эта реклама повторно помимо моей воли стучится в мою жизнь. С тех самых пор что-либо или кто-либо периодически напоминали мне об этом объявлении. И я не выдержал — набрал на компьютере свое резюме, особо не переживая о том, как оно будет выглядеть, и отправил его по электронной почте по указанному адресу. Отказаться никогда не поздно. А так посмотрим, что из этого выйдет. Поглядим, что это за аферисты.

Вышло все очень скоро. Буквально на второй день после отправки резюме дома вечером зазвонил телефон, и энергичный мужской голос объявил, что я полностью подхожу под их требования, а также сообщил мне, что я должен в срочном порядке предпринимать в этом направлении.

А сделать нужно было немало — получить так называемый Credentials Evaluation Report. Это документ, выдаваемый американским учреждением, подтверждающий действительность российского диплома в США. Для этого нужно было всего-навсего получить новую копию своего диплома, сделать его перевод и отправить в США вместе с 220 долларами за услуги на имя частного лица в Америке. Вот здесь я впервые серьезно задумался, нужно ли мне это все.

Во-первых — трата сил и времени. Во-вторых — вопрос денег. Сумма не очень большая, но на дороге не валяется. Звезд я никогда не хватал. Деньги у меня водились, но давались большим трудом. Тем более, будучи человеком зрелым, я был хорошо осведомлен о кидалах и лохотронах.

С координатором этой программы в Москве я был знаком лишь по телефону. С точки зрения здравого рассудка было верхом глупости послать двести баксов в Америку непонятно кому и за что на основании какого-то телефонного звонка. Но голос Сергея Аверина (так звали моего собеседника на том конце телефонного провода) чем-то внушал мне доверие. И потом, на такие мелкие суммы обычно не кидают. Это все больше становилось похожим на правду. Сам же этот документ мне всегда пригодится, решил я, даже если никуда не поеду. Мало ли как в будущем жизнь обернется.

Все это время — в период подготовки и отправки документов — я получал регулярные звонки не реже одного раза каждые два дня от московского координатора программы Сергея Аверина или его помощницы. Эта настойчивость, с одной стороны, удивляла. Ведь такого рода предложения на дороге не валяются. Очень многие мечтают о том, как бы свалить в Штаты под любым предлогом. С другой стороны, эта настойчивость потихоньку подталкивала меня к принятию решения.

Дело в том, что это был непростой период моей жизни, полный переоценки сложившихся ценностей и взглядов. В связи с этим я изучил огромное количество духовной литературы, из которой среди прочего усвоил, что в жизни ничего не происходит просто так. Если жизнь настойчиво подталкивает тебя к чему-либо, не надо от этого отмахиваться. Значит, именно это, с точки зрения Создателя, тебе в данный момент и нужно. Более сильной настойчивости я еще не встречал никогда в жизни.

 

Собеседование

 

Прошло месяца два-три. Документ из Америки пришел. Настало время интервью. Нас пригласили на собеседование в Москву непосредственно с представителями работодателя, которые приехали из Штатов в Россию специально, чтобы проинтервьюировать 2 человек, отобранных, как потом оказалось, из более чем давших заявки. Я был в числе этих 25.

Интересно, что за все это время никто из московской рекрутинговой фирмы даже не сделал попытку проверить у меня знание английского языка. Возможно, сыграл роль тот факт, что в 1999 году я был на 35-дневной стажировке в Америке по программе подготовки бизнесменов. А ведь собеседование предстояло на английском языке! Именно это беспокоило меня больше всего. Откровенно говоря, Мой английский тогда был просто никакой. Я никогда и нигде его толком не учил. В средней школе изучал немецкий. С английским же языком в первый раз столкнулся в университете. Это продолжалось три года с частотой два занятия в неделю. Не могу сказать, как хорошо знали язык мои преподаватели, но особых усилий к тому, чтобы им овладели студенты, они точно не прикладывали. Я был самоучкой плюс три месяца интенсивных курсов, на которых занимался перед стажировкой в Штатах.

Должен вам сказать, что к тому времени я уже начал загораться идеей поездки. Мне хотелось пройти собеседование просто из честолюбия. Я не привык проигрывать, поэтому был настроен крайне решительно.

И вот этот день настал. В Москве нас встретили Сергей Аверин и американский координатор Чак Мартин. Только тогда я окончательно поверил, что ребята не аферисты, что это все серьезно. Перед интервью Чак устроил нам накачку — дал инструкции, как нужно держаться перед представителями работодателя, что нужно говорить, а что нет. Я не понимал 80 процентов того, что он нам объяснял, но хорошо запомнил одно: "Не опускайте глаза. Не смотрите на пол. На полу нет ответа на поставленный вопрос. Смотрите собеседнику прямо в глаза.

Мой черед настал. Передо мной типичный американец. Он добродушно улыбается, и я через силу глупо улыбаюсь ему, пытаясь понять смысл первого вопроса. В некоторых его предложениях распознаю два-три слова, в некоторых ни одного! Меня охватывает ужас. Я понимаю, что через пару мгновений буду вежливо выставлен за дверь за не знание языка. Но смотрю ему прямо в глаза, продолжая улыбаться, и прошу повторить вопрос. Он повторяет, и я улавливаю еще одно знакомое мне слово, из чего становится понятным общий смысл вопроса. Отвечаю заранее приготовленными фразами… Новый вопрос… Опять то же самое…

Через какое-то время начинает казаться, что эту схватку я веду уже вечность, хотя по часам на стене напротив замечаю, что прошло только 25 минут. Это так называемое собеседование превращается для меня по сути в экзамен по английскому. Помню, в какой-то миг он спросил, буду ли я устраивать детям Punishment, если они будут плохо вести себя на уроке. Мне знакомо это слово, я когда-то уже слышал или видел его, более того, даже примерно помню, как оно пишется, но убей — не помню, что означает. Набираюсь наглости и прошу разрешения посмотреть в словарь. Он кивает, я — о чудо! — нахожу это слово в словаре, и перевод его (наказание) подходит к смыслу вопроса. Я понимаю, что наказывать детей, должно быть, непедагогично, и говорю: «Нет». Он спрашивает: «А почему?» Я не знаю, как это сказать по-английски, и изображаю, как ребенок сожмется, замкнется, если его строго наказывать. Он улыбается, довольный моим ответом, и задает новый вопрос. Собеседование продолжается как в тумане еще минут 15. Должен вам сказать, что такой умственной работы я не совершал даже на самых сложных экзаменах в университете.

Наконец мой собеседник сказал, что остался доволен моими ответами, вручил мне какую-то папочку с бумагами, пожал руку, и я вышел за дверь. Увидев папочку в моих руках, Чак Мартин обрадовался, принялся жать мне руку, обнимать, похлопывать по плечам. Только тогда я понял, что прошел это собеседование.

 

Кто мы

 

Из 25 человек, пришедших на собеседование, предложение на работу получили лишь 11. Итак, я оказался в числе счастливчиков, выигравших достаточно большой конкурс. Это был еще один довод (пожалуй, самый весомый) в пользу моей поездки.

Ехать мне по-прежнему не слишком хотелось. Мы все прекрасно понимали: если американцы вербуют иностранцев, значит, у них огромный недостаток учителей. То есть сами американцы не хотят этой работы, и работа эта, должно быть, очень даже несладкая. У себя в Казани я был не последним человеком с немалым опытом в бизнесе. В последнее время стабильно делал неплохие по казанским масштабам деньги. Кроме того, было много предложений от более успешных друзей и знакомых перейти к ним в бизнес на должности финансового менеджера, зама генерального и т. д. Одним словом, чувствовал я себя достаточно уверенно.

Но с другой стороны, хотелось чего-то нового и интересного. Я ощущал, что начинаю постепенно деградировать от нашего тупого российского бизнеса, вся суть которого заключается в раздаче взяток чиновникам. Как заметил один мои занимавшийся в то время так называемыми взаимозачетами приятель, весь его бизнес заключался в дележке на троих. Одна часть должностному лицу, которое предоставляет зачет — право требования задолженности предприятия перед госструктурой. Вторая — тому, кто наполняет требование реальной продукцией. И третья себе — за хлопоты по организации схемы и реализации продукции. Я стал уставать от всех этих обналичек, откатов, крыш, клановости и криминальности нашего бизнеса. У меня частенько опускались руки от понимания того, что вся российская экономика — это не экономика здравого смысла, а скорее экономика абсурда, где каждый, начиная от простого работника отдела снабжения, кончая генеральным директором и министром, думает прежде всего не о деле, а о собственном кармане. Мне все меньше хотелось вкладывать усилия в какое-либо постоянное дело в нашей стране — я прекрасно понимал, что в любой момент тебя обманут, подставят, наедут, отберут и т. д.

На этом Фоне Америка манила своими неограниченными, как мне тогда казалось, возможностями. Я делал ставку на свой жизненный и бизнес-опыт, на изворотливость ума и нетривиальность мышления, которые выгодно отличают нашего человека. Поработаю учителем не больше года, думал я тогда, за это время присмотрюсь и «замучу» что-нибудь интересное и прибыльное. Боже, как я тогда ошибался…

Думаю, читатель уже понял, что автор этой книги не кто иной, как самый настоящий авантюрист в B хорошем понимании этого слова. Каково же было мое удивление, когда, приехав в Америку, я понял, что почти все из одиннадцати приехавших со мной педагогов такие же джентльмены удачи, как и я сам.

Итак, кто мы?

Справедливости ради нужно сразу оговориться, что абсолютно у всех нас был реальный, а не нарисованный педагогический опыт. Причем у некоторых по 20 с лишним лет. Все мы совершенно разные, с очень разным прошлым, из разных городов России. Половина имеет ученые степени и, соответственно, опыт преподавания не в средней школе, а в вузе. И это совершенно логично. Как вы думаете, много ли российских учителей средней школы читают газету «Иностранец» и знают английский язык? Но чем я был поражен больше всего — так это возрастным составом нашей группы. Лишь двоим из нас — Кате и Славе — было меньше тридцати. Они же лучше других знали английский язык. А по-настоящему хорошо его знала только Катя, закончившая инфак университета. Еще трое — Сергей Бобровник, Катя Подосинникова и ваш покорный слуга — находились в диапазоне 30 — 40 лет. Андрей, Геннадий и Саша — 40 — 50. Но что самое удивительное, были еще Александр Сергеевич и Лариса Евгеньевна, люди почти пенсионного возраста. Таким образом, команда подобралась отнюдь не молодая. Я никак не предполагал, что люди в этом возрасте могут решиться на подобную авантюру.

Несмотря на все возможные различия, в первый год работы мы были единодушны в оценке американской школы и окружающей нас жизни. В целом наши взгляды близки и сейчас, но по прошествии лет оценка некоторых деталей начала несколько различаться. Скорость этих изменений зависела от быстроты адаптации или, если угодно, американизации каждого из нас.

 

 

Глава 2. Куда же мы попали

 

Конечно же, с самого начала, еще до интервью в Москве, мы прекрасно знали, куда нас сватают. Нам сразу сообщили, что работать предстоит в Хьюстоне (штат Техас).

Для полноты картины разрешите вкратце рассказать о городе и штате, без чего будет трудно понять некоторые детали. Америка — большая страна, и жизнь в Техасе, конечно же, отличается от жизни, например, в Калифорнии или Айове.

Климат в Хьюстоне считается промежуточным между тропическим и субтропическим. По мне, так это однозначно тропики. Летом, которое длится с апреля по октябрь, стоит ужасная жара, которая усугубляется очень высокой влажностью. Поэтому все здания и автомобили кондиционированы: Хьюстон — первый город в мире по количеству кондиционеров. Духота летом настолько ужасная, что когда выходишь из помещения на улицу, возникает ощущение, что зашёл в парную. Зато зимой прекрасно: температура от десяти до двадцати градусов тепла, зеленеет травка, цветут цветы, поют птички.

С одной стороны, Техас — это провинция. Если проводить аналогии с Россией, то Техас — нечто вроде Краснодарского края. С другой стороны, такое сравнение не очень уместно. Это в России есть столица и есть провинция, где качество жизни ухудшается по мере удаления от Москвы. В CШA нет такого одного ярко выраженного центра. Жизнь хороша там, где хорошо развит бизнес.

С этой точки зрения Хьюстон — четвертый по величине город Америки. Кроме того что он считается нефтяной столицей мира, здесь расположены такие компании, как NASA, Compaq, печально известный ENRON и с десяток крупных нефтехимических предприятий. Поэтому Хьюстон — очень индустриальный, высокоразвитый и богатый город. Это сразу заметно, например, по наличию в нем фантастических четырехуровневых транспортных развязок с последним уровнем на сорокаметровой высоте.

В Техасе популярна шутка, что техасцы любят вещи большого размера. Не знаю, как насчет всех вещей, но что касается автомобилей, то это сущая правда. Привычным нам с вами седанам они предпочитают так называемые траки, по-нашему — пикапы. Также популярны джипы и микроавтобусы, но не маленькие и экономичные, а огромные полуторатонные, с шести- и восьмицилиндровыми двигателями. Они могут себе это позволить, так как при десятикратной разнице в заработной плате цены на бензин в Америке и России вот уже много лет идентичны копейка в копейку. Интересно, что этот самый трак служит не для перевозки грузов, а для повседневной езды на работу и редких выездов за город. Стоит ли говорить, что в кузове пикапа хьюстонцы не возят ничего крупнее и тяжелее барбекюшницы или кулера — термоящика со льдом для кока-колы?

В Хьюстоне, как и по всему югу Америки, много цветного населения. Особенно много мексиканцев в связи с наличием общей границы с Мексикой. Латиноамериканцы составляют почти треть населения Хьюстона. Испанский язык по сути является вторым государственным языком Техаса. В городе четыре телеканала и несчетное количество радиостанций, вещающих на испанском. Я встречал очень много мексиканцев, которые прожили в Штатах более десяти лет и до сих пор не умеют говорить по-английски. Английский язык им просто не нужен, они прекрасно обходятся без знания официального языка как дома, так и на работе. Практически во всех фирмах, специализирующихся на услугах населению, с клиентами могут разговаривать на двух языках. Я не преувеличу, если скажу, что испанский язык более распространен в Хьюстоне, нежели татарский — в Казани. Кстати, на мой взгляд, именно мексиканцы, а не белые американцы ближе к основной массе россиян по своему менталитету: по отношению к детям, внутрисемейным отношениям и вообще по жизненным ценностям.

Что касается черного населения, то его всегда много там, где власти предлагают пособие по безработице. В Хьюстоне это пособие предлагают… В целом, как мексиканцы, так и черные предпочитают селиться в больших городах. В глубине штата их значительно меньше.

Белое население здесь в меньшей степени урбанизировано и сохранило дух старой Америки. Многие из белых американцев в душе до сих пор ковбои. В Хьюстоне частенько можно видеть мужчину в костюме и галстуке и одновременно в ковбойских сапогах. Первое время это шокирует, потом привыкаешь. Нередко можно увидеть мужчин в ковбойских шляпах. Как-то мои ученики в знак благодарности за мой скромный труд преподнесли мне ковбойскую шляпу. Я был очень польщен, так как у них это высшая награда.

Среди белых не редкость рокеры за пятьдесят, рассекающие на «Харлеях».

Если сравнивать этнический состав взрослого населения Хьюстона, то на данный момент три основные группы — белые, черные и латино — представлены примерно одинаково. Причем белых чуть меньше, а латиноамериканцев чуть больше трети. Однако уже в ближайшем будущем это равновесие будет нарушено.

Латиноамериканцы представляют собой самую быстрорастущую национальную группу Техаса в целом и Хьюстона в частности. Во-первых, идет постоянный приток легальных и нелегальных иммигрантов из Мексики. Во-вторых, рождаемость в мексиканских семьях в два-три раза выше, чем у белых. В результате сегодня в государственных школах Хьюстонского образовательного округа латиноамериканцы составляют уже более 50 %, афроамериканцы около 30 %, а белые менее 9 %! правда, эти данные не учитывают северные пригороды Хьюстона, где как раз наиболее компактно проживает белое население, и все же… Даже с учетом этих данных и того обстоятельства, что в частных школах учатся в основном белые ученики, доля белых детей в мегаполисе не более 30 %.

Эта ситуация создает американцам достаточно много проблем. И именно мультирассовость является одним из важнейших моментов, определяющих как суть, так и форму образовательного процесса в школах Хьюстона.

В CШA вопросы образования находятся в ведении штата. Каждый штат имеет свою собственную образовательную программу, которая может весьма значительно отличаться от программы образования в другом. Каждый штат разрабатывает свои же государственные экзамены либо вовсе не имеет таковых. Правда, раз в году ученики в масштабе всей страны сдают общенациональный экзамен. Несмотря на то, что последний не имеет большой юридической силы для констатации факта образования, его результаты в чем-то даже более значимы. Так, именно на результаты общенационального, а не местного экзамена ориентируются университеты при приеме абитуриентов. Мы же с вами можем использовать его результаты для сравнения уровня образования в разных штатах и разных школах.

Все государственные школы (так называемые public school) в Америке относятся к какому-либо образовательному округу (по-американски — дистрикту). Так, мы работаем в Houston Independent School District. В каком-то смысле дистрикт — аналог нашего гороно. Только в отличие от гороно, осуществляющего в основном надзорную деятельность, у дистрикта гораздо больше полномочий и ответственности. Зарплату учителям платит не школа, а дистрикт. На работу принимает и увольняет тоже дистрикт, иногда по рекомендации директора школы, если последний достаточно авторитетен. Последняя инстанция в трудовых спорах тоже дистрикт. Наконец, дистрикт сам пополняет свой бюджет за счет местных налогоплательщиков и сам же по своему усмотрению его расходует. Поэтому работа учителей в разных дистриктах может оплачиваться по-разному.

Кроме государственных, есть еще многочисленные частные и прицерковные школы, которые никому не подчиняются. Но образование в них доступно только незначительной части населения.

Houston Independent School District (наш дистрикт) — богатая компания. Правда, его показатели по результатам общенационального экзамена немного ниже среднего показателя по штату. В то же время наш дистрикт периодически числится в передовиках по каким-то критериям, видимо, не связанным со знаниями учеников. В любом случае мы работаем не в худшем дистрикте Америки.

Внутри самого дистрикта школы очень разные. Конечно, сначала нас направили далеко не в лучшие школы. В лучших отбор учителей производят исключительно сами директора. По разнарядке распределяют в худшие школы. Но нам еще повезло: достались лучшие из худших, которых в дистрикте большинство.

Среднее образование в Америке трехуровневое: начальная школа (Elementary School) — первые пять классов, средняя (Middle School) — шестые-восьмые классы и высшая (High School) с девятый по двенадцатый класс. Несмотря на то, что эти школы разделены как административно, так и территориально, все они вертикально интегрированы. Как правило, две-три начальные школы относятся к одной средней, куда переходит ученики этих начальных школ после их окончания. Соответственно средняя школа в два-три раза больше начальной. В свою очередь две-три средние школы завязаны на одной высшей школе.

Я и почти все мои российские коллеги работаем в высшей школе. В нашем дистрикте таковых 34. Примерно половина из них являются большими базовыми, как описано выше, а вторая половина специализируется на каких то отдельных дисциплинах. Из всех 34 школ по-настоящему хорошими можно назвать три, остальные колеблются между "так себе" и «ужасная».

Мой опыт ограничен работой в двух высших школах: Westbury High School (одна из худших в дистрикте), куда я был распределен вместе с Сашей Миронычевым, и Lamer High School (одна из трех лучших), куда мне чудом удалось перебраться после года работы в первой. Кроме того, я немного знаю о ситуации в других школах по рассказам коллег.