Исторические взгляды Н. А. Бердяева

 

Николай Александрович Бердяев был одним из самых ярких и влиятельных русских мыслителей первой половины ХХ века, который написал сотни работ, посвященных различным философским, социологическим, политическим проблемам, проблемам искусства, морали. Духовная эволюция Бердяева прошла путь от “легального марксизма”, когда он выступал против идеологии народничества, к религиозному миросозерцанию. Причиной разрыва с марксизмом для Бердяева было неприятие им идеи диктатуры и революционного насилия, несогласие с тем, что историческая истина зависит от классовой идеологии, от чьих бы то ни было интересов.

В противоположность этим утверждениям он подчеркивает, что объективная (абсолютная) истина существует независимо от классового (эмпирического) сознания и может лишь в той или иной мере открываться человеку - в зависимости от его жизненного опыта и ценностных установок. Но даже встав на позиции христианства, он искал не веры, а знания, он и в религиозной жизни хотел сохранить свободу искания, свободу творчества.

Бердяев был, пожалуй, единственным популярным русским философом. Свои идеи он излагал эмоционально и чрезвычайно доходчиво.

Человек, считал он, не должен приносить себя в жертву или подчинять свою волю ни одной структуре или иерархии, будь то церковь, государство или семья. До определенной степени будет верным сказать, что он вообще мыслитель не очень русский. Или так это выразим: в русскую мысль он внес оглушительно новую ноту. Это его персонализм.

Главная проблема философии Бердяева - смысл существования человека и в связи с ним смысл бытия в целом. Ее решение, по мнению писателя, может быть только антропоцентрическим - философия “познает бытие из человека и через человека”, смысл бытия обнаруживается в смысле собственного существования. Осмысленное существование - это существование в истине, достижимое человеком на путях спасения (бегства от мира) или творчества (активного переустройства мира культурой, социальной политикой). Философия Бердяева носит персоналистический характер; он сторонник ценностей индивидуализма. Бердяева волнует не столько трагедия человеческого существования, сколько свобода человеческой личности и человеческого творчества.

Но он в равной мере не принимал христианскую схему, укоренявшую зло в самом человеке. Он предпочитал абсолютизировать свободу, отделить ее от Бога и человека, чтобы тем самым онтологизировать зло, погрузить его в добытийственный хаос.

Объективация - одно из основных понятий философии Бердяева, она означает трансформацию духа в бытие, вечности - во временное, субъекта - в объект, порождение не подлинного мира явлений, где результаты духовной активности человека приобретают формы пространства и времени, начинают подчиняться причинно-следственным отношениям и законам формальной логики.

В основу формирования национальных особенностей русской души, русского национального типа, по Бердяеву, легли два противоположных начала: 1) природная, языческая, дионисийская стихия; 2) аскетически ориентированное православие.

Природное начало связано с необъятностью, недифференцированностью России. Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими снегами, она утопает и растворяется в этой необъятности. Государственное овладение необъятными русскими пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил. Всегда было слабо у русских сознание личных прав и не развита была самодеятельность классов и групп. Русский человек, человек земли, чувствует себя беспомощным овладеть этими пространствами и организовать их. Он слишком привык возлагать эту организацию на центральную власть, как бы трансцендентную для него. И в собственной душе чувствует он необъятность, с которой трудно ему справиться. Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности, - он расплывался в пространстве.

Противоречивость русской души определялась сложностью русской исторической судьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и западного элемента. Душа русского народа была формирована православной церковью, она получила чисто религиозную формацию. Но в душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины. У русских "природа", стихийная сила сильнее, чем у западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры. Элемент природно-языческий вошел и в русское христианство. В типе русского человека всегда сталкиваются два элемента - первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной русской земли и православный, из Византии полученный, аскетизм, устремленность к потустороннему миру.

Главная беда России - в слабости русской воли, в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины. Русскому обществу недостает характера, способности определяться изнутри. Русского человека слишком легко заедает "среда", и он слишком подвержен эмоциональным реакциям на все внешнее. Русской душ не сидится на месте, это не мещанская душа, не местная душа. В России, в душе народной есть какое-то бесконечное искание незримого дома.

Выход в свет его эссе “Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы” (1924) принес Бердяеву европейскую известность. В условиях эмиграции основными в его творчестве становятся темы этики, религии, философии истории и философии личности. Писатель вел активную творческую, общественно-культурную и редакционно-издательскую работу, включался в различные общественно-политические и общественно-церковные дискуссии в эмигрантской среде, осуществлял в своем творчестве связь русской и западноевропейской философской мысли. Он отстаивает в своих трудах первенство личности над обществом, “примат свободы над бытием ” В 1947 году Бердяеву было присуждено звание доктора Кембриджского университета.

В философском наследии Н. А. Бердяева были поставлены самые животрепещущие вопросы российской мысли и жизни. Он еще в первой половине нашего века выделил тему свободы личности как центральную проблему философской мысли и предложил пути ее решения. Смысл истории, по Бердяеву, мистически постигается в мире свободного духа, за пределами исторического времени. Основные сочинения Бердяева (переведены на многие языки): “Смысл творчества” (1916), “Миросозерцание Достоевского” (1923), “Философия свободного духа” (т. 1-2, 1927-28), “Русская идея” (1948), “Самопознание” (1949). Кроме того из всего многочисленного творческого наследия Бердяева стоит выделить характерные для него статьи: "Борьба за идеализм" ("Мир Божий", 1901), "Критика исторического материализма" (там же, 1903), "О новом русском идеализме" ("Вопросы философии и психологии", 1904).

Понятие “личность” понимается Бердяевым как неповторимая, уникальная субъективность. Через присущую ей свободу и возможность свободного творчества она направлена на созидание нового мира. История человечества предстает в виде процесса развития личностного начала человека, а сам он достигает наивысшего блаженства в единении с Богом в своем творческом акте, направленном на достижение высших божественных ценностей: истины, красоты и блага, на достижение нового бытия, нового, подлинного мира, царства Духа.

Приверженность “философии органического духа” позволила Бердяеву решить поставленные им проблемы “реальности, свободы, личности”. Дух присутствует в человеке как бесконечная свобода и неограниченное творчество, человек является “Божьей идеей”. Каждый человек, по мнению Бердяева, должен отгадать “Божью идею о себе”, самореализоваться и “помогать Богу в осуществлении замысла Божьего в мире”. Философ считает, что Бог действует в царстве свободы, а не в царстве необходимости, именно в духе, а не в детерминированной природе. Возможно именно поэтому, относимый в исторической хронологии к первой половине XX века, Н.А. Бердяев остается во многом нашим современником, призывающим при решении всех философских проблем ставить в центр человека и его творчество.

 

Евразийство.

Интерес к евразийству как идейно-политическому течению, сформированному в 20-е гг. XX в. в среде русской эмиграции, вновь возобновляется в эпоху очередного кризиса в России, когда возникла острая необходимость консолидации всех раздробленных сил внутри страны вокруг национальной идеи, способной достойно ответить на вызов времени. И что характерно, данный интерес не ограничивается лишь рамками научных изданий.

Евразийство является комплексной теорией, которая сочетает в себе наследие различных учений. Его цель состояла в том, чтобы найти ответы на вопросы о собственной идентификации, которые задают себе русские интеллигенты начиная с конца XVIII в. В той или иной степени евразийским умонастроением пронизаны работы историков, ученых-естествоиспытателей, государственных и политических деятелей — Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Б.Н. Чичерина, И.И. Мечникова, К.П. Победоносцева, Ю. Крижанича и др.

Впервые его основы сформулировали великие русские мыслители: князь Николай Трубецкой, Петр Савицкий, Николай Алексеев, Георгий Вернадский, Владимир Ильин, Лев Карсавин, Петр Сувчинский, Сергей Эфрон и др. Они выступили как выразители «пореволюционного мироощущения», которое исходило из признания факта революции и стремилось к осмыслению ее причин и поиску выхода из создавшейся ситуации. Правда, в то время идеология евразийства не была должным образом оценена руководящей элитой нашей страны и не взята за основу внешнеполитического курса. Тогда в России победил марксизм.

Первой яркой заявкой нового направления стала публикация в 1921 г. в Софии сборника статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», авторами которого являлись П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, П.П. Сувчинский. За первой последовала вторая книга — «На путях», а затем - непериодическое издание «Евразийский временник». Состав участников изданий изменился. К основоположникам направления примкнули Г.В. Вернадский, Л.П. Карсавин, Н.Н. Алексеев, Д.П. Святополк-Мирский и др. Новое мировоззрение имело отклик в среде русской эмиграции, чему немало способствовали проводимые евразийцами лекции и семинары, публикации «Евразийской хроники» и «Евразийских тетрадей».

Для мыслителей начала ХХ в. становится актуальным рассмотрение вопроса о взаимосвязи историографии и самосознания, евразийцы первыми предложили углубленный вариант размышлений о непохожести России на Европу и о роли географии в национальном сознании; но в отличие от русских славянофилов евразийство не ограничилось простым осуждением Запада, а предложило адекватное историческому контексту определение России и возможные формы ее самореализации.

Европу евразийство укоряет в целом за распространение так называемого «универсального гуманизма» и возведение своей романо-германской культуры в ранг общечеловеческой. По мнению евразийцев, национализм этих народов представлял собой синтез шовинизма и космополитизма; эти два понятия отражают для евразийцев одно и то же явление и выражают европейскую идентичность. Евразийцы не принимали также западную «лестницу эволюции человечества», противопоставляя ей органическое единство Евразии. Возможно, что концепция культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского оказала на них глубокое влияние.

С целью избавиться от влияния Запада евразийство призывало Россию развивать научное знание о монгольской эпохе, переосмысливая нашу историю, реабилитируя туранское прошлое, а также признавая положительную роль монгольского ига как гаранта нашей культурной безопасности в XIII—XV вв. Таким образом, Монгольская империя может претендовать не только на особое место в русской истории, но и в истории всемирной. Евразийцы считали, что если Запад плохо знает Монгольскую империю и ее главного деятеля Чингисхана, то он отказывается от этого знания из-за эгоцентризма, отвергая все, что не входит в рамки романо-германской культуры.

Согласно евразийской концепции, традиционный взгляд на нашу историю, в отношении к Киевской Руси как к государству, в котором возникла основа русской государственности и которая путем постоянного расширения своих границ превратилась в то, что мы называем Россией, не совсем точен. Так как то государство, которым являлась Киевская Русь (группа мелких более или менее самостоятельных княжеств) ни территориально, ни культурно не соответствует теперешней России.

Современная Россия не только не возникла из Киевской Руси, но это было даже невозможно. Это можно доказать географически: целью и смыслом «Киевской Руси было осуществление товарообмена между Балтийским и Черным морями». Но даже эту функцию она не могла выполнять в силу того, что наиболее важная часть пути «из варяг в греки» подвергалось нападкам со стороны кочевников, печенегов и половцев, которых киевским князьям так и не удалось подчинить. Вследствие этого Киевское государство оказалось нежизнеспособным, и, как всякий нежизнеспособный организм, было подвержено разложению в виде постоянных междоусобиц и братоубийственных войн. На основании вышесказанного евразийцы считают предшественницей России не Киевскую державу (чья миссия была иной), а монгольскую империю.

Таким образом, евразийцы предлагали переосмыслить историю России как части великого целого, тянущегося от европейских границ до Китая, т.е. представить монгольскую империю тем базисом, благодаря которому возникло наше государство. В основе данного утверждения лежит концепция «месторазвития». Целью Евразии как «месторазвития» является объединение территории от Европы до Тихого океана, что за всю историю было осуществлено лишь дважды — монголами и русскими. «Месторазвитие» как некоторое мифическое единство социально-исторического пространства — это непрерывная многовековая взаимосвязь территории и культуры, человека и природы. Из этого соединения рождалась географическая сущность, которую евразийцы представляли живым организмом.

Здесь, безусловно, просматривается некий географический детерминизм евразийцев, но он призван не возвысить территориальный фактор над другими, а доказать существование родственных связей между различными нациями и их представлениями о своем «месте» в мире, о своей судьбе, своем предназначении. Территория, влияя на населяющих ее людей, преображаясь сама под их воздействием, сплетает их вместе, создавая общность судьбы населяющих ее народов.

Евразийцы говорят о предопределенности внутренних законов развития общих тенденций внутри евразийского пространства, которые приведут географию, политику, а также и историю к одной и той же цели. В связи с этим Савицкий писал о взаимозависимости государства и географии, подчеркивая неслучайный характер совпадения территориальных и культурных границ, особенно в случае с нашим государством: «Действительно, совпадение границ особого культурного мира и особой географической области не могло быть случайным».

Являясь идеологией географической, евразийство пытается доказать не только единство Евразии, но и ее естественность. Территориальное, политическое и экономическое, а также национальное и языковое единство этого пространства имеет смысл только при условии реализации особенности России. Евразийцы стали обозначать термином «Евразия» не европейско-азиатское единство, а срединное пространство. Их первейшим постулатом стало утверждение о существовании на континенте третьего мира. Русско-евразийская культура не может быть ни европейской, ни азиатской, это самостоятельное, особое пространство, которое утверждает свое внутреннее единство и в то же время свое отличие от остального мира.

Евразийцы всегда подчеркивали религиозные основы своего движения, представляя его как православную идеологию. Для них православие являлось истинной природой России. Они полагали, что христианство призвано положить конец борьбе за первенство между Востоком и Западом, слить воедино принципы этих абсолютных противоположностей. Следуя данному принципу, евразийцы отрицали католицизм как отступника от универсального пути, считая, что католичество погрязло в юридическом формализме, бюрократии и многовековых политических интригах, и только православие сумело сохранить черты, сближающие его с ранним христианством — главенством веры над знанием, духовной целостностью, превосходящей сконцентрированную на разуме мысль Платона и Аристотеля.

История классического, эмигрантского евразийства, строго говоря, закончилась в 30-х гг. ХХ в. Следующим большим этапом в эволюции этого течения было евразийство Л.Н. Гумилева, которое, конечно, представляло собой сугубо научно-исследовательский проект и не имело политических приложений, что было и невозможно в условиях СССР.

Основная идея концепции евразийства Гумилева заключалась в том, что Евразия — это не только огромный континент, но и сформировавшийся в центре его суперэтнос с тем же названием, который за исторический период объединялся три раза: сначала его объединили тюрки, создавшие каганат, который охватывал земли от Желтого до Черного моря, на смену тюркам пришли из Сибири монголы, затем, инициативу взяла на себя Россия — с XV в. русские двигались на восток и вышли к Тихому океану. Новая держава выступила, таким образом, наследницей Тюркского каганата и Монгольского улуса. Объединенной Евразии во главе с Россией традиционно противостояли: на западе — католическая Европа, на Дальнем Востоке — Китай, на юге — мусульманский мир.

Согласно теории Гумилева, историю России можно разделить на два периода — Киевский и Московский. В XIII в., по Гумилеву, Киевская Русь распалась на мелкие непрерывно воюющие друг с другом княжества, вследствие отсутствия общенациональной сплачивающей идеи неумолимо стремящиеся к окончательной гибели. Москва же не продолжила киевских традиций, и в конце XIV — начале XV вв. «возник новый русский этнос на основе слияния славян, татар, литовцев и финно-угорских народов», который стремился любой ценой сохранить свою самобытность и политическую независимость. Первым осознал необходимость данного пути развития Александр Невский, который уже тогда предпочел союз с ордой, сохранив тем самым духовную самобытность своего народа. Правильность такого решения доказала судьба юго-западных русских земель, попавших в итоге под влияние Запада. Они не смогли отстоять свою самостоятельность, русское население подвергалось постоянным гонениям, национально-освободительное движение на Украине жестоко подавлялось католической Польшей при поддержке других западных стран.

Таким образом, наше государство будет занимать достойное место в мире только в случае единства страны, возникшей на огромной территории от Балтийского моря и Карпат до Тихого океана. Гумилев не ограничился лишь популяризацией идей евразийства. Им создана теория этногенеза с ее ключевым звеном — учением о пассионарности и ее носителях — пассионариях. Конечно, воззрения Л.Н. Гумилева — это отнюдь не традиционный географический детерминизм, а очень сложная система, в которой взаимодействуют не локальные объекты, а Космос и биосфера Земли в целом.