Омраченный лес. Рать мертвых. Волшебство Рейстлина

 

Вступив в лес, Танис не ощутил ничего особенного – разве что облегчение: наконец-то перестало бить в глаза неистовое осеннее солнце. Напрасно вспоминал полуэльф жуткие истории о призраках, звучавшие когда-то по вечерам у огня, и старался не забывать о предупреждении Рейстлина. Покамест Танис чувствовал только, что в этом лесу так и кишела жизнь.

Здесь и в помине не было той мертвой тишины, что окружала их ранее. В подлеске возились и верещали маленькие зверюшки, птицы перепархивали с ветки на ветку, мелькая над головами. Мимо то и дело проносились ярко окрашенные насекомые. И хотя не было ни малейшего ветерка, листья шевелились и шелестели, а цветы покачивали головками, как если бы их переполняла простая радость бытия.

Все члены маленького отряда держали оружие под рукой, каждый настороженно озирался, не веря ничему вокруг и стараясь даже не шуршать палыми листьями По мнению Таса, выглядело это достаточно глупо. Так или иначе, мало-помалу все начали успокаиваться – все, кроме Рейстлина.

Часа два они без лишней спешки, но довольно быстро, шагали утоптанной, явно различимой тропой. Солнце опускалось все ниже, тени становились длинней. Танис поймал себя на том, что почувствовал себя в безопасности в этом лесу. По крайней мере, не надо было опасаться, что ужасные крылатые твари последуют за ними сюда. Нет, навряд ли здесь таилось какое-то зло. Разве что – как там выразился Рейстлин? – кто-нибудь сам явится сюда со злом…

Танис посмотрел на мага. Рейстлин шел один, опустив голову, и там, где он проходил, тени деревьев казались особенно плотными. У Таниса пробежал по спине озноб, но потом он сообразил, что становилось попросту холодно: солнце уже пряталось за вершинами леса. Пожалуй, самое время задуматься о ночевке.

Пока еще не стемнело, Танис снова вытащил карту Тассельхофа. Карта была эльфийская; на ней виднелись каллиграфически выведенные слова: «Омраченный Лес», но сам лес был обозначен весьма приблизительно, и Танис не мог определенно сказать, к чему именно относилась надпись: к тому лесу, где они находились, или к тем, что простирались далее к югу. В конце концов Танис решил, что Рейстлин ошибся. Этот лес никак не мог быть Омраченным. Но если даже и так – его зло существовало скорее всего только в воображении мага.

Друзья шли и шли вперед по тропе.

Потом наступил вечер, и гаснущий свет необычайно рельефно и четко обрисовал каждую мелочь. Усталые путешественники двигались все медленнее. Рейстлин, задыхаясь, едва волочил ноги. Лицо Стурма сделалось совсем пепельным. Полуэльф уже собирался объявить привал, когда, предвосхищая его намерения, тропа привела их к краю обширной зеленой поляны. На поляне, рождая небольшой ручеек, журчал между камешками родник Кругом росла густая шелковистая трава, так и манившая растянуться в ней и как следует отдохнуть. Могучие деревья, словно безмолвные стражи, высились по сторонам.

Небо налилось закатным багрянцем, потом погасло, и между деревьями залегли туманные сумрачные тени. Беглецы двинулись на поляну, и тут прозвучал голос Рейстлина:

– Не сходите с тропы!

Танис вздохнул.

– Рейстлин, – проговорил он терпеливо. – Ну что с нами может случиться? Тропа в трех шагах, и видно ее отлично. Пошли, тебе надо передохнуть. Нам всем надо передохнуть. Вот смотри, – Танис протянул ему карту. – По-моему, мы вовсе и не в Омраченном Лесу. Согласно этой…

Рейстлин с презрением отвернулся от карты. Все прочие отвернулись от мага и, покинув тропу, принялись разбивать лагерь. Стурм, измученный болью, без сил опустился под деревом и закрыл глаза. Карамон голодными глазами следил за проворными тенями, выдававшими присутствие мелкого зверья. Потом послал Тассельхофа в чащу за хворостом.

Маг молча наблюдал за ними, и язвительная усмешка кривила его губы.

– Дурачье! – сказал он погодя. – Это Омраченный Лес… в чем вы убедитесь прежде, чем кончится ночь. – И пожал плечами: – Однако, как правильно заметил Танис, мне надо передохнуть. Только я, в отличие от вас, с тропы не сойду…

Рейстлин уселся на тропинке и положил свой посох рядом с собой. Остальные украдкой переглянулись: поведение мага их забавляло. Карамон заметил это и смущенно покраснел.

– Слушай, Рейст, иди к нам, – сказал великан. – Тас уже пошел за дровами, а я, может быть, подстрелю кролика…

– Не смей стрелять! – Рейстлин в кои веки раз говорил в полный голос, а не шептал, и слышавшие невольно вздрогнули. – Не трогайте никого и ничего в Омраченном Лесу! Ни травинку, ни дерево, ни зверя, ни птицу!

– Я согласен с Рейстлином, – сказал Танис. – Нам придется провести здесь ночь, и, по-моему, без крайней нужды не следует убивать ни одно животное…

– Уж эти мне эльфы, вечно стараются обойтись без кровопролития, – пробурчал Флинт. – Мало того, что волшебник нагоняет на нас страху, ты хочешь еще и уморить нас голодом! Ладно, если что-нибудь на нас нападет – будем надеяться, оно хоть окажется съедобным!

– Твои слова да Богам в уши, гном, – вздохнул Карамон. Отошел к ручейку и попытался утопить голод, раз уж нечем было его утолить.

Тассельхоф вернулся с хворостом.

– Я ничего не рубил, – заверил он Рейстлина. – Я только собирал.

Однако разжечь костер не удалось даже Речному Ветру.

– Слишком сырое дерево, – сказал он, пряча кремень и кресало обратно в мешок.

– А свет нам не помешал бы, – поеживаясь, заметил Флинт. Ночная тьма быстро сгущалась, и все шорохи леса, такие безобидные днем, начинали казаться зловещими и исполненными угрозы.

– Детские сказочки по-прежнему никого не страшат… – прошипел Рейстлин.

– Нет! – огрызнулся гном. – Я только боюсь, как бы кендер не начал рыться в моих вещах, пользуясь темнотой!

– Ну что ж, – с необычной кротостью ответил Рейстлин и повелел: – Ширак!

В хрустальном шарике на конце посоха мага зажглось бледное пламя. Мертвенный свет не столько разгонял, сколько подчеркивал грозную тьму.

– Вот вам свет, – прошептал маг и воткнул посох в мягкую землю.

И тут-то Танис понял, что эльфийское зрение ему изменило. Он больше не видел теплых красноватых ореолов спутников: лишь смутные тени на залитой звездным светом поляне. Полуэльф промолчал, но умиротворенное состояние, которым он наслаждался весь вечер, сменилось тревогой.

– Первая стража – моя, – мрачно проговорил Стурм. – С моей раной лучше не спать… Я знал одного, который уснул, да так и не проснулся.

– Будем караулить по двое, – сказал Танис. – Я с тобой.

Остальные развязали мешки и принялись устраивать себе постели – все, за исключением Рейстлина. Маг по-прежнему сидел на тропинке, хрустальный шарик заливал светом его склоненную голову в надвинутом капюшоне. Стурм устроился под деревом. Танис наклонился к ручью и принялся жадно пить… когда сзади вдруг раздался придушенный крик, Танис мгновенно обернулся, выхватывая меч. Другие тоже схватились за оружие, и только Рейстлин остался сидеть неподвижно.

– Спрячьте мечи, – сказал он. – Они все равно вам не помогут. Чтобы с ними драться, нужны клинки, напоенные могущественным волшебством…

Их окружала целая армия воинов в полном вооружении! Одного этого уже хватило бы, чтобы кого угодно вогнать в дрожь. Но никакой враг еще не вселял в сердца спутников подобного ужаса. Ошеломленные, припоминали они легкомысленное замечание Карамона: «Я готов день и ночь биться с живыми. Но с мертвыми?..»

Ибо воины, обступившие их, были мертвы.

Неверное беловатое сияние обрисовывало контуры их тел, как если бы тепло, сопутствовавшее им при жизни, непостижимым и ужасным образом задержалось и в посмертии. Истлевшая плоть давно обнажила кости, и лишь светящиеся очертания тел остались такими, какими помнили их души.

И было похоже, что души помнили еще кое о чем.

Каждый воин был облачен в древние латы, памятные его душе. Призрачные руки сжимали оружие, способное убивать. Однако неупокоенным не было особой нужды в оружии. Достаточно было смертоносного прикосновения могильно-холодных рук и даже страха, который они внушали.

Как же драться с такими?.. Танис, не привыкший бояться никаких противников из плоти и крови, едва не поддался панике. Он уже открыл рот, чтобы крикнуть друзьям: «Спасайтесь бегством!..» С большим трудом удержавшись, он попытался рассуждать трезво. Бегство было бессмысленно: они потеряют друг друга и тотчас заблудятся. Нет, надо остаться на месте… и что-нибудь придумать.

Медленным шагом направился Танис навстречу призрачным воинам… Они стояли молча и неподвижно – просто стояли, загораживая дорогу. Их было невозможно сосчитать: одни, мерцая, возникали перед ним, другие, наоборот, меркли и пропадали, чтобы вновь появиться, когда исчезали их товарищи. «Впрочем, какая разница, – обливаясь холодным потом, сказал себе Танис. – Любой из них способен уничтожить всех нас одним мановением руки…»

Огонек на посохе мага по-прежнему ярко горел. Маленький отряд тесно сгрудился вокруг Рейстлина. Танис подошел к ним. В мертвенном свете хрустального шарика лицо волшебника мало чем отличалось от лиц привидений.

– Итак, добро пожаловать в Омраченный Лес, Танис, – сказал маг.

– Рейстлин… – У Таниса перехватило горло. Он еле выговорил пересохшими губами: – Кто эти…

– Призрачные создания, – не сводя с них взгляда, ответил Рейстлин. – Похоже, нам повезло.

– Повезло? – не веря своим ушам, переспросил Танис. – Это еще почему?

– Перед нами души людей, поклявшихся совершить некое дело, но не исполнивших клятву. Они обречены совершать то, в чем поклялись, пока не заслужат освобождения и не обретут покоя истинной смерти.

– Но как, во имя Бездны, из этого следует, что нам повезло? – спросил Танис сердито, давая выход страху. – Может быть, они поклялись истреблять всех, кто войдет в этот лес?

– Возможно, – Рейстлин бросил быстрый взгляд на полуэльфа, – хотя навряд ли. Сейчас мы это выясним…

И прежде, чем Танис успел что-либо сказать или сделать, маг шагнул вперед, оказавшись лицом к лицу с призраками.

– Рейст!.. – сдавленно ахнул Карамон, протискиваясь за ним.

– Придержи его, Танис, – резко скомандовал Рейстлин. – От этого зависят наши жизни!

Танис крепко взял воина за плечо и спросил мага:

– Что ты собираешься делать?..

– Хочу произнести заклятие, которое позволило бы нам с ними общаться. Я смогу проникнуть в их мысли, а они будут говорить моими устами…

Он откинул голову, сбросив на плечи капюшон. Простер руки и произнес:

– Аст билак пар-билакар. Сух тангус моилар!

Он повторил это трижды. Толпа воинов расступилась, и вперед вышел один, исполненный жуткого, пугающего величия. Он был выше всех, а на голове у него мерцала корона. Бледные латы были богато украшены темными самоцветами, а лицо носило печать невероятного горя и муки. Он шел прямо к Рейстлину.

Карамон, задыхаясь, отвел глаза. Танис не осмеливался ни закричать, ни заговорить, боясь потревожить мага и нарушить заклятие. Призрак поднял бесплотную руку и медленно потянулся к Рейстлину. Танис задрожал всем телом: прикосновение означало неотвратимую смерть. Но Рейстлин, погруженный в транс, даже не пошевелился. Танис мимолетно задумался о том, видел ли маг ледяную руку, тянувшуюся к его сердцу.

И тут Рейстлин заговорил:

– Вы, давно умершие! Моим живым голосом поведайте нам о том, что вас тяготит. А потом разрешите нам миновать этот лес, ибо мы идем не со злом. Загляните в наши сердца – и вы сами в том убедитесь.

Рука призрака замерла. Бледные глаза скользили по лицу Рейстлина… Затем, мерцая во тьме, неупокоенный поклонился ему. Танис втянул в себя воздух: он чувствовал силу Рейстлина, но это!..

Рейстлин поклонился в ответ, потом повернулся и встал рядом с призраком. Он был почти так же бледен, как и его собеседник. Танис содрогнулся: живой мертвец и мертвый живой…

Рейстлин заговорил снова, и голос его более не был одышливым шепотом тщедушного мага. Это был глубокий, повелительный голос, отдававшийся в лесу. Голос был глух, темен и холоден и раздавался словно из-под земли:

– Кто вы, осмелившиеся вступить в Омраченный Лес?

Танис попытался ответить, но пересохшее горло вконец отказалось служить. Карамон, стоявший подле него, не мог даже поднять головы. И тут Танис уловил рядом с собой некое движение… Кендер! Ругаясь про себя, Танис хотел перехватить Тассельхофа, но не успел. Юркий кендер выбежал вперед и остановился в круге света от посоха, прямо перед призраком. Каштановый хохолок мотался туда-сюда.

– Я – Тассельхоф Непоседа, – с величавым поклоном сообщил кендер. – Мои друзья, – взмах маленькой ладони охватил весь отряд, – зовут меня Тасом. А вы кто такие?

– Неважно, – прозвучал замогильный голос. – Знай только, что мы – воины давно забытых времен…

– А правда, что вы нарушили какую-то клятву и за это обречены здесь торчать? – спросил Тас с интересом.

– Правда, – был ответ. – Мы поклялись охранять эту страну. Но потом с неба упала огненная гора, и земля раскололась. Злобные твари вылезли из ее недр, а мы бросили оружие и бежали, пока нас не настигла бесславная смерть. И вот теперь мы вновь призваны к исполнению клятвы, ибо по земле опять бродит зло. И мы не уйдем, пока зло не будет изгнано, а равновесие – восстановлено.

Неожиданно Рейстлин с криком запрокинул голову, его глаза закатились так, что стали видны лишь полоски белков. В его голосе зазвучала тысяча голосов. Это озадачило даже кендера; он подался назад и неуверенно оглянулся на Таниса.

Но призрак повелительно вскинул руку, и хор смолк, словно проглоченный темнотой.

– Мои воины хотят знать, зачем вы вступили в пределы Омраченного Леса. Если со злом, это зло падет на ваши головы, ибо вы уже не увидите, как восходят луны!

– Нет, нет, никакого зла. Какое уж там зло! – торопливо заверил его Тассельхоф. – Вообще-то это долгая история, но мы, кажется, никуда особо не спешим, так что я, пожалуй, вам ее расскажу. Все началось, когда мы сидели в гостинице «Последний Приют» в Утехе… вы ее, может быть, и не знаете. Когда бишь ее построили?.. Кажется, ее не было во времена Катаклизма, когда вы жили на свете. Ну так вот, сидим мы себе и тихо-мирно слушаем старика, рассказывавшего про Хуму, и тут он – то есть старик, а не Хума, конечно, – попросил Золотую Луну спеть свою песню, и она еще спросила, какую такую песню, а потом спела, и тут Искатель решил всем показать, что сильно шибко разбирается в музыке, ну, а Речной Ветер – вон тот, длинный – взял да и пихнул его в огонь. То есть он не хотел, все вышло случайно, но дело то в том, что Искатель вспыхнул как факел! Вы бы только видели!.. Короче, старик сунул мне посох и велел треснуть его как следует. Я треснул, а посох, то есть жезл, обратился в голубой хрусталь, и пламя сразу погасло, и…

– Голубой хрустальный жезл!.. – глухо прозвучал из уст Рейстлина призрачный голос призрака, и бледный воин двинулся прямо к ним. Танис и Стурм разом прыгнули вперед, схватили Таса и оттащили с дороги. Но призрак, похоже, желал только поближе присмотреться к путникам. Его мерцающие глаза остановились на Золотой Луне. Он поманил ее прозрачной рукой…

– Нет!.. ~ Речной Ветер попытался удержать ее подле себя, но она высвободилась из его рук и подошла к призрачному воину, неся жезл. Рать неупокоенных взяла их в кольцо…

Неожиданно призрак выхватил меч из ножен. Он поднял его над головой, и белый свет хрустального шарика смешался с голубым пламенем, замерцавшим на клинке.

– Смотрите! Жезл! – ахнула Золотая Луна.

Жезл сиял бледно-голубым светом, словно отвечая мечу.

Призрачный король повернулся к Рейстлину и простер к погруженному в транс магу бледную руку… Карамон хрипло взревел и сбросил ладонь Таниса со своего плеча. И ринулся на призрака, обнажая меч. Острое лезвие пронзило мерцающий силуэт… и Карамон, вскрикнув от боли, упал и забился на земле. Танис и Стурм склонились над ним. Речной Ветер же смотрел прямо перед собой, и его лицо было непроницаемо.

– Карамон, куда тебя… – Танис обхватил великана, пытаясь разобраться, что же с ним стряслось.

– Моя рука!.. – Карамон всхлипывал от боли, раскачиваясь взад и вперед. Его левая кисть – Карамон дрался левой – была крепко зажата под мышкой правой руки.

– Да что случилось? – спросил Танис. Потом разглядел на земле выпавший у богатыря меч и все понял. Клинок покрывал густой иней.

В ужасе вскинув глаза, Танис увидел, как пальцы призрака плотно сомкнулись на запястье Рейстлина. По хилому телу мага прошла судорога, лицо мучительно исказилось, но он не упал. Глаза Рейстлина закрылись, морщины горечи и презрения ко всему на свете пропали с лица: на него снизошел смертный покой. Танис потрясенно следил за происходившим, лишь краем уха слыша хриплые стоны Карамона. Вот лицо Рейстлина вновь изменилось; на сей раз его черты осенил восторг. Аура его магической силы все возрастала, пока наконец ее сияние не сделалось почти ощутимым.

– Мы призваны, – сказал Рейстлин, и голос вновь был его собственным, хотя Танис еще ни разу не слышал, чтобы он так говорил. – Надо идти.

И маг повернулся к ним спиной и пошел в лес; король-призрак все еще сжимал его запястье бесплотной рукой. Неупокоенные воины расступились перед ними, освобождая дорогу.

– Остановите их!.. – простонал Карамон и, шатаясь, кое-как поднялся.

– Это невозможно, Карамон! – Танис изо всех сил пытался его удержать, и наконец великан рухнул в его объятия, плача, как ребенок. – Мы пойдем за ними, – продолжал Танис. – С ним все будет в порядке. Он же маг, Карамон! Нам этого не понять. Мы пойдем…

Миновав кольцо неупокоенных, которые не спускали с них глаз, мерцавших сверхъестественным светом, путешественники углубились в лес. Войско мертвых сомкнуло ряды у них за спиной…

…и сознание наполнили звуки яростной битвы. Гремела сталь, раненые звали на помощь. И так реальна была эта битва в ночи, что Стурм непроизвольно выхватил меч. Оглушенный, он только успевал уворачиваться от незримых ударов, нацеленных, казалось, в него. Он отчаянно кромсал воздух мечом, зная, что обречен, что спасения не будет… потом побежал – и вдруг вырвался из леса на широкую голую поляну. Перед ним, в полном одиночестве, стоял Рейстлин.

Глаза мага были закрыты. Он вздохнул – и повалился наземь. Стурм подбежал к нему, но тут появился Карамон и едва не сшиб Стурма с ног, торопясь со всей нежностью подхватить брата на руки. Их спутники один за другим выскакивали из леса, словно гонимые неведомой силой. Рейстлин едва слышно бормотал какие-то странные, неведомые слова… Призраков больше не было видно.

– Рейст! – судорожно всхлипывал Карамон.

Веки мага задрожали и приподнялись.

– Заклятие… отняло все силы, – прошептал он. – Я должен… отдохнуть…

– Сейчас отдохнете! – прогудел чей-то голос. Это был голос живого существа! И хотя рука Таниса легла на рукоять меча, у полуэльфа вырвался невольный вздох облегчения. Маленький отряд мигом сгрудился, прикрывая Рейстлина и напряженно вглядываясь во тьму.

И тут в небе появилась серебристая луна, появилась так неожиданно, словно чья-то рука сдернула с нее черный шелковый шарф. Сделались видны голова и плечи мужчины, стоявшего среди деревьев. Его нагие плечи были не менее широки и мускулисты, чем у Карамона, на шею ниспадала длинная грива кудрявых волос, ясные глаза холодно поблескивали. Путешественники услышали какой-то шорох в кустах, и при луне сверкнул наконечник копья, нацеленного на Таниса.

– Бросьте ваше жалкое оружие, – предупредил незнакомец. – Вы окружены.

– Обман! – зарычал Стурм, но тут затрещали кусты, и вокруг появилось множество воинов, вооруженных блестящими копьями.

Тот, что вышел к ним первым, двинулся вперед, и путники застыли в изумлении, а руки, готовые выхватить оружие, разжались сами собой. К ним приближался не человек – это был кентавр! Выше пояса его тело было телом мужчины, ниже – коня. Он скакал легким грациозным галопом, и могучие мускулы так и играли на широченной груди. Повинуясь его повелительному жесту, другие кентавры отступили к тропе. Танис убрал меч. Флинт громко чихнул.

– Вы должны пойти с нами, – тоном приказа проговорил кентавр.

– Мой брат болен, – проворчал Карамон. – Он никуда не может идти.

– Усади его мне на спину, – невозмутимо ответил кентавр. – Если же вы устали, никто не мешает вам всем поехать туда, куда вы должны прибыть.

– По куда вы нас ведете? – спросил Танис.

– Не тебе здесь задавать вопросы. – Кентавр подтолкнул Карамона в спину копьем. – Наш путь долог и далек. Я предлагаю вам ехать. Бояться нечего… – И он поклонился Золотой Луне, изящно вытянув переднюю ногу и прикоснувшись ладонью к своим спутанным волосам. – Этой ночью вам более ничто не грозит.

– Танис, можно я поеду? Ну пожалуйста!.. – взмолился Тассельхоф.

– Не вздумайте им доверять! – Флинт снова громко чихнул.

– А я им и не доверяю, – пробормотал Танис. – Вот только выбора у нас, похоже, и впрямь нет: Рейстлин не может идти. Давай, Тас. И вы все тоже!

Подозрительно косясь на кентавров, Карамон поднял брата и устроил его на спине получеловека-полуконя. Рейстлин бессильно качнулся вперед.

– Садись и ты, – сказал кентавр Карамону. – Я вынесу вас обоих. Будешь поддерживать своего брата: нынче ночью нам предстоят долгая дорога и быстрая скачка.

Покраснев от смущения, великан взобрался на широкую спину кентавра. Длинные ноги Карамона свисали почти до земли. Он обнял Рейстлина, и кентавр галопом помчался по тропе.

Тассельхоф, хихикая и в высшей степени наслаждаясь происходящим, вспрыгнул на ближайшего кентавра и, не удержавшись, плюхнулся наземь с другой стороны. Стурм со вздохом поднял кендера и водрузил его кентавру на хребет. А затем – прежде, чем Флинт успел возмутиться, – рыцарь подхватил гнома и усадил его позади кендера. Флинт хотел что-то сказать, но только чихнул, и кентавр унес прочь их обоих.

Танис поехал на первом кентавре – тот, похоже, был тут за вожака.

– Куда вы нас везете? – вновь спросил полуэльф.

– К Хозяйке Леса, – был ответ.

– Хозяйка Леса? – переспросил Танис. – Кто она? Одна из… вас?

– Она – Хозяйка, – ответил кентавр и поскакал по тропе.

Танис хотел задать еще вопрос, но кентавр так рванул с места, что он больно прикусил язык. Человек-конь мчался все быстрей. Подпрыгивая на его спине, Танис почувствовал, что начинает съезжать назад, и на всякий случай обхватил руками его мускулистый торс.

– Раздавишь! – оглянулся кентавр. Его глаза поблескивали в свете луны. – Я уж присмотрю, чтобы ты не свалился. Обопрись о мой круп и держись ногами покрепче!

Покинув тропу, кентавры углубились в чащу. Густые кроны деревьев немедленно закрыли луну. Ветви мелькали мимо, временами хлеща Таниса по одежде. Однако кентавр несся галопом, никуда не сворачивая, и Танису оставалось утешать себя тем, что он, вероятно, хорошо знал дорогу.

Довольно скоро, впрочем, кентавры замедлили бег, а потом и вовсе остановились. Кромешная тьма не давала Танису решительно ничего рассмотреть. Лишь слух подсказывал ему, что его спутники были где-то поблизости: он слышал неровное дыхание Рейстлина, бряцание доспехов Карамона и непрекращающийся чих Флинта. Даже посох Рейстлина не светился. Окликнув Рейстлина, Танис спросил его, в чем дело.

– Могущественное волшебство властвует в этом лесу, – прошептал тот еле слышно. – Оно рассеивает любые чуждые чары…

Танису делалось все более не по себе. Он спросил кентавра:

– Почему мы остановились?

– Потому что прибыли. Слезай, – велел тот грубовато.

– Куда прибыли? – Танис съехал на землю с широкой теплой спины. Он попробовал осмотреться, но вокруг по-прежнему ничего не было видно. Похоже, деревья не пропускали вниз ни лучика лунного или звездного света…

– Ты стоишь в самом сердце Омраченного Леса, – сообщил ему кентавр. – А теперь – всего хорошего… или всего плохого, смотря как рассудит Хозяйка.

– Эй, погоди! – сердито позвал Карамон. – Вы что, так и собираетесь бросить нас тут среди чащобы, слепых, точно новорожденные котята?..

– Остановите их! – Танис потянулся к мечу, но оружие куда-то исчезло. Яростная ругань Стурма свидетельствовала о том, что и рыцарь обнаружил пропажу меча.

Ушей Таниса коснулся смех кентавра. Было слышно, как взрывали копыта мягкую лесную землю, как шуршали ветки. Кентавры ушли.

– Наконец-то избавились от них, – Флинт снова чихнул.

– Все здесь? – окликнул Танис. Протянул руку во мрак и ощутил крепкое дружеское пожатие Стурма.

– Лично я – здесь, – пискнул Тассельхоф. – Ой, Танис, как замечательно! Я…

– Тихо, Тас! – перебил Танис. – А где двое с Равнин?

– Мы здесь, – мрачно отозвался Речной Ветер. – И безоружны.

– Все безоружны? – спросил Танис. И тут с горечью поправился: – Хотя, правду сказать, какое оружие в этакой темнотище…

– Жезл при мне, – тихо сказала Золотая Луна.

– И это – могущественнейшее оружие, о дочь племени кве-шу! – прозвучал чей-то глубокий голос. – Оружие добра, предназначенное разить немочи и болезни! – Незримый голос помолчал и грустно добавил: – Увы, в нынешние времена ему также суждено разить злобные существа, стремящиеся разыскать его и изгнать из этого мира…