Василия Александровича Сухомлинского

(текст фильма)

Это было ясным летним днём. Учитель вёл маленьких детей в лес. Лес был большой и молчаливый. Деревья стояли стройные и высокие, будто огромные свечки. Густые листья закрывали солнце. В лесу был полумрак.

Дети шли и шли. Казалось, конца-края не будет лесу. Над головами что-то тихо шумело.

– Что это шумит? – спросили дети.

– Это разговаривают верхушки деревьев, – ответил учитель. Они радуются, что видят солнце.

Вдруг дети остановились. На толстом стволе столетнего дуба они увидели что-то светлое, блестящее.

– Что это такое? – удивились дети.

– Это же солнце! – ответил учитель. – Посмотрите сюда, видите, какое оно яркое. Дети один за другим становились возле ствола столетнего дуба и любовались солнцем [«Это же солнце!», 1, с. 25).

Всё человечество проходит через период детства. Мир детства не похож на мир взрослых людей, в нём всё более тонко и глубоко, именно в нём все ростки счастья и несчастья взрослых людей. Становится взрослым также мучительно трудно, как рождаться на свет. Мир ребёнка нуждается в любви и понимании иначе он чахнет и умирает, оставляя после себя обиды, разочарования, прорастающие в несчастную взрослую жизнь. Мир детства нуждается в Хранителях, Защитниках и Проводниках. Всё это сочетает в себе Солнечный Учитель Василий Александрович Сухомлинский, обогревающий своими лучами не только тех детей, которых учил сам, но и всех тех, кто приходит сейчас, и будет приходить в будущем. Василий Александрович слишком рано ушёл от нас, сполна отдав детям своё сердце. Нам же он оставил громадное педагогическое наследие, умные, добрые книги и немало загадок. По слова Симона Соловейчика: «Сухомлинский не так прост, как иным кажется при беглом чтении. Это педагог мирового класса… Он так же загадочен, как и всё воспитание» [4, с. 9].

Мы сидим на кургане, вокруг нас звучит стройный хор кузнечиков, в воздухе аромат степных трав. Мы молчим… Ребёнку нужно не только слушать слово воспитателя, но и молчать… Умение дать ребёнку подумать – это одно из самых тонких качеств педагога. А среди природы ребёнку надо дать возможность послушать, посмотреть, почувствовать…

Мы вслушиваемся в хор кузнечиков. Я рад, что дети увлеклись этой изумительной музыкой. Пусть в их памяти навсегда сохранится тихий вечер, насыщенный ароматом полей и переливами чудесных звуков… Солнце скрылось за горизонтом, по небу разлились нежные краски вечерней зари. Вот и ушло солнышко на отдых. Кузнецы принесли Солнышку Серебряный венок, а тот, что был на нём вчера, расплылся по небу. За день он накаляется на огненных косах Солнышка и становится мягким, как воск. Прикоснулось к нему Солнышко горячей рукой – он полился золотым ручейком по вечернему небу. Последние лучи уходящего на отдых Солнышка озаряют ручеёк, вот видите, он играет розовыми красками, переливается, темнеет – Солнышко уходит всё дальше. Вот оно скоро взойдёт в свой волшебный сад и на небе загорятся звёздочки. Предлагаю детям идти домой, но им не хочется, они просят: посидим ещё минутку [3, с. 32-33].

Человек стал человеком, когда услышал шелест листьев и песню кузнечика, журчание весеннего ручейка и звон серебряных колокольчиков жаворонка в бездонном летнем небе, шелест снежинок и завывание метели за окном, ласковый плеск волны и торжественную тишину ночи – услышал и, задержав дыхание, слушает сотни и тысячи лет чудесную музыку жизни. Умей и ты слушать эту музыку, умей любоваться красотой [2].

Человек проживает на Земле определённое количество лет, месяцев, дней, часов и минут. Время каждого индивидуально, но оно всё то же время нашего трёхмерного мира. Минуты, проведенные рядом с Василием Александровичем, расширяются до бесконечности, потому что вмещают бездонную глубину его Сердца.

«Я, прежде всего учитель, народный учитель, – пишет Василий Александрович в своей автобиографии. – Тридцать два года работаю в школе, всё время в селе…. Родился 15 августа 1918 года в селе Омельник Онуфриевского района Кировоградской области в семье крестьянина – бедняка. Свою трудовую жизнь я начал с 15 лет. Один год учился в институте на стационаре, потом два года – заочно, в семье были очень трудные материальные условия, надо было работать, закончил институт снова на стационаре. С первых же дней войны пошёл на фронт, был трижды ранен… Как только район был освобождён от фашистов, я приехал в свой район и безвыездно работаю в Павлышской школе.

В 1939 году женился. Когда пошёл на фронт, дома осталась жена, Вера Петровна. Она не могла уехать, так как была беременной. Осталась у своих родителей. Во время оккупации её арестовало гестапо... Фашисты на глазах у матери убили десятимесячного ребёнка, жестоко пытали её, потом выкололи глаза и повесили.

Трудно передать словами горе, которое мне пришлось пережить. Я стремился работать, работать, работать. Работал день и ночь. Поверьте, что года три подряд просыпался в два часа ночи и уже не ложился – работал… Я взялся за иностранные языки – овладел в совершенстве немецким, потом чешским и польским. Написал свыше 300 научных работ, в том числе 32 книги. Но я не считаю научную работу главным в своей жизни. Главное – это то, что я народный учитель. Творить человека – это высшее счастье» [4, с. 9].

Жизнь Василия Александровича есть доказательство того, что «любовь никогда не перестаёт». Пережить собственное горе и превратить его в любовь – это подвиг человека с Сердцем, подобным Солнцу. Он оставил нам не только свои книги, он оставил свой путь победы над горем и собой, который будет помогать людям. Павел Флоренский о ценности духовных достижений каждого человека запишет так: «Всё проходит, но всё остается. Это моё самое заветное ощущение, что ничего не уходит совсем, ничего не пропадает, а где-то и как-то хранится. Ценность пребывает, хотя мы и перестаём воспринимать её. И подвиги, хотя бы о них все забыли, пребывают как-то и дают свои плоды… Мне кажется, все люди, каких бы они ни были убеждений, на самом деле, в глубине души ощущают так же. Без этого жизнь стала бы бессмысленной и пустою» [5, с. 742]. Такие люди как Василий Александрович освещают нам жизненный путь даже после своего ухода. Он учит нас всех Любви.

Тихий осенний день. В яблоневом саду гудят шмели. Они прилетели к яблоку, что упало с дерева и лежит на земле. Из яблока течёт сладкий сок. Облепили яблоко шмели. Село солнце. А в саду пахнут яблоки, нагретые солнцем. Где-то запел сверчок. Вдруг с яблони на землю упало яблоко – бух… Сверчок умолк. Пролетела вспугнутая птица. Где-то за лесом в ночном небе зажглась звезда. Снова запел сверчок.

Уже и месяц плывёт по небу, а яблоки ещё пахнут горячим солнцем [«Пахнет яблоками», 1, с. 27].

«Возлюби Ребёнка. Возлюби его сильнее, чем самого себя! Уверуй, что Ребёнок чище, лучше, честнее, талантливее тебя! Всего себя отдавай детям! И только тогда ты сможешь именоваться Учителем!» – слова Сухомлинского [«Чтобы дарить», 4, с. 42].

«Любовь к ребёнку в нашей специальности – это плоть и кровь воспитателя как силы, способной влиять на духовный мир другого человека. Педагог без любви к ребёнку – всё равно, что певец без голоса, музыкант без слуха, живописец без чувства цвета. Речь идёт не об инстинктивной любви, не облагороженной жизненной мудростью, которая приносит иногда ребёнку большой вред. Речь идёт о мудрой человеческой любви, одухотворённой глубоким знанием человеческого, пониманием всех слабых и сильных сторон личности, – о любви, предостерегающей от безрассудных поступков и вдохновляющей на поступки честные, благородные. Любовь, которая учит жить» [4, с.19].

«Искусство нашей профессии состоит в том, чтобы, ненавидя зло, не переносить ненависть на того, в чьей душе живёт оно. На мой взгляд, подавляющее большинство конфликтов между учителем и “неисправимыми”, “безнадёжными” школьниками как раз и возникает там, где ненависть ко злу учитель переносит и на ребёнка. Однако ребёнок есть ребёнок, и в том, что зло укоренилось в его сердце, виноваты взрослые. В моей педагогической практике существует правило: каким бы страшным ни было зло в детской душе, надо видеть в этой изуродованной душе прежде всего человека, который ждёт, чтобы ему помогли – излечили от зла. Я обращаюсь не к голосу зла, а к голосу красоты человеческой, которая в ребёнке обязательно есть, которую не заглушить ничем… Дети по самой природе своей – оптимисты. Для них характерным является светлое, солнечное, жизнерадостное мировосприятие. Любить детей – это значит любить детство» [4, с. 22].

Старая земская Павлышская школа Кировоградской области, построенная на рубеже XIX – XX столетий. Земские школы строили так, чтобы в них размещалась одна или несколько квартир для учителей. В этой школе в 1948 году начал работать Василий Александрович, а поселился он со своей семьёй в квартире при школе. В директорский кабинет можно было зайти просто из квартиры, а точнее из гостиной, которая со временем перестала напоминать гостиную, поскольку её высокие стены до потолка заполняли полки с книгами. Другие двери вели в школьный коридор. Так что кабинет был одновременно и домашним, и служебным, директорским. Для Василия Александровича фактически не существовало границы между личной жизнью и жизнью школы.

В этот кабинет он заходил каждый день в четыре утра, а бывало и раньше, поскольку иногда фронтовые раны и мучительные мысли не давали уснуть. Зажигал керосиновую лампу (электричество в Павлыше появилось лишь в начале 60-х годов, а членом-корреспондентом Академии педагогических наук РСФСР его избрали в 1957-м, что означает: труды, опубликованные до этого, он, сельский учитель, написал при свете керосиновой лампы). С четырёх до восьми утра – время особой умственной и эмоциональной сосредоточенности. И при его жизни, и сегодня часто удивляются: и когда же он успел столько сделать? Ответ – отчасти в этих четырёх часах. Остальные секреты нужно искать в его исключительной одарённости – в Божьем даре. Он старался реализовать его сполна, несмотря на все особенности эпохи, в которую жил.

В Павлышской школе Василий Александрович будет осуществлять благородный по замыслу и чрезвычайно сложный по методике выполнения педагогический эксперимент. Его суть в том, чтобы воспитать будущего гражданина со здоровой, красивой моралью. Разумеется, такой гражданин должен быть образованным. Но главное – в Павлышской школе происходила и практически реализовывалась педагогическая система по воспитанию человечного в человеке. [2]

«В самих детях, в их оптимистическом мировосптиятии – источник моей любви к ним. Мне хочется быть с детьми. Особенно сильным становится это желание тогда, когда по каким-то своим внутренним причинам я чувствую упадок духовных сил. Знаешь, что общение с детьми вдохнёт бодрость, пополнит духовные силы, и потому в такие минуты больше, чем когда- либо, стремишься быть с детьми. Но… тут есть одна очень важная закономерность воспитания, о которой надо помнить. И если вы забыли о ней, то ни вы не будете любить детей, ни дети не будут любить вас. Эту закономерность можно сформулировать так: если всё время, на протяжении которого учитель находится вместе со своими воспитанниками, считать единым целым, то две трети его должны быть непринуждённым, товарищеским, дружеским общением, в котором дети забывают, что они – воспитанники, а учитель – их воспитатель. Это общение должно пронизывать деятельность, не связанную с обучением, усвоением материала, оценками, успеваемостью и т.п. …Здесь, в этом общении, все чувствуют себя равными, здесь каждый является, прежде всего не учеником, а человеком. В таком общении каждый предстаёт перед вами, не таким, каким делает его оценка, а таким, каков он есть, когда раскрываются все его человеческие способности и задатки. Само это общение и является неисчерпаемым источником той радости, которая навсегда оставляет отпечаток в эмоциональной памяти учителя, благодаря которой дни и часы общения с детьми вспоминаются как счастливейшее время жизни» [4, с. 24].

«Любовь учителя к детям, любовь детей к учителю начинается с удивления, с благоговения одного человека перед духовными богатствами другого и прежде всего перед богатством мысли» [4, с. 27].

Павлышскую школу, стоявшую на пустыре, благоустраивали сами учителя, ученики и их родители. Образовался целый школьный городок. Пустырь засадили деревьями и цветами, со временем школа буквально утопала в саду.

В восемь утра Василий Александрович вставал из-за стола, заваленного рукописями и гранками книг, которые готовил к печати и выходил в школьный коридор встречать учеников. «С детьми нужно быть с утра до вечера, – писал он писателю Григорию Медынскому. – И в воскресенье нужно быть с ними. Но для меня это не бремя. Вы знаете, вот сейчас вечер, а мне хочется, чтобы поскорее наступило утро, и чтобы зазвенели снова их голоса» [2].

В дремучем лесу и в глубоком овраге ещё лежат холодные снега. Спит подснежник под прошлогодним листком. Синеет лёд на пруду.

Только на склонах холмов растаял снег, побежали ручьи. Задымилась земля, в синем небе заиграло ясное солнышко. Вышла из хаты маленькая девочка Маринка и увидела серую птичку в небе. Птичка пела, будто серебристый звоночек на крыльях поднимала, и он дрожал, дрожал.

– Мама, что это за птичка поёт? – спросила Маринка у мамы.

– Жаворонок, – ответила мама.

– Почему же он так рано прилетел? Почему так радостно поёт? Ещё ведь снег лежит…

– Жаворонок солнышку помогает, – ответила мама.

– Как же он помогает? – удивилась Маринка.

– Когда жаворонок взлетает в синее небо, оно становится теплее [«Жаворонок солнышку помогает», 1, с. 21].

Он был даже не образцовым, а уникальным директором школы. Повторить его или даже приблизиться к нему как к образцу невозможно. Благодаря его наставничеству, заурядный, казалось бы, по своим возможностям учитель становился мастером. Уровень обсуждения проблем на педагогических советах и заседаниях психологического семинара поражает. При ближайшем знакомстве со стилем работы Сухомлинского как директора школы появляется желание сравнить его с пианистом, который знает, на какие клавиши нужно нажимать, чтобы родилась музыка как гармония звуков – сложная гармония школьной жизни. Сухомлинский творил именно такую гармонию.

Любить ребёнка – значит защищать его от того зла, которое ещё окружает многих детей в жизни. Виктор Погрибный, кировоградский журналист, рассказывает, как в 1965 году к нему, заведующему отделом культуры и образования областной газеты, зашёл Сухомлинский. Был взволнован – только что посмотрел в кинотеатре фильм «Банда бритоголовых». Это был зарубежный фильм, который вышел на наши экраны, очевидно, с целью показать, что жестокая, склонная к насилию «бритоголовая молодёжь» формируется в условиях капиталистического мира. Он сказал: «Этот фильм за два часа разрушает в душах нашей молодёжи то, что мы воспитываем на протяжении десяти лет».

В Павлышской школе воспитывалось бережно и с любовью четыре Культа: Культ Родины, Культ матери, Культ родного слова, Культ книги. Василий Александрович подарил нам целостную педагогическую систему выразительной гуманистической направленности, потребность в которой неизмеримо возрастает с каждым днём, так как ценности современного общества направлены на разрушение человека, а без человека нравственного будущее нашей планеты не состоится. Это уже наша проблема, как мы сумеем воспользоваться педагогическим наследием Василия Александровича Сухомлинского. Беглый взгляд на человеческую историю доказывает, что человечество никогда не оставалось без помощи, всегда приходили люди, привносившие своей подвижнической жизнью новое слово и новую мысль, которые так будут нужны не только их современникам, но и будущим поколениям. Будущее может состояться, если оно выстрадано настоящим. Ранним утром в своём кабинете на чистые листы бумаги из глубин своего Солнечного Сердца Сухомлинский изливал для нас потоки своей мудрости, истинную глубину которой нам ещё предстоит постичь.

Недавно в Китае (город Хуаши) за 11 месяцев построили школу, которая носит имя Сухомлинского. Проектанты задумывали эту школу как «школу радости», о которой мечтал и которую всю жизнь создавал Василий Александрович. Школа состоит из многих светлых просторных корпусов, учится в ней пять тысяч учеников. В школе есть музей Сухомлинского, памятник ему. Педагоги придерживаются принципов гуманистического воспитания. Внедряются четыре знаменитых культа Сухомлинского. Студенты, которые проходят практику в этой школе, сдают обязательный зачёт по книге Сухомлинского «Сто советов учителю».

Как педагог, который постоянно думал о путях совершенствования человека и, соответственно, общества, он остро, до боли, воспринимал несовершенство этого мира. Приближение к настоящему Сухомлинскому требует напряжённой работы души, сердца, ума. Возможно, лучше всего это понял писатель Григорий Медынский, друживший с Василием Александровичем: «У него не было ни бескрылой приземлённости, ни безосновательного романтизма. Это была большая и бесстрашная перед самим собою, но верующая, и в вере своей самоотверженная, душа. Вера в нравственный стержень человека сочеталась в нём с испепеляющим горнилом раздумий, с которыми он мучительно искал выхода. Это было единство двух начал – утверждения и отрицания, – и именно поэтому предельно мучительное, может, даже трагедийное, объединявшее в себе и страдания честной благородной души, и её высокие устремления. Как в музыке Бетховена или Чайковского, когда в одной симфонии противодействуют и всё-таки совмещаются, сливаются воедино и трубные звуки беспощадной судьбы, и тонкие до нежности движения души, и боль, и любовь, и надежда, и страстное предчувствие грядущей радости» [2].

2 сентября 1970 года Василий Александрович записал в своём дневнике «Дети идут в школу, а я – умирать».

В лесу на зелёной опушке росла Фиалка. Смотрела на мир фиолетовым глазом, каждое утро улыбалась солнцу.

А на лесной поляне, недалеко от лесной опушки, жила в улье Пчела. Подружились Пчела и Фиалка. Много раз в день прилетала Пчела к Фиалке – брала пыльцу и нектар. С нетерпением ожидала Фиалка свою подружку.

Но вот однажды прилетела Пчела и увидела, что Фиалка грустная, лепестки её побледнели.

– Почему ты, Фиалка, грустишь? Почему твои лепестки побледнели? Почему у тебя нет ни пыльцы, ни нектара?

– Я умираю, – прошептала Фиалка.

– Что это значит: умираю? – удивилась Пчела.

– Это значит, что не увижу я больше ни неба, ни солнца.

– А где же будут небо и солнце? – ещё больше удивилась Пчела.

– Они будут здесь, но меня не станет… [«Фиалка и Пчела», 1, с. 26].

«Где-то в самом сокровенном уголке сердца у каждого ребёнка своя струна, она звучит на свой лад, и чтобы сердце отозвалось на моё слово, нужно настроиться самому на тон этой струны… Сумею ли я знать, чем живёт ребёнок каждый день, что у него на душе? Буду ли я всегда справедлив с детьми?» – задаёт себе вопросы Василий Александрович. Свою жизнь он посвятил ответам на эти вопросы и главное, оставил нам опыт своего Солнечного Сердца.

Солнце нашего мира оживляет всё в нем, оно незримо присутствует в капле росы и зелёном клейком листе тополя, в улыбке ребёнка и морозных рисунках на стекле, оно разлито повсюду и во всём.

Василий Александрович Сухомлинский ушел из жизни 2 сентября 1970 г. Но его Солнце продолжает светить, сможем ли мы отразить его в своём Сердце? Сможем ли постигнуть глубину Его Любви к Ребёнку и пронести её через свою жизнь и жизнь тех детей, которые окажутся рядом. Закон Солнца гласит: светить всем одинаково и дарить всем свой свет и тепло, а среди всех обязательно окажутся Учителя, которые не могут жить без Солнца.

Одна за другой гаснут на небе звёзды. Синее небо на восходе стало голубым, а потом от горизонта поднялась розовая полоска и разлилась по всему небосклону. В эти минуты всё стало розовым – и вода в пруду, и капельки росы на траве. И туман, что разлился в долине, тоже розовый. Высоко в небе взлетел жаворонок и поёт, поёт. Его маленькие крылышки уже осветило солнце. И крылышки стали розовыми. Скоро-скоро из-за горизонта выплывет солнце. Жаворонок поёт: я уже вижу солнце! [«Утренняя зарница», 1, с. 30].

Литература

 

1. Глазами сердца. Литературно-поэтический сборник. Выпуск 1. – Днепропетровск: Изд-во «Инновация», 2008.

2. Клочек Г. Константы Василия Сухомлинского / Зеркало недели, № 34, 13-19 сентября, 2008.

3. Сухомлинский В.А. Сердце отдаю детям. – К.: «Радянська школа», 1974.

4. Сухомлинский. – М.: Издательский Дом Шалвы Амонашвили, 2002. – (Антология гуманной педагогики).

5. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. Книга третья. Вселенная Мастера. – М.: МЦР, 2005.