Тревожная ночь на 12 июля 1943 г. 9 страница

На высоте 252.2 тоже шли бои между группами боевых машин, но это происходило уже во второй половине дня, когда «Лейбштандарт» перешла в контрнаступление. В этот момент инициатива исходила уже от вражеских танковых подразделений, и танкисты П.А. Ротмистрова действовали менее активно. Общее число танков с обеих сторон, участвовавших в поединках в этом районе, не превышало 50–60 единиц.

После 15.00 советское командование уже не сомневалось, что план контрудара провалился. Кроме того, стало очевидным, что противник не только остановил основную группировку войск 5-й гв. ТА и 5-й гв. А, но и теснит ее. Локальные контратаки 2-го тк СС с целью остановить наше наступление начали превращаться в нечто другое – в единое, сильное давление по всему фронту гвардейских армий. Гитлеровцы контратаковали даже на направлении главного удара 5-й гв. ТА. При этом эсэсовцы хотя и медленно, но продвигались вперед. Совхоз «Октябрьский», уже после того как был занят нашими войсками в 13.00, вновь на некоторое время был отбит противником. Из боевого донесения 29-го тк 12 июля 1943 г. на 24.00:

«5. 31-я тбр по достижении северо-восточных окраин свх. «Октябрьский» была задержана сильным артиллерийским и минометным огнем и беспрерывным воздействием авиации противника. Было отражено 4 контратаки пехоты и танков противника, пытавшегося вновь захватить свх. «Октябрьский»{361}.

Пятая контратака увенчалась успехом – эсэсовцы на короткое время заняли совхоз. Из отчета 29-го тк:

«32-я тбр... В 16.00 командир бригады собрал танки и бросил свой резерв (всего 15 танков) в атаку на свх. «Октябрьский». Атака успеха не имела, так как противник подтянул достаточно противотанковых средств. Бригада, заслонившись своей пехотой и пехотой 53-й мсбр в районе лощины (в 1,5 км от свх. «Октябрьский»), перешла к обороне»{362}.

После 17.00 эсэсовцы в последний раз были выбиты с выс. 252.2. На ее гребне и в совхозе оборону заняла пехота 136-го гв. сп 42-й гв. сд. [411]

Но особенно ощутимые результаты противнику начали приносить контратаки на флангах 5-й гв. ТА. После полудня в излучине Псёла оба соединения 33-го гв. ск – 52-я гв. и 95-я гв. сд отошли со своих прежних рубежей примерно на 4 км и оставили ряд важных в тактическом отношении участков, в том числе район выс. 226.6. Остановить продвижение эсэсовцев генералу А.С. Жадову пока не удавалось. Его войска все больше и больше открывали правый фланг армии генерала П.А. Ротмистрова.

Опасное положение сложилось и в полосе 5-й гв. ТА. Усилилось сопротивление противника в Васильевке. Хотя 18-го тк и 42-й гв. сд смогли не только выйти в центр села, но отдельные подразделения ворвались даже в Богородецкое, где находилась одна из двух переправ дивизии Приса. Однако эсэсовцы выдержали удар и начали теснить наши войска. Восточная часть Васильевки и западные окраины Андреевки по нескольку раз переходили из рук в руки. И с каждым разом давление противника возрастало, лишь танки пока сдерживали его атаки.

На левом фланге армии положение был еще хуже. Дивизия «Дас Райх», нащупав стык 2-го тк и 2-го гв. Ттк, ударила по нему. В результате грп СС «Великая Германия» вклинились в нашу оборону на 3 км и поставили под угрозу правое крыло Тацинского корпуса (25-ю гв. тбр, позиции корпусной артиллерии в Виноградовке и его тылы). Основные силы корпуса полковника А.С. Бурдейного вели ожесточенные бои в районе Калинина, поэтому прикрыть фланг комкору было нечем. А ситуация с каждым часом осложнялась. К 16.00 подразделения 169-й тбр и 58-я мсбр уже были оттеснены в центре х. Сторожевое, а 755-й оиптад 2-го гв. Ттк отражал очередную атаку танков на Виноградовку.

На карте, которую не выпускал в этот момент из рук начальник оперотдела штаба 5-й гв. ТА полковник Ф.М. Белозеров, возглавлявший опергруппу командарма, стали четко вырисовываться клещи. Не надо было быть провидцем, чтобы понять – противник синхронными ударами из излучины Псёла в направлении Береговое и из района Сторожевое на Правороть и Грушки пытается окружить юго-западнее и южнее Прохоровки понесшие значительные потери соединения двух гвардейских армий. Теперь уже о разгроме 2-го тк СС и выходе к Яковлево никто из советских генералов не вспоминал, ребром [412] встал вопрос: как остановить эсэсовцев, а главное – какими силами?

Не дать противнику вырваться из района х. Сторожевое было очень важно. Здесь находился подготовленный оборонительный рубеж, увязанный с естественными препятствиями: ур. Сторожевое и глубокой, в нескольких местах заболоченной балкой, прикрывавшей подход к Правороти (она проходила из района восточнее Ямки на юг – к Виноградовке и Ивановке). Правороть была одним из крупных сел в округе. Оно располагалось в тактически выгодном месте – в 5 км южнее Прохоровки на дороге Прохоровка – Шахово. Его захват давал эсэсовцам возможность маневра как в направлении станции (от него шла ровная полевая дорога через Грушки к Прохоровке), так и на юг (навстречу войскам АГ «Кемпф»). Основу обороны у х. Сторожевое составляли бригады 2-го тк.

Соединение генерал-майора А.Ф. Попова было наиболее слабым в 5-й гв. ТА. Уже к 10 июля оно потеряло половину от штатной численности боевых машин, в некоторых бригадах оставалась лишь пятая часть их численного состава, а утром 12 июля в нем числилось в строю лишь 52 танка. Поэтому перед началом контрудара генерал-майору А.Ф. Попову была поставлена задача: оставаться на прежних рубежах и обеспечить стык 29-го тк с левофланговым – 2-м гв. Ттк. Корпус планировалось использовать для наступления лишь в том случае, если атака на главном направлении будет развиваться успешно. В связи с переносом времени начала контрудара, в 3.00 12 июля П.А. Ротмистров направляет с офицером связи боевое распоряжение, в котором указывалось:

«1. Задача остается прежней, т. е. пропустить через себя боевые порядки 18-го и 29-го тк, быть готовым развивать их успех или атаковать, обеспечивая правый фланг армии на Сух. Солотино. Всеми огневыми средствами поддерживать атаку 18-го и 29-го тк»{363}.

В это время 2-й тк, говоря на военном жаргоне тех лет, был «раздерган», то есть его бригады вели бой в разных районах, имея самостоятельные участки, подобно стрелковым частям. Так, 169-я тбр совместно с частью сил 285-го сп 183-й сд обороняла х. Сторожевое, зарыв танки в землю. Еще утром 11 июля для усиления обороны И.Я. Степанову А.Ф. Попов передал 2/58-й мсбр. Два других батальона 58-й мсбр подполковника Болдырева заняли оборону на х. Ямки и на южных [413] окраинах Прохоровки. 99-я тбр подполковника Л.И. Малова, имея всего 19 машин, в том числе 9 легких, дралась в окружении в районе Васильевка, Андреевка. Комбриг получил приказ: к рассвету 12 июля вывести ее в район с. Правороть. Оставшаяся 26-я тбр полковника П.В. Пискарева находилась в х. Грушки, где после четырех суток боев приводила себя в порядок. Ремонтники корпуса всю ночь восстанавливали поврежденные машины, однако смогли ввести в строй лишь чуть больше полусотни боевых машин. Из оперативной сводки № 138 штаба 2-го тк на 7.00 12 июля:

«3. 99-я тбр имеет: 80 активных штыков, танков на ходу Т-34–10, тех. неисправных – 4.

Т-70 на ходу – 10. Штабриг – Красное.

4. 26-я тбр имеет: 40 активных штыков, танков на ходу Т-34–6, Т-70–8.

Штабриг – юго-зап. окр. Грушки.

5. 169-я тбр имеет: активных штыков – 85, танков на ходу Т-34–14, Т-70–4. Штабриг – овраг, что восточнее 0,7 км Сторожевое.

6. 58-я мсбр. Потери уточняются (несколько позднее штаб бригады доложил, что потери составили 570 человек. – В.З.). Штабриг – овраг, что 0,5 км северо-западнее Грушки»{364}.

15-й гв. отп подполковника А.С. Туренкова после тяжелых потерь 10–11 июля был выведен в д. Мочаки (в 2 км южнее с. Холодное) для восстановления материальной части. 12 июля полк имел в строю три танка «черчилль» и 7 – находились в ремонте.

Использовать корпус для контрудара в таком состоянии было просто невозможно. В крайнем случае, как подвижный резерв для усиления какого-то участка. И только при условии, что оставшаяся техника будет собрана в одном месте. Именно этим и занимался всю ночь на 12 июля его штаб, собирая остатки корпуса в район х. Грушки, с. Правороть, х. Сторожевое. В боевом донесении на 9.00 комкора-2 отмечается:

«2. Частям корпуса дан приказ после боя 11.07.43 г. привести себя в полный порядок и быть в готовности с занимаемых рубежей всеми огневыми средствами поддержать наступление 5-й гв. ТА. В дальнейшем иметь в виду развивать успех в направлении: Сторожевое, Грезное, Сух. Солотино.

3. Части корпуса занимают:

58-я мсбр – южн. окр. Прохоровка, [414]

26-я тбр – Грушки,

169-я тбр – Сторожевое,

99-я тбр – Правороть.

4. Штакор – западная окраина Правороть»{365}.

Таким образом, 169-я тбр и 58-я мсбр имели свои отдельные участки обороны, а 26-я и 99-я тбр являлись подвижным оперативным резервом командарма 5-й гв. ТА.

Восточнее х. Сторожевое оборонялся 285-й сп 183-й сд. Планировалось, что значительно ослабленный в предыдущих боях полк сдаст свой участок частям 9-й гв. ввд, но этого не произошло, дивизия полностью была задействована в наступлении. 11 июля подполковник А.К. Карпов доложил, что из бойцов 1-го и 2-го сб он вынужден сформировать один стрелковый батальон. На 13.00 13 июля полк насчитывал всего 898 человек{366}.

До 14.00 12 июля все атаки эсэсовцев в районе х. Сторожевое собранными частями из разных соединений успешно отражались, но затем гренадеры 2-го батальона грп СС «Германия» сумели прорваться в хутор с юга и в течение часа продвинулись к его центру. В 15.05 до двух батальонов мп «Германия» при поддержке 12 танков перешли в атаку с направления Ивановский Выселок и одновременно из леса на северную окраину хутора. В течение часа шел кровопролитный бой. Эсэсовцы стремились окружить бригаду полковника И.Я. Степанова с приданными частями. Успеху наступления противника способствовал рельеф местности. Населенный пункт почти весь был окружен лесом, враг практически полностью овладел южной его частью, а после отражения атаки 29-го тк успешно продвигался и в северной его части.

Параллельно с «Дас Райх» из района свх. «Сталинское отделение» позиции 285-го сп атаковала и «Лейбштандарт». 14 танков и две роты мотопехоты обошли с флангов его 3-й сб, и под напором превосходящего противника бойцы были вынуждены отойти к Правороти. Эсэсовцы заняли северную часть леса. Таким образом, хутор Сторожевое был взят в кольцо. 169-й тбр оставался единственный путь отхода – через северо-восточную окраину. Но и он из леса простреливался вражескими самоходками. Согласно донесению штаба «Дас Райх», в 17.00 советские части начали отходить из х. Сторожевое, но, как писал в отчете комбриг-169, противник полностью [415] занял его лишь к 20.00{367}. Хотя отдельные группы наших бойцов дрались в окружении и после полуночи. В боевом донесении (на 24.00 12 июля) И.В. Сталину Н.Ф. Ватутин писал:

«Особенно ожесточенные бои вели части 2-го тк с противником, контратаковавшим... из района хутора Тетеревино в направлении Сторожевое. Бой за Сторожевое к исходу дня продолжается»{368}.

О решительном прорыве противника на несколько километров речь даже не шла. Советские войска оборонялись упорно, каждый метр эсэсовцам приходилось брать с большим трудом. Значительную роль в сдерживании неприятеля на левом фланге 5-й гв. ТА и при обороне х. Сторожевое сыграл 2-й гв. Ттк. Следует отметить, что в сложной ситуации его командир – полковник А.С. Бурдейный проявил выдержку и личное мужество. Правый фланг соединения был глубоко обойден эсэсовцами, его танковые атаки на Виноградовку усиливались, с воздуха авиация, и не только вражеская, засыпала атакующий клин бригад бомбами.

Вот отрывки из нескольких донесений корпуса:

«11.30. Ватутину, Штевневу. Противник под сильным прикрытием артминогня из района Ивановский Выселок наступает вдоль лощины на Виноградовку, лес восточнее Ивановский Выселок, сосредоточивается пехота... Авиация противника группами 12–20 самолетов бомбит боевые порядки корпуса.

13.00. Ватутину, Штевневу. В 12.25 12.07.43 три левофланговых самолета из группы 18 штурмовиков, пролетавших над районом Жимолостное, бомбардировали и обстреляли из «РС» боевые порядки корпуса.

15.00. Ротмистрову. До 15 танков противника и до батальона мотопехоты в движении из Ивановского Выселка на Виноградовку. До батальона пехоты с танками в движении из Тетеревино на Виноградовку. Сосед справа – 2-й тк активности не проявляет, несет большие потери. Мой фланг открыт.

17.20. Баскакову... Авиация противника непрерывно бомбит боевые порядки корпуса. Прошу прикрыть с воздуха.

17.30 Ватутину, Штевневу... Авиация противника непрерывно бомбит боевые порядки корпуса. Прошу прикрыть с воздуха»{369}. [416]

Несмотря на это, гвардейцы с завидным упорством, не жалея ни себя, ни технику, продолжали контратаковать в направлении Калинина, приковывая к себе значительные силы мд «Дас Райх». В этом хуторе эсэсовцы были вынуждены сосредоточить основные силы танкового полка, а также полностью дивизион штурмовых орудий, который был выведен юго-восточнее хутора, для прикрытия стыка с 167-й пд. Судя по приказу командира этой пехотной дивизии генерала Триренберга, именно экипажи штурмовых орудий спасли его гренадеров, отразив одну из самых сильных атак гвардейцев, которая началась в 13.30, подбив при этом 8 наших танков. Из дневной сводки мд «Дас Райх»:

«12.40 Вражеская атака силами танков и пехоты на 2-й батальон грп «Германия». После отражения атаки с 13.55 батальон атакует Сторожевое.

13.00 Вражеская атака силами примерно 70 танков на 1-й батальон грп «Фюрер» в районе Ясной Поляны.

12.05. Враг атакует силами 40 танков от Беленихино левый фланг 2-го батальона полка «Фюрер» непосредственно севернее Калинина и 10 танками правый фланг. Противнику удается прорыв, ликвидированный в контратаке.

16.40. Танковый полк сообщает: две танковые атаки неприятеля по обеим сторонам Калинина отбиты, подбиты 21 вражеский танк и 1 Martinbomber»{370}.

Что бы после войны ни писали битые генералы вермахта, для высшего немецкого командования 12 июля 1943 г. имело особое значение. По сути, в этот день решалась судьба последнего плана реанимировать операцию «Цитадель». Напомню, получив результаты боевых действий за 12 июля, Гитлер 13 июля принял решение о прекращении летнего наступления.

Один из немногих генералов, который к этому времени уже поставил крест на амбициозных планах прорыва к Курску, был командующий 4-й ТА генерал-полковник Г. Гот. В среде германского генералитета он слыл не только опытным военачальником, но, прежде всего, реалистом. Генерал был знаком с последними данными разведки, которая сообщала, что русские подвели к Прохоровке свои многочисленные резервы, в первую очередь танковые, с которыми Хауссер утром вступил в схватку. Знал он и состояние своих корпусов, которые за восемь [417] дней уже понесли существенные потери. Поэтому был убежден – в сложившейся ситуации войскам группы армий «Юг» под силу лишь окружение части войск 69-й А в междуречье Северного и Липового Донца. Для этого еще есть возможность. Кроме того, срезав этот выступ, можно будет без опасения флангового удара отвести войска на исходные позиции. По мнению некоторых западных исследователей, именно эти мысли занимали Г. Гота 12 июля.

Это предположение подтверждают его переговоры вечером 13 июля с генералом Кемпфом и предпринятые шаги самого командующего 12 июля. После полудня он находится не в войсках, отражающих главный удар русских, а в штабе гренадерского полка «Фюрер» мд СС «Дас Райх» – в общем-то, на второстепенном направлении. Но, как известно, военачальники столь высокого ранга в такие моменты просто так на передовую, да еще в полк первого эшелона на второстепенном направлении, не приезжают. Ничего необычного в этом нет. Именно дивизии «Дас Райх» совместно с соседней 167-й пд предстояло, после форсирования Северного Донца и прорыва с юга к Прохоровке 3-й тк генерала Г. Брейта, нанести удар навстречу его дивизиям и помочь окружить 48-й ск. Решением этой задачи и был озабочен Гот. Западногерманский исследователь П. Карель пишет:

«...Полки Хауссера были вынуждены перейти к обороне, однако стойко удерживали свои позиции. Снова и снова советские танковые бригады наступали на главную оборонительную линию немцев. Но каждый раз их отбрасывали, несмотря на то что пехотинцы уже приходили в отчаяние от беспрерывных бешеных атак множества танков противника.

Тяжелый бой завязался на правом фланге дивизии «Дас Райх».

– Атаки русских по нашему флангу сковывают половину наших сил и лишают операцию на Прохоровку необходимой скорости, – зло проворчал командир полка Сильвестр Штадлер.

Гот кивнул. Он попросил соединить его со штабом армии. Ответил генерал-майор Фангор, начальник штаба 4-й танковой армии.

– Фангор, какие известия от Кемпфа? Где его третий танковый корпус?

Фангор располагал самыми точными сведениями, поскольку лишь минуту назад разговаривал с генералом Буссе, начальником [418] штаба Манштейна, и выяснил, что передовые части 3-го танкового корпуса находились у Ржавца на Северном Донце.

Хорошие вести. Однако Фангор имел и плохие. Буссе сказал, что Модель не предпринял запланированного наступления по прорыву обороны противника на северном фронте Курской дуги.

Почему? Потому что русские наступают в тыл 9-й армии на Орловском выступе и практически сразу добились глубокого вклинения на участке 2-й танковой армии.

Под угрозой Орел, в опасности база снабжения всей группы армий «Центр», тыл 9-й армии подвергается смертельному риску. Модель был вынужден снять несколько частей с передовой, чтобы бросить их против наступающих русских.

Гот молча выслушал, поблагодарил Фангора и положил трубку.

Все оказалось значительно серьезнее. Теперь совершенно необходимо обеспечить прорыв здесь, на южном фасе Курского выступа. Сможет ли он? Он должен.

На Брейта можно положиться. Он один из самых опытных и самых удачливых танковых командиров. Кроме того, у Манштейна в резерве еще оставался 24-й танковый корпус генерала Неринга{371} с двумя отборными дивизиями – испытанной 17-й танковой дивизией и 5-й моторизованной дивизией СС «Викинг».

Важнейшая проблема, однако, состояла в том, что 3-й танковый корпус генерала Брейта должен был форсировать Донец»{372}.

Под давлением угрозы на правом фланге корпуса А.С. Бурдейный решает сгруппировать силы корпуса. По радио он отдал приказ комбригу-25 приостановить наступление бригады и вывести ее в район рощи юго-восточнее с. Виноградовка, с задачей прикрыть правый фланг корпуса и блокировать дальнейшее распространение противника. В 17.00 подполковник С.М. Булыгин отдает приказ подразделениям о выходе из боя, однако выполнить это оказалось непросто. Отход напрямую не удался: артиллерия противника у с. Виноградовка простреливала всю открытую местность. Танки двинулись по маршруту: северная окраина х. Калинин, южная окраина с. Ивановка, лес восточнее с. Ивановка, лес восточнее с. Виноградовка. К 19.30 бригада обоими батальонами заняла рубеж на северо-западной [419] опушке леса, что восточнее Виноградовки, здесь же оставшимися 9 орудиями занял оборону и 1500-й иптап.

То, что группировка противника под Прохоровкой выдержала удар столь значительной силы и почти не двинулась с места, для большинства советских старших офицеров и генералов, посвященных в детали контрудара, было, по меньшей мере, большой неожиданностью. Автору приходилось беседовать с рядом офицеров корпусных и армейских управлений. Они говорили о легкой эйфории, в которой находилась часть генералов, узнав, «какая силища» утром 12 июля перейдет в контрудар. Когда же стали поступать сообщения, что немцы не только держат удар, но еще и, перейдя в контратаку, взяли Сторожевое и продолжают оказывать сильное давление по всему фронту, у «отдельных товарищей» появились панические настроения.

В некоторых изданиях, посвященных Курской битве, утверждается, что к исходу 12 июля эсэсовцам все-таки удалось выйти через Правороть к ст. Прохоровка и овладеть ею. Сегодня не вызывает сомнения, что это – вымысел, но, как известно, нет дыма без огня. Миф возник на основе одного реального события – сообщения, поступившего в этот день между 15.00 и 17.00 в штаб Воронежского фронта из частей 69-й армии.

После того как эсэсовцы ворвались в х. Сторожевое и 169-я тбр и 58-я мсбр начали отходить в направлении Правороти, находившиеся рядом отдельные подразделения 183-й сд, лишившись поддержки танкистов, также попытались сменить рубеж обороны. На отдельных участках отход не был организован должным образом. На этом фоне, вероятно, руководство какого-то крупного штаба, не разобравшись, доложило «наверх» непроверенную информацию о прорыве противника на Правороть и далее к станции. В результате командование Воронежского фронта получило донесение о том, что немцы взяли Прохоровку.

То, что эти данные не соответствует действительности, – установили быстро. Но подобное сообщение в столь напряженный момент могло ввести в заблуждение командование частей, спровоцировать панику и привести к тяжелым последствиям. В этой ситуации было крайне важно быстро установить источник ложной информации и причину ее появления. Поэтому Военный совет фронта немедленно принял жесткие меры для расследования этого происшествия. Документы расследования пока хранятся в закрытых фондах архива, но один из очевидцев [420] оставил интересное свидетельство. Из воспоминаний бывшего помощника начальника штаба 285-го сп по оперативной работе И.М. Бондаренко:

«...В горячке боя или по незнанию обстановки кто-то доложил в штаб Воронежского фронта, что Прохоровка взята немцем. 12 июля 1943 года в штабе 285-го сп появился военный прокурор фронта. Это было около 18 часов. Я со старшим лейтенантом А.А. Файфель{373}, радистом и связистами находился в штабе полка.

Обходя воронки от авиабомб, к просторной щели-укрытию, где размещался штаб, подошел рослый, полного телосложения военный, одетый в синий комбинезон, и спросил, где разыскать штаб 285-го стрелкового полка. Я представился ему...

Я точно не помню, что сказал этот военный, назвав себя генералом или полковником. Но хорошо помню его слова:

– Я военный прокурор! Прибыл по распоряжению Н. С. Хрущева расследовать и установить виновника в ложном докладе о сдаче Прохоровки. Виновник будет расстрелян!

Слова «будет расстрелян» были произнесены довольно строго и угрожающе. Я доложил:

– Командир полка находится на своем командно-наблюдательном пункте в третьей траншее, а за его спиной Прохоровка. Не мог он этого докладывать. Штаб полка докладывал в штаб дивизии об истинной оперативной обстановке.

– А чем Вы сможете доказать, – спросил военный прокурор.

Я вынул из полевой сумки топокарту с нанесенной обстановкой и командирский блокнот, в котором сохранились копии ежедневных боевых донесений и оперативных сводок. Написаны были они очень кратко, но полностью отражали сложившуюся обстановку по времени боя.

Прокурор сказал, что заберет с собой все боевые донесения и оперативные сводки штаба полка с 7 по 12 июля, на что я ему ответил: «Через минуту, через час Вы можете погибнуть вместе с документами. Прибудет новый прокурор, и чем тогда штаб полка докажет свою правоту. Обидно будет погибнуть от своей пули».

Мои доводы возымели свое действие, и он потребовал снять копии с этих боевых документов и заверить гербовой печатью [421] полка. Что и было сделано. Кстати, печать находилась при мне, ее передал убывший на КНП{374} начальник штаба майор Н.А. Парахин. Время прошло более тридцати минут, пока я переписывал боевые документы, и за это время нам трижды пришлось прыгать в щель от бомбежки и артогня противника. За все это время прокурор не проронил ни слова и ушел пешком в сторону поселка «Сталинский». Там, видимо, в укрытии ожидала его автомашина»{375}.

О том, что в Сторожевом и у Виноградовки противник наращивает силы, П.А. Ротмистрову доносили и армейская разведка, и оборонявшиеся здесь корпуса. Исходя из имеющихся средств, он пытался локализовать намечавшийся прорыв. Во-первых, командарм разрешил приостановить наступление 2-го гв. Ттк и, как отмечалось выше, развернуть для прикрытия его правого фланга 25-й гв. тбр. Командующий артиллерией армии генерал-майор И.В. Владимиров получил распоряжение: 104-му гв. иптап быть готовым к отражению танковой атаки противника. Еще утром командующий 5-й гв. ТА распорядился выдвинуть этот полк в район выс. 242.7 (в 3 км восточнее Правороти) для прикрытия левого фланга армии с южного направления.

Но принятые меры носили пассивный характер и не могли остановить врага. П.А. Ротмистров понимал это и решил вновь повторить неудавшийся ранее встречный удар корпусами по флангам «Лейбштандарт»: от реки – силами 18-го тк, а из района ур. Сторожевое – 29-го тк. Но теперь он постарался усилить южную группу, включив в нее 2-й тк и 2-й гв. Ттк. и изменил исходные позиции их бригад, приказав развернуть их в районе 1 км севернее Ивановки.

Чтобы противник не смог перебросить силы из района выс. 252.2, где к 16.00 ожесточение боя заметно спало, командарм отдал распоряжение И.Ф. Кириченко: не прекращать демонстрировать активность в этом районе, а Б.С. Бахарову – продолжать атаку в направлении Грезное. При этом 18-й тк к 20.00 должен быть готов повернуть основные силы и ударить в направлении свх. «Комсомолец». К этому моменту бригадам полковника А.С. Бурдейного и генерал-майора А.Ф. Попова предстояло перейти в атаку из района Беленихино – Ивановка. Из отчета о боевых действиях 2-го тк: [422]

«17.00 в штакор прибыл командарм 5-й гв. ТА и поставил задачу корпусу: в 20.00 12.07.43 г. корпусу, прикрывшись одной бригадой в направлении Сторожевое, главными силами сосредоточиться в Ивановка и перейти в наступление в направлении Тетеревино, этим самым облегчить наступательные действия 29-го и 18-го тк в юго-западном направлении.

Командир корпуса решил:

169-й тбр прикрыться в направлении Сторожевое. Главными силами в составе: 26-я тбр, 99-я тбр и 58-я мсбр с их приданными средствами, сосредоточившись в районе Ивановка, нанести удар противнику в направлении Тетеревино.

18.30 части корпуса выступили из района Правороть в составе: 26-й тбр, 99-й тбр и 58-й мсбр, с их приданными средствами совершили марш по маршруту: Правороть, выс. 234.9, Ивановка, и к 20.00 12.07.43 г. части и соединения корпуса сосредоточились в Ивановка и заняли исходное положение для наступления.

Левый сосед – 2-й гв. тк в течение дня успехов в своем направлении не имел и оставался удерживаться на рубеже Ивановка и далее на юг вдоль ж.д.»{376}.

К сожалению, реализовать этот замысел, как рассчитывал П.А. Ротмистров, не удалось, поэтому в документах корпусов о нем почти нет упоминаний. А та информация, которую удалось обнаружить, – противоречива. Так, офицеры штаба 2-го тк сообщали:

«... части корпуса сосредоточились с наступлением темноты, не имея достаточно светлого времени для наступления. Корпус оставался в Ивановке и до утра боевых действий не вел»{377}.

В то же время штаб 99-й тбр отмечал:

«В 18.30 12.07.43 г. штабриг получил боевой приказ штакор 2, из которого следовало, что 99-я тбр из района Правороть по маршруту Правороть, выс. 234.9, Ивановка к 19.00 12.07.43 г. сосредоточивается на западной окраине сев. части Ивановка и во взаимодействии с 26-й тбр атакует противника в районе Тетеревино, овладевает ее восточными окраинами. Направление атаки – Ивановка, Беленихино, восточная окраина Тетеревино.

Действия 2-го тк в этом направлении были связаны с наступлением 18-го и 29-го тк в юго-западном направлении. Левее 2-го тк наступала 25-я гв. тбр 2-го гв. Ттк. Наступление началось в 19.20 12.07.43 г. и закончилось в 21.30 12.07.43 г. Дальнейшее [423] продвижение было невозможно за отсутствием пехоты и сильного артминогня. Части бригады достигли лощины в 1 км, восточнее отм. 243.1, где и заняли оборону. В этом бою погиб командир 290-го тб дважды орденоносец майор Дьяченко.

За время боя противнику были нанесены следующие потери: уничтожено танков Т-3–9 шт., танков Т-4–3 шт., пушек – 4 шт., автомашин с пехотой – 8 шт.

Наши потери: подбито танков Т-34–7 шт., Т-70–1»{378}.

Сомнений не вызывает, что бригады 2-го тк пытались выполнить приказ командующего 5-й гв. ТА. Вот еще одно тому подтверждение – цитата из донесения начальника политотдела 26-й тбр подполковника Геллера, в котором он отмечает мастерство командира танка Т-70 282-го тб лейтенанта Иларионова: «В боях 12.07.43 г. тов. Иларионов подбил танк «тигр», а потом тремя снарядами по борту поджег»{379}. Стоит отметить, что 26-я тбр в других районах в этот день боев не вела.

Батальоны наступали с ходу, без достаточной подготовки, поддержки пехоты и небольшими силами, поэтому особого успеха не имели. Вероятно, этим и было вызвано нежелание офицеров штаба корпуса упоминать в отчете о неудавшейся атаке. На этом участие 2-го тк в контрударе 12 июля завершилось.

Сведений, подтверждающих участие соединения 2-го гв. Ттк, в частности, 25-й гв. тбр, в этой контратаке, найти не удалось.

Корпусу к этому моменту было просто нечем наступать. Так, 26-я гв. тбр по-прежнему находилась в Шахово, 25-я гв. тбр имела в строю всего 9 Т-34 и 9 Т-70, она прикрывала выход из занятой немцами Виноградовки на восток, 4-я гв. тбр и 4-я гв. мсбр безуспешно штурмовали х. Собачевский и лишь в 20.00 получили радиоприказ отойти на исходные позиции.

18-й тк не смог оказать существенной помощи наступавшим с юга бригадам 2-го тк. П. Хауссер разгадал замысел П.А. Ротмистрова и, стремясь перехватить инициативу, обрушил на фланги 18-го тк сильный огонь артиллерии сразу двух дивизий «Лейбштандарт» и «Мертвая голова». Несмотря на это, корпус действовал напористо. Как отмечено в оперативной сводке штаба Воронежского фронта к 22.00 12 июля, он «...отдельными танками вышел к «К»{380} (1 км южнее Козловка)»{381}. Указанный район [424] расположен в северной части балки Моложавая. Таким образом, танкисты генерала Б.С. Бахарова (предположительно 181-я тбр) сумели прорваться на 5 км на стыке двух эсэсовских дивизий. В документах 18-го тк этот факт подтверждения не нашел. Его командование докладывало лишь, что танковые подразделения выходили в центр с. Богородицкое. Это примерно тот же район, но несколько севернее Козловки.