Глава 2. Особенности интертекстуальных связей

2.1.Прототипы героев романа Олдоса Хаксли «Желтый Кром»

Творческие достижения Хаксли-сатирика состоят не только в создании остроумных и необычных карикатур на окружавших людей, но и в смешении совершенно противоположных концепций и образов и парадоксальных методов. В его ранних произведениях ирония и сарказм являлись главнейшим оружием, которым он опровергал и высмеивал мнения и идеи, казавшиеся ему убогими и ничтожными.

Что касается история создания романа, то она довольно скандальна. И усадьба, и персонажи списаны с реальных людей. Прообразом «Крома» была усадьба «Гарсингтон», принадлежавшая Филиппу Мореллу и его жене Оттолин Мюрелл. Леди Оттолин собирала вокруг себя самых известных людей того времени; таких как Т.С. Элиот, В. Вулф, Б. Рассел, Д.Г. Лоуренс, К. Мэнсфилд и другие. Довольно часто в молодости гостил в Гарсингтоне и сам Хаксли, где, кстати, он и познакомился со своей будущей женой. Дружившие много лет с семейством Лоуренс и Хаксли довольно своеобразно отплатили Мюреллам за гостеприимство: Лоуренс изобразил леди Оттолин в романе "Влюбленные женщины", а Хаксли, в свою очередь, описал хозяев и гостей в своем романе "Желтый Кром». В образе Мистера Скоугена узнали Нормана Дугласа и Герберта Уэллса, в Присцилле - непосредственно леди Оттолин. Айвор Ломбард - который был другом Хаксли, по словам самого писателя был "неподражаемым Ивен Морганом, поэтом, художником, музыкантом, аристократом и миллионером... удивительным сказочным принцем современной жизни" (выступал в роли Виконта Тредегар). Дэнис - это, непосредственно, сам Хаксли; Дора Каррингтон узнала себя в образе Мэри Брейсгердли, которая, в свою очередь, высказалась что "от этой книги человеку становится положительно дурно"[31,c.46-48].

Есть все основания для поиска библиографических сходств в образе протагониста Дэниса Стоуна, приехавшего погостить в имение к своим друзьям в «Желтый Кром». Дэнис, как и сам Хаксли в те годы, - начинающий поэт. Кроме того, был обнаружен интересный факт, что «Желтый Кром» является точной копией поместья «Гарсингтон» в шести милях от Оксфорда, принадлежавшее леди Оттолин Мюрелл.

Гарсингтон усадьба, находится в селе Гарсингтон, недалеко от Оксфорда, в Англии. Это здание Тюдор, наиболее известно как бывший дом леди Оттолин Мюрелл.

Дом был построен на территории, которой владел сын поэта Джеффри Чосера, до того как им стала владеть леди Оттолин, дом носил имя "Чосерс". Оттолин Мюрелл и Филипп Мюрелл, купили усадьбу в 1914 году, которая была в непотребном состоянии. Им пришлось полностью восстанавливать её, для себя же они изменили дизайн использовав ландшафтные сады в итальянском стиле.

Леди Оттолин Мюрелл (полное имя до замужества Оттолин Виолет Анна Кавендиш-Бентинг, англ. Lady Ottoline Morrell) родилась 16 июня в 1873 году в Тунбридж Уэльс. Британская аристократка и меценатка, потомок герцога Веллингтона, одно из главных лиц в группе Блумсбери (Bloomsbury Group), названной по аналогии с районом в центре Лондона, объединившей в те годы писателей, художников и интеллектуалов. Являлась покровительницей литературной и интеллектуальной жизни.

Образ Оттолин Мюрелл любили использовать писатели английской литературы ХХ столетия. Яркими примерами произведений в которых леди Оттолин являлась прототипом могут считаться - миссис Биселейк в произведении «Котрапункт» Олдоса Хаксли; Гермиона Роддайк в романе «Влюблённые женщины» Д. Г. Лоуренса; Леди Кэролайн Бэри в книге «Это Баттерфилд» Г. Грина; леди Сибиллина Кварелл в пьесе «На сорок лет» А.Беннета. По мнению ряда критиков и исследователей, леди Моррелл является прототипом Леди Чаттерлей - главной героини романа «Любовник леди Чаттерлей» Д. Г. Лоуренса.

Существует портрет Хаксли 20-х годов, где он изображен стоящим за прозрачными шторами, которые он слегка отодвинул, и изучающе смотрит на зрителей (на всех живущих в «Кроме») сквозь толстые стекла своих очков. Ирония состояла в том, что Хаксли подметил много таких нюансов, которые леди Оттолин Мюрелл так и не смогла никогда ему простить.

Если рассмотреть персонажей «Желтого Крома» под определенным углом зрения, то окажется, что почти все они показаны иронично. Таков, прежде всего, - Дэнис Стоун. Он романтичен, но в то же время банален, чувствуя неуверенность и, одновременно, завидуя художнику Гомбо. Дэнис влюблен в красавицу Анну, но, в то же время, страшится этой любви, жаждет познаний, но, в целом, ничего не знает о мире и купается в книжных представлениях о мире. В одном из мимолетных разговорах между Дэнисом и Энн завязывается конфликт, который становится непрерывным. Предметом спора становится конфликт между плотью и интеллектом. Дэнис является носителем рефлектирующе-духовного начала. Энн, в свою очередь, воплощением цельности и гармонии плоти. Но в «Желтом Кроме» между ними нет неразрешимого противоречия. Над главным героем постоянно посмеиваются и сама Энн, и, конечно, Скоуген, который без особого труда угадывает, о чем Дэнис будет писать свое первое произведение. Да и сам Хаксли относится к своему главному герою с долей сочувствия, но при этом с иронией.

Несложно заметить тот факт, что каждый персонаж выражает определенную персонифицированную идею, но она, в свою очередь, не остается лишь иллюстрацией.

Дэнис Стоун - протагонист «Желтого Крома», посвящает себя познанию и коллекционированию новых неизвестных ему слов. С самого начала своего путешествия поэт пытается подобрать подходящие прилагательные и словосочетания для описания сельского пейзажа. Наивысшей степенью превосходства для главного героя являлось знание умных, редких и по особенному звучащих слов, даже если истинное их значение не совпадало с действительностью в «мире Дэниса».

Затем, на протяжении тридцати глав, излюбленным его занятием является подбор стилистических эффектов для описания любой ситуации. Будучи дилетантом, Денис принимает облик романтического гения, осыпая окружающих упреками «Вас слишком занимают сами предметы, идеи, люди, чтобы вы могли оценить всю красоту слов» Одним из вечеров Денис жалуется Мистеру Скоугену на непредсказуемый нрав предмета страсти к красивым словам: «Так приходится страдать оттого, что красивые слова не всегда означают то, что они должны означать. Недавно, например, я уничтожил целую поэму только потому, что слово «карминативный» означало не то, что надо. Карминативный - в этом была идея пения и идея плоти, розоватой и теплой, с намеком на празднества mi-Careme и карнавальные гулянья Венеции». Истинное значение термина оказалось довольно приземленным,- настолько, что смог молодой поэт объяснить только на немецком языке.

Windtreibend – ветрогонный, вызывающий выделение кишечних газов. [29,с.70].

Проведя аналогию с главным героем не менее циничного произведения Олдоса Хаксли «Шутовской хоровод», изобретателя «Пневматических Штанов» Теодора Гамбрила, будет уместно сделать вывод, что его разочарования окажутся гораздо серьезнее. От этих разочарований следует прямая дорога к едкой сатире последующих книг.

Что касается прототипа одного из центральных героев романа Мистера Скоугена, то в нем узнали себя Джордж Норман Дуглас и даже сам Герберт Джордж Уэллс.

Ге́рберт Джордж Уэ́ллс (Herbert George Wells) родился 21 сентября 1866 года в Великобритании, один из важнейших английских писателей и публицистов. Является автором научно-фантастических романов таких как: «Война миров», «Машина времени», «Человек-невидимка». Яркий представитель критического реализма и сторонник фабианского социализма.

Герберт Уэллс принимал активное участие в жизни закрытого клуба, футурологического общества "Киббо Кифт". Впоследствии вдохновивший Хаксли на написание романа «О, дивный новый мир…». Получив степень «доктор наук», Герберт долгое время был помощником Томаса Хаксли (дедушки Олдоса Хаксли), где они и познакомились с Олдосом. Отражение в персонаже Мистере Скоугене было обусловлено тем, что Хаксли всегда считал Уэллса искусным дипломатом и говорил о том, что в политике ему самое место: так как он отличался осмотрительностью и осторожностью. К тому же он был мужественным и энергичным. В Романе «Желтый Кром» Хаксли использует аллюзию при описании Мистером Скоугеном своих качеств, он проводит параллель с Гаем Юлием Цезарем.

Джордж Норман Дуглас (George Norman Douglas) родился 8 декабря 1868 года в Тюрингене. Английский прозаик из обеспеченной и знатной семьи. Учился в молодости в Великобритании и Германии, начинал работать дипломатом в Санкт-Петербурге в 1893 году, но по неизвестным причинам довольно быстро ушёл в отставку. Дуглас был женат на собственной кузине, от которой имел двоих сыновей. Но, как оказалось, имел немало «скелетов в шкафу»: отличался гомосексуальными наклонностями, и, из-за этого вся его жизнь сопровождалась скандалами. Многие считали, что брак на кузине был фиктивным и являлся лишь прикрытием его пороков. Дружил с Д. Г. Лоуренсом, но прекратил общение с ним после того, как обнаружил свой прототип в одном из героев его романа «Посох Аарона» (1922), который имел негативную трактовку в связи с его пороками.

Так, к примеру, Олдос Хаксли берет на вооружение характеристики Дугласа, приписав их опять же Мистеру Скоугену, который сравнивает себя с Тиберием, Калигулой и Нероном. Связано это с тем, что Тиберий, по словам древних авторов в последние годы жизни стал довольно развратным и жестоким, от Нерона Хаксли взял тщеславие и артистизм, а от Калигулы – недальновидность.

Прототипом Айвора является всеми любимый донжуан Ивен Морган.

Эксцентричный и любвеобильный джентльмен, о котором сказано, что "природа и счастливый случай состязались друг с другом, наперебой осыпая Айвора Ломбарда своими изысканнейшими дарами"[12,с.35]

У Моргана было пристрастие к костюмированным балам, его хобби была дрессировка птиц, а самым эффектным из его трюков, пользовавшимся огромным успехом у публики (в особенности у женского пола) был "великий поход попугая", когда он запускал птицу в штанину своих брюк, и тот, влезая вверх по ноге выбирался на свет через рукав. Так и Айвор, не живший никогда в одном и том же месте, постоянно посещая различные светские балы и мероприятия, являлся любимцем женщин. Для него не составляло труда менять подруг по несколько раз на дню, акцентируя внимание на том, что он «личность творческая и постоянство – не его конек». Так Хаксли сравнивает Айвора с цезарем Калигулой, который в период своего правления опустошил казну и потратил все на развлечения и блуд. В романе «Желтый Кром» Айвор жестоко обойдется с Мэри, он бросает ее, уехав к другой женщине.

Дора Каррингтон (Dora de Houghton Carrington) родилась 29 марта в 1893 году - известная английская художница и феминистка.Рисованием Дора начала заниматься будучи еще ребенком. Но, к сожалению, при жизни ей не удалось добиться успеха; ею было организовано лишь две выставки.

Художница еще прославилась тем, что ее роман с гомосексуалистом Литтоном Стрэчи не прекратился даже когда она вышла замуж за Ральфа Партриджа. Эта троица жила совместно до 1932, когда Стрэчи умер от рака, Дора не смогла с этим смириться и покончила с собой вслед за ним. О. Олдос использовал Дору в качестве прототипа Мэри Брейсгердл в романе "Желтый Кром",также ее прообраз встречался в романе Д. Г. Лоуренс "Влюбленные женщины". Дора стала прообразом из-за своего странного нрава, легкомысленности и любви к плотским утехам. Так, в романе Хаксли, на протяжении всей книги она пытается найти себе мужчину, но найдя его в Айворе, позже понимает, что была просто использована им.

Анна – девушка, в которую влюблен главный герой романа, была на четыре года старше Дэниса, но он не видел ни одного недостатка в ней. Для женщин двадцатого века было несерьезно заводить роман с мужчинами младше них самих, а выходить замуж и подавно. Дэнис не был в «Кроме» несколько лет, но он прекрасно помнил мягкий беззаботный смех Анны. Подробное описание внешности Анны демонстрирует все его обожание.

«From the depths of the chair came up a sound of soft, lazy laughter. Denis started as he heard it. That laughter-how well he knew it! What emotions it evoked in him! In her low deck-chair Anne was nearer to lying than to sitting. Her long, slender body reposed in an attitude of listless and indolent grace. Within its setting of light brown hair her face had a pretty regularity that was almost doll-like. And indeed there were moments when she seemed nothing more than a doll; when the oval face, with its long-lashed, pale blue eyes, expressed nothing; when it was no more than a lazy mask of wax. She was Henry Wimbush's own niece; that bowler-like countenance was one of the Wimbush heirlooms; it ran in the family, appearing in its female members as a blank doll-face. But across this dollish mask, like a gay melody dancing over an unchanging fundamental bass, passed Anne's other inheritance-quick laughter, light ironic amusement, and the changing expressions of many moods. She was smiling now as Denis looked down at her: her cat's smile, he called it, for no very good reason. The mouth was compressed, and on either side of it two tiny wrinkles had formed themselves in her cheeks. An infinity of slightly malicious amusement lurked in those little folds, in the puckers about the half-closed eyes, in the eyes themselves, bright and laughing between the narrowed lids»[30].

«Из глубины шезлонга доносился мягкий беззаботный смех. Услышав его, Дэнис вздрогнул. Этот смех — как хорошо он знал его! Какие чувства он пробуждал! Анна полулежала в низком шезлонге. Ее длинное стройное тело расслабилось в позе ленивого изящества. Лицо в рамке светло-каштановых волос выглядело почти кукольным. Порой она и казалась не более чем куклой, когда ее овальное с бледно-голубыми глазами и длинными ресницами лицо ничего не выражало, превращаясь в бесстрастную восковую маску. Анна была племянницей Генри Уимбуша. Взгляд человека в котелке передавался в роду Уимбушей из поколения в поколение, наделяя женщин пустыми кукольными лицами. Однако сквозь эту кукольную маску, как веселая танцевальная мелодия на фоне ритмических басовых ходов, проступала и другая наследственность: внезапный смех, легкая ирония и живая игра лица — отзвук быстро меняющихся настроений. Сейчас, когда Дэнис смотрел на нее сверху вниз, она улыбалась своей кошачьей, как он называл ее, без особых, впрочем, оснований, улыбкой: губы сжаты, на щеках две маленькие складки. Загадочность чуточку злобного удовольствия пряталась в этих складках, в морщинках вокруг полузакрытых глаз, в самих прищуренных глазах, блестящих и смеющихся» [35].

При помощи интертекста переводчик соотносит один текст с другим, сохраняя диалогическое взаимодействие текстов, которое обеспечивает превращение смысла. Описывая Анну, сохранение интертекстуальных связей обусловлено стилистическим уровнем языка. Автор использует тропы и стилистические эффекты для описания чувств и восприятия Анны Дэнисом. Ироничное отношение Анны к нему не раз ставило Дэниса в неловкое положение.

2.2 Аллюзии и их эквивалентный перевод

Аллюзия ( лат. allusion –намек, усмешка) - это стилистический прием, связанный с сознательным авторским намеком на известный литературный или исторический факт или на известное художественное произведение[33,c.45].

Реминисценция (от позднелат. reminiscentia - воспоминание) – является подвидом аллюзии. Это едва заметная отсылка к другому тексту, наводящая на воспоминание о произведении и работает при помощи ассоциаций читателей. Реминисценция отличается от аллюзии тем, что она обычно рассматривается как «бессознательное заимствование» автором чужих слов.

По классификации, которая принадлежит Р.Ф. Томасу, выделяют шесть типов аллюзии:

1. «Случайная» ссылка – тип аллюзии, который напоминает о чем – то только в общих чертах, близок к реминисценции.

2. «Единичная» ссылка – это такой тип аллюзии, задачей которой является изложение контекста и передача этого контекста в новой ситуации. Эта аллюзия является самой распространенной.

3. «Ссылка на самого себя» - это тип аллюзия, заключающийся в использовании автором отсылок к своим же собственным работам. Как это делает, например, Мистер Скоуган.

4. «Корректирующая» аллюзия – данный тип характерен тем, что в источнике аллюзии содержится контекст, противоположный самой аллюзии.

5. «Очевидная» отсылка – в данном типе аллюзивность нарушает намерение.

6. «Конфлатация» - тип аллюзии, который указывает одновременно на несколько источников[27,c.234].

Исследование проблем аллюзивности художественных текстов предполагает изучение текста и восприятие его читателем и главным является «узнавание» им в произведении ссылок на другие источники. Аллюзии и цитаты используются в художественном тексте как средства создания портрета литературного героя. Наличие или отсутствие реминисценций, аллюзий и цитат в речи героя может охарактеризовать его как участника той или иной социальной и возрастной группы определенного коллектива. Аллюзии помогают читателю понять и представить социальную среду жизни персонажа, склонности, род его деятельности, интересы. Использование аллюзий помогает проникнуть во внутренний мир героя, лучше понять его чувства и состояние. Таким образом, персонаж сравнивает себя с героем другого произведения, известной личностью, демонстрируя свое внутреннее восприятие, кем он себя считает и на кого хочет быть похож. В данном контексте аллюзии выполняют функцию обогащения характеристик героя.

Рассмотрим употребление аллюзий на примере романа Олдоса Хаксли «Желтый Кром»:

1) «Lying on the table in the morning-room he [Denis] saw his own book of poems. What tact! He picked it up and opened it. It was what the reviewers call a «slim volume».He put it down again, shook his head, and sighed. What genius I had then!- he reflected, echoing the aged Swift» [30,c.33].

«В малой гостиной Дэнис увидел на столе книгу своих стихов. Какая внимательность! Он взял ее в руки и открыл. Рецензенты называют такие издания «небольшими томиками». Дэнис положил книгу, покачал головой и вздохнул. Как я был тогда гениален! — подумал он словами престарелого Свифта» [35,c.46].

В данном отрывке протагонист, писатель Дэнис, обнаружил в Кроме свою книгу и, прочтя отрывок из нее, цитирует Джонатана Свифта, который якобы в восторге от таланта Дэниса. По словам Вальтера Скотта, Д. Свифт произнес эти слова, перечитывая в старости свою книгу «The Tale of a Tub». Цитируя его в данном контексте, Дэнис сравнивает себя с великим писателем. У молодого человека творческий кризис, он не может заниматься литературной деятельностью, и он полагает, что тот сборник, что он лежит на столе, является лучшим в его творчестве. С помощью данной аллюзии Хаксли помогает лучше понять чувства персонажа, вызванный рефлексией. Но, в тоже время, он проводит аналогию с Д.Свифтом. Только в отличие от Свифта, с творчеством Дэниса никто не знаком и он не знаменит. Таким образом, благодаря аллюзии на известного писателя Джонатана Свифта, достигается яркая контрастность и противопоставление.

Сравнив оригинал с переводом, мы можем отметить тот факт, что Джонатан Свифт популярен как за рубежом, так и в России. Особую популярность ему принесло произведение «Путешествие Гулливера». Предположительно, что переводчик думал, что читатель знаком с его творчеством. Нужно отметить, что Л.Паршин перевел «the aged» как «престарелый» и не учел тот факт, что прилагательное «престарелый» в русском языке имеет негативную коннотацию. Переводчик использует единичный тип аллюзии.

2) «Denis held open the little iron gate for his companion.

-Its like passing from a cloister into the Oriental palace, he said, and took a deep breath of the warm, flower-scented air. In fragrant volleys they let fly how does it go?

Well shot, ye firemen!

O how sweet And round your equal fires do meet;

Whose shrill report no ear can tell,

But echoes to the eye and smell…

-You have a bad habit of quoting, said Anne. As I never know the context or author, I find it humiliating.

Denis apologized. - Its the fault of ones education. Things somehow seem more real and vivid when one can apply somebody elses ready-made phrase about them» [30,c.39].

«Дэнис распахнул перед своей спутницей железную калитку. -Словно из монастыря попадаешь в восточный дворец, - сказал он, глубоко вдыхая теплый, насыщенный ароматом цветов воздух. «Благоуханный фейерверк!..» Как там дальше?

Отменный залп! Ложатся кругом

Огни цветные друг за другом,

Неслышной канонадой манят

И запахом садов дурманят (Перевод М.Дубровский).

— У вас плохая привычка часто цитировать, — сказала Анна. Поскольку я никогда не могу определить ни содержания, ни автора, меня это задевает.

Дэнис извинился. - Это издержки образования. Когда говоришь о чем-то и используешь к случаю чью-то готовую фразу, то кажется, что получается живее и убедительнее» [35,c.45].

В данном эпизоде Дэнис приводит цитату из Эндрю Марвелла «Upon Appleton House, to my Lord Fairfax». Герой хочет передать свои ощущения, впечатления и, не найдя слов, прибегает к цитированию. Дэнис поэт и писатель, поэтому для него не составляет труда вспомнить те строки, которые лучше всего подходят для передачи своих чувств. Кроме того, в последующем разговоре он добавляет, что для него цитация позволяет как можно ближе к действительности и живее передать свои ощущения. Использование цитаты в данном отрывке еще раз напоминает читателю о роде деятельности персонажа, подчеркивает его образованность и начитанность. Герой гордится своей способностью найти подходящую фразу в нужную минуту. В то же время здесь следует проследить и за реакцией на цитату другого участника разговора, девушки, которая нравится Дэнису, и на которую он хотел бы произвести лучшее впечатление. Анна упрекает героя в излишней склонности к цитации. Ей неизвестен ни контекст цитаты, ни автор цитируемого произведения, и слушать цитирующего Дэниса кажется ей унизительным. С помощью данного приема Хаксли показывает читателю отношение персонажей друг к другу. В то время как Дэнис пытается своей начитанностью покорить Анну, она к нему остается равнодушной и безразличной, так же как и к поэзии. Безразличие Анны к литературе показывает и степень ее образованности, и знание ею классики английской литературы.

В данном отрывке мы наблюдаем единичный тип аллюзии. Переводчик не дает комментариев и отсылок по поводу стихотворения Эндрю Марвелла «Upon Appleton House, to my Lord Fairfax». Эндрю Марвелл – известный английский поэт, и, соответственно, участники диалога прекрасно знают его поэзию, что не составляет им труда опознать аллюзию. Для русских читателей определение аллюзии на его стихотворение оказывается невозможным. Осуществимым оно будет только для лингвистов и студентов факультета иностранных языков, занимающихся изучением поэзии. Нужно отметить, что Марвелл был другом Джона Миллтона, который в свою очередь гораздо популярнее как за рубежом, так и в России.

3) «Mr. Barbecue-Smith patted his arm several times and went on.

- The secret of writing, he said, breathing it into the young man’s ear - the secret of writing is Inspiration. Denis looked at him in astonishment.

- Inspiration Mr. Barbecue-Smith repeated.

- You mean the native wood-note business? Mr. Barbecue-Smith nodded.

- Oh, then I entirely agree with you, said Denis. But what if one hasn’t got Inspiration»? [30,c.68].

«- Секрет творчества, - сказал он в самое ухо молодого человека, секрет творчества - это вдохновение. Дэнис изумленно посмотрел на него.

- Вдохновение, - повторил мистер Барбекью-Смит.

- Вы имеете в виду поэзию, которая льется из души? Мистер Барбекью-Смит кивнул.

- О, в таком случае я полностью с вами согласен, - сказал Дэнис. - Но что, если вдохновения нет?» [35,c.56].

Разговаривая с Барбекью - Смитом об успешном написании книг, Дэнис снова использует аллюзию. Чтобы не выглядеть глупо, Дэнис уточняет значение слова inspiration (вдохновение), используя при этом выражение «native wood-note» (естественная, льющаяся из души поэзия). Это аллюзия на стихотворение Джона Миллтона LAllegro: «If sweetest Shakespeare, Fancys child, Warble his native Wood-notes wilde». Мистер Барбекью-Смит с легкостью, как и подобает писателю, распознает строку из стихотворения, в отличие от Анны. В данном эпизоде Хаксли подчеркивает родственность занятий двух героев, их начитанность и образованность.

И вновь переводчик не дает читателям никаких комментариев по поводу использования аллюзии на строки из стихотворения Джона Миллтона LAllegro: «If sweetest Shakespeare, Fancys child, Warble his native Wood-notes wilde». Исходя из этого отрывка, мы можем сказать, что человеку не занимающегося литературой невозможно будет определить аллюзию. Примером является Анна, которая ее не уловила. Для данной аллюзии характерен единичный тип.

4) «- I don’t allow it to, - Mr. Barbecue-Smith replied. - I canalize it I bring it down through pipes to work the turbines of my conscious mind.

- Like Niagara, Denis suggested. Some of Mr. Barbecue-Smiths remarks sounded strangely like quotations-quotations from his own works, no doubt.

-…and I focus my mind on such great philosophical truths as the purification and uplifting of the soul by suffering, and the alchemical transformation of leaden evil into golden good. (Denis again hung up his little festoons of quotation marks). - It all sounds wonderfully simple,- said Denis.

- It is. All the great and splendid and divine things of life are wonderfully simple. (Quotation marks again)» [30,c.111].

«- Я не допускаю этого, - ответил мистер Барбекью-Смит. - Я направляю их через определенные каналы, пропускаю по трубам, заставляя вращать турбины моего сознания.

- Как воды Ниагары, - сравнил Дэнис. Некоторые мысли мистера Барбекью-Смита звучали как цитаты - без сомнения, цитаты из его собственных произведений.

- …а мысли сосредоточиваю на таких великих философских истинах, как очищение и возвышение души страданием и алхимическое превращение свинцового зла в золотое добро (Дэнис, снова отмечая цитаты, мысленно развесил гирлянды кавычек). Затем я отключаюсь. Через два-три часа просыпаюсь и вижу, что вдохновение сделало свое дело. Тысячи слов -утешающих, возвышенных слов - лежат передо мной. Я аккуратно перепечатываю их на машинке, и они готовы к публикации.

- Все это выглядит удивительно просто, - сказал Дэнис.

- Это и есть просто. Все великое, прекрасное и возвышенное в жизни удивительно просто. (Снова кавычки.)» [35,c.103].

Наблюдая за разговором Дэниса и Барбекью - Смита, автор вновь подчеркивает их привычку цитирования. Дэнис замечает, что мистер Барбекью - Смит постоянно цитирует сам себя, тем самым делая акцент на собственной значимости в мире литературы и на эгоцентризме. Благодаря тому, что Хаксли обыгрывает «любовь к цитированию» в данном эпизоде, отрывок получает ироничный оттенок. Читая произведение мы понимаем, что по сюжету Барбекью - Смит является достаточно известным писателем того периода, но его значимость в литературе не столь велика, как ему кажется или же сравнивая его с писателями мирового масштаба. Дэнис это тоже замечает, таким образом, Хаксли показывает отношение одного героя к другому.

Мистер Барбекью-Смит писатель, чьи работы по книге немало людей знают в Англии. Исходя из того, что он цитирует сам себя, мы можем сделать вывод, что это тип аллюзии под названием «ссылка на самого себя».

5) «- Is anyone coming to church with me this morning?- asked Henry Wimbush. No one responded. He baited his bare invitation. «I read the lessons, you know. And there is Mr. Bodiham. His sermons are sometimes worth hearing»

- Thank you, thank you - said Mr. Barbecue-Smith. I for one prefer to worship in the infinite church of Nature. How does our Shakespeare put it? Sermons in books, stones and in the running brooks. He waved his arm in a fine gesture towards the window and even as he did so he became vaguely, but nonе the less insistently, none the less uncomfortably aware that something had gone wrong with the quotation. Something what could it be? Sermons? Stones? Books?» [30,c.116].

«- Кто-нибудь поедет со мной в церковь? - спросил Генри Уимбуш. Никто не ответил. Он попытался сделать свое предложение более заманчивым. - Тексты читаю я. А проповеди мистера Бодиэма иногда заслуживают того, чтобы их послушать.

- Спасибо, спасибо, - сказал мистер Барбекью-Смит. - Я, со своей стороны, предпочитаю молиться в безграничном храме природы. Как это у нашего Шекспира? «Проповедь в книгах, камнях и бегущих ручьях...»

Он взмахнул рукой, заключая эти слова жестом в сторону окна, но тут же у него появилось сначала смутное, а затем все более отчетливое ощущение, что в его цитате было что-то неточное. Но что, что именно неточно? Проповедь? Камни? Книги?» [35,c.119].

В данном диалоге обыгрывается цитата из комедии Уильяма Шекспира «As You Like It» («Как вам это понравится»): Акт 2. «…and this our life, exempt form public haunt Finds tongues in trees, books in the running brooks, Sermons in stones, and good in everything». В своей цитате Барбекью-Смит использует перестановку слов «books» и «stones», с помощью чего значение выражения преображается. У Шекспира сказано, что замену книгам, проповедям, языкам можно найти в природе, то в речи персонажа данная метафора исчезает: «проповеди в книгах, а камни в ручьях». Этот отрывок подчеркивает, насколько грамотно герой владеет языком и умеет использовать цитаты известных писателей в речи. Здесь мы наблюдаем сравнение двух героев-писателей, Дэниса, постоянно цитирующего кого-то, и Барбекью-Смита, который не смог правильно воспроизвести строки из знаменитой комедии Уильяма Шекспира. При этом, мы помним, что Барбекью-Смит считается известным писателем по сравнению с Дэнисом.

Здесь мы сталкиваемся с корректирующей аллюзией. Переводчик не дает комментариев по поводу данной аллюзии. Мы понимаем, что простому читателю невозможно определить перестановку слов, и, в связи с этой игрой слов, аллюзию на комедию Уильяма Шекспира «As You Like It».

6) «Mighty empires have crashed in ruin to the ground, diseases have unpeopled half the globe, there have been vast natural cataclysms in which thousands have been overwhelmed by flood and fire and whirlwind. Time and again, in the course of these nineteen centuries, such things have happened, but they have not brought Christ back to earth. They were signs of the times inasmuch as they were signs of Gods wrath against the chronic wickedness of mankind, but they were not signs of the times in connexion with the Second Coming» [30,c.145].

«Могущественные империи обращались в прах, болезни уносили половину человечества, тысячи людей погибали, в катаклизмах природы — от наводнений, пожаров и ураганов. Это происходило снова и снова в течение девятнадцати столетий, но ни разу не заставило Христа вернуться на Землю. Это были «знамения времени», поскольку говорили о гневе Божьем, обращались к неизлечимым порокам человечества, но они не были знамением второго пришествия» [35,c.148].

В данном отрывке в своей проповеди мистер Бодихэм использует библейское выражение «signs of the times» (знамения времени) (Евангелие от Матфея, XVI, 3). Использование данной аллюзии не случайно, потому что Мистер Бодихэм священник. В проповедях часто используются цитаты и ссылки на описания из Библии. Мистер Бодихэм намеренно усиливает эффект цитирования с помощью повтора слова «signs». Таким образом, священник хочет повлиять на слушающих с помощью проповеди.

Для данного отрывка характерен единичный тип аллюзии. Аллюзии на Библию особо сложны и неуловимы как для английского читателя, так и для русского. Ее прочувствовать могут только люди, которые связаны с верой, либо те, кто занимаются изучением и прочтением Библии.

7) «The village, she [Mrs. Bodiham] said in her quiet voice, the village grows worse and worse every day.

What has happened now? - asked Mr. Bodiham, feeling suddenly very weary.

I will tell you. In the village of Crome, it seemed, Sodom and Gomorrah had come to a second birth» [30, c.185].

«- Люди здесь, - сказала она своим тихим голосом, - становятся с каждым днем хуже и хуже.

- Что еще случилось? - спросил мистер Бодиэм, чувствуя себя внезапно очень усталым.

- Сейчас расскажу. В Кроме, видимо, второй раз явились на свет Содом и Гоморра» [35, c.190].

Согласно библейской легенде, Содом и Гоморра – это древнепалестинские города, жителям которых был характерен блуд, за что Бог и покарал их, уничтожив эти города огненным дождем и землетрясением. В романе «Желтый Кром» поместье Кром сравнивается с Содомом и Гоморрой. Эта аллюзия на Библию не принадлежит кому-то определенному: ни священнику, ни его жене. Но вводная конструкция «it seemed» (казалось) позволяет нам сделать предположение, что Хаксли не случайно не присудил эту реплику ни одному из героев. Они считают, что Кром превратился в Содом и Гоморру, по причине того, что там собираются устраивать ярмарку. Хаксли подчеркивает, что муж и жена имеют одинаковое мнение и их мысли и идеи совпадают.

Писатель прибегает к использованию единичного типа аллюзии. Предположительно, что Лев Паршин не дал никаких примечаний по поводу «Содом и Гоморра» в силу того, что он полагает, что читатель знает названия этих городов и чем они прославились, потому что они часто встречаются в русской литературе.

8) «Again it has been generally recognized that the drying up of the waters of the great river Euphrates, mentioned in the sixteenth chapter of Revelation, refers to the decay and extinction of Turkish power, and is a sign of the near approaching end of the world as we know it. The capture of Jerusalem and the successes in Mesopotamia are great strides forward in the destruction of the Ottoman Empire; though it must be admitted that the Gallipoli episode proved that the Turk still possesses a notable horn of strength» [30,c.201].

«Далее, слова о высыхании вод великой реки Евфрата в шестнадцатой главе Откровения Иоанна Богослова подразумевают, по всеобщему мнению, ослабление и полный упадок турецкого могущества и являются признаком приближающегося конца мира, как мы его понимаем. Взятие Иерусалима и успехи в Месопотамии — крупные вехи на пути к сокрушению Оттоманской империи, хотя галлиполийский эпизод, надо признать, показал, что турки все еще обладают значительной силой» [35,c.200].

В данном эпизоде священник мистер Бодихэм рассказывая свою проповедь использует аллюзию на Библию, в этом отрывке он цитирует Откровение Иоанна Богослова, напоминая о событиях, произошедших с Османской империей после Первой Мировой Войны. Вспоминая же о сражении при Галлиполи в 1915 году, когда англо-французские войска решили использовать неудачную десантную операцию для того, чтобы овладеть Босфором и Константинополем, он хвалит турецкие войска, констатируя факт, что у них есть «значительный источник силы» (a notable horn of strength). В конкретном предложении священник снова ссылается на Библию, только при этом деформируя библейскую идиому horn of plenty (рог изобилия) при помощи добавления слова notable (заметный, значительный) и замены слово plenty на strength. Исходя из этого, мы понимаем, что деформируя идиому, его фраза имеет более узкое значение.

В данном отрывке мы сталкиваемся с конфлатацией. Определить данную аллюзию без комментариев переводчика просто невозможно. У большинства читателей нет багажа исторических и лингвистических знаний. Соответственно, сражение при Галлиполи и другие события читатель не обнаружит самостоятельно. Что касается деформации библейской идиомы, то Паршин тоже не дал никаких комментариев, что оставляет русского читателя не осведомленным.

9) «They are making a wild man of me, the refrain sang itself over in Deniss mind. Yes, they were; damn them! A wild man, but not wild enough; that was the trouble. Wild inside; raging, writhing yes, writhing was the word, writhing with desire. But outwardly he was hopelessly tame; outwardly baa, baa, baa. There they were, Anne and Gombauld, moving together as though they were a single supple creature. The beast with two backs» [30,c.205].

«Знойные женщины, они и во мне разжигали огонь желания!» — сам собой звучал в голове Дэниса припев. Да, разжигали, черт их возьми! Страсть горела в нем — но недостаточно, вот в чем беда. Страсть горела внутри, дразнила, терзала его желанием (да, «терзать» — это самое подходящее слово). Однако внешне он безнадежно робок. Как овца: бе-е, бе-е, бе-е. Вот они, Анна и Гомбо, двигающиеся вместе, словно одно гибкое существо. Зверь с двумя спинами» [35,c.202].

Дана аллюзия на трагедию Шекспира «Отелло» (The beast with two backs) и приведена во внутреннем монологе протагониста. Анна – девушка, которую любит Дэнис танцует с Гомбо. А Дэнис, в свою очередь ревнует и злится на себя и свою робость. Но больше всего его раздражает тот факт, что Анна и художник Гомбо хорошо смотрятся вместе. Дэнис славился любовью в нужное время подобрать верную аллюзию или красивое высокопарное слово, описывающее происходящую ситуацию. И в данном случае в его памяти всплыла трагедия Шекспира «Отелло», где Яго говорит о Дездемоне и Отелло «-your daughter and the Moor are now making the beast with two back». Так как кроме ненависти он больше ничего не испытывает, он сравнивает пару с «чудовищем» (beast). Данное сравнение придает яркость и контраст за счет аллюзии на произведение Шекспира, потому что по мнению Яго, Дездемона и Отелло вместе выглядят безобразно.

Данной аллюзии характерен единичный тип. Аллюзию такого типа способен определить человек, который вплотную занимается изучением английской литературы и поэзии. Простой читатель не сможет уловить связь с трагедией Шекспира «Оттело» без отсылок и объяснений переводчика.

10) "The great thing about Crome," said Mr. Scogan, seizing the opportunity to speak, "is the fact that it's so unmistakably and aggressively a work of art. It makes no compromise with nature, but affronts it and rebels against it. It has no likeness to Shelley's tower, in the «Epipsychidion» which, if I remember rightly--

«Seems not now a work of human art,

But as it were titanic, in the heart

Of earth having assumed its form and grown

Out of the mountain, from the living stone,

Lifting itself in caverns light and high» [30,c.207].

«- Замечательно в Кроме то, - сказал мистер Скоуген, не упустивший возможности вставить слово, - что он представляет собой столь бесспорное и явное произведение искусства. Он не ищет компромисса с природой, но смело противостоит ей и восстает против нее. Он не уподобляется замку Шелли из «Эпипсихидиона», который, если мне не изменяет память,

«Не сотворен искусством человека,

Из недр земли вознесся ясным днем.

Есть нечто титаническое в нем,

Неотделим от гор, воздушен, строен,

Он точно из камней живых построен» (перевод М. Дубровский) [35,c.208].

Мистер Скоуген в своей речи цитирует поэму Перси Биши Шелли «Эпипсихидион», тем самым противопоставляя поместье Кром со зданием, описанном в поэме. Герой цитирует поэму Шелли для усиления своей мысли герой и сообщает нам, что Кром противостоит природе. Но в поэме, наоборот, здание «как будто выросло из гор», и благодаря этому просматривается гармония с природой. С помощью контраста персонаж подчеркивает свое восприятие Крома. Но Мистер Скоуген ошибается при цитировании, что в очередной раз доказывает нам, что он переоценивает себя. Поэма П.Б. Шелли начинается со слов: «It scarce seems now a wreck of human art».

Данная аллюзия является одной из самых сложных для восприятия. Перси Биши Шелли и его поэма «Эпипсихидион» не пользуется популярностью: ни в России, ни в Англии. Не каждый англичанин сможет понять данную аллюзию, и, тем более, обнаружить ошибку Мистера Скоугена при цитировании. Здесь мы сталкиваемся с единичным типом аллюзии. А тем самым, что переводчик не дает никаких отсылок и объяснений, восприятие русского читателя окутывается пеленой непонимания.

11) «- When I meet someone for the first time, I ask myself this question: Given the Caesarian environment, which of the Caesars would this person resemble Julius, Augustus, Tiberius, Caligula, Claudius, Nero? I take each trait of character, each mental and emotional bias, each little oddity, and magnify them a thousand times.

- I am potentially all of them, Mr. Scogan replied, - all with the possible exception of Claudius, who was much too stupid to be a development of anything in my character. The seeds of Juliuss courage and compelling energy, of Augustuss prudence, of the libidinousness and cruelty of Tiberius, of Caligulas folly, of Neros artistic genius and enormous vanity, are all within me. perhaps, too, its as well that Denis has not been permitted to flower into a little Nero, and hat Ivor remains only potentially a Caligula» [30,c.215].

«-Когда я встречаюсь с кем-нибудь впервые, то всегда задаюсь вопросом: если бы этого человека сделать римским императором, на кого бы он был похож - на Юлия, Августа, Тиберия, Калигулу, Клавдия или Нерона? Я беру все характерные черты этого человека, его интеллектуальные пристрастия и чувственные влечения, все его маленькие странности и увеличиваю все это в тысячу раз.

- Во мне заложены качества их всех, - ответил мистер Скоуган. -Всех, за исключением, возможно, только Клавдия, который был слишком глуп, чтобы я мог превратиться в него. Отвага и неукротимая энергия Гая Юлия Цезаря, расчетливость Августа, похотливость и жестокость Тиберия, безрассудство Калигулы, артистический талант и огромное тщеславие Нерона - все это в зародыше есть во мне. Быть может, неплохо также, что Дэнису не дано расцвести в маленького Нерона и что Айвор остается лишь потенциальным Калигулой» [35,c.219].

В этом разговоре мистер Скоуген демонстрирует свое отношение к людям, объясняет, каким образом он характеризует людей, ссылаясь на известных римских императоров. Данная аллюзия связана с предшествующими знаниями читателя об императорах, которые помогут в дальнейшем понять, какими чертами характера обладали эти исторические личности, чем они знамениты были в мировой истории. Без определенных знаний читателю останутся неясными и необоснованными те характеристики, которые мистер Скоуген приписывает себе и двум другим героям произведения: Дэнису и Айвору. При сравнении Дэниса с Нероном и Айвора с Калигулой, Мистер Скоуген старается акцентировать внимание на главной отличительной черте каждого героя. Древние писатели демонстрировали Нерона самовлюбленным, жестоким и развратным мужчиной, увлеченным больше своими личными интересами, а не государственными делами. Вызвав широкое недовольство, Нерон покинул Рим и, оставшись один, совершил суицид. Мистер Скоуген полагает, что Дэнис мог бы стать подобным Нерону, если его поставить в те же самые условия. Он постоянно переживает о своем творчестве писателя, о кризисе, и ему нет никакого дела до проблем окружающих. Есть в нем и доля эгоцентризма, потому что он надеялся, что книгу, написанную им, прочитала Анна и оценила его талант. Другой цезарь - Калигула, славился своей жестокостью в правлении. Он опустошил казну, истратив все деньги на развлечения и блуд, чем вызвал недовольство сената и преторианцев и был убит Кассием Хереей. И Айвор, своим поведением, правда может напоминать Калигулу. Он живет одним днем, и впоследствии в романе жестоко обойдется с девушкой. Он оставил Мэри одну после их романа в поместье и уехал к другой женщине. Но мистер Скоуген также наделил и себя качествами характерными цезарям. Что касается себя, он полагает, что обладает мужеством Гая Юлия Цезаря (одного из величайших полководцев и ораторов Древнего Рима), осмотрительностью Августа (считавшегося грамотным политиком и искусным дипломатом), распутством Тиберия (который, в свою очередь, в последние годы жизни стал жестоким и развратным), недальновидностью Калигулы и тщеславием Нерона. Мы можем сказать, что в данном эпизоде аллюзия на исторических персонажей служит средством раскрытия личностей. Благодаря этому создается ощущение, что сам Хаксли хочет при помощи слов Скоугена подчеркнуть те отличительные черты, которыми он наделил героев романа, но с использованием прямой речи писатель делает представление образов ярче.

Предположение Л.Паршина по поводу того, что русский читатель имеет представление о римских императорах ошибочно. В силу различных факторов: недостаток образования и эрудиции, не каждый читатель поймет, с чем связано сравнение. Конфлатация является сложным типом аллюзии, потому что предполагает одновременное указание на несколько источников.

12) «He wanted to work, but the hour was a drowsy one, and lunch, so recently eaten, weighed heavily on body and mind. The meridian demon was upon him; he was possessed by that bored and hopeless postprandial melancholy which the coenobites of old knew and feared under the name of «accidie». He felt, like Ernest Dowson, «a little weary». He was in the mood to write something rather exquisite and gentle and quietist in tone; something a little droopy and at the same time how should he put it? А little infinite [30,c.221].

«Он хотел поработать, но в этот час клонило ко сну, а недавно съеденный ленч отягощал тело и голову. Полуденный демон овладел им. Он был во власти той тяжелой, безнадежной послеобеденной меланхолии, которой боялись обитатели монастырей в прошлом и, которая была известна им под названием «accidie». Он чувствовал себя, как Эрнест Доусон, «немного утомленным» жизнью. У него было настроение написать что-нибудь изысканное, тонкое, в духе квиетизма. Что-то чуть-чуть унылое и в то же время — как бы это выразиться? — чуть-чуть бесконечное» [35,c.225].

В данном эпизоде мы наблюдаем внутренний монолог Денниса, с помощью которого он сравнивает себя с Эрнестом Кристофером Доусоном. Э.К. Доусон - известный английский поэт. Основными темами в его стихотворениях являются любовь и смерть, а также ярко выраженная апатия и разочарование в жизни. Литература является его смыслом жизни, он видит себя в будущем известным поэтом, но депрессия и яркие картины будущего вводят его в депрессию в данный период жизни.

Русский читатель не знаком с творчеством Эрнеста Кристофера Доусона. А с особенностями, характерными его стихотворениям, и подавно. Отсутствие комментариев переводчика является преградой для понимания аллюзии. Здесь мы встречаем единичный тип аллюзии.

13) "Even your eloquence, my dear Gombauld," he was saying--"even your eloquence must prove inadequate to reconvert the world to a belief in the delights of mere multiplication. With the gramophone, the cinema, and the automatic pistol, the goddess of Applied Science has presented the world with another gift, more precious even than these--the means of dissociating love from propagation. Eros, for those who wish it, is now an entirely free god; his deplorable associations with Lucina may be broken at will [30, c.223].

- Даже вашего красноречия, дорогой Гомбо, - говорил он, - даже вашего красноречия недостаточно, чтобы заставить человечество перейти в другую веру и убедить его в том, что наслаждение можно получать просто от процесса размножения. После появления граммофона, кинематографа, автоматического пистолета богиня прикладных наук преподнесла миру новый, еще более ценный дар - средство отделения любви от размножения. Эрос для тех, кто пожелает, теперь совершенно свободный бог; нити, прискорбным образом связывающие его с Люциной, могут быть в любое время разорваны» [35,c.226].

В данном отрывке показан диалог между Мэри, Мистером Скоугеном и Гомбо. Они дискутируют на тему любви и совокупления. К примеру, Гомбо полагает, что бесплодие само по себе непростительный грех, как для женщины, так и для мужчины. Мэри же полагает, что это аморально иметь половые связи вне брачных уз. А Мистер Скоуген считает, что секс ради удовольствия – это восьмое чудо света. Таким образом, в данном эпизоде дана аллюзия на мифологию. Эрос является богом половой любви в древнегреческой мифологии, он же сын богини любви Афродиты. Эрос является покровителем плотских утех и блуда. Люцина – римская богиня, покровительницы женщин и брака. Через данную аллюзию автор передает циничное отношение Мистера Скоугена к любви навеки и к верности.

Мы сталкиваемся вновь с конфлатацией. Данная аллюзия не столь сложна по сравнению с другими. Использование антитезы Бога плотских утех и Богини верности предполагает, что читатель распознает противопоставление и цинизм Мистера Скоугена.

14) «It may be soon or it may, as men reckon time, be long; but sooner or later, inevitably, the Lord will come and deliver the world from its present troubles. And woe unto them who are called, not to the Supper of the Lamb, but to the Supper of the Great God. They will realize then, but too late, that God is a God of Wrath as well as a God of Forgiveness. The God who sent bears to devour the mockers of Elisha [1], the God who smote the Egyptians for their stubborn wickedness [2], will assuredly smite them too, unless they make haste to repent. But perhaps it is already too late. Who knows but that tomorrow, in a moment even, Christ may be upon us unawares, like a thief? In a little while, who knows? The angel standing in the sun may be summoning the ravens and vultures from their crannies in the rocks to feed upon the putrefying flesh of the millions of unrighteous whom God's wrath has destroyed» [30,c.245].

«Это может быть скоро, а может не скоро, в зависимости от того, как люди считают время. Но раньше или позже Господь неизбежно придет и избавит человечество от его нынешних бед. И горе тем, кого позовут не на вечерю Агнца, а на великую вечерю Божию. Они осознают тогда — но слишком поздно, — что Бог—не только прощение, но и гнев. Бог, который послал медведей, чтобы разорвать тех, кто дразнил Елисея, Бог, поразивший египтян за их неисправимые пороки, — этот Бог, без сомнения, покарает и их, если они только не поспешат раскаяться. Но, быть может, сделать это уже слишком поздно. Кто знает, возможно завтра, возможно даже через мгновение, Христос окажется среди нас, неузнанный, как тать? И вскоре — кто знает? — ангел, стоящий на солнце, возможно, будет сзывать воронов и ястребов вылететь из щелей в скалах и напитаться разлагающимися трупами миллионов неправедных, которых поразил гнев Господний. Посему готовьтесь: пришествие Господа близится» [35,c.235].

Дана аллюзия на Ветхий завет (вторая Книга Царств, 2, 23-24).

1) Согласно библейской легенде, по пути в Вифлеем, пророка Елисея стали дразнить дети, называя лысым. Он разозлился и проклял их от имени Бога. В связи с этим из леса вышли две медведицы и разорвали на части сорок два ребенка. В Библии, переведенной на русский язык, этот эпизод отсутствует[25,c.245].

В связи с тем, что в переводе Библии на русский язык данный эпизод отсутствует – становится невозможным распознание аллюзии. Стоит отметить, что в оригинале «Crome Yellow» есть комментарии, в которых дается описание данной библейской легенде. Что касается Льва Паршина, то он никаких объяснений в русском переводе не дает. Что касается перевода романа, то в нем отсутствуют какие-либо пояснения или комментарии переводчика.

2) В Библии (Ветхий Завет, Исход, 18-22в) говорится о том, что египетский фараон не позволял Моисею выводить евреев из Египта, за что Бог и подверг египтян болям, страхам и ужасам «десяти казней египетских». Он превратил воды Нила в кровь, вызвал при этом нашествие жаб, саранчи и прочих насекомых[25,c.156].

В обоих случаях используется конфлантация. Не один раз встречаются аллюзии на Библию, но русские читатели не имеют такого багажа знаний и не настолько внимательны, чтобы знать значение данных выражений. В связи с тем, что переводчик не дает объяснений, создается пропасть между желаемым результатом после прочтения и действительным.

 

2.3. Комментарии и примечания переводчика как способы сохранения интертекстуальных связей в переводе

Роман Олдоса Хаксли «Желтый Кром» переводился за все время лишь одним единственным переводчиком: Лев Паршин – человек, который вплотную занимался творчеством талантливого писателя. Его переводы таких книг как: «Шутовской хоровод», «Контрапункт» и «Желтый Кром» ценятся в литературном мире. Некоторые критики считают книги Хаксли довольно сложными для перевода и восприятия; другие же полагают, что причиной этому может быть тот факт, что Хаксли употреблял психотропные вещества в последние годы своей жизни, и, считать его труды «адекватными» и «стоящими» того, чтобы тратить много времени и средств на их перевод - было абсурдом. Но это предположение опровергается тем, что «Желтый Кром» был первым романом писателя, тогда, когда рак не прогрессировал и Хаксли не испытывал на себе воздействие психотропных наркотиков ЛСД.

«Желтый Кром» - это роман, повествующий от лица молодого поэта Дэниса Стоуна, приехавшего к своим друзьям в поместье под названием «Кром». Циничный роман Хаксли, описывающий манеры, привычки и обычаи английского буржуазного мира. Это изящная, светло-печальная, ироничная и элегическая зарисовка из жизни английских аристократов. Все герои, по своей сути, - яркие индивидуальности, стремящиеся к самовыражению. Они погружены в меланхолические думы, их то и дело озаряют блестящие идеи и мудрые сентенции. В Кроме каждый сам по себе: умны, болтливы и одиноки. Пока один рассуждает о красоте слова "карминативный", другого трясет от нетерпения, как можно скорее продемонстрировать миру новую теорию о принадлежности людей к определенным типам римских императоров. Но, ирония в том, что каждый себя переоценивает, а Хаксли красочно показывает все их пороки, особенно, как только наступает ночь.

К особому виду интертекстуальных связей мы отнесли использование иностранных слов, которые способствуют созданию интеллектуального романа. Французский язык в те времена считался элитным. На нем разговаривали исключительно аристократы и образованные люди. В буржуазном обществе двадцатого века в Англии использование даже нескольких слов на французском языке говорило об уровне развития человека и его статусе. Именно поэтому Хаксли не один раз использует в речи Мистера Скоугена, Барбекью - Смита и Дэниса французские фразеологические единицы. При написании романа «Желтый Кром» Хаксли несколько раз прибегает к использованию слов из французского и латинского языка. О чем Лев Паршин позаботился и дал объяснение и перевод данных слов в виде комментария ниже. К примеру, в начале книги Дэнис едет в поместье Кром и, глядя в окно, продумывает словарь для «нужд романистов»:

«Galbe. That was a good word; but it was French. Le galbe evase de ses hanches: had one ever read a French novel in which that phrase didn't occur? Some day he would compile a dictionary for the use of novelists. Galbe, gonfle, goulu: parfum, peau, pervers, potele, pudeur: vertu, volupte» [30].

«Galbe[1]. Хорошее слово. Но оно французское. Le galbe evase de ses handles[2]. Есть ли хоть один французский роман, в котором не встречалось бы это выражение? Когда-нибудь он, Дэнис, быть может, составит словарь для нужд романистов. Galbe, gonfle, goulu; parfum, peau, pervers, potelc, pudeur, vertu, volupte[3]» [35].

1) Galbe ( фр .) – контур;

2) Le galbe evase de ses handles - Очертания ее крутых бедер (фр.)

3) Galbe, gonfle, goulu: parfum, peau, pervers, potele, pudeur: vertu, volupt - контур, наполненный, прожорливый; аромат, кожа, развратник, пухлый, целомудрие; добродетель, наслаждение (фр.).

В третьей главе, Мэри, Гомбо и Мистер Скоуган дискутируют о внутреннем мире молодых людей и художников. Мистер Скоуган высмеивает художников, говоря о том, что в их жизни не происходит ничего особенного и это неимоверно скучно читать о них истории, а тем более писать романы, с чем Мэри категорически не согласна, она вступается за Гомбо, приводя в пример художника Чуплинтского из Парижа. Мистер Скоуган убивает двух зайцев одновременно, делая ей комплимент на французском языке, тем самым обезоружив комплиментом и, в то же время, используя слова на французском языке.

«- I entirely disagree with you," exclaimed Mary. She was somehow always out of breath when she talked. And her speech was punctuated by little gasps. "I've known a great many artists, and I've always found their mentality very interesting. Especially in Paris. Tschuplitski, for example--I saw a great deal of Tschuplitski in Paris this spring...

-Ah, but then you're an exception, Mary, you're an exception," said Mr. Scogan. "You are a femme superieure.

A flush of pleasure turned Mary's face into a harvest moon» [30].

«— Совершенно с вами не согласна! — воскликнула Мэри. Она всегда говорила несколько задыхаясь, и ее речь поэтому была прерывистой. — Я знаю многих художников, и их внутренний мир всегда был очень интересен для меня. Особенно это касается художников в Париже. Чуплитский, например, — этой весной мне часто доводилось видеть его в Париже...

— Ах, но вы же исключение, Мэри, вы исключение, — сказал мистер Скоуган. — Вы femme superieure [4].

Лицо Мэри, залитое краской удовольствия, стало похоже на полную луну» [35].

4) femme superieure - выдающаяся женщина (фр.). – (фразеологическая единица)

Всем известно в Кроме, что Дэнис любит коллекционировать красивые, высокопарные слова. Таким примером может являться его рассказ о слове «карминативный», значение которого Дэнис долгое время не знал, а восхищался им только за приятное уху сочетание букв и звуков.

«- Well, what DOES it mean?" asked Mr. Scogan, a little impatiently.

- Carminative," said Denis, lingering lovingly over the syllables, "carminative. I imagined vaguely that it had something to do with carmen-carminis, still more vaguely with caro-carnis, and its derivations, like carnival and carnation. Carminative--there was the idea of singing and the idea of flesh, rose-coloured and warm, with a suggestion of the jollities of mi-Careme and the masked holidays of Venice. Carminative-the warmth, the glow, the interior ripeness were all in the word. Instead of which...» [30].

«— Ну, так что же оно означает? — несколько нетерпеливо спросил мистер Скоуган.

—Карминативный, — сказал Дэнис, нежно растягивая каждый слог, — карминативный. Я смутно представлял себе, что это слово как-то связано с carmen — carminis [5], еще более неопределенно с саго — carnis [6] и производными от него вроде карнавала и карнации. Карминативный — в этом была идея пения и идея плоти, розоватой и теплой, с намеком на празднества mi-Careme [7] и карнавальные гулянья Венеции. Карминативный... тепло, горячий огонь, физическая зрелость человека — все было для меня в этом слове. И вместо этого...» [35].

5) Песня, стихотворение (лат.); даны формы именительного и родительного падежей, как обычно при изучении латинского языка в школе, чтобы показать тип склонения.

6) Мясо, плоть (лат.).

7) Четверг на третьей неделе великого поста (фр); отмечался во Франции карнавалами и народными гуляньями.

Комментарии по переводу Лев Паршин использовал только при переводе французских и латинских слов и выражений, что касается географических названий, имен писателей, политических деятелей или же литературных произведений, то переводчик никаких объяснений и отсылок не дал. Это и является одной из причин, почему роман «Желтый Кром» считают сложным для понимания большинства людей в связи с отсутствием лингвистического и исторического кругозора. Они не в состоянии будут определить аллюзию на историческое событие или на известное литературное произведение.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

Протагонист романа «Желтый Кром», находится в состоянии меланхолии на протяжении всего романа. Исходя из параграфа 2.1, мы можем сделать выводы, что прототипами героев романа являлись люди, которых Олдос хаксли знал в жизни. В образе Дэниса узнали самого Хаксли, в образе Мистера Скоугена – Нормана Дугласа и Герберта Уэлса, в Присцилле – леди Оттолин, в Айворе узнали Ивена Моргана, в образе Мэри брейсгерд увидели Дору Карригтон. Многие из них так и не смогли простить Олдосу данное сравнение, так как он оголил их пороки. Для читателя с начала книги стало привычным то, что Денис прибегает к цитированию и к аллюзиям. Проанализировав использование аллюзий на исторические факты и литературные произведения в романе Олдоса Хаксли «Желтый Кром», можно сделать вывод, что Хаксли неоднократно их использует в данном произведении. Цитаты и аллюзии в данном произведении являются методом раскрытия характера персонажа. Что касается употребления аллюзий главными героями произведения, то Анна, к примеру, намеренно не использует их и даже злится, когда в разговоре с ней цитаты и аллюзии использует Мистер Скоуген или Деннис. В речи других персонажей, таких, как мистер Уимбуш, его жена, Мери, Гомбо, в силу их образованности, тоже нет аллюзий. Речь же Дениса, Барбекью-Смита, Скоугена, Бодихэма, напротив, наполнена ссылками на известные произведения и исторические факты. Можем сделать вывод, что писатель акцентирует внимание читателя на уровне образованности героев. Мы можем вспомнить диалог, когда Дэнис делает Анне замечание по поводу понимания источников и смысла цитат и добавляет, что это зависит от образования. Также это зависит от рода деятельности: например, Денис и Барбекью-Смит занимаются литературным творчеством, соответственно использование аллюзий и цитат в речи для него не составляет никакого труда. Цитаты, реминисценции и аллюзии обогащают речь героев произведения, делая их речь более насыщенной в смысловом отношении, помогают красивее и выразительнее продемонстрировать свои чувства и переживания. Лев Паршин – единственный переводчик, который переводил «Желтый Кром» полагал, что читатель будет заранее знать об исторических событиях, именах известных писателей и правителей, так как никаких комментариев по поводу их перевода он не дал. Проанализировав аллюзивные конструкции, мы можем сказать, что переводчик использовал комментарии в качестве приема перевода французских и латинских слов. Что касается отсылок и примечаний по поводу известных английских произведений, стихотворений, исторических событий, создающих развернутую «картину» интертекстуальности романа, то комментарии переводчика отсутствуют, что создает преграду между пониманием читателя аллюзий и соотнесением их с событиями романа.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Прочитав роман Олдоса Хаксли «Желтый Кром» \ «Crome Yellow» в оригинале и в переводе, мы выявили особенности реализации интертекстуальных связей в художественном произведении.

В связи задачами, поставленными в начале исследовательской работы, мы можем отметить тот факт, что мы выявили причину, по которой роман О.Хаксли «Желтый Кром» считается «интеллектуальным». Главной причиной является нехватка знаний произведений зарубежных авторов, они не знакомы с иностранной поэзией, с историей, незнание языка подлинника. Исходя из этого, мы можем сказать, что была создана некая пропасть между людьми образованными и простыми читателями. Они не в силах распознать аллюзию. К сожалению, определить причину, по которой роман считается «интеллектуальным», не прочитав оригинал – невозможно.

Рассмотрев каждого героя поместья «Желтый Кром», мы видим, что прототипами героев романа «Желтый Кром» являлись настоящие люди, которых Олдос Хаксли знал лично. Циничный роман внес свою лепту в негативное развитие отношений между писателем и его прототипами в реальной жизни.

Рассмотрев термин интертексту