Глава 7 ● к югу от великого гималайского водораздела

Мы возвращаемся в ту географическую область, которую в большей части литературы еще принято считать “классической” для изучения проблемы “снежного человека”.

В главе 4 мы уже сделали обзор многих исследований, произведенных в 60-х гг. в землях, лежащих южнее Китая, — преимущественно в Непале и Сиккиме. Поэтому нет надобности повторять подведенные там итоги изучения одного из важных источников ¾ следов на снегу. Здесь достаточно лишь напомнить, что исследования в указанной географической зоне дали не только описательный материал, обзором которого мы сейчас заняты, но и некоторое, хоть и небольшое число вещественных данных, которые либо были охарактеризованы выше, либо будут предметом специального анализа в одной из последующих глав. Перечислим лишь кратко, что эти вещественные данные распадаются на следующие группы: 1) серии фотографий, слепок, а также зарисовки и описания следов на снегу, 2) фотографии и образцы волос, 3) серии фотографий, образцы высушенных кожных и мышечных тканей и волос, снятые с мумифицированной кисти руки из монастыря Пангбоче.

К этому списку можно добавить лишь имеющиеся указания на некоторые другие вещественные останки “йе-ти”, которые, может быть, еще удастся разыскать и обследовать в Непале. Проф. В.Н. Рерих сообщил, что у одного тибетца, проживающего в Калимптонге, который в прошлом служил в пограничном ведомстве, хранится кусок шкуры этого “дикого человека”. Кусок вырезан якобы со спины. Обладатель показывал его и Ю.Н. Рериху: это, по словам последнего, шкура с довольно густой, но не длинной шерстью коричневой масти, явно отличающаяся от шерсти медведя и лангура. Кроме того, Ю.Н. Рерих слышал от шерпов и от индийских зоологов, будто в одном монастыре на северо-западе страны, среди других диковинных предметов, хранится не скальп, а черепная коробка (краниум) “снежного человека” (ИМ, I, №16, стр.66).

Весьма любопытно сообщение сделанное директором Непальского государственного музея (г. Катманду) проф. Чандра Ман Маскей во время посещения Москвы в июне 1958 г. Застигнутый, можно сказать, врасплох расспросами о “снежном человеке”, которым он никогда специально не занимался, Чандра Ман Маскей ответил, что в распоряжении Непальского государственного музея имеется фотография мумифицированного трупа детеныша “снежного человека”. Фотография была снята с этой мумии, находившейся в Музее всего несколько дней, а владельцем ее является частное лицо, проживающее в г. Катманду. Мумия была получена им “с другой стороны Гималаев”, т.е. из Тибета, она хранится в особом ящичке и засыпана сахаром для дезинфекции. Труп принадлежит ребенку, может быть новорожденному, бесспорно мужского пола. В ссохшемся состоянии он имеет всего 20 – 23 см в длину (что, по заключению советских специалистов, может соответствовать длине мумифицированного вне жидкости трупа новорожденного). Кожа мумии темно-коричневого цвета, без волос. На лице очень маленькие впавшие глаза. Руки непропорционально длинны сравнительно с фигурой современного человека. Общее впечатление проф. Чандра Ман Маскей: труп напоминает не обезьяну, и не современного человека, а скорее доисторического человека (ИМ. II. №38).

Это последнее сообщение было полностью опровергнуто в 1960 г. проф. Коррадо Джини (Италия), специально посетившим Непальский государственный музей в Катманду для ознакомления с мумией “бэби-сноумена”. Ему показали некое изображение, абсолютно исключающее реально-биологическое происхождение. Несмотря на это, я счел возможным воспроизвести здесь рассказ г-на Чандра Ман Маскей: не один раз в истории изучения нашей темы вещественные материалы, о которых удавалось случайно узнать, затем оказывались подмененными чем-то другим. Я, конечно, не утверждаю, что так было и в данном случае.

А сейчас надлежит дать обзор описательных материалов, собранных в странах, лежащих на южных склонах и к югу от Гималайского хребта.

Отметим любопытное сообщение двух американцев, Джорджа Мура и Джорджа Брукса, впервые опубликованное недавно в книге А. Сэндерсона, но относящееся к июню 1953 г. Спускаясь с перевала по дороге в Катманду, они оказались в лесу среди густого тумана и внезапно были крайне перепуганы чудовищными голосами и криками, раздавшимися совсем неподалеку. Звуки донеслись с разных сторон, из чего путники поняли, что они как бы окружены. Вдруг один из них, доктор Джордж Мур увидел выступившее из тумана отвратительное лицо, которое, по его словам, он никогда не забудет: сероватая кожа; нависшие черные брови; растянутый чуть не до ушей рот; длинные желтоватые зубы, оскаленные, с заметными верхними клыками; запавшие маленькие глаза. Затем показалась и вся фигура животного: оно имело около 5 футов (150 см) роста; шло сутулясь, как пещерный человек, на двух волосатых ногах; руки выглядели темными, а тощее, хотя и мускулистое тело, было грязным и серым. Вслед за этим индивидом из тумана к путникам приближалось еще 6 – 7 особей. У одной на шее был ребенок. Схватившись за ружья, путники дали выстрелы в воздух, что остановило животных и обеспечило возможность отступления (Sanderson I.T. Op. cit, р. 245 – 248; Сандерсон А. Т. Op. cit, с. 378 – 387).

Обзор показаний шерпов стоит начать с некоторых обобщений, сделанных главным образом на основе этого материала экспедицией Иззарда в 1954 г. С полным правом Иззард призывает отнестись серьезно к показаниям шерпов. “Основываясь на моем довольно обширном опыте общения с народами Азии, я со своей стороны готов утверждать и я уверен, что всякий путешественник по Гималаям безусловно согласится со мною, — что шерпы столь же понятливы, как и мы, обладают таким же логическим и, возможно, даже более трезвым умом. Многие из этих людей проводят большую часть жизни в горах, с детских лет присматривая за своими стадами, бродящими по отдаленным равнинам и склонам; если принять также во внимание их очень мало эмоциональный характер, то должно быть ясно, что пренебрегать сведениями, которые можно получить от них, было бы совершенно так же глупо и вредно, как сомневаться в рассказах лесничего из Северной Шотландии о благородном олене или суссекского пастуха о повадках зайца… Существование “йе-ти” было для всех бесспорным фактом, многие видели его и считают самым обыкновенным животным, наряду с волками, барсами, дикими козлами и другими зверями, живущими в здешних горах. Когда выражали сомнение в существовании йе-ти, на нас смотрели с сожалением” (Иззард Р. Op. cit., приложение: “Проблема Йе-ти”, с. 211 – 212). “Ни разу у меня не возникло ни малейшего подозрения, что мои собеседники говорят то, что я хотел бы услышать, или же выдумывают интересную историю мне в угоду” (Иззард Р. Op. cit., приложение: “Проблема Йе-ти”, с. 211 – 212). “Мы усиленно расспрашивали жителей десятка деревень, расположенных в разных концах страны шерпов. Их рассказы были логичны и лишены всяких противоречий… Пытаясь воссоздать по рассказам внешний вид животного, мы отбрасывали все сведения, полученные нами из вторых или третьих рук, и принимали во внимание только описания людей, утверждавших, что они видели его сами. Не прошло и нескольких недель, как выяснился поразительный факт: независимо от того, где, когда и при каких обстоятельствах шерпа, по его утверждению, видел йе-ти, все описания давали в точности одну и ту же картину… Мы установили, что среди местных жителей ходят весьма правдоподобные рассказы о неизвестном животном, что существует большой неисследованный район, где оно могло бы жить, и что там имеется растительная и животная пища… И другое заблуждение в отношении йе-ти начало рассеиваться. Одним из главных доказательств его существования являлись загадочные следы, виденные на снегу в нескольких районах Гималаев, отсюда возникло совершенно ошибочное представление об этом животном как об обитателе зоны вечного снега. В действительности дело заключается попросту в том, что в течение всей зимы в тех районах регулярно выпадает снег, а человек, звери и птицы, как и в любом другом месте с холодным климатом, оставляют на снегу следы, если им приходится ходить по нему. Все шерпы единодушно считают, что йе-ти живет среди камней… Это не пустынная зона, а альпийская страна с карликовыми кустарниками, с цветами и травами; и населена она немалым количеством птиц и млекопитающих. Если где-нибудь удастся обнаружить йе-ти, то только там, и именно там, по единодушному мнению шерпов, и находится его убежище… Климат там не препятствует жизни других крупных млекопитающих, пища имеется в изобилии; значительная часть этой области кишит пищухами, — маленькими животными, несколько похожими на морских свинок; как шерпы, так и тибетцы считают пищух основной пищей йе-ти, пополняемой насекомыми (летом) и, вероятно, корнями, побегами и листьями альпийских растений” (Ibidem, стр.213 – 214).

Эти выписки из выводов экспедиции Иззарда в конце концов показывают все огромное познавательное значение как раз собранного опросного, иначе говоря, устного описательного материала. Изучение же следов, как мы видели, при всей своей ценности, способно дать не столько самостоятельные биологические результаты, сколько контрольные факты для сопоставления с рассказами жителей.

Кашмир

Западнее “классической” территории, т.е. горных районов Непала и Сиккима, а именно в северной части Соединенных провинций Индии и в штате Кашмир и Джамму сведения систематически еще не собирались.

Однако кое-какие сообщения населения о “ванманас” (диком волосатом человеке) записаны в этих областям, в частности, в Кашмире. Многие крестьяне, живущие в долине р. Бхиланганы в районе Техри Гархвал, утверждают, что они видели этих странных животных, а также их следы. Один крестьянин, который, по его словам, видел самку и детеныша, говорит об их длинной сероватой шерсти. Однажды кашмирские пандиты, согласно их рассказу, застали врасплох волосатое существо, которое вынимало рис из горшка и ело его; увидев их, это существо убежало. Сообщалось, что один “ванманас” был убит гуджарами из Раомерга близ Гангабала в Кашмире, но подробного описания тела не удалось получить. Среди гуджаров в области Наранг в Кашмире записаны и рассказы о похищении “ванманасами” людей, лишь в трудом возвращенных земляками (ИМ, III, № 99).

Наиболее подробные сведения по Кашмиру собрала и передала в 1959 г. Одетте Чернин общественная деятельница Мира Бен (Мадлен Сайд), английская последовательница Махатмы Ганди.

Она сообщила, что в 1951 – 1952 гг. “снежного человека” видели на расстоянии 500 миль на запад-северо-запад от Эвереста. Крестьяне в Гархвале (Garhwal) передавали тогда сведения о следах “йе-ти”, найденных на высоте 4 – 7,5 тыс. футов, то есть значительно ниже линии снегов.

Один старик, делавший какую-то работу вблизи коровника, при свете луны отчётливо видел “снежного человека” на склоне горы. Это существо было очень высокое “вроде гигантского человека с широкими волосатыми плечами, как будто он был одет в мохнатую шубу”, — таковы подлинные слова этого наблюдателя. На следующий день он видел следы. Другой человек утверждает, что видел некое существо, стоявшее прямо, вокруг него бегало другое, несколько меньшее по размеру, представлявшее собой как бы уменьшенную копию первого.

Мира Бен возобновила сбор сведений в 1954 – 1955 гг. Она получила их, организуя главное управление Кашмирского скотоводства, здания которого были расположены на высоте около 6 тыс. футов. Визуальные наблюдения над “снежным человеком” отмечались на высоте 4 – 5 тыс. футов и еще выше. Крестьяне рассматривали факт редких появлений “йе-ти” как не требующий доказательств и были совершенно убеждены в его реальности, когда их расспрашивали. Именно в то время, когда Мира Бен была в районе Гархвала, она и услышала о старике, который видел “йе-ти” при лунном свете, на склоне горы. Это случилось на расстоянии приблизительно 26-ти миль от Техри, недалеко от реки Бхиланганы или Белунг (приток Ганга). Крестьянин описал свое мимолетное впечатление в нескольких словах: он видел что-то “большое, черное и мохнатое”. Относительно второго свидетеля, который видел фигуру йе-ти в сопровождении другой, меньшей по размеру, Мира Бен сообщила, что это произошло за пять лет до того. Это существо было женского рода, второе, маленькое, существо бежало рядом.

Фотографии следов, сделанные Эриком Шиптоном в Гималаях в 1951 г., Мира, Бен показывала крестьянам и они безошибочно узнавали их. Они говорили, что видели такие же следы не только на снегу, но и на свежевспаханных полях. Один из крестьян сказал, что видел подобные следы на куче золы. Все эти следы видели в Гархвале на высоте приблизительно 4 тыс. футов. Все рассказы, как правило, очень походили друг на друга. Один человек, который был солдатом в индийской армии во время бирманской кампании, рассказал Мире Бен следующее: “Я видел “снежного человека” однажды. Я смотрел на склон горы и вдруг заметил существо с длинной рыжей шерстью, которое отдыхало на солнышке. Я испугался и бросил в него камнем, тогда “парень” убежал”.

Население этих районов говорит о “снежном человеке”, как об особом виде людей. Мира Бен беседовали с кашмирскими кочевниками гуджарами. Они утверждали, что видели “йе-ти”, как мужского, так и женского пола. Мира Бен встречала этих кочевников на высоте 6,6 тыс. футов. Гужары и другие горные племена из этих районов называют йе-ти “ван-манас”.

За два года до того, как Мира Бен возобновила свои поиски йе-ти, “ван-манас” похитил одну женщину из племени гуджаров. Пастухи преследовали его по пятам через ущелья и добрались до пещеры. Вход был закрыт большим камнем. С большим трудом камень удалось отвалить от входа, “мохнатого человека” загнали в угол и убили; женщина осталась невредима. Когда Мира Бен услышала этот рассказ, она захотела побеседовать с кем-нибудь из участников самого происшествия. Ей ответили на эту просьбу: “Мы, конечно, можем найти их и привести к вам, чтобы вы могли расспросить их. Но, уверяем вас, они ничего нового вам не расскажут, потому что вы прибыли издалека и, конечно, как-то связаны с правительством”. Когда она спросила, почему они боятся этого, ей ответили, что опасаются как бы пастухов не обвинили в убийстве человека.

“Когда я поднималась со стадами на высокогорные луга, на высоту 8 тыс. 600 футов, — продолжает свой рассказ Мира Бен, — мы начали копать канаву для воды в двух милях от нашей стоянки с тем, чтобы сохранить воду от весеннего паводка для скота. Однажды на расстоянии приблизительно одной мили от загонов, человек, который наблюдал над тем как рыли канал, встретился лицом к лицу с “ван-манасом”. “Волосатый человек” стоял, разглядывая свежевскопанную землю, как бы удивленный таким вторжением в его неприступные владения. Надсмотрщик испугался и, заложив пальцы в рот, громко свистнул, призывая на помощь рабочих. Услыша этот звук, “ван-манас” оглянулся, перескочил через свежевырытую канаву и исчез в лесу”.

Мира Бен при каждой беседе просила дать внешнее описание “ван-манаса”. Опрошенные ею люди утверждали, что анфас его лицо производит впечатление настоящего человеческого лица. Один человек из Кашмира, когда Мира Бен спросила его, внезапно указал на фотографию какого-то бизнесмена в газете, которая случайно оказалась на столе, и сказал: “Вот — “ван-манас” как раз похож на него”. Когда делались попытки установить, что же это за существо, гуджары неизменно отвечали: “ван-манас” не медведь и не большая обезьяна и он не ходит опираясь на суставы пальцев, как некоторые говорят”.

“Единственный путь установить истину о нашем снежном человеке, это подойти к вопросу осторожно”, — говорит Мира Бен, — и не устраивать вокруг него столько рекламы и шума. Только бесконечным терпением можно добиться успеха. Снежный человек не является курьёзом, который следует, если он действительно существует, убить или поймать. Орудием охоты должна быть фотокамера. “Йе-ти” — это дикие существа, которые пугаются всего неизвестного; они чуют пришельцев и остро реагируют на всё опасное и неизвестно, что те приносят с собой. Мира Бен считает, что лучшим способом подвинуть вперед поиски йе-ти является организация небольших групп из местного населения. “Это должны быть люди из местных жителей, известных йе-ти по запаху. Их следует обучить обращению с фотоаппаратом. Тогда, быть может, после терпеливого ожидания под прикрытием веток в течение многих ночей, и может быть достигнут какой-нибудь результат” (Tchernine O., op. cit., р. 134 – 139).

Непал и Сикким

Но, разумеется, неизмеримо обильнее опросный материал, собранный среди горцев Непала. Однако, когда знакомишься с ним, нельзя не обратить внимания на две особенности собранных здесь рассказов. Во-первых, среди них вовсе или почти вовсе не встречается упоминаний о детенышах, так же как и очень мал процент упоминаний о самках. Во-вторых, только тут распространены и даже довольно часто встречаются представления о двух или даже трех видах “йе-ти”, различаемых как по названиям, так и по росту — от гигантов чуть ли не трех метров вышиной, которых, впрочем, почти никто своими глазами не видел, до совсем небольших, с четырнадцатилетнего подростка, т.е. не более 1,2 м. Невольно возникает предположение: не окраина ли это области миграций “снежного человека”, куда по той или иной биологической причине, может быть в определенные сезоны, приходят, перевалив через Гималаи, преимущественно взрослые самцы и подростки? Во всяком случае в Непале и Сиккиме, по-видимому, невозможно предполагать очаг размножения “снежного человека”.

Из записей рассказов местного населения, произведенных в этих местах, напомним прежде всего те, которые были сделаны еще до экспедиции Иззарда 1954 г.

В 1953 г. Дж.Хантом был записан рассказ настоятеля монастыря Тьянгбоче о появлении “йе-ти” под стенами этого монастыря. Следует предупредить, что это не тот случай наблюдения “йе-ти” группой шерпов в этом же самом месте, который был приведен выше (см. стр.54). Рассказ настоятеля монастыря Тьянгбоче был подвергнут контрольным записям, и все сообщенные им подробности совпали. Вот запись Дж. Ханта: “Взглянув через окно на луг, где стояли наши палатки, он очень красочно описал, как несколько лет тому назад, в зимнюю пору, когда земля была покрыта снегом, из окружающих зарослей появился йе-ти. Этот зверь, передвигавшийся большими прыжками, иногда только на одних задних лапах, а иногда и на всех четырех, был ростом около полутора метров и покрыт серой шерстью… Йе-ти остановился почесаться, затем подхватил комок снега, поиграл им и немного поворчал… Тем временем население монастыря пришло в сильное возбуждение, и было решено прогнать непрошеного гостя (Стонор добавляет: монахам показалось, что зверь тоже наблюдает за ними (Стонор Ч. Op. cit., с. 150)). Монахи затрубили в раковины и длинные рога, — йе-ти вперевалку затрусил в кусты” (Хант Дж. Восхождение на Эверест. М., 1956, с. 98-99).

Напомним и некоторые сообщения прославленного покорителя Джомолунгмы (Эвереста) — Тенцинга Норкея. По его словам, он слышал о “йе-ти” с самого детства, на его родине Соло Кхумбу о них много рассказывали. Мальчиком он иногда находил на каменистых склонах и ледниках помет неизвестного животного, содержавший остатки грызунов, и был уверен, что это помет “йе-ти”. Следы “йе-ти” он видел дважды за свою жизнь: в 1946 г. на леднике Зему и в 1952 г. у подножья Эвереста. Чрезвычайно интересны переданные Тенцингом рассказы его отца, честность которого он подчеркивает. “Впервые он встретился с этим странным животным на р. Барун, около горы Макалу, недалеко от Тса-чу, где я родился. Он столкнулся с ним неожиданно и так близко, что видел его совершенно отчетливо, йе-ти напоминал большую обезьяну с той только разницей, что у него были очень глубоко лежащие глаза, а голова заострялась к макушке. Тело животного покрывала сероватая шерсть, причем росла она очень примечательным образом: выше пояса — вверх, ниже пояса — вниз. Это была самка с отвислыми грудями, ростом около 1,2 м. Она передвигалась на задних конечностях, придерживая груди передними. Отец, конечно, испугался, но йе-ти тоже. Зверь вдруг круто повернул и стал карабкаться вверх по крутому склону, издавая резкий свист, затем скрылся. После этого отец долго ждал беды, потому что многие утверждают, будто увидевший йе-ти должен вскоре умереть. Отцу, однако, повезло, он не умер. Но, по его словам, он болел после этого случая почти целый год. Второй раз отец Тенцинга встретил “йе-ти” в 1935 г., на этот раз за перевалом Нангпа-ла в области Ронгбук, т.е. уже не в Непале, а в Тибете. Ему случилось заночевать в одиночестве в одном из промежуточных лагерей альпинистской экспедиции. По его рассказу, на рассвете он услышал пронзительный свист и, выглянув из палатки, довольно близко увидел йе-ти, который шел по леднику в направлении с юга на север. Отец Тенцинга неподвижно простоял на месте до тех пор пока “йе-ти” не спустился по леднику и не скрылся из виду. Передает Тенцинг и слова одного из носильщиков Эверестской экспедиции, натолкнувшегося на “йе-ти” по близости от того места, где несколько ранее были замечены его следы. “По его словам, “йе-ти” был ростом около полутора метров, покрыт густой коричневой шерстью и передвигался на задних лапах. Голова заострена кверху, широкие скулы, мощные челюсти, которые “йе-ти” угрожающе оскалил, тараща глаза в упор на носильщика, словно собирался напасть на него. Потом йе-ти вдруг зашипел, повернулся, убежал и больше не показывался… Собственно, — заключает Тенцинг, — слова носильщика подтвердили уже сложившееся у меня впечатление, что йе-ти — большая горная обезьяна”. “Хотя я и не могу доказать этого, — говорит Тенцинг в другом месте, — я уверен, что йе-ти существуют. Думаю, что это зверь, а не человеческое существо, что он выходит из своего логова только по ночам и кормится растениями и мелкими животными, обитающими на высокогорных лугах, скорее всего это обезьяна еще неизвестного вида” (Тенцинг. Тигр снегов. М., 1957, с. 33, 77 – 79, I83).

Большой интерес представляют опросные сведения, которые собрал в тех местах русский ученый проф. Ю.Н. Рерих. “В мою бытность в Гималаях, — а я прожил там с 1923 г. не мало лет, говорит он, — мне пришлось расспрашивать как тибетцев, так и шерпов и другие народности, населяющие эти края, об этих “снежных людях”, как их теперь называют в литературе. Все сходятся на том, что там что-то подобное действительно есть”. Среди шерпов существует определенное мнение, говорит Ю.Н. Рерих, что на грани снежной линии на южном склоне, на высоте 5 – 6 тыс. м. живет какое-то человекоподобное существо. Они его называют “йе-ти”, тогда как в тибетской литературе и в тибетских устных преданиях это существо называется “ми-гё” (“дикий человек”). По описанию, которое дают шерпы, это довольно крупного вида обезьяна, высотой в стоячем положении свыше 5 ф., (свыше 150 см). Покрыта она довольно густой, но не длинной шерстью коричневого цвета; живет, по-видимому, в высокогорных хвойных лесах, где попадаются рододендроны; питается плодами, ягодами, кореньями, по-видимому, никогда не нападая на людей или крупных животных. Его видели на значительном расстоянии ходящим наподобие человека, а не на четвереньках, как обезьяна. Передают, что присутствие этого существа часто выдает совершенно определенный свист. Ю.Н. Рерих ссылается, в частности, на свидетельство бывшего британского торгового агента в Гьянгце и в долине Чумби, некоего Макдональда. По словам последнего, ему неоднократно приходилось слышать этот характерный свист в районе высокого хребта Дронкьяла, и когда он спрашивал у своих проводников, что это такое, они отвечали, что свистят “дикие люди”. Ясно только одно, продолжает Ю.Н. Рерих, что по склонам Главного Гималайского хребта видимо обитает какое-то существо, возможно человекоподобная обезьяна, которая еще науке неизвестна; слишком уж повторны и слишком определенны эти сообщения населения, чтобы просто допустить, что речь идет о фольклоре. Для всех людей, которые живут там в высокогорных условиях, наличие этого существа совершенно бесспорно. Те, кто слышал упомянутый свист, определенно говорили, что при приближении это существо издает такой звук. Шерпы и другие племена, которые живут в этих районах, отлично знают медведя, отличают его на большом расстоянии и поэтому никак не могли бы сказать про медведя то, что они в данном случае определенно и упорно говорят: что это дикий человек или человекоподобная обезьяна. Сообщается, наконец, что при встрече с человеком это существо, как, впрочем, и большинство других диких животных, уходит (ИМ, I, № I6).

Приведем, далее, выводы австрийского этнографа проф. Небески-Войковица. “Знаменательно, пишет он, что высказывания тибетцев, шерпов и лепча о том, как выглядит “снежный человек”, совпадают. Согласно их описанию, приметы этого обитателя Гималаев, которого так настойчиво ищут, таковы: рост до 2,1 – 2,3 м., когда он стоит на задних конечностях. Сильное, обросшее темно-коричневою шерстью тело, длинные руки, яйцевидная, похожая на обезьянью, голова, заостренная кверху; на лице лишь редкие рыжеватые волосы. Он боится света от огня. Несмотря на его огромную силу, жители Гималаев считают его безвредным существом, которое нападает на человека только, если оно ранено. Согласно высказыванию одного местного охотника, название “снежный человек” дано ему неправильно, так как, во-первых, это существо — не человек, а животное, а, во-вторых, живет оно не в области снегов. В гораздо большей степени местом его обитания является полоса непроходимо густых высоких гималайских лесов. Днем он спит в своем укрытии, с наступлением сумерек оставляет его. Тогда о его приближении можно узнать по треску ветвей и своеобразному свистящему крику. В девственном лесу ми-гё передвигается на всех четырех конечностях или перебирается с дерева на дерево. Но когда он выходит на свободное пространство, он передвигается преимущественно на задних конечностях, причем у него неуверенная, покачивающаяся походка. Почему, собственно говоря, он предпринимает, несомненно, очень утомительные для него прогулки по негостеприимным районам снегов? Местные жители имеют на этот счет объяснение, звучащее правдоподобно: они говорят, что ми-гё любит особый вид мха, содержащий соль, который он находит на камнях моренных полей. В поисках этого мха он и оставляет на снежниках свои характерные следы. Утолив потребность в соли, он снова возвращается в девственный лес” (Nebesky-Wojkowitz R. Op. cit., S. 71-72). К этим интересным опросным данным надо сделать, однако, ту оговорку, что версия об обитании “снежного человека” преимущественно в верхней части высокогорной лесной зоны, в общей форме вполне вероятная, не применима как раз к географическим условиям Непала.

Перейдем к опросным материалам Стонора. Прибыв в страну шерпов, он уже в Намче-Базаре услышал, что “йе-ти” — это, конечно, зверь, а не человек. Хотя своим сложением это существо и напоминает человека, но лицом оно походит на обезьяну и все его тело покрыто волосами. Волосы на верхней половине туловища растут ворсом вверх, а от талии — вниз. Живет “йе-ти”, по словам шерпов, в более высоких горах, над их деревнями, но зимой спускается ниже. Увидеть его очень трудно. Существование “йе-ти” считается всеми шерпами бесспорным, это реальное животное.

В дальнейшем Стонор так резюмировал собранные им среди шерпов описания “мих-ти” или “йе-ти”. Живет этот зверь только на обширной, усеянной валунами территории, в суровой альпийской зоне, слишком высокой для древесной растительности, но расположенной ниже постоянной снеговой линии. Временами он приближается к людям, и его можно увидеть и услышать возле деревень. У него, в общем, такое же сложение, как у человека, хвоста у него нет. Покрыт зверь рыжевато-бурой и черной шерстью с немного более светлой окраской на груди. Согласно большинству сообщений, особенно длинные волосы растут на голове и посередине туловища. Голова у “йе-ти” заостренная, на лице нет никакой растительности, нос вдавленный, как у обезьяны. Крик у этого зверя громкий, протяженный, визгливый. Чаще всего его можно услышать во второй половине дня, или с наступлением вечера. На близком расстоянии крик “йе-ти” часто кажется вибрирующим. В холодные зимние месяцы “йе-ти” спускается ближе к человеческому жилью. Как предполагают шерпы, снег и непогода гонят его вниз. Ходит зверь обычно на двух ногах, но когда спешит, или выкарабкивается из глубокого снега, то опускается на четвереньки. Питается “йе-ти”, как многие полагают, пищухами, возможно, что пищей ему служат и другие мелкие животные, а также насекомые. “Йе-ти” очень осторожен и умен, и шерпы относятся к нему с большим уважением, они побаиваются его, хотя тут и неизвестны случаи его нападения на человека.

Вот несколько наиболее интересных отдельных записей, произведенных Стонором. Пастух Лакхпа Тенсинг, около 30 лет, рассказал о происшествии, случившемся три года назад, ранней весной. Разыскивая одного отбившегося яка, рассказывает он, “я взобрался на группу скал, возвышавшуюся над пастбищем. Там я услышал звук, который принял сначала за визг щенка. Подойдя поближе, чтобы выяснить, в чем дело, я обнаружил на земле внутренности только что убитой пищухи и разбрызганную вокруг еще не запекшуюся кровь. Немного дальше, на расстоянии 30 шагов, находился зверь, которого я признал за йе-ти. Он сидел на скале прямо, в позе человека, но спиной ко мне, и, как я мог разобрать, по росту и сложению походил на 12-летнего подростка. Голова у него была заостренная, а спину покрывали рыжевато-коричневые волосы. Я очень испугался, когда понял, что передо мной сидит йе-ти, и поскорее ползком скрылся из виду, до того как он мог догадаться о моем присутствии”.

Один шерпа рассказал Стонору как два года назад, в весенний день, работая в березовом лесу в горах, он вдруг услышал, что кто-то спускается из высокогорной зоны над лесом, пробираясь через подлесок. Крепко сжав в руках дубину, рассказчик пригнулся пониже, пока неизвестный зверь не приблизился к нему на расстояние нескольких шагов. Из-за густых зарослей рододендрона он мог только рассмотреть, что тот был средних размеров, с не очень темной шерстью и сложен как будто как человек. Существо было настолько близко от оцепеневшего шерпы, что тот отчетливо слышал, как оно дышало: как человек, тяжело и часто, совсем не так, как дышат звери вроде леопарда или медведя. Через несколько минут неизвестное существо удалилось в том же направлении, откуда пришло.

Шерпа по имени Нимах рассказал о том, как, заночевав с группой спутников в горах в покинутой пастушьей хижине, они слышали приближавшиеся крики “йе-ти”, перешедшие вблизи самой хижины в вибрирующий звук, затем удалившиеся, на рассвете на тонком слое снега оказались свежие следы двуногого существа, похожие на босую ногу небольшого человека, ведшие прямо к хижине, а затем уходившие прочь, скрываясь из глаз.

Мать одного ламы видела “йе-ти” на небольшом расстоянии, описание этого существа, которое услышал от нее сын, изображение визгливого крика “йе-ти”, воспроизведенное им, — все это вполне совпадало с рассказами других лиц. Другой лама, настоятель монастыря Тьянг-боче, утверждал, что он дважды в жизни видел “йе-ти”, из которых один уже был описан им Дж.Ханту. Этот случай имел место три года назад, а нашлись монахи, видевшие “йе-ти” шесть лет назад при таких же обстоятельствах, он спустился с высоких гор в период непогоды и пришлось поднять страшный шум, чтобы заставить его уйти, монахи точно показали на земле место, до которого он доходил, и правдивость их рассказа не вызывает у Стонора сомнений.

Житель деревни Пангбоче по имени Дакху рассказал, что года четыре назад, разыскивая отбившегося яка среди скал, он заметил волосатого зверя, спрятавшегося за камень. Затем этот зверь поднялся и медленно зашагал к шерпе на задних лапах. Вид у зверя был встревоженный и угрожающий: он хватал руками траву и вырывал ее целыми пучками. По цвету шерсти он был похож на тахра (козла) — черный с рыжевато-коричневым отливом, более светлого оттенка на животе. Волосы были довольно длинные. Строением зверь напоминал коренастого человека. Угрожающий вид и упорство, с каким зверь наступал на человека, заставили пастуха спасаться бегством вниз. Примерно в том же мосте в другое время два брата слышали крики “йе-ти”, бродившего около пастушеской хижины, и наутро, хотя снега не было, на голой земле нашли несколько отпечатков длинной ступни, похожей на человеческую.

Житель Намче по имени Мингма, пастух, в марте, четыре года назад, на пастбище над деревней Пангбоче услышал крик зверя, а затем и сам зверь стал к нему спускаться, он был косматый и шел на задних лапах. Мингма помчался в пастушечью хижину и, забаррикадировав дверь, в щель видел “йе-ти”, подошедшего к самой хижине. Это был приземистый, коренастый зверь, ростом и сложением напоминавший небольшого человека, покрытый рыжевато-черной шерстью, не слишком длинной, которая, казалось, от середины туловища росла ворсом вверх, а ниже середины — вниз; около ступни и ног шерсть была несколько длиннее. Вытянутая голова завершалась пучком волос на макушке. На морде шерсти не было, за исключением небольшого количества коричневых волос, росших вдоль щек. Морда была более плоская, чем у обезьяны, но менее плоская, чем человеческое лицо. Нос приплюснутый. Хвоста не было. “Йе-ти” стоял немного согнувшись, с висящими по бокам руками, причем кисти рук выглядели крупнее и сильнее человеческих. Постояв немного, “йе-ти” стал ходить перед хижиной большими шагами, а, заметив выглядывавшего Мингму, зарычал, показав при этом зубы, на вид гораздо более крепкие, чем человеческие. Мингма сумел отогнать “йе-ти”, разжегши огонь в очаге и бросив в щель горящую головешку. Интересно, что когда позже Мингме был предъявлен рисунок, изображающий предполагаемый внешний вид “йе-ти”, Мингма сразу возразил, что рисунок не похож, так как нарисованный “йе-ти” очень смахивает на обезьяну, а волосы на его руках и ногах слишком длинные.

Четверо шерпов, подходя подвечер к летовке Тарананг в долине Бхоте-Коси, увидели “йе-ти”, который сидел на скале шагах в 50 ниже тропы. Это был зверь коричнево-черной окраски, ростом поменьше человека, с остроконечной головой. При виде людей “йе-ти” соскочил со скалы и убежал на четвереньках. В деревне Пхорче два года назад в холодное зимнее время крестьяне однажды вечером услышали крик “йе-ти”, а через два-три дня, перегоняя яков по снегу, увидели по дороге свежие следы “йе-ти”, имевшие форму человеческой ступни, с очень отчетливыми отпечатками пальцев, но боковая линия следа выглядела так, будто на ноге росла шерсть. Крестьяне шли некоторое время по следу “йе-ти”: он почти все время передвигался на задних лапах, но иногда на труднопроходимых местах опускался на четвереньки. Дойдя до плоского камня, “йе-ти” сел на него: на снегу, покрывавшем камень, остался след его зада, рядом с которым были две вмятины, показывавшие, что здесь “йе-ти” уперся руками, чтобы подтянуться и сесть на камень; ниже на земле, куда он поставил ноги, отчетливо вырисовывались два параллельных отпечатка ступней. В другом месте пути зверь попал лапой в расщелину между скал и, вытаскивая ее, оставил в камнях немного шерсти рыжевато-коричневого цвета, она оказалась более жесткой, щетинистой, чем у любого другого зверя, которому можно было бы ее приписать. Но крестьяне не стали уносить с собою эту шерсть — она могла навлечь несчастье. Однако, по мнению Стонора, эти пастухи-горцы по роду занятия должны хорошо знать следы волков, барсов и других хищников, опасных для стад и людей; проводя всю жизнь среди природы, они безошибочно различают звериные следы.

Шерпа Анг Тсеринг рассказал, что как-то поздней осенью они с женой, собирая лечебные травы среди пустынных скал у границы зоны лесов, спугнули “йе-ти”. Зверь выпрыгнул из небольшой ямы недалеко от них и ускакал на четвереньках по усеянной скалами местности. Внешний вид и движения зверя исключают смешение его с другими животными, скажем с кабаргой. К тому же на исходе дня примерно в том месте прозвучал и хорошо известный визгливый крик “йе-ти”. Пастухи из деревни Кумджунг зимой, после сильного снегопада, спугнули “йе-ти”, стоявшего ярдах в ста перед ними. Это было человекообразное существо, покрытое шерстью, похожей на шерсть тахра. Увидя людей, “йе-ти” издал визгливый крик и побежал вверх по склону, держась все время на задних лапах, но бежал при этом не очень быстро. Шерпа по имени Пхорчен-Да рассказал, что он и его товарищи лет двадцать назад в районе Лонгмоче в горах вспугнули “йе-ти”. Зверь убежал на задних лапах, ростом он был пониже человека; цветом походил на мускусную кабаргу.

Интереснее рассказ того же Пхорчен-Да о встрече с “йе-ти” лет девять-десять назад у опушки леса в долине Бхоте-Коси. Разыскивая пчелиные гнезда, он увидел какого-то бурого зверя, спускавшегося между деревьями, но сначала подумал, что это мускусная кабарга. Однако когда зверь подошел поближе, Пхорчен-Да увидел, что тот шел на задних лапах. Пхорчен-Да спрятался за валуны и неподвижно наблюдал. “Йе-ти” пробирался по ровным участкам между скалами. Он медленно шел на задних лапах, совсем как человек, делая большие шаги, но в самых трудных местах несколько раз становился на четвереньки. Ростом и фигурой “йе-ти” походил на юношу. Косматая шерсть была рыжевато-коричневой и черной окраски, причем на груди ¾ немного светлее и как будто росла вверх, волосы не очень длинные, ворс “как у тахра”. Голова вытянутая и остроконечной формы, а морда “как у обезьяны”, безволосая и коричневая. В конце концов зверь взобрался на скалу ярдах в ста от наблюдателя и уселся там на корточках. Желая, наконец, отогнать “йе-ти”, Пхорчен-Да стал стучать по дереву и тогда “йе-ти” соскочил со скалы и, быстро передвигаясь на четвереньках, скрылся между деревьями. На следующее утро Пхорчен-Да с приятелем нашли на этом месте следы зверя: они были похожи на следы голых ступней небольшого человека, отпечатки пальцев вырисовывались очень ясно. Повторные опросы Пхорчен-Да оставили у Стонора впечатление полной безыскусственности и простоты этого рассказа.

Заслуживает большого внимания и рассказ одного из старших монахов монастыря Пангбоче. Совсем недавно он взобрался на пустынный скальный склон в двух часах ходьбы от монастыря, и наткнулся на открытое, незащищенное гнездо из свежих переплетенных веток можжевельника. Оно походило на большое ложе, и на нем мог поместиться человек. Монах слышал, что такие ложа устраивают “йе-ти”, и был уверен, что наткнулся на гнездо этого зверя, вследствие чего и поспешил домой. Настоятель монастыря Наванг добавил, что и один живший по соседству старик как-то нашел логовище среди пустынных скал. По сильному и неприятному запаху, исходившему от него, старик понял, что оно принадлежит “йе-ти”. “Рассказ о гнезде — пишет Стонор — имел для меня двоякий интерес: сам по себе и как подтверждение создавшегося ранее впечатления, а именно, что этот зверь, если он существует, не имеет постоянного жилья. Это — бродяга. Он все время странствует, ночует в любом подходящем месте, которое находит или сам себе устраивает. Так обычно поступают гориллы и другие крупные обезьяны. Я повсюду расспрашивал шерпов о “йе-ти” и их ответы подтверждали мои выводы. Йе-ти был бродячим зверем. Из его временного логова доносилось ужасающее зловоние. Попадались такие логовища чрезвычайно редко” (Стонор Ч. Op. cit., с. 86, 87, 91 – 93, 105 – 106, 124, 149 – 164, 168 – 169, 172 – 173, 175, 177, 182 – 184).

К этим опросным материалам, собранным Стонором, добавим еще некоторые более поздние записи. Зимой 1957 – 1958 г. два представителя от поселка шерпов Кулу обратились к непальскому правительству с просьбой защитить их от двуногого вредителя: “йе-ти” забрался в мельницу, являющуюся собственностью некоего Калсанга; “йе-ти” съел у него муку, а затем разбил камень для растирания зерна (ИМ, I, №I9). Эта ситуация отнюдь не является совершенно исключительной. Жители селения Тарке, которое находится в трех днях пути от столицы Непала, в начале 1958 г. сообщили о подобном же визите “йе-ти” на мельницу. Как рассказал крестьянин Пхурпа, утром он пошел к своей водяной мельнице, расположенной на краю селения, забрать муку и засыпать зерно. Дверь помещения неожиданно оказалась открытой и, подозревая, что там может быть застигнут кто-нибудь из жителей селения, Пхурпа осторожно заглянул внутрь. “Но увидел я там вовсе не человека, — говорит Пхурпа, — а огромное человекоподобное существо, все тело которого покрывали длинные густые волосы. Оно съело всю муку, которую пожирало из обеих горстей, и стало искать еще чего-нибудь поесть. Существо было около 9 ф. высотой. Его длинные руки почти касались колен. Оно так увлеклось розысками, что даже не заметило меня. Я слышал много историй об йе-ти и знал, что встреча с ним приносит несчастье, но существо так меня заинтересовало, что я решил присмотреться к нему как следует. Плоское без волос лицо зверя с множеством морщин очень напоминало обезьянью морду. Высокая голова имела коническую форму, волосы покрывали все тело, хвоста у него совсем не было. Ногти его длинных пальцев напоминали когти. Ища муку, существо все время рыкало, как дикий зверь. Тело существа было белое от муки. Йе-ти еще не заметил меня, поэтому я осторожно отошел и быстро побежал к селению, чтобы созвать жителей на помощь. Но йе-ти услышал мой шум и на двух ногах быстро поскакал к снеговым вершинам. Жители селения, которые выбежали на мои крики, видели как он бежал”. Трое жителей этого селения действительно подтвердили, что они видели огромное человекоподобное существо, которое бежало уже на значительном расстоянии. Они видели, что тело его было покрыто волосами. Крестьяне утверждали, что это в самом деле был “йе-ти” (ИМ, II, №48).

Вот еще свидетельство, записанное Питером Бирном и Джералдом Расселом в начале 1958 г. в шерпской деревушке на пути к долине Барун. “Йе-ти” был замечен здесь всего два дня назад, однако, очевидцами, к сожалению, были два совсем юных пастушенка: мальчик и его более старшая сестра, опрошенные порознь. Они пасли стадо яков на высоте 4500 м. В полдень крупное животное, ходившее вертикально, вышло из древесных зарослей и подошло к ним на расстояние не более 30 м. По высоте, указанной мальчиком на дереве, можно было бы думать, что животное было около 3 м ростом, по словам обоих, существо было покрыто черно-коричневой шерстью, за исключением талии, где шерсть была белесая. Голова высокая, коническая. Обоим порознь были показаны фотографии и изображения разных животных, а также реконструкции облика “йе-ти” и доисторического человека, и тот и другой, без колебаний, указали на два последних изображения, как наиболее похожих на виденное существо, далее отметили какое-то сходство с шерстью орангутана, но совершенно отвергли изображения черного медведя, индийских обезьян и других животных (ИМ, I, №20). Едва ли не самое любопытное в рассказе этих двух пастухов то, что, когда они немного оправились от страха и вернулись на место происшествия, “йе-ти” исчез, а один из яков лежал на земле с переломленным позвоночником, словно от удара дубиной (ИМ, I, №20).

Приведенный случай, который сам по себе может вызвать недоверие, следует сопоставить со следующими словами из обобщающего заключения Тома Слика к отчету о путешествиях и опросах населения: “на протяжении пути мы часто слышали рассказы о том, что йе-ти убивают яков, по-видимому, переламывал яку шею или сбрасывая яка со скалы или утеса. Это случается не часто, но несколько таких событий отмечается почти каждый год. Но йе-ти, который, очевидно, не является плотоядным, не ест этих яков… Считается, что рацион животного состоит из побегов бамбука, которые здесь имеются в изобилии, возможно, из корней разного типа, из насекомых, небольших грызунов, и, очень возможно, одной разновидности очень распространенного в этом районе съедобного папоротника. Но мы также слышали о некоторых случаях, три из которых были определены по имени и названию деревни, когда на протяжении последних трех лет йе-ти убили людей, при этом они якобы съедали глазные яблоки, пальцы рук и ног и тестикулы убитых…” (ИМ, II, №49, с. 69 – 70). Последнее кажется странным. Однако многое ли мы знаем об отношениях людей со “снежным человеком”? Разве не странно, например, промелькнувшее у Стонора описание встретившихся ему похорон одной бедной тибетской женщины из Намче: вместо того, чтобы сжечь ее, ее труп несли из поселка вверх в горы, чтобы оставить его там где-нибудь среди скал… (Стонор Ч. Op. cit., с. 208)

Наконец, приведем и некоторые записи экспедиции Э. Хиллари в Непал в 1960 г. Правда, отношение самого Э. Хиллари и его литературного адъютанта Д. Дойга к этим записям противоречиво. С одной стороны, Э. Хиллари заявляет, что экспедиция не встретила ни одного шерпы, который в самом деле утверждал бы, что он видел “йе-ти”; с другой стороны, сам же пишет, например: “один суровый многоопытный шерпа говорил мне с абсолютной убежденностью, что он видел одного “йе-ти” и наблюдал, его в течение некоторого времени”. Несколько интересных записей мы находим в корреспонденциях Д. Дойга. Последний не знал, завершит ли Халлари свою вскападу положительным или отрицательным выводом, поэтому на всякий случай приводил положительные суждения шерпов, но сопровождал их шутками. Отбросим этот гарнир и посмотрим что говорили шерпы.

Уже вскоре по прибытии в страну шерпов, Д. Дойг в конце сентября 1960 г. писал: “Сегодня утром я встретил двух человек, которые видели йе-ти, причем довольно близко и достаточно долго, чтобы дать его подробное описание”. Достигнув высокогорной деревни Бединг в двухстах километрах от Катманду, он убедился, что стоит лишь начать расспрашивать жителей на понятном большинству непальском языке, “как рассказы о йе-ти, о том, как их видели или слышали, лились на меня как из ведра”. Двадцать лет тому назад деревня Бединг была засыпана большой лавиной, некоторые люди были заживо погребены в своих каменных хижинах. Именно в том году, как вспоминают жители, “йе-ти” особенно давали о себе знать, они издавали свой страшный призывный свист и ссорились в холодные зимние ночи, каждое утро на свежем снегу отчетливо были видны их следы. “Я думаю, — сказал Д. Дойгу главный лама местного маленького монастыря, — что они искали трупы жертв, погибших от лавины”.

Всего лишь две зимы тому назад пара “снежных людей” спустилась к монастырю в час вечерних молитв. Было уже темно, падал снег. Шумно дыша, звери кружили вокруг здания, в какой-то момент они пытались даже ворваться через окно. Испуганные монахи (их было только пять человек) начали звонить в священный колокол со всей энергией, на какую они были способны, “йе-ти” убежали, воя в ночи, “причем их голоса были очень похожи на человеческие и выражали ужасное горе”. Настоятель этого монастыря рассказал и о другом случае, имевшем место несколько лет тому назад. Один непальский чиновник со слугами приехал в Бединг зимой поохотиться на оленей и фазанов. “Группа прибывших уже собиралась ложиться спать, когда они услышали шум, производимый каким-то большим животным, кружившим вокруг здания, где они помещались. Без сомнения это был йе-ти. Вдруг его огромная обросшая волосами голова показалась в окне. Никто не осмелился пошевелиться, даже для того, чтобы схватить ружье, йе-ти выл от ярости. Мы, ламы, услышав этот шум из монастыря, начали трубить в большие рога. Испуганное животное убежало, производя страшный шум”. Еще один рассказ бедингского ламы: однажды ночью, когда он спал у окна в своей келье, он был разбужен шумом и ужасным запахом; к своему превеликому ужасу он увидел “йе-ти”, который старался проникнуть внутрь, — это был настоящий “ми-гё”, говорит он, покрытый черной шерстью, с большими глазами, ростом в 1,5 м. Лама начал вспоминать молитвы, которые могли бы его спасти и которые, по его мнению, отогнали зверя. На следующее утро следы последнего, очень похожие на человеческие, но больших размеров, были обнаружены на снегу.

“… За несколько дней до отъезда в экспедицию в Катманду — рассказывает в другой корреспонденции Д. Дойг — я расспросил одного непальца, который утверждал, что он видел “йе-ти”. Этот человек — Гари Бадахур из небольшого города Вхаянг, расположенного на значительной высоте на крайнем северо-западе Непала. Этот город управляется раджой. Граничит он с маленьким тибетским “государством” Туглакот, которое также имеет своего раджу. Столица его — селение, состоящее из хижин построенных из камней и дерева. Между этими двумя государствами, как говорит Гари Бадахур, лежит долина, которая не принадлежит ни Тибету, ни Непалу и которую туземцы называют Махадип. Именно там Гари Бадахур и два его товарища видели двух йе-ти. Эти “гималайские люди” находились по ту сторону потока на расстоянии менее 200 м. “Они так были похожи на людей, что мы им крикнули: куда вы идете? на кого охотитесь?” К удивлению Гари Бадахура и его товарищей “два человеческих существа, из которых один казался взрослым, а другой ребенком, повернулись, остановились на одно мгновение, а затем длинными боковыми прыжками убежали из долины и без всякого усилия вскарабкались по обрывистой скале”.

Чем больше записывал Д. Дойг, тем меньше оставалось в сумме рассказов места для мифологии, для народного творчества шерпов. В долине На ему говорили, что “йе-ти” появляется только зимой, — т.е. в такое время, когда в На остается небольшое число людей для наблюдения за яками. “Мне показали, с какой стороны йе-ти обычно подходят к селению, показали места их водопоя и направление, по которому они уходят. Здесь очень много рассказов связывается с рекой. Видимо, йе-ти бродят вдоль реки в поисках чего-то: но чего? Мы не нашли никаких следов ни лягушек, ни рыбы… Но в разгар зимы, когда все сковано льдом, очень возможно, что многие животные и птицы, оставшиеся в долине, покрытой снегом, спускаются к реке…”

Д.Дойг принужден констатировать, что о “снежном человеке” и встречах с ним рассказывали не только местные коренные жители, но и европейцы. Так, он упоминает именно того же самого старожила, британского торгового агента в Калимпонге, Дэвида Макдональда, которого цитировал и проф. Ю.Н. Рерих. Макдональд, пишет Д. Дойг, совершенно уверен, что “йе-ти” (он предпочитает называть его “ми-гё”) существует. Три дочери Макдональда, несколько лет подряд ездившие из Тибета в Индию, где они учились в школе, пересекая долину Чумби и Сикким слышали пронзительные крики существ, которых носильщики называли “йе-ти”. Эти крики, по заверениям шерпов, вселяют такой ужас, что способны парализовать человека. А вот письмо к Э. Хиллари некоего господина Л.Х. Хофф. “Я провел почти всю мою жизнь в этих горах (Гималаях), сначала за партой в школе, затем в течение 33-х лет в качестве служащего железной дороги Северо-восточной Индии. В 1925 г. я работал начальником участка пути на конечной станции нашей железной дороги, которая заканчивалась тогда в Силигуре, до сих пор являющемся конечной железнодорожной станцией и воздушным портом для гималайского города Дарджилинга. Я был членом общества охотников и рыболовов. Часто я ездил на охоту в автомобиле, в особенности в густые леса Серайя (это огромный лесной массив, опоясывающий подножье Гималаев). Мой шофер, непалец по имени Хурки Бадахур, хорошо знал дорогу и был смелым человеком. Однажды ночью, когда мы возвращались из Калимронга, который находится в 65 км от Дарджилинга, автомашина тихо спускалась по небольшому склону горы, как вдруг мы очутились лицом к лицу с существом, стоящим в вертикальном положении, ослепленным фарами машины и находившимся примерно в 20 м от нее. Я приготовился выстрелить, когда Хурки Бадахур вмешался и сказал мне по-непальски; “Сагиб, не стреляйте! Это человек!” Я очень живо помню этого человека, или вернее этого карлика рыже-коричневого цвета, ростом не более 1 м. Мы ожидали, что он убежит вниз по дороге, но он сделал прыжок и бросился вниз по боковому склону холма в лес”.

Вот еще одна запись Д. Дойга, относящаяся к территории не Напала, а Сиккима, запись, сделанная в королевском дворце в Гангтоке. “Наследный принц Сиккима, Палден Тондуп Мангуял, человек весьма интеллигентный и образованный, обратился ко мне неожиданно с вопросом: “Хотите поговорить с человеком, который знает много о йе-ти? Вот он, спрашивайте его”. Это был сиккимец с бронзовой кожей из личной охраны принца. Он не производил впечатления человека, страдающего галлюцинациями. Как оказалось, несколько лет тому назад на него и его товарища напали “йе-ти” всего в 20 км от столицы. В лабиринте пиков и гребней гранитных скал, которые простираются от границы Сиккима до Тибета, выше лесов рододендронов, они охотились и убили оленя. По древней традиции Сиккима они должны были тотчас же принести копыта и внутренности животного в жертву духу-покровителю охоты: ми-ге или йе-ти. Однако они решили продолжать охоту, солнце склонялось к западу, они отложили обряд до ночи… Едва они начали обряд, как послышался шум катящихся камней и чьи-то шаги. Ужасный запах йе-ти распространился вокруг. Затем началась атака. В них летели камни и ветви, бросаемые с удивительной точностью. В то же время невидимые звери выли и издавали такой свист, что казалось, будто их сотни. Люди сбежали, бросив оленя. Они бежали без отдыха до самого Гангтока”… (Цит. по: // Corriere della sera., 23 ott., 10 nov., 22 nov. 1960)

Вернемся к некоторым биологическим выводам, которые могут быть сделаны из суммы собранных в Непале опросных данных. По словам Стонора, единственным серьезным аргументом против существования “снежного человека”, если исходить из рассказов шерпов, является то, что никому из рассказчиков не удавалось встретить зараз больше одного зверя. Однако, говорит Стопор, сами шерпы объясняют это тем, что “йе-ти” очень редки, беспрерывно бродят по обширной территории Непала и Тибета, и стараются не попадаться людям на глаза, а те, которых им довелось встречать, очевидно, принадлежали к числу беспокойных. А может быть это были одиночки самцы? Может быть настоящие убежища немногочисленного вида “йе-ти” таятся где-то на севере, востоке и западе? Весной и летом, допускает Стонор, когда природа менее сурова и легче добывать пищу, “йе-ти” собираются где-то там и живут менее разобщенно. Осенью же, когда пищухи прячутся в скалах, когда находить пищу становится все труднее, “йе-ти”, возможно, расходятся в разные стороны и поодиночке или подвое начинают бродить по горам (Стонор Ч. Op. cit., с. 190). О том же пишет и Иззард: “Шерпы высказывают предположение, что самки и молодые животные, возможно, живут в отдаленных пещерах и убежищах среди скал и камней, а взрослые самцы склонны бродить в одиночку. Я беседовал, однако, с людьми, — продолжает он, — утверждавшими, будто им приходилось видеть следы нескольких “йе-ти”, пересекавшие один и тот же район” (Иззард Р. Op. cit., с. 83, ср. также сведения о случавшихся встречах групп по три или четыре особи у П. Бирна, ИМ, II, №49, с. 55). Во всяком случае вполне вероятно, да и сами шерпы так думают, что непальские южные склоны Гималаев являются всего лишь областью осенних и зимних странствий одиночных особей “йе-ти” (как уже говорилось, может быть не только взрослых самцов, но и подростков), тогда как весной, когда появляются крупные съедобные насекомые и гусеницы, а пищухи вылезают из своих убежищ и ловить их легче, когда значительная часть горной фауны переселяется выше, “йе-ти” уходят из страны шерпов на север, а может быть также на восток или запад (Стонор Ч. Op. cit., с. 207).

Многие участники экспедиций в высокогорном Непале, суммируя собранные сведения, склоняются к представлению, что в рассказах шерпов речь идет не об одном типе существ, а о двух или даже трех. Э. Хиллари и Д. Дойг присоединились к этой традиции. Первый тип “йе-ти”, обозначаемый термином “шу-те” (или “дзу-те”), характеризуется огромным ростом, достигающим 2 м 40 см, черной или рыжей шерстью, вегетарианским образом питания; зимой он на долгие периоды исчезает, для человека почти не опасен. Второй тип “йе-ти” — это “ми-гё”, ростом от 90 до 120 см, цвет шерсти более светлый, но тоже рыжий, черный или серый; этому меньшему по размеру животному люди приписывают более агрессивное поведение в отношении и человека, и скота. Оба эти типа “йе-ти” ходят вертикально, но иногда пользуются и четырьмя конечностями; оба очень похожи на человека; оба способны издавать очень высокий свистящий звук; оба издают ужасный запах. Что касается третьего типа, называемого “те-льма”, то его связь с “йе-ти” менее ясна. Ему приписывают рост от 45 до 60 см, обитание в горах на наименьшей высоте, сходство с человеком, способность складывать камни в кучки и т.д. Но почему надо рассматривать это как три биологических типа? Не сводится ли дело к возрастным различиям, связанным с особенностями биологии и габитуса? То же можно сказать и в отношении другой классификации, предложенной раньше Джералдом Расселом, Томом Сликом и Питером Бирном, где между первым и вторым из указанных выше типов выделен средний по размерам (а “те-льма” не принимается во внимание).

Джералд Рассел после экспедиции 1958 г. пришел к выводу, что наиболее многочисленны “йе-ти” меньшего типа, то есть “мих-те”, в отличие от небольшого количества “йе-ти” среднего размера и очень незначительного числа “йе-ти” большого типа. Прибегнув к обычным зоологическим методам определения численности вида, Джералд Рассел полагает, что в районе Гималаев число одних лишь “йе-ти” меньшего типа, то есть ростом в 90 – 120 см, достигает 4 000. Эта цифра не покажется большой если разделить ее на 500-600 тыс. кв км территории Гималаев.

Из обзора непальского опросного материала можно сделать и некоторые выводы этнографического и идеологического характера. По словам Стонора, хотя не существует строго обязательных обрядов или заклинаний для лиц, которые видели или слышали “йе-ти”, но совершение этих церемоний вошло в обычай, и самые благочестивые шерпы определенно рекомендуют не пренебрегать таким средством (Стонор Ч. Op. cit., с. 125). Стонора предупреждали, что монахи гораздо менее охотно разглашают сведения о “йе-ти”, чем миряне (Ibidem, с. 150). Миряне только верят, что встреча с “йе-ти” — дурное предзнаменование и влечет за собой болезнь, смерть, несчастье, в таком случае шерпа спешит к ламе, тот совершает должный обряд и отвращает от него беду (Ibidem, с. 177). Но в рассказах шерпов о встречах с “йе-ти” его появление никогда не связывается с храмовыми обрядами или заклинаниями лам, зверь всегда попадался шерпам случайно, во время их обычных, будничных занятий (Ibidem, с. 189). Таким образом, можно как будто провести разграничение: среди буддийского духовенства лишь в виде исключения немногие что-либо сообщают о “йе-ти”, в общем же это существо входит в круг каких-то священных обрядов и понятий лам, даже поставлено неким древним актом под специальную защиту ламаистской церкви (Об этом действительном или вымышленном религиозно-юридическом акте см.: Хант Дж. Восхождение на Эверест. М., 1956, с. 99. Следует напомнить, что согласно тибетской легенде (случайно близкой к истине), люди произошли от обезьян (см. напр.: Уиннингтон А. Тибет. М., 1958, с. 108). Естественно, что “ми-гё” рассматривается в этой связи как “двоюродный брат” человека, т.е. не совсем наравне с другими животными, а скорее как неудавшийся человек.); напротив, среди мирян, простых горцев, лишь в малой степени действует “табу” в отношении разговоров о “йе-ти” и наблюдений над ним. Стонор писал: “Увидеть йе-ти или услышать его крик считается очень плохим предзнаменованием, и обычно вскоре после такого происшествия совершается небольшая церемония, чтобы отвратить грозящее несчастье. В остальном “йе-ти” как будто не приписывают никаких особых свойств, по сравнению с известными животными… Все шерпы скажут вам, что человек, увидевший “йе-ти”, бывает охвачен ужасом. Их отношение к нему во многом напоминает отношение индийских крестьян к тигру” (Иззард Р. Op. cit., с. 88). Интересно обобщение индийского автора Гупта: “В существование йе-ти верит каждый шерпа. Недавно в Катманду было около тысячи шерпов-паломников. Когда они были опрошены, около сотни из них заявило, что они знают о йе-ти, десять человек дали показания о йе-ти, как очевидцы, видевшие собственными глазами это существо” (ИМ, II, с. 46 – 47).

Своего рода заключительным словом по дискуссии о непальско-сиккимских данных о “снежном человеке” явилась недавняя осторожная и вдумчивая статья авторитетного английского зоолога, преимущественно приматолога Османа Хилла (Osman Hill W.C. Abominable snowmen: The present position // Orix., 1961, v. 6 (VI?), №2, August, p. 86-98). Ученый систематизировал наличные сообщения, физические доказательства, логические доказательства, подверг все их придирчивой зоологической критике, часть отверг, но совокупность доказательств в пользу “снежного человека” признал все же перевешивающей самый строгий скепсис. Осман Хилл призывает пока еще не делать категорических выводов, но считает на сегодняшний день наиболее научно оправданными выводы Висс-Дюнанта (1952): в Гималаях обитает остававшееся неизвестным стопоходящее двуногое млекопитающее, оно живет небольшими группами. Осман Хилл добавляет, что поиски следует направить в места, лежащие ниже, — в густые (рододендровые и иные) леса в нижних частях горных долин (Osman Hill W.C. Abominable snowmen: The present position // Orix. _____, 1961, v. 6, №2, August, p. 86-98.).

Бутан

Теперь от “классической” территории Непала и Сиккима двинемся далее на восток. Как уже говорилось, соседний Бутан фактически почти совершенно не обследовался в интересующем нас отношении. Однако очень интересные сведения сообщены, например, проф. Ю.Н. Рерихом. “Местные тибетцы и монголы говорят, что на северо-востоке, приблизительно в районе Джадэ, где начинаются лесные долины, обитают дикие люди, причем даже указывают, будто бы у них почти нет шеи, так что получается впечатление, что у них подбородок лежит прямо на груди”. “Затем стали поступать сведения из другого района границы Бутана и Тибета. Очень ограниченное количество лиц посетило этот район, так что не приходится говорить о впечатлениях вынесенных отсюда европейскими путешественниками. Но мне пришлось беседовать с несколькими паломниками-монголами. Двое из них, действительно посетившие Бутан, прошли из Лхо-брака. Они мне говорили, что в районе Бутанской границы им приходилось видеть очень крупную обезьяну. Я попросил описать то, что они видели, и их описание мне напомнило орангутана, во всяком случае это не был гималайский лангур с очень характерной длинной шерстью. Когда они шли по лесу, они встретили несколько таких обезьяноподобных существ. Они определенно заявили, что там существует в самом деле очень крупная обезьяна, во всяком случае настолько крупная, что ее можно принять за человека” (ИМ, I, №16. с. 65 – 66.).

Десмонд Дойг писал в одной из своих коррепонденций: “В Бутане, где интерес, проявляемый на Западе по отношению “йе-ти”, совершенно непонятен туземцам, мне удалось собрать об “йе-ти” большое количество, фольклорных данных. Я был одним из немногих иностранцев, посетивших эту местность. Нашлись два человека, которые действительно встретились лицом к лицу с “ми-гё” в то время как они искали специальное дерево, которое используется в Бутане для производства посуды; люди и “йе-ти” разбежались в разные стороны” (Corriera della sera, 10 nov. 1960).

Индокитай

Поступили и некоторые сведения, относящиеся к Ассаму и Бирме. Весьма известный лама Тсултунг Зангбу во время отшельничества в горах Чари в Ассаме, по его словам, встретился там лицом к лицу с “йе-ти”. Последний, тащивший подмышками два больших камня, прошел, не причинив ламе никакого вреда. По его описанию, этот “дикий человек” является обезьяноподобным существом с туловищем, покрытым шерстью в четыре сантиметра, и смуглым лицом (Иззард, указ. соч., с. 56 – 57). Бельгийский антрополог Жголь Детри в 1954 г. наблюдал на больших высотах в горах Бирмы (как и в Гималаях) следы ног человекоподобного существа, по его словам, не принадлежащих ни человеку, ни зверю, а скорее первобытному человеку. В одном месте он видел искусственно сложенные друг на друга крупные камни, что он считает делом рук “йе-ти” (ИМ, II, №48, стр. 48). Как сообщает П.Б. Сингх, глава индийской группы, побывавшей в 1956 г, в предгорьях Кубру в Маницуре, т.е. вблизи границы между Ассамом и Бирмой, два члена его группы наблюдали худое мохнатое существо бурой окраски, ростом 8 футов, с черными волосами, скрывавшими лицо, следует подчеркнуть, что они видели это существо, согласно сообщению, в деревне племени нага, следовательно в прирученном состоянии (ИМ, III, №99, с. 51).

К южной части Бирмы, граничащей с Таиландом, относится сообщение американского путешественника Х. Девиса (1940). Здесь от населения он узнал о “кунг-лу” — существе огромного роста, напоминающем гориллу, проживающем в горах и спускающемся вниз редко, якобы за людьми, хотя конкретных случаев нападения опрошенное население деревни Коумио не помнит. К северной Бирме относятся сведения, полученные А. Сэндерсоном от одного американского военнослужащего о “ток” — существе, другое наименование которого означает то же, что и термин “кунг-лу”: “человек с непомерно большим ртом”. В данном случае информатор, по его словам, дважды держал в руках “тока”. Оба раза животное выходило из джунглей в ясную лунную ночь, очевидно, в поисках пищи. Оба раза молодой человек, думая, что это вор, пытался задержать его голыми руками. Животное не нападало, но оба