Аванс бессмертия или клетка для кроликов?..

 

Любовь — это жизнь и смерть, вместе взятые.

Ле Ви. Отдых мудрецов, том 13

 

 

— В вашей книге «Зачеркнутый профиль», в главе «Солнечный удар» я нашла строки:

…Бог знает для какого дела одной душе нужны два тела и что должны они посметь.

Случилось все, как ты хотела, и у последнего предела прощенья попросила смерть…

А в одной из телепередач вы сказали: "Любовь — это больше, чем жизнь. Это аванс бессмертия. Вот почему любовь и смерть ходят рука об руку". Что вы имели в виду, говоря о бессмертии?

— Не только проходной балл для продолжения рода. У любви есть еще и другой — таинственный, мистический смысл, недоказуемый, но ощутимый… Любимое существо через любящего отмечается знаком Вечности… И сам любящий — тоже.

В игре Провидения жизнь и любовь — карты равного достоинства. Но если продолжить метафору: любовь часто оказывается козырной картой и побивает инстинкт индивидуального выживания.

Это и в природе так часто бывает, не только у человека — многие животные погибают сразу после оплодотворения. У этих видов выживание особи нужно только для выживания рода, не более.

У человека тот же принцип вписан в душевное устройство многих людей, которые вне любви, без любви просто не ощущают смысла своей жизни. И верх начинает брать инстинкт смерти, проявляющийся в тоске и тяжелой депрессии, доходящей подчас до влечения к саморазрушению и самоубийству…

Но ведь когда человек влюбляется, он ни о бессмертии, ни о смерти не думает, он просто любит. Выходит, любовь — это все-таки просто инстинкт продления рода, прячущийся под разными масками наших желаний? И мы — заложники этого инстинкта?.. Ведь именно любовь доказывает бессилие человека перед собственной природой…

Любовь доказывает не бессилие, а равенство человека своей природе и вместе с тем нетождественность ей, многоуровневость человеческих натур…

Долгие годы работы с людьми, ставшими жертвами любовных потерь, убедили меня, что шансы перенести это испытание и жить дальше плодотворно, обрести новый смысл, новое счастье — и шансы погибнуть или опуститься, сдаться энтропии — в среднем относятся как 51 к 49. Иначе говоря, контрольный пакет акций все-таки за человеческим духом.

Но человека часто приходится дополнительно убеждать в том, что в кулаке судьбы всегда зажаты по меньшей мере две спички: и длинная, и короткая. Надо только суметь разжать этот кулак и совершить открытый, осознанный выбор.

«Мы не находим никакого соотношения между силою любовной страсти и значением потомства. Самая сильная любовь весьма часто Бывает не разделенною и не только великого, но и вовсе никакого потомства не производит. Шекспир, как и прочие великие люди, родился не от Безумно влюБленной пары, а от заурядного житейского Брака…

Владимир Соловьев

— Для продолжения рода было бы достаточно просто физического влечения, страсти. Зачем же тогда нужна любовь?

Не является ли любовь цементом для скрепления судеб родителей — для передачи потомству не только физической наследственности, но и «духовных генов», слепка индивидуальной культуры, носителем которой является каждый человек?

— Похоже, Татьяна, вы сами ответили на свой вопрос, но придется вас дополнить.

Любовь — я имею в виду и самый широкий, и самый высокий смысл этого понятия — нужна вовсе не только тем двоим, которые любят друг друга, и не только тому, кто любим, будь это муж или жена, любовник или любовница, или собственное дитя.

Любовь нужна самому любящему и, как ни смешно это прозвучит, нужна обществу. (А смешно, потому что я вспомнил ильфо-петровское: «Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу».)

Любовь каждых двоих и каждого одного нужна жизни в целом. Это стержень вселенского бытия, то, из чего все происходит и на чем зиждется. Всепронизывающая животворящая ось…

 

Подойдем к нему, подойдем…

Старый, битый, корявый дуб.

Мы записки в разлом кладем,

В жерло черных горелых губ.

До листочков тех не достать,

Разве только влететь шмелю.

Их нельзя, нельзя прочитать.

Слово там лишь одно: люблю.

Кто же так бесконечно глуп?

Вот уж сколько веков подряд

Лупят молнии в старый дуб,

И записки наши горят…

 

 

Первые грабли