Одинаковые методы, разные результаты

Теоретик. 8 ноября i960 года демократ Джон Кеннеди победил⁸¹ республиканского кандидата Ричарда Никсона и стал самым молодым президентом за всю историю США. На формально глав- ⁸² ные должности своего кабинета Кеннеди назначил политических тяжеловесов¹, однако все ключевые решения принимал самостоятельно, сформировав для этого команду своих персональных помощников^{83 84 85 86}. Б нее входили выдающийся спичрайтер Теодор Соренсен*, придумавший прославившую Кеннеди фразу: «Не спрашивай, что твоя страна сделала для тебя, спрашивай, что ты можешь сделать для своей страны»; не менее выдающийся историк Артур Шлезингер^{87 88}, автор получившей Пулицеровскую премию книги о становлении американской демократии «Эпоха Джексона»"'; профессор Гарварда но [чаеуправлению Макгрегор Банди и другие не менее именитые ученые.

Кеннеди хотел создать «команду мечты» — и добился своей цели. Б первые в истории США интеллектуалы заняли столь высокие посты в государственном управлении и получили возможность непосредственно влиять на принятие решений о судьбах Америки. Казалось, сбылась вековая мечта о «республике ученых», обществе, управляемом «мудрецами» {как прозвала советников Кеннеди американская пресса); успех столь блестящей команды представлялся гарантированным, и Соренсен уже обсуждал с Кеннеди будущую книгу, которую предполагалось написать о лучшем американском президенте по окончании его второго срока¹. «Камелот» предоставил многим интеллектуалам лифт на высшие этажи Власти; кто же из них и каким способом сумел закрепиться на самом верху и войти в состав американской правящей элиты?

Читатель. Что-то я никого не припоминаю. По-моему, никто и не должен был закрепиться — интеллектуалы слишком много о себе думают, чтобы преуспеть во Власти.

Теоретик. И тем не менее такой человек нашелся. Им оказался политолог и дипломат Генри Киссинджер^, работавший в администрации Кеннеди «на полставки». К моменту, когда Кеннеди начал собирать свою команду мечты, Киссинджер уже заслужил репутацию эксперта своей книгой «Ядерное оружие и внешняя политика»^{89 90 91 92} (1957) и как раз закончил вторую («Необходимость выбора», 196 L), посвященную той же теме. Однако между славой ученого и самой скромной позицией во Власти лежит пропасть; преодолевать ее Киссинджер начал в 1958 году, познакомившись с Кеннеди через его спичрайтера Соренсена. Оценив потенциал Кеннеди, Киссинджер в 1960 году вступил в Демократическую партию¹ и попросил своего друга Шлезингера замолвить за себя словечко перед будущим президентом. В результате в феврале 1961 года Кеннеди лично принял Киссинджера в Белом доме и пригласил поработать консультантом у своего советника по национальной безопасности, МакГрегора Банди¹.

Формально Банди, занимавший должность декана в Гарварде, был выше по статусу, чем простой преподаватель^{93 94 95 96} Киссинджер, и подобная подчиненность выглядела логичной. Однако Киссинджер метил куда выше, чем в вассалы перспективного правительственного консультанта; поэтому он принял нелегкое, но в данной ситуации вполне обоснованное решение* — действовать через голову своего начальника (не принося ему вассальной присяги). Вскоре для этого возникла отличная возможность; 7 апреля 1961 года лидер СССР Никита Хрущев объявил, что восточная часть Берлина¹ будет передана ГДР, и тем самым активизировал «берлинский кризис». Кеннеди нужно было как-то реагировать (воевать? сдаваться?), и он потребовал от своих консультантов обоснованных рекомендаций. Киссинджер ухватился за предоставившуюся возможность и в короткие сроки написал 32-страничный «Меморандум для президента», где изложил свое понимание ситуации: идти на уступки СССР нельзя, поскольку это приведет лишь к требованиям следующих уступок*.

Меморандум лег на стол Кеннеди, но с сопроводительной запиской Банди, гласившей: «Этот план не оставляет Бам никакого выбора»¹, — что на языке Власти означало «Киссинджер уже все решил за Бас». Разумеется, Кеннеди это не понравилось, план Киссинджера не был принят, его отношения с Банди ухудшились^{97 98}, и в октябре 1961 года ему пришлось выйти в отставку. Киссинджер приобрел бесценный опыт и связи, но на тот момент казалось, что как раз он, а не Ьанди или Шлезингер, навсегда покидает большую политику.

Читатель. А на самом деле оказалось наоборот? Я правильно понимаю, что после убийства Кеннеди^{99 100} вся его команда лишилась работы, а вот клеймо «вассал Кеннеди» сохранила? А Киссинджер успел вовремя покинуть тонущий корабль?

Теоретик. Судя по своей дальнейшей карьере, Киссинджер был способен сообразить, насколько опасно приносить Кеннеди вассальную присягу. Прекрасным примером «клейма», о котором Вы говорили, служит дальнейшая биография Артура Шлезингера, долгие годы не оставлявшего надежду снова вернуться в коридоры власти. В 1964 году он покинул правительство (которое теперь возглавлял Линдон Джонсон, при Кеннеди практически не принимавший участия в делах); в 1966 году получил свою вторую Пу-лицеровскую премию за книгу «Тысяча дней: Джон Кеннеди в Белом доме»; в 1968 году участвовал в президентской кампании Роберта Кеннеди¹, а в 1980-м — в кампании еще одного из братьев Кеннеди, Эдварда. Однако участие в большой политике за пределами «клана Кеннеди» оказалось для Шлезингера невозможным,

А бог Киссинджер, сохранивший свободу рук, планомерно продолжал поиски подходов к верховной власти. Вернувшись к преподаванию в Гарварде, он продолжил публикацию статей, посвященных политике в эпоху ядерного оружия. Киссинджеру удалось нащупать решение основной проблемы «ядерного сдерживания»: ядерная война слишком сильное средство, чтобы пускать его в ход по небольшим вопросам, но как быть, если противник (СССР) требует решить эти вопросы в свою пользу? Каждый раз устраивать Карибский кризис? Плохой совет (однажды Киссинджер его уже давал, и хорошо помнил, чем дело кончилось). Киссинджер придумал кое-что получше: ограниченную ядерную войну, войну тактическим ядерным оружием, применение которого не выходит за рамки отдельной территории и не приводит к всеобщей ядерной войне. Бот это уже можно было предлагать президентам: подумаешь, какие-то ядерные взрывы в Европе, Америку-то они не затронут!

Тем временем США потихоньку втягивались во вьетнамскую войну и с марта 1965 года перешли к полномасштабным операциям против Северного Вьетнама. Послом США в Южном Вьетнаме был в эго время Генри Лодж, с которым Киссинджер познакомился в 1964 году на конференции Республиканской партии¹; столкнувшись с нарастающими проблемами, Лодж пригласил Киссинджера в качестве консультанта. На этот раз Киссинджер не упустил свой шанс и стал наращивать свое влияние в сфере вьетнамской проблемы (проверенными способами ■— статьями в ведущих журналах и бесчисленными личными переговорами). В июле 1967 года на очередной Пагуошской^{101 102} конференции в Париже Киссинджер познакомился с героем французского Сопротивления Раймоном Обраком^{103 104 105 106} и выяснил, что тот в годы войны был

хорошо знаком с руководителем Северного Вьетнама ХоШиМином. У Киссинджера мгновенно возник план закулисной дипломатии, который он успешно претворил в жизнь, наладив переговорный канал с Хо ГДи Мином через французских посредников* Вьетнамская война была в те годы главной головной болыо любого американского правительства (прекратить — позор, вести дальше — разорение), и приобретенный Киссинджером ресурс был поистине бесценен.

Но как превратить этот ресурс в реальную власть, то есть официальную должность и серьезное влияние на президента? Киссинджер с блеском решил эту задачу, задействовав свое знакомство с Дином Раском, все еще остававшимся госсекретарем в правительстве Джонсона. Узнав о возможности прямых переговоров, Джонсон ухватился за шанс прекратить войну и направил Хо Ши Мину пакет мирных предложений. Все переговоры шли через Киссинджера, летавшего то в Париж, то в Вашингтон, подобно челноку в ткацком станке^{107 108}; президент Джонсон регулярно встречался с Киссинджером², обсуждая вьетнамские проблемы. Однако положение неформального советника президента, да еще по одному только вопросу, было совершенно неустойчиво³; нужно было развивать успех.

Трезво оценив ценность имеющихся у него ресурсов (война во Вьетнаме продолжалась, лдерное противостояние с СССР тоже, экспертов по этим вопросам в мире практически не было), Киссинджер принял решение выбрать себе подходящего президента. В президентскую гонку 1968 года вступили несколько сильных кандидатов (Линдон Джонсон, в победе которого при прочих условиях не приходилось сомневаться, неожиданно отказался от дальнейшей борьбы) — Роберт Кеннеди, Хуберт Хамфри⁴, Ричард

Никсон и внезапно решивший стать президентом Нельсон Рокфеллер¹⁰⁹. Что сделал в этих условиях Киссинджер? Он предложил свои услуги кандидатам, которых счел наиболее перспективными для себя лично:

«Б разгар президентских выборов 1968 года Генри Киссинджер связался по телефону с командой Ричарда Никсона... Киссинджер предлагал лагерю Никсона ценную конфиденциальную информацию по мирным переговорам во Вьетнаме... Люди Никсона с радостью приняли предложение. Одновременно, однако, Киссинджер искал сближения и с кандидатом от демократов Хьюбертом Хамфри, предлагая ему свою помощь. Команда Хамфри хотела получать от него конфиденциальные сведения о Никсоне, а Киссинджер предоставлял их. ".Видите ли, — говорил он людям Хлат- фри, — я всегда не мог терпеть Никсона²".. В действительности ом стремился к тому, что и получил в результате: гарантии высокого поста от обоих кандидатов ‘» {Грин, 2006, с. 212},

На выборах 5 ноября 1968 года победил Никсон (с которым до этого момента Киссинджер встречался всего один раз), и уже 25 ноября назначил Киссинджера своим советником по национальной безопасности. Сторонники Рокфеллера (считавшие Киссинджера своим человеком) встретили это назначение взрывом негодования («предатель! проститутка!»), однако сам Нельсон Рокфеллер первым поздравил Киссинджера с назначением и даже подарил ему чек на 50 тыс. долларов, «на образование детей»'.

Формально пост советника по национальной безопасности не относился к числу самых важных в государстве (это не вицепрезидент, не госсекретарь и не министр финансов), однако он позволял иметь доступ к президенту в любое время, и способствовал установлению партнерских отношений. Пользуясь двумя нехитрыми, но действенными приемами¹¹⁰, Киссинджер очень быстро стал для Никсона незаменимым²; биограф Киссинджера Айзексон сравнивал его с другими выдающимися «ап втер эго» президентов США — полковником Хаузом (при Вильсоне) и советником Гопкинсом (при Рузвельте). В результате после победы Никсона на выборах 1972 года его администрация поменялись практически полностью — за исключением Киссинджера, который, сохранив пост советника по национальной безопасности, стал еще и государственным секретарем.

Политика отказа от вассальной присяги и выстраивания взаимовыгодных отношений («не доверяю, но нуждаюсь»³) помогла

Киссинджеру и в 1974 году, когда в результате уотергейтского скандала Никсон досрочно покинул пост президента...

Читатель. Да, кстати! Если Киссинджер был таким ловким политиком и одновременно самым близким советником Никсона, как же гак вышло, что он не сумел спасти своего президента?

Теоретик. Можно подумать, чго до этого Киссинджер только тем и занимался* что спасал президентов. Вспомните хотя бы судьбу Кеннеди! Киссинджер всегда придерживался реалистических взглядов на политику и никогда не мешал руководству совершать роковые ошибки. В случае Уотергейта Никсон, считавший себя «крутым парнем», никогда бы не согласился на частичное признание вины и выдачу толпе своих сторонников¹¹¹. Поэтому Киссинджер не стал возражать против плана «круговой обороны», едва не стоившего Никсону официального импичмента¹¹¹. К моменту, когда новый президент Джеральд Форд объявил об окончании «национального кошмара», в который превратился уотергейтский скандал, Киссинджер оказался единственным сотрудником никсоновской администрации, никак не замешанным в неблаговидных делишках своего шефа (ведь он постоянно находился в разъездах по дипломатическим делам, защищая интересы Америки по всему миру). В результате Киссинджер сохранил не только пост госсекретаря в администрации Джеральда Форда, но и репутацию человека, который может быть полезен, для всей американской элиты.

Практик. Тут есть еще одна тонкость. Никсон, последний великий президент США, радикально изменил многие правила функционирования государственной машины США. Он заключил мир с Вьетнамом, он переманил на свою сторону Китай, в общем, из наемного менеджера стал превращаться в нечто большее. До него такое делал только Франклин Рузвельт, но это было во время жесточайшего кризиса и войны. В общем, сегодня можно уже смело сказать, что Никсон спас США в противостоянии с СССР, но в результате набрал такой вес, что стал для американской элиты еще опаснее СССР! В результате сложился элитный консенсус о необходимости его убрать — и не Киссинжеру было с ним спорить.

Теоретик. На протяжении восьми лет, с 1968 по 1976 год, Киссинджер фактически единолично руководил американской внешней политикой. Приняв мировую политику с холодной войной, войной во Вьетнаме и постоянной угрозой ядерного апокалипсиса, Киссинджер ушел в отставку в условиях разрядки, мира во Вьетнаме и советско-американского договора о контроле над ядерными вооружениями. Неплохой результат для интеллектуала, начинавшего свою карьеру простым преподавателем Гарварда!

Читатель. А что было дальше, после 1976 года? Кажется, Киссинджер совсем недавно приезжал в Москву, а ведь прошло уже почти 40 лет!

Теоретик. Визит Киссинджера в Россию в октябре 2013 года сопровождался комментариями прессы — «мы на пороге больших перемен, просто так Киссинджер никуда не ездит»^J, К этому моменту Генри Киссинджеру исполнилось 90 лет, и он 37 лет не занимал никаких официальных должностей в американских правительствах; тем не менее этого старичка пенсионера принял сам Президент России. Нетрудно догадаться, что Киссинджер и до наших дней сохранил обширные связи, позволяющие ему беспрепятственно проводить закулисные переговоры но самым острым вопросам международной политики. Как говорил сам Киссинджер в 1977 году; «Я — фигура мирового значения»; за восемь лег пребывания на второй по значимости должности первой по значимости страны мира он сформировал настолько разветвленную и масштабную яичную группировку, что уже не нуждался в официальных знаниях^. Так что когда Киссинджера назы-

Разумеется, события, случившиеся буквально через несколько месяцев после этого (Майцан-2, Крым, санкции), можно считать простым совпадением.

² Приведем пример того, как действовала эта группировка. В 1988 году Киссинджеру пришла в голову идея «Ялты-2» {пересмотра договорен-ностей с Советским Союзом относительно Восточной Рвропы, на основе обмена либерализации восточноевропейских стран на отказ от переманивания их в НАТО). Президентом США в этот момент стал Джордж Буш-старший, который в 1971-1973 годах работал послом США при вают в прессе «вестником Апокалипсиса», это не пустые слова: если столь пожилой и занятый человек сам приезжает на переговоры, то уж наверное не просто гак!

Читатель. Да. интересная история; вот как, оказывается, делается мировая политика!

Теоретик. Нет, нет, про то, как делается мировая политика, у нас не было ни слова (да и откуда, мы же пишем про Власть, а не про дипломатию). Мы рассказали вам историю о карьере человека Власти, поднявшегося с самых низов (кто такой приглашенный профессор, пусть даже и Гарварда?) до уровня могущества, который мы даже представить себе не в состоянии (Киссинжер навязывал свою волю Никсону, Форду и Брежневу). А теперь попробуйте догадаться — зачем мы ее рассказали?

Читатель. Поскольку раздел называется «Монархия или олигархия», понятно, что вы рассказали про карьеру в условиях олигархии, Когда на самом верху несколько сюзеренов, можно бегать от одного к другому, не связывая себя обязательствами, а наращивая собственные ресурсы. Потому-то вы постоянно и подчеркивали, что Киссинджер никому не приносил вассальной присяги. Но тогда получается, что первое правило Власти не столь уж и обязательно? Можно достичь самых высот, вообще никому не присягая?!

Теоретик. Более того, в некоторых условиях это единственный способ добраться до этих самых высот. Речь идет о государствах, в которых высшая Власть организована олигархически, то есть принадлежит достаточно многочисленной группе сюзеренов одного (самого высокого) уровня, вступающих в постоянно меняющиеся коалиции, В этом случае достичь верховной Власти значит стать одним из таких сюзеренов, стать тем, с кем договариваются. Если вы уже присягнули кому-то из «высшей лиги», ни-

ООН и с тех пор терпеть не мог Киссинджера (бывшего с подчиненными столь же грубым и надменным, сколь льстивым и внимательным с начальством), Тем не менее госсекретарь Джеймс Бейкер, знакомый с Киссинджером еще со времен никсоновской администрации, уговорил Буша, и Киссинджер отправился в Москву, где 18 января 1989 г. провел переговоры с Горбачевым [ Isaacson, 1992] — с хорошо известными результатами. Обратите внимание, что мы приводим эту историю как пример власти Киссинджера, а не как эпизод из истории холодной войны!

кто не станет рассматривать нас как самостоятельного игрока; единственный способ пробиться на самый верх — с самого начала выстраивать с людьми Власти партнерские, а не клиентские отношения.

Читатель. Гак что ж вы мне голову морочили? Получается, что вассальная присяга не больно-то и нужна?

Теоретик. Если вы профессор Гарварда, обладаете талантами Киссинджера и живете в США середины прошлого века, то да, вы сможете обойтись без вассальной присяги. Но в большинстве случаев про нее можно сказать словами Жванецкого: «Присягу можно и не приносить. Если вас не интересует результат». Посмотрим, как сложилась карьера другого гениального ученого, обладавшего столь же выдающимся талантом располагать к себе сильных мира сего.

Абу Зейд Абдурахман Ибн Хальдун аль-Хадрами¹ происходил из древнего рода, хорошо известного в XIV веке по всей территории Северной Африки (современные Марокко, Алжир и Тунис, плюс все еще удерживаемая арабами Андалусия в Испании). Прадед Ибн Хальдуна был хаджибом^ у правителя города Бужи³, дед

¹ Вошедший в историю как просто Ибн Хальдун (1332^1406), великий севсроафриканский историк и философ XIV века, совершивший помимо всего прочего одно из важнейших открытий п теории Власти. По его полному имени можно знакомиться с арабской системой имен: отец Зейд а Абдурахман, Потомок Хальдуна, происходящего из местности Ха-драмаут (это на юго-западе Аравийского полуострова). Наш рассказ о карьере Ибн Хальдуна основывается на его биографии: [Епап, 1941 ], а русскоязычные имена действующих лиц и сопуствукяцие исторические события приводятся по книге: [Жюльен, 1961],

- Хаджиб в мусульманском Средевековье — управляющий хозяйственными делами и дворцовой стражей, фактически второй человек в государстве после султана.

Политическая география Северной Африки тех лет выглядела следующим образом. На ее западе располагалась территория династии Мерин илов со столицей в городе Фес, в центре (современный Алжир) правила династия Абдальвадидов со столицей в городе Тлемсен, а на востоке соперничали между собой три города — Бужи, Константина и Тунис, принадлежавшие династии Хафсидов. Разумеется, каждая династия охотно вторгалась на территорию соседей, но подобные завоевания оказывались недолговечными, поскольку местные кочевые племена поддерживали «своих», короткое время занимал ту же должность в Тунисе, и только отец отошел от политических дел, обнаружив склонность к литературе и философии. Благодаря ему Ибн Хальдун получил прекрасное образование (и познакомился с доброй половиной юристов и богословов Магриба¹), но, будучи самым младшим в семье, с детства мечтал о ТЕолитической карьере, Б 1349 году эпидемия Черной смерти, опустошившая Европу, пришла в Тунис; 18-летний Иби Хальдун лишился родителей, а также всех своих учителей (кто не умер, тот эмигрировал — в обезлюдевшем Тунисе им больше нечего было делать). Положение семьи, главой которой теперь стал старший брат Ибн Хальдуна Мухаммед, значительно ухудшилось, и Ибн Хальдуну пришлось идти работать — на должность писц^ при дворе тогдашнего правителя Туниса¹ Ибн Тафракина.

Разумеется, никаких карьерных перспектив эта должность не сулила, и Ибн Хальдун начал планировать переезд в Фес, столицу Меринидов, самый богатый город Северной Африки. Не прошло и двух лет, как для этого представился благоприятный случай. В 1352 году султан Константины (из династии Хафсидов) Абу Зияд вторгся на территорию Ибн Тафракина. По долгу службы Ибн Хальдун сопровождал армию своего правителя, но при первых же признаках намечающегося поражения благоразумно спасся бегством^{112 113 114 115} и нашел убежище в городке Бискра¹¹⁶, располагавшемся на самой границе пустыни. Тем временем в Фесе произошла смена власти: наследный принц Абу Инан, остававшийся в столице за главного, пока Абу-ль-Хасан захватывал все новые территории на востоке, объявил себя султаном и начал войну против собственного отца. Б 1351 году Абу Инану удалось разбить армию Абу-ль-

Хасана (бывший султан бежал в юры, где заболел и вскоре умер); вслед за этим Абу Инан вернулся к традиционному занятию ме-ринидов — завоеванию окрестных земель. В 1352 году он захватил Тлемсен и оказался всего в 650 километрах от Ибн Хальдуна¹¹⁷, так что тот смог реализовать свой план — появиться при дворе мерииидского султана.

Визит Ибн Хальдуна в Тлемсен (несомненно, хорошо подготовленный его знакомыми учителями, у которых Ибн Хальдун был на хорошем счету еще с тунисских времен) прошел вполне успешно: молодой ученый" столь приглянулся султану, что гот немедленно назначил его в свиту своего хаджиба, Ибн Аби Амра, посланного в только что захваченный Бужи наводить там порядок. Друзья Ибн Хальдуна продолжали расхваливать его султану, ив 1354 году Абу Инан вызвал его в Фес, предоставив место в королевской академии и должность придворного писца. Прекрасный результат для ученого, но совершенно недостаточный для человека Власти: Ибн Хальдун метил выше {гю меньшей мере в министры) и счел свое положение бесперспективным для дальнейшей карьеры.

Нужно было искать другие варианты, и один из них, казалось, плыл прямо в руки. В тюрьме Феса содержался бывший правитель Бужи, эмир Мухаммад, захваченный Абу Инаном в ходе своей восточной кампании* Ибн Хальдун, ссылаясь па давние связи своей семьи с правителям хафсидской династии, предложил эмиру свою помощь: организовать побег и захват власти в Ьужи в обмен на должность хаджиба. Эмир Мухаммад охотно согласился, однако Ибн Хальдун явно переоценил свои силы: заговор был раскрыт, и в 1357 году Ибн Хальдун оказался в тюрьме по совершенно справедливому обвинению в государственной измене.

Читатель. Не елишком-то впечатляющие результаты.

Теоретик. Если вы помните, Киссинджер тоже не с первого раза стал хаджибом... в смысле госсекретарем. Цыплят считают по осени, в делах Власти выгоднее рисковать и терпеть одно поражен ие за другим, чем ничего не делать. Окажись Абу Инан крепче здоровьем, карьера Ибн Хальдуна на этом бы и закончилась; но уже в 1357 году султан тяжело болел (на что, собственно, и рассчитывал Ибн Хальдун). К 1358 году его затянувшаяся болезнь так надоела придворным, что султана придушил в постели его же собственный министр (везир) Аль-Фодуди. Однако помимо Аль-Фодуди на власть претендовали и другие министры¹; началась небольшая междоусобная война, в которой освобожденный из тюрьмы Ибн Хальдун принял самое деятельное участие. За трон боролись две группировки: везира Аль-Хассана, сразу же посадившего на трон своего ставленника, и сына Абу-ль-Хасана Абу Салима, высланного Абу Инаном в Андалусию и заручившегося там поддержкой христианского^{118 119} короля Кастилии Педро Жестокого.

Везир Аль-Хассан освободил Ибн Хальдуна из тюрьмы и сделал своим приближенным, очевидно рассчитывая на ответную верность; однако Ибн Хальдун предпочитал верности трезвый расчет соотношения сил. Справедливо расценив, что шансы Абу Салима предпочтительнее, он немедленно связался с его ближайшим другом Ибн Марэуком и предложил свои услуги по вербовке сторонников для Абу Салима. Заручившись поддержкой нескольких влиятельных людей, Ибн Хальдун покинул Фес и присоединился к Абу Салиму; на этот раз заговор удался, в 1359 году Абу Салим захватил трон и сделал Ибн Хальдуна своим министром. Нашему герою шел всего 27 год, и он был лишь в шаге от заветной целя — должности хаджиба самого могущественного государства Северной Африки,

Однако между Ибн Хальдуном и его мечтой стояло серьезное препятствие — тот самый Ибн Марзук, друг и соратник Абу Салима еще со времен андалусской ссылки. Он по праву занял пост первого министра и постепенно изолировал Ибн Хальдуна от милостей султана. Для успешной борьбы с ним Ибн Хальдуну

требовалась высочайшая квалификация в дворцовых интригах, которой он не имел (да и никак не мог получить, ведь он постоянно перебегал от одного сюзерена к другому). В результате Ибн Марзук (основательно злоупотреблявший своей безграничной властью) был свергнут (уже в 1361 году) вместе со своим султаном, и не Ибн Хальдуном, а другим, куда более опытным царедворцем — везиром Омаром. Тот воспользовался услугами христианских наемников, захватил дворец, казнил Абу Салима и провозгласил новым султаном своего ставленника. Ибн Хальдун и в этот раз оказался на стороне победителей¹, однако это не принесло ему особых дивидендов: везир Омар сам стал хаджибом при подставном султане, так что Ибн Хальдуну по-прежнему некуда было расти^{120 121}. Что же сделал наш герой, столкнувшись с очевидным тупиком своей карьеры? Попробуйте догадаться — в том, что мы Вам уже рассказали, достаточно подсказок!

Читатель. Да подсказка у Вас просто аршинными буквами написана. Что Киссинджер, что Ибн Хальдун только и умели, что искать себе более подходящего сюзерена!

Теоретик. Верно! Не прошло и года, как Ибн Хальдун стал просить у Омара разрешения на эмиграцию. Сначала он собирался вернуться в Тунис, но получил отказ: в 1359 году власть в Тлем-сене вернул себе наследник Абдальвадидов Абу Хамму, и Омар опасался, что Ибн Хальдун примкнет к этому опасному противнику. Тогда Ибн Хальдун вспомнил о своем друге, философе и историке Ибн аль-Хатибе¹²², с которым познакомился в годы правления Абу Садима, Ибн аль-Хатиб был соратником Мухаммада V, эмира Гранады, который недавно вернул себе трон; быть может, он поможет обосноваться на новом месте? Против заморской Гранады везир Омар не возражал, и в 1362 году Ибн Хатиб прибыл ко двору Мухаммада V.

Читатель, Интересно, а на что он рассчитывал? Ведь у Мухаммада V наверняка уже был свой хаджиб, а во внутренних интригах Ибн Хальдун был совершенно беспомощен!

Теоретик. Возможно, Ибн Хальдун надеялся, что рано или поздно очередной конкурент просто помрет, как это случилось с Абу Инаном. Успех приходит к тому, кто пробует, а не к тому, кто жалуется. Так что в 1362 году Ибн Хальдун прибыл в Гранаду, был торжественно встречен во дворце и назначен личным советником Мухаммада V. В следующем году Ибн Хальдун отправился полномочным послом к Педро Жестокому для заключения договора о дружбе и сотрудничестве и успешно завершил эту миссию, получив в награду небольшое имение. Однако дальше произошло то же самое, что и во всех предыдущих случаях; Ибн Хальдун понял, что его карьера достигла вершины, разочаровался в дальнейших перспективах, столкнулся с ответным охлаждением чувств Мухаммада V — и начал мечтать о следующем переезде.

На его беду¹²³, в это же самое время старый знакомый Ибн Хальдуна, эмир Мухаммад, давно уже выпущенный из фесской тюрьмы (там и без него проблем хватало), собрал своих сторонников и захватил власть ь Бужи, Помня о данном семь лет назад обещании, эмир направил Ибн Хальдуну письмо с приглашением прибыть в Бужи и занять должность хаджиба. Серьезность намерений эмира подтвердил в другом письме брат Ибн Хальдуна, Яхья, сообщив, что уже получил должность министра. Разумеется, Ибн Хальдун тут же сорвался с места и в начале 1364 года прибыл в Бужи, чтобы воплотить в жизнь мечту всей своей жизни: стать хаджибом.

Если бы мы писали авантюрный роман, тут его и следовало бы закончить; герой достигает пика карьеры, подобно д’Артаньяну, получившему наконец маршальский жезл, и погибает счастливым. Однако реальная жизнь куда интереснее авантюрных рома-

ИОВ, и для Ибн Хальдуна она еще только начиналась¹. Не прошло и года, как эмир соседней Константины, Абу-ль-Аббас, напал на Бужи, разбил войска эмира Мухаммада и убил его самого. По своему обыкновению Ибн Хальдун тут же преподнес победителю ключи от города и заверил Абу-ль-Аббаса в готовности служить ему верой и правдой — на должности наместника Бужи.

Однако Абу-ль-Аббас был наслышан о предыдущих похождениях Ибн Хальдуна и не горел желанием приближать к себе столь непостоянного вассала. Не уловив в голосе нового султана должного восхищения, Ибн Хальдун немедленно — уж в этом-то он не знал себе равных! — бежал из Бужи, оставив на произвол судьбы все свое имущество и даже не предупредив собственного брата (который тут же был арестован).

Укрывшись в Биксре^{124 125}, Ибн Хальдун получил возможность хорошенько обдумывать свою карьеру, увенчавшуюся как блестящим успехом, так и столь же горьким поражением. Можно предположить, что годичное пребывание в должности хаджиба оставило у него не самые приятные воспоминания: в мечтах оно выглядело куда притягательнее.

А между тем жизнь в Северной Африке шла своим чередом. В 1366 году султан Тлемсена Абу Хамму (тот самый, из-за которого везир Омар не хотел отпускать Ибн Хальдуна в Тунис) решил захватить Бужи и для этой цели привлечь на свою сторону кочевые племена, с которыми нашел общий язык Ибн Хальдун. Не откладывая дела в долгий ящик, Абу Хамму прислал Ибн Хальдуну приглашение стать своим хаджибом^, собрать войско и присоеди-питься к военной кампании. Можно только гадать, какие мысли крутились в голове Ибн Хальдуна, когда он обдумывал полученное письмо, но впервые за всю свою карьеру он ответил на столь заманчивое предложение пусть и осторожным, но отказом. Скорее всего, к этому времени Ибн Хальдун уже понял, что удержать за собой даже самую высокую должность он все равно не сумеет’. Теперь его политические амбиции сводились к другой, более скромной задаче: выжить среди постоянно враждовавших друг с другом и требовавших службы правителей.

Для ее решения Ибн Хальдуну потребовалось еще восемь долгих лет. Он отказался от должности хаджиба (предложив Абу Хамму кандидатуру своего брата, которого как раз выпустил их тюрьмы Абу-ль-Аббас), но согласился вести агитацию среди племен, Как и опасался Ибн Хальдун, военная кампания Абу Хамму оказалась неудачной, его войска (несмотря на помощь кочевников) были разбиты, и султан вернулся в Тлемсен, умерив свой воинственный пыл, Ибн Хальдун получил несколько лет передышки, после чего его ждало новое испытание. В 1367 году правивший в Фесе везир Омар был убит своим очередным ставленником, султаном Абд алъ-Азизом. Едва укрепив свою власть, молодой султан тут же принялся расширять свои владения; к 1370 году он восстановил свою власть над всем Марокко, и сразу же вторгся на территорию Абу Хамму.

По несчастливой случайности, Ибн Хальдун в этот момент находился в гостях у Абу Хамму в Тлемсене; войска Абд аль-Аэиза перекрыли дорогу на Ьискру, и со дня на день готовились занять столицу. Не сговариваясь, Абу Хамму и Ибн Хальдун решили бежать — первый в городок Заб в пустыне, второй — в порт Ханин, — чтобы сесть на корабль и уплыть в безопасную Андалусию, Какой была репутация Ибн Хальдуна к этому моменту, можно понять из действий Абд а л ь-Азиза; тот немедленно направил большой отряд в Ханны, с целью перехватить Ибн Хальдуна как более опасного из двух противников. Ибн Хальдун был схвачен и доставлен в лагерь Абд аль-Азиза, и ему пришлось в очередной раз проявить свои дипломатические способности. Страстная речь Ибн Хальдуна о разногласиях с кезиром Омаром, о счастье служить настоящему меринидскому султану (Абд аль-Азизу), о готовности помочь в захвате Бужи и о том, что кочевые племена только и мечтают, что перейти на правильную сторону, возымела действие; Абд аль-Азиз принял Ибн Хальдуна на службу и поручил ему привычное дело — агитацию среди племен.

Читатель. Ну сколько же можно? Даже мне уже надоело, представляю, как все это достало самого Ибн Хальдуна!

Теоретик. Как видите, частая смена сюзеренов имеет свои отрицательные стороны. К несчастью для Ибн Хальдуна, Абд аль-Азиз не смог полностью разгромить Абу Хамму. Боевые действия продолжались с переменным успехом до 1372 года, когда Абд аль-Азиз неожиданно умер от лихорадки. Переживший своего соперника Абу Хамму триумфально вернулся в Тлемеен, а Ибн Хальдуну пришлось в очередном раз спасаться бегством. На этот раз ему пришлось совсем туго — на караван напали разбойники, и в Фес Ибн Хальдун прибыл практически нищим. Его услуги последних лет еще ценили при дворе, и Ибн Хальдун получил скромную должность, однако не прошло и двух лет (вот ведь интересная была жизнь у людей), как власть в Фесе опять поменялась. На этот раз активность проявил султан Гранады Мухаммад V, направивший в 1374 году в Фес целую армию и посадивший на трон своего ставленника¹²⁶. Ибн Хальдун оказался во власти своего бывшего сюзерена, прекрасно помнившего предательство десятилетней давности. В попытке выпросить у Мухаммада V какую-нибудь должность Ибн Хальдун даже совершил путешествие в Гранаду, но безуспешно: ему было предписано покинуть владения султана.

Вернушись на африканскую землю, Ибн Хальдун пришел к за кономерному итогу своей 18-летней карьеры. Андалусия и

Марокко находились под властью Мухаммада V, которого Ибн Хальдун предал в 1364 году, в Алжире правил Абу Хамму, которого Ибн Хальдун предал в 1370, в Тунисе власть по-прежнему принадлежала Абу-ль-Аббасу, раскусившему Ибн Хальдуна еще в 1364-м. При всей своей виртуозности в смене сюзеренов Ибн Хальдун остался у разбитого корыта: новых сюзеренов больше не было, а старые не желали иметь с ним никакого дела.

Читатель. Да уж, поучительная история. Как же Ибн Хальдун выкрутился? Ведь он прожил еще больше 30 лет?

Теоретик. Выкрутился Ибн Хальдун не менее поучительно: он задействовал новые ресурсы. Поскольку его талант убеждения и громкое имя перестали работать, Ибн Хальдун обратился к родственным связям, Вы помните, как он рекомендовал Абу Хамму своего брата? Этот брат, Яхья, сохранил верность своему сюзерену, а потому и должность министра, и теперь смог заступиться за Ибн Хальдуна. Хлопотами брата Ибн Хальдун получил прощение Абу Хамму и поселился в глухом городишке, где наконец и занялся литературными трудами. Ну а когда четыре года спустя из-под его пера вышла наконец «Мукаддима»^], для Ибн Хальдуна началась совсем другая жизнь — не государственного деятеля, а повсеместно признанного мудреца» историка и философа.

Практик. С точки зрения Ибн Хальдуна, это, может быть* и было поражением. А может быть — и нет. Дело в том, что непрерывная борьба за власть тоже довольно скучна, и если жажда власти заполняет человека власти не полностью» то он пытается найти какие-то новые ниши. А вот процесс борьбы за власть отнимает все время человека, без остатка. И если в этот момент что-то происходит (у меня, например, этим «чем-то» стал фактический отказ моего тогдашнего сюзерена от нового, крайне высокого назначения, что было воспринято его собственным сюзереном, Ельциным, как предательство, со всеми вытекающими последствиями), то такие люди подчас, пережив период «ломки», о которой мы уже писали, начинают вести новую жизнь, подчас намного более интересную! Наиболее ярко это проявилось в истории про Диоклетиана» который на предложение вернуться во власть, ¹²⁶ императором Рима, ответил посланникам, что ему куда интереснее выращивать капусту. Так что не исключено, что, проиграв в политической борьбе, Ибн Хальдун стал куда более счастливым человеком.

Теоретик. Закончим на этом затянувшуюся историю величайшего предателя¹²⁶, вовремя сменившего специальность, и вернемся на нашу арену со львами. Чему учат нас две столь похожие по форме (18 лет, много могущественных сюзеренов, отсутствие присяги) и столь непохожие по результатам (один из властелинов мира — жалкий изгнанник) карьеры?

Читатель. Смотря чему нужно научиться. Пока что я вижу, что не хватавший звезд с неба, но сохранявший верность сюзеренам Яхья в конечном счете сделал лучшую карьеру, чем его гениальный братец. Получается, что во Власти нет никаких жестких правил — иногда присяга вредит карьере, а иногда без нее не обойтись.

Теоретик. Если во Власти не было бы никаких правил, зачем бы мы стали развивать ее теорию и писать толстую книгу? Приведенные примеры учат нас совсем другому: что правила работают (Ибн Хальдун потерпел поражение), но не всегда и везде, а только в тех ситуациях, для которых придуманы. Мы начинали нашу книгу с описания монархического устройства Власти (феодальной пирамиды, «вассал моего вассала — не мой вассал»), в котором вассальная верность — альфа и омега любой карьеры. На низовом уровне, с которым вы могли непосредственно сталкиваться и до прочтения HaBjefr книги, Власть именно так и устроена — там слишком мало ресурсов, чтобы кормить олигархию. Но как только мы добрались до высшей лиги, скрывать от вас существование другого способа организации Власти стало уже невозможно.

Чем отличались друг от друга карьеры Киссинджера и Ибн Хальдуна? Они оба были талантливыми учеными, гениальными дипломатами и исключительными эгоистами, ни и грош не ставившими своих сюзеренов. Но один добился выдающегося успеха, другой же упал на самое дно и выжил лишь благодаря заступ -ничеству брата. Отличие заключается не в образе действий наших героев, а в том, в каких условиях им приходилось действовать. Американские политики, среди которых Киссинджер делал свою карьеру, сильно отличались по своим нравам и поведению от мусульманских правителей Северной Африки. Чтобы успешно играть в высшей лиге Власти, нужно хорошо разбираться в устройствах различных типов Власти и безошибочно определять, с каким из них вам приходится иметь дело.

Читатель. А сколько их всего, этих типов? Судя по заголовку, только два, но вы так говорите, как будто их много больше!

Практик, На самом деле типов власти три Первый — экономический. Он самый сложный, гибкий, разнообразный; отношения между людьми в нем носят краткосрочный характер — нанялся, поработал, уволился. Экономическая власть не требует от подчиненного каких-то особых качеств; должностная инструкция плюс контроль позволяют добиться результатов практически от любого. Но как мы уже убедились в предыдущей главе, экономические отношения слабее феодальных: никакие должностные инструкции не могут помешать человеку Власти.

Вот почему над любой экономикой всегда главенствует политика, Выше экономического стоит второй тип власти — феодальный, основанный на отношениях личной преданности. Он значительно проще, примитивнее и благодаря этому надежней. Экономическая и феодальная власть соотносятся примерно как бизнес и государство: государство устанавливает правила, бизнес постоянно выходит за их рамки¹. Но это и нормально, а вот когда в условиях кризиса государство начинает само управлять экономикой², оно резко снижает ее эффективность из-за упрощения всех процессов. Управляемая система не может быть сложнее управляющей, экономика это как птица в руке, слишком сильно сжал — задушил.

Читателе Но как тогда вообще функционируют современные экономики? Если только начнешь ими управлять — и сразу задушил?!

Практик. А вот это одна из важнейших тайн власти! На самом деле, правительства вообще не управляют экономикой, она развивается достаточно самостоятельно. Даже в СССР, с его плановой экономикой, были нужны грамотные управленцы, которые преодолевали проблемы ограниченных возможностей «командной» (то есть, как мы теперь понимаем, феодальной по построению) экономики. Про экономику капиталистическую мы даже не говорим - тут правительство может только немножко варьировать внешние правила, в рамках которых функционирует экономика. Но как только начинается кризис и элита требует исправить ситуацию, правительство усиливает свою активность, что в результате часто ситуацию портит.

Кстати* либеральный принцип о том, что правительства не должны вмешиваться в реальную экономику, именно отсюда и вырос — из базового принципа, что управляемая система не может быть сложнее управляющей, А потому если правительство начнет управлять всерьез, то экономика страшно упростится.

Теоретик. На мой взгляд, «вообще не управляют» — слишком сильное утверждение. Просто слово «управление» имеет достаточно много значений, его можно понимать и как нажатие на кнопку, и как изменение налоговой системы с целью получить необходимый результат. И вот во втором случае...

Практик, О, это очень интересное место! Тут я, пожалуй, отступлю от ОСНОВНОЙ линии наших рассуждений и повторю важнейшее положение нашей теории. Любой, кто работал в иерархической системе, зиаег, что приказ вниз по иерархической лестнице дальше чем на три этажа не идет. Точнее, тот, кто расположен на три «этажа» ниже отдавшего приказ, вообще не понимает его смысл и значение, И потому, что приказ искажается в процессе передачи, и потому, что те смыслы, которые в него изначально вкладывались, исполнителю «внизу» просто недоступны. Он ничего не знает о том, чем думают наверху, да и знать не хочет, у него своих дел по горло.

Преодолеть эту проблему можно, лишь резко сократив количество приказов и жестко выдрессировав исполнителей на них,

Грубо говоря, когда набор команд исчерпывается набором «направо», «налево», «кругом», то есть шанс, что их все поймут одинаково. Военные, которые работали с новобранцами, знают, что даже это совершенно не очевидно, например, кругом можно поворачиваться и через правое, и через левое плечо. А если поворот осуществляется в движении, то все еще веселее, в частности поворот «налево» при опорной левой ноге может привести к довольно болезненному падению.

Ну а что, если повернуть нужно, к примеру, направо, на 30 градусов? Как эго объяснить? Можно указать ориентир — но только при условии, что вы точно знаете, где находится тот, кто должен осуществить маневр. А если он ошибся с местом? Да что далеко ходить, вспомните проблемы, которые возникают, когда человеку нужно по телефону объяснить, как пройти в то место, где он никогда раньше не был! А теперь представьте себе, что таких людей у вас тысячи и вы отдаете им команду с помощью изменения налоговой системы. Сколько из них придут в нужное вам место, а сколько — совсем в другие?’

К этому можно еще добавить, что приказ — это уже результат довольно длительного процесса, который состоит, как минимум, из двух этапов: оценки реальной обстановки и определения желательных изменений. Содержание приказа — уже способ этих изменений добиться. И на каждом этапе можно делать очень серьезные ошибки, причем иногда эти ошибки есть следствие некомпетентности, а иногда делаются специально, чтобы подставить конкурента (вспомните наши рассуждения о конкуренции вассалов и сюзеренов}.

Можно, конечно, сказать, что все это уже не проблемы Власти, а проблемы Управления, но ресурсы-то властные группировки берут не с неба, а в управляемых организациях. И поэтому говорить о том, чго правительства управляют экономикой, — это достаточно сильное упрощение реальной ситуации! ¹²⁷

Читатель. Какой-то парадокс получается — чем сильнее этой экономикой управляешь, тем хуже она работает. Как же тогда вообще бороться с кризисами?

Теоретик. Вообще говоря, для этого нужно создать систему Управления, которая была бы сложнее, чем экономика. Но поскольку обычно правительствам не до этого, им Власть нужно делить, экономические кризисы всегда преодолеваются с помощью «ручного управления». Оно окончательно вбивает экономику в землю¹²⁷, но зато разрушает некоторые старые правила игры, приведшие к кризису, и тем самым позволяет из него выбраться. Ну а гам как повезет — иногда экономика быстро восстанавливается, а иногда не восстанавливается вообще.

Читатель. Да уж, высокое искусство Управления, Ну хорошо, а третий тип власти? Он, видимо, главенствует над политикой? И надеюсь, несколько лучше, чем правительства — над экономикой?

Практик. Третий тип власти существует только в тех странах, где имеются наследственные элиты, и он еще древнее, чем феодальная государственность. Этот третий тип власти — родоплеменной, самый примитивный и самый надежный^{128 129}. Принадлежащий к элите человек с детских лет воспитывается в духе противостояния «мы — они», и сохраняет верность традициям¹³⁰ даже вопреки вассальной присяге. Благодаря этому элиты {если они есть) всегда контролируют политическую власть. Но вместе с тем родоплеменная власть чрезвычайно неповоротлива, и если вместо контроля над государством элиты сами попытаются им управлять^{131 132}, то результат может оказаться катастрофическим’. Приведенные выше рассуждения об Управлении полностью справедливы и здесь!

Читатель. Я правильно понимаю» что олигархия — это и есть родо-племенной тип власти?

Теоретик, Правильно, Подумайте сами — что может удержать верховных сюзеренов от междоусобной борьбы за место самого главного сюзерена? Только верность определенной традиции > воспитанная у каждого из них из поколения в поколение, только впитанный с молоком матери запрет на убийство своих.

Читатель. А откуда пошла эта традиция? Как первое поколение сюзеренов догадалось» что нужно перестать стрелять друг в друга?

Теоретик. Разными способами, о которых мы подробно расскажем во второй части нашей книги, по главным образом — долгим, очень долгим естественным отбором. Настолько долгим, что в большинстве современных стран наследственная элита просто-напросто не сформировалась¹³³ и верховная Власть до сих пор устроена по феодальному типу. Точно так же дела обстоят и на низовых уровнях Власти — там слишком мало ресурсов, чтобы поддерживать существование целого племени правителей. Вот почему до сих пор мы говорили только о феодальной Власти...

Читатель. А почему теперь вспомнили про родо-племенную? Ведь она так редко встречается, что ее, считай, и вообще нет?

Теоретик. Дело в том, что мы пишем не просто пособие, а пособие по Власти в эпоху мирового кризиса. Мы хотим помочь хотя бы некоторым из наших читателей выйти на высший уровень Власти и достойно на нем выступить. Этого нельзя сделать в одиночку; более того, этого нельзя сделать и с помощью одной властной группировки, даже если в ней будет состоять население целой страны. Иг рать и побеждать в высшей лиге можно только по правилам родо-племенной власти¹, расширял свое влияние за счет временных союзов с другими игроками. Хотим мы этого или нет, но мировая власть в XXI веке является родо-племенной, и строящему долгосрочные планы игроку необходимо знать ее специфические правила.

Читатель. Вот это новость! Ну ладно Англия, в которой палата лордов заседает с тысяча мохнатого года, но мировая власть? Разве в США есть наследственная аристократия?

Теоретик. Теперь вы понимаете, почему мы начали наш разговор с истории Генри Киссинджера? Конечно же никакой аристократии в США нет; но устройство тамошней политической жизни несомненно является олигархическим. Стабильность тамошних правил игры (сменяемость власти, сохранение проигравшим возможности отыграться, широко распространенная работа с людьми, не приносящими вассальной присяги) может поддерживаться только за счет сложившейся наследственной эяитьи представители которой и являются носителями соответствующих традиций. Американская наследственная элита формировалась через несколько веков после английской и создала намного более сложные* правовые механизмы' защиты своих привилегий. Существование такой элиты не является тайной для большинства ^{134 135 136} американцев; приведем характерную цитату из классического учебника (!) Дая и Зит лера:

«Элиты поддерживают консенсус относительно фундаментальных норм социума. Они согласны между собой относительно основных правил игры и важости сохранения существующей социальной системы.

Эта стабильность и даже само выживание социума зависят исключи тельно от поддержания такого согласия.., В Соединенных Штатах основой элитного консенсуса являются святость частной собственности. ограниченные права государства и личная свобода граждан» / Dye, Ziegler, 2009, р. 2-3}'.

На чем держится государственное устройство СТПА? Вовсе не на священной американской Конституции и не на воле вооруженного народа; стабильность американского государства поддерживается сохраняющимся консенсусом элиты о целесообразности сохранения существующей системы. Как только этот консенсус будет нарушен^{137 138}, никакие силы не смогут удержать американское государство от революционных перемен.

Ч итатель. А можно узнать, кто входит в эту американскую

элиту? А еще лучше — в мировую?

Теоретик. Можно! Сделайте карьеру вроде киссинджеровской, и вы всех узнаете! А вот более короткого пути в высшую мировую лигу не существует: игроки этого уровня не нуждаются в публичном признании. Конечно, некоторые домыслы на их счет имеют право на существование (во второй части мы даже о них расскажем), но заявить с полной уверенностью, что Джон Смит принадлежит к правящей элите, может только тот, кто сам к ней принадлежит.

Практик. Ну, это теоретически. А на практике кое-что можно сообразить! Вот смотрите, в 2003 году президент США

Джордж Буш-младший решил вторгнуться в Ирак. Для него принципиально важным было получить санкцию ООН, поскольку иначе он становился агрессором (которым в результате и стал). Но на его пути встал Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан¹³⁹, негр из Ганы по происхождению (хотя и ооновский бюрократ по биографии), И вот в какой-то момент информированные источники стали мне говорить, что Буш нашел к Аннану (который был защищен дипломатическим иммунитетом и поэтому историю типа Стросс-Кана с ним было проводить затруднительно) подход.

Силовые структуры США завели дело на сына Кофи Аннана², который работал в структурах ООН и занимался программой «Нефть в обмен продовольствие». Откаты и взятки там были оформлены практически прямым текстом, так что проблем с арестами соответствующих исполнителей не было бы никаких, о чем мне и поведал один из таких информированных людей.

Ну и, — сделал он вывод в нашей беседе, — ради того, чтобы спасти сына, Кофи Аннан пойдет на все.

— Не уверен я в этом, — ответил я.

— Почему?

J

— Потому что у сына Кофи Аннана, кроме папы, есть еще мама. Ну, точнее, мачеха.

— Ну и что?

— А то, что я не уверен, что у Буша хватит ресурсов арестовать родственника этой мачехи!

— Да кто же она такая, эта вторая жена Кофи Аннана?

— Кто у нас «информированное лицо»? Ты или я?

— Ну ладно, не валяй дурака, скажи ее фамилию...

Кстати, Теоретик, а ты знаешь фамилию жены Кофи Аннана?

Теоретик. Нет, но сейчас посмотрю в Интернете, Бот, пожалуйста, Нани Аннан, в девичестве Нани Лагергрен. И чем знаменита эта фамилия?

Практик. Знаменита не эта фамилия, а фамилия ее дяди. Его, по крайней мере н нашей стране, знают все. Э го был знаменитый Рауль Валле нберг.

Теоретик. Упс! А ведь точно, Нани Лагергрен — дочь Нины Лагергрен, сестры того самого Валлен берга!

Практик. Вот именно! И я объяснил «знающему человеку», что то, что мог позволить себе Сталин в 1945 году¹⁴⁰ (арест Рауля Валленберга), то Буш в 2003 себе позволить не сможет. Валлен-берги (как семья) являются не просто самой богатой семьей Швеции (а заодно и евреями по происхождению), но и точно принадлежат к мировой элите (как Ротшильды и Рокфеллеры). Поэтому полномочий президента США недостаточна для ареста члена семьи Валленберга! И что же в результате? Ничего у Буша не вышло, дело Коджи Аннана заглохло, а Бушу (и его партнеру Тони Блэру) пришлось нападать на Ирак без санкции ООН, стать агрессорами и понести от этого все издержки. Сделать с Кофи Аннаном они так ничего и не смогли!

Теоретик. Как видите, в некоторых случаях принадлежность человека к мировой элите можно определить и со стороны — например, по его неподсудности даже великим державам, И такими случаями нужно пользоваться» чтобы не оказаться в положении Буша, который «не на такого напал»; другое дело, что всерьез беспокоиться об этом вам пока еще рано.

Практик. Вспоминая наш пример, приведенный чуть выше, и тоже случившийся в 2003 году, хочется задать риторический вопрос. Понимал ли Ходорковский, чем он отличается от Кофи Аннана? Думал ли он вообще об этом?

Читатель. Да кто ж с такими деньгами еще и думать будет?!

Теоретик. Вот для того, чтобы вы думали, даже и с такими деньгами, мы и пишем нашу книгу. Поэтому вернемся к основной теме, Вы все еще на арене со львами и все еще плохо понимаете их повадки. В общих чертах вы знаете, что нужно делать — конечно же продолжать усиливать собственную группировку» за-хнатывая контроль над новыми ресурсами¹⁴¹. Постоянная экспансия — закон Власти высшего уровня, остановившись, вы станете жертвой сначала своего гибриса, а потом своих конкурентов. Но куда направить эту экспансию? На высшем уровне Власти свободных ресурсов не существует^{142 143}, любой шаг за пределы уже достигнутого означает конфликт (потому-то у нас и арена со львами).

В этот момент у многих сюзеренов появляется предательская идея — остановить внешнюю экспансию и уделить больше внимания уже захваченным ресурсам (например, самому заняться управлением приватизированным предприятием). Надеемся, что вы уже понимаете, почему такой вариант равносилен самоубийству. Во-первых, для эффективного управления более сложной системой (уровень экономики — бизнеса) «ручного управления» властной группировкой окажется недостаточно; попытка «порулить», скорее всего, закончится крахом. Во-вторых, замкнувшись в рамках полностью подконтрольных организаций, сюзерен лишится достоверной информации об окружающем мире (которую могут дать только те* кто сильнее) и станет жертвой своего гибриса. Чтобы выжить, человек Власти должен бороться за еще большую власть — как акула, которая способна дышать, только пока движется,.

Так что хотите вы этого или нет, а вам придется позариться на чужие ресурсы. Но как именно позариться? Ворваться в офис конкурента, приставить пистолет ко лбу и заставить переписать фирму на себя? Такое может сработать лишь в очень экзотических условиях (бездействие или отсутствие правоохранительной системы, отсутствие у конкурента могущественного покровителя и т. д); в остальных случаях подобные действия заканчиваются тюрьмой или перестрелкой с неизвестным заранее результатом. Захват чужих ресурсов идет на пользу группировке только тогда, когда он является легитимным, с точки зрения остальных игроков на арене. Когда все сделано правильно — по правилам, установленными до вас и не вами.

Вот теперь мы можем до предела заострить разницу между феодальным и родо-племенным типами Власти (между монархией и олигархией). Легитимность захвата ресурсов при монархии определяется исключительно решением монарха: «быть посему», — и в одну минуту вчерашний фаворит лишается головы, а его ресурсы достаются более ловкому конкуренту. А вот в олигархии единый центр принятия решений отсутствует: любое перераспределение ресурсов проходит сложный и длительный процесс согласования со всеми заинтересованными группировками и легитимность перераспределения ресурсов устанавливается консенсусом элиты.

А теперь представьте себе человека Власти, привыкшего решать вопросы с монархом. Сможет ли он продолжать экспансию своей группировки в олигархическом окружении? Разумеется, нет — он начнет ошибаться на каждом шагу'. И наоборот, человек, привыкший согласовывать свои действия с несколькими разными игроками, — долго ли он протянет в условиях монархии, когда решения принимаются одним сюзереном?

Экспансия властной группировки в разном окружении требует разных и притом несовместимых между собой стратегий. То, что хорошо для одного типа (концентрация всех усилий на верховном сюзерене), не работает в другом (там требуется формирование широкой коалиции), и наоборот (формирование коалиции при живом сюзерене — предательство). Поэтому для человека Власти жизненно важно уметь разбираться, в каком окружении он ведет игру, и переключаться между двумя принципиально разными способами захвата новых ресурсов.

Читатель. А как отличить, какая в стране власть — монархия или олигархия? ¹⁴¹

Теоретик. Если одним словом, то непросто. Проблема заключается в том, что тип власти создается не конституцией (мало ли что на бумажке написано) и не волей отдельного человека (пришел освободитель и ввел своим указом демократию), а закреплен в представлениях самих людей Власти о том, кому и на каких условиях они готовы подчиняться. По всем законам и по публичным клятвам все вокруг вас могут быть «демократами», требовать решать все вопросы «голосованием», но как только на такое голосование будет вынесен действительно серьезный вопрос, вы вдруг обнаружите, что все эти «демократы» побежали к уважаемому человеку за инструкциями, как голосовать¹⁴¹. Как мы уже писали выше, сам факт передачи по наследству должностей или богатства тоже не означает олигархического характера власти: наследство легко проматывается, если не подкреплено привычкой других олигархов поддерживать своих. Наконец, и в самой монархической среде возникают ситуации, когда верховный правитель исчезает (умирает или свергнут) и его место оказывается вакантно; в этот момент кажется, что монархия кончилась и все вопросы решаются через формирование олигархических коалиций. Но проходит несколько лет, и выясняется, что все «олигархи» предпочли сгрудиться у трона, ловя подачки из рук набравшего силу нового монарха.

Так что определять, в каком именно властном окружении находитесь лично вы, вам придется самостоятельно. Мы можем лишь рассказать об общих принципах борьбы за ресурсы в каждом из двух разных типов Власти. И начнем конечно же с более простого и намного более распространенного — с монархического.

3, Государство — это он!