Модернизация самодержавной системы правления и аль­тернатива П. А. Столыпина.

Наиболее «цивилизованное» и близкое сегодняшним реалиям последнее реформаторское усилие в России связано с именем П. А. Столыпина. Внук наместника Польши, потомок старинного дворянского рода, выпускник Санкт-Петербургского университета, он был выделен Ни­колаем II еще в пору его генерал-губернаторства в Саратове. Самый молодой губернатор, самый молодой премьер-министр (в 44 года), он был достойным политическим противником революционных и оппо­зиционных лидеров. Уже первые его шаги отличались решительнос­тью и нестандартностью. Закрытие около 260 оппозиционных изда­ний, применение карательных отрядов против аграрных беспорядков, репрессии против съездов общественности, – столь непопулярные меры выражали решимость правительства справиться с революционным терроризмом. В ситуации политической усталости масс и отката массового движения в России не существовало полити­ческой силы, обладающей такой же политической волей (включая Думу и императора). Гибель П. А. Столыпина означала конец рефор­маторства как государственной политики.

Как и все предшествующие реформы, столыпинские преобразова­ния вызывают много упреков в половинчатости, непоследовательнос­ти, незавершенности. История модернизаторских усилий в новое время вообще вызывает скептическое предположение, что реформы в Рос­сии никогда не удавались и ни разу не было доведены до конца. Один из реформаторов, С. Ю. Витте говорил о том, что реформы в России можно проводить только спешно и тайно, поскольку они вообще «боль­шей частью не удаются или затормаживаются». Ни один из русских реформаторов, даже из числа самодержцев, не имел счастливой судь­бы и благодарности современников. Почему при столь безрадостной перспективе самодержавная власть снова и снова предпринимала попытки ре­формирования страны?

Очевидно, действует какая-то объективная потребность перемен. Цивилизация нового времени развивается в ситуации амбивалентной, двусторонней связи традиции и новации. Каждая нова­торская попытка может быть успешной только при условии ее перехо­да в традицию. Когда новизна становится традицией и функциониру­ет как традиция, развитие цивилизации становится органичным.

Знаменитая фраза П. А. Столыпина «Дайте государству 20 лет покоя... и вы не узнаете нынешней России», произнесенная им в 1909 г., вполне соответствует этому закону связи новаторства и традиции. Реформатору не нужны были 20 лет сплошных перемен. Ему было необходимо время для того, чтобы введенная новинка стала привычной, вошла в толщу народной жизни. Два десятка лет включают в себя смену поколения, и это позволило надеяться, что крестьянство приучится жить вне общины. Новация, реформа побеждает только тогда, когда перестает восприниматься новинкой, становится нормой жизни.

Если посмотреть на реформаторство П. А. Столыпина с точки зре­ния такого «маятникового» замещения традиции и новации, тогда можно трактовать его вариант преобразований в России как альтерна­тиву революции = две принципиальных позиции в его проектах явно работали против революции:

– во-первых, разрешение социальной (аграрной) проблемы предполагалось не только сверху, но и путем самодеятельности свободного аграрного жителя, его новой со­циальной идентичностью вне крестьянской общины как полноценно­го владельца земли.

– в о-вторых, предпринималась попытка реальной модернизации русского самодержавия, лишившегося сакральности. Оно должно было включить в себя новые и действую­щие механизмы правового взаимодействия с обществом.

Насколько реальным оказалось проведение подобной модернизации в историчес­ки краткий срок правления П. А. Столыпина?

Распростра­ненная ошибка в понимании исторической реальности = слова «неудача революции» воспринимаются как насильственное возвра­щение к предреволюционной системе власти. НО: имен­но политическая система претерпела наибольшие изменения в результате революции.

Каковы истоки политических перемен в системе самодержавного правления? => результат политической борьбы во время революции + результат политики нового премьера.

Государственный террор. Уже после роспуска I Государственной Думы новое правительство сделало несколько сильных политических ходов, смысл и взаимосвязь которых сам П. А. Столыпин выразил в краткой формуле: «Сначала успокоение, потом реформы». Отличие столыпинского «успокоения» состояло в стремлении к правовому обоснованию самого жёсткого государственного террора. Он опирался на «Положение» 14 августа 1881 г. о праве правительства объявлять территории на положение усиленной или чрезвычайной охраны с введением военно-полевых судов, закрытием оппозиционной прессы, правом административной ссылки и т.п. Приговоры военно-по­левых судов почти повторили размах эсеровского террора против правительства: около четырех тысяч казненных по приговору судов и 26 тысяч человек было отправлено на каторгу за антиправитель­ственные действия во время революции. Такого размаха репрессий и террора Россия не знала со времен крестьянских войн XVIII в.

Ограничения в политической деятельности. С 1906 по 1912 гг. было закрыто около тысячи газет, 600 профессиональных союзов. Правительство практически силой продиктовало условия нового избирательного закона, дополнительно лишив избирательных прав 15% граждан. Избирательный закон 3 июня 1907 г. демонстратив­но обеспечивал неравенство сословного представительства (2% избирателей высшей курии имели 65% выборщиков в Думу).

Поиск новой политической опоры правительства. Обеспечив октябристское большинство в III Государственной думе, прави­тельство П. А. Столыпина, с одной стороны, приобрело дополни­тельную социальную и политическую опору, а с другой – должно было согласовывать свои действия с позицией промышленников, финансистов, лидеров политических партий.

ВЫВОД = с уть политических перемен, которые начались по инициативе П. А. Столыпина, заключалась в достиже­нии общественного компромисса любыми средствами: от насилия до политического соглашения. Такой компромисс, хотя и весьма хрупкий, можно фиксировать в 1909–1914 гг., когда разворачива­ются реформы нового кабинета. Даже самая радикальная из ле­гального спектра политики оппозиция кадетов была готова занять политическое место «оппозиции его величества» и «играть по правилам».

Стоявшие перед страной сложные социально-экономические проблемы требовали формиро­вания иного образа самодержавия. Политическая модель П.А. Сто­лыпина похожа на «просвещенный консерватизм». Б. Н. Миронов пишет о «правомерной монархии», советская историография гово­рила о «бонапартизме», двойственной опоре послереволюционного самодержавия.

В чем же заключался проект модернизации самодер­жавия, который попытался реализовать П. А. Столыпин? = п редполагалось не только укрепление власти самого императора, но укрепление всех окружавших его властных структур: Госсовета, Государственной думы, Кабинета министров. В новом раскладе по­литических противовесов появилась сильная фигура премьера пра­вительства, по своему весу и функциям напоминавшая премьера в Англии или канцлера в Германии. П. А. Столыпину требовался высокопрофессиональный чиновничий аппарат, способный работать четко и слаженно на основе закона, с тем, чтобы возглавляемое им правительство могло взять на себя основную тяжесть работы по реше­нию назревших социальных и политических проблем.