Сказание об убиении Гхатоткачи 12 страница

 

Дурьйодхана сказал:

Куда девались те игры нашего детства, о бык из рода Шини? И увы, откуда взялась теперь эта битва, (захватившая нас)? Ведь, в самом деле, влияние Времени неотвратимо! (Хотя мы были побуждены) жаждой богатства, какой же, однако, имеется для нас смысл в пользовании богатством, когда, собравшись вместе, все мы теперь сражаемся из-за жадности к богатству!

 

Санджая сказал:

И тогда царю, говорившему так, отпрыск рода Мадху промолвил: Таков всегда обычай кшатриев, что они убивают здесь даже своих наставников! Если я мил тебе, о царь, то убей меня, не медли! Благодаря тебе я отправился бы тогда в праведные миры, о бык из рода Бхараты! Какая есть у тебя сила и мощь, всю ее покажи быстро на мне! Я не хочу видеть это великое бедствие друзей!» Сказав так с полной ясностью и возразив так, Сатьяки бесстрашно и с полным пренебрежением (к сапой жизни) стремительно двинулся (против Дурьйодханы), о владыка народов! Видя, что он подступает к нему, отпрыск твой перехватил его.

 

И действительно, о царь, сын твой осыпал героя из рода Шини (тучами) своих стрел. И тогда разыгралась страшная битва между теми львами из рода Куру я Мадху, разгневанных друг на друга, словно это была схватка между слоном и львом.

Затем Дурьйодхана пронзил отпрыска из рода Сатвата, неодолимого в бою, десятью острыми стрелами, выпущенными (из лука), натянутого до предельной возможности.

 

В ответ Сатьяки пронзил его также десятью стрелами в пылу битвы и снова — пятьюдесятью, затем тридцатью и еще раз — десятью. И в то время как тот нацеливал стрелы, Сатьяки быстро рассек их, а также лук его вместе с возложенной на него стрелой и затем окатил его самого ливнями своих стрел. Глубоко пронзенный Дашаратхой и испытывающий мучительную боль от стрел его, Дурьйодхана, о великий царь, перебежал к другой колеснице. Успокоившись немного, сын твой снова двинулся против Сатьяки, выпуская непрестанно тучи «трел в колесницу Ююдханы, о царь! И от этого произошло сплошное смешение (встречных стрел в воздухе). И от тех стрел, так метаемых (с обеих сторон) и часто падающих повсюду, громкий шум, будто от яростного огня, (свирепствующего) в громадном высохшем лесу, поднялся там.

 

Заметив тогда, что герой из рода Мадху, превосходнейший воин на колеснице, более могуч, (чем Дурьйодхана), Карна быстро ринулся туда, желая вызволить твоего сына. Однако (той попытки) его не мог вынести Бхимасена могучий. И он поспешно двинулся на Карну, выпуская многочисленные стрелы. Уничтожив в ответ, будто смеясь, те острые стрелы его, Карна рассек его лук и стрелы и убил его возницу своими стрелами. Но тут Бхимасена, сын Панду, преисполненный гнева, схватив булаву,, сокрушил знамя и лук, а также возницу своего противника в том сражении. Неспособный же переносить (подвиги) Бхимасены, Карна продолжал сражаться с ним, применяя во множестве различного рода стрелы й всевозможные виды другого оружий в пылу Сражений.

 

Когда же битва стала всеобщей и в ней все смешалось, царь (Юдхи-штхира), сын Дхармы, обращаясь к мужам-тиграм среди панчалов и к мужам-быкам среди матсьев, сказал: «Те, кто — наша жизнь, те, кто — наши головы, те среди нас, кто — воины, наделенные могучею силой, — те быки среди мужей, — все заняты (в битве) с сыновьями Дхритараштры! Почему же все вы стоите, точно сбитые с толку и лишившиеся чувств?

 

Ступайте туда, где сражаются те мои воины на колесницах! Отбросив тревогу сердца, имея в виду обязанности кшатриев, (сражайтесь ради них), побеждая или погибая, и вы придете к желанной цели! Если вы победите, вы должны будете совершить жертвоприношение различными жертвами с богатыми дарами (брахманам)! Если же, напротив, вы будете убиты, то, сравнявшись с богами, вы обретете тогда блаженные миры! Как понуждаемые царем, те храбрые и могучие воины на колесницах, готовые сражаться, разделив войско на четыре части, поспешно двинулись против Дроны.

 

Панчалы тогда, с одной стороны, ударили в Дрону многочисленными стрелами, в то время как другие, возглавляемые Бхимасеной, стали теснить его с другой стороны. Среди сыновей Панду было трое прямодушных могучих воинов, сражающихся на колесницах.

 

Это — двое близнецов (Накула и Сахадева) и Бхимасена. Они громко крикнули Дхананджае: «Быстро нагрянь, о Арджуна, и оттесни кауравов от Дроны! Если (наставник) будет лишен защитников своих, панчалы смогут тогда (легко) убить его!» И тут же Партха быстро ринулся против кауравов, в то время как Дрона обрушился на самих панчалов, предводительствуемых Дхриштадьюмной.

 

Затем Дрона учинил великое побоище среди панчалов, как некогда Шакра, разгневанный в пылу сражения, причинил гибель среди данавов. Хотя и убиваемые оружием Дроны, о великий царь, могучие воины противной стороны, сражающиеся на колесницах, наделенные силой и мощью, все же не испугались Дроны в той битве. И в самом деле, убиваемые им, о великий царь, панчалы и сринджайи бросались в битву против самого Дроны, приводя в замешательство могучего воина на колеснице.

 

И меж тем как те панчалы терпели поражение со всех сторон и были уничтожаемы стрелами и дротиками (того героя), громкие, ужасные крики и вопли раздавались там. При (виде зрелища), как были уничтожаемы панчалы в том сражении благородным Дроной и как пускалось в ход его оружие, пандавов обуял страх. Видя непомерную гибель множества коней и людей в той битве, пандавы, о великий царь, не надеялись уже на

 

победу. (И они начали говорить друг другу): «Пожалуй, Дрона, знаток высочайшего оружия, уничтожит нас всех, подобно тому как разбушевавшийся огонь сжигает сухую траву на исходе холодной поры! Никта не способен даже взглянуть на него в сражении! Сведущий в нравственном; законе, Арджуна и то никогда не сражается с ним!»

При виде сыновей Кунти, мучимых стрелами Дроны и охваченных страхом, Кешава, одаренный глубоким умом и преданный их благополучию, сказал, обратившись к Арджуне:

 

«Сей предводитель предводителей отрядов колесниц никогда не может быть побежден силою в сражении, даже самим сокрушителем Вритры — в пылу битвы! Отбросив справедливость, о Пандава, следует теперь придумать такой хитроумный замысел для одержания победы, чтобы (Дрона), обладатель золотой колесницы не убил нас всех в сражении! После того как будет убит (его сын) Ашваттхаман, он уже не будет сражаться — таково мое мнение. Пусть какой-нибудь человек поэтому скажет ему, что Ашваттхаман убит в сражений!».

 

Эту (затею), однако, о царь, не одобрил сын Кунти, Дхананджая. Другие же одобрили ее. Но Юдхиштхира принял ее с большим трудом. Тогда могучерукий Бхима убил палицею в своем войске, о царь, огромного слона, тоже по кличке Ашваттхаман. И приблизившись к Дроне в сражении, Бхимасена с некоторой стыдливостью стал громко восклицать: «Убит

Ашваттхаман!». Ведь был убит слон, называемый по кличке Ашваттхаман. Держа это (подлинное событие) в мыслях, Бхима сказал о том ложно тогда.

 

Когда услышал Дрона всецело этим проникнутые, неприятные слова Бхимасены и (поразмыслил о них) умом, члены его словно растворились в изнеможении, как песок — в воде. Зная, однако, хорошо доблесть своего сына, он стал сомневаться и счел то (известие) ложным. Услышав поэтому, что сын его убит, он не поколебался в своей мужественности».

 

И в самом деле, обретя вскоре сознание, Дрона в одну минуту успокоился, думая о своем сыне, что он неодолим врагами. Ринувшись против сына Паршаты и желая убить того (героя, предназначенного быть его) смертью, он осыпал его тысячью острых стрел с оперением цапли. Тогда двадцать тысяч панчалов, быков среди мужей, осыпали его тоже, так рыскавшего в сражении, со всех сторон своими стрелами.

 

Но тут Дрона, усмиритель врагов, неистовый в гневе, вызвал к действию ради уничтожения тех храбрых панчалов оружие Брахмы. И в то время Дрона выглядел блистательно, убивая всех сомаков и снося головы панчалов в той страшной битве, а также отсекая им руки, подобные остроконечным дубинкам и покрытые золотыми украшениями.

 

Убиваемые в сражении сыном Бхарадваджи, те родовитые кшатрии (падали) на землю и лежали, распростершись подобно деревьям, вырванным ветром. И от падающих слонов и множества коней, о потомок Бхараты, земля, превращенная в месиво из мяса и крови, стала непроходимой. Убив двадцать тысяч воинов панчалов, сражавшихся на неисчислимых колесницах, Дрона стоял (величаво) в той битве, подобно бездымному сверкающему огню.

 

И вот, снова преисполненный гнева, доблестный сын Бхарадваджи снес стрелою с серповидным острием голову Васуданы с туловища. И снова убив пять сотен матсьев и шесть тысяч сринджаев, а также десять тысяч слонов, он еще убил десять тысяч коней. Видя Дрону, стоящего (неколебимо в битве) ради истребления кшатриев, мудрецы Вишвамитра, Джамадагни, Бхарадваджа и Гаутама, Васиштха, Кашьяпа и Атри; сикаты, прилгни, гарги, балакхильи и маричипы, потомки Бхригу и Ангираса и другие великие мудрецы тончайшей формы быстро явились туда во главе с Уносителем жертв, желая увести Дрону в мир Брахмы.

 

И все они, обратившись к Дроне, блистающему в сражении, сказали: «Ты сражаешься несправедливо, — и час твоей смерти пришел. Оставив оружие в сражении, о Дрона, сойдись вместе с нами, стоящими здесь! Впредь благоволи ты не совершать снова таких чрезвычайно жестоких подвигов! Ты хорошо сведущ в ведах и ведангах и ты предан долгу справедливости. Особенно же, ты являешься брахманом! И такие (деяния) вовсе не подобают тебе! Брось оружие, о герой, в метании стрел не знающий промаха! Держись теперь вечного пути! Время, чтобы жить тебе в мире людском, теперь полностью истекло!».

 

Услышав эти слова их, а также сказанные Бхимасеной, и видя перед собою Дхриштадьюмну, он пал духом в сражении. Сжигаемый (печалью) и сильно расстроенный, он вопросил сына Кунти Юдхищтхиру о сыне своем (Ашваттхамане), убит он или нет. Ибо у Дроны была твердая вера, что Партха никогда не скажет неправды даже ради владычества над тремя мирами. Поэтому он спросил именно его, а не кого-нибудь другого. Ибо у него была (всегда) надежда на правду в отношении Пандавы с самого его детства.

 

Тем временем Говинда, узнав, что Дрона, повелитель воинов, намеревается смести всех пандавов с лица земли, впал в сильное расстройство. И обратившись к царю справедливости, он сказал: «Если Дрона будет сражаться, отдаваясь своей ярости, даже полдня, говорю тебе правду, войско твое придет к полной гибели. Спаси ты нас в таком случае от Дроны. (При таких обстоятельствах) ложь должна быть выше правды! Говорящий неправду ради спасения жизни не получает соприкосновения с грехом, вызванным неправдой!».

 

И в то время как оба они беседовали так друг с другом, Бхимасена, (обратившись к царю), промолвил: «Лишь только я услышал, о великий царь, о том средстве, при помощи которого благородный (Дрона) может быть убит, мною, проявившим свою доблесть в битве, (немедленно) был убит (могучий) слон, известный по кличке Ащваттхаман, подобный слону самого Шакры, принадлежавший Индра-варману, правителю Малавы, находившемуся в твоем войске. И я тогда сказал Дроне: «Убит Ашваттхаман, о брахман! Отвратись же от битвы!» Но, конечно, тот бык среди мужей не поверил в (правдивость) моих слов. Поскольку же ты жаждешь победы, отдай предпочтение советам Говинды. Сообщи Дроне, о царь, что сын дочери Шарадвана действительно убит! После таких слов, сказанных тобою, тот бык среди дваждырожденных никогда уже не будет сражаться! Ибо ты, о повелитель людей, славишься правдивым в этом мире людском».

 

Услышав те слова Бхимы, побуждаемый советами Кришны, а также вследствие неизбежности судьбы, о великий царь, Юдхиштхира решил сказать (то, о чем его просили). Испытывая боязнь говорить неправду, но всецело стремящийся к победе, о царь, он сказал, что (Ашваттхаман) убит, произнеся невнятно «слон». Перед этим колесница его находилась на высоте четырех пальцев от поверхности земли. Но после того как он сказал так (неправду, колесница и) кони его коснулись земли. Услышав от Юдхиштхиры такое слово, Дрона, могучий воин на колеснице, терзаемый горем из-за (мнимой) смерти своего сына, потерял уже надежду на жизнь. И думая о словах мудрецов, он считал себя как бы обидчиком благородных пандавов. Услышав же теперь о том, что сын его убит, он совсем упал духом. И сильно встревоженный при виде Дхриштадьюмны, о царь, он уже не мог сражаться, как прежде, о усмиритель врагов!

 

Увидев Дрону, охваченного сильной тревогой и с чувствами, совсем подавленными от скорби, Дхриштадьюмна, сын царя Панчалы, ринулся на него. Тот (герой) был обретен ради сокрушения Дроны владыкой людей Друпадой из пылающего Уносителя жертв при свершении великого жертвоприношения. Желая убить Дрону, теперь он взял победоносный, грозный лук, чей звон напоминал рокот облаков, с тетивою сильно тугой, неизнашиваемый и дивный, и стрелы, напоминающие сильно ядовитых змей.

 

И он возложил на тот лук стрелу, подобную ядовитой змее, напоминающую огонь с сильным пламенем. Вид той стрелы, когда (она) находилась внутри круга, образованного (натянутой) тетивой лука, был как у сверкающего солнца на исходе жаркой поры, обрамленного сияющим кругом. Глядя на тот ярко сверкающий лук, с усилием согнутый сыном Паршаты, воины сочли, что наступил час гибели (мира).

 

Видя ту стрелу, возложенную им, доблестный сын Бхарадваджи подумал, что последний час (жизни) его тела уже наступил. Тогда наставник приложил большое старание для отвращения той стрелы. Однако все виды оружия благородного героя не появлялись (по его вызову). Прошло уже целых четыре дня и одна ночь, как он непрерывно метал (свое оружие). Однако по истечении третьей части того (пятого) дня стрелы его стали истощаться. Дойдя до состояния, когда стрелы его истощились, мучимый скорбью о сыне, а также из-за несклонности различного дивного оружия появляться (по его вызову), он хотел уже оставить свое оружие, побужденный к тому же словами брахманов.

 

Однако движимый внутренней мощью, он все же сражался сверх человеческих сил. Взяв затем другой дивный лук, данный ему Ангирасом, и стрелы, напоминавшие проклятие Брахмы,109 он продолжал сражаться с Дхриштадьюмной. Тут он покрыл царевича Панчалы густым ливнем стрел и, пылая гневом, в неистовстве сильно изранил своего противника. А ту стрелу его своими острыми стрелами Дрона рассек на сто частей, а также знамя его и лук и затем поверг его возницу.

 

Тогда Дхриштадьюмна, улыбаясь, взял другой лук и пронзил Дрону острой стрелою посредине груди. Глубоко пронзенный и сбитый с толку в сражении, тот могучий лучник (Дрона) рассек стрелою с острым серповидным наконечником огромный лук его. И какую бы стрелу он ни брал или луки, о владыка народов, все рассекал он, неодолимый, а также палицу и меч его. И преисполненный гнева, тот усмиритель врагов пронзил тогда гневного видом Дхриштадьюмну девятью острыми стрелами, способными причинить конец жизни (любому врагу).

 

Затем тот могучий воин на колеснице с неизмеримой душою, вызвав к действию оружие Брахмы, заставил коней колесницы Дхриштадьюмны смешаться с коняма своей колесницы. И наделенные быстротою ветра, те скакуны, гнедые и масти голубиной, смешавшись вместе, выглядели чрезвычайно красиво, о бык из рода Бхараты! Как рокочущие облака, пронизанные молнией, (сияют) в период дождей, так сияли блистательно, о великий царь, те (кони), смешавшиеся вместе на поле битвы.

 

Тогда неизмеримый душою, дваждырожденный тот сокрушил крепления дышла, крепления колес и (другие) крепления колесницы Дхриштадьюмны. С луком рассеченным, лишенный колесницы и коней и с возницей убитым, герой тот, оказавшись в великом бедствии, схватил булаву. Но разгневавшись, Дрона, могучий воин на колеснице, наделенный истинной отвагой, сокрушил ту палицу его острыми стрелами с коротким наконечником, как раз когда она должна была быть пущена (в него).

 

Увидев же ее, сокрушенную Дроной при помощи своих стрел, тот тигр среди людей (Дхриштадьюмна) взял лишенный пятен меч и сверкающий (щит), украшенный сотнею лун. Без сомнения, когда так сложились обстоятельства, царевич Панчалы ясно умозаключил, что (наступило) подходящее время для убиения первейшего из наставников — того благородного (воина). То укрываясь на сидении своей колесницы, то (сидя) на дышле своей же колесницы, передвигался он (с места на место), подняв свой меч и кружа сверкающим сотнею лун щитом. Желая совершить трудновыполнимый подвиг, Дхриштадьюмна, могучий воин на колеснице, надеялся пронзить грудь сыну Бхарадваджи в том сражении.

 

Иногда стоял он посреди ярма, иногда на местах креплений ярма, а иногда под задними частями гнедых коней (Дроны). И те (действия) его. горячо одобрили воины. И в самом деле, когда он стоял посреди креплений ярма или сидел верхом на гнедых конях, Дрона не находил удобного случая (ударить в него). И все это казалось весьма удивительным! Его стремительный натиск, когда он домогался Дроны, казался точно таким, как у ястреба, когда он быстро парит (в воздухе), алчущий мяса. Тогда разгневанный Дрона, проявляя высокую доблесть, убил особым дротиком (каким пользуются воины на колесницах) одного за другим всех его коней голубиной масти. И сраженные, те кони Дхриштадьюмны грянулись на землю.

 

И тогда гнедые кони вызволились из связывавшего их положения с колесницей (Дхриштадьюмны), о владыка народов! Увидев своих коней убитыми первейшим из дваждырожденных, тот потомок Пришаты, сын Яджнясены, тот могучий воин на колеснице, превосходнейший из ратников, не мог перенести этого. Хотя и лишенный колесницы, он, лучший из владеющих мечом, вооружившись мечом, ринулся на Дрону, о царь, как сын Винаты (Гаруда) бросается на змею.

 

Вид его, о царь, когда он жаждал убить сына Бхарадваджи, казался подобен высочайшему облику Вишну во время убиения Хираньякапшпу.

 

Сын Паршаты совершал различные приемы. Держа меч и щит, он называл двадцать один способ (обращения с оружием). Он описывал круги, вертел мечом, подняв его вверх, и делал выпады в сторону (для отражения оружия врага), подпрыгивал высоко, устремлялся вперед и, {обманув врага), бросался в сторону, обходил (противника слева и справа) и отходил назад, сшибался (с противником) и теснил его жестоко.

 

И тогда дваждырожденный тот тысячью стрел разрубил в той тесной битве меч Дхриштадьюмны и щит его, украшенный сотнею лун. Ведь те стрелы Дроны, когда он разил с близкого расстояния, были длиною в пядь. Они применялись при ближнем бое. И таких стрел нет у других. Лишь у сына Шарадвана (Крипы) и Партхи, у сына Дроны (Ашваттха-мана) и сына Викартаны (Карны), у Прадьюмны и Ююдханы имеются такие стрелы. Они были также и у Абхиманью.

 

Затем наставник, желая убить своего ученика, одинаково близкого ему, как собственный сын, возложил на тетиву стрелу, весьма крепкую и сильно заостренную. Но ту стрелу рассек десятью острыми стрелами бык из рода Шини (Сатьяки) на глазах у твоего сына и благородного Карны и таким образом спас Дхриштадьюмну, почти уже сраженного первейшим из наставников.

 

Меж тем как Сатьяки, наделенный истинной отвагой, рыскал так по следам колесниц (кауравов) и в пределах (досягаемости стрел) Дроны и Карны, а также Крипы, о потомок Бхараты, его увидели благородные Вишваксена и Дхананджая. Восклицая «Превосходно, превосходно!», оба они почтили героя из рода Вришни, неувядаемого (славой), сокрушавшего так дивное оружие всех (тех воинов).

 

И вслед за этим Вишваксена и Дхананджая ринулись на войско (кауравов). Дхананджая тогда, обратившись к Кришне, сказал: «Посмотри, о Кешава, как тот пррдолк жатель рода Мадху, Сатьяки, воистину отважный, играя перед наставником и первейшими из лучших (воинов), снова радует меня и обоих сыновей Мадри, Бхиму и царя Юдхиштхиру! (Гляди), как благодаря искусству, приобретенному обучением, и не будучи кичливым, Сатьяки, увеличивающий славу вришниев, рыщет в сражении, играя в то же вреда с могучими воинами на колесницах! Все эти воины и сиддхи (в небе) при виде его, непобедимого в битве, исполнены изумления и радостно приветствуют кликами «Превосходно, превосходно!». В самом деле, все воины обеих сторон почтили героя из рода Сатвата благодаря его подвигам».

Так гласит глава сто шестьдесят четвертая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 165

 

Санджая сказал:

Поле битвы при том сражении царственных воинов являло собою страшное зрелище, словно это было (побоище), когда Рудра, преисполненный гнева, истреблял всех тварей. Вместе со скоплением человеческих рук и голов и луков, о потомок Бхараты, а также зонтов, сброшенных (с колесниц), и опахал из буйволовых хвостов, земля была усеяна сломанными колесами и колесницами и поверженными огромными знаменами, а также храбрыми всадниками, убитыми (в бою). И множество воинов, о превосходнейший из рода Куру, изувеченных падением стрел, видны были в той великой битве катающимися (по земле) и корчившимися (в предсмертных мучениях).

 

Меж тем как происходила так ужасная битва, напоминавшая сражение между богами и асурами, царь справедливости Юдхиштхира, обратившись там к воинам, сказал: «Старательно прилагай усилия, нагряньте, о могучие воины на колесницах, на Рожденного в сосуде! Вон доблестный отпрыск Паршаты схватился с сыном Бхарадваджи? И он старается в меру своих сил для сокрушения сына Бхарадваджи!?

 

Ибо (судя) по тем признакам, какие явно наблюдаются нами в великом сражении, разгневанный сын Паршаты сокрушит сегодня в битве Дрону! Объединившись вместе, все вы постарайтесь одолеть Рожденного в сосуде!».

 

Получив такое приказание от Юдхиштхиры, могучие воины сринджаев, сражающиеся на колесницах, устремились с большим рвением на сьн Бхарадваджи, желая убить его. Но против всех их, нападающих на неге могучий воин на колеснице, сын Бхарадваджи ринулся со всей стремительностью, зная несомненно, что он должен умереть. И когда он, верный своей цели, устремлялся так, земля сильно дрожала. Стали дуть порывистые ветры, заставляя содрогаться в страхе (вражеское) войско. дали огромные метеоры, будто исторгаясь от солнца, сильно пылая жаром словно предвещали они великую опасность. Ярко сверкало оружие сын Бхарадваджи, о достойнейший! Колесницы издавали очень сильный хот, а кони источали слезы. Сын Бхарадваджи, могучий воин на коле нице, казалось, тоже был лишен своей внутренней мощи. И (помня) подо£ ные ведам слова мудрецов о переселении его на небо, он решил тогда отдать свою жизнь, сражаясь справедливо.

 

Тогда, окруженный со всех сторон войсками Друпады, Дрона стал рыскать в сражении, сжигая полчища кшатриев. Убив двадцать тысячи кшатриев, тот сокрушитель врагов уничтожил еще десять раз по десять тысяч (воинов) своими стрелами с тонко отточенными остриями. Старательно прилагая усилия, он, казалось, стоял в той битве подобно бездымному дымному огню. Для уничтожения кшатриев он прибег затем к духовной силе брахмана.

 

И тут к благородному царевичу Панчалы, лишенному колесницы и своего оружия, но отнюдь не впавшему в уныние, поспешно-примчался могучий Бхима. Видя его, разящего Дрону с близкого расстояния, тот сокрушитель врагов посадил тогда царевича Панчалийского на свою колесницу и сказал ему: «Нет здесь, кроме тебя, другого человека, который осмелился бы сразиться с наставником. Поторопись прежде-всего убить его. Бремя это лежит на тебе!».

 

После таких слов, обращенных к нему, могучерукий (Дхриштадьюмна), быстро нагнувшись, взял новый, превосходнейший лук, весьма тугой и способный выдерживать любое напряжение. И преисполненный ярости, меча стрелы в пылу сражения в неотразимого Дрону, он окатил наставника ливнями своего оружия, желая сдержать его.

 

И оба они, превосходнейшие и блистающие в сражении, оба кипящие гневом, противостояли (друг другу) и вызывали к действию оружие Брахмы и всякое другое дивное оружие. И сын Паршаты, о великий царь, покрывал Дрону своим мощным оружием в пылу сражения, уничтожая при этом все виды оружия сына Бхарадваджи. Неувядаемый (славой), он принялся убивать (воинов) васати и шиби, а также бахликов и кауравов, долженствовавших защищать Дрону в том сражении. И в самом деле, о царь, покрывая все стороны света густою сетью своих стрел, Дхриштадьюмна выглядел тогда

блистательно, подобно сверкающему солнцу, рассеивающему свои лучи.

 

Но тут Дрона, рассекши снова лук его и пронзив его самого своими стрелами, повредил ему жизненно важные места, и тот почувствовал сильно-мучительную боль.

 

Тогда Бхима в сильном гневе, задержав колесницу Дроны, о царь царей, медленно сказал ему такие слова: «Если, конечно, недостойные среди брахманов, неудовлетворенные занятиями своей собственной касты, но хорошо обученные (искусству владения оружием) не будут сражаться, каста кшатриев не придет тогда к полной гибели! Непричинение зла насилием по отношению ко всем существам называют наивысочайшей из добродетелей. Корнем же той добродетели является брахман. А что до тебя самого, то ты — наилучший из всех знатоков брахмы. Убивая толпы млеччхов, точно презренных чандалов, и различных других (воинов), движимых невежеством, словно глупцы, о брахман, и жаждой богатства для поддержания своих детей и жен, убивая, будто несведущий в законе, ради одного лишь сына, многих, хотя и занятых исполнением прямых обязанностей своей касты, как же ты, право, сам не придерживаясь обязанностей своей касты, вовсе не чувствуешь стыда?

 

Ведь он, павший (на поле брани), лежит сегодня позади тебя, о чем поведано тебе царем справедливости. И ты не должен сомневаться в словах eго.

После таких слов, сказанных Бхимой, Дрона выпустил свой лук. И желая оставить также и все свое оружие, он, справедливый душою, возгласил: «О Карна, о Карна! О могучий лучник! О Крипа! О Дурьйодхана! Приложите старательно усилия в сражении — говорю я вам опять и опять! Да будет вам от пандавов одно лишь благополучие! Я же бросаю оружие!».

 

Сказав так, о великий царь, он стал тогда громко поминать имя сына своего. Оставив свое оружие и усевшись на площадке колесницы, он дал обещание безопасности всем существам и всецело предался йоге. Заметив такую слабую сторону его, Дхриштадьюмна собрался с силой. И вооруженный мечом, он, спрыгнув с колесницы, стремительно ринулся на Дрону. Тут все существа — человеческие и другие подняли горестные вопли скорби при виде Дроны, так подпавшего под власть Дхриштадьюмны. Они издавали громкие, прискорбные возгласы «Аи! Ой!» и восклицали «Ах! Позор!». Что же до Дроны, то он, оставив свое оружие, пребывал тогда в состоянии полнейшего безразличия. Сказав те слова и всецело предавшись йоге, наставник, излучающий ослепительно яркий блеска и преисполненный высоких аскетических заслуг, отправился на небо, столь труднодостижимое даже благочестивыми.

 

В самом деле, когда Дрона отправился так (на небо), у нас было впечатление, что там было два солнца. И весь небосвод, казалось, был наполнен сплошным сиянием, когда подобный Месяцу сын Бхарадваджи, сверкающий солнечным блеском, (возносился на небо). В мгновение ока; однако, то яркое сияние исчезло. Крики и возгласы радости раздавалис среди восторженных небожителей, когда Дрона отправлялся так в мир Брахмы.

 

А Дхриштадьюмна при этом (оставался безучастным), сбитый с толку. Только лишь мы пятеро среди существ человеческих видели тогда великого духом (Дрону), погруженного в йогу и отправляющегося в высочайший путь. Это (были): я сам, Дхананджая, сын Притхи, и Крипа, дваждырожденный, сын Шарадвана, Васудева из общины Вришни и царь справедливости, сын Панду. Все же другие не могли видеть то величие мудрого сына Бхарадваджи, о великий царь, всецело предавшегося йоге, когда он уходил (из этого мира). Ибо существа человеческие не сознавали того, что наставник достиг высочайшего пути, и не могли видеть того усмирителя врагов, когда он отправлялся в мир Брахмы, всецело предавшись йоге вместе с (праведниками), быками среди мудрецов.

 

Тут его тело, израненное сотнями стрел и залитое кровью, при оставленном оружии, стал тормошить сын Паршаты, хотя и встреченный возгласами «позор» всеми существами. Схватив затем голову безжизненного, тела, оставшегося бессловесным, он отсек ее мечом от туловища. И когда был повержен сын Бхарадваджи, (Дхриштадьюмна), преисполненный» великой радости, издал львиные рыки и кличи, кружа своим мечом в сражении. Темный внешностью, с седыми волосами, свисающими до самых ушей, тот (старец) в возрасте восьмидесяти пяти лет, лишь ради тебя обычно рыскал в сражении словно шестнадцатилетний (юноша).

 

(Перед тем как был обезглавлен Дрона), Дхананджая, могучерукий сын Кунти, сказал: «Приведи наставника живого, не убивай его, о сын Друпады!». «Его не должно убивать, не должно!» — закричали так и все-воины тоже. Арджуна же, громко восклицая так с состраданием, бросился к нему. Но несмотря на то что и кричал так Арджуна, а также все цари Дхриштадьюмна убил Дрону, того быка среди людей, на площадке его колесницы. Залитый кровью (Дроны), тот усмиритель врагов (спрыгнул) с колесницы на землю. С телом красным, как солнце, он стал невыносим для взора. Убитого таким образом в сражении Дрону увидели воины. И тут Дхриштадьюмна, могучий лучник, о царь, бросил ту большую» голову сына Бхарадваджи прямо перед твоими воинами. И те воины твои, о царь, увидев голову сына Бхарадваджи, проявили свою склонность к бегству и разбежались во все стороны.