Сказание об убиении Гхатоткачи 3 страница

 

Так почему же тогда ты поступил столь жестоко и нечестиво по отношению к тому, кто уселся, чтобы умереть согласно обету прая и чья рука была отрублена Партхой? Я клянусь, о Сатвата, моими обоими сыновьями, тем, что желанно для меня, и всеми моими благодеяниями, что если до того, пока еще не прошла эта ночь, я не убью тебя, кичащегося своим геройством, вместе с твоими сыновьями и младшими братьями, при условии, что ты не будешь охраняем Джшпну, сыном Притхи, то пусть тогда я низвергнусь в страшный ад, о позорящий род Вришни!» Сказав так, могучий Сомадатта, сильно разгневанный, затрубил громко в свою раковину и издал львиный клич.

 

Тогда Сатвата с глазами, подобными лепесткам лотоса, и с зубами как 9~№ у льва, наделенный могучей силой и преисполненный сильного гнева, промолвил Сомадатте: «Твой доблестный сын Бхуришравас, могучий воин на колеснице, убит! Также и Шала, о царь, терзавшийся гибель»* своего брата! И тебя тоже я убью сегодня вместе с твоими сыновьями, родственниками и животными. Стой же теперь решительно в сражении, особенно когда ты — Каурава! Ты убит уже давно скрытой мощью царя Юдхиштхиры, на чьем знамени — изображение барабана, царя, в котором постоянно пребывают щедрость, смирение, чистота (внешняя и внутренняя) и воздержание от причинения зла, скромность, самообладание ш прощение и все то, что нерушимо!

 

Ты придешь к своей гибели в сражении вместе с Карной и сыном Субалы! Я клянусь стопами обоих Кришн и всеми моими благодеяниями желанными, что если, разгневанный, я не убью тебя, злостного, вместе с сыновьями в битве и если ты убежишь покинув (поле брани), тогда ты сможешь еще избавиться невредимым!» Обратившись так друг к другу, с глазами, покрасневшими от гнева, оба они, превосходнейшие из людей, начали метать стрелы один в другого.

 

Тогда с тысячей слонов и десятью тысячами колесниц Дурьйодхана, окружив Сомадатту, расположился там строем. Так же (сделал) и Шакуни, лучший из носящих оружие, сильно разгневанный, окруженный сыновьями и внуками, а также братьями, в отваге равными самому Индре. И тот твой шурин могучерукий, юный годами, с телосложением крепким; подобным громовой стреле, и наделенный мудростью, и у которого было целых сто тысяч коней, — охранял со всех сторон могучего лучника Сомадатту. И защищаемый теми могучими (воинами), Сомадатта покрыл Сатьяки (тучею стрел).

 

Увидев его, так покрываемого прямыми стрелами, Дхриштадьюмна, разгневанный, двинулся (на выручку) к нему в сопровождении мощного войска. И шум, о царь, поднявшийся там от множества войск, наносящих удары одно другому, напоминал громкий гул многих океанов, всколебленных яростным ветром.

 

И тогда Сомадатта пронзил Сатвату девятью стрелами. А Сатьяки в ответ ударил того быка из рода Куру десятью стрелами. Глубоко пронзенный тем могучим и твердым лучником, Сомадатта опустился на площадку колесницы и, лишившись чувств, впал в обморочное состояние. Видя его, лишившегося чувств, возница его с большой быстротою вывез из сражения доблестного Сомадатту, того могучего воина, сражающегося на колеснице.

 

Заметив, что Сомадатта, мучимый стрелами Ююдханы, лишился чувств, сын Дроны, преисполненный гнева, ринулся против Сатваты на головном участке сражения. При виде его, устремляющегося против колесницы внука Шини, сын Бхимасены (ракшас Гхатоткача), воспаленный гневом, сдержал того врага, стоя на громадной, страшной колеснице, сделанной из черного железа и покрытой медвежьей шкурой, запряженной не конями и не слонами, а существами, подобными слонам. Она была осенена устремленным ввысь сверкающим знаменем с изображением восьми колес, на котором восседал царь стервятников с широко раскрытыми глазами и пронзительно кричащий. Она была уставлена кроваво-красными флажками и украшена гирляндами из внутренностей (различных животных).

 

И та огромная колесница была снабжена восемью колесами. И стоящий на ней (Гхатоткача) был окружен целым акшаухини войска страшных видом ракщасов, вооруженных пиками и тяжелыми булавами и с глыбами скал и деревьями в руках. При виде его с поднятым огромным луком, словно это был сам Разрушитель с булавою в руке во время гибели мира, цари проникнулись страхом.

 

Мучимое страхом, войско сына твоего пришло в сильное волнение, словно бурное течение Ганги, взыгравшееся водоворотами под действием ветра. Перепуганные львиным рыком, издаваемым Гхатоткачей, слоны начали испускать мочу, а цари стали сильно трепетать. Тогда обрушился там со всех сторон на землю густой ливень камней, исторгаемый ракша-сами, ставшими более сильными во время сумерек. Железные колеса, бхушунди, дротики, пики и копья, шатагхни и пики с серповидным острием непрерывно падали там. При виде той свирепой и ужаснейшей битвы цари, сыновья твои и Карна, сильно обеспокоенные, разбежались во все стороны.

 

Только один надменный сын Дроны, всегда восхваляющий силу оружия, не дрогнул. И он своими стрелами развеял иллюзию, созданную Гхатоткачей. Когда же была разрушена иллюзия его, Гхатоткача в неистовстве выпустил страшные стрелы (в своего противника). И они вошли в Ащваттхамана, подобно тому как охваченные гневом змеи быстро проникают в муравейник. И те стрелы, остро отточенные на камне, пронзив насквозь сына дочери Шарадвана (Крипи), быстро вошли в землю, обагренные кровью.

 

Однако Ашваттхаман, отличающийся большой ловкостью рук и доблестью, преисполненный гнева, пронзил разгневанного Гхатоткачу десятью стрелами. Гхатоткача же, глубоко пронзенный в жизненно важные места сыном Дроны, испытывая сильную боль, схватил колесо, имевшее сто тысяч спиц. Края его были острыми, как бритва, и само оно обладало блеском утреннего солнца. И было оно украшено драгоценными камнями и алмазами. И желая убить своего противника, сын Бхимасены швырнул то колесо в Ашваттхамана.

 

И в то время как оно с большой быстротою устремлялось (к своей цели), сыном Дроны оно было раскрошено (на мелкие кусочки) при помощи его стрел. И оно рухнуло на землю, оказавшись напрасным (в своем применении), подобно надежде, взлелеянной человеком обездоленным. Увидев колесо свое сокрушенным, Гхатоткача тогда быстро окутал сына Дроны своими стрелами, словно сверкающий блеском (Раху) (проглотил) Солнце.

 

Тем временем блистательный сын Гхатоткачи, подобный массе растер той глазной мази, воспрепятствовал подступающему сыну Дроны, подобно тому как царь гор (Меру) преграждает (путь) ветра. Мучимый стрелами внука Бхимасены — Анджанапарвана, он выглядел подобно горе Меру, терзаемой дождевыми потоками, (низвергающимися) из облака. Однако Ашваттхаман, в доблести равный Рудре, или Упендре, или Индре, не дрогнул и срезал одной стрелою знамя Анджанапарвана. Двумя же другими он сразил возницу его колесницы, а тремя другими (срубил) его тройное бамбуковое дышло. Затем одной стрелою он рассек лук его, а четырьмя другими — четырех его коней. Лишенный колесницы, Анджанапарван занес свой меч. Но другой очень острой стрелою

 

Ашваттхаман рассек надвое тот меч, усеянный золотыми пятнышками, в руке его. Тут внук Хидимбы, о царь, закружив украшенною золотыми браслетами палицей, быстро метнул ее в Ашваттхамана. Однако сбитая стрелами сыном Дроны, она упала на землю.

Взмыв тогда в небо, Анджанапарван стал испускать рев, подобно тому, как гремит грозовое облако. И с небосвода он дождил ливни деревьев (на своего врага). Но как солнце пронизывает гущу облаков своими лучами, так и сын Дроны стал тогда пронзать своими стрелами сына Гхатоткачи, удерживающего в себе силу иллюзии, в небосводе. Спустившись вниз, величавый Анджанапарван снова очутился на своей украшенной золотом колеснице, уподобляясь высокой горе.

 

И тут сын Дроны убил того сына отпрыска Бхимы — Анджанапарвана, облаченного в железные доспехи, подобно тому как Великий владыка (Махадева) убил (некогда асуру) Андхаку. И увидев своего могучего сына убитым Ашваттхаманом, (Гхатоткача), с браслетами ангада, дрожащими на нем под влиянием его гнева, подойдя к сыну Дроны, бесстрашно обратился к доблестному сыну дочери Шарадвана, сжигавшему (в то время) войско пандавов, точно яростный огонь — лес, с такими словами: «Стой, остановись, о сын Дроны! Ты не уйдешь от меня живым! Я убью тебя сегодня, подобно тому как сын Агни сокрушил (скалу) Краунчу».

 

Ашваттхаман сказал:

Ступай, о сын мой, и сразись с другими, о наделенный доблестью бессмертных! Не подобает, о сын Хидимбы, чтобы отец сражался с сыном. И право же, нет у меня никакого гнева на тебя, о сын Хидимбы! Однако же, когда человек охвачен гневом, он может убить даже самого себя!

 

Санджая сказал:

Услышав это, сын Бхимасены, проникнутый скорбью о сыне, с глазами, медно-красными от гнева, обратившись в сильном неистовстве к Ашваттхаману, промолвил: «Разве я труслив в сражении, о сын Дроны, подобно человеку простому? Действительно, я родился от Бхимы в прославленном роду кауравов! Я сын пандавов, никогда не отвращающихся в сражениях! Я — верховный царь ракшасов, равный Десятишейному (Раване) в мощи!

 

Стой, остановись, о сын Дроны! Ты не уйдешь от меня живым! Сегодня на поле брани я отобью у тебя охоту к битве!» Сказав так, могучий ракшас, с глазами, медно-красными от гнева, ринулся в ярости на сына Дроны, как лев — на царя слонов. И Гхатоткача принялся дождить в того быка среди воинов на колесницах — сына Дроны стрелами размером в ось колесницы, подобно тому как облако дождит своими ливнями.

 

Сын Дроны, однако, своими собственными стрелами рассеивал тот ливень стрел еще до того, как он мог достичь его. В то время казалось, что происходило другое сражение в воздушном пространстве между (сталкивающимися) стрелами, (как бы олицетворяющими собою воинов). Небосвод тогда в течение той ночи сиял блистательно огненными вспышками, причиненными столкновением оружия, словно он пестрел мириадами светлячков.

 

Заметив, что вызванная им иллюзия развеяна сыном Дроны, горделивым в сражении, Гхатоткача, снова сделавшись невидимым, создал еще иллюзию. Он принял вид огромной, очень высокой горы со (множеством) вершин, густо покрытых деревьями, и с источниками, откуда (непрерывно) исторгались потоки копий, дротиков, мечей и тяжелых палиц. Увидев ту гору, подобную скопищу глазной мази, с бесчисленными потоками оружия, падающими из нее, сын Дроны не пошевельнулся вовсе. И потом, улыбаясь слегка, он вызвал к действию оружие ваджра.

 

И та владычица гор, пораженная тем оружием, была быстро сокрушена. Тогда ракшас,

обратившись в синее облако в небе, украшенное радугой, стал неистово покрывать сына Дроны в сражении том ливнями камней. Сын Дроны, однако, наилучший из знатоков оружия, нацелив оружие ваявья, уничтожил то синее облако, поднявшееся (на небосводе). Покрыв затем все стороны света тучами своих стрел, сын Дроны, лучший из двуногих, убил сто тысяч воинов, сражавшихся на колесницах.

 

И он снова увидел Гхатоткачу, бесстрашно подступающего к нему на колеснице и с натянутым луком, в сопровождении многочисленных ракшасов, напоминающих львов или тигров и наделенных отвагой возбужденных слонов, — одних на спинах слонов, других на колесницах, а иных же верхом на конях. Сын Хидимбы был окружен своими спутниками с очень широкими ликами, крупными головами и претолстыми шеями: ракшасами пауластьями и ятудханами, злобными и свирепыми в отваге. Храбрые, они были вооружены различного рода оружием и украшены разнообразными панцирями. Наделенные могучею силой, с глазами, широко раскрытыми от гнева, они испускали страшный рев. И в сопровождении тех ракшасов, трудноодолимых в бою, (Гхатоткача выступил тогда в битве.

 

Увидев их, сын твой (Дурьйодхана) впал в глубокое уныние. И ему сын Дроны сказал: «Постой, о Дурьйодхана! Не следует тебе впадать в смятение! Стой сегодня в стороне вместе с этими храбрыми братьями и владыками земли, наделенными отвагою Индры! Я убью твоих недругов! И не будет у тебя поражения! Говорю тебе клятвенно правду! А тем временем ты успокой свое войско!».

 

Дурьйодхана сказал:

Я отнюдь не считаю удивительным то, (что говоришь ты), ибо сердце у тебя большое! И твоя преданность нам очень велика, о сын дочери Гаутамы!

 

Санджая сказал:

Сказав так Ашваттхаману, он тогда обратился к сыну Субалы и молвил: «Окруженный сотнею тысяч боевых колесниц, блистающих в сражении, и шестьюдесятью тысячами слонов, выступи против Дхананджайи! Также Карна и Врищасена, Крипа и Нила; северные племена и Крита-варман, Пурумитра и Шрутарпана, Духшасана и Никумбха, Кундабхедин и Урукрама; Пуранджая и Дридхаратха, Патакин и Хемапанкаджа, Шалья, Аруни и Индрасена, Санджая, Виджая и Джая; Камалакша, Пуру и Кратхин, Джаяварман и Сударшана— все они будут сопровождать тебя вместе с шестьюдесятью тысячами пехотинцев. Убей Бхиму я обоих близнецов и также царя справедливости, о дядя по матери, подобно тому как владыка богов убивает асуров! Моя надежда на победу зиждется на тебе! Уже истерзанные стрелами сына Дроны, тела их сильно изувечены. Убей, о дядя мой, сынов Кунти, как сын Паваки (Карттикея) убивает асуров!» После таких слов, сказанных твоим сыном, Саубала быстро двинулся вперед, страстно желая испепелить пандавов и желая, о царь, обрадовать сыновей твоих!

 

Тем временем битва, которая происходила той ночью на поле брани между сыном Дроны и ракшасом, стала весьма ужасной, как (некогда) сражение между Шакрой и Прахрадой. Тогда Гхатоткача, воспаленный гневом, ударил сына дочери Гаутамы в грудь десятью жестокими стрелами, подобными яду иль огню. Глубоко пронзенный теми стрелами, выпущенными сыном Бхимасены, он зашатался посредине своей колесницы, словно дерево, сотрясаемое ветром.

 

И снова Гхатоткача широко заостренной стрелою (ударил в него) и быстро рассек ярко сверкающий лук, находившийся в руках сына Дроны. Тогда, взяв другой, огромный лук, способный выдерживать большое напряжение, сын Дроны принялся дождить (в своего врага) острые стрелы, подобно тому как облако проливает потоки дождя. Затем сын дочери Шарадвана послал, о потомок Бха-раты, проносящиеся по небу и сокрушающие врагов стрелы с золотым оперением против несущихся по небу (вражеских) стрел.

 

И терзаемое стрелами, то полчище широкогрудых ракшасов выглядело как стадо возбужденных слонов, обеспокоенных львами. Изматывая своими стрелами тех ракшасов вместе с их конями, возницами и колесницами, могущественный (воитель) тот испепелял их, подобно тому как божественный Агни сжигает существа в конце юги.

 

Сжегши своими стрелами целое акшаухини войска ракшасов найрритов, Ашваттхаман сиял весьма блистательно, как некогда бог Махещвара на небе, после того как сжег город Трипуру. Подобно тому как сверкает ослепительный огонь, сжегши все существа в конце юги, так сиял блистательно сын Дроны, лучший из побеждающих, когда испепелил твоих врагов.

 

И в самом деле, среди тех тысяч царей и тех пандавов, о потомок Бхараты, никто, кроме доблестного Гхатоткачи, могучего владыки ракшасов, не был в состоянии даже взглянуть на сына Дроны в том сражении. И тогда ракшас, о лучший из рода Бхараты, с глазами, покрасневшими по краям от гнева, ударяя в ладони и кусая (нижнюю) губу, сказал, разъяренный, своему вознице: «Вези меня к сыну Дроны!».

 

И на страшной видом колеснице, осененной победоносным знаменем, тот Сокрушитель врагов снова двинулся против сына Дроны, чтобы сразиться с ним в поединке на колесницах. И вот преисполненный гнева, ракшас метнул в сына Дроны оружие ашани, снабженное восемью дисками, очень страшное, созданное самим Рудрой. Однако, соскочив со своей колесницы, сын Дроны, оставив на ней свой лук, схватил то оружие и метнул его обратно в самого Гхатоткачу.

 

А тот тем временем (быстро) выпрыгнул со своей колесницы. И то ужаснейшее оружие ашани, наделенное ослепительным блеском, превратив в пепел колесницу (ракшаса) вместе с конями, возницей и знаменем, вошло в землю, пробив ее глубоко. Увидев тот подвиг сына Дроны, — то, что он, соскочив (с колесницы), схватил страшное оружие, созданное самим Шанкарой, все существа восхвалили его.

 

Сын Бхимасены тогда, направляясь к колеснице Дхриштадьюмны, о царь, выпустил снова острые стрелы в могучую грудь сына Дроны. Дхриштадьюмна также бесстрашно метал в грудь сына Дроны стрелы — с золотым оперением и напоминающие ядовитых змей. Тогда сын Дроны выпустил в них обоих длинные стрелы — тысячами. Однако те оба героя (Гхатоткача и Дхриштадьюмна) своими стрелами, подобными пламени огня, уничтожили его стрелы.

 

И битва, происходившая там между теми обоими львами среди людей (с одной стороны) и сыном Дроны (с другой), стала в высшей степени свирепой и вызывала восторг у воинов, о бык из рода Бхараты! Тогда в сопровождении тысячи колесниц, трех сотен слонов и шести тысяч коней к тому месту прибыл Бхима. Однако добродетельный сын Дроны, неустанно свершающий подвиги, продолжал сражаться с ракшасом — сыном Бхимы и с Дхриштадьюмной вместе с его приверженцами. И там сын Дроны показывал чрезвычайно удивительную отвагу, какая не могла быть проявлена никем другим среди всех существ, о потомок Бхараты!

 

В одно лишь мгновение ока он уничтожил своими острыми стрелами целое акшаухини войска ракшасов вместе с конями, возницами, колесницами и слонами на глазах у Бхимасены, сына Хидимбы и сына Паршаты, обоих близнецов и сына Дхармы, Виджайи и Ачыоты. Глубоко пораженные прямолетящими стрелами (Ашваттхамана), слоны падали на эемлю, словно двухвершинные горы. Устланная там и сям отрубленными хоботами слонов, еще двигающимися в судорогах, земля красовалась величаво, будто усеянная ползущими змеями.

 

И от брошенных золотых жезлов и царских зонтов земля выглядела блистательно, точно небесный свод в конце юги со множеством лун и солнц, усеянный планетами (и звездами). И сын Дроны заставил течь там кровавую реку со стремительным течением. Высокие знамена заменяли в ней лягушек, а барабаны — огромных черепах; зонты составляли вереницы лебедей, реющих над ней, а вместо пены ее окаймляли буйволовые хвосты. Цапли и стервятники заменяли в ней больших крокодилов, а многочисленное оружие — изобилие рыб; колесницы составляли в ней неустойчивые широкие отмели, а стяги ряды ее красивых деревьев.

 

И в той ужаснейшей реке стрелы заменяли (мелких) рыб, а копья и дротики — свирепых змей, мозг и мясо служили густой трясиной, а вместо лодок плавали безглавые тела. Вместо моха (у своих берегов) она пестрела волосами (людей и животных) и внушала робким уныние и страх. Она возникала (из крови) тел павших могучих слонов, коней и воинов. Покрытая кровавыми волнами и оглашаемая горестными криками и воплями

воинов, она текла в невообразимо ужасный, великий океан, коим служило обиталище Ямы. Убив ракшасов, сын Дроны начал изводить сына Хидимбы своими стрелами.

 

И вновь преисполненный сильной ярости, могущественный и превосходнейший сын Дроны, пронзив потоками стрел партхов, включая Врикодару и сыновей Паршаты, убил одного из сынов Друпады, Суратху по имени. Затем он убил в том сражении младшего брата Суратхи, Шрутаджаю по имени. И еще он убил Баланику, Джанику и Джаяшву.

 

И потом еще Шрутахваю, о царь царей, отправил сын Дроны в обиталище Ямы. Тремя же другими острыми стрелами с красивым оперением он отправил украшенного золотым ожерельем могучего Шатрунджаю в мир Шакры.

 

Вслед за тем он убил Пришадхру и горделивого Чандрадеву. Покрыв десятью стрелами он убил еще в пылу сражения сыновей Кунтибходжи. Затем, сильно разгневанный, Ашваттхаман возложил на тетиву свирепую прямую стрелу. И из лука, натянутого вплоть до самого уха, он быстро выпустил ту лютую, превосходнейшую стрелу, подобную жезлу самого Ямы, целясь в Гхатоткачу. И та могучая стрела, оснащенная оперением, пронзив насквозь грудь того ракшаса, вошла стремительно в землю, о владыка земли! Заметив, что он упал, и считая его убитым, Дхриштадьюмна, могучий воин на колеснице, унес его от близости сына Дроны (и уложил) на другую колесницу.

 

Таким образом, о царь, Юдхиштхирино войско, состоящее из колесниц, отвратилось от битвы. А доблестный сын Дроны, победив в сражении своих врагов, издал громкий клич. И его почтили все существа и твои сыновья, о потомок Бхараты! И земля из-за сраженных и павших повсюду ракшасов, нашедших там свою гибель, с телами, пронзенными и изувеченными сотнями стрел, стала чрезвычайно ужасной на вид и непроходимой, словно была она устлана вершинами гор. И тогда сонмы сиддхов, гандхарвов и пишачей, змей-наги, супарны, усопшие предки и вороны, толпы ракшасов и бхутов, а также апсары и боги — все почтили сына Дроны.

Так гласит глава сто тридцать первая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 132

 

Санджая сказал:

Увидев сыновей Друлады, равно и сыновей Кунтибходжи, а также ракшасов целые тысячи, убитых сыном Дроны, Юдхиштхира, Бхимасена и Дхриштадьюмна, сын Паршаты, и Ююдхана, объединившись вместе, устремили свои помыслы к битве. И тут Сомадатта, снова преисполненный гнева, увидев Сатьяки в сражении, покрыл его со всех сторон густым ливнем стрел.

 

И тогда разыгралась битва, свирепая и увеличивающая чрезвычайно страх, между твоими и вражескими воинами, жаждущими победы. Сражаясь ради Сатваты, Бхима пронзил героя кауравов десятью стрелами. Сомадатта же в ответ пронзил того героя (пандавов) сотнею стрел. Но тут Сатвата, сильно разгневанный, пронзил десятью острыми стрелами, наделенными сокрушительной силой грома, того престарелого (воина), мучимого скорбью о сыне, преисполненного (помимо того) возвышенными добродетелями, подобно Яяти, сыну Нахуши. И пронзив его с большой силой, он поразил его снова семью стрелами.

 

Тогда, действуя ради Сатьяки, Бхимасена метнул в голову Сомадатты новую, крепкую и страшную паригху. Сатьяки тоже, преисполненный ярости, пустил в пылу сражения в грудь Сомадатты превосходнейшую стрелу, острую и красиво оперенную, блеском подобную самому огню. И паригха и стрела, ужасные обе, обрушились одновременно на тело Сомадатты.

 

И тот могучий воин на колеснице рухнул. При (виде) своего сына (Сомадатты), впавшего в обморочное состояние, Бахлика ринулся (на Сатьяки), выпуская ливни стрел, как облако (исторгает потоки воды) в период дождей. Тогда Бхима, все ради Сатьяки, измучив благородного Бахлику девятью стрелами, пронзил его на головном участке битвы.

 

Но преисполненный сильной ярости, могучерукий сын Пратипы вонзил дротик в грудь Бхимы, точно сам Пурандара — громовую стрелу. И сраженный им, Бхима зашатался (на свози колеснице) и потерял сознание. Но затем, обретя сознание, могучий воин метнул булаву в своего противника. И пущенная Пандавой, она снесла голову Вахлике; и тот, убитый, рухнул на землю, как царь гор, пораженный громом.

 

После того как был убит тот бык среда людей —доблестный Бахлика, десять сыновей твоих, равных (в отваге Раме), сыну Дашаратхи, принялись изматывать Бхиму. Однако Бхима, убив десятью длинными стрелами тех сыновей твоих, осыпал Вршпасену, любимого сына Карны, (тучею стрел). Тогда прославленный брат Карны, Вришаратха по имени, ударил в Бхиму множеством стрел. Но и его тоже устранил могучий

 

(Пандава). Убив затем семь воинов на колесницах среди твоих шуринов своими стрелами, о потомок Бхараты, доблестный Бхима раздавил Шатачандру. Не будучи в состоянии перенести убийство Шатачандры, могучего воина на колеснице, доблестные братья Шакуни — Гаджакша, Шарабха и Вибху, ринувшись на Бхимасену, ударили в него острыми стрелами. И уязвляемый так стрелами, точно бык, досаждаемый потоками дождя, тот непревзойденный воин убил пятью стрелами пятерых же воинов, сражавшихся на колесницах. И увидев тех героев убитыми, многие из превосходнейших царей стали трепетать.

 

Тогда Юдхиштхира, преисполненный гнева, стал крушить ряды твоего войска на глазах у Рожденного в сосуде (Дроны) и сыновей твоих, о безупречный! Амбаштхов, малавов и храбрых тригартов вместе с (племенами) шиби отправлял в той битве Юдхиштхира толпами в мир усопших. Рубя на куски абхишахов, шурасенов, бахликов, а также васатиков, царь сделал землю покрытой месивом из крови. Также яудхеев, араттов и кшатриев благородных, равно и храбрые полчища мадраков отправил в той битве Юдхиштхира своими стрелами в мир усопших. «Убивайте, хватайте, забирайте в плен, пронзайте, рубите на куски!» — такие шумные возгласы раздавались вблизи колесницы Юдхиштхиры. Увидев Юдхиштхиру, так теснящего и обращающего в бегство войска твои, Дрона, понуждаемый твоим сыном, осыпал его своими стрелами. И сильно разгневанный, Дрона поразил царя оружием ваявья. Но он то дивное его оружие отразил своим таким же оружием.

 

И когда было отражено то оружие, сын Бхарадваджи, преисполненный сильной ярости и жаждущий убить отпрыска Панду, послал в Юдхиштхиру различные виды дивного оружия: варуна, ямья, агнея, тваштра и савитра. Однако все те виды оружия Рожденного в cocyде (Дроны), посланные или посылаемые в него, могучерукий сын Дхармы отразил бесстрашно. Тогда Рожденный в сосуде, стремясь сделать клятвенное обещание свое правдивым и желая также, ради блага твоего сына, убить сына Дхармы, вызвал к действию, о потомок Бхараты, оружие айндра и праджапатья. А верховный покровитель рода Куру, обладающий поступью слона или льва, широкогрудый, с большими и красными глазами, наделенный мощью, не уступающей (силе Дроны), вызвал к действию другое оружие — махендру.

 

И им он отравил оба те вида оружия (Дроны). Когда были отражены каждое из всех видов его оружия, Дрона, охваченный гневом, жаждущий поскорее сокрушить Юдхиштхиру, вызвал к действию оружие Брахмы. И оттого что (сразу все вокруг) было окутано густым мраком, я ничего не мог распознать. И все существа тоже проникнулись великим страхом, о владыка земли! Увидев, что оружие Брахмы поднято, сын Кунти, Юдхиштхира, о царь царей, отразил его своим же собственным оружием Брахмы. И тут первейшие из воинов восславили тех обоих быков среди людей Дрону и Партху, тех могучих лучников, искушенных во всех приемах ведения боя.

 

Тогда, оставив Каунтею, Дрона, с глазами, медно-красными от гнева, стал уничтожать войско Друпады оружием ваявья, о потомок Бхараты! И убиваемые Дроной, панчалы пустились в бегство из страха, на глазах у Бхимасены и благородного Партхи.

 

Но тут Носящий диадему (Арджуна) и Бхима быстро остановили их, окружив внезапно твое войско двумя мощными потоками колесниц. Бибхатсу с правой стороны, а Врикодара с левой дождили сына Бхарадваджи двумя могучими ливнями стрел. И потом сринджайи и панчалы, наделенные великой мощью, последовали за теми (двумя братьями), о великий царь, а также и матсьи вместе с сатватами. Уничтожаемое Носящим диадему, то бхаратийское войско было тогда (тщетно) удерживаемо Дроной и самим сыном твоим. Однако воинов, о великий царь, невозможно было уже остановить от бегства.

Так гласит глава сто тридцать вторая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 133

 

Санджая сказал:

Видя, что обширное войско пандавов возбуждаемо гневом, и считая, что невозможно противостоять ему, Дурьйодхана, обратившись к Карне, сказал: «Тот час для твоих друзей, (когда особенно нужна твоя помощь), теперь уже наступил, о преданный друзьям! Спасай, о Карна, в сражении всех воинов моих, о могучий! Они теперь окружены со всех сторон панчалами, матсьями и кайкеями, а равно пандавами, могучими воинами на колесницах, — преисполненными ярости и тяжко дышащими, как змеи. Вон пандавы, кичащиеся победой, громко кричат в радости. И многочисленные отряды колесниц панчалов (в рвении своем) подобны самому Шакре!»

 

Карна сказал:

Если бы и сам Пурандара явился сюда, чтобы спасти Партху, то быстро победив даже его, я убил бы затем и Пандаву. Говорю тебе правду! Будь спокоен, о потомок Бхараты! Я убью сыновей Панду и всех собравшихся панчалов. Я обещаю тебе победу, как сын Паваки обещал ее Васаве! Мною должно быть выполнено то, что приятно для тебя, — с таким (сознанием долга) я живу, о царь! Среди всех партхов конечно Пхальгуна — наисильнейший. В него я выпущу дротик, не знающий промаха, сделанный Шакрой.

 

И когда тот могучий лучник будет убит, братья его, о милостивый, или подпадут под твою власть, или же снова отправятся в лес (в изгнание)! Щока я жив, о Кауравья, никогда не следует тебе впадать в уныние! Я одержу победу в сражении над всеми пандавами, объединившимися вместе, над всеми панчалами и кекаями, а также над вришни, собравшимися вместе! Искромсав их на мелкие куски тучами своих стрел, я отдам тебе Землю!

 

Санджая сказал:

И в то время как Карна говорил так, Крипа, могучерукий сын Шарадвана, улыбаясь при этом, обратился к сыну возницы с такими словами: «Прекрасно, прекрасно, о Карна! Если только словами может быть достигнут успех, тогда с тобою, о сын Радхи, как со своим покровителем сей бык из рода Куру (можно считать) будет иметь вполне достаточную защиту! Ты много хвастаешься, о Карна, в присутствии главы кауравов, но твоя доблесть нисколько не обнаруживается, ни также и сила твоя! Множество раз видели мы твое столкновение с сыновьями Панду в бою. Но во всех случаях ты был побеждаем пандавами, о сын возницы! Когда сын Дхритараштры был захвачен (в плен) гандхарвами, тогда, о Карна, все войска сражались и только ты один пустился в бегство! Также и при городе Вираты все кауравы, объединившиеся вместе, равно и ты, о Карна, вместе со своим младшим братом были побеждены Партхой в бою!