Почему IIepebодчику мало одной культуры.

РК. МИНЬЯР-БЕЛОРУЧЕВ

МОСКВА «ГОТИКА» IУ99

Миньяр-Белоручев Р.К.

Как стать переводчиком? / Ответственный редактор М.Я. Блох. — М.: «Готика», 1999. —176 с.

Книга «Как стать переводчиком?» предназначена для студентов и школьников, решивших приобщиться к профессии переводчика. Из этой книги они узнают, как готовить себя к переводу письменному и устному, синхронному и последовательному; познакомятся с особенностями работы переводчика-синхрониста на международных конференциях и форумах; получат представление о том, что такое художественный перевод. Кроме того, они узнают, из чего складывается жизнь профессионального переводчика, как следует поступать, работая с президентом или министром, с видным ученым или высокопоставленным военным; как вести себя, сталкиваясь с аборигенами Ганы или бесцеремонными студентами Вашингтона и т. д. В книге приведены факты из личного богатого профессионального опыта автора, которые будут интересны не только для учащихся, но и для широкого круга читателей.

ISBN 5-7834-0035-1

СОДЕРЖАНИЕ

1. Переводчик — это звучит гордо?..................................... 4

2. Компетентность и компетенции....................................... 8

3. Почему переводчику мало одной культуры?................. 11

4. Переводчик — слуга всех господ?................................. 14

5. Что такое хорошо и что такое плохо в переводе........... 18

6. Чей переводчик лучше?................................................... 25

7. Переводчик — раб или соперник?................................. 29

8. Как обрести свободу от языка оригинала...................... 33

9. Переводчик — турист или нянька?................................ 38

10. Нужна ли переводчику смысловая память?................... 50

11. Составители толковых словарей — переводчики?... 5 5

12. Трансформации — суть профессии переводчика.......... 58

13. Навыки механизма билингвизма.................................... 63

14. За что переводчику-международнику

платят большие деньги?................................................... 69

15. С чего начинается успех оратора.................................... 76

16. Несколько штрихов к культуре речи.............................. 82

17. Немного об этикете в работе переводчика.................... 86

18. Как готовить себя к профессиональному
аудированию..................................................................... 93

19. В поисках переводческой скорописи............................. 99

20. Женевская школа переводчиков и переводческая
скоропись......................................................................... 104

21. Система записей в последовательном переводе.......... 109

22. Подготовительные упражнения

к переводческой скорописи........................................... 118

23. Блеск и нищета синхронного перевода........................ 123

24. «Секретное оружие» синхрониста................................ 135

25. Для чего нужна теория перевода?................................. 140

26. Что такое теория несоответствий в переводе.............. 148

27. Единицы перевода, которые следует знать................. 151

28. Перевод и мировоззрение переводчика....................... 157

Краткий словарь переводческих терминов................. 164

Что еще читать о переводе............................................. 176

4 4

1. ПЕРЕВОДЧИК —

ЭТО ЗВУЧИТ ГОРДО?

_D начале октября 1949 года я, старший лейтенант Советской Армии, выпускник Военного института иностранных языков, прибыл в штаб Группы советских оккупационных войск в Германии для прохождения дальнейшей службы. Бывшему летчику, сменившему профессию в результате ранения во время штурмовки войск противника, новая специальность далась сравнительно легко, и назначение переводчиком-референтом в отдел внешних сношений не вызвало огорчения. Первое испытание меня ожидало сразу же после вступления в должность. Телефонный звонок адъютанта командующего Группы войск вызывал переводчика французского языка срочно в штаб, где с минуты на минуту ожидали приезда начальника французской военной миссии. Принимать его должен был заместитель командующего генерал-полковник И. Высокий чин генерала смущал меня в ту пору гораздо больше, чем первая профессиональная проба сил.

И действительно, общение с французским полковником, хорошо воспитанным и образованным человеком, особых трудностей не вызывало. В конце приема он передал генерал-полковнику письмо от командующего французскими оккупационными силами в Германии, которое, повертев в руках, мой высокий начальник отдал мне со словами: «Читай!». Я вспомнил своих славных учителей с французской кафедры Военного института, которую возглавлял человек большой культуры и большого опыта работы на военно-дипломатическом поприще — полковник Маркович С Б. Его подчиненные настойчиво добивались от нас безукоризненного перевода с листа, одного из труднейших видов устного перевода, при котором переводчик обязан предъявленный ему иностранный текст прочесть без запинки на родном языке. Все это вихрем пронеслось в моей голове в то время, как генерал-полковник передавал полученное им письмо, которое он держал

почему-то вверх ногами. Первый взгляд, брошенный на текст письма, придал мне уверенность: текст был печатный и разбираться в незнакомом почерке не требовалось. Остальное было делом «техники», письмо было прочитано по-русски без запинки и без спасительных «эканий» и повторов. Французский полковник и его переводчик (в официальных встречах представителя каждой стороны сопровождает свой переводчик) переглянулись, а затем я услышал пакет комплиментов, обращенных в мой адрес французами. Тут же последовала реплика генерала: «А за что я ему деньги плачу?!»

Запомните этот эпизод и сравните с тем, что со мною случилось позже.

В мае 1966 года в моем кабинете начальника кафедры французского языка Военного института иностранных языков раздался телефонный звонок. В трубке зазвучал хорошо поставленный командный голос: «Товарищ полковник, Вы поступаете в распоряжение главкома ракетных войск маршала Советского Союза Н. И. Крылова. Завтра Вам надлежит прибыть на военный аэродром для вылета на космодром в Байконур».

На следующий день ситуация прояснилась. В июне в Москву с официальным визитом прибывал президент Франции генерал де Голль. Он был первым иностранным политическим лидером, кому решено было показать наши космические достижения непосредственно на знаменитом космодроме. Это было оглушительно! Впервые перед официальным представителем Запада приоткрывалась завеса советской «сверхсекретности».

Допуск в святая святых нашей космонавтики был строго ограничен, поэтому и количество лиц, сопровождающих французского президента, было сведено до минимума. Одновременно решено было обязанности переводчика возложить на военного, имеющего соответствующий допуск. Выбор пал на мою персону.

Наша первая (и, естественно, без французских гостей) поездка в Байконур продолжалась дня три. Проходили бесчисленные репетиции будущего приема президента Франции

вплоть до парадного обеда в помещении огромного ангара, где продолжалась работа над космическими спутниками для будущих запусков. К сожалению, за обильный и даже изысканный обед, с переменой не только блюд, но и вин, с нас взыскали приличные суммы.

Не знаю, как для других лиц из команды приема Шарля де Голля, но для меня дни, проведенные на космодроме, оказались полезными. Беглое знакомство с ракетами, стартовыми площадками, «космическим сленгом» пополнили мой запас русских терминов, французские эквиваленты которых предстояло, найти в Москве в военных французских журналах. Правда, в бытовом плане дни, проведенные на Байконуре, оказались тяжелыми. Несмотря на май месяц, космодром представлял собой раскаленную сковородку с температурой воздуха в районе 40°С. При этом ни в гостинице, ни в других помещениях не было кондиционеров, которые бы создавали нормальные условия для работы и отдыха. Местные офицеры утверждали, что кондиционеры имеются только в помещениях, где расположены приборы, требующие постоянных умеренных температур. Я невольно вспоминал свое недавнее посещение Индии, где наша делегация выходила на улицы погреться после прохладных номеров гостиницы.

Вполне понятно, что возвращение в майскую прохладу Москвы было особенно приятным. Но в июне нас ждала уже не репетиция, а рабочая поездка для встречи президента Шарля де Голля. На этот раз южное солнце было более гостеприимным, и мы ощущали даже утреннюю прохладу в тот момент, когда встречали французского гостя на аэродроме Байконур.

Встречающих было много, но главными лицами были, безусловно, генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин, председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный, министр обороны СССР Р.Я. Малиновский и уже упомянутый мною II. И. Крылов. В этой компании оказался и я, как необходимое связующее звено между носителями русского и французского языков. Позже, играя в шахматы с мар-

шалом Р.Я. Малиновским в его самолете на обратном пути в Москву, я узнал, что и ему французский язык был не совсем чужд. В годы первой мировой войны он, оказывается, находился во Франции в составе экспедиционных войск, посланных туда Россией в военных целях. Но этого было явно недостаточно для свободного общения с французами. Вот в таком окружении пришлось мне работать в течение этого необычного дня: в поездках по космодрому, во время запуска очередного спутника, в беседах де Голля с руководством СССР. Правда, эти беседы проходили в основном между де Голлем и Л.И. Брежневым, так как Н.В. Подгорный во время этих бесед только подхихикивал, а А.Н. Косыгин сумрачно молчал. Что касается Л.И. Брежнева, то он много шутил и выглядел веселым радушным хозяином.

Вечером мы провожали генерала де Голля. Последнее рукопожатие, и я перевожу следующие слова президента Франции: «Уважаемый генеральный секретарь, Франция никогда не забудет, что ее президент был первым иностранцем, посетившим центр великих космических достижений советского народа. Позвольте за это принести глубокую благодарность Вам, как руководителю государства, маршалу Крылову, как хозяину космодрома, и полковнику, чье великолепное знание французского языка и космической науки (!?) сделало мое пребывание в Байконуре особенно полезным...»

Дальнейшие подробности можно опустить, поскольку речь идет не о воспоминаниях переводчика, а об отношении должностных лиц нашего государства и Франции к профессиональному мастерству своих специалистов. И это прослеживалось на всем моем долгом пути «полупридворного» переводчика. Если для всего цивилизованного человечества в любой профессии главное — компетентность и мастерство, то у нас все еще на первый план выходят чины и должность. И этому можно противопоставить только одно: такую компетентность и такое мастерство, которые бы отодвигали на второй план и чины, и должность, и прочие анкетные данные, столь драгоценные для одних и убийственные для других в условиях разнообразных тоталитарных режимов.

2. КОМПЕТЕНТНОСТЬ И КОМПЕТЕНЦИИ

Итак, компетентность; но что это такое, когда речь идет о переводчике? Компетентность — это сумма знаний и соответственно навыков и умений в профессиональной области. Для переводчика — это языковые знания и речевые навыки и умения во всех основных видах речевой деятельности. А точнее, переводчик должен обладать по меньшей мере языковой и речевой (коммуникативной) компетенциями, а также навыками и умениями письменного и устного перевода, ораторской речи и, наконец, литературным талантом. Требования немалые, не правда ли? Поэтому давайте рассмотрим постепенно все эти компетенции, навыки и умения — короче, все то, что составляет компетентность переводчика.

Начнем с языковой и речевой компетенции. Чаще всего думают, что речь идет просто о знании иностранного языка. Это, конечно, важно, но не менее важно знать не только иностранный, но и родной язык. Между тем все мы, имея относительно приличную речевую компетенцию, обладаем явно недостаточной языковой компетенцией в своем родном языке. Вы, не задумываясь, сумеете выразить свою мысль по-русски, но будете испытывать трудности, если от вас потребуют сформулировать правила употребления сослагательного наклонения, обозначения категории определенности/неопределенности существительных или найти в тексте относительные местоимения. С другой стороны, многие из вас хорошо знают грамматические или словообразовательные правила иностранного языка, но с трудом выражают на нем свои мысли в незнакомой ситуации.

Так вот, знание лексики, грамматики и фонетики и составляет языковую компетенцию, а умение свободно выражать свои мысли на том или ином языке — речевую компетенцию человека. Напомним вам, что язык — это система, которую сумели открыть, а элементы которой разложить по полочкам ученые-лингвисты, внимательно анализировав-

9 9

шие речь человека. А речь — это реализация языка как системы в повседневном общении. И тот, кто владеет речью, владеет и речевой компетенцией. Поэтому речевую компетенцию в родном языке имеет подавляющее число живущих на земле людей. Они овладели ею, поскольку это заставила сделать их жизнь, языковое окружение.

Когда мы начинаем учить иностранный язык, дело обстоит сложнее. Его изучают обычно в своей стране, и у человека нет насущной необходимости изъясняться на иностранном языке. Попытки искусственно создать такую среду особого успеха не имеют. Поэтому преподаватели чаще всего растолковывают ученикам правила превращения иностранного языка в речь, которые те и заучивают, а в результате отдельные, особенно прилежные школьники приобретают не речевую, а языковую компетенцию.

Ну, а если для изучения иностранного языка поехать в страну, где все говорят на этом языке? Тогда можно добиться больших успехов, но и при этом важно не общаться с находящимися там соотечественниками. Впрочем, все равно вы будете долго, а может быть и всю жизнь делать грубые ошибки в речи под влиянием родного языка. Такие ошибки вызываются интерференцией (т. е. столкновением) навыков, сформированных ранее, со вновь обретенными.

В свое время мне приходилось неоднократно работать с нашим замечательным писателем и публицистом Ильёй Григорьевичем Эренбургом. Первый раз мы с ним столкнулись на встрече Н.С. Хрущева с делегацией сторонников мира Франции. Имя Н.С. Хрущева в то время было очень популярно, потому что он впервые за много лет советской истории открыл страну для иностранцев. В то же время он был незаурядным оратором. В своем выступлении Н.С. Хрущев привел слова В.И. Ленина о том, что при коммунизме люди будут строить из золота нужники. При переводе на французский язык слово «нужник» я перевел как «туалет». После приема И.Г. Эренбург подошел ко мне и упрекнул в неточности перевода. Мы немного поспорили по этому поводу, но это не помешало возникшим между нами отношениям доверия.

Позже в Варшаве, где происходило очередное заседание сторонников мира, И.Г. Эренбург пригласил меня поужинать в ресторане нашей гостиницы. Коротая свободный вечер за столиком, вокруг которого сновали польские официанты европейской школы сервиса, И.Г. Эренбург, не жалея злотых, которые он получил за издание своей книги в Польше, рассказал мне, как он выучил французский язык. Оказывается, сразу после окончания гимназии ему взбрело в голову отправиться в Париж, не имея ни сантима (мелкая денежная единица Франции) за душой. В Париже ему ничего не оставалось делать, как соглашаться на любую, самую малопривлекательную работу, чтобы выжить. В результате он познал самые сокровенные тонкости французского языка, который понимал всю жизнь, как прирожденный француз. В то же время он допускал во французском языке элементарные грамматические ошибки в роде существительных, согласовании времен, которые бы никогда не простили своим ученикам строгие экзаменаторы из наших учебных заведений.

Так вот, И.Г. Эренбург, узнав о моих повседневных поисках на поприще преподавания французского языка, сказал: «Молодой человек, не мудрите, не придумывайте особых методов обучения; для того чтобы выучить иностранный язык, надо очутиться в чужой стране и выжить!». Потом он, улыбаясь, добавил: «В крайнем случае посоветуйте своим студентам найти подружек, говорящих только на французском языке, это тоже может помочь».

Мое знакомство с удивительным человеком И.Г. Эренбур-гом, которое длилось несколько лет в различных командировках, запечатлено в книге, которую я храню в своей библиотеке, с загадочной надписью: «A Monsieur Rurik le Main blanc. Cordialement. I. Erenbourg». Загадочной, потому что артикль мужского рода перед словом женского рода в ней напоминает то ли о несовершенстве языковой компетенции, то ли о высокой речевой компетенции писателя, и уж во всяком случае — об их тесной взаимосвязи. И если простительны естественные языковые огрехи в иностранном языке не-

профессионалам, то они вопиют в работе переводчика, знание двух языков и свободное владение ими для которого и определяют его компетентность.

ПОЧЕМУ IIEPEBОДЧИКУ МАЛО ОДНОЙ КУЛЬТУРЫ?

JVaK вы уже понимаете, компетентность переводчика не ограничивается языковой и речевой компетенциями. Перевод будет полноценным, если переводчику удалось познать глубины культуры того народа, на знание языка которого он претендует. Язык отражает национальное видение окружающего мира, его своеобразие, связанное с географическим положением страны, ее историей, религией, традициями и обычаями. Так, у французов суп едят только вечером, а днем в обеденное время он не значится ни в каких меню. Американские студенты без зазрения совести валяются на полу самых престижных университетов, и профессуре, проходя по коридору, приходится перешагивать через их тела. В Бельгии считается неприличным чихать в городском транспорте. И т. д., и т. п. И с такими «мелочами» сталкиваешься на каждом шагу, хотя иногда они и ставят иностранца в неудобное положение.

Помню, как в 1980 году нашу небольшую делегацию послали во Францию для того, чтобы на встречах с членами Общества дружбы Франция — СССР разъяснять необходимость ввода советских войск в Афганистан. Как всегда, делегация состояла в основном из идеологических работников, знание французского языка для которых считалось второстепенным делом. Для их подкрепления в делегацию включили и меня. Не знаю почему, но мне и еще одному члену делегации визы вручили с опозданием. В Париже на аэродроме «де Голль» нас специально встречали два местных функцио-

нера. Ими я был срочно доставлен на вокзал для отправки поездом в Нант. В чем дело? Оказывается, глава делегации вместе с редактором одного московского журнала уже находятся в Нанте, обмениваются улыбками со своими хозяевами, но «вести разъяснительную работу» среди населения Франции не могут, так как не знают французского языка.

Встретившие меня функционеры покупают мне билет на экспресс «Париж — Нант» и объясняют, что я могу войти в любой вагон и занять любое свободное место. Надо сказать, что для меня это была далеко не первая поездка во Францию. Поэтому я достаточно самоуверенно выбрал вагон в середине состава и уселся на одно из наиболее, с моей точки зрения, удобных мест. За несколько минут до отхода поезда в вагон входит симпатичная француженка и направляется ко мне. Самодовольный от неожиданного успеха, я приподнимаюсь с готовностью внимать ее словам. Ее слова достаточно категоричны: она просит, чтобы я освободил кресло, поскольку оно забронировано несколько дней тому назад. Не оказывая симпатичной француженке сопротивления, я все же задаю вопрос, каким образом мне должно было быть об этом известно? Ее указующий перст все объясняет. С задней стороны спинки кресла в кармашек вложена небольшая картонка, на которой написано «Reservee», т. е. забронировано. Так была поколеблена моя лингвострановедческая компетенция в области железнодорожного транспорта Франции.

В любой стране имеются свои достопримечательности, которые могут не знать жители другой страны. Вряд ли все москвичи знают, что такое Елисейские поля, буйабес или мистраль во Франции, Прадо или Гвадалквивир в Испании, Сан-Суси или «мессершмиты» в Германии. Все эти музеи, супы или самолеты представляют собой национальные реалии, которые хорошо известны и дороги жителям Франции, Испании и Германии. Они должны быть если не дороги, то хотя бы известны профессионалам, работающим с французским, испанским или немецким языком. В то же время в каждой стране есть национальные реалии, ставшие достоянием всего человечества, и любой образованный человек

должен знать Белый дом в США, гениального итальянца Леонардо да Винчи или город Хиросиму в Японии. Совершенно очевидно, что их знает и всякий уважающий себя переводчик, независимо от его рабочего языка. Но наш переводчик знает, к сожалению, и кое-что другое. Он знает, что в своей практике ему приходится сталкиваться с соотечественниками, которым, несмотря на их высокое положение в обществе, приходится расшифровывать вошедшие в золотой фонд человечества имена. Свидетельством тому может служить эпизод из моей жизни, когда в конце 50-х годов мне выпало счастье впервые попасть в Париж, сопровождая крупного специалиста, руководителя одного из ведущих медицинских учреждений Москвы.

Приезд в Париж для человека, связавшего свою вторую по времени специальность с французским языком, с Францией, ее литературой, искусством, историей, всегда остается крупным событием. Как завороженный хожу по вечным улицам Парижа и беспрерывно говорю, говорю своему спутнику о том, что вижу, что узнаю, как невероятно знакомое, пережитое и вдруг осязаемое. Мой спутник слушает меня внимательно и время от времени перебивает мою речь вопросами. Вот некоторые из них.

Возле Эйфелевой башни расположено Марсово поле, и я, захлебываясь, рассказываю о том, что раньше здесь проходили военные парады. Вопрос: А при чем тут планета Марс?

Идем дальше по бывшему полю, которое было названо в честь древнеримского бога войны Марса и где сейчас разбит красивый парк с прямыми аллеями. Читаю название одной из таких аллей: Аллея Анатоля Франса. Вопрос: А это что, их военачальник?

Выходим к Лувру по мосту через Сену, и далее возникает памятник Жанне д'Арк. Привлекаю к памятнику внимание своего подопечного. Вопрос: А за что этой бабе памятник поставили?

И эти вопросы задавал не просто партократ, а хороший специалист в своей области, который, наверное, помнил достаточно твердо, когда и где состоялся VI съезд партии боль-

шевиков и какие вопросы на нем рассматривались, но никогда не знакомился с именами Росси или Бородина, Анатоля Франса или Жанны д'Арк. Без всякого сомнения, существуют планетарные реалии, которые обязан знать всякий человек, получивший хотя бы среднее образование, и национальные реалии, особенно дорогие для одного народа, но которые должны знать все те, кто делает язык этого народа своей профессией. Вот почему переводчику не пристало ограничиваться родной культурой, он должен присвоить, сделать вторым «я» и культуру того народа, на языке которого ему выпала честь работать. И только тогда с полным основанием говорят о лингвострановедческой компетенции переводчика.

4. ПЕРЕВОДЧИК-

СЛУГА ВСЕХ ГОСПОД?

Мое

оему первому знакомству с Парижем предшествовал обстоятельный визит в Бельгию, где пришлось рядом со своим временным «шефом» знакомиться с медицинскими учреждениями Брюсселя. Следует сказать, что сопровождал я одного из лучших хирургов Москвы, которого пригласили к себе его бельгийские коллеги. Дома для поездки в Бельгию не нашли ни одного «достойного» медика, свободно владеющего французским языком, и эту роль возложили на меня, предупредив, что я должен выдавать себя за врача. Поездка проходила вполне благополучно, тем более что мой подопечный понимал медицинские тонкости с полунамека, а мои терминологические ляпсусы на французском языке прощались как русскому. Помню свое удивление организацией приема больных в брюссельских клиниках, где врач ни минуты не терял на бесконечные записи в истории болезни, а просто наговаривал в диктофон все необходимые данные. Это был 1957 год, и я наивно верил, что после визитов наших медицинских

светил в страны Западной Европы то же самое будет заведено и в наших поликлиниках. Увы, минуло уже почти полвека, а воз и ныне там.

Но вот наступил момент, которого я опасался более всего. Нашему известному хирургу решили продемонстрировать сложную операцию по удалению опухоли на щитовидной железе. Нас пригласили в предоперационную, где на стульях была выложена спецодежда для присутствия на операции, при этом вежливо предупредив, что брюки переодевать не обязательно. И вот тут я оказался на высоте, догадавшись остановить своего шефа в тот момент, когда он по старой привычке решил разоблачиться полностью, чтобы натянуть на себя повешенные на стул серо-зеленые штаны и такую же распашонку, которые напомнили бы сегодня омоновское одеяние, но которые приняты для хирургических операций во всем мире. А остановил я его потому, что знал, как может шокировать скромных бельгийских медсестер демонстрация советских мужских трусов, получивших печальную славу на Западе после визита Ива Монтана в Москву.

Однако через несколько минут в поддержке нуждался уже я сам. Оперирующий хирург попросил меня встать рядом с ним, так как собирался давать объяснения, естественно на французском языке, которые я должен был переводить. В это время стало особенно ясно, что если бы на моем месте стоял настоящий медик, то он сумел бы извлечь из этой операции гораздо больше полезного, чем специалист во французском языке, которому впервые в жизни демонстрировали наяву кровавые экзекуции над человеком.

Начало было ошеломляющим.

Холеный хирург, с картинно поднятыми руками, стал, подобно отпетому злодею, резать шею милой женщине, как бы стремясь отделить ее голову от туловища. Полилась яркая, неправдоподобно красная кровь, которая прикрыла оперируемое пространство и вызвала помутнение в моих неподготовленных мозгах. Хирург тихо вещал по-французски, а я подавленным голосом изрекал что-то неумное и очевидное, вроде «он ее режет», «кровь все заливает» и т. п. Тут мне на

помощь пришел московский хирург. Он сказал: «Не волнуйся, говори что-нибудь, мне все понятно и так». Все закончилось благополучно, и не только для оперируемой, но и для самозванца-медика.

В профессии переводчика часто приходится переключаться с космических кораблей на скальпель хирурга, с мудреных сентенций кинодеятелей на отбойный молоток шахтера, с тонкостей парижской кухни на предродовые схватки. И все это сказано не для красного словца, а взято из собственной практики автора этих строк. В1959 году в Вене мне пришлось вытягивать из омута потонувшие в профессиональном метаязыке мысли кинорежиссера С. Герасимова, чуть позже защищать в кабине синхронного переводчика интересы французских шахтеров, а потом искать в своем воспаленном мозгу акушерский термин «родовые схватки», так как нужно было «комментировать» молодым русским врачам роды несчастной француженки.

Что же из этого следует? Нужно изучать тибетскую медицину, творчество режиссера Годара, квантовую физику, агротехнику топинамбура, заканчивать курсы кулинарных работников? Это невозможно, так же как невозможно подготовить переводчиков для всех специальностей, зафиксированных в бюрократических анналах. Возможно и целесообразно другое: сообщать переводчикам о тематике его будущей работы заранее и снабжать их одновременно соответствующими тематическими материалами. Для переводчиков-профессионалов этого достаточно. Почему? Остановимся на этом вопросе несколько подробнее.

Все вы, наверное, замечали, как легко болтать со своими друзьями о делах своей школы, училища, о любимом виде спорта, о своем театральном кружке. Но как трудно поддерживать разговор о лечении артрита или яловом поголовье скота. И это происходит потому, что у вас в голове уже сложились так называемые словники по повседневной тематике, но их нет у вас для проблематики, не входящей в круг ваших интересов. Вы играете в теннис — значит, вы свободно оперируете выражениями: «Чья подача?», «Вто-

рой мяч», «У него больше», «Мяч задел сетку» и т. п. Вы каждый день пьете дома чай — следовательно, в вашем распоряжении постоянно находятся словосочетания типа «заварить чай», «слабый/крепкий чай», «долить кипяток», «положить сахар» и т. д. Если у вас созданы словники на родном языке, то ничего не стоит за несколько дней создать соответствующие им словники или семантические поля на иностранном языке, которым вы владеете. Подключение семантического поля одного языка к семантическому полю другого языка происходит у опытного переводчика, если он установит между ними знаковые связи, т. е. найдет иноязычные эквиваленты или, как их называют в теории перевода, соответствия. Следовательно, создание семантического поля в иностранном языке — это не есть просто изучение тематической лексики, а ее изучение в словосочетаниях, т. е. не просто «чай», «сахар», а «налить чай», «заварить чай», «положить сахар», «пить чай без сахара» и т. п. Таким образом, создание семантического поля для перевода есть наложение семантического поля на одном языке на семантическое поде на другом языке.

При этом важно учитывать, что наложение семантического поля одного языка на семантическое поле другого языка у неквалифицированного переводчика не произойдет, так как у него не сформирован навык переключения. И еще одно замечание: все сказанное о приобретении «тематической компетенции» справедливо лишь для устных переводчиков. Серьезную книгу по специальности без соответствующих знаний не переведешь. Вот почему научные книги и статьи чаще всего переводят филологи, искусствоведы, физики, экономисты и другие профессионалы, знающие иностранный язык.

Итак, отвечая на вопрос, поставленный в заголовок этой главы, можно сказать, что переводчик может и должен обслуживать любые специальности и все направления науки и искусства, но до известных пределов. И если он слуга всех господ, то есть и у него задачи, где профессионализм господина оказывается ему так же нужен, как и самому господину.