Специализированные искусственные языки

Это языки (знаковые системы), создаваемые людьми для точной передачи разнообразной специальной (профессиональной) информации. В той мере, в какой те или иные виды информации становятся актуальны для разных народов, соответствующие языки-носители информации приобретают международный характер. Поскольку границы между общей и специальной информацией проницаемы каждый день и с течением времени расширяются (в редких случаях сужаются), то роль информационных языков в жизни людей возрастает. При этом искусственные языки эволюционируют как бы навстречу людям: усложняясь по своим возможностям, они, однако, в своей обращенной к людям части становятся все доступнее. Лингвистически интересно и другое: разные искусственные языки, по мере расширения их использования, все заметнее ведут себя как естественные языки, подверженные стихиям человеческого общения: в языках программирования возникают "диалекты", развивается вариантность записей, синонимия и омонимия (в описании параллельных процессов), и даже свои средства экспрессии (не говоря об эмоциональных "разрядках" в текстах программ).

65.1. Системы международного смыслового письма (пазиграфии). Термин пазигра́фия (буквально 'письмо для всех')¹⁹известен с конца XVIII в. Однако знаки, предназначенные для записи некоторого специального содержания и ставшие понятными многим народам, создавались очень давно. К древнейшим системам пазиграфии относятся математические знаки, семиотика картографии (зарождавшаяся еще в античной географии и астрономии), знаки средневековой алхимии, шахматная нотация, знаки для записи музыки (причем современному нотному письму предшествовали другие системы, например, в древнерусском церковном пении использовали безлинейное, так называемое крюковое письмо) и др.

Цифры (т.е. изображения чисел), по-видимому, древнее письменности. Наиболее древние системы нумерации - вавилонская и египетская - возникли пять с половиной тысяч лет назад (в середине III тысячелетия до н.э.), и их перенимали соседние народы.

Эвклид в своих "Началах" (III в. до н.э.) стал в геометрии обозначать отрезки буквами. В III в. н.э. (в эпоху эллинизма) алгебраические вычисления стали записывать буквами, однако современные знаки для неизвестных или переменных величин (х, у, z), для обозначения степени (а², а³, аⁿ) появляются только в XVII в. (у Декарта). Современные цифры появились в Индии не позднее V в. н.э. (в X - XIII вв. они стали известны европейцам от арабов и потому называются у нас арабскими). Современную систему знаков для дифференциального и интегрального исчисления разработал Лейбниц (1646 - 1716). В XIX в. создаются знаки математической (символической) логики (⊃, ⊂, ∈, ≡, ≈ и др.). В этом же веке математики ставят вопрос о международной унификации математической символики²⁰.

По своей знаковой сути пазиграфия близка к идеографической письменности (пиктографии и иероглифике) - т.е. к письму, в котором отдельные письменные знаки передают не звучание элементов речи, а их значение. Подобно иероглифам и пиктограммам, знаки пазиграфии по происхождению представляли собой иконические (изобразительные) письменные знаки (хотя со временем люди могли забывать их "этимологическую" наглядность).

В современном мире, перенасыщенном информацией и информационными шумами и помехами, роль пазиграфии, т.е. знаков международных, не требующих перевода, возрастает. Растет и количество таких знаков и знаковых систем. Их огромное большинство относится к областям специальных знаний и занятий, однако в их числе есть и широко известные символы: знаки химических элементов (Аи - 'золото', S - 'сера'), формулы веществ (Н₂О - 'вода'), международные обозначения физических величин (t - 'время', v - 'скорость', s - 'расстояние') и т.п. Важнейшие из общезначимых систем пазиграфии - знаки дорожного движения; международные знаки опасности ('высокое напряжение', 'радиация', 'непитьевая вода', 'купаться запрещено' и др.); пиктограммы олимпийских видов спорта, пиктограммы услуг и товаров в международных аэропортах, отелях, туристическом сервисе; знаки

юридической охраны прав²¹; знаки интернета, электронной почты, символы национальных валют, товарные знаки и логотипы крупных компаний; пиктограммы-инструкции по обращению с изделием (ср. 'ручная стирка', 'стирка при температуре до 40°' 'не подлежит стирке' и т.п.) и многое другое²².

65.2. Информационные языки. Информационные языки - это специализированные системы обозначений, создаваемые для оптимизации представления информации в целях ее дальнейшего накопления, передачи и переработки. Повышение коммуникативных возможностей информационных языков достигается благодаря отсутствию многозначности, омонимии и синонимии знаков, что связано с их совершенно четкой функциональной направленностью (в то время как обычный язык почти в каждом коммуникативном акте многофункционален). Однако, как заметил В.А. Москович, "принципиальных различий между естественными и информационными языками нет. Естественные языки могут рассматриваться как информационные языки прямой документации, с помощью которых осуществляется первичная концептуализация мира" (Москович 1971, 135). Различают несколько классов таких систем (информационно-поисковые, информационно-логические языки и др.)

Информационно-поисковые языки создаются для записи информации, ее накопления, упорядочения, анализа и однозначной выдачи по запросу пользователя. Это различные алфавитно-предметные указатели и каталоги, патентные классификации, системы индексирования (того или иного корпуса документов), хронологические таблицы, системы хранения фактов (относящихся к какой-либо предметной области), базы данных (т.е. организованные совокупности фактов, понятий и суждений, допускающие применение и пополнение новыми данными) и другие подобные информационные системы. Современное человечество использует многие тысячи информационно-поисковых языков.

Одним из самых распространенных, совершенных и простых информационно-поисковых языков является Универсальная десятичная классификация (УДК), используемая в библиотечном деле. Она создана в 1905 г. бельгийскими библиографами Полем Отле и Анри Лафонтеном в Международном библиографическом институте в Брюсселе. УДК является классификационным цифровым языком: информация распределяется по классам, а каждый класс получает цифровое обозначение. Универсальность УДК в том, что она позволяет классифицировать все мыслимое содержание, которое только может быть записано в книгах. УДК использует десятичныйпринцип деления (рубрикации) содержания, с использованием цифр от 0 до 9; используются также несколько дополнительных знаков (двоеточие, знак равенства, апостроф, кавычку. Все мыслимое содержание УДК вначале разделяет на 10 главных классов (первого, верхнего яруса); каждому классу приписан свой индекс (на верхнем ярусе - однозначный):

· 0 - Общий отдел. Библиография. Библиотечное дело.

· 1 - Философия. Психология.

· 2 - Религия. Теология.

· 3 - Общественные науки. Право. Управление.

· 4 - Свободный раздел.

· 5 - Математика. Естественные науки.

· 6 - Прикладные науки. Медицина. Техника.

· 7 - Искусство. Прикладное (декоративно-прикладное) искусство

· 8 - Художественная литература. Филология. Языкознание.

· 9 - География. История.

Каждый из разделов верхнего яруса делится на 10 новых разделов (образующих 2-й ярус); затем каждый раздел 2-го яруса делится на новых 10 разделов (образующих 3-й ярус), которые в свою очередь делятся на 10 новых разделов и т.д. Глубина деления может быть безграничной - это зависит от структурированности той или иной области знаний. На каждом уровне деления предусмотрен свой "свободный раздел", что позволяет помещать "неожиданное" новое содержание в самостоятельную рубрику.

Индекс той рубрики, куда отнесена конкретная книга, включает ряд цифр, при этом на первом месте слева стоит индекс 1-го (верхнего) яруса, на 2-м - 2-го яруса и т.д. Ср. индекс книги по сопоставительному синтаксису русского и белорусского языков: УДК 808.2. - 56 808.26.

Интерпретация индексов УДК производится на основе специальных словарей двух типов (их называют "таблицы УДК"); эти словари издаются на национальных языках в соответствующих странах. В словарях первого типа индексы УДК объясняются с помощью слов естественного языка. В словарях второго типа помещены алфавитные списки словосочетаний естественного языка с приписанной каждому словосочетанию рубрикой УДК (Подробно см. Москович 1971, 42 - 47).

Информационно-логические языки содержат средства для представления знаний с использованием тех формально-логических моделей или сетей, с помощью которых удается представить определенный фрагмент действительности (технологический цикл, процесс принятия решений, менеджмент и др.). Примером такого языка может служить Универсальный семантический код, разработанный В.В. Мартыновым²³. Подробно см. также Котов, Якушин 1979; Котов, Новиков, Скокан 1987; Проблемы 1997.

65.3. Языки программирования: математические системы, живущие по законам лингвистики. Языки программирования - это класс формализованных (т.е. логико-математических) систем записи²⁴, предназначенных для автоматической (компьютерной) переработки информации. Они применяются как в общении человека и компьютера, гак и в передаче от человека к человеку специальной информации (относящейся к программированию).

Языки программирования имеют уровневое (иерархическое) строение. Как и в естественном языке, уровни языков программирования различаются по характеру той информации, которая передается единицами соответствующего уровня²⁵. Эта такие

уровни: 1) алфавитный уровень, представляющий собой набор (в каждом языке - свой) элементарных, но несамостоятельных единиц для записи информации: цифр, букв, разделительных знаков (" ';,. / [ ] и др.), обозначений констант (π, g, φх, е), символов отношений (= ≠ ≡ > < ≥ ≤и др.), математических действий и функций (↑ + - ∫, sin(x), log(x) и др.), логических функций ("НЕ", "И", "ИЛИ"), служебных слов (ввод, выполнить, вычислить, график, если, иначе, интегрировать, пробел, пусть, стоп, таблица, формат, шаг и др); 2) уровень имен, представляющих собой символьные (алфавитно-цифровые) цепочки, т.е. это уровень компьютерных аналогов слов; 3) уровень выражений (непредикативных комбинаций имен); 4) уровень операторов (синтаксических конструкций, содержащих предписания для совершения опреде ленной последовательности действий); 5) уровень текста или программы (содержащий семантически и синтаксически завершенную последовательность предписаний)²⁶.

В современных языках программирования возрастает их естественно-языковая компонента. Она базируется на лексике естественного языка (образующей в алфавите языка программы класс "служебных слов") и является нерезервированной (открытой).

В зависимости от назначения и характера информации, передаваемой на языке программирования, различают два класса таких языков. Первый класс - это информационно-управляющие (или алгоритмические, процедурные, императивные) языки, создаваемые для записи команд, идущих от человека к компьютеру. Алгоритмический язык содержит систему правил и символов для записи команд (с различением в каждой команде фиксированного кода операции и переменной адресной части). Число "живых" алгоритмических языков программирования, т.е. используемых в настоящее время для создания программ, измеряется сотнями. В их числе - бейсик, фортран, алгол, паскалъ, кобол и др.

Второй класс языков программирования составляют проблемно-ориентированные (или непроцедурные, декларативные) языки, создаваемые не столько для построения (вычисления) результата, сколько для описания (декларации) его желаемых свойств. Это более мощное средство программирования: на нем формулируются задачи для автоматического программирования, синтеза алгоритмов и искусственного интеллекта²⁷.

Языки программирования различаются между собой также в зависимости от категории пользователей, на которых ориентирован конкретный язык, - на компьютер, профессионального программиста или на непрофессионала. Одно из магистральных направлений в совершенствовании языков программирования состоит в создании все более "дружественных" (friendly software) по отношению к человеку программ (интерактивные, диалоговые режимы работы, развитые средства подсказки, защиты от ошибок и др.). Языки человеко-машинной коммуникации развиваются в направлении от чисто математических и даже чуждых человеку кодов²⁸ ко все более "мягким" семиотикам, которые по сути представляют собой естественно-искусственные языки.

¹⁹ От греч. pãs - весь, всякий, gráphō - пишу.

²⁰ Математический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1988. С. 350 - 352, 628 - 629.

²¹ © (от первой буквы англ. copyright 'право копирования; авторское право') - 'ко́пирайт (охрана прав автора)'; ⓟ (от англ. production 'продукция') - 'охрана смежных прав (исполнителя произведения, производителя фонограммы, организации вещания)'; ® (от англ. registered 'зарегистрировано') - 'охрана товарного знака', ставится справа от охраняемого знака (наименования): adidas ®; (англ. trademark 'фабричная марка' - 'охрана знака производителя'.

²² Примеры: e-mail, @, &, #, ⓧ, √, $, DM, £ и др.

²³ Мартынов В.В. Универсальный семантический код: Грамматика. Словарь. Тексты. Мн.: Навука i тэхнiка, 1977; Мартынов В.В. Универсальный семантический код: УСК-3. Мн.: Навука i тэхнiка, 1984.

²⁴ Формализованность языка означает, что его использование происходит по точным (единообразным) правилам построения выражений и их понимания. В формализованных языках следствия выводятся не на основе рассуждений, но посредством заданных операций, преобразующих символьные конструкции.

²⁵ Выражение уровень (языка) в информатике понимают иначе, чем в лингвистике. Для лингвистов уровень языка - это одна из подсистем (имеющая свою единицу) в иерархической структуре языка; в информатике уровень - это интеллектуальная мощность языка, определяемая набором операторов и, соответственно, определяющая круг решаемых задач.

²⁶ Следует заметить, что при составлении программ разработчик использует не только язык программирования, но и некоторые другие специальные семиотические средства (языки) - например, язык спецификаций, включающий в себя язык логической программы, графический язык блок-схемы со стандартным представлением отдельных компонентов алгоритма: "ввод/вывод", "начало/конец", "команда", "проверка условий", средств связи между ними и др. (Котов, Новиков, Скокан 1987, 123 - 124).

²⁷ См.: ЛЭС 1990 (статьи: "Искусственные языки", "Языки программирования"); Математический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1988 (статьи "Язык программирования", "Алгоритмический язык", "Язык представления данных", "Формализованный язык", "База данных" и др.).

²⁸ Таков двоичный код ("да-нет"-язык), с его двумя знаками - 0 и 1, - единственный язык, на котором способно "понимать" собственно "железо" компьютера и на котором на заре ЭВМ должны были писать программы программисты.

Биосемиотика

Проблемы знаковых систем животных имеют давнюю исто­ рию. В XVI в. коимбрские схоластики упоминают аристотелев­ ское учение о пении птиц и обсуждают словообразование у по­ пугаев и сорок, а также различные виды общения среди диких животных: мычание коров и лай собак (см. раздел 1.3.1).

В 1960—70-егоды семиотика узаконивает рассмотрение си­ стем сигнализации и даже основных форм поведения животных

как «язык слабой степени» (Степанов, 1971). Формирование и развитие подобной тенденции привело к обособлению особой ветви семиотики — «зоосемиотики» (Себеок — Sebeok, 1963, 1972,1977), или «биосемиотики» (Степанов 1971), которые при­ званы исследовать знаковые системы животных. Однако уже в 1970-егоды наметилось расхождение в целях и направлениях зоосемиотики и биосемиотики: последняя может быть опреде­ лена как «достаточно самостоятельная и относительно зам­ кнутая область междисцплинарных исследований, лежащая на пересечении биологии и семиотики и занимающаяся изучением свойственных организмам знаковых систем. Последние харак­ теризуются наличием у них плана выражения и плана содер­ жания, между которыми существует причинно не детермини­ рованная связь. В результате знаковым системам свойственны явления синонимии и омонимии... Биосемиотика исследует зна­ ковые системы разных уровней —молекулярно-биологического(генетический код), внутриклеточного (сигнальные пептиды), межклеточного (медиаторы, иммунные взаимодействия), внутриорганизменного (гормоны,условно-рефлекторныереакции) и межорганизменного (телергоны, феромоны, аттрактанты). Семиотические системы организменного и межорганизменного уровней являются предметом специального изучения в этоло­ гии. Кроме того, биосемиотика покрывает всю проблематику, связанную с проблемой существования языка и мышления у животных» (Седов. Что такое...). Исходя из этого зоосемиотику можно рассматривать как раздел биосемиотики, своеобразную экзосемиотику.

История биосемиотики как направления исследований насчитывает, по свидетельству специалистов этого направле­ ния, по крайней мере несколько десятков лет (Седов. О станов­ лении...). Еще не введя само понятие «биосемиотика», первые ее основные концепции сформулировал немецкий биолог, живший в Эстонии — Якоб фон Экскюль (Jakob von Uexkull), в 1940 г. в работе с названием «Учение о значении»). По мнению Ю.С. Сте­ панова, в своем понимании значения Экскюль прозорливо пред­ восхитил, одну из главных идей современной семиотики: само явление «значения» не является каким-либо исключительным свойством человеческого языка или человеческой психики, в иной форме оно присутствует всюду в органической природе.

Сформулированное таким образом определение включает явление значения в еще более широкий круг явлений, извест­ ных под названием «отражения». Общее свойство отражения в различных видах и степенях пронизывает всю известную нам природу, включая и неорганическую.

Сам термин «биосемиотика» появился значительно позже: сами биосемиотики считали, что его автор — наш соотечествен­ ник Ю.С. Степанов (Степанов 1971), но эстонский биосемиотик К. Кулль показал (Kuli 1999), что впервые этот термин, а также три вполне правомерных и сейчас закона биосемиотики были предложены специалистом по нейроанатомии, медицинской психологии и психиатрии Ротшильдом (Rotschild) в 1962 г., т.е. за девять лет до упомянутой книги Степанова.

Начиная с 1950-хгодов развитие зоопсихологии и этологии, а также экологии как анализа сообществ различных эволюционно далеких друг от друга организмов с коммуникациями между представителями разных экологических ниш и трофических уровней привело к пониманию того, что достижения разно­ образных направлений семиотики можно экстраполировать за пределы человеческой культуры, чтобы помочь понять поведе­ ние особей как в популяциях своего вида, так и в модельных эко­ системах и природных биоценозах. Большой вклад в развитие этих взглядов, начиная с1960-хгодов внес крупнейший семиотик и биосемиотик Т.А. Себеок. Так зародилась экзосемиотика.

Ю.С. Степанов считает, что для семиотики наиболее инте­ ресны следующие выводы исследователей этой школы.

1. Животные обладают врожденной способностью узнавать важные для существования их вида и их особи объекты: врага, пищу, особь другого пола. Узнавание всегда происходит по не­ большому количеству элементарных различительных (диффе­ ренциальных) признаков, которыми животное отличает один объект или один ряд объектов из своего «внешнего мира». Это позволило ученым смоделировать такие предметы, воспроизве­ дя только те их черты, которые существенны для того, чтобы жи­ вотное их опознало. Например, самец бабочки-перламутровки обычно начинает свой брачный танец при виде порхающей сам­ ки, но в условиях опыта он танцует также и при виде бумаж­ ной модели самки, подвешенной на конце прута: на величину реакции самца не влияла ни форма модели, ни рисунок, а только особенности порхания и общий цвет. Самец рыбы-колюшкина­ чинает брачный танец при виде самки с раздувшимся от икры брюшком, но его танец может быть вызван и моделью самки, причем он реагирует даже сильнее на такую модель, которая представляет брюшко утрированно, преувеличенно раздутым.

Если связь организма с внешней средой, в том виде как эта связь описана Я. Икскюлем, считать первой, низшей ступенью знаковости, то явления, описанные этологами, составляют вто­ рую, более высокую на эволюционной лестнице, ступень знаков. Явление здесь, например самка для самца, биологически важ­ но (релевантно) для существования животного, но это явление в процессе связи между животным, в данном случае самцом, и внешним миром раздваивается: биологически важно явление в целом (самка) как особь, для информации же важны лишь не­ которые черты явления (форма порхания; форма и объем брюш­ ка), которые делаются представителем всего явления, сигналом о нем или его знаком. Знак здесь уже не тождествен тому, что он означает, не тождествен означаемому (самой самке), хотя и со­ ставляет его неотъемлемую часть.

2. Этологи обнаружили также, что весь комплекс инстин­ ктивного поведения животных, в особенности низших, распа­ дается на ряд довольно отчетливо отграниченных друг от дру­ га типичных «кадров». Благодаря этому исследователи смогут составить «каталоги», или «инвентарь» актов поведения («этограмму» поведения). Этот вывод также очень важен для семио­ тики; если инстинктивные акты, по крайней мере некоторые (на­ пример, акт распознавания), основаны на явлении сигнала или знака, а поведение животного распадается на цепь таких актов, то, следовательно, по крайней мере, некоторые звенья этой цепи являются постоянно, регулярно и в типичной форме воспроиз­ водимыми знаками.

До сих пор вопрос о «языке животных» ставили односторон­ не. Между тем, с точки зрения современной семиотики, вопрос

следует ставить не как «Есть ли "язык животных" и в чем он про­ является?», а иначе: само инстинктивное поведение животных есть род языка, основанного на знаковости низшего порядка. В гамме языковых, или языкоподобных явлений, оно, по сути дела, не что иное, как «язык слабой степени».

У некоторых видов животных есть и еще более самостоятель­ ные системы связи и сигнализации, основанные на несколько более абстрактных явлениях знака. Таковы система «танцев» у пчел, возможно, некоторые виды связи у муравьев. Наконец, у обезьян обнаружена и описана звуковая система связи, в некото­ рых отношениях уже близкая к человеческому языку (Степанов 1971).

Работы же по эндосемиотике появились еще позже — с раз­ витием молекулярной биологии и генетики, биологии клетки, биологии развития и нейробиологии. Причины этого таковы. Физико-химическиеподходы в биологии(«физико-химическаябиология», включающая белковую, генную, клеточную и эм­ бриональную инженерии и еще многие биотехнологии) дали ценнейший арсенал приборов и молекулярных инструментов (включая биогенные), базу для множества методик и поста­ новок задач. Однако восприятие живых систем как физикохимических объектов оказалось недостаточным: при таком под­ ходе игнорировались их многоуровневые иерархии структур и функций, сети знаковых систем и процессов. Можно сказать, что биология уже вполне использовала логику и методологиюфизико-химическогоанализа различных стохастических ан­ самблей, а теперь все более переходила к анализу знаковых, информационных структур и событий. Так, еще 25 лет назад молекулярная генетика эукариот (к ним относятся грибы, жи­ вотные и растения) базировалась на методах статистическогофизико-химическогосравнения сходств гетерогенных фракций ДНК. Однако в 1977 г. были созданы общие методы чтения (секвенирования) различных участков ДНК (включая разнообраз­ ные гены) как из разных организмов, так и кодирующих разные биологические смыслы. И за эти 25 лет методологии молекуляр­ ной генетики принципиально изменились: она работает с тек­ стами в строгом смысле, по своей логике напоминая не физику

ихимию, а структурную и сравнительную лингвистику За те же годы биохимия перестала довольствоваться изучением кине­ тических параметров реакций: теперь ее объекты — простран­ ственные знаки — 3-й4-мерныемодели конкретных белков, выявленные путем чтения соответствующих генов и анализа их возможных форм и взаимодействий между ними. Большинство проблем биологии клетки теперь рассматривают именно как знаковыепространственно-временныевзаимодействия: меж­ ду генами и белками — их регуляторами, между сигнальными молекулами и нейропептидами и мембранными рецепторами,

ит.п. Поверхность клетки осмысляют как сложную систему

макромолекулярных ансамблей и поверхностей, сравнимую с совокупностями механизмов и архитектурных сооружений. Поведение клеток в организме во многих аспектах сравнимо с социальными процессами. Этапы эволюции сегментированных защитных покровов тел животных (членистоногих, панцирных рыб, наземных рептилий) сходны с этапами эволюции воинских доспехов (античных, рыцарских, кирасирских), причем доспехи создавались задолго до палеонтологических знаний. Экологи­ ческие ниши видов, по определению эколога Ю. Одума, — это их «профессии» в биоценозах, и здесь тоже уместны глубинные социальные аналогии. В концепциях эволюции стохастические модели генетики популяций и естественного отбора, внеся свой вклад, показали свою недостаточность: современные концепции эволюции живых организмов — от молекулярно-генетическихдо морфологических и экологических все более становятся авто­ генетическими: во главу угла они ставят внутренние «конструк­ торские бюро» биосистем — специфические интерпретации их внутренних и внешних смыслов геномами, клетками, органами, организмами, популяциями, биоценозами, оставляя естествен­ ному отбору лишь функции «отдела технического контроля на выходе». Значит, и здесь уже преобладают концепции, по сути своей биосемиотические.

В общем, знаковые процессы и информационные системы могут иметь логически сходные структуры и закономерности, при этом состоя из физически совершенно различных компо­ нент и имея различные физические размеры и происхождение.

Именно в биологических системах присутствуют и взаимодей­ ствуют объекты, похожие на разнообразные взаимодействую­ щие продукты культуры: и на рукотворные тексты (генетические ДНК-программыи кодируемые в них РНК и первичные струк­ туры белков), и на иероглифы (малые биогенные молекулы, лишь отдельные из которых стали «буквами» — 5 нуклеотидов и 20 аминокислот), и на невербальные произведения культуры (третичные структуры белков, ансамбли молекул на мембранах, разнообразные формы органов и организмов), и на человеческие общества (клетки в организме, популяции особей одного вида, системы трофических и информационных сетей в биоценозах). Все это — поле деятельности биосемиотики.

По мнению специалистов, для анализа главных мета-фено­менов, специфических для биологии — причин, механизмов и путей метаболизма, онтогенеза, эволюции, экологических сукцессий, биологических основ сознания и коммуникаций — не­ обходимы именно семиотические подходы.

Биосемиотика, по единодушным оценкам многих ее предста­ вителей, начала стремительно развиваться — как коллективный продукт работы научного сообщества — лишь с конца 1980-хго­ дов. Следствия этого таковы.

(1)Понятийный аппарат биосемиотики, включая и ее тер­ минологию, все еще находится в стадии интенсивного форми­ рования.

(2)Значительная доля важных текстов по биосемиотике — как исследовательских работ, так и описаний событий в ее раз­ витии — сразу помещается на соответствующие крупные сайты

вИнтернет, а далеко не только в «бумажные» научные журналы и монографии.

(3)В обиход отечественных исследователей сам термин

«биосемиотика» только начинает входить, и русскоязыч­ ной литературы по биосемиотике практически нет. Поэтому отечественными биологами написано немало работ, полных «спонтанной семиотики», однако сами себя эти биологи как представителей биосемиотики не идентифицируют, а мировое сообщество биосемиотиков их работ не знает и не обсуждает (Седов. О становлении...).

Что касается развития биосемиотики в России, то первые конференции по биосемиотике проходили на территории быв­ шего СССР, в частности, первая в истории конференция по биосемиотике «Биология и лингвистика» состоялась в Тарту в 1978 г. Международные встречи биосемиотиков последних лет показали большое своеобразие русской биосемиотической шко­ лы как некоторого единства биосемиотиков, унаследовавшей традиции русской науки и русской культуры в целом. Вместе с тем, эта школа как школа никак не оформлена — ни организа­ ционно, ни терминологически, ни концептуально, ни коммуни­ кативно (нет никаких специализированных изданий или кон­ ференций). Более того, существует значительное число групп и отдельных исследователей, которые никак не взаимодействуют друг с другом и даже не осознают того, что, по сути, занимают­ ся одним делом. Еще более усугубилось такое положение за по­ следние 10—15лет, когда русские исследователи расселились по всему миру. Несмотря на все это Русская семиотическая школа как целое обладает высокой степенью своеобразия и глубины, некоторые результаты получены ею на десятки лет раньше дру­ гих школ семиотики (Седов).

В зоосемиотике, по мнению Г.Н. Симкина, процесс адапта­ ции семиотических и лингвистических доктрин к проблемам по­ ведения и сигнализации животных сопровождается рядом тен­ денций весьма проблематичного характера. Здесь намечается явное отождествление сигнала и знака, что, в частности, ведет к расширению концепции знаковости на уровень инстинктивных форм поведения животных. Между тем именно этот шаг не толь­ ко не является самоочевидным, но и остро дискуссионен (Симкин 1976: 334).

Концепцию знаковости как исключительной прерогативы человеческого общества активно отстаивают многие психологи и лингвисты (Бенвенист, Мартине, Выготский, Леонтьев и др.). Таким образом, предполагается ограничить понятие знака, сведя его до только условных знаков. Однако уже в исходных идеях Ч. Пирса встречаются острые противоречия. Так, рассматривая код как высшую ступень развития знака, Пирс определяет его как знак благодаря соглашению или же благодаря естественному инстинкту. Ч. Моррис специально рассматривает возможность знаковых явлений в животном мире, но как сторонник бихевио­ ризма ограничивает ихусловно-рефлекторной,ассоциативной сферой.

Впервые в отчетливой форме мысль о знаковом характере инстинктивных форм поведения высказана Б. Расселом. В по­ следующем эту позицию безоговорочно заняли ученик Ч. Мор­ риса Т. Себеок и некоторые отечественные лингвисты (Степанов 1971). Признавая исключительную эффективность взаимодей­ ствия биологии, лингвистики и семиотики, следует одновре­ менно подчеркнуть принципиальный характер существующих противоречий.

Развитие семиотики и попытки определить специфику семиотических систем животных приводят исследователей к необходимости уточнить такие фундаментальные поня­ тия сопряженных наук, как «язык», «код», «сигнал», «знак», «символ», «признак» и т.п. Однако анализ современной си­ туации обнаруживает сложное сплетение разночтений, в ко­ тором сущностное формирование линии демаркации между животным и человеком в лучшем случае постулируется лишь в волюнтаристской форме. Подчас непримиримыми противо­ речиями пестрят даже определения основных терминов (сиг­ нал — это знак, не являющийся символом — Моррис 1946; сигнал — физическое воплощение сообщения, передача, предъявление знака-события— Черри 1972; и символы и сиг­ налы представляют собой разновидности знаков; «знак есть некоторое А, обозначающее некоторый факт или объект В для некоторой интерпретирующей мысли С» — Ч. Пирс; «знак — это подготовительный стимул, который при отсутствии объ­ ектов стимуляторов вызывает у организма склонность к родо­ вому реагированию, которая реализуется при определенных условиях» — Ч. Моррис; знак — средство воздействия одного организма на поведение или состояние другого организма в коммуникативной ситуации — Черри; код — определенное преобразование или набор однозначных правил, посредством которых сообщение может быть представлено в другой фор­ ме - Черри 1972).

Э. Бенвенист (1974) пытался провести линию демаркации сигнальных систем животных и истинно знаковых систем (есте­ ственные и искусственные языки человека), связывая процесс становления истинной знаковости с процессом установления кодов. При этом животные лишаются возможности формирова­ ния символов. Эта позиция находит лишь частичную поддерж­ ку в указании Пирса, по мнению которого, именно код — един­ ственно подлинный знак, знак в собственном смысле слова.

Особое значение в становлении основных проблем зоосемиотики имеют исследования лингвистов. Ч. Хоккет (Hockett 1958), исследуя «языки» животных и человека, обратил вни­ мание на следующие черты языка: двойственность, продуктив­ ность, произвольность, взаимозаменяемость, специализацию, перемещаемость и культурную преемственность. В дальнейшем он увеличил число указанных черт до тринадцати и до шестнад­ цати. Советские лингвисты (Серебренников 1970) обращают особое внимание на двойственный характер языкового (словес­ ного) знака, его связь с механизмами обобщения и механизмами формирования мысли. Число важнейших функций словесного знака весьма велико: он обобщает (сигнификативная функция), обозначает (номинативная функция), сообщает (коммуника­ тивная функция), выражает определенные чувства, пережива­ ния (прагматическая функция). Если язык отождествляется с коммуникацией, то и у животных — тоже язык.

С наиболее широких семиотических позиций рассматрива­ ет язык Т. Себеок, который считает, что речевая коммуникация может изучаться как информационная система, а естественный язык — как код, используемый в этой системе. Себеок полага­ ет, что человеческий язык отличается от «языка» других живых существ лишь уникальной способностью к комбинации харак­ теристик или комплексной формой кодирования. При этом знаки животных большей частью кодируются по аналоговому принципу, а в человеческой речи (в противоположность мнению некоторых лингвистов) одна часть информации кодируется по аналоговому типу, другая — по дискретному. Дискретный меха­ низм может быть уникальным свойством человеческой речи. По мнению Себеока, эмоции кодируются по аналоговому принци пу, а «рациональные» элементы человеческой психики — по дис­ кретному Среди коммуникативных универсалий он отмечает следующие функции языка: эмотивную, фатическую, познава­ тельную, конотативную (вокативную и императивную), поэти­ ческую и металингвистическую. Первые две функции характер­ ны и для животных, вторые две, возможно, встречаются у них. Две последние — бесспорная принадлежность лишь человека.

В соответствии с традицией, берущей начало в работах И.П. Павлова, определяя «сигнальность» как наиболее широкое явление, объединяющее и врожденные и приобретаемые (услов­ ные) формы коммуникации, мы склоняемся к необходимости искать истоки знаковости в эволюции сигнальных связей. Воз­ можно, что ступени знаковости не совпадают с основными эта­ пами развития форм и механизмов сигнальной деятельности у животных. Истинная знаковость зарождается на относительно высоких уровнях развития условнорефлекторной деятельно­ сти и, в первую очередь, с развитием способности к «переносу» или изменению «естественных» значений сигналов (некоторые воробьиные птицы и, в частности, врановые, псовые, приматы и т.д.). Иными словами, наиболее тесно она связана с создани­ ем условного знака особого рода. Все предшествующие стадии, включая инстинктивные формы сигнализации, есть сфера дей­ ствия чистых сигналов, или сигналов-признаков.Демаркация знаковых и сигнальных процессов резко усложняется обяза­ тельным переходом сформированных условных связей в авто­ матизированную форму реализации, не оставляющую формаль­ ных критериев расчленения врожденных и условных реакций. Многие сложности рассматриваемых проблем связаны с прин­ ципом изоморфизма (структурным тождеством или структур­ ными параллелизмами) последовательно возникающих биоло­ гических систем.