Глубинная связь сознания и судьбы

Идея о том, что наши мысли создают нашу судьбу, по-прежнему носится в воздухе. Этот вопрос рассматривается во многих бестселлерах, например, в книгах Шакти Гавэйн «Созидательная визуализация»[41] и Луизы Л. Хэй «Вы можете исправить свою жизнь». Хэй, которая, по ее словам, вылечилась от рака лишь благодаря тому, что изменила структуру своего мышления, проводит чрезвычайно популярные семинары, основанные на ее методике лечения. Указанная идеология лежит в основе многих книг по ченнелингу, таких, как «Курс чудес» или «Книг Сифа», записанных Джейн Робертс[42].

Этой идее, кроме того, уделяют самое пристальное внимание некоторые известные психологи. Джин Хьюстон, бывший президент Ассоциации борцов за гуманную психологию и нынешний директор Фонда исследования психики в г. Помона (штат Нью-Йорк), обсуждает эту идею достаточно подробно в книге «Человек возможный». Хьюстон также приводит ряд упражнений по визуализации, одно из которых называется «Оркестровка ума и вход в Голокосм» [84].

Еще одна книга, заимствующая голографическую модель для обоснования идеи визуализации как метода реформирования будущего, – «Изменяя вашу судьбу» Мэри Орсер и Ричарда А. Зарро. Один из авторов, Зарро, основал компанию, в которой проводятся семинары по методам «формирования будущего» для бизнесменов; среди клиентов компании есть представители самых авторитетных международных банков и промышленных корпораций [85].

Бывший астронавт Эдгар Митчелл, шестой астронавт, ступивший на Луну и долгое время исследовавший как внутренний, так и внешний космос, разделяет эту идею. В 1973 году он основал Институт духовных наук – калифорнийскую организацию, занятую исследованием скрытых возможностей сознания. Институт по-прежнему ведет активную работу и в настоящее время занят проектами по выяснению роли психики в чудесных излечениях и спонтанных ремиссиях, а также роли, которую сознание играет в формировании позитивного глобального будущего. «Мы создаем нашу реальность, поскольку наша внутренняя эмоциональная, подсознательная реальность вводит нас в ситуации, на которых мы учимся, – утверждает Митчелл. – Этот опыт может охватывать необычные ситуации, происходящие с нами, или встречи с людьми, у которых мы учимся. Таким образом, мы создаем эти обстоятельства на очень глубоком метафизическом и подсознательном уровне» [86].

Мы не можем сказать с определенностью, является ли идея, согласно которой мы создаем свое будущее, указанием на глубокую интуитивную истину, присутствующую во многих культурах, или же это просто игра ума. Тем не менее в голографической вселенной, то есть там, где сознание действительно взаимодействует с реальностью, где глубинные пласты нашей психики отмечают такие явления, как синхронизмы, прорывающиеся в объективный мир, такая идея вполне осуществима.

Последние доводы

Прежде чем закончить эту главу, я приведу еще три довода, устраняющие, на мой взгляд, последние сомнения в особых свойствах сознания, как оно раскрывается в голографической вселенной.

Еще один исследователь, предоставивший свидетельства участия сознания в формировании судьбы, – покойный психолог из Сан-Франциско д-р Хелен Уомбах. Метод Уомбах заключался в гипнозе небольших групп людей, регрессировании их до конкретной инкарнации, откуда велся репортаж относительно их пола, одежды, занятий и т. п. За весь период исследований, охватывающий двадцать девять лет, она подвергла гипнозу буквально тысячи людей, накопив огромный материал.

Критики теории реинкарнации обычно упирают на то, что если кто якобы и «вспоминает себя в предыдущей жизни», то непременно в облике той или иной вошедшей в историю знаменитости. Уомбах, напротив, обнаружила, что 90 % ее субъектов вспоминали себя в образе крестьян, рабочих, фермеров или даже дикарей. Менее чем 10 % вспомнили себя как представителей знати, а знаменитостей среди обследуемых не оказалось вообще. Все это плохо вяжется с тем расхожим мнением, будто прошлые жизни – просто фантазии [87]. Кроме того, участники экспериментов были поразительно точны в описании исторических деталей. Например, если люди вспоминали свою жизнь в XVIII веке, они описывали вилку с тремя зубцами, которой пользовались во время обеда, однако в воспоминаниях событий после 1790 года вилка уже была с четырьмя зубцами – что в точности соответствует данным историографии. Столь же точными были описания одежды, обуви, пищи и прочих реалий того времени [88].

Уомбах также обнаружила, что может не только ре-, но и прогрессировать подопытных, то есть переносить их в будущие инкарнации. Описание грядущего с помощью прогрессии было настолько захватывающим, что Уомбах начала специальный проект во Франции и Соединенных Штатах, посвященный разработке этой темы. К несчастью, Уомбах вскоре умерла, однако психолог Чет Сноу, ее коллега, продолжил ее работу и недавно опубликовал результаты в книге под названием «Коллективные сны о будущем».

Когда были проанализированы результаты исследований 2500 участников проекта, обнаружилось несколько интересных фактов. Во-первых, практически все респонденты заявили, что население Земли резко уменьшится. Затем, в соответствии с тем или иным провидимым будущим, респонденты разделились точно на четыре группы. Одна группа описывала будущее стерильное, унылое, безрадостное, в нем люди жили на космических станциях, носили костюмы из серебристой ткани и ели синтетическую пищу. В другой группе, собравшей приверженцев «Нью-эйдж»[43], говорили о более счастливой и естественной жизни, в естественной среде обитания, о всеобщей гармонии и духовном прогрессе. Третья группа, «технари-горожане», описывали серое механическое будущее, в котором люди жили в подземных городах, окруженных куполами и шарами. Четвертая группа описывала себя как людей, переживших катаклизмы и живущих в мире после глобальной, возможно, ядерной катастрофы. Люди этой группы жили или в городских руинах, или в пещерах, или на заброшенных фермах, носили одежду ручной работы, чаще из меха, и добывали себе пропитание охотой.

Как это можно объяснить? За ответом Сноу обращается к голографической модели и, как Лой, считает, что вполне вероятно существование нескольких потенциальных вариантов будущего, или «голо-вселенных», формирующихся из тумана судьбы. Но, как и другие исследователи прошлых жизней, он верит, что мы творим свою собственную судьбу на индивидуальном и коллективном уровнях. Таким образом, перечисленные сценарии – это реальный взгляд на потенциальные варианты будущего.

В соответствии с этим, Сноу рекомендует вместо того, чтобы создавать бомбоубежища или уезжать в отдаленные места, которые не будут разрушены «грядущими переменами», мы должны больше времени уделять нашей вере и визуализации позитивной картины мира. Он упоминает о Планетарной Комиссии – специальном объединении миллионов людей, которые проводят один час с 24:00 до 1:00 по Гринвичу 31 декабря каждого года в молитве и медитации, направленных на установление мира. «Если правда то, что мы непрерывно формируем нашу будущую физическую реальность коллективными мыслями и действиями, то время для альтернативы уже пришло, – говорит Сноу. – Выбор ясен. Чего мы хотим для наших внуков? Куда мы захотим возвратиться в один прекрасный день?» [89].

Изменяя прошлое

Не только будущее поддается мысленной реформации. На ежегодной конференции парапсихологической ассоциации 1988 года, Гельмут Шмидт и Мэрилин Шлитц объявили, что благодаря нескольким проведенным экспериментам им удалось установить возможность сознательного изменения прошлого. В одном исследовании Шмидт и Шлитц использовали компьютеризованный вероятностный процесс для записи 1000 различных звуковых последовательностей. Каждая последовательность состояла из 100 нот различной длительности, некоторые из них были приятны для слуха, другие – просто шум. Поскольку процесс селекции был случаен, в соответствии с законами теории вероятности каждая последовательность должна была содержать приблизительно 50 % приятных звуков и 50 % шума.

Кассетные записи последовательностей посылались затем добровольцам. При прослушивании кассеты субъекты должны были попытаться психокинетически увеличить длительность приятных звуков и уменьшить длительность шума. Исследуя первоначальные записи, Шмидт и Шлитц обнаружили, что записи, которые прослушивали субъекты, содержат значительно более длительные последовательности приятных звуков по сравнению с шумом. Другими словами, оказалось, что субъекты смогли психокинетически вернуться назад во времени и воздействовать на случайный процесс, который являлся источником заранее записанных кассет.

В другом эксперименте Шмидт и Шлитц запрограммировали компьютер на генерацию последовательностей из 100 тонов, случайно составленных из четырех нот. Субъектам была поставлена задача попытаться психокинетически вызвать большее число высоких нот в записи, чем низких. И снова был обнаружен психокинез, действующий ретроспективно. Шмидт и Шлитц заметили, что добровольцы, имеющие большой опыт медитации, могли производить больший психокинез, чем немедитирующие. Из этого можно предположить, что контакт с подсознанием позволяет достигать тех участков психики, которые ответственны за формирование реальности [90].

Идея о том, что мы можем психокинетически изменять события, которые уже произошли, может привести в замешательство, поскольку мы запрограммированы на то, чтобы верить в застывшее прошлое. Нам трудно поверить во что-либо иное. Но в голографической вселенной, где время иллюзорно и сама реальность не более чем конструкт психики, такая идея вполне нормальна.

Прогулка по саду времени

Несмотря на всю фантастичность высказанных ранее идей, они незначительны по сравнению с последней категорией временной аномалии, заслуживающей нашего внимания. 10 августа 1901 года два оксфордских профессора – Анна Моберли, директор Колледжа Сент-Хью (Оксфорд), и Элеонора Журден, ее заместитель, – прогуливаясь в саду Пти Трианон в Версале, внезапно увидели, как перед ними пронеслось нечто мерцающее. После того как мерцание прекратилось, они увидели, что изменился весь ландшафт. Внезапно люди вокруг них предстали в костюмах восемнадцатого века. Они вели себя весьма оживленно. Моберли и Журден остолбенели от удивления. Тут к ним подошел какой-то человек отталкивающей внешности, с рябым лицом, и предложил изменить направление прогулки. Последовав за ним, они пришли в сад, где лилась музыка и какая-то женщина аристократически-величавой внешности рисовала акварелью.

Под конец видение растаяло, и вернулся прежний ландшафт. Однако все случившееся была настолько ошеломляющим, что по возвращении в Англию Моберли и Журден занялись поиском исторических сведений, которые могли бы пролить свет на то, что видели в Версале. После изучения различных источников они пришли к выводу, что каким-то непостижимым образом были перемещены во времени, побывав в версальском парке как раз в тот день, когда происходило свержение монархии, – этим объяснялось необычное возбуждение прогуливавшихся по дорожкам Версаля. Женщина, рисовавшая акварелью, была не кто иная, как Мария-Антуанетта. Их опыт путешествия во времени был настолько необычен и ярок, что женщины написали длиннейший отчет и представили его Британскому обществу психических исследований [91]. Опыт Моберли и Журден удивителен еще и тем, что это было не простое ретрокогнитивное видение прошлого, а непосредственное вхождение в прошлое, встреча с людьми и прогулка по версальскому саду, каким он был сто лет тому назад. В реальность пережитого Моберли и Журден трудно поверить, однако, если учесть, что отчет об этом не только не принес им никакой выгоды, а, напротив, поставил под угрозу их академическую карьеру, нет оснований подозревать их в сочинительстве.

И это не единственный случай такого рода, о котором было доложено Британскому обществу психических исследований. В мае 1955 года лондонский адвокат и его жена также встретили несколько фигур восемнадцатого века в том же парке. Известен случай, когда сотрудники посольства, чьи окна выходили на Версаль, утверждали, будто видели, как сад принял свой первоначальный исторический вид [92]. В Соединенных Штатах парапсихолог Гарднер Мэрфи, бывший президент Американской психологической ассоциации, исследовал еще один сходный случай, в котором женщина по фамилии Батербо, выглянув из окна своего офиса в Веслианском университете (штат Небраска), увидела университетский городок таким, каким он был пятьдесят лет назад. Куда-то пропали шумные улицы и университетский женский клуб, а на их месте образовалось открытое поле и небольшие деревья, их листва колыхалась на теплом летнем ветру [93].

Неужели грань, отделяющая настоящее от прошлого, в самом деле столь тонка, что мы можем, при соответствующих обстоятельствах, переступить через нее и войти в прошлое с такой же легкостью, с какой прогуливаемся по парку? В настоящий момент трудно ответить на этот вопрос. Но в мире, который составлен не из твердых предметов, летящих сквозь время и пространство, а из призрачных энергетических голограмм, по крайней мере частично обусловленных глубинными процессами сознания, такие явления не должны казаться невозможными.

Мы не должны бояться идеи, согласно которой наше сознание и даже наши тела не имеют жесткой привязанности ко времени: вспомним, ведь и идея, что Земля круглая, тоже сначала принималась в штыки. Доказательства, собранные в этой главе, свидетельствуют о том, что мы еще находимся в детском возрасте в отношении познания истинной природы времени. И, как все дети на пороге взросления, мы должны отбросить наши страхи и смело взглянуть в лицо истине. В голографической вселенной, там, где все вещи – лишь призрачные блестки энергии, – наши представления должны радикально измениться. Нам предстоит увидеть еще много новых, удивительных ландшафтов по мере все более глубокого проникновения во вселенную.