Отдача - это такая радость, которая не сравнится с радостью приобретения. Радость отдачи больше, чем радость приобретения..

 

Надо отдавать. Это, так сказать, «наш ответ Чембер­лену». Это христианский ответ обществу потребления. Общество потребления говорит: «Потребляй, покупай,

имей и радуйся. И в этом смысл твоей жизни». А хри­стиане дерзают сказать, что в этом есть только часть смысла жизни. Приобретать нужно, нужно зарабаты­вать. Очень приятно, кстати, заработать и купить.

Например, с первой получки купить маме платочек, папе портсигар, братику машинку. Растратить, по сути, ее всю на тех, кто рядом с тобой, — хороший обычай. Ну, конечно, что-то и себе оставить. Но, в принципе, растратить ее на других. «Я заработал—я возвращаю. Мама, это тебе, папа, это тебе». Прекрасно, да? Зарабо­тать — это приятно.

Приятно съесть заработанный хлеб, приятно тра­тить на других то, что заработал сам. Приятно делить­ся, поэтому в приобретении нет ничего плохого. Отда­ча — это такая радость, которая не сравнится с радостью приобретения. Радость отдачи больше, чем радость приобретения.

 

Сила разжатой ладони

 

В «Преступлении и наказании» Федора Михайлови­ча Достоевского Раскольников убил старуху. Роди­он Раскольников решил себя испытать: тварь ли он дрожащая или право имеет. То есть сможет ли он по­строить свою будущую жизнь, переступив через кровь ненужного, как ему кажется, человека. И он убивает эту старуху, параллельно убивая еще одну невольную свидетельницу.

Достоевский показывает, что взявший в руки топор одной кровью не обойдется. Топор рикошетом будет бить еще по кому-то невинному. Топором дела не реша­ются, а если ты его возьмешь, то обязательно убьешь и невиновного человека. Это очень важный момент, это прозорливые слова.

Как только Раскольников убил старуху, он тут же переступил границу ада и жизни и стал жить в аду. Он говорит, что не старуху убил, а себя. Все теории его рас­сыпались в прах, а он оказался в аду. То есть он еще по земле ходил, а душа уже была в аду. Это как в фильме «Матрица»: люди ходят по земле, а души их неизвестно где пребывают. Что это такое? Человек живет в двух мирах. Тело ходит по земле, а душа у него уже находит­ся в другом мире.

Раскольников жил в аду до тех пор, пока он не помог семье чиновника Мармеладова, раздавленного ло­шадью, не организовал похороны, не отдал все деньги, которые у него были, и не познакомился с Соней. То есть как только он начал отдавать и помогать кому-то, находящемуся рядом, он впервые за долгое время почув­ствовал, что жизнь к нему вернулась. У него наступил период небольшого духовного облегчения именно че­рез сострадание и через отдачу.

Если спросить человека, хотел бы он получить в на­следство большое богатство, тот ответит: «Да, конеч­но!» Каждый хотел бы получить богатство. Однако есть люди, которые насколько хотят, настолько и боятся де­нег. Например, житель Канады или Великобритании сорвал джек-пот и получил огромную сумму денег: 25 миллионов долларов с вычетами больших налогов. Чем не богатство? Есть интересная статистика, касающая­ся жизни людей, внезапно ставших богатыми. Напри­мер, работал человек на заправке и вдруг выиграл джек-пот. Или работала женщина посудомойкой и тоже выиграла джек-пот. Через некоторое время (два-три года) люди, внезапно озолотившиеся, впадают, оказы­вается, нередко в состояние гораздо большей бедно­сти, чем были до счастливого выигрыша.

Некогда был репортаж про бездомную женщину, ко­торая нашла на свалке в свернутом виде огромную сумму долларов. Кто-то прятал, забыл и выкинул, а она нашла. Вы думаете, что ее жизнь улучшилась? Ничего подобного! Она как была нищей и бездомной, так и осталась. Она половину пропила, половину подарила... То есть человек не умеет распоряжаться деньгами.

Если человек не готов к богатству, то оно рождает в его жизни такие проблемы, о которых он и не знал: с бандитами, с семьей, со здоровьем. Он обрастает ве­щами, которыми не умеет толком пользоваться. Он на­чинает вести какой-то новый образ жизни, а в конце концов все заканчивается проблемами и еще большей бедностью. Деньги — это же не только благословение, это еще и проклятье. Огромная сумма денег, упавшая к вам в руки, может стать кошмаром!

Предположим, человек стал сказочно богат, получив большое наследство. Что он будет делать? Как Андже­лина Джоли — или доктор Айболит—поедет в Африку кормить и лечить бедных детей? Да ничего подобного! Он будет кутить, прожигать деньги, обрастать друзья­ми — они же сразу появятся. И начнутся цыганские пляски, тройки, выезды за город по ночам. И барышни тучей его облепят, как комары в летний вечер. И нач­нется непонятно что — до тех пор, пока будут деньги или пока не родится метафизическая тоска. Периоды владения сказочным богатством сопряжены с периода­ми метафизической тоски.

В древности есть отличные примеры. Республикан­ский Рим был очень бодрым и жизнерадостным. Рим­ляне в период достижения могущества спали на земле, укрываясь плащами, пили воду из ручья, грызли сухую корку, без страха умирали за родину и были очень дис­циплинированы.

 

Если человек не готов к богатству, то оно рождает в его жизни такие проблемы, о которых он и не знал: с бандитами, с семьей, со здоровьем. Деньги - это же не только благословение, это еще и проклятье.

 

А Рим периода расцвета и упадка, императорский Рим, в который стекались уже все богатства мира, — это город, полный разврата, лени, жадности, хитрости и ве­ликой тоски. Великая поэзия Рима периода упадка — это лирическая поэзия, звуки величественной и трудно переносимой грусти. Людям грустно жить и грустно умирать. Люди не знают, зачем они живут и что будет дальше.

Этот случай произошел в XIX веке в Петербурге. Один юноша получил в наследство большое богатство и стал прожигать свою жизнь направо и налево. И на каком-то этапе он вдруг почувствовал, что жизнь поте­ряла для него всякий вкус. Ему все стало неинтересно. Настолько ему все это опротивело — женская любовь, предательская дружба, изобилие удовольствий, — что он решил покончить жизнь самоубийством.

Кстати, процент самоубийств в сытом обществе го­раздо больше, чем процент самоубийств в обществе голодных. Это не апология голода, конечно, но это факт. Там, где жизнь хороша, люди с ней расстаются добровольно чаще на пике уныния, депрессии, бес­смыслицы. Изобилие благ при отсутствии высших це­лей — кратчайший путь к самоубийству.

Только формы самоубийства будут разные. Нарко­тики — это тоже одна из форм самоубийства. И терро­ризм — это, кстати, форма самоубийства, форма реак­ции на чрезмерную сытость. Это озлобленная реакция голодных на чрезмерную сытость богатых. Чья-то сы­тость сильно раздражает человека, и он желает как-то прореагировать на нее. Чрезвычайная сытость крайне опасна. Это, кстати, относится и к вопросу — зачем нужны посты? Пост имеет жизнеутверждающую цен­ность.

Одним словом, наш молодой человек, который ис­пытал в своей жизни все, как Соломон, решил покон­чить жизнь самоубийством. И только решал, как это сделать: застрелиться, или броситься с моста в реку, или отравиться, или еще какие-то варианты. Занятый этими мрачными мыслями, он увидел на углу одной из улиц Петербурга бедно одетую женщину с маленьким ребенком. Она просила милостыню.

Кто бывал в Петербурге, представляет себе, насколь­ко это сырой город. Погода там не позволяет долго хо­дить по улицам плохо одетым, даже летом. А зимой, осенью, весной там слякотно, промозгло. То есть плохо одетый человек, стоящий на улице с утра до вечера, это очень несчастный человек. Это человек, вызывающий жалость.

Мама с ребенком мерзнут и ждут милостыни. А мо­лодой человек идет и размышляет: куда бы ему стрель­нуть, в какой висок — правый или левый? И вдруг он обратил внимание на этих людей, и его сердце дрогну­ло от жалости. Денег у него с собой было много, и он дал женщине довольно большую сумму. Она от удивле­ния заплакала, не понимая, что случилось. А юноша вдруг ощутил настоящую радость. Он в эту секунду по­нял: вот оно, вот настоящая жизнь! То, что было вчера на Васильевском острове — с цыганами, плясками, с красной икрой, — это не жизнь. Молодой человек ска­зал женщине: «Стой, никуда не уходи, я сейчас приду!» И он побежал и принес ей еще больше денег, обеспечи­вая на всю жизнь вместе с ребенком. Он просто принес ей феерическое счастье, как Николай Чудотворец.

Потом он начал искать: кому бы еще помочь? Он бе­гал по городу, чтобы раздать то, что у него осталось, а у него еще было много...

Тот человек закончил свою жизнь в Пантелеймоно­вом монастыре на Афоне. Он ушел в монашество и умер на Святой Горе. Это подлинная история. А вернула его к жизни подлинной от разврата и бессмыслицы, от жизни мнимой, милостыня. Такова сила разжатой ладони.

Достоевский, когда писал про Раскольникова, знал, о чем пишет. Он знал истину: отдай — и будешь жить. Что отдал, то твое!

 

Служение пылинок

 

Человеку сегодня очень важно знать, какую великую радость рождает отдача. Благородными професси­ями являются те, в которых человек что-либо отдает. Например, профессия спортивного тренера. Казалось бы, что особенного — учить мальчишек играть в фут­бол? Но на самом деле вокруг сплошная безотцовщина. Один, другой парень без отца растут, третий парень растет с отцом, но отец такой, что лучше, если бы он рос без него.

И вдруг попадается мальчишке хороший тренер. А хо­роший тренер—это же не только человек, который учит по мячу бить, а который рассказывает, почему нельзя пиво пить, почему одни слова нельзя говорить, а другие можно, и вообще учит, что такое мужчина и как себя нужно преодолевать. Хороший тренер учит не просто какому-то конкретному виду спорта — плаванию, гим­настике, футболу. Он учит жизни.

И множество людей через спортивную секцию ста­ли вторыми родителями для ребят, которыми никто никогда не занимался. Они отдавали себя. Не просто передавали знания о каком-то виде спорта, они еще брали человека под крыло, учили его жить, и так, что­бы он понимал и чувствовал, что он кому-то нужен в этой жизни.

Это, конечно, не только тренеры, но еще и препода­ватели, и воспитатели, и доктора. В идеале это мили­ционеры, адвокаты, судьи, прокуроры — это все те, кто служит другому человеку. По большому счету, таким должен быть каждый человек, он должен отдавать себя и в этом находить радость.

Христос поговорил с самарянкой, она побежала в го­род и сказала, что Мессия пришел и говорил с ней. Жи­тели пригласили Его к себе, и Господь прожил у них несколько дней. Горожане говорили этой самарянке: «Мы уже не по твоим словам веруем в Мессию, мы сами видели, сами убедились».

Это очень важная вещь, потому что на каком-то эта­пе ты просто веришь чьим-то словам. Например, я ве­рю, что Бог есть, потому что моя мама верит в Него. Она у меня хорошая, я ее люблю, и я ей верю. Раз мама верит в Бога, значит, Бог есть. Но на каком-то этапе этой веры недостаточно, и ты должен сказать, что ве­ришь в Бога, потому что сам знаешь, что Бог есть. Это уже личная вера.

Вот так же и с отдачей. Научиться отдавать и ощу­щать при этом истинную, подлинную радость — это великий опыт. У индусов (я слышал краем уха) есть та­кая пословица, скорее жизненное правило: «Не ешь один». Это древнее, очень древнее правило... Допустим, мама собирает ребенка в школу, где нет обеда, и в куле­чек кладет ему бутерброд и яблоко. Говорит:

— С кем ты сидишь за партой?

— С Колькой.

Мама яблоко — чик — разрезала на половинки, так­же и бутерброд пополам разделила:

— На... На большой перемене дай Кольке, а полови­ну себе возьми. Этот бутерброд тебе, а этот Кольке. Раз ты сидишь с Колькой за партой, вы с ним друзья, надо, чтобы ты не жевал в одиночку в углу, а чтобы учился делиться тем, что у тебя есть.

И если ты этому научишься, то приобретешь очень полезный жизненный навык. Тебе будет в жизни го­раздо легче, чем другому человеку, который не привык

делиться. По крайней мере, тебя в армии бить не будут. Ведь в любой более-менее экстремальной мужской компании человек, который лазает по чужим тумбоч­кам или ест в одиночку, будет жить плохо. Если же ты привык делиться, чужое не берешь, а своим делишься, значит, ты хороший человек, тебе будет везде хорошо. Тебя Бог покроет, и все будет в порядке.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский и Крымский, епископ-доктор — ве­ликий чудотворец и исповедник. Он настоящий ги­гант, колосс. Владыка провел много лет в тюрьмах, ссылках и различных поселениях. Во время долгих го­лодовок против произвола лагерной администрации у него начинались разные психические расстройства, он неоднократно был на грани жизни и смерти. И каждый раз, когда он попадал в заключение, лагерное началь­ство пыталось его сломать.

Тогда проводили гуманитарные акции, во время ко­торых советская власть пускала иностранных предста­вителей Красного Креста или Армии спасения в тюрь­мы с посылками, едой, с теплыми вещами. Дескать, посмотрите: здесь нормально живут, работают, пере­воспитываются. Однажды через Горького и его жену в тюрьму, в которой находился святитель Лука, попала партия полушубков. Один из них достался владыке, а он этот полушубок пожертвовал.

Святитель увидел молодого уголовника, который сидел в одиночной камере по щиколотку в воде и поги­бал от сырости и холода. Епископ нашел возможность передать ему в камеру свой тулуп. Эта новость по пере­стуку, по азбуке Морзе, облетела всю тюрьму. Все воры узнали, что этот доктор уголовника спас от смерти, по­жертвовав ему свою верхнюю одежду. И в этой тюрьме его больше никто не обижал. А потом эта весточка о добром деле, как Ангел Хранитель, ходила за святите­лем всю его лагерную жизнь. Куда бы он ни попал, блатные по своим каналам связи сообщали: этого не троньте, он нашим помогал. Так однажды сделанное доброе дело везде хранило святого человека от распра­вы уголовников.