Дьявол собственной персоной 12 страница

Но даже указатель насмехался надо мной: Аллея Плюща. Той ночью всё вступило в тайный сговор, чтобы напоминать мне о Ризе.

– Взгляни сюда, это невероятно. Новейшее творение Фрэнка Гери. – Бен указал на огромную строительную площадку на углу Аллеи Плюща и Вашингтон Роуд. – Библиотека Льюиса. Биология, химия, математика и астрофизика.

Даже забор не мог скрыть безумного гения того, что было спрятано внутри. Гигантская серебряная ящерица пыталась проглотить кирпичную башню, но кусок распорол существу горло, и оно рухнуло вокруг башни, застыв грудой в вечном сражении. Покореженные металлические ребра приняли форму крыши; стальные плиты разрезали воздух с одной стороны – изнуренные крылья навсегда проклятые мечтать о полете; и ниже, раскрытые, словно складки необычайно тонкой кожи, стеклянные окна содержали в себе доказательство, что где-то внизу животное все еще дышало.

– Ты была внутри здания Гери? – Бен продолжал строить из себя гида, ободренный моим восхищением.

– Нет, только на фотографиях видела.

– Ощущения будто не из мира сего. Словно все три измерения сталкиваются, а ты находишься в самом центре.

Находиться в эпицентре разрушающегося мира. Я несколько раз приближалась к этому, хотя это и не имело ничего общего с архитектурой: Игра на сцене, когда в зал вошел Джейк. Мы вдвоем, в темном музее. Моя рука в его, в конце ужина, в то время как его брат наблюдал …

– Когда-то там было открыто, но они, должно быть, закрыли его. – Бен осматривал забор, пока мы шли по Аллее Плюща. – Изумительно, не правда ли? Научная лаборатория похожая на произведение искусства. Полагаю, глазам нужен отдых от науки, по крайней мере, моим. Загружаешь мозг слишком большим количеством цифр, и он начинает отчаянно жаждать искусства…

Его голос все еще долетал до меня, но я больше не слушала. Кто-то вышел из соседнего здания – миниатюрного по сравнению с вольготностью строения Гери, с крохотными окошками, почти незаметными за счет своих похожих друг на друга арок кирпичных стен – и я мгновенно узнала фигуру.

Измерения снова столкнулись. Пойманная в эпицентре, я задалась вопросом, как мне сказать Бену, что я не вернусь с ним в Форбс.

 

– ПРИВЕТ, ТЕА – ПРАКТИЧЕСКИ ПРОШЕПТАЛ он моё имя, словно держал его в секрете. Так, как он всегда его произносил. И так, как его брат никогда не делал. На самом деле, Риз едва произносил мое имя, за исключением предупреждений или извинений. – Что привело тебя на Аллею Плюща?

– Моя первая кошерная еда. А тебя?

– Это мой факультет, – его глаза скользнули вдоль арок. – Астрономия.

Я представила себе его глядящего в небо, в холодный мрак Вселенной.

– И что же тебе сегодня сказали звезды?

– Звезды молчали в течение долгого времени. – Он должно быть сразу пожалел о своей уязвимости, потому что его голос снова стал официальным – чего я не могла выдержать. – Чем ты еще занималась?

– Продолжала развлекать твоего брата. Разве не это было поручением для меня?

– Ты гораздо больше, чем развлечение для Риза.

– Будем на это надеяться. Но мы оба знаем, что я могу ошибаться в своем значении для кого-либо.

Он молчал. Было приятно провоцировать его. Обвинять его в том, что исправлять уже было слишком поздно.

– Ты всегда присматриваешь за своим братом подобным образом? Отступаешь в сторону, так, чтобы все досталось ему. Очень бескорыстно с твоей стороны.

– Он заслуживает быть счастливым, Теа. Больше, чем кто-либо, кого я знаю. Бесспорно больше, чем я.

– Да, кажется, он тоже так думает.

Я ожидала, что он, вероятно, будет спорить, пытаясь оправдать себя или защитить Риза. Но он лишь покачал головой.

– Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что.

Я последовала за ним внутрь здания, вверх по лестнице в комнату, которая выглядела обычной, серой – пока он не толкнул рычаг затвора, и небо, выпущенное нами, влилось в комнату через стекло великолепного куполообразного потолка. Под ним, незначительный в сравнении с бескрайностью, которую вскоре донесет до наших глаз, ожидал чирково–голубой телескоп.

Он набрал что-то на панели управления и на экране выскочили слова [Звездный объект:___]. Рядом с клавиатурой находилась инструкция с перечисленными на ней несколькими кодами.

– Что ты хочешь увидеть первой: планету или звезду?

– Ни то, ни другое.

Я протянула руку и набрала три цифры, 9–0–3: Луна.

Словно разбуженный заклинанием, телескоп начал выравниваться, пока объектив не выбрал угол и не застыл в нем. Я опустила лицо к окуляру –

Глубокая тьма. Беспорядочная мозаика далеких звезд. А в ней – серебряный шар. Удивительно бледный, пустынный. Затерянный в своде бездонного неба.

– Сегодня полнолуние, не так ли?

Он не ответил, но идеальный круг ни с чем не спутаешь.

– Тебе нравится луна?

– Всегда.

– Конечно. Ты создала её. – Улыбка затронула уголки его губ. – Ты слышала когда-нибудь о Тейе?

Не совсем моё имя, но почти. Некто другой произнес его таким образом, в ночь полнолуния, как эта. Ночь, которая нуждалась в своей музыке.

– Это – планета. Загадочная. Погоня за тем, что осталось от неё, всё еще не дает спать NASA по ночам.

Он нарисовал солнце на листе бумаги. Маленькую Землю рядом с ним. И круг вокруг солнца – орбиту Земли. Затем он отметил пять точек: три вдоль круга, одну внутри него, а другую снаружи, рядом с Землей.

– Это пять точек Лагранжа в системе солнце–Земля. Они представляют собой зоны в космическом пространстве, где притяжение между нами и солнцем создает статическую гравитацию, которая собирает обломки, плавающие в космосе; очень похоже на то, как вода собирается на дне колодца. Что-либо, пойманное внутри того колодца, будет бесконечно вращаться вместе с Землей и солнцем, если конечно другая сила тяжести не вмешается извне. Здесь в L4 или L5, – маленький x появился над двумя точками вдоль круга, – спустя пять миллиардов лет, по слухам, всё еще плавает Тейя в виде обломков астероидов.

Я пыталась представить свою таинственную тезку и не потеряться в Джейке – в его голосе, чьи истории я могла бы слушать бесконечно; в его пальцах, держащих рисунок гравитационных колодцев и космических тайн.

– И эта планета сотворила луну?

– Так говорят. Выведенная из равновесия Тейя столкнулась с Землей, затем обломки обоих планет срослись в луну. Так называемая гипотеза Тейи, а часть о происхождении Тейи началась именно здесь.

– В Принстоне?

– Да. Бельбруно и Готт. Готт – мой научный руководитель.

– Ты пишешь работу об этом всём?

– Хотелось бы мне! – Смех прояснил его глаза до более мягкого, почти прозрачно–голубого цвета. – Была бы фантастическая работа: Астрономия и мифы Древней Греции.

Я думала, что он выдумывает, чтобы спровоцировать меня, ссылаясь к нашей беседе у греческой вазы.

– Джейк, это не смешно.

– Я не шучу. Отчасти жутковато от того, как все взаимосвязано, да? Тейя – греческая титанида, родившая богиню луны Селену – поэтому твоё имя, безусловно, лучший выбор для столкновения планет. Тем не менее, время от времени, возникало альтернативное имя: Орфей. – Он дал мне секунду, чтобы переварить последнюю деталь. – И это не имеет смысла, потому что Орфей не имеет никакого отношения к луне. Совершенно никакого.

Возможно не к луне, но имеет отношение ко мне. Таким образом, звук этого имени больше не приводил меня в шок. Орфей – и через него Эльза – пропитали всю мою университетскую жизнь. С чего бы им пропустить несколько моментов с Джейком под куполом из звезд?

– Это напоминает мне о том, что я хотел тебе показать. – Он ввел новые цифры на панели, стирая оттуда луну. Телескоп вернулся к движению. Прозондировал небо. Остановился. – Созвездие Лиры. Лира Орфея. Не совсем та, что на твоей вазе, но всё равно…

– Джейк, ты не возражаешь, если мы … можем мы посмотреть на что-то другое?

Моя просьба удивила его, но он ничего не спросил, просто снова изменил цифры.

– Хорошо, как насчет моей любимой части неба? Вот … взгляни.

Это выглядело так, как если бы его глаза оставили позади потрясающий осадок своего цвета: скопление звезд окрасило ночь бледно–сапфировым сиянием.

– Это самое яркое созвездие в нашем полушарии. И одно из ближайших к Земле.

– Как близко это «близко»?

– Четыреста световых лет.

Он дождался, когда я снова посмотрю на него.

– Удивительно, не правда ли?

– Никогда не думала, что звезды могут быть такого цвета.

Равно как и глаза. Твои глаза, голубая Вселенная их безмолвия.

– Это Плеяды. Своим цветом они обязаны очень мелкой межзвездной пыли, через которую им приходится проходить. Она отражает голубой свет ото всех молодых звезд.

– Сколько лет Плеядам?

– Сто миллионов лет. Осталось примерно в два раза больше.

– И что потом?

– Потом сила притяжения Вселенной сделает своё дело, заставляя сестер пойти по разным путям.

– Сестер? – что-то в том, как он это произнес, вызвало во мне озноб.

– Плеяды – семь сестер. Орион пытался охмурить их, но они убегали от него до тех пор, пока Зевс не превратил их в звезды. – Он смотрел в телескоп и регулировал объектив. – Теперь их должно быть легче обнаружить. Ты видишь их, все семь?

В этот раз фигуры отчетливо возникли в небе. Ромб и небольшой треугольник рядом с ним, зашифрованные в точки так, что даже ребенок мог бы соединить их в течение нескольких секунд.

Я спросила его, почему одна из звезд, в самом низу, была не такая яркая, как другие.

– Это Меропа – младшая из Плеяд. Она едва сияет, потому что навечно пристыжена.

– Из–за чего?

– Из–за того, что влюбилась в смертного.

Его голос стал настолько тихим, что я подняла голову от окуляра.

– Как любовь может быть постыдной?

– По–видимому, для греков это возможно. – Он надел крышку обратно на объектив. – Пойдем, я отведу тебя в Форбс.

Я бы очень хотела побыть с ним подольше. Гулять в тени деревьев и зданий, освещенных луной, весь путь через кампус, обратно в мою комнату. Но это был Джейк. Не могло быть никакого «обратно в мою комнату» с ним.

Пока он выключал телескоп, я проверила телефон и обнаружила смс от Риты: Таки уговорила Дэва. Ответ на твой вопрос – да.

– Готова? – Джейк был у двери, ожидая, чтобы выключить свет.

– Спасибо, что показал мне всё это. Но не волнуйся о возвращении в Форбс. Я и так отняла у тебя достаточно времени и учитывая, что это вечер пятницы...

– Я в твоем распоряжении, когда бы тебе ни понадобился.

В моём распоряжении? С каких это пор? Этот парень хотел переехать в общежитие, лишь бы не сталкиваться со мной в его собственном доме. Теперь, внезапно, он проводил мне астрономические экскурсии и предлагал вернуться в общежитие вместе со мной? Если конечно он не делал это из жалости. Некая косвенная вина за то, что его брат – тот самый брат, который заслуживал счастье – делал прямо сейчас на Проспекте, за моей спиной.

– Спокойной ночи, Джейк.

Я пролетела по лестнице, дверь здания распахнулась и тихая Принстонская ночь поглотила меня. Я ускорила шаг, размышляя о сообщения Риты, о Джейке и его роли во всем этом и о том, что те насмешливые звезды всё это время должны были знать о событиях будущего.

 

– ДОБРЫЙ ВЕЧЕР МИСС Теа. Господин Риз ожидает вас?

Это была плохая идея, я поняла это в тот момент, когда увидела угрюмое лицо дворецкого. Он не пригласил меня внутрь и не сдвинулся ни на миллиметр от двери. Лишь взглянул на велосипед, который я позаимствовала у Риты – он стоял у стены, готовый вернуть меня обратно.

– Не уверена, что Риз ждет меня, нет. Это… спонтанный визит. Вас не затруднит сообщить ему, что я здесь?

Ему было сложно. Это сочилось из каждой поры его естества. Но по коридору разнесся голос:

– Скажи им, что я буду через минуту, Ферри. Мне лишь нужно найти эту чертову … –Затем он увидел меня и застыл. – Ты?

Старик отступил в сторону, чтобы Риз мог выйти и закрыть дверь.

– Что ты здесь делаешь?

Хороший вопрос. Было ясно, меня уже даже не впускали в его дом.

– Я хотела поговорить с тобой.

– О чём?

– Обо всём, что ты не рассказал мне.

Он напрягся – инстинкт животного, готовящегося к внезапному нападению.

– И о чём это?

– Ты очень хорошо знаешь.

– Нет. И к тому же у меня мало времени. Так что о чём бы ты ни пришла говорить – скажи это.

Его голос был спокоен, но он не оставил никаких сомнений о ледяной холодности. Я чувствовала себя униженной. Ниже, чем та отборная галька под его ногами.

– Теа, прошу тебя, скажи мне, зачем ты здесь?

– Я могу спросить тебя о том же.

– Меня? Это мой дом!

– Я думала, ты сказал, что уедешь.

– Планы изменились.

– Планы на вечеринку?

Он возможно и ответил бы, но грохочущий гул ворвался на подъездную дорожку, и мы были залиты светом двух гигантских фар. Открытый джип, забитый парнями, шумящими громче, чем двигатель и взрывная музыка вместе взятые.

Один из них спрыгнул и оказался лишь в паре дюймов от меня:

– Мило! Кто она?

Риз уже стоял между нами:

– Вернись в машину, Эван.

– Остынь, мужик. Я просто оценивал её. Она придет, да?

Риз оттолкнул его:

– Сядь в машину и заткнись!

Остальные смеялись, выкрикивая всякие гнусности, которые я старалась не слушать.

– В чём твоя проблема?

В этот раз Эван толкнул Риза.

– Я думал, что существует правило не приносить свои собственные закуски на пикник.

– Я сказал заткнись! – Голос Риза утонул в звуке музыки, двигателя и других звуков и шумов еще исходящих из джипа. – С каких это пор ты говоришь мне о правилах?

Он схватил Эвана и с такой яростью метнул его, что парень ударился о переднее колесо и рухнул на гравий. Остальные наблюдали. Риз снова схватил его, поднял и запихнул на переднее сидение.

– Не ты устанавливаешь правила, чертов ублюдок!

Кто-то выключил музыку. Гул двигателя был единственным оставшимся звуком.

– Убирайтесь из моего дома! Вон!

Они не стали ждать повтора этих слов. И я тоже. В тот момент, когда отъехал джип, я потянулась к велосипеду.

– Эй … – он развернул меня. Велосипед упал на землю, колеса закрутились. – Прости за всё это. Давай притворимся, что этого никогда не было.

– Притвориться? Иными словами всё забыть? – Я вырвалась из его рук. – Так не бывает, Риз.

Он поднял велосипед и прислонил его обратно к стене.

– Я уже извинился. Чего еще ты от меня ждешь?

– На данный момент – ничего.

– Ну же, я не хочу спорить. – Его голос понизился до обезоруживающего бархата. – Давай закончим разговор внутри. Затем я отвезу тебя в Форбс.

Высадить меня и освободиться? Всё по плану.

– Думаю, закуска уходит, Риз. Повеселись на пикнике.

Затем я села на велосипед и уехала. Он крикнул что-то мне вслед – это прозвучало как вопрос, но у меня больше не было ответов для него.

 

БЕН ОТКРЫЛ ДВЕРЬ, и его лицо зарделось от облегчения.

– Наконец-то! Я весь вечер звонил тебе. Аллея Плюща проглотила тебя целиком?

Я пропустила объяснения.

– Приглашение в Бостон всё еще в силе?

– Конечно.

– Когда ты едешь туда?

– Завтра, с другими. А что, в чем дело?

– Ты не возражаешь, если мы с тобой уедем сегодня вечером?

– Сегодня вечером?

Он осторожно вглядывался в мои глаза.

– Я думал, мы собирались пойти на вечеринку позже.

– Собирались. Я просто … Мне действительно нужно убраться отсюда, Бен.

Было очевидно, что изменение моих намерений не имело никакого отношения к нему, но он не колебался.

– Пойдем, я помогу тебе собраться.

Затем, не спрашивая больше ничего, он направился по коридору.

 

 

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

 

Ночь всех святых

ДОМОМ БЕНА ОКАЗАЛСЯ исторический особняк из красного кирпича в самом сердце Бостонского Бикон Хилла. Он принадлежал нескольким поколениям его семьи – и все еще был их собственностью, вот только теперь они приняли форму потускневших картин для прихожей.

Приехали мы поздно. Я боялась проводить ночь в чужом доме, одной, будучи расстроенной из–за Риза и его игр. Но я заснула, как только коснулась подушки щекой, а когда проснулась, Бен уже был внизу, читал.

– А вот и она! – Он закрыл книгу, выглядя посвежевшим и жизнерадостным. – Ты, наверно, умираешь с голоду. Готова исследовать местную кулинарию?

Схватив наши пальто, он спросил, какую часть Бостона я хотела бы увидеть первой. Я не много знала о городе. В основном Гарвард и то, что нашла в интернете.

– Гарвард – неплохая идея, на самом деле. Мы должны съездить туда, чтобы ты поняла, что пропустила. – Его рука проследила за воображаемой строкой субтитров в воздухе. – День из жизни Теи, если бы она отправилась в какую-то другой колледж.

Пойти в "другой колледж" было бы безопаснее, вдали от одержимых ритуалами профессоров искусства, загадочно исчезнувших родственников и неуловимых парней в двойном количестве, которые жили в поместьях с дворецкими. Но я оставила все это при себе, говоря Бену, что была готова к любой части Гарварда, которая, по его мнению, могла вызвать максимальную зависть.

Этим местом оказалась Площадь Гарварда. Безумно оживленная, заразительная, просто котел энергии – ничего общего с банальным Принстонским аналогом, Палмером. Три улицы пересекающиеся посередине, по которым несутся машины: гигантская звезда, готовая взорваться внутри себя самой. И куда бы ты не посмотрел, выбравшись за ворота кампуса, головокружительный калейдоскоп людей все время меняет свою форму.

Мы купили сэндвичей в местном гастрономе и моя экскурсия началась. Бен был ходячей энциклопедией. История школы. Названия зданий. Информация, которая бы даже профессиональному гиду прибавила бы плюсик. Но несмотря на его живые истории, я осталась холодна к кампусу. Там не было никакой таинственности белого камня; никаких уединенных местечек, арок или тайных уголков. Только строения из красного кирпича, увенчанные известной Гарвардской белой колокольней.

Когда я не могла больше выносить поездок по достопримечательностям, мы поехали в любимое кафе Бена, Чайный Люкс, чье меню предлагало более ста разновидностей чая. Он нашел свободное место у окна рядом с печатной машинкой и выставкой чайных наборов.

– Это напоминает мне о Льюисе Кэрролле. – Я приподняла один из чайников: пузо ментолового цвета, изогнутое, словно вздутый луг на шахматной основе.

– Из тебя бы получилась потрясающая Алиса – если бы ты только умела хныкать. Та девчонка все время это делала, а мне кажется, я никогда не слышал, чтобы ты жаловалась о чем-либо.

– Было бы странно, если бы я это делала.

– Почему? Никто здесь не идеален.

– Может и так. Но я не могу жаловаться только из–за того, что я в новой стране, которая до жути пугает меня. Лучше сначала попытаться разобраться со всем, так ведь? То есть... должна же быть причина, почему все происходит именно так, как происходит.

– Не знаю, со многим ли нужно разбираться. Всегда можно найти скрытый подтекст, но с нами, американцами, обычно то, что ты видишь и есть истина.

– Ага, если бы! – засмеялась я и достала чайный пакетик из чашки. Запах роз, сосны и ягод наполнил воздух. – Значит, если я Алиса, то ты – Безумный Шляпник?

– Я больше похож на Чеширского Кота. – Он сверкнул на меня преувеличенной ухмылкой. – Вот только исчезновение у меня выходит плохо.

И слава Богу. Слишком многие в моей жизни проявляли выдающийся талант к этому последнее время.

– Теа, пребывание в Америке действительно ощущается, как Страна Чудес?

– Так точно. Одно неверное движение, и мне снесут голову.

– Нет, серьезно. То что ты сказала, о замешательстве – я понимаю почему. Новое место, новые люди. Кроме того, Принстон определенно не обычное место. Даже мне пришлось привыкать, а я жил в штатах всю свою жизнь.

– Мне не показалось, что Принстон вводит тебя в замешательство.

– Разве?

– Совершенно. Что тоже похоже на Страну Чудес. Все здесь кажется такими... уверенными во всем, словно они никогда не делали ошибок и никогда не сделают. Тебе не кажется это безумием?

– Уверенность – это не плохо, это всего лишь тактика выживания.

– И все же... мне нравятся люди, которые могут ошибаться время от времени. Мы ведь все люди, не так ли? Стоит смириться с этим.

Пока он думал, что ответить на это, его телефон зазвонил. Он выключил звук, но увидев от кого вызов, решил ответить. Почти ничего не говорил какое-то время. Затем отключился и посмотрел на меня длинным, сдержанным взглядом.

– Это была Рита. У меня несколько пропущенных вызовов от нее.

– Все в порядке? У меня не было возможности попрощаться с ней.

Он медленно положил телефон, будто пытаясь свести звук от соприкасания со столом до минимума.

– Кто такой Риз?

Я почти подавилась последним глотком чая.

– А что?

– Какой-то парень по имени Риз искал тебя.

– Искал меня... где?

– Очевидно, он не нашел тебя у тебя в комнате, а твой телефон пересылает все время на голосовую почту. Так что он выследил Риту, и она сказала ему, что ты в Бостоне.

– Откуда она знает, что я здесь?

– Я написал ей письмо этим утром. Может, не стоило. – Он встал со стула. – Кем бы ни был этот парень, он хочет, чтобы ты позвонила ему. Я подожду снаружи.

– Бен, подожди. У меня даже телефона нет – я оставила его у тебя дома. Но даже если бы и был–

– Вот. Возьми мой. – Он пододвинул его ближе ко мне и написал что-то на салфетке. – Это наш адрес. Скорее всего он спросит его.

– О чем ты говоришь? Зачем Ризу твой адрес?

– Рита сказала, что он отправился в Бостон, что должен тебе какое-то извинение. Сейчас он должен быть уже в городе. Приходи ко мне, когда закончишь, я буду у киоска через дорогу.

Я смотрела, как он уходит. И в этот момент моя последняя надежда на мирные осенние каникулы растворилась в свете уличных фонарей.

 

БЕН БЫЛ ПРАВ: РИЗ попросил адрес. И к тому времени, как мы добрались до дома, он уже ждал нас там.

Они обменялись короткими приветствиями. Ризу удалось скрыть недовольство моим другом, но не достаточно, чтобы принять приглашение войти.

– Спасибо. Честно. Но давай не затягивать. Я подожду, пока Теа соберет свои вещи.

– Почему это я должна собирать свои вещи?

– Потому что я не уеду без тебя.

Чтобы избежать аргументов со стороны Бена, я промолчала, пока он не зашел в дом.

Риз проверил час.

– У нас есть пятнадцать минут. Успеешь?

– Пятнадцать минут до чего?

– До того, как нам нужно будет ехать.

– Риз, я никуда не уеду.

Он улыбнулся и попытался обнять меня.

– Хорошо, я приму еще одно наказание, если хочешь. Однако, по всем стандартам, того, как ты исчезла сегодня, будет достаточно.

– Я никого не пыталась наказать.

– Нет? Тогда странно, что мне пришлось проснуться сегодня и увидеть, что моя пленница сбежала. Почему ты ушла от меня?

– От тебя? Тебе не приходило на ум, что не все, что я делаю, касается тебя?

– Приходило, и довольно таки часто. Но приходило ли тебе на ум, что все, что делаю я, касается тебя?

– Включая прошлую ночь?

– Прости меня за эту ночь. – Улыбка исчезла. – Есть вещи, которые я не в силах изменить, Теа. Даже для тебя.

– Какие вещи? Парней в джипе?

– Парни в джипе – это всего лишь привычка. Я не подпущу их близко к тебе снова.

– У тебя есть другие привычки? Возможно, пикники?

Вздох. Я не слышала от него вздохов, думала, он не способен на них.

– Это больше, чем привычка. Это часть меня.

– Так ты хочешь, чтобы я притворилась, что это не волнует меня? Чтобы я просто отходила в сторону, не задавая вопросов, когда тебе нужны будут перерывы от меня?

Его взгляд охватил улицу в поисках возможного ответа. Затем вернулся ко мне с наиболее подходящим для него:

– Просто будь со мной. Это так сложно? Мне не нужны перерывы от тебя, наоборот. Я изо всех сил буду стараться делать все, как ты того хочешь. Но не могу объяснить ничего сейчас.

– Почему?

– Потому что нам нужно уезжать.

– Возможно, тебе и нужно. Мне – нет.

– Ладно, вот наш план. – Он озвучил "план" прямо мне в ухо: – Во-первых, нас ждет паром. Это единственный способ добраться туда, куда я хочу отвезти тебя. И не спрашивай меня, где это – ты знаешь, я не люблю, когда портят мои сюрпризы. Во–вторых, для меня все это дело со свиданиями в новинку, так что очевидно, что я лажаю все время. Но так будет не всегда, обещаю

– Я думала, ты не даешь обещаний, которые не можешь сдержать.

– Не даю. А в–третьих, нам нужно перестать ругаться. Я в твоих руках, только скажи, и я уйду.

Мне нечего было говорить. Я все еще была расстроена из–за вечера пятницы. И да, мне пришлось сбежать от него. Но теперь, когда он поехал за мной в Бостон, чтобы извиниться, моя злость испарилась, и он знал это.

– Иди за своими вещами. И поскорее.

Когда я вошла, Бен сидел на кушетке, держа в руках журнал. Он ничего не спросил, просто поднял взгляд и ждал, пока я заговорю первой.

– Бен, он... он хочет, чтобы я поехала с ним.

– Конечно, хочет. Я понимаю.

– Но я чувствую себя ужасно, особенно после того, как заставила тебя ехать допоздна вчера.

– Не волнуйся обо мне. Остальные приедут сегодня, и это место превратится в дурдом. Рад только, что нам удалось провести день наедине.

– Да, я тоже, но... – я замолчала. Какое право у меня было говорит с ним таким образом, словно он – отвергнутая жертва?

– Теа, не мучайся виной. Тебе нравится этот парень, да?

Я кивнула, надеясь, что подтверждала только то, что он уже знал.

– А парню определенно нравишься ты, иначе бы он не ехал пол пути до Восточного Берега в поисках тебя. Так что, здесь мало что можно обсудить.

– Ну, хорошо, я не буду. – Не ищи подтекста. То, что ты видишь и есть истина. – И все же, ты мой друг, и я не хочу расстраивать тебя.

– Друзья не должны расстраиваться, когда ты слушаешь свое сердце. – И тут появилась та его смущенная улыбка, которую я так любила. – А если и расстраиваются, ты все равно должна слушать свое сердце. Я бы так и поступил.

 

КАК ТОЛЬКО МЫ ВЫЕХАЛИ, Риз позвонил кому-то и спросил, готов ли коттедж.

– Он должен быть готов к моему прибытию. – Он положил трубку, выглядя раздраженным. – Джейк уехал сегодня днем. Не понимаю, чего они так долго.

Это и был сюрприз, который он и не подозревал, что сделал для меня: скрытый отпуск, который напомнит мне о его брате. Я могла только представлять, что ожидало меня в этом загадочном коттедже. Вещи принадлежащие Джейку? Его фотографии повсюду?

Я мало что говорила все оставшееся время поездки; Риз наверно подумал, что я устала. После парома мы какое-то время ехали по извилистым дорогам, пока машина, наконец, не остановилась. Фары выключились. В их доме автоматический фонарь светился сквозь непотревоженную темноту.

– Не бойся ты так, в коттедже нет призраков. – Он открыл для меня пассажирскую дверь. – Хотя, одно–два привидения не помешает. Ночью здесь становится совсем тихо.

"Коттеджем" оказалась ошеломляющая современная вилла, растянувшаяся высоко над океаном. Спереди был забор, (высокий, для большей приватности), но задняя сторона еще лучше обеспечивала уединенность. Сперва открывался вид на широкие просторные окна от от пола до потолка. Затем на кирпичную веранду. Бесконечный бассейн. А за всем этим – верхушки деревьев и вода, невидимая до рассвета.

Анонимные руки, которые приготовили дом к приезду Риза оставили включенным фонарь, и мягкий желтый свет освещал несколько первых ступеней и сервированный стол со свечами и бутылкой вина.

– Мартас–Винъярд. – Он обхватил меня руками и указал на темноту перед нами. – Это остров на юге от мыса Кейп Код. Мы приезжали сюда многие годы.

Это "мы" прозвучало так, словно кто-то другой, пропавший, мог войти на веранду в любое мгновение.

– Ты не представляешь, что сделала со мной, когда уехала так внезапно. Или представляешь? – Он наклонился и поцеловал меня в шею, но почувствовал мою дрожь. – Мой Бог, ты так замерзла! Пойдем, найдем что-то теплое. И еду.

Пока он исследовал холодильник в поисках того, что можно было съесть на ужин, я взяла пиджак в прихожей. Когда я вернулась в гостиную, он уже шел с двумя полными тарелками и багетом.

– Помочь?

– Нет, просто дай мне минутку. Кстати. смотри, что у меня для тебя есть.

Он указал в конец комнаты, и я только сейчас заметила огромное фортепиано в углу возле камина. Партитуры были выставлены на крышке, и одна из них была открыта на подставке. Я подошла ближе, достаточно близко.

Краем уха я слышала шаги Риза, поток воздуха из–за открытой двери, его шаги наружу, стук посуды о стол. Но комната и все в ней превратилось в туман. Я могла видеть только ноты на этих страницах, ноты, которые я любила: Новый этюд Шопена в фа–минор.

Это был единственный след пребывания Джейка, упущенный теми, кто убирал за ним дом. Они стерли его с клавиш, дверных ручек, тарелок и стаканов и каждого предмета мебели. Но музыка сумела смешаться со всем достаточно, чтобы не быть стертой. Возможно он оставил страницы там нарочно, закодированное "добро пожаловать", которое только я могла понять. Или, в спешке, он просто забыл их закрыть. В любом случае, он играл мой этюд в этой комнате.