Сайд-стори 5: Магия Для Меня, Чтобы Достичь Тебя

 

(1) Что я желаю забыть

<Лондон, Хор>

Рождественские песни, исполняемые детьми, можно было услышать во всех уголках парка, окружённого безлюдными заснеженными аллеями.

Мальчики и девочки, одетые в однотипные зимние пальто, с воодушевлением пели. По их неровным голосам, устремленным к облачному небу, невольный слушатель мог сказать, что они усердно и старательно пели целый день.

С самого утра леди и джентльмены приходили к ёлке, установленной посреди расчищенной площадки, чтобы послушать детский хор.

– Лорд Эшенберт.

Эдгар, услышав своё имя, обернулся.

Он с лёгкостью отыскал взглядом леди с шарфом из лисьего меха и жемчужной брошью, что направлялась к нему, и поприветствовал её тёплой улыбкой.

Леди, подняв глаза, мельком глянула на золотистые волосы Эдгара, и щёки её опалил румянец. В смущении потупив взгляд, она не перестала улыбаться и кокетливо сложила руки.

– Милорд, спасибо вам за пожертвования. Благодаря вам воспитанники детского дома смогут провести Рождество в тепле и уюте.

Теми, кто сейчас всю душу вкладывал в пение, были дети, оставшиеся без родителей. И леди, и джентльмены, собрались здесь, чтобы пожертвовать малюткам деньги на Рождество.

Да, сегодня было Рождество. Возможно, из-за чувства вины, вызванного их жизнью в достатке, многие люди жертвовали свои деньги на благотворительность. Вот и люди из высшего общества, которые, обычно, ни в чём себе не отказывали, пытались успокоить свою совесть, пожертвовав малую толику своих средств.

Конечно, такая благотворительность не была совсем уж плоха. Она позволяла каждому провести Рождество спокойно и комфортно.

– Я рад, что смог помочь, леди Эмилия. На самом деле, меня сильно тронуло ваше страстное желание помочь этим детям.

– Ох, нет, пустое… Я мало что могу сделать для детей. Единственное, что я действительно делала время от времени, это навещала деток и читала им книги. Но даже если это всё, что я могу, я чувствую, что должно быть ещё что-то, что я должна сделать для них.

– Вы святая.

Стоило графу прищурить пепельно-лиловые глаза, как леди показалось, что граф растроган до глубины души, и её и без того алые щёки сделались ещё краснее.

Эдгар прекрасно понимал, каким он предстаёт перед другими. Граф от рождения был невероятно хорош собой и знал, когда именно стоит подчеркнуть своё благородство, воспитание и удивительное красноречие.

Он предполагал, что нет женщины, которой бы граф не приглянулся сразу, и ему было нетрудно вести себя так, чтобы оправдать ожидания свои и собеседника.

Не так много времени прошло с тех пор, как он познакомился с этой леди, но, казалось, что она уже всерьёз увлечена молодым графом. Эдгар не находил подобное отношение неприятным и мог спокойно продолжать свою игру.

– Эм… не могли бы вы остаться на чаепитие, которое будет после? Запланировано маленькое представление.

– Конечно.

Его ответ обрадовал леди Эмилию, и она мило и радостно улыбнулась.

Ему нравились юные доверчивые женщины. Они всегда вели себя согласно его ожиданиям, отчего он чувствовал себя уверенно.

Когда юная леди, обученная в семье не смотреть дважды на человека из другого класса, могла изменить своё отношение, услышав, что он дворянин, Эдгар находил это пусть и забавным, но очаровательным.

Она понятия не имела о том, что Эдгар творил в Америке.

– Ох, лорд Эшенберт, я и не знала, что вы заинтересованы в спасении обездоленных детей.

Услышав прервавший их голос, мисс Эмилия скривилась, словно пробуждённая от чудесного сна.

Их беседу прервала роскошная дворянка, благоухающая розами. В обществе она считалась цветком, завораживающим своей сияющей красотой, и выделялась даже в студёную пору среди тёмных древесных стволов.

При появлении такой женщины младшая леди опустила голову, словно уступая сильнейшей, едва заметно поклонилась и ушла.

– Так уж случилось, что я люблю детей.

– О, даже мальчиков?

– Леди маркиза Бланвик, пожалуйста, не искажайте истинный смысл моих слов. Сегодня Рождество.

– Если вы действительно любите детей, тогда вам нужно как можно скорее жениться.

– Да, как только выберу невесту.

– Тогда я, должно быть, помешала вам. Эта юная леди только что была вашей целью?

– Кто знает.

Когда Эдгар притворился невинным, она поднесла свои тонкие пальцы, скрытые под белыми перчатками, к алым губам, изогнутым в беззлобно усмешке. Она была дворянкой, что могла привлечь внимание окружающих мужчин всего лишь естественной красотой движений.

И столь выдающаяся женщина завела разговор с молодым графом, который был ослепительно хорош и частенько оказывался в центре скандалов, связанных со множеством женщинами. Неудивительно, что они стали центром внимания толпы.

Однако взгляды народа вновь обратились к детям, чтобы после поаплодировать чудесному завершению рождественской песни. Пара направилась прочь, подальше от скопления народа.

– Это была мисс Эмилия из семьи Бостнер. Она чрезвычайно прилежна в благотворительности и хочет следовать тому, что велят дворянский долг и нормы морали. Уверена, она не опустится до прелюбодеяние.

– Я тот, кто желает увидеть её ревность. Слишком терпеливая жена не в моём вкусе.

– Интересно, ограничится ли она одной лишь ревностью?

– Интересный вопрос.

Мисс Эмилия продолжала взволнованно следить за беседующей парой.

Притворяясь, что не замечает этого, Эдгар изящно улыбнулся маркизе.

– Должна ли я проверить это ради вас? Вы сможете узнать, исчезнет ли её любовь в мгновение ока или она уже настолько увлечена вами, что станет ревновать.

Они остановились у куста, и она повернулась к Эдгару.

Маркиза порывисто приблизилась к графу, словно они были любовниками, и прошептала на ухо:

– Или если она не та женщина, которую вы ищите, не стоит ли это сделать, чтобы она поняла, что ей не на что надеяться?

– Это ради меня? Не из-за того ли, что вы хотите избавиться от надоевшего молодого любовника?

Эдгар чувствовал, что, кроме Эмилии, ещё одна пара глаз наблюдает за ними. Молодой человек, о котором недавно прошёл слух, что он сблизился с маркизой Бланвик, следил за каждым их движением из угла парка.

Он был единственным, на чьём лице читалось отчаяние, в то время как из центра парка, где теплое молоко и рождественские подарки передавались детям, доносились смеющиеся радостные голоса.

– Хотите сказать, что я поступаю неправильно?

Он терпеть не мог замужних дворянок, которые наслаждались романтикой как азартной игрой, потому что сам был искусен в подобных забавах.

Если они мимолётно продемонстрируют свою близость и поцелуются раз или два, бедный молодой человек поймёт, что утратил благосклонность маркизы.

В качестве развлечения, такая игра была до дрожи приятной. И было ясно как день, что она хотела сыграть в эту игру с кем-нибудь. Так что, если он примет её приглашение, сегодняшней ночью скучать не придётся.

Одна ночь любви с красивой женщиной без последствий и обязательств.

Это было бы очень кстати.

Однако если Эдгар продолжит вести себя так, Лидия ни за что не вернётся.

Невеста Эдгара или женщина, на которой Эдгар хотел жениться, не верила ему, хоть он и пообещал не обманывать её, и потому попросила отпуск на Рождество и уехала в Шотландию.

Он спрашивал себя, чем она может быть занята прямо сейчас.

Граф пытался не думать о ней, но не мог избавиться от этих мыслей.

– Я ценю ваше предложение, миледи, но, боюсь, не смогу оправдать ваших ожиданий.

– О, какая жалость.

В голосе маркизы, вопреки словам, не было ни капли разочарования.

– Тогда я хотела бы попросить вашей помощи в другом деле, лорд Эшенберт.

Она казалась равнодушной. Именно поэтому Эдгар хотел, чтобы отношения с такими женщинами, как она, не рассматривались как обман, но Лидию бы это не убедило.

 

<Шотландия, Камни Фейри>

В маленьком городке на юге от Эдинбурга были огромные камни, которые стояли за домом, принадлежащем священнику, рядом со старой церковью.

Лидия провела большую часть своего детства здесь, играя на лугу.

Она слышала, что одинокие камни, стоящие посреди травы, были здесь с древних времён, причём, располагались они не только на травянистых пустырях, но и на окраине города, и на холмах, но поскольку луговые камни были ближе всего к её дому, для маленькой Лидии они были прекрасной игровой площадкой.

Маленькие фейри всегда суетились среди камней. Таинственная энергия окутывала это место, соединявшее царство фейри и человеческий мир, и, казалось, что скалы будто бы смягчали природный перекос или искажающую реальность силу.

Давно кто-то признал, что в этом месте присутствует искажение пространства, и, возможно, это и было причиной того, что здесь установили эти мощные камни. В любом случае, Лидии было приятно думать, что кто-то вроде неё не был совсем уж необычным.

Благодаря этому она могла верить, что была той, кто, несомненно, нужен человеческому миру, пускай и была способна видеть фейри, которых люди считали просто выдумкой, и обладала способностями фейри-доктора, позволяющими ей общаться с ними.

Но до того как она обнаружила, что мало кто из людей может видеть фейри, Лидия играла с ними, думая, что все дети так делают.

Видимо, в процессе игры она перешагивала за грань и становилась невидимой для людских глаз. Её отец не раз говорил, что отчаянно искал её в округе, но не мог найти.

Матушка Лидии сразу находила её, и когда-то, ещё совсем малюткой, она удивлялась, почему так было, но позже, через несколько лет после смерти матушки, поняла, что мир, в котором жили они с мамой, её отец и горожане не могут видеть, и повзрослела.

Вспоминая об этом, Лидия пришла сегодня сюда. Было Рождественское утро, и она только-только вышла из ближайшей церкви, где они с отцом слушали проповедь, сразу же отправившись на луг.

Сейчас маленькие фейри должны были спать или прятаться из-за Рождества, так что она не смогла отыскать ни одного в округе.

Лидия вошла в круг камней и прислонилась к одному из них.

Это место было по-настоящему тихим и умиротворяющим. Когда она приходила сюда, то чувствовала, что мир принимает её.

Эта огромная планета была по-матерински величественна, казалось, что она поглощает и царство фейри, и мир людей, и все проблемы и заботы сразу становились маленькими и незначительными.

«Мои заботы…»

Источником беспокойства Лидии было обручальное кольцо на безымянном пальце, и взгляд упорно возвращался к нему. Она всё ещё помолвлена с Эдгаром по его прихоти, и до сих пор не смогла снять кольцо.

Благодаря магии фейри кольцо не было видимо окружающим, но в данный момент хотелось, чтобы они, используя магию, сделали его невидимым и для неё.

«Я ведь не возлюбленная Эдгара».

Когда она была с Эдгаром в Лондоне, то ощутила, наконец, что мир принял её в качестве фейри-доктора, и потому почти забыла о камнях. Но теперь хотела, чтобы камни помогли забыть о кольце.

– Эй, тут никого?

Лидия услышала голос и обернулась. До этого она никого здесь не заметила, но сейчас взору предстало двое молодых людей, стоявших на другой стороне камней.

Кажется, они не видели Лидию, которая стояла в тени рядом с ними. Или, возможно, они не могли видеть её, потому что она уже перешла в другой мир.

– Странно. Мистер Карлтон попросил привести мисс Лидию назад и сказал, что мы найдём её где-то здесь.

«Кто это?» – подумала Лидия, склонив голову к плечу.

Кажется, отец попросил этих двоих отыскать её, но Лидия никогда не была знакома с этой парочкой.

Отец Лидии должен был быть в доме священника. Пастор – один из друзей её отца, и мистер Карлтон поприветствовал священника, но, поскольку было похоже, что их беседа затянется, Лидия пошла прогуляться.

– Эй, а что за девушка эта Лидия? Она милашка?

Один из парней обратился с этим вопросом к другому, и она засомневалась, стоит ли её выходить к ним.

– Хм-м, может быть, всё-таки нет?

«Что?» – подумала Лидия, неосознанно хмуря брови.

Однако брошенные слова позволили Лидии предположить, что говоривший всё это ей знаком. Она наклонилась чуть сильнее и глянула на парней из укрытия.

– Но, Энди, разве ты не виделся с ней несколько лет назад? Обычно, если встречаешь свою подругу детства, хочется, чтобы она стала настоящей красавицей, верно?

Энди? Значит, это третий сын пастора.

– Ты говоришь, друзья детства, но мы не особо общались и не были близки, что уж об остальном говорить.

После того как она хорошенько рассмотрела его, то поняла, что и скучающее выражение лица, и скользящий по окружению взгляд, и иногда нескладная с запинками речь ей действительно знакомы.

Она вспомнила, что видела Энди пару раз в городе, и слышала слух, что он поступил в интернат вдалеке отсюда. Он, наверное, возвращался домой на Рождество множество раз, но они не были близки настолько, чтобы искать встречи друг с другом.

– Она странная девушка, так что не шатается с другими по городу.

– Что значит странная?

Другому, незнакомому парню, Лидия, кажется, была интересна. Он выглядел энергичным молодым человеком с живым, подвижным лицом.

– Она говорит, что может видеть фейри. Её мать приехала из очень отсталой части страны и, кажется, умела колдовать.

«Мама не была колдуньей, она – фейри-доктор».

– Так, что будешь делать, если она хорошенькая?

– И что, по-твоему, я должен делать?

– Ты всё ещё учишься в интернате, где кругом одни парни. Провести время с девочками ты можешь только на каникулах. Все хорошенькие девушки, которых мы видели на службе, сказали, что они уже помолвлены. Куда не пойди, красавицы везде нарасхват. Но эта девушка, о которой ты говоришь, если она такая, как ты рассказываешь, возможно, её ещё не сцапали. Энди, если она тебя не интересует, оставь её мне. Ты не сможешь забрать свои слова назад, когда окажется, что она лапочка, понял?

– Дружище, ты не слушал, что я говорил?

– Если она немного тихоня, это ерунда, если она красивая.

– Но она на самом деле довольно смелая.

– Глупая и смелая? Ещё лучше.

– В этом нет ничего милого. Когда у какой-то семьи затянулась полоса неудач, она сказала, что так происходит, потому что они обрезали дерево перед воротами. Разве от этого не бросает в дрожь? Лендлорд на людях не ругает и не критикует её, потому что она дочь знаменитой семьи Карлтон, но она мешает, продолжая говорить глупости.

Лидии, наконец, надоело слушать их разговор, так что она вышла из тени камней.

– Энди Миллер! Да будет тебе известно, не припоминаю ни одного случая, чтобы я причиняла беспокойство тебе!

Посмотрев на Энди, она перевела угрожающий взгляд на другого.

– И, к тому же, я не глупая девушка!

 

(2) Что помню

<Лондон, рождественский крекер*>

– Какое спокойное Рождество. Ты так не считаешь, Рэйвен?

*Рождественский крекер – английская хлопушка, по внешнему виду напоминающая огромную конфету, внутри которой вместо начинки содержится маленький подарок и наивная шутка, написанная на крошечном клочке бумаги.

По пути в резиденцию Бостнера Эдгар спросил своего слугу, наблюдая за видом, открывающимся из окна экипажа. Его слуга, юноша с бронзовой кожей, который сидел рядом с ним, ответил «Да» спокойным и безразличным голосом, как и обычно.

Дома на углах улицы были украшены остролистом и омелой. Яркие витрины магазинов приковывали взгляд. И проходившие мимо люди выглядели счастливыми, улыбаясь даже шире, чем обычно.

Последний раз Эдгару доводилось переживать такое Рождество ещё до того, как 9 лет назад его родителей убили.

Последнее Рождество, согласно его воспоминаниям, он провёл в семейном особняке, где огромное рождественское дерево было украшено сияющими украшениями. В особняке были и тысячи свечей в подсвечниках, украшенных яркими лентами и цветами, и горы подарков, сложенных под деревом.

У них были имбирное печенье и мясной пирог, жирная индейка и рождественский пудинг. А огромная пузатая хрустальная бутыль источала сладкий запах фруктового пунша.

И среди этого ярче сияли улыбки членов его семьи, друзей и знакомых. Даже отец, обычно строгий и серьёзный, вроде бы улыбался.

И оркестр, и кукольный спектакль, и все остальные праздничные и веселые вещи сейчас Эдгар счёл бы изумительным подарком.

Однако людей из его воспоминаний больше не существовало. Единственным человеком, кто помнил всё это, был Эдгар.

– Рождество в прошлом году было ужасным, не так ли?

– …Да.

Эдгара поймали, посадили в тюрьму, и он ждал казни, а Рэйвен пытался сделать всё, что мог, чтобы спасти его.

Из всех его товарищей выжили только Рэйвен и Армин.

– Когда вспоминаю то время, не могу поверить, что всё это не сон.

Ему казалось, что ощущение нереальности происходящего не покидали его из-за отсутствия Лидии.

Из-за того, что Лидии, которая помогла Эдгару стать графом, не было здесь, начинало казаться, что его нынешнее положение не более чем иллюзия.

– Девушка по имени Лидия, интересно, она действительно существует? Я боюсь, что время, проведённое с ней, лишь плод моего воображения.

– Это реальность, лорд Эдгар.

Когда Рэйвен сказал это уверенно и спокойно, граф почувствовал облегчение. Тем не менее, в голове Эдгара закралась мысль, что Лидия может не вернуться в этот раз.

Находясь в Шотландии, она не будет втянута в проблемы Эдгара, которые следовали за ним по пятам. Она не будет в опасности, которая не минует Лилию, стоит ей принять участие в битве между Эдгаром и объектом его мести.

Он просто сделал её личным фейри-доктором семьи Эшенберт. Лидия, возможно, даже не собиралась жаловаться и принимала такое положение вещей, хоть его действия и не имели достойного обоснования.

С самого начала было похоже, что Лидию наняли против её воли.

Эдгар всё ещё считал, что ему нужно взять на себя определённые обязательства, что только подкрепляло его решимость.

– Рэйвен, ты не считаешь, что юная мисс Эмилия из семьи Бостнер, к которой мы направляемся с визитом, питает чувства ко мне?

Он попытался перевести разговор на другую тему, но это не означало, что граф прекратил думать о Лидии.

– Я не знаю.

– Ты не думаешь, что она мило улыбается?

Рэйвен безэмоционально смотрел на Эдгара, но, кажется, всё же был слегка растерян. Поскольку он родился с необычайно высоким боевым потенциалом, его растили как послушного убийцу, так что ему стало трудно понимать собственные чувства и выражать их, но, познакомившись с ним поближе, можно было заметить неуловимые изменения в выражении его лица.

– Она добрая девушка. Хоть она и дочь благородной семьи, у неё не слишком большое самомнение.

– Если лорду Эдгару она нравится, не мне высказывать, что я думаю.

– Но не могу же я взять в семью графа женщину, которая тебе не нравится.

– Вы имеете в виду женщину, на которой вы женитесь?

– Это был всего лишь пример. Но нет ничего плохого в том, если ты имеешь намётанный глаз в отношении женщин. Существует множество типов женщин, и в любой момент ты можешь встретить любой из них. Однажды я, несомненно, женюсь на ком-либо, так что я могу спросить и о твоём мнении.

После этого Рэйвен проявил ту честную и искреннюю сторону, которая бывает у любого парня его возраста. Казалось, будто его задело легкомысленное, беспечное замечание.

– Тогда я рекомендую мисс Карлтон.

Он, верно, действительно хотел спросить, почему Эдгар не собирается видеться с Лидией и возвращать её назад, но, поскольку поклялся в верности Эдгару, не собирался задавать подобные вопросы.

Лидия могла видеть фейри, так что она чувствовала и мистическое существо, жившее внутри Рэйвена.

Она была первым человеком, кроме Эдгара, которого Рэйвен принял. Так что, возможно, он тяжело воспринимает то, что Лидия может не вернуться.

– Если предложение ей сделаешь ты, она может даже серьёзно задуматься.

Эдгар мог ответить только глупостью, и говоривший всерьёз Рэйвен, кажется, обиделся ещё больше.

– Я имел в виду, в качестве леди, за которой вы будете ухаживать.

– Я знаю.

В этот момент их экипаж остановился перед резиденцией Бостнера.

По едва заметным изменениям можно было понять, что Рэйвен немного обижен, но он с привычным отстранённым выражением лица он открыл дверь кареты, дабы Эдгар мог выйти из неё.

– Приятного отдыха, лорд Эдгар.

Рэйвен не встретился взглядом с Эдгаром, но это значило, что он всё ещё расстроен.

 

Когда одна любовь умирает, рождается другая.

Когда чувства любящих не взаимно, или время выбрано неправильно, или их чувства изменились, многие отношения заканчиваются, мужчине уже не кажется, что эта женщина – единственная на всём белом свете.

Если рядом с Эдгаром будет привлекательная женщина и ему будет нравиться проводить с ней время, он сможет прожить какое-то время и без Лидии. Скорее всего, он даже сможет думать о Лидии как о подруге, помощнице.

Если это и вправду случится, так будет лучше для Лидии.

Поэтому Эдгар и старался получить удовольствие от чаепития.

Гости наслаждались сладким ароматом элитного чая, беседуя и слушая пианиста, делясь друг с другом мнением о новом произведении известного поэта, написанного к Рождеству.

В центре оживлённых разговоров кузина Эмилии, женщина довольно образованная, а потому с лёгкостью поддерживающая беседу на интересные обществу темы.

Через некоторое время, словно из ниоткуда, появилась Эмилия и, пытаясь прервать их беседу, заговорила с Эдгаром.

– Лорд Эшенберт, мы играем в крекеры. Не хотели бы вы присоединиться?

Эдгар мог легко сказать, что она долго обдумывала свои слова и собрала всё своё мужество, чтобы подойти к нему и спросить, так что он не мог не улыбнуться.

Честно говоря, ему нравилось то, как выглядит женщина, когда всеми силами пытается привлечь мужское внимание. На Земле не существует мужчины, которому не понравилось бы подобное рвение, но лишь немногие мужчины могут быть уверены в подобном результате достаточно часто.

Всё должно быть отлично, если он просто будет наслаждаться жизнью.

– Эмилия, вы по-прежнему играете в эти детские игры? Вам не стоит приглашать графа ради чего-то подобного.

Из-за замечания своей кузины она покраснела, точно наливное яблочко, немного надув щечки.

– Но у нас не хватает людей.

– Я не против, миледи. В Рождество каждый обязан расправиться хотя бы с одним крекером.

Эмилия успокоилась и улыбнулась, удалившись вместе с Эдгаром.

В соседней комнате собрались мужчины и женщины, пришедшие тогда, когда стали раздавать рождественские крекеры в яркой разноцветной обёртке.

По человеку взялись за каждый конец крекера и, прокричав: «Счастливого Рождества!», – разорвали их.

Из-под обёрток посыпались конфеты бон-бон.

Мужчина и женщина, получившие конфеты одного цвета, становились парой и прятали одну из них где-нибудь в комнате. Когда все конфеты были спрятаны, все начинали искать спрятанное. И последняя пара, конфеты которой не находили, становилась победителями. Такая вот простая и глупая игра.

– Кажется, у Эмилии вишнёво-красная. Значит, джентльмен с конфетой того же цвета это…

Эдгар, не тратя время зря, подошел прямо к Эмилии и улыбнулся ей.

– И снова здравствуйте, Эмилия.

В восторге она воскликнула:

– О боже.

Было заметно, что она невероятно счастлива.

Эдгар перевёл свой взгляд на другого мужчину, смотрящего на них так, словно он хочет что-то сказать.

Он, должно быть, был тем, кому на самом деле выпала вишнёво-красная конфета. Однако, когда Эдгар молча посмотрел на него несколько секунд, мужчина просто промолчал.

Кажется, его просьба уступить ему роль партнёра Эмилии была понята верно. И никто другой не собирался раскрывать правду и расстраивать счастливую восторженную девушку.

Девушки, кажется, не знали этого, но данный приём часто использовался мужчинами при игре в крекеры.

– Если пары нашли друг друга, то, пожалуй, начнём. Конфеты можно прятать в гостиной в конце коридора. Не важно, где именно в комнате вы их спрячете.

Эдгар взял Эмилию за руку и вышел в коридор. Когда они остались только вдвоём, он тут же прошептал ей низким голосом:

– Мне очень повезло. Я молился о том, чтобы мне достался тот же цвет, что у вас.

– Я тоже… Именно поэтому я очень удивилась. Обычно удача обходит меня стороной.

– О, мне хотелось бы знать, кого вы всегда вымаливаете себе в партнёры.

– Что? А… Ну, это было много лет назад. Всего лишь детское восхищение…

– Так вы всё ещё не познали прелестей первой любви?

– Ну…

Она посмотрела на него нежным взглядом.

– Вы будете искать свою первую любовь?

– Может быть, – ответила она.

Сейчас, покинув толпу, они были совсем одни, и она резко остановилась, скрывая свою влюблённость. Эдгару было совершенно ясно: он может делать с ней всё, что захочет.

Эта игра была любима многими за то, что позволяла мужчине и женщине проводить время наедине, используя в качестве предлога то, что они прятали конфету.

Дверь гостиной, к которой он пришли, была украшена омелой, как и у других комнат.

Когда они вошли в комнату, Эдгар заговорил.

– Вы знали? Нельзя отказываться от поцелуя, если находишься под омелой.

Они молча посмотрели друг на друга. Когда он притронулся рукой к её щеке, Эмилия прикрыла глаза.

Ему подумалось, что это вышло до глупого легко.

Нет, всё получилось так, как и должно было. Просто с Лидией было трудно.

Стоило ему подумать об этом, и он уже не мог выкинуть Лидию из головы.

О том, кто мог сегодняшней ночью столкнуться с Лидией под омелой. И это точно был бы не он, ведь он здесь, в Лондоне. Так далеко.

Но он помнил, она говорила, что в её родном городке у неё нет близких друзей. Скорее всего, и Рождество она проводит в окружении лишь фейри и профессора Карлтона, так что не должно случиться такого, что её поцелуй будет украден другим мужчиной.

Однако нельзя сказать наверняка, что рядом с ней нет мужчины, который испытывает к Лидии те же самые глупые поверхностные чувства, что и Эдгар к девушке перед собой.

– Куда же нам спрятать конфету?

Когда он, по-дурацки поступив, прошептал ей это на ушко, Эмилия открыла глаза и растерялась, но быстро всё поняла и улыбнулась.

– Вы слишком жестоки, милорд. Играть со мной подобным образом.

– Я подумал, что не стоит делать столь неподобающие вещи в Рождество.

Она поняла его слова и, похоже, поверила, что он истинный джентльмен.

Если он и сдержался сейчас, какой в этом смысл? Это не значило, что мужчина рядом с Лидией откажется от игры так же, как сделал это он.

Однако, хоть он и думал, что это было просто нелепо, Эдгар больше не был способен получать удовольствие от игр в любовь.

Он был пропитан обманом.

Титул графа Эшенберта, его прошлое, история и джентльменские повадки – всё было обманом. Эта девушка, поверившая в искренность его чувств, не понимала, что и любезность, и флирт всего лишь обман.

Лидия была единственной, кто не сбежал, узнав правду о нём, прикоснулся к его боли и разделил её. Хоть она и знала, что её обманывали, эта милая невинная девушка всеми силами старалась спасти отчаявшегося человека, лишившегося последней надежды.

Единственной, кого он хотел видеть рядом с собой, была Лидия. Так как она знала настоящего Эдгара. Эдгара, что соткан из лжи и обмана. Лидия была единственной, кто не верил в серьёзность его предложения.

 

<Шотландия, Рождественское дерево>

Парень по имени Гай Нэш, по-видимому, тоже учился интернате и был соседом Энди по комнате.

Он не отправился навестить свою семью на Рождественских каникулах, и Лидия была не в том положении, чтобы спрашивать, почему он решил посетить дом своего друга. Но отец по пути домой рассказал ей, что в его семье очень сложные взаимоотношения.

Но даже так, зачем было называть другого человека глупым?

Лидия не могла позволить своему настроению окончательно испортиться, пока, держа в руках завёрнутое гусиное мясо, шла к берегу реки, подальше от города.

Когда Лидия подошла к воде, водная гладь покрылась рябью и затрепетала, и из реки появился чёрный конь.

– Эй, кажется, денёк у тебя ни к черту.

Келпи раздражённо пробормотал это, высовывая на поверхность голову.

– Сейчас Рождество. Для нас, людей, это удивительный день.

– А для меня кошмарный. Звуки колокола так раздражают, и даже если я пытаюсь сунуться в город, там повсюду эти остролисты, омелы и другие гонялки, которые мешают мне пройти.

С келпи, принадлежащим к Неблагому двору, подобное происходило во время каждого Рождества.

– Но я принесла тебе рождественский подарок.

Лидия вытянула руки с завернутым гусиным мясом.

Келпи превратился в человека, подплыл к берегу, где стояла Лидия, и аккуратно взял свёрток.

– Эй, он дохлый. Я бы лучше сожрал его живьём.

– Не жалуйся.

– Ну, я всё равно возьму. Вот ведь.

Удивлённый, он без возражений взял его и нырнул обратно в реку. Всё выглядело так, словно Келпи действительно не любил рождественский воздух.

«Ну вот, а я думала, что смогу поболтать с ним немного».

Чувствуя легкое разочарование, Лидия пошла обратно к дому одна.

Рождество – удивительный день. Но каждый год, из-за того, что все фейри прятались, Лидии было немного одиноко.

Даже фейри Благого двора не горели желанием выходить из своих убежищ.

В конце концов, Лидия, как ни умаляла шаг, вернулась к себе домой слишком быстро.

Войдя в кухню через заднюю дверь, она почувствовала запах пекущегося пирога. Повариха очень старалась, готовя для Карлтонов рождественский обед.

Белый пар поднимался от огромной кастрюли с тёплым пудингом, из-за чего казалось, что в кухне повис белый туман.

Поскольку дом семьи Карлтон обычно пустовал, экономка и повариха, которых они наняли на несколько дней, готовили праздничный обед и для своих семей. Из-за этого было приготовлено невообразимое количество блюд и напитков, которые отец с дочерью никогда не смогли бы съесть сами.

Создавалось впечатление, что они готовятся к грандиозному вечеру.

В нём не было ничего особенного, но запах чудесной еды умел успокаивать дурные чувства, но эта "глупость" позволила Лидии почувствовать себя лучше.

– Лидия, это ты?

Она услышала голос отца и направилась в гостиную.

– Да, папа, я вернулась…

Однако она неосознанно остановилась в дверях, потому как увидела в комнате парня, который не был её отцом.

Это был Гай.

Источник дурного настроения Лидии повернулся к ней лицом и невинно проговорил:

– С возвращением.

– Вы, вы! Вы что тут забыли?

– Он был так добр, что принёс нам рождественское дерево.

Посреди комнаты, куда указывал отец, стояла ель столь высокая, что едва не касалась потолка своей верхушкой.

– Я слышал, что, так как у семьи Карлтон только дочь, вы не смогли приготовить дерево, всё-таки, чтобы принести его, требуется много сил. Поэтому я притащил её из дома священника.

В действительности, у её семьи уже довольно давно было готовое рождественское дерево. Лидия никоим образом не могла принести его одна, а отец только два дня назад вернулся из Лондона, где ужасающе много работал.

– Если не поторопитесь, Рождество закончится. Вы должны помочь украсить её.

«Я не понимаю, что ему здесь понадобилось, но помогать? Да что он о себе возомнил?»

– Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как в нашем доме было дерево. Лидия, ты не думаешь, что это Рождество будет прекрасным? Тебе стоит поблагодарить этого молодого человека.

Даже если её оптимистичный отец сказал такое, Лидия всё равно была немного раздосадована.

– О, не нужно меня благодарить.

– Рождественские игрушки... они должны храниться в глубине сарая. Пойду-ка поищу их. Лидия, не могла бы ты пока налить мистеру Нэшу чая?

Скорее всего, отец считал, что в этом городке нет ни одного мужчины, который мог бы приблизиться к Лидии с нелицеприятными скрытыми намерениями. Это была правда всей её жизни: никто здесь не хотел сближаться с Лидией, окруженной таким количеством слухов, что страшно сказать.

Вот почему его поведение, казалось, говорило, что Лидия, у которой не было близких друзей среди людей, должна остаться с Гаем.

Когда отец, не тратя времени попусту, вышел из комнаты, Гай улыбнулся Лидии, что, нахмурившись, осталась стоять в комнате, словно пытался поднять ей настроение.

– Прости за то, что сказал до этого. Я не имел в виду ничего плохого. Другими словами, так я приношу свои извинения.

– Спасибо огромное за дерево. Но мы не можем допустить, чтобы дорогой гость пастора Миллера и его семьи тратил своё драгоценное время, помогая нам. Благодарю, но остальное я сделаю сама.

– О, так вы расстроились? Но, знаете, всё это наговорил Энди, а не я, правильно? Я не знал, какая вы на самом деле, так что просто ответил, чтобы поддержать разговор.

Это могло быть правдой.

– Знаете, я всегда думал, что у Энди глаз на женщин не намётан, но теперь я понимаю, что у него вообще нет вкуса, он просто мальчишка. Всё это время у него под боком была такая милая соседка, как вы, но он был так глуп, что даже не попытался остаться с вами наедине.

«Этот человек, определённо, уверен в себе, не так ли?

Кого-то он мне напоминает», – пришло Лидии в голову.

– Вы не собираетесь последовать совету своего друга? Я могу оказаться чокнутой, которая давным-давно выжила из ума.

– Тогда объясните мне, как вы выжили из ума. Мне интересно.

– Я не обязана удовлетворять ваше любопытство. Я не жираф и не слон.

– Я не к тому усилия прикладывал… Вот блин.

Он выглядел так, словно это было для него проблемой. Эта часть его была немного более привлекательной, чем у кое-кого, который мог говорить кое-кому что угодно и не оставлял места для маневра.

– Я просто, ну, хотел собственными глазами увидеть, что вы за девушка.

– Я именно такая, какой меня описывал Энди.

– Про то, что вы можете видеть фейри? Я думаю, у вас просто очень хорошее воображение.

«Это не воображение».

– Ой, не наступайте туда.

Он удивлённо остановился, поскольку попытался приблизиться к ней.

– Там дыра, через которую ходят фейри.

– …Эм-хм.

Как она и думала, он не знал, как следует реагировать. Что бы люди не говорили, мало кто из них был способен принять Лидию.

Он не был виноват, потому Лидия предложила ему присесть, так как она начала чувствовать вину за своё дурное настроение.

– Этот городок удивительно мирный и спокойный, – заметил Гай, словно ему нужно было собраться. А затем продолжил, – Вы пойдёте на вечеринку у лендлорда?

– Не собираюсь.

– Почему?

– Не люблю вечеринки.

Когда Лидия сказала это, она припомнила огромное количество раутов, на которое в Лондоне её таскал Эдгар.

В большинстве случаев, Эдгару удавалось сделать так, чтобы Лидия чудесно провела время.

В высшем обществе идея приводить с собой девушку из среднего класса осуждалась, но атмосфера, которую Эдгар создавал вокруг себя, влияла на других так, что они по-доброму относились к Лидии.

Но когда она вернулась в этот городок, Лидия напоминала себе Золушку после того, как часы пробили двенадцать. Вечеринки и Лидия не подходили друг другу.

– Потому что вас считают странной? Тогда пойдёмте вместе. Я нездешний, и думал, что, если пойду на вечеринку, где все, кроме меня, знают друг друга, мне будет сложно. Позвольте мне сопровождать вас.

– На вас самого будут смотреть как на чудного.

– Если мне нет до этого дела, вы согласитесь пойти?

Лидия была обескуражена.

Она никогда не думала, что кто-то кроме Эдгара может пригласить её на вечеринку.

– Давайте пойдём вместе.

«Интересно, что Эдгар бы сделал, если бы узнал об этом?» – если Лидия думает о таком, она, верно, и вправду выжила из ума.

«Но что мне делать?» – этот вопрос не давал покоя.

– Гай! Тебе долго не было, так что я пришла за тобой!

Внезапно прозвучавший яркий, жизнерадостный голос вернул Лидию на землю.

В комнату вбежала младшая сестра Энди, которая была на год младше Лидии.

– Ты сказал, что просто отнесёшь дерево, но почему ты потратил столько времени на разговоры?

– О, простите, я немного задержал его здесь, – проговорил отец Лидии, входя сразу же за девушкой.

– Ох, мистер Карлтон, вы не должны были этого делать. Мы с Гаем должны закончить шахматную партию раньше, чем сядем есть.

– Ох блин. Я пытался сбежать, потому что знал, что проиграю.

Девушка потянула чешущего голову Гая за руку, намекая, что им надо скорее уходить. И в этот момент посмотрела на Лидию изменившимся взглядом.

«Ну, у него уже есть девушка, которая будет его сопровождать», – подумала Лидия.

С её стороны глупо было раздумывать над его предложением даже мгновение.

Лидия встала, чтобы проводить Гая.

– До свидания, мистер Нэш. Счастливого Рождества.

Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но, прежде чем он успел это сделать, Лидия повернулась к нему спиной.

После того, как Гай, которого продолжала тянуть за руку поторапливающая его девушка, ушёл, отец заговорил с ней весьма бодро.

– Приятный молодой человек всегда занят.

– Приятный? Я бы так не сказала.

– Лидия, ты не должна сравнивать его с лордом Эшенбертом.

– Что?! Нет! Я совсем не сравниваю их!

Она спешно опровергла предположение своего отца. Однако, если кому-то приходиться каждый день любоваться на Эдгара, становится довольно трудно счесть другого мужчину приятным.

Но даже если кто-то обладал столь же потрясающей внешностью как Эдгар, харизма графа оставалась вне конкуренции.

Лидия повторила про себя то, о чём думала уже неоднократно.

Хоть ей и удалось получить отпуск на время празднеств, она думала об этом снова и снова.

Она не хотела признавать, что питает чувства к Эдгару, и потому могла крепко запечатать в себе слабые проблески желания поверить ему.

– Лучше скажи, папа, что там с рождественскими игрушками?

– А, это. Они навевают старые воспоминания. Лидия, помнишь?

Лидия нежно открыла коробку, которую отец поставил на стол.

В ней были несколько вязаных украшений, сделанных их белого кружева. Самых разнообразных форм: снежинок, звездочек, веток омелы и другие.

– Я помню. Их сделала мама, да?

Она вспомнила, как белизна хрупкого кружева украшала темно-зелёное дерево, словно мягко легший на него снег. Это были не яркие роскошные украшения, но она чувствовала скрытые в маминых игрушках тепло и любовь.

Последним штрихом загадочный свет свечей оттенял тёмную хвою, и дерево волшебно переливалось в пламени огней. Лидия помнила, как она, сидя на коленях матери, любовалась чарующей красотой.

Благодаря дереву, которое принёс Гай, Рождество пройдёт замечательно.

Она подумала, что утром сможет поблагодарить его от всего сердца.

 

– Простите за то, что сестра повела себя так грубо.

Эти слова принадлежали Энди, сыну пастора, пришедшему вскоре после ухода Гая.

– О, нет-нет, это вы простите нас за то, что мы продержали его здесь так долго.

Когда Лидия услышала ответ отца, она закапывала рождественские подарки для фейри под окном.

У передней двери Лидию невозможно было заметить: её скрывал забор, и, к тому же, она присела под окном. Она могла слышать отвлечённую беседу между отцом и Энди, но Лидия молча рыла яму лопатой в мягком грунте меж кустов.

Она положила в яму серебряные монеты и грецкие орехи.

В Рождество много вещи отгоняли зло, и фейри эти вещи тоже ненавидели, но она делала всё, чтобы показать, что это просто традиция и люди не хотели причинить им никакого вреда.

– Эй, Лидия, ты не ощущаешь это необыкновенное чувство?

Лидия не заметила, как за спиной оказался стоящий на задних лапах длинношерстный серый кот. Она не видела его с самого утра. Однако, когда приходило время обеда, он всегда появлялся.

– С возвращением, Нико. Индейка скоро испечётся.

– Я не могу ждать мясного пирога. Всё в порядке, если я буду оставаться здесь столько, сколько мне нравится?

– Конечно.

Хоть Нико и был фейри, так как он очень любил еду, он любил и Рождество, потому что в такой особенный день было очень много вкусных блюд.

Он был единственным фейри, который вместе с людьми праздновал Рождество.

Благодаря Нико, который любил его, Рождество, изначально планировавшееся тихими посиделками с участием только Лидии и её отца, становилось громким и весёлым праздником, но, когда за твоим столом сидит кот, который аккуратно кушает, используя вилку и нож, естественно, ты не можешь пригласить к себе на обед других людей.

Конечно, Лидия была не из тех, кто предпочитает приглашать кучу народа на праздники, и отцу даже не приходила в голову мысль приглашать кого-то ещё, потому что он просто наслаждался чудесным вечером.

– А, точно, этот сынок пастора, он точно странный… – проговорил Нико, навострив уши и прислушиваясь к голосам, раздававшимся от передней двери.

– Что ты подразумеваешь под странным?

– Он сказал своей младшей сестре, что этот парень по имени Гай, скорее всего, в доме в Карлтона пытается флиртовать с его дочерью. Он даже посоветовал ей привести его назад как можно скорее.

– Нико, ты подслушивал их разговор?

Он скрестил руки на груди и немного покачал своим серым хвостом из стороны в сторону, словно говоря, что это получилось случайно.

– Я не собирался так делать, но люди, которые не могут видеть фейри, не обращают на нас внимания, даже если мы прямо перед ними, и продолжают говорить всё, что вздумается, так что я ничего с этим сделать не смог.

Это было правдой.

– Гай выказывал ко мне интерес из любопытства. Так что Энди, должно быть, не хотел, чтобы он часто ходил в наш дом, ради собственного спокойствия и благополучия сестры.

 

– Тогда почему он взял на себя труд прийти сюда и извиниться за причинённое беспокойство?

– Может, отец вбил в него это?

Он с самого детства был очень вежливым, из-за чего взрослые считали его «идеальным ребёнком».

– Вот я этого и не понимаю. В конце концов, он всего лишь нервничает в твоём присутствии, верно? И всё-таки он ещё более проблемный и отвратительный, чем те люди, которые говорят тебе в лицо гадости, потому что он рисуется так перед учителями и взрослыми. И всё же, когда вы были детьми, он за спинами взрослых звал тебя чудной и странной.

Поскольку Нико слышал его слова и рассказывал об этом Лидии, она уже довольно давно не могла чувствовать себя комфортно рядом с Энди.

И ещё она думала, что он не просто так не любит или ненавидит её... но её положение и характер его, вроде бы, не заботят.

Однако нельзя сказать, что она не понимала, почему была неприятна Энди.

Ведь их первая встреча была ужасной.

С ранних лет он до ужаса боялся совершить грех, на который людей подталкивал Дьявол. И дело было больше в особенностях его характера, чем в том, что Энди был сыном пастора.

Однажды его родители едва не узнали, что он шалил. И Энди боролся против искушения, твердя себе, что не хочет быть мерзавцем, и чувствовал вину за то, что соврал.

Энди, думая о том, что ему теперь делать, забрёл в луга, которые простирались за задним двором дома его семьи, и пришёл к камням. Однако там была Лидия, и он решил, что она пытается наложить проклятие на бедного мальчика, совершившего небольшую шалость, с вселяющим страх лицом.

С точки зрения Лидии, она просто играла с фейри, когда Энди внезапно наступил на них. Фейри, танцевавшие в кругу, разозлились, когда он помешал им, и, разорвав круг, бросились на него, начав царапать и щипать его, так что девочка просто пыталась отогнать их.

Поскольку Энди был ребёнком, он почувствовал боль от щипков фейри и, кроме того, смог увидеть скакавшие вокруг Лидии коричневые тени.

Он поверил, что Лидия ведьма, стал плакать и кричать, зовя на помощь Господа, и со всех ног помчался домой.

Лидия не понимала тогда, что Энди посчитал её ведьмой. Но как мальчик, который при взрослых вёл себя тихо и воспитанно, он не мог принять то, что его испугала девочка его возраста, так что ему проще было думать, что она ведьма.

В то же время, думая, что Лидия была сумасшедшей и странной девочкой, он, видимо, решил, что ничто не сможет защитить его.

Скорее всего, именно поэтому рассказал своим друзьям, что она сумасшедшая, не желая, чтобы они связывались с Лидией.

И, похоже, как раз Энди заставил одного из своих друзей написать Лидии любовное письмо, тем самым подшутив над ней.

– Ну, он ненавидит меня, так что ничего не поделаешь.

Лидия встала.

Голоса, доносящиеся от двери, умолкли, и она слышала звук закрывшейся двери, так подумала, что Энди уже ушёл домой.

– Это какое-то заклинание?

Однако он оказался рядом. С той стороны, за пышной зелёной стеной, он с подозрением смотрел на землю, которую Лидия бросала обратно в ямку.

– …Да, так и есть.

Он смотрел на землю, нахмурившись, из-за чего казалось, что он собирается вот-вот перекреститься.

– Разве ты не говорила с кем-то?

– Да, с фейри. Какие-то проблемы?

Нико уже встал на четыре лапы и, притворяясь обычным котом, нёсся прочь, потому Лидия ответила так.

Энди посмотрел на неё с презрением и жалостью.

– Фейри, да? Смотрю, ты совсем не повзрослела.

– Смотрю, ты тоже не изменился и всё так же говоришь о других гадости.

Энди замолчал, видимо, немного разозлившись.

– Ты не должна верить тому, что сказал Гай. Этот парень говорит, что вздумается, и делает то, что ему нравится.

– Почему ты говоришь это мне, а не своей сестре?

– …Ну, ты права, но ты выглядишь так, как будто не привыкла к подобному обращению.

«Что? Потому что я не выгляжу как девушка, к которой мужчины толпами ходят? Он имеет в виду, что я могла вот так взять и поверить, что Гай честен со мной?!»

Потеряв терпение, Лидия, не мигая, ошарашено смотрела на Энди.

«Почему я должна выслушивать это от него?»

Пускай это и похоже на правду.

Эдгар обвёл её вокруг пальца, потому что она не привыкла к тому, что мужчины обращают на неё внимание.

Но не нужно напоминать, что не стоит воспринимать подобные слова всерьёз.

Она прекрасно всё понимала, и почти поверила Эдгару. Испугавшись этого, Лидия выпросила себе отпуск на каникулы и сбежала в Шотландию.

Он брал Лидию за руку так, словно это совершенно естественно; целовал пряди её волос и говорил сладкие слова. Он смотрел на неё столь нежным, теплым взглядом, мягко улыбался и использовал любую возможность, стоило ей потерять бдительность, чтобы обнять.

Она не могла винить себя за то, что, когда к ней настойчиво подходили раз за разом, она начинала верить, что он может быть серьёзен. Но если она просто обменяется несколькими простыми фразами с мужчиной, она не возгордится и не станет от него ничего требовать.

Вокруг было не так много мужчин, которые были достаточно красноречивы и убедительны, чтобы она хотела верить им хотя бы секунду.

К тому же, Эдгар…

Невольно Лидия взглянула на лунное кольцо.

Это было кольцо, которое Эдгар одел ей на палец. И теперь оно стало обручальным кольцом, которое только он мог снять.

Его мягкое сияние всегда напоминало о графе и не позволяло Лидии вычеркнуть Эдгара из своей жизни, даже если они были далеко друг от друга.

– Тебе не о чем беспокоиться. У меня есть тот, с кем я встречаюсь.

Энди широко раскрыл глаза и открыл рот.

Лидия спросила себя, чему он так удивляется, но тут же поняла, что же сорвалось с языка, и запаниковала, ощущая, как лицо и шея окрашиваются алым.

– Эм, э-э, когда я сказала «встречаемся», я имела в виду… мы ещё не совсем, он просто попросил меня…

– Это правда?

В отличие от взбудораженной Лидии Энди удалось сохранить спокойствие. Он смотрел на неё с подозрением, словно считал всё сказанное ложью.

– Что? Да, это правда. Эм… это один негодяй, которого я встретила в Лондоне… нет... то есть.... в любом случае, это правда.

Взгляд Энди стал ещё пытливее, а на лице явственно читалось откровенное неверие.

– Ты просто набиваешь себе цену?

«Ох, этот парень по-настоящему раздражает».

– Это не ложь!

Лидия, не сумев сдержаться, продолжила упорствовать. Если забыть, что Эдгар пытался сделать на самом деле то... он, действительно, сделал ей предложение. Это правда.

– Хм-м, ну тогда, тебе же лучше. Я должен сообщить об этом Гаю.

Энди ушёл, закончив разговор так, что сразу становилось понятно: он ей ни капельки не верил.

Лидия осталась со смущением, болезненно трепещущим в груди.

Может, она и не врала, но из-за её поведения создавалось ощущение, что Лидия пытается произвести впечатление.

Эдгар не был возлюбленным Лидии. Его сладкие речи и предложение руки и сердца, возможно, были нужны именно для того, чтобы он мог забыть об истинной любви.

Она никак не могла понять, почему, понимая своё положение, только что сказала это всё Энди.

 

(3) Чего я желаю от всего сердца

<Лондон, Рождественский ужин>

– Милорд, гости прибыли, – сообщил дворецкий, заходя в кабинет в два часа дня.

Эдгару не нравилось, каким получилось письмо, которое он писал, и потому он скомкал его и поднял голову.

– Подготовка к обеду закончена. Можем приступать, когда пожелаете.

– Томпкинс... Скажи начистоту, ты считаешь Лидию привлекательной женщиной?

Дворецкий давно привык к тому, что его господин порой неожиданно поднимает тему, касающуюся женщин, а потому ничуть не удивилась. Он выпрямился, пытаясь казаться несколько выше со своим коренастым телом, и заговорил.

– Да, не могу не согласиться.

– Лидия думает, что она не отвечает вкусам современных мужчин, но я считаю, что это совершенно не так.

– Да, сэр.

– Даже если она говорит, что в родном городке её называли чудачкой, там всё равно может быть пара-тройка мужчин, скрывающих свою влюблённость.

– Я не был бы удивлён такому положению дел.

– А, следовательно, причиной того, что она не вступала в отношения и не получала признаний до сих пор, может быть мужчина, который не допускает этого.

– Как милорд?

– Я? Когда?

– Вы имели неосторожность потерять рождественскую открытку, которую тот джентльмен из ближайшего парка, знакомый мисс Карлтон, попросил вас передать ей.

– О-о, во всём виноват шаловливый ветер, который вырвал открытку из моей руки и обронил в лужу, так что я не терял её. Хотя писать послание бесполезно.

– …Ясно.

– В любом случае, Томпкинс, этот бесстыдный шотландец мог влюбиться в Лидию, и теперь, когда она вернулась назад после длительного отсутствия, возможно, захотел рассказать ей о своих чувствах. Такое может быть.

Эдгар подумал, что, написав ей, смог бы узнать, интересуется ли ей другой мужчина и довелось ли ей оказаться под омелой, но не мог не выплескивать в письме переполнявшие его ревность и желание единоличного обладания, так что он отложил это дело.

Даже обсудив это с Томпкинсом, он не получил ответа на свой вопрос, но граф не хотел долго держать в себе эти мрачные чувства, прочно засевшие в его голове.

– Какой ответ даст Лидия? Если она решит принять ухаживания этого мужчины, моё сердце будет разбито. Кроме того, от меня может отказаться Рэйвен.

– Рэйвен, сэр? С чего бы ему отворачиваться от вас, милорд?

– Он сказал, что хочет служить Лидии.

– И я с ним полностью согласен.

– Знаю, можете вы с Рэйвеном пойти и сказать об этом Лидии? Тогда она, может, выйдет за меня.

– Милорд, семейство Томпкинс служило графскому роду из поколения в поколение и трепетно блюло одно из правил нашего дома. Мы не можем пренебречь приказом графа. Даже если отданный мне приказ невозможно выполнить, я должен попросить вас позволить мне приступить как можно скорее.

Томпкинс сказал это настолько серьёзно, что никому и в голову не пришло бы смеяться. Другими словами, убедить Лидию невозможно.

– …Я шучу, Томпкинс.

Эдгару оставалось только самому отказаться от этой затеи.

– Знаю, милорд.

Дворецкий, губы которого исказила ужасающая дьявольская ухмылка, кажется, тоже шутил.

Эдгар пропустил свои золотистые волосы через пальцы и устало откинулся на спинку кресла.

Ни с того, ни с сего ему стало ужасно смешно так, что граф начал беззвучно смеяться.

Бесполезно было думать о Лидии, которая сейчас находится в далёкой Шотландии.

Эдгару не хватало решимости приблизиться к Лидии, но, как бы не скребли его сердце когти ревности, это была возможность сдаться и оставить Лидию в покое.

Даже если там, далеко, что-то происходит, он никоим образом не может воспротивиться или помешать этому.

– Пора начинать Рождественский вечер.

Эдгар поднялся с кресла.

Для начала, он понятия не имел, достаточно ли у него решимости, чтобы продолжить удерживать Лидию около себя, или, наоборот, ему станет лучше, если Лидия, чувствуя к нему отвращение, покинет Эдгара.

 

Рождественский вечер должен был начаться ещё днём.

Сегодня гостями, собравшимися в доме Эшенберт, были одни холостяки, которым нечем было заняться на Рождество. Те, у кого не было семьи, те, кто был не в ладах со своей семьёй, и одинокие дворяне, приехавшие из-за границы. Именно такие люди, с которыми Эдгар был знаком и регулярно общался, собрались сегодня здесь.

Даже Поль, друг Эдгара и художник, не принадлежащий высшему классу, был приглашён.

Поскольку здесь собрались близкие друзья, когда началась трапеза, официальный обед стал больше походить на домашние посиделки.

К тому времени, как они разрезали индейку, было откупорено множество вин, и, когда подали блюда, политые мясным соком с орехами и подливкой из сушёных фруктов, взрослые стали громко спорить, точно неразумные дети.

Они обсуждали, что лучше подходит к жареной индейке: мясная подлива или клюквенный соус. И явно не находили устраивавшего всех решения.

Рождественские блюда из книги рецептов навевали почти забытые детские воспоминания.

Он верил, что традиция накрывать рождественский стол, который каждый год был уставлен одними и теми же блюдами, никогда не канет в Лету.

– Эй, Эдгар, давай в следующем году устроим вечерок у меня.

– Нет, лорд Эдгар, смею заметить, мой повар удивительно хорош.

– Вы оба планируете оставаться холостяками и в следующем году?

– Конечно. Если допустим ошибку в выборе невесты, нам уже никогда не повеселиться на таком прекрасном вечере. Мне бы не хотелось оказаться загнанным в угол в доме семьи жены.

– Тогда вам просто нужно жениться на женщине, у которой нет семьи, – вступила в разговор одна из приглашённых.

– За кого-то вроде вас?

– О, миледи, если вы хотите выйти за меня – только скажите.

– Я предлагала лорду Эшенберту, – ответила она.

– О Боже, вас, кажется, отвергли. И что будете делать, граф?

– Звучит неплохо, но ваш сын явно не одобрит.

– Сын? Ну, не помню, чтобы я кого-нибудь рожала, к тому же, он на шесть лет меня старше.

– Ваш сын по закону, мама.

Среди разразившихся смехом гостей только Поль, сидевший рядом с Эдгаром, был озадачен произошедшим разговором.

Эдгар прошептал ему на ухо, что эти двое любовники, но он, видимо, уже выпил и не мог думать трезво, потому что улыбнулся и сказал: «О, чудно».

Ликер плескался в бокалах на рождественском столе в свете свечей.

Маленькие синенькие огоньки, расположенные на столе и наполнявшие комнату сладким запахом, делали вечер ещё более живым и весёлым.

Посреди такого бурного застолья Эдгар решил, что слуг стоит отпустить пораньше.

Рождество для каждого было особенным днём. И теперь, несомненно, в одной из отдалённых комнат начнётся праздник только для слуг.

– Кстати, Эдгар, слышал, многие семьи хотели пригласить вас на свои вечера, но почему же вы отказали им всем?

К тому времени, как они перебрались из гостиной в салон, все, расслабившись, чувствовали себя как дома, и в своё удовольствие курили сигары.

Огромные подносы с блюдами и сладостями, съесть которые даже не представлялось возможным, скорее всего, закончатся к утру, ведь они будут кутить всю ночь напролёт.

– Во всех этих семьях были дочери на выданье. С моей стороны несправедливо выбрать лишь одну из них, верно?

– Понятно, вы у нас всё-таки холостой граф, у которого нет семьи, так что у девушек достаточно причин желать с вами встречи в такой праздник.

– Так, граф. Кто же ваша главная цель? Все делаем ставки. Кто та девушка, которая заставила вас стать серьёзным, порвать со всеми вашими приятелями и вести себя благопристойно.

– Хм-м, и на кого же вы ставите?

– Ну не можем же мы сказать этого перед вами. О, знаю, Поль, давайте-ка присоединяйтесь.

– Что? О, нет, мне лучше…

– Почему это? Вы можете поставить всего один фунт. У нас тут уже больше двадцати людей. Разве для вас это не будет неплохой возможностью подзаработать?

Поль уже знал, кто был главной целью Эдгара, как и то, что его отношения с ней были под угрозой. Его нельзя было винить в том, что он не хотел тратить деньги на бессмысленную ставку.

– Тогда позвольте мне сделать ставку от имени Поля. На мисс Лидию Карлтон.

Эдгар положил серебряную монету в один фунт на стол.

– Кто это?

– Эй, кто-нибудь ещё поставил на эту девушку?

– Нет, никто.

– Эдгар, это она вас так заинтересовала?

– Погодите все. Мы же говорим о графе Эшенберте, он точно решил позабавиться с нашими ставками. Вы всегда заставляете нас блуждать в потёмках.

Эдгар криво улыбнулся и встал.

– Тогда позвольте мне принести свои извинения. Я собираюсь побывать на празднике слуг, – сказав это, он вышел из комнаты, болезненно думая, что если бы ему удалось выиграть, он с радостью подарит по двадцать фунтов каждому из присутствующих.

 

Естественно, местом для праздника послужила простая и строгая личная комната дворецкого.

До него доносились звуки скрипки, на которой, слегка фальшивя, играл повар. Громкое пение, хлопанье в ладоши и лёгкие шаги танцующих казались старомодными и оттого дерзкими.

Армин заметила, что пришёл граф, и подошла к нему. Даже она казалась веселее, чем обычно.

– Лорд Эдгар, прошу, насладитесь танцами отсюда.

– Благодарю. Кстати, кажется, Рэйвена здесь нет.

– Да, он, кажется, был не в восторге от праздника, так что решил вернуться в свою комнату.

Рэйвен с радостью бы выполнил любую работу ради Эдгара, но, похоже, он не считал, что ему необходимо наладить отношения с другими слугами.

– Мне позвать его?

– Нет, сегодня каждый должен быть там, где ему хочется.

Когда Эдгар посмотрел на по-детски беззаботную улыбку Армин, ему пришло в голову, что он даже никогда и не представлял, что сможет снова вот так встречать с ней Рождество.

До этого она уже раз успела лишиться жизни, так что и улыбка её могла не быть вызвана теми эмоциями, которые она чувствовала, но его всё устраивало, если ей не придётся вновь испытывать те мучения.

И ради этого Эдгар хотел сделать всё возможное.

– Армин, давай потанцуем.

Он взял её за руку и вывел на середину комнаты, освобождённую для танцев.

Когда они были в Америке, праздники, которые они проводили вместе с людьми из старых, тёмных районов города, всегда были такими. Даже те танцы, которые представители высшего общества сочли бы вульгарными и неприличными, ничуть не коробили Эдгара.

Когда они начали плавно танцевать простонародный танец, кто-то из слуг рассмеялся.

Скрипка повара заиграла быстрее. Молоденькие горничные вместе со слугами присоединились к ним, ловко крутанувшись, входя в круг.

Когда все начали танцевать, ранее свободное пространство оказалось забито людьми, а плавные движения стали невозможными, но никто не казался встревоженным или недовольным.

Никого не заботило, если, танцуя, они наталкивались на других или наступали на чужие ноги.

Эдгар, в конце концов, без лишнего шума исчез с танцевальной площадки и в одиночестве сошёл по огромной лестнице на первый этаж.

Он сделал всё, что было положено делать на Рождество.

Но одно он всё же упустил.

Лидии не было рядом с ним.

И он ничего не мог с этим сделать. Но, повинуясь своим мыслям, взял пальто и открыл переднюю дверь.

Небо было совершенно чёрным.

Туман, слабой дымкой висевший над городом, своим холодом мгновенно остудил пылающий лоб, на котором после танцев выступила испарина.

Он поднял воротник пальто и быстрым шагом вышел на главную улицу, подозвал кэб и приказал ехать к дому Карлтонов неподалёку от университета.

Лидия и профессор Карлтон были в Шотландии. Он понимал, что дом пуст, но ничего не мог с этим поделать.

Выйдя из кэба на углу, он решил немного прогуляться.

Только в одном доме не горели окна, так он без промедления понял, какой из них принадлежит отцу Лидии.

У их экономки, скорее всего, был выходной, и она отправилась к своей семье.

Окно комнаты Лидии было чёрным и пустым, и когда он представил, что её комната никогда больше не увидит свою хозяйку, а окно не засветится, почувствовал боль в груди.

Мысль о том, что Лидия может не вернуться, ужаснула его. Но он не имел право пытаться вернуть девушку.

Ещё больше пугала мысль, что из-за него она может стать несчастной или, что ещё хуже, серьёзно пострадать.

Но, несмотря на все условности, он не мог отказаться от желания видеть Лидию подле себя.

Когда он подошёл к ступеням перед входной дверью, слабый холодный ветер легко качнул висевший на ней венок омелы.

 

<Шотландия, Рождественский венок>

Хоть наступила ночь, и всё вокруг окрасилось сплошной чернотой, свечи, украшавшие дерево, освещали комнату, а огонь в камине окутывал теплом.

Лидия поужинала со своим отцом и Нико, а сейчас, уютно устроившись в любимом кресле-качалке своей матушки, слушала, как отец читает книгу.

Нико, набив брюхо едой и хорошей выпивкой, храпел на полу у камина.

Его рот был широко раскрыт, а сам он развалился на полу, но эта небрежность была очень похожа на Нико, который обычно всего лишь старался вести себя как настоящий джентльмен.

Очень часто его усы дергались. Тогда он облизывался. В