Образы птиц в поэзии Бориса Гребенщикова

 

Наверное, самые распространенные образы в поэзии Гребенщикова, это образы всевозможных птиц, как реально существующих так и выдуманных. Для поэзии БГ нехарактерно постоянство значений птичьих образов. В ряде случаев значение восходит непосредственно к мифологическим традициям; часто значение переосмыслено и его авторская интерпретация играет важную роль для понимания образа птицы.

ВОРОН- Ворон, широко распространён в мифологических представлениях, обладает значительным кругом функций, связывается с разными элементами мироздания (подземным миром, землей, водой, небом, солнцем), что свидетельствует о глубокой мифологической семантике этого персонажа. В поэзии Гребенщикова ворон представлен в следующих значениях:

1) посредник между жизнью и смертью (славянская и скандинавская мифологии, мифологии народов Северной Америки и Северной Азии);

представлено в песне "Звездочка":

«Вот упала с неба звездочка, разбилась на-поровну,

Половинкой быть холодно, да вместе не след;

Поначалу был ястребом, а потом стал вороном;

Сел на крыльцо светлое, да в доме никого нет.»

Здесь значение образа ворона осложнено оппозицией ястреб – ворон. Последовательное превращение героя (человека) сказочного русского фольклора то в одно, то в другое животное или птицу отражено в поэзии БГ в образе ворона – оборотня.

2) вестница несчастий и смерти (славянская, скандинавская, библейская мифологии, мифологии народов Северной Америки и Северной Азии);

актуализировано в песне "Бурлак":

«А вороны молчат, а барышни кричат,

Тамбовской волчицей или светлой сестрой...»

Здесь образ молчащего ворона вступает в оппозицию образу ворона, крик которого пророчит несчастья и смерть, согласно народным суевериям. Молчащий ворон – добрый знак.

3) птица войны, пророчащая гибель героя или победу войска над неприятелем (скандинавская мифология);

Актуализировано в песне "Выстрелы с той стороны":

«Он ходячая битва, он каждый день выжжен дотла.

Вороны вьют венки, псы лают из-за угла...»

4) олицетворение сил ада и дьявола (средневековая христианская традиция)

актуализировано в песне "Если я уйду":

«Ты рядом со мной, ты прекрасна и ты ни при чем.

Смотри, как бьется кровь в висках; но ты ни при чем.

Луна в моих зрачках, ворон за моим плечом.»

5) мифологический код ворон – волк (славянская и скандинавская мифологии, мифология народов Северной Америки).

актуализировано в песне "Волки и вороны":

«А кругом лежат снега на все четыре стороны;

Легко по снегу босиком, если души чисты.

А мы пропали бы совсем, когда б не волки да вороны;

Они спросили: "Вы куда? Небось до теплой звезды?"

<...>

Только пусть они идут – я и сам птица черная,

Смотри, мне некуда бежать; еще метр – и льды;

Так я прикрою вас, а вы меня, волки да вороны,

Чтобы кто-нибудь дошел до этой чистой звезды...

<...>

Может правда, что нет путей, кроме торного,

И нет рук для чудес, кроме тех, что чисты,

А все равно нас греют только волки и вороны,

И благословили нас до чистой звезды.

Образ ворона в данном случае восходит к славянской мифопоэтической традиции, где и ворон, и волк часто выступают в роли спутников и добрых помощников героев.

 

ГОЛУБЬ. В песенной поэзии БГ образу голубя всегда сопутствует мотив полета. Образ имеет следующие значения, восходящие к библейской традиции:

1) воплощение божьего прощения и благословения (воплощение Святого Духа)

актуализировано в песне "Летчик":

«Белый голубь слетел;

Серый странник зашел посмотреть;

Посидит полчаса;

И, глядишь, опять улетел.»

Вероятно, здесь слетевший голубь воплощает временность пребывания на земле Святого Духа, невечность божьего прощения, что не характерно для эстетики христианства.

2) обновление жизни, как результат божьего прощения

актуализировано в песне "Царь Сна":

«В лебединый день

Лепо ли хотеть голубя?

Но я хотел и этот голубь взлетел,

И голубь был похож на тебя...»

Вступая в оппозицию с образом лебедя, образ голубя, как воплощение абсолютной чистоты, противостоит лицемерию, темным силам, смерти, человеческому греху, воплощенным в образе лебедя. Голубь, взлетающий в "лебединый день", – это торжество обновленной жизни над смертью.

3) абсолютная чистота души;

актуализировано в песне "Самый быстрый самолет":

«Вроде глупо так стоять, да не к месту целоваться;

Белым голубем взлететь – только на небе темно;

Остается лишь одно – пить вино да любоваться;

Если б не было тебя, я б ушел давным-давно.»

Здесь образ голубя противопоставлен темному небу, что говорит о бессмысленности надежды на возрождение и обновление, на торжество абсолютно чистой души.

4) воплощение кротости и смирения.

актуализировано в песне "Кони беспредела":

«Эх, вылетела пташка – да не долетела;

Заклевал коршун – да голубя...»

Здесь голубь как олицетворение положительного начала в целом вступает в оппозиционные отношения с коршуном, в библейской традиции воплощающим опасность, угрозу, коварство и вероломство. Очевидна победа темных сил над светлыми, смерти и зла над возрождением и обновлением жизни. "Пташка" не долетела, не донесла божьего слова до людей.

 

ЛАСТОЧКА. В песенной поэзии БГ в образе ласточки актуализированы следующие значения, восходящие к славянской ритуальной и обрядовой поэзии:

1) воплощение солнечного восхода;

2) воплощение угрозы, опасности;

3) посредница между жизнью и смертью;

4) посланница бога и исполнительница его воли;

5) воплощение человеческой души;

6) элемент орнитологического кода "ласточка – лебедь".

Первые четыре значения (воплощение солнечного восхода, угрозы и опасности, посредница между жизнью и смертью, посланница бога и исполнительница его воли) актуализированы в песне "ласточка":

«Прыг, ласточка, прыг, по белой стене.

Прыг, ласточка, прыг, прямо ко мне;

Солнце взошло – видно время пришло.

Прыг, ласточка, прыг – дело к войне.

Прыг, ласточка, прыг, прямо на двор.

Прыг, ласточка, прыг, в лапках топор.

 

<...>

Жизнь канет, как камень, в небе круги.

Прыг, ласточка, прыг – всюду враги.

 

<...>

Пой, ласточка, пой – а мы бьем в тамтам.

Ясны соколы здесь, ясны соколы там.

Сокол летит, а баба родит;

Значит, все, как всегда, и все по местам...»

Здесь очевидна амбивалентность образа ласточки: положительное начало (вестница солнечного восхода) сосуществует с негативным (вестница войны). Негативное начало, заключенное в образе ласточки, нейтрализуется в оппозиции "ласточка – сокол", где сокол, как одна из ипостасей верховного бога, выступает своеобразным гарантом безопасности, восстанавливает нарушенную гармонию.

Первое (воплощение солнечного восхода), четвертое (посланница бога и исполнительница его воли), пятое (воплощение человеческой души) и шестое (элемент орнитологического кода "ласточка – лебедь") значения актуализированы в песне "Юрьев День":

«С берегов Ботичелли белым снегом в огонь,

С лебединых кораблей ласточкой – в тень.

Скоро Юрьев день,

И мы отправимся вверх

Вверх по теченью.»

Здесь "лебединый корабль", как элемент орнитологического кода, восходит к традиции славян хоронить умерших в особых ладьях, что позволяет интерпретировать образ ласточки, как воплощение души, покидающей погребальный корабль и улетающей в "загробный", "заречный" мир. Возможно также, что "лебединый корабль" – это характерное для славянской мифопоэтики представление "белопарусных" кораблей лебедями, а лебедей – облаками. Это позволяет интерпретировать образ ласточки как образ вестницы солнечного восхода и начала дня (Юрьева Дня), покидающей небесный океан – престол верховного бога и спускающейся в тень, на землю.

 

ЛЕБЕДЬ. В песенной поэзии БГ в образе лебедя актуализированы следующие традиционные значения, восходящие к мифологическим представлениям об этой птице у разных народов:

1) "белопарусный" корабль как погребальная ладья (славянская мифология);

2) "белопарусный" корабль как облако (славянская мифология);

3) "белопарусный" корабль, на котором перемещаются боги и герои (славянская мифология);

актуализировано в "Рождественской песне":

«А ночью время идет назад,

И день, наступающий завтра, две тысячи лет как прожит;

Но белый всадник смеется, его ничто не тревожит,

И белый корабль с лебедиными крыльями

уже поднял паруса;

Часовые весны с каждым годом становятся строже,

Но, королева, – сигналом будет твой взгляд.»

Здесь, возможно, образ лебедя (корабль с лебедиными крыльями) восходит не к собственно мифологическому значению, а к его литературной обработке в романе Дж.Р.Р.Толкина "Властелин колец".

4) человек, погибший, как правило, во время битвы, превращается в лебедя (греческие мифы о Кикне; славянская мифология; литературная разработка образа "умирающего лебедя");

актуализировано в песне "О лебеде исчезнувшем":

«О лебеде исчезнувшем,

О лебеде, ушедшем во тьму, я молюсь,

И еще, святые, заступитесь за нас.»

 

и в песне "Уйдешь своим путем":

«И есть разные лица в виде дверей,

И есть твое, что в виде стены.

И есть руки мои, что ждут лебедей,

Не вернувшихся с места войны.»

5) убитый горем и скорбящий человек превращается в лебедя (греческие мифы о Кикне; славянская мифология);

актуализировано в песне "Лебединая сталь":

«Возьми в ладонь пепел, возьми в ладонь лед,

Это может быть случай, это может быть дом.

Но вот твоя боль – так пускай она станет крылом,

Лебединая сталь в облаках еще ждет.»

 

и в песне "Кострома mon amour":

«Как по райскому саду ходят злые стада,

Все измена-засада, да святая вода...

Наотмашь по сердцу, светлым лебедем в кровь,

А на горке – Владимир,

А под горкой Покров...»

 

В песне "Кострома mon amour" образ лебедя осложнен эпитетом "светлый". Это говорит о том, что печаль и боль лирического героя светлые; идея очищения очевидна.

6) воплощение лицемерия, негативного начала в целом (некоторые мифологические сюжеты разных народов, где за белым оперением лебедя скрывается его черное тело).

актуализировано в песне "Царь Сна" (с.245):

«В лебединый день

Лепо ли хотеть голубя?»

Такое значение образа лебедя реализуется здесь в оппозиции лебедь – голубь, где голубь является воплощением абсолютно положительного начала.

А первые два значения ("белопарусный" корабль как погребальная ладья и как облако) актуализированы в песне "Юрьев День":

«С берегов Ботичелли белым снегом в огонь,

С лебединых кораблей ласточкой – в тень.

Скоро Юрьев день,

И мы отправимся вверх

Вверх по теченью.»

 

ОРЕЛ. В песенной поэзии Б.Г. в образе орла актуализированы следующие значения, восходящие к мифологическим традициям разных народов:

1) одно из четырех фантастических животных (наряду с ангелом, львом и тельцом), в облике которого Иезекилю является Бог (см.: Библия. Книга пророка Иезекиля.); воплощает собой небесное парение и божественную любовь;

актуализируется в песне "Орел, Телец и Лев", представляющей собой реминисценцию из видения Иезекиля:

«Стук в дверь мою. "Кто?" – спрашиваю. "Тени,

Они ответствуют. – Орел, телец и лев."»

2) фантастический орел Гаруда, на котором путешествует бог-хранитель Вишну (индуистская мифология);

Актуализировано в песне "Инцидент в Настасьино":

«Налетели ветры злые,

В небесах открылась дверь.

И на трех орлах спустился

Незнакомый кавалер.

Он весь блещет, как Жар-Птица,

Из ноздрей клубится пар –

То ли Атман, то ли Брахман,

То ли полный Аватар.»

3) атрибут зрения и правосудия в светской эмблематике.

актуализировано в песне "Я не хотел бы быть тобой в тот день" (с.250):

«Твои орлы всегда зорки, пока едят с твоей руки...»

 

СИРИН. Образ вещей райской птицы – девы Сирин, вероятно, восходит к образам греческих сирен. Как самостоятельный персонаж Сирин выступает в средневековых русских, византийских и западноевропейских легендах, как правило сохраняя постоянное значение. В образе птицы Сирин в песенной поэзии БГ актуализированы два отличных друг от друга значения:

1) птица радости, счастья, удачи и славы; она спускается из рая на землю, чтобы очаровывать своим пением людей, и является воплощением божественного слова. Слышать прекрасное пение этой птицы может только счастливый человек (средневековые русские и византийские легенды);

актуализировано в песне "Камни в холодной воде:

«Она сказала: "Я люблю твое золото,

Твои глаза и размах твоих крыльев.

Если что-то случится с тобой,

Кто скажет, каким ты был?"

А снег идет молча,

Снег лежит на темной земле.

Птица Сирин над моей головой,

Что ты мне скажешь?

Сегодня в городе праздник,

Сегодня в городе свет и солнце...»

2) воплощение несчастной души (средневековые западноевропейские легенды).

актуализировано в песне "Кони беспредела":

«Сидит птица бледная с глазами окаянными;

Что же, спой мне, птица – может, я попляшу...

Спой мне, птица, сладко ли душе без тела?

Легко ли быть птицей – да так, чтоб не петь?

<...>

А вот и все мои товарищи – водка без хлеба,

Один брат – Сирин, а другой брат – Спас...»

Здесь образ птицы Сирин является элементом особого мифологического кода наряду с образом Спаса (старославянское имя Иисуса Христа). Такой мифологический код представляет собой синтез традиций христианства и язычества, характерный для "русского периода" творчества Б.Гребенщикова.

 

ЯСТРЕБ. В песенной поэзии БГ в образе ястреба актуализированы следующие значения:

1 ) воплощение верховного бога и абсолютно положительного начала (древнеиндийская мифология, славянская мифология);

Актуализировано в песне "Звездочка" (с.273):

«Вот упала с неба звездочка, разбилась на-поровну,

Половинкой быть холодно, да вместе не след;

Поначалу был ястребом, а потом стал вороном;

Сел на крыльцо светлое, да в доме никого нет.»

Здесь значение образа ястреба раскрывается в оппозиции ястреб – ворон, где ворон является вестником смерти и несчастий. Так же как образ ворона, образ ястреба сохраняет черты оборотничества.

2) воплощение небесного огня: грома и молнии, света и солнца (древнеиндийская, славянская и египетская мифологии).

актуализировано в песне "Из сияющей пустоты":

«Если бы я был один, я бы всю жизнь искал, где ты;

Если бы нас было сто, мы бы пели за круглым столом –

А так неизвестный нам, но похожий

На ястреба с ясным крылом,

Глядит на себя и на нас из сияющей пустоты.»

 

и в песне "Кад Годдо":

«Только во тьме – свет;

Только в молчании – слово.

Смотри, как сверкают крылья

Ястреба в ясном небе.»

Образ ястреба в песне "Кад Годдо" восходит к собственно мифологическим представлениям опосредованно, через раннюю литературную обработку, присутствующую в романе американской писательницы Урсулы Ле Гуин "Колдун Архипелага": "В старинной песне "Создание Эа" говорится: "Только в молчании слово, только во тьме – свет, только в смерти – жизнь; мы видим полет ястреба в чистом небе". Последовательность противопоставлений (только во тьме – свет и т.д.), присутствующая в обоих отрывках, восходит к общему первоисточнику – высказываниям древнекитайского философа Лао-Цзы