Доходы, полученные от использования авторских или иных смежных прав. 5 страница

--------------------------------

<1> Бурковская В.А., Маркина Е.А., Мельник В.В., Решетова Н.Ю. Уголовное преследование терроризма. М.: Юрайт, 2008. С. 3 - 12.

 

Создание социальной обстановки террора, страха в конкретной ситуации может выступать как самостоятельная основная цель поведения террористов в определенном эпизоде преступления. Представляется, что в уголовном законе должен быть закреплен состав преступления, устанавливающий ответственность за подобное деяние. Именно такой подход был реализован в УК РФ до 2006 г., в одной из предыдущих редакций ст. 205, в тот период, когда она называлась "Терроризм". Представляется, что вариант дефиниции, предусматривающий самостоятельную цель "устрашение", полнее отражал сущность террористического акта, более подходил для квалификации данного преступного деяния. Цель "устрашение населения" нуждается в правовом закреплении в национальном законе.

Требуется ли предусмотреть в легальной дефиниции террористического акта, как это предлагает, например, А.И. Рарог, указание на возможные мотивы поведения террористов (политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть и т.д.)? Влияет ли мотивация на правильную квалификацию данного деяния? Думается, что в случае признания самостоятельной цели "устрашение населения" становится юридически слабо значимой причина (побуждение) девиантного поведения. Терроризм не может быть оправдан ни по каким мотивам и обстоятельствам. Любое применение насилия, как по религиозным, так и по национальным, политическим и иным соображениям, должно быть одинаково сурово наказано. Террористическое поведение, являясь частным случаем экстремистского, может совершаться с расистскими, националистическими и иными подобными мотивами. Этот момент не влияет на природу теракта, но имеет значение для полной характеристики деяния, выяснения всех обстоятельств дела, назначения справедливого индивидуализированного наказания. Поэтому представляется не целесообразным выделять в уголовном законе "экстремистский терроризм" и специально указывать на экстремистский мотив теракта.

Таким образом, подводя итог, отметим, что в целях сближения российского законодательства с общепринятыми стандартами международного антитеррористического права необходимо изменить формулировку понятия "террористический акт", данную в ст. 205 УК РФ, ст. 3 Федерального закона "О противодействии...", изложить ее в следующей редакции: "Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений либо устрашения населения, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях".

 

III. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО

 

А.А. АНАНЬЕВА

 

НОРМАТИВНЫЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ: О СИСТЕМЕ И СОДЕРЖАНИИ

 

Ананьева А.А., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского и международного частного права ФГБОУ ВО "Саратовская государственная юридическая академия".

 

Значение исследования юридических конструкций в целом и нормативных юридических конструкций в частности трудно переоценить. Их роль в формировании гражданского законодательства, без сомнения, очень велика. Их исследование позволяет выявить собственное содержание гражданско-правовой отрасли, ее особенности, решать задачи совершенствования структуры гражданского законодательства и, таким образом, создать системную основу для построения гражданского законодательства и эффективного использования гражданско-правовых средств. Нормативные юридические конструкции являются прообразом (правовой моделью) правовых норм и их комплексов, представляют собой примечательный "слой" правовой материи, не совпадающий с нормативным слоем. Каждая из таких конструкций представляет собой "ключевой, определяющий элемент именно собственного его содержания (или структуры)" <1>. Юридическая конструкция "позволяет норме права воплотиться в ткани позитивного права, объективироваться в правовом высказывании" <2>. Совершенно справедливо высказывание С.Ю. Головиной, что "задачей законодателя в процессе совершенствования нормативных правовых актов является построение таких правовых конструкций, которые отвечали бы правилам логики и требованиям законодательной техники" <3>.

--------------------------------

<1> Алексеев С.С. Восхождение к праву: поиски и решения. М.: Норма, 2001. С. 282.

<2> Халабуденко О.А. Некоторые вопросы методологии права: гражданско-правовые прерогативы и юридические конструкции // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. N 1. С. 183.

<3> Головина С.Ю. Трудовой договор как юридическая конструкция // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. N 3. С. 65.

 

При этом правовая модель и объект моделирования всегда взаимосвязаны друг с другом, поэтому если существует система моделируемых объектов (правовых норм), то и совокупность правовых моделей не может быть бессистемна. Каждая юридическая конструкция представляет собой своего рода каркас, построенный по типовой схеме, служащий основой для "нанизывания" на него конкретных правовых норм. Если такие каркасы не будут взаимосвязаны между собой определенным образом и образовывать единое целое, то и нормы права будут располагаться бессистемно. Коль скоро из юридических конструкций состоит тело права, они обречены на системное существование. Структуру системы нормативных юридических конструкций можно отобразить в виде единой типовой схемы, являющейся основой для построения системы права. Однако если основные элементы структуры системы права известны (нормы права, правовые институты, подотрасли права и отрасли права), то ответ на вопрос, что является элементами структуры системы нормативных юридических конструкций, не так очевиден. По своей сути юридические конструкции как элементы системы представляют собой идеальные образы сочетания правовых средств, которые отражают не все, а наиболее сущностные и типичные их черты, необходимые и достаточные для правовой идентификации конструируемых правовых явлений. Конкретизация происходит впоследствии, уже на уровне правовых норм, когда юридическая конструкция получает нормативное закрепление.

Нам представляется, что структурное строение системы гражданско-правовых нормативных юридических конструкций в идеале должно повторять систему гражданского права, в связи с этим в системе нормативных гражданско-правовых юридических конструкций представляется возможным выделить подсистему обязательственно-правовых юридических конструкций, в которой, в свою очередь, значимое место занимает подсистема договорных юридических конструкций. Однако эта подсистема не является замкнутой. Учитывая, что договор является универсальной правовой категорией, нормативные юридические конструкции отдельных гражданско-правовых договоров могут быть элементами иных подсистем более высокого уровня, в частности подсистемы корпоративных юридических конструкций и подсистемы юридических конструкций права интеллектуальной собственности. На более низкой ступени системной иерархии каждому правовому институту соответствует нормативная юридическая конструкция, которая применительно к рассматриваемой системе будет являться ее первичным неделимым элементом. Так, скажем, система правовых норм, входящих в правовой институт договора транспортной экспедиции, основывается на юридической конструкции данного договора. Следовательно, если в системе права первичным элементом является правовая норма, то в подсистеме нормативных юридических конструкций договоров в качестве первичного элемента выступает юридическая конструкция того или иного гражданско-правового договора, соответствующая по своему масштабу правовому институту.

Юридические конструкции каждого из гражданско-правовых договоров взаимосвязаны между собой как по вертикали, так и по горизонтали. Горизонтальная взаимосвязь обусловлена широким спектром регулируемых гражданским правом общественных отношений и разнообразностью складывающихся в жизни ситуаций, которые нужно решить с помощью правовых средств. Нормативные юридические конструкции гражданско-правовых договоров являются производными от общественных отношений, которые представляют собой систему. И если отсутствует какая-либо договорная юридическая конструкция, которая должна быть применена для решения конкретной правовой ситуации, складывающейся в повседневной жизни, то система будет неполной и не сможет полноценно выполнять свои функции. Горизонтальная взаимосвязь проявляется и в том, что юридические конструкции договоров одной направленности обладают общими чертами.

Вертикальная взаимосвязь происходит опосредованно через вышележащие подсистемы. Так, в частности, юридическая конструкция любого вида, типа договора должна соответствовать юридической конструкции гражданско-правового договора вообще, отраженной в ст. 420 ГК РФ. Далее по логике вещей нам следовало бы сказать, что юридическая конструкция гражданско-правового договора должна соотноситься с юридическими конструкциями обязательства и гражданско-правовой сделки, однако мы воздержимся от такого утверждения. Обусловлено это тем, что мы разделяем точку зрения, что конкретный гражданско-правовой договор не является правоотношением, поскольку он является правовым средством, и не может быть сделкой, поскольку юридический факт заключения договора нельзя отождествлять с самим договором.

Вообще вопрос об отождествлении договора со сделкой или правоотношением, в том числе обязательственным, не является праздным при исследовании юридических конструкций. Ведь у каждого из перечисленных правовых явлений своя, отличная от других правовая конструкция. Д.А. Корецкий справедливо отмечает: "Поскольку договор является многозначным понятием, то количественный и качественный состав его элементов зависит от того аспекта, в котором мы рассматриваем данное явление" <1>. Так, в структуру конструкции правоотношения принято включать субъективные права и обязанности, самих участников правоотношений, объект правоотношения. Структура юридической конструкции сделки определяется по-разному. Одни определяют сделку как "фактический состав, который содержит по меньшей мере одно или несколько волеизъявлений, направленных на вызывание определенного правового последствия" <2>. По мнению других, в состав сделки обязательно входит воля лица, ее совершающего <3>. И в том и в другом случае элементный состав юридической сделки отличается от состава правоотношения.

--------------------------------

<1> Корецкий Д.А. Теория договорного регулирования гражданско-правовых отношений: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Ростов н/Д, 2007. С. 9.

<2> Гражданское право: Учебник: В 3 т. / Под ред. А.П. Сергеева. М.: РГ-Пресс, 2010. Т. 1. С. 439.

<3> Новицкий И.Б. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М.: Статут, 2006. Т. 1. С. 195.

 

Прежде всего отметим, что следует отличать нормативную и ненормативную юридические конструкции гражданско-правового договора. Ненормативная юридическая конструкция гражданско-правового договора представляет собой совокупность взаимосвязанных договорных условий. При правовом моделировании договора как соглашения объектом моделирования будут выступать в первую очередь договорные условия. В нормативных юридических конструкциях отражаются наиболее типичные сущностные черты, которые должны быть отражены в условиях конкретного договора. В частности, формулируется в наиболее общем виде условие о предмете договора, основные права и обязанности сторон, условие об ответственности и т.п. Кроме того, в юридических нормативных конструкциях обязательным элементом являются три группы существенных условий договора: 1) предмет; 2) условия, названные в качестве существенных в законе; 3) условия, необходимые для данного вида договора. Однако, как было указано выше, нормативные юридические конструкции отдельных видов гражданско-правовых договоров находят свое отражение в соответствующих правовых институтах, нормы которых, в свою очередь, закрепляют модель договора как обязательственного правоотношения. Из этого, в частности, следует, что нормативная юридическая конструкция договора по набору элементов несколько шире, чем его ненормативная конструкция. Договорные условия в правоотношении сводятся к правам и обязанностям сторон, т.е. к содержанию правоотношения. В условии о предмете отражается объект правоотношения. Однако помимо содержания и объекта любое правоотношение конструктивно в себя включает субъектов, которые не могут быть элементом конструкции ненормативного договора. Субъектный состав играет важную роль при формировании нормативной юридической конструкции гражданско-правового договора.

От него зависит одно-, двух- или многосторонний характер договора. В.В. Витрянский отмечает, что в зависимости "от субъектного состава отношений, связанных с перевозкой, можно говорить о таких видах договора перевозки, как договор перевозки пассажира, участником которого является пассажир; договор перевозки груза (как реальный, так и консенсуальный), который заключается перевозчиком с грузоотправителем; договор о порядке организации работы по обеспечению перевозок, заключаемый между транспортными организациями" <1>. Субъектный состав позволяет определить наличие либо отсутствие третьих лиц, в частности выгодоприобретателей. Кроме того, он влияет на качественную характеристику договора. Так, например, если стороной договора выступает гражданин-потребитель, то договор чаще всего признается публичным и на него распространяются положения Федерального закона "О защите прав потребителей".

--------------------------------

<1> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга четвертая: Договоры о перевозке, буксировке, транспортной экспедиции и иных услугах в сфере транспорта. М.: Статут, 2003. С. 10.

 

Кроме того, в нормативной юридической конструкции отражаются наиболее значимые черты и характеристики данного вида договора. О.А. Красавчиков отмечал: "Индивидуализация договора обнаруживается в целом комплексе явлений (состав участников, объекты, характер и содержание возникающего из договора правоотношения, структура последнего и т.д.). Современная типизация социальных связей - это лишь одна из сторон процесса общественного развития, которая не устраняет, а скорее предполагает многообразие индивидуальных форм и средств достижения поставленных целей, многообразие конкретики повседневного бытия, характера и уровня развивающихся потребностей, удовлетворения соответствующих интересов" <1>.

--------------------------------

<1> Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. М.: Статут, 2005. Т. 2. С. 276.

 

Нормативная юридическая конструкция договора позволяет судить и о таких его общих характеристиках, как возмездность, фидуциарность, взаимность и т.п. Кроме того, она позволяет квалифицировать такой договор как договор в пользу третьего лица, договор присоединения, публичный договор, рамочный, опционный, абонентский договор и т.п.

Итак, нормативная юридическая конструкция гражданско-правового договора в качестве элементов включает в себя сущностную характеристику:

- предмета гражданско-правового договора, позволяющую определить его целевую направленность и общую характеристику, а также объект будущего обязательства;

- иные существенные условия (при их наличии);

- субъектный состав.

Вся остальная конкретика, отражающаяся в нормах права, на нормативную юридическую конструкцию влияние не оказывает и может лишь служить для выделения юридических конструкций отдельных подвидов данного договора. Вместе с тем правовые нормы оказывают влияние на формирование ненормативных юридических конструкций, поскольку задают определенные рамки, в которых действуют участники конкретного соглашения.

 

А.А. ВОЛОС

 

ВОПРОСЫ СООТНОШЕНИЯ ПРИНЦИПОВ НАДЛЕЖАЩЕГО И РЕАЛЬНОГО

ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

 

Волос А.А., кандидат юридических наук, преподаватель кафедры гражданского и международного частного права ФГБОУ ВО "Саратовская государственная юридическая академия".

 

В науке неоднозначно решается вопрос о соотношении принципов надлежащего и реального исполнения. При этом считаем, что разрешение названной проблемы имеет как теоретическое, так и практическое значение, что на конкретных примерах будет показано ниже.

По мнению одних исследователей, надлежащее и реальное исполнение соотносятся как общее и часть. Так, Н.И. Краснов отмечает: "Надлежащее исполнение является понятием более общим, а реальное исполнение - одно из частных требований, входящих в содержание надлежащего исполнения" <1>. В приведенной трактовке реальное исполнение сводится к требованию о предоставлении должником кредитору предмета обязательства, т.е. передаче вещи или совершении иного действия, обусловленного договором <2>. Возникает обоснованный вопрос, есть ли в этом случае практический смысл выделения отдельного принципа реального исполнения, если он всего лишь частное проявления принципа надлежащего исполнения? Сам Н.И. Краснов положительно отвечает на этот вопрос. В обоснование данной позиции приводится следующий аргумент: реальное исполнение - главное требование из всей совокупности требований о надлежащем исполнении, без которого все остальные требования стали бы беспредметными <3>. Считаем, автор вполне справедливо сделал акцент на значении принципа реального исполнения, в отсутствие которого обязательственное правоотношение лишилось бы смысла. Действительно, осуществление действий (отказ от действий), которые являются предметом обязательства - краеугольное требование среди всех обязанностей должника, вокруг которого выстраиваются все другие (количество, качество, срок, способ и т.п.), поэтому, даже если предположить, что надлежащее и реальное - общее и часть, имеются теоретические и практические причины выделения самостоятельного принципа реального исполнения.

--------------------------------

<1> Краснов Н.И. Реальное исполнение договорных обязательств между социалистическими организациями. М.: Госюриздат, 1959. С. 16.

<2> См.: Там же. С. 13 - 14.

<3> См.: Там же. С. 16.

 

Схожая точка зрения у С.В. Сарбаша, по мнению которого "генеральный характер этого принципа (надлежащего исполнения. - А.В.) заключается в том, что он в широком смысле обнимает собой все другие: принцип реального исполнения, принцип недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательства, принцип сотрудничества и добросовестности. Всякое надлежащее исполнение является реальным исполнением" <1>. Мысль о том, что принцип надлежащего исполнения включает в себя все другие начала исполнения, представляется интересной. Действительно, с точки зрения буквы и духа закона обязательственное правоотношение должно стремиться в своем развитии к надлежащему исполнению, которое является наиболее правильным и желаемым способом прекращения обязательства. Однако, с другой стороны, принцип надлежащего исполнения нельзя рассматривать как простую совокупность других начал исполнения хотя бы потому, что он включает в себя такие элементы (количественные, качественные характеристики предмета обязательства, срок, место исполнения и т.п.), которые в большинстве случаев не имеют отношения к другим принципам. Кроме того, такие принципы, как экономичность исполнения, содействие сторон, имеют особую специфическую сущность, изучение которой и ее сравнение с надлежащим исполнением - отдельный проблемный вопрос.

--------------------------------

<1> Сарбаш С.В. Общее учение об исполнение договорных обязательств: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 23.

 

Несколько спорным видится следующее суждение С.В. Сарбаша. По мнению автора, принуждение к исполнению в натуре не относится к исполнению в подлинном смысле этого слова, так как на стадии принуждения к исполнению обязательства правоотношение имеет правоохранительный характер <1>. Сложно согласится с приведенной точкой зрения. Считаем, что принципы исполнения обязательств, как и все обязательственное право в целом, ставят своей целью гарантировать интересы участников гражданского оборота, следовательно, они находят свое отражение на всех стадиях развития гражданского правоотношения. Как верно замечено Е.В. Вавилиным, процедурная реализация прав и исполнение обязанностей и защита нарушенного права - это отдельные стадии механизма реализации прав и исполнения обязанностей <2>. Полагаем, суть любого принципа заключается в том, что он является основополагающим началом какого-либо явления, действующим на всех стадиях его развития. Вряд ли на одной стадии механизма реализации прав и исполнения обязанностей будет действовать один принцип, а на какой-либо иной стадии - другой.

--------------------------------

<1> См.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005; СПС "КонсультантПлюс".

<2> См.: Вавилин Е.В. Принципы гражданского права. Механизм осуществления и защиты гражданских прав. Саратов: Саратовская гос. академия права, 2012. С. 162.

 

С мнением о том, что принуждение к исполнению в натуре не относится к исполнению в подлинном смысле этого слова, трудно согласиться еще по одной причине. Как было указано, начала обязательственного права можно условно разделить на регулятивные и охранительные <1>. Считаем, что принципы надлежащего и реального исполнения в большей мере имеют именно правоохранительную направленность. Сказанное подтверждается судебной практикой: доказанный факт неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства является основанием для принудительных мер по отношению к должнику, которые активно принимаются судами. Следовательно, действие принципов надлежащего и реального исполнения на стадии защиты нарушенного права имеет особое значение.

--------------------------------

<1> Применительно к нормам-принципам гражданского права подобную классификацию предложила О.А. Кузнецова (см.: Кузнецова О.А. Нормы-принципы российского гражданского права. М.: Статут, 2006. С. 83 - 84).

 

Некоторые авторы рассматривают надлежащее исполнение как часть реального. Например, А.В. Венедиктов писал: "Реальное исполнение договорных обязательств охватывает надлежащее выполнение всех количественных и качественных показателей: не только своевременную сдачу всего количества предусмотренной договором продукции, но и сдачу ее в установленном ассортименте, в соответствии с установленными стандартами и т.п." <1>. Представляется, что автор неоправданно расширил сущность категории "реальное исполнение", так как соблюдение условий о количественных и качественных показателях, сроке, ассортименте, качестве (соответствие стандартам) относится к надлежащему исполнению, а не к реальному. Данный факт прямо вытекает не только из положений ст. 309 ГК РФ, но и из норм советского законодательства, на основе которых и делал свои выводы цивилист.

--------------------------------

<1> Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.; Л.: АН СССР, 1954. С. 164.

 

Схожая позиция у О.С. Иоффе: "На стадии нормального развития обязательства он (принцип реального исполнения. - А.В.) предполагает надлежащее исполнение, а после допущенной должником неисправности и исполнение в натуре" <1>. При всей оригинальности подобной точки зрения следует с ней не согласиться. По мнению автора, на стадии нормального развития обязательства реальное и надлежащее исполнение соответствуют друг другу, т.е. реальное исполнение в данном случае есть и надлежащее. Однако это не так. Как было показано выше, надлежащее исполнение включает в себя, в частности, соблюдение условий о сроке, качестве, количестве и т.п., чего нельзя сказать о реальном исполнении. Так, передача вещи с нарушением срока будет реальным исполнением, но ненадлежащим.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С. Избранные труды: В 4 т. СПб.: Юрид. центр Пресс. 2004. Т. 3. Обязательственное право. С. 107 - 108.

 

Особое мнение у М.И. Брагинского. Реальное и надлежащее исполнение, по утверждению ученого, - разноплоскостные явления. В первом выражена сущность исполнения как совершения определенного действия, а во втором - качественная характеристика действия (воздержания от действия) <1>. Утверждается, что, "проверяя, исполнил ли должник обязательство, ставят перед собой два самостоятельных по значению вопроса: совершило ли лицо действия... и каким образом они совершены" <2>. Подобный вывод в целом соответствует судебной практике: суд оценивает, имело ли место само исполнение, а затем - было ли оно надлежащим. Так, по одному из дел арбитражный суд, принимая решение, исходил из недоказанности надлежащего исполнения обязательств, однако факт реальности исполнения спорной сделки имел место <3>.

--------------------------------

<1> См.: Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. Мн.: Наука и техника, 1967. С. 194 - 195.

<2> Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. Мн.: Наука и техника, 1967. С. 194 - 195.

<3> См.: Определение ВАС РФ от 22 июля 2014 г. N ВАС-9494/14 по делу N А63-1805/2013 // СПС "КонсультантПлюс".

 

Аналогичной позиции придерживается и В.С. Белых, по мнению которого реальное исполнение - это совершение действий по исполнению договора. Указанные действия "не сводятся только к обязанности исполнить обязательство в полном соответствии с условиями договора о предмете. Реальное исполнение предполагает также совершение должником других действий, как-то: отгрузка продукции, оплата ее покупателем и др." <1>. Приведенная точка зрения заслуживает особого внимания, хотя представляется, что автор не в полной мере раскрыл, что означают так называемые "другие действия", входящие в сущность реального исполнения, но не относящиеся к надлежащему. Также не совсем понятно, почему отгрузка продукции, оплата ее покупателем не относятся к обязанности исполнить обязательство в полном соответствии с условиями договора о предмете.

--------------------------------

 

КонсультантПлюс: примечание.

Монография В.С. Белых "Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России" включена в информационный банк согласно публикации - Проспект, 2009.

 

<1> Белых В.С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России: Монография. М.: Проспект, 2014. С. 364.

 

Тем не менее наиболее обоснованной выглядит позиция, согласно которой анализируемые принципы рассматриваются как различные, но взаимосвязанные явления. Реальное и надлежащее исполнение не всегда соотносятся как частное и общее. Считаем, возможны разнообразные формы их взаимодействия.

Во-первых, в некоторых случаях ненадлежащее исполнение становится нарушением требования о реальном исполнении, происходит своего рода сращивание, слияние названных категорий. Например, передача елочных игрушек с нарушением срока, но уже после Нового года, является не только ненадлежащим исполнением, но и неисполнением обязанности в принципе. Желаемый результат правоотношений (покупка определенных предметов к празднику) недостижим, следовательно, нет возможности обеспечить реальное исполнение.

Также сложно признать реальным исполнением передачу вещи такого качества, которое не позволяет использовать последнюю по назначению. Традиционно обязанность передать товар соответствующего качества считается составным элементом принципа надлежащего исполнения. Однако в силу п. 2 ст. 475 ГК РФ в случае существенного нарушения требований к качеству товара покупатель имеет права замены товара. В данной норме находит свое отражение не только принцип надлежащего исполнения, но и принцип реального исполнения. Аналогичная ситуация прослеживается применительно к правилам о последствиях передачи некомплектного товара (п. 2 ст. 480 ГК РФ).

Перечень подобных примеров можно продолжать: поставлены товары в ненадлежащее место, которое не имеет никакого отношения к кредитору; переданы вещи такого количества, которое не позволяет их использовать по назначению (например, 0,1% изделий от количества, предусмотренного соглашением сторон), и т.п. С точки зрения смысла, духа гражданского права в указанных случаях отсутствие надлежащего исполнения означает одновременно и нарушение принципа реального исполнения. Сказанное характеризуют взаимопроникновение анализируемых категорий.

Во-вторых, развивая упомянутую идею В.С. Белых, следует отметить, что реальное исполнение может включать в себя не только юридические действия, предусмотренные соглашением сторон, но и фактические действия, направленные на исполнение обязанности и не входящие в сущность надлежащего исполнения. Например, подготовка автомобильного транспорта к перевозке груза, назначение работников, которые будут выполнять конкретную работу, подготовка рабочего места и т.п.

В-третьих, надлежащее исполнение связано с выполнением действий в строгом соответствии с договором, законом, обычаями делового оборота. Реальное исполнение означает прежде всего достижение желаемого результата правоотношения. Однако подобный результат может и не наступить при надлежащем исполнении обязательства должником по обстоятельствам, не зависящим от его воли (например, в случае злоупотреблений правом со стороны кредитора). Данная ситуация возможна, в частности, применительно к договорам возмездного оказания услуг. Как обоснованно полагают некоторые авторы, совершение определенных действий по договору оказания услуг может считаться надлежащим исполнением, даже если не достигнут желаемый результат <1>. В этой связи оригинальна позиция Л.В. Санниковой, по мнению которой следует различать такие категории, как качество оказания услуги и качество результата услуги <2>. Полагаем, что надлежащее исполнение связано с качеством оказания услуги, а реальное - с качеством результата услуги.