Темный Ветер с зеленых холмов 13 страница

Адучи стремительно обернулся, но никого не увидел. Темнота уже сгустилась настолько, что в нескольких метрах лишь смутно различался бесформенный кустарник. Не помогло и периферическое зрение, которому начал обучать его Айрук. Отсветы от костра мешали уловить постороннее движение. Ориентироваться по запахам мешал ветер. Он позволял уловить только те запахи, которые приносил с собой. Это всегда сужало спектр ощущений. Вот и сейчас это были только запахи листвы и реки. Больше ничего. Адучи прислушался. В последнее время его слух стал воспринимать настолько тихие звуки, что позволял услышать при определенной концентрации шум крыльев птицы в десятках метров над землей. Сейчас он различал лишь шорох травы, шелест ветвей, царапающих друг друга листвой, дуновение ветра, плеск текущей воды. Никого.

Адучи посмотрел на маску Наставника, пытаясь проследить направление его взгляда, но Айрук сразу уловил этот маневр и демонстративно завертел головой в разные стороны.

- Ничего не чувствую, - хмуро пробормотал Адучи.

Айрук пожал плечами, мол, нет и нет. Вдруг изза того самого кедра, за которым еще недавно прятался сам Адучи, послышался радостный вопль, и к костру вылетела заостренная палка, воткнувшись у самых ног Наставника. Оттуда выскочил Унген, торжествующе взирая на раздраженного друга.

- Как никого не чувствуешь? А меня? - он захохотал и, кувыркнувшись, подкатился к огню.

- Ничего удивительного, - Айрук смотрел черными провалами глазниц в маске на обоих мальчиков. - Будь на твоем месте Унген, он тоже не заметил бы тебя. Поэтому не торопитесь разочаровываться в себе. Просто вам предстоит еще многому научиться. Вы только еще в самом начале Пути, а значит, запаситесь терпением и вниманием. Запомните: нетерпение - один из самых худших пороков.

Наставник встал и жестом позвал мальчиков за собой, шагнув в темноту. Адучи и Унген торопливо, но, стараясь не производить лишних звуков, последовали за ним.

Глубокая, непроглядная темнота ночного леса не позволяла видеть превратности ландшафта, и Адучи успел за несколько минут шесть раз споткнуться и два раза упасть, ощутимо ударившись коленями и локтями о выступающие из земли корни и остроконечные камни. Судя по глухим звукам и сдержанному шипению, он понял, что Унген чувствует себя в темноте тоже не очень уверенно. Еще через несколько минут они окончательно потеряли друг друга. Кричать Адучи не решился, поэтому оставалось рассчитывать лишь на свои возможности. Он замер, раскинул в стороны руки, растопырив пальцы, и закрыл бесполезные сейчас глаза. Нужно было отпустить свои чувства странствовать по окружающей темноте. Только так, анализируя тончайшие импульсы, ощущаемые кончиками пальцев, словно антеннами, улавливающими невидимые волны, можно поймать слабый сигнал, выдающий чьелибо присутствие. Никого. Или Унген тоже замер, или ушел слишком далеко. О том, чтобы поймать ощущение Айрука, невозможно было даже мечтать. Он, скорее всего, специально устроил все эти блуждания. Что он там говорил? "Почувствовать нужно чемто внутри себя". Чем? "Уловить волны". Легко сказать...

"Руки могут очень просто воспринимать невидимые волны. Ладони и пальцы могут не только улавливать их, но и собирать и даже излучать самостоятельно". Айрук учил их этому, продемонстрировав фокус с огнем. Он протянул руки к кучке сухого хвороста. -

Руки обладают на самом деле невероятным могуществом, - Айрук плавно поводил ладонями над сушняком, - они являются проводниками силы, которая находится гдето внутри нас. Но она не ограничена нашим телом, она связана с силой, которая разлита вокруг и которая насыщает все окружающее. Эти силы постоянно стремятся к воссоединению и, объединившись, они способны творить чудеса...

Костер, вдруг ни с того ни с сего вспыхнул, жадно пожирая сухие ветки.

- Все дело в способности освобождать свои силы, - просто сказал Наставник и улыбнулся.

Адучи опять замер. Слабый зуд в кончиках пальцев задал направление. Ошибки быть не должно. Там, в темноте, должен находиться либо Унген, либо Наставник, потому что Адучи настроился именно на них. Айрук говорил: "Когда мы хотим найти когонибудь, мы уподобляемся охотникам, которые охотятся за ощущениями. А это значит, что мы должны довести наше тело до состояния, когда оно на расстоянии может отличить белку от оленя, использовав для этого только лишь свои ощущения. Научиться выделять среди тысяч ощущений одно, вот истинное мастерство настоящего охотника. Сделать это сложно, особенно в самом начале обучения, потому что в этом мире излучает все...".

В данный момент Адучи был уверен, что обнаружил Унгена. Он медленно двинулся в выбранном направлении, стараясь соблюдать все тонкости этого искусства, которому настойчиво обучал мальчиков Айрук. Както раз он увел их далеко в тайгу...

- Ты боишься? - голос Наставника в нескольких шагах слева. Ничего не видно - повсюду тьма, уже давно наступила ночь. - Тьма для тебя - накидка. Она парализует твои органы чувств, с помощью которых ты привык ориентироваться в этом мире. Стоило прикрыть их, и все: ты ослеп и оглох, ты растерян и обездвижен.

Адучи протягивает руку вперед. Сплошной кустарник, впереди дороги нет.

- Она может делать с тобой все, что угодно, ты в ее власти. Сейчас ты подавлен и выступаешь в роли жертвы. Твой страх насыщает ночь опасными излучениями, звучащими на невидимых струнах пространства тревожными аккордами. Злобные существа, которые с легкостью улавливают подобные звуки, обычно приходят к их источнику, чтобы поживиться его силой. Причем человек или животное могут даже не увидеть до последнего момента подстерегающую их опасность.

Адучи, широко раскрыв глаза, осторожно двигается вперед шаг за шагом, пытаясь разглядеть сплетение растительности впереди. Яркая ослепительная вспышка больно бьет по обостренному зрению. Адучи вскрикнул и завалился в сторону, упав на мокрый скользкий мох, устилающий землю под ногами. Этот взрыв света был похож на блик фотовспышки, сработавшей перед самым лицом.

- В темноте зрение работает совершенно подругому. Зрачки сильно расширяются, привыкая к новым условиям. В это время глаза особенно уязвимы. Любой свет, особенно внезапный и сильный, парализует их. И чем сильнее источник света, тем дольше паралич. Сейчас ты попался на этот трюк. Будь я твоим противником, ты бы оказался полностью в моей власти. Любая ошибка в этом мире может стоить нам жизни, запомни это...

Из обожженных глаз побежали непрошеные слезы. Адучи постарался подавить их в себе, но не смог. Хорошо еще, что Унгена не было поблизости, было бы чертовски обидно, если бы он увидел его в таком беспомощном состоянии. Айрук прочитал его мысли:

- Унген сейчас находится в ста метрах от нас. Он лежит в овраге и размышляет о том, что только что было сказано тебе. Однако ему еще труднее, мне пришлось скрутить его веревками, потому что, ослепнув, он полез драться и очень рисковал окончательно лишиться зрения, наткнувшись на заостренную ветку.

Адучи хмыкнул, представив себе связанного друга, однако строгий голос Наставника заставил его вздрогнуть:

- Ахш... Ты расслабился сейчас, кеспокчи, решив, что это только игра. Это тоже твоя слабая черта - делить происшествия на "важные" и "не важные". И пусть тебя не вводит в заблуждение мой голос. В следующий раз вместо меня может оказаться Кишгуш или любой другой из ночных духов. Они очень натурально могут подделывать голоса. Ведь сейчас у тебя нет никакой уверенности что я - это я, только знакомый голос. Сейчас ты опять полагаешься на свой слух, считая, что рядом Айрук. Но поверь, у тебя не должно быть никакой, абсолютно никакой уверенности в этом...

Адучи почувствовал, как липкий холодный страх пополз по спине, обвиваясь змеем вокруг позвоночника. Эти слова в темноте напугали его. Айрук - или ктото другой - замер поблизости, очевидно, наблюдая за его поведением. Вдруг послышался слабый заунывный звук. Тело среагировало мгновенно, Адучи принял оборонительную стойку, выхватив изза пояса небольшой охотничий нож. Движение впереди, и чтото мягкое и холодное коснулось его лица. Мальчик закричал и ударил перед собой, но нож вспорол пустоту. Нужно было атаковать, завладеть инициативой, не позволяя противнику переменить местоположение. Но о какой инициативе могла идти речь, когда все тело сковал железными тисками дикий неуправляемый ужас. К тому же Адучи вспомнил предостережение насчет веток. Острая ветка вполне может пробить глаз, горло или даже живот, если налететь на нее с разбега. Да и преимущества противника были очевидны, он явно видел каждое движение мальчика. Положение было безнадежным. Снова голос Айрука за спиной:

- Испуг заставил тебя забыть все, чему тебя учили. Тебе нужно обуздать свои чувства. Иначе ты мертвец. Человек внутри тебя будет постоянно обманывать. Нечеловек, который тоже является частью твоей сущности, будет постоянно спать. Незавидное положение. Вот сейчас, например, ты не можешь быть уверен, что я Айрук, но все дело в том, что у тебя нет никакой уверенности и в обратном. И ты можешь запросто пырнуть ножом своего Наставника только потому, что он решил немного поучить тебя. Ведь так? Брось нож, кеспокчи... - последние слова не могли принадлежать Айруку. Они были произнесены злобно, с надрывом, с какойто шипящей интонацией, не свойственной людям. И... затем спокойный голос Наставника с противоположной стороны:

- Брось нож, Максим. Он тебе уже не поможет...

Адучи был готов потерять сознание от страха, но вдруг странная ярость обожгла его изнутри. Он замер, перехватив нож, как учил его Айрук, клинком к руке, крепко зажав рукоятку пальцами в захвате, именуемом "капкан". Вторая рука, согнутая в локте, закрыла горло открытой ладонью. Устойчиво расставив ноги, он уперся ими в водянистый мох и, издал пронзительный вопль: "Тэрь! Арк ахаш", - призывая на помощь Небо и направляя свою силу узким лучом вперед, перед собой, застыл, закрыв глаза. Так он простоял до утра, в настороженной дремеполусне, готовый умереть и убить одновременно, иногда подбадривая себя и прогоняя сон звонким кличем: "Тэрь! Тэрь!". Голос лжеАйрука больше не беспокоил его, но гвозди страха, вбитые им в нервную систему, не позволяли телу ни на секунду поверить в то, что сейчас рядом никого нет.

Утренняя свежесть принесла с собой ощущение того, что все закончилось. Адучи открыл глаза и, пошатнувшись, осмотрелся вокруг. Невдалеке, прямо на земле, сидел ктото в серой накидке, скрывающей закутанного в нее с ног до головы незнакомца. Адучи перехватил нож в другую руку и шагнул к неподвижной фигуре. Под ногой хрустнула ветка, и человек в сером, откинув капюшон, развернулся, поднимаясь на ноги. На Адучи смотрели застывшие черты белоголубой маски...

Сейчас это воспоминание несколько взбудоражило нервы, и Адучи почувствовал, что теряет нить, ведущую его сквозь темноту к Унгену.

"Стойка для ходьбы ночью" могла бы показаться смешной и нелепой при свете дня любому человеку, не имеющему подобного опыта передвижений. Но, окажись этот человек ночью здесь, в безлюдном предгорье, погруженном во мглу, его движения оказались бы гораздо более жалкими и совсем не вызывающими улыбки. Здесь ставка - жизнь. Ночь и Лес ночью - категории, совершенно незнакомые современному человеку. Любое отклонение от специальной системы поведения обычно заканчивается трагически.

Адучи медленно двигался вперед. Одна рука - впереди, проводник и защита от возможной опасности. Другая - сбоку, прикрывает согнутым локтем бок и сжимает нож, готовый молниеносно поразить противника. Голова чуть наклонена вниз, подбородок защищает шею, почти прижимаясь к груди. Зрение расфокусировано. Ноги чуть согнуты в коленях.

Подул легкий ветерок, принеся с собой запахи гнили, тины и воды. Значит, справа болото. Адучи остановился и понял, что настройка безнадежно сбита. Придется применить хитрость.

Он практически на ощупь нашел иссохшее поваленное дерево, срезал ножом несколько веток и, выбрав на земле ровный пятачок сухой земли, сложил их в кучу. Наклонившись, он сложил руки вместе и, образовывая из двух пальцев - среднего и большого - кольца на каждой, соединил их между собой. Так учил делать Айрук, когда предстояло обращаться с огнем.

"Огонь - это энергия, это Сила. Тайшин обязан уметь управляться с огнем. Огонь - это одна из Сил, находящихся в основе мироздания, могущественных Сил, поэтому обращайся с ней почтительно, как с одним из основных ДуховПомощников. Только тогда она не причинит тебе вреда. В нашем теле Огонь находится на кончиках твоих пальцев, средних пальцев на руках. Объединяя его с Пустотой, которая скрыта в больших пальцах, ты замыкаешь Силу в Кольцо и вызываешь ее к жизни...".

Адучи поместил руки перед собой и прошептал, склонив голову и обращаясь к древнему божеству, "Матери Огня", покровительнице шаманов:

- ОТАНА, согрей меня, дай мне огня.

Зажигать костер руками он, конечно, еще не умел, но зато Айрук научил его быть предусмотрительным. Из бокового кармана ветровки появился маленький кожаный чехол. Адучи извлек из него серную бумажку, отломанную от спичечного коробка, и пару укороченных спичек. Все это было запаяно в полиэтилен и не боялось сырости даже в случае попадания в воду. Надорвав пакетик, мальчик чиркнул спичкой и поджег один из прутиков. Поразительно, но костер загорелся сразу, даже несмотря на обильную сырость, пронизывающую все вокруг, включая воздух! Это Огонь отвечал младшему брату взаимностью за уважительное отношение. Адучи еще раз поблагодарил Дух Огня за помощь и, удостоверившись в том, что пламя не погаснет в ближайшие пятьдесять минут, стремительно покинул световой круг, образовавшийся вокруг пылающих веток. Свет от костра будет виден за несколько десятков метров. Адучи сознательно не стал сооружать заградительный маскировочный полог. Унген сам придет к нему. Нужно только занять удобную наблюдательную позицию и дождаться его. Адучи выбрал в качестве подобного места старый ветвистый кедр в нескольких метрах от огня и, легко взобравшись по массивному стволу, лег на одну из толстых веток, практически растворившись в гуще иголок и темноты. Освещенная поляна раскинулась внизу как на ладони. Унген не мог уйти далеко. Костер наверняка ему виден, и десяти минут, отпущенных на сгорание сушняка, будет вполне достаточно, чтобы он пришел на маяк. Он, естественно, не сунется в светлое пространство, а будет бродить гденибудь поблизости, в темноте, пытаясь вычислить хозяина костра. Но и этого будет достаточно. Здесь Адучи сможет без труда обнаружить его, как только погаснет последняя искра. К тому же скоро рассвет. Минут через тридцать начнет светать, и если Унген не объявится раньше, то можно будет просто громко позвать его. Утром это позволительно. Утром кермосы менее опасны и не смогут прийти на голос или, перехватив его, скопировать подобный и шептаться между деревьев, пытаясь обмануть Унгена, блуждающего гдето неподалеку. Это Правило: до рассвета не произносить громко ни одного слова. Обитатели ночного леса чутко ждут подобной оплошности.

Адучи молча смотрел сверху вниз. Вдруг ему показалось... нет, точно... гдето неподалеку человеческий голос! Ночью, в лесу!!! Это наверняка были Айрук с Унгеном, никого другого здесь просто не могло быть в это время суток! А люди внизу шли на свет костра и переговаривались друг с другом, не скрывая своего присутствия. Нет, это слишком явное нарушение правил! Может, это всетаки охотники? Голоса все ближе. Вот один, более тонкий, мальчишеский, это Унген. Неужели это всетаки он? Голоса замолкли. Адучи прислушался. Шаги уже рядом. Двое идут, продираясь сквозь кусты, словно два неуклюжих слепых медведя. Нет, Айрук не может так двигаться!!! Да и Унген... Снова заговорили:

-...он гдето здесь...

- Конечно... костер зажег... вот тупица...

- Он, наверное, заблудился...

Это определенно их голоса. Но ведь голоса можно украсть...

Кусты раздвинулись, и на освещенную поляну вышел Айрук, за ним, озираясь, грузно вывалился Унген. Адучи облегченно вздохнул и хотел уже закричать им сверху, что они похожи на двух неуклюжих медведей, но чтото остановило его. Какоето смутное беспокойство, какаято неуловимая деталь заставила его промолчать и еще крепче вжаться в колючую хвою ветки. Он молча смотрел вниз, пытаясь определить причину этой настороженности, разглядывая Наставника и друга, ничего не понимая. Они вели себя, словно обычные люди, увидевшие ночью огонь костра в лесу. Наверное, всетаки урок был закончен. Айрук отыскал заплутавшего Унгена, и они вдвоем отправились искать Адучи. Ну конечно, поэтому и ведут себя так беспечно - кто же еще мог зажечь костер? Все просто. Нужно спускаться. Только...

Вот оно! Искры. Зеленоватые искры на острие огненных язычков. Да и свет огня заметно побледнел, померк, стал тусклым. Адучи ощутил волну ужаса. Там, внизу, были не люди! Огонь предупредил его об этом. Это - визитная карточка "мынчаркермосов" - оборотней: зеленоватые проблески, появляющиеся в пламени при их присутствии. Кусты снова зашуршали, и к костру вышли... Айрук и Унген. Адучи судорожно вздохнул, еле сдерживая крик, которым он хотел предупредить тайшинов об опасности, но вновь прибывшие никакой опасности не замечали. Они спокойно подошли друг к другу и, совершенно невозмутимо обменялись фразами:

- Где он?

- Его здесь нет.

- Где?

- Он рядом. Я чувствую...

- Скоро рассвет.

- Он рядом...

Страх душил и обвивал мальчика леденящими щупальцами. Адучи хотелось превратиться в дерево, слиться с ним, понимая, что любое неосторожное движение выдаст его присутствие. Оказывается, украсть можно не только голос...

На поляну вышли еще двое. Айрук и Унген. Через минуту внизу было восемь "Айруков" и восемь "Унгенов". Одни сидели перед костром, пламя которого уже не искрило, а просто сменило цвет, став зеленовато- синим. Остальные бродили вокруг, переговариваясь. Если какойнибудь заблудший охотник действительно вышел бы сейчас на призрачный свет костра, он бы наверняка лишился рассудка. Нереальные голубые отсветы освещали лица зловеще похожих друг на друга "близнецов", рожденных не человеком, а созданных из неизвестной людям, иной материальности.

Адучи почувствовал приступ тошноты. Она всегда приходит, когда мир вокруг перестает быть обычным. Живот горел изнутри, словно огонь костра перебрался туда, спасаясь от лесных духов. Сердце бешено колотилось, и мальчику казалось порой, что жуткие существа внизу прислушиваются к этому невероятно громкому стуку.

- Эй, ты...

- Ты где?

- Где? Где?

Духи звали его знакомыми голосами, и если бы мальчик не видел их сейчас, то непременно купился бы на этот обман.

Костер стал вдруг стремительно гаснуть и, наконец, совсем потух.

- Эй, мальчик, иди к нам... - звучало снизу, из темноты, и не было в мире ничего страшнее этого зова.

Небосвод вдалеке просветлел. Звезды стали, мерцая, исчезать одна за другой, растворяясь в синеющем небе. Близился рассвет.

 

Они сидели на каменном плато, поросшем коегде пучками мелкой рыжеватой травы. Внизу шумела быстрая речка, пробивая дорогу сквозь каменистое дно ущелья. Позади сидящих темнел стройными стволами горный лес.

Адучи был одет в простой серый халат, наподобие того, который носил Айрук. Шорхит был наряжен в какуюто аляповатую хламиду, увешанную различными предметами. Заметив, что мальчик с любопытством рассматривает его наряд, старик тихо спросил: "Нравится?".

- Да, очень. Но я... с трудом могу смотреть на него. Он ускользает от моих глаз. Наверное, это потому, что он слишком пестрый.

- Нет, - Шорхит развел в стороны руки, словно давая Адучи возможность более тщательно рассмотреть его одежду.

- Нет, - повторил он, - это не оттого, что на нем много всего. Твои молодые глаза справились бы с таким количеством деталей. Дело в другом: маньджак - шаманский кафтан - сдвигает уровень твоего внимания.

- Ккуда?

- В другой мир. Он тянет тебя за собой, потому что в нем слишком много Силы. Он и сшит специально для того, чтобы в нем, кам мог беспрепятственно выдержать давление иного мира и общество - его обитателей. Это необычный халат. Он является чемто вроде скафандра для космонавта, но на самом деле его предназначение гораздо важнее. Маньджак шьется по особому внушению духакермоса. Это подарок и защита. Все его части сначала готовятся отдельно, а уже потом сшиваются вместе. Вот посмотри сюда. Да не так, не останавливай взгляд, отпусти его. Позволь глазам быть свободными. Основная часть маньджака - шуба, шьется из белой овчины и сшивается сухожилиями. Это не просто дань традициям. Нитки могут все испортить, в них слишком много лишнего, они сделаны чужими руками, а это опасно. Все должно быть продумано до мелочей. Рукава шубы обшиваются вот здесь, видишь, полоской из шкурки рыси. Вдоль нижней части рукавов подвешиваются медные бубенцы - "кюзюну". Их должно быть ровно девять штук. На правом - четыре, на левом - пять. Именно "кюзюну" служат каму защитой в чужом мире. Их звон - "шаныр" - отпугивает хищных духов. Вот здесь ты видишь специальные подвески для кисетов. Эта красная лента - пояс, "курдак". Боковая принадлежность маньджака - большой жгут из темной материи, имеет голову и пасть. Называется она "Джутпа", чудовище подземного царства Эрлика. Набедренные принадлежности: когти беркута и лапы медведя. Наплечные - пучки перьев филина, совы и беркута. Части животных не просто символ. Животные находятся в особенных отношениях с миром, и это влияет на их способность накапливать Силу. Поэтому кам усиливает защиту маньджака посредством применения магических аспектов мира животных. На груди, вот здесь, швы с девятью узлами. Это ремни из козьей кожи.

- Шорхит, зачем ты это все так подробно рассказываешь мне? Старик усмехнулся и пожал плечами:

- Потому что ты вплотную столкнулся с миром шаманов.

- А разве учение тайшинов и учение шаманов - это не одно и то же?

- Не совсем. Нет такого определения - "учение шаманов". Шаманизм - это определение взаимоотношений с миром Силы. Термин "шаман" означает: "мудрый человек", "тот, кто знает", "тот, кто ходит между мирами". Есть еще и такое определение: "тот, кто владеет огнем духа". Эти состояния уникальны для каждою шамана в отдельности, поэтому говорить о шаманизме как об учении не совсем правильно. Многие техники, конечно, передаются из поколения в поколение, но единственным решающим звеном в общении с другими мирами остается способность каждого шамана в отдельности воспринимать эти миры.

- А "ТайШин"?

- "ТайШин" - что одна из форм шаманизма, это одна из дорог, но которой двигаются к Бесконечному Синему Небу люди объединенные общим мироощущением. Это Клан, в который объединились, для определенной миссии, воинышаманы, чувствующие невидимое.

- Воины? А с кем они воюют?

Старик, прищурившись, посмотрел Адучи в глаза.

- Тебе еще предстоит это узнать...

Он помолчал немного, разглядывая мальчика, а затем опять заговорил:

- Сейчас высоко в горах до сих пор существуют культы, которые практикуют различные формы древнего шаманизма, основанные на самых мрачных ритуалах, вплоть до человеческих жертвоприношений. Эти культы практикуют самые примитивные, древние формы языческой магии. Многие считают, что шаманы изначально принадлежат к "Кара Jанг" - "Черной вере", потому что первый шаман, Jангара, согласно преданию получил свой бубен от Эрлика, хозяина Подземного Мира. К "Белой вере" - "Ак Jанг" причисляют ярлакчи - "белых шаманов" и бурханистов, людей почитающих Белого Бурхана. О тайшинах на Алтае пока знают лишь единицы. Знаешь почему? Потому что тайшины ходят между Светом и Тьмой. Они могут прятаться в тенях, принимать облик птиц и зверей, растворяться в сновидениях. Их путь соткан из невесомых нитей лунного света, по которому может ступать только легкая нога Шамана. Но им ведома и солнечная дорога Воинов, уверенно идущих по огненным лучам. Они могут ходить где угодно, потому что свои пути они выбирают себе сами. Четыре Ветра - Четыре стороны света... Тот, кто чувствует в своем сердце Силу, не заблудится нигде, какое бы направление он не выбрал.

Прищурив глаза, Шорхит смотрит вдаль, на горизонт, исчезающий в небесной синеве.

- Люди запутались в том, что они называют Добром и Злом. И очень часто они принимают одно за другое. Тайшины другие. Они открыли для себя ИТУ-ТАЙ, и это открытие освободило их. Это могущество особого рода. Тому, кто хотя бы раз прикоснулся к этой запретной сфере знаний, уже невозможно вернуться к прежней жизни, потому что она чтото безвозвратно меняет в людях, делая их другими. Не хорошими, не плохими, а просто - другими. А ты непросто прикоснулся к ней, ты - тайшин по крови, ты уже родился с печатью Силы в сердце. Поэтому я и говорю, что твоей судьбой является ИТУ-ТАЙ. Сила привела тебя сюда, на Алтай, на перекресток Миров, в самое сердце магии, и теперь ты уже не сможешь больше жить обычной жизнью. Но для того, чтобы жить жизнью иной, тебе нужно многому научиться. Тайны шаманизма не будут для тебя лишними, хотя многие из тайшинов считают их областью знаний, слишком отягощенной древними ритуалами. В любом случае, я бы хотел передать тебе многое из того, что знаю сам. К сожалению, сегодня время нашего общения истекает, ты не можешь больше находиться здесь. За тобой приехал твой отец, он ждет нас в моем доме. Ты много получил от нас за эти три коротких месяца, но еще больше знаний и силы ожидает тебя впереди. Ты уедешь сегодня, и мир людей опять будет пытаться завладеть твоей душой. Но чтото в тебе уже начало необратимо ломаться. Там, в городе, это может доставить тебе массу хлопот и огорчений. Может даже случиться так, что ты забудешь обо всем, что видел, слышал и узнал здесь. Такое случается на первых порах обучения. Это следствие того, что общество попытается вернуть тебя к прежнему способу воспринимать мир. Если так случится, это может послужить препятствием к твоему дальнейшему постижению ИТУ-ТАЙ. В этом случае ты должен будешь найти в себе силы и заглянуть вглубь себя, в темноту, в самую пугающую часть своего подсознания, и тогда там ты обнаружишь нас, и мы найдем способ вернуть тебя.

- Шорхит. я никогда вас не забуду! - Адучи улыбается старику.

- Не зарекайся, мой мальчик. Помни, ты один из ТайШин, поэтому мы всегда будем рядом. Ничего не бойся. И даже если ИТУ-ТАЙ пугает тебя, поверь, этот страх ничто по сравнению с тем, что творится в человеческом обществе на самом деле. А сейчас ты должен попрощаться с горами и тайгой, в которых проходило твое обучение, - это жест благодарности и уважения, тайшины всегда относятся подобным образом ко всему, что их окружает и тем более делится с ними своей Силой. Ты должен сделать жест магический жест, таким жестом издревле пользуются на Алтае и камы, и обычные люди. Отрежь от своего халата тонкую полоску ткани. Мы называем ее - "ялама", знак договора людей со своей землей, с духами природы и духами предков. Ты часто видел, что на многих перевалах или просто памятных местах стоят увешанные такими лентами деревья. Так люди выражают свое уважение и почитание Алтаю, который бережно хранит в себе множество величайших тайн, кости предков и живительные силы для новой жизни. Наша древняя родина - "АлтайХангай". Русские, буряты, монголы, калмыки, тувинцы, киргизы, хакасы и еще множество народностей связывают с Алтаем события сноси мифической и реальной истории. Ты тоже связан с Алтаем прочными нитями. Поэтому ты снова и снова будешь возвращаться сюда, чтобы восполнить свои силы. Ялама, которую ты сейчас оставили, здесь, будет своеобразным мостиком, частичкой тебя, которую ты жертвуешь этой сказочной земле в надежде на скорейшее возвращение. Повяжи ее на кедр, лиственницу или березу. Это священные деревья. Какое из них тебе больше нравится?

- Кедр. Или нет, береза. Сейчас я хочу повязать ялама на березу.

- Очень хорошо, значит, береза. Это на самом деле удивительное дерево. Для тайшинов береза - это особенный символ. Она отныне, как и кедр, тоже будет твоим защитником и помощником. Береза с золотыми листьями... Это дерево - лестница, "Бай кайым" - священная береза. Повяжи свою ялама вот сюда, но не сильно, не передавливай ветку, чтобы не повредить кору и открыть доступ к воздуху и к влаге. Вот так, отлично. Теперь давай сядем под этой березкой, нам еще предстоит коечто сделать.

Шаман достал из сумки, лежащей рядом с ним, горсть серых полупрозрачных камешков и длинное орлиное перо, протянул камни Адучи и вложил их ему в раскрытую ладонь:

- Сожми их крепкокрепко, до боли в руке. Вот так. Теперь посмотри на меня. Слушай. Слушай ветер, горы, деревья, реку. Слушай голос орла высоко в небе. Слушай шепот Силы внутри и вокруг себя. Слушай меня и нечто, пробуждающееся в твоей душе. Слушай, пока все звуки не смешаются и не утекут, став тишиной. Тогда ты все поймешь. Все...

Словно сквозь пелену тумана Адучи смотрел на морщинистое лицо старого алтайца. Шорхит чтото говорил, но слов уже не было слышно. Их поглотил какойто посторонний звук, который был повсюду. Он звучал все сильнее и сильнее, словно вырываясь изпод земли, заставляя дрожать все тело. Адучи даже не успел испугаться, настолько этот звук поглотил все внимание, все чувства. Внезапно будто лопнула невидимая струна, которая и была источником этого звука. И сразу воцарилась тишина. Абсолютная, оглушающая, безграничная.

Шорхит протянул ему еще чтото. Орлиное перо. Легкое прикосновение ко лбу, к щекам, к шее... Шаман будто рисовал на его лице невидимые рисунки. Небо вдруг стало стремительно темнеть, словно ктото огромный в одно мгновение закрыл солнце. В сгустившейся темноте замелькали повсюду расплывчатые суетливые тени. Нужно было отпугнуть их рукой, но рука уже ничего не чувствовала, очевидно, попрежнему сжимая теплые маленькие камни.