Список книг для чтения детям разных возрастов 4 страница

Нельзя рубить дерево, которое скрипит, ибо люди думают, в нём мучается человеческая душа: срубивший такое дерево заставит её ис­кать себе новое пристанище, за что может поплатиться увечьем или жизнью… Подобная участь постигает и того, кто решился срубить дерево, посаженное человеком и взлелеянное им. Кроме того, за­претны деревья в заповедных рощах. Грешит тяжко даже тот, кто ре­шит срубить в такой роще старое дерево, отнимая у него заслуженное право на ветровал, то есть на естественную, стихийную смерть…»

(«Словарь русских суеверий»)

 

«Замотал Егор головой, сказать слова не может. И встала Нина, за­смеялась, корешки из ног пустила, листьями оделась и стала яблоней. И чувствует Егор, что и сам он в землю ногами входит, меж камешков корнями путь ищет, ввысь вытягивается, расчленяется на ветки и ли­стья, и стал он тополем, и хорошо ему и тревожно…

Егор жил внутри дерева. Не в дупле, не обособлено от дерева, а внутри его древесины, и тело своё отграничивал корой и листьями. Через него шли земные соки, внутри него медленно нарастало годо­вое колечко, и он, Егор, поскрипывал всем своим телом под поры­вами ветра. Его совсем не удивляло это новое состояние, считал его естественным и даже удобным. Он рос на большой поляне, и корни его уходили глубоко в землю, сплетаясь с чужими корнями…»

(«Башня птиц» О.С. Корабельников)

 

«Стал я на огороде с краю, да босыми ногами в мягкую землю! Чую: в рост пошёл! Ноги – корнями, руки – ветвями. Вверх не очень поддаюсь: что за охота с колокольней ростом гоняться!

Стою, силу набираю, да придумываю, чем расти, чем цвести. Ежели малиной, дак этого по всей округе много. Придумал стать яблоней. Задумано – сделано. На мне ветви кружевятся, листики развёртываются. Я плечами повёл и зацвёл. Цветом яблонным весь покрылся.

Я подбоченился, на мне яблоки спеют, наливаются, румянятся. От цвета яблонного, от спелых яблок на всю деревню зарозовело, и яблочный дух разнёсся».

(«Яблоней цвёл» С.Г. Писахов)

 

«Вы видали у берёзы деревянные глаза?

Да, глаза! Их очень много с веками и без ресниц.

Попроси Лесного бога эту странность объяснить…»

(И. Сельвинский)

 

«Свейте, девушки, веночек невелик –

Ожила берёза-дерево на Семик».

(«Семик» А.Н. Толстой)

 

«Все деревья мира, казалось, устремились к Аслану. Приближаясь, они перестали быть деревьями, и вскоре толпа их, кланяясь, делая реверансы и протягивая к Аслану длинные тонкие руки, оказались вокруг Люси. Она увидела, что все они приобрели человеческие очертания. Бледные девушки-берёзки вскидывали головы, женщины-ивы откидывали назад волосы, чтобы взглянуть на Аслана, царственные буки спокойно стояли, склонившись перед ним, косматые дубы, тонкие и меланхоличные вязы, кудрявые остролисты (сами тёмно-зелёные, а их жёны – украшены яркими ягодами) и пёстрые рябины кланялись и снова поднимались, восклицая: «Аслан! Аслан!» - хриплыми скрипучими голосами, похожими на шум волн».

(«Принц Каспиан» К.С. Льюис)

 

«О чём лопочет дерево другому,

Такому же, как и оно, живому?

О чём берёза клёну говорит?

А что ореху нашептал самшит?

Мы тщимся разгадать хотя бы слово

Лугов и рощ, подлесков и садов,

Но это слово племени иного

И чуждое созвучью наших слов.

Оно дыханье и оно шептанье,

Оно как трепет и оно как стон,

О чём кусты хотят на расстоянье

Другим кустам сказать, для нас как сон.

Необъяснимо, если сон и вещий.

Но чувствую: душой хочу сберечь

То нежный, то суровый, то зловещий

Язык дерев, их потайную речь».

(Л. Озеров)

 

ЕДИНОРОГ

 

Животное с телом белоснежной лошади (иногда – быка), с одним прямым длинным рогом на лбу. В русских книгах «Азбуковниках» XVI - XVII веков он описывается как безстрашный и непобедимый зверь, подобный коню, вся сила которого заключена в роге. В средневеко­вом христианстве Единорог это образ святости, чистоты, девственно­сти, самопожертвования и отваги. Это белоснежное животное – и целитель, и воин; один из защитников Руси и Света.

Рогу Единорога приписываются целебные свойства – говорят, что им этот таинственный зверь может очищать землю, заражённую болезнью или отравленную ядом Змея. Уверенность в этом в народе была столь велика, что даже царь Алексей Михайлович, по свидетельству дворцовых книг 1655 года, соглашался за три таких рога заплатить 10 тысяч рублей соболями и «мягкой рухлядью» (то есть ме­хами). Русские целители того времени были убеждены, что рог Еди­норога оказывает помощь во всех болезнях, даёт вла­деющему им человеку уверенность в собственных силах, цветущее здоровье и долголетие, кроме этого – уничтожает силу всех ядов.

В русских народных сказках Единорога называют Индрик-зверь. Он может передвигаться под землёй и является властителем подземных родников и ключей. В «Голубиной книге» о нём говорится как о спасителе нашей Все­ленной и её миров во время всеобщей засухи – он рогом выкапывал ключи и пускал чистую воду по всем рекам и озёрам. «Куда Индрик-зверь пройдёт – туда ключ шумит», – осталась запись об этом в русских преданиях.

В сказках Единорог умеет говорить человеческим голосом. Хотя даже без слов его понимают все – и люди, и животные, и духи Природы. Ни одно тёмное существо не может устоять перед его силой, а главное – перед его боже­ственной чистотой. Белый Единорог – образ мудрости, чистой и оду­хотворённой красоты, силы Света.

Индрик-зверь – глава и владыка звериного царства, «отец всем зве­рям». Он легко может передвигаться как по земле, так и под землёй – «словно солнышко по поднебесью», говорится в старинных ска­заниях. Ему доступны миры подземного царства (миры Тёмной Нави), куда он спускается для помощи нуждающимся, и никто из тёмных сущностей не может встать у него на пути. Ещё говорится, что когда Индрик-зверь разыграется, вся Все­ленная «всколыбается»! Он разрывает своим рогом-молнией облач­ные горы, а ещё – заставляет при ходьбе дрожать землю. В преданиях записано, что это от вмятин его чудо­дейных копыт произошли на нашей земле все овраги, котловины, пади и ко­лодези, которые потом заполнились водой. И что это Индрик-Единорог даёт исток всем дождевым ключам и рекам.

 

 

«…Показал Иванушка и Единорогов. Они дремали в тени цвету­щей липовой рощи… В холке достигающие двух метров, Единороги отличались угадываемой мощью рельефно-сглаженной мускулатуры и чем-то напоминали сказочных белых коней. Чуть выше глаз, почти параллельно земле, вырастал у каждого длинный рог, прямой и тон­кий. Гривы их и хвосты рассыпались мелкими кудрями, а опущенные и неестественно для альбиносов чёрные ресницы бросали пушистые тени на розовые ноздри.

Поражённый красотой дивной, Нури с трудом перевёл дыхание и, чтобы как-то прийти в себя, ни к селу, ни к городу заметил, что рог – это не совсем удобно, при пастьбе должен мешать, упираться в землю. Иванушка успокоил его: нет проблемы, Единороги в основном питаются цветками шиповника и медовой сытой, а пьют росу или млеко от двенадцатого источника, довольно глубокого».

(«Василиск» С. Другаль)

 

«Который зверь всем зверям отец?

Индрик-зверь – всем зверям отец.

А и ходит он под землёю,

А не держат его горы камены,

А и те-то реки его быстрые.

 

Когда выйдет он из сырой земли,

А и ищет он супротивника,

А того ли люта льва зверя.

 

Сошлись они со львом во чистом поле,

Начали они, звери, дратися:

Охота им царями быть,

Над всеми зверями взять большину».

(«Голубиная книга»)

 

«… Вслед за Асланом неслась пляшущая толпа самых странных созданий, так что вскоре его почти не стало видно. Двор переливался теперь всеми цветами радуги: глянцевито-каштановые бока Кентавров, синие рога Единорогов, сверкающее оперенье птиц, жёлтые чулки и алые колпачки Гномов, серебряные одеяния Дев-берёзок, прозрачно-зелёные – буков, и ярко-зелёные одеяния Дев-лиственниц».

(«Хроники Нарнии» К.С. Льюис)

 

ЖАР-ПТИЦА

 

Волшебная, светозарная солнечная птица из верхнего мира – Ирия Небесного, обители богов Славян и Ариев. Исходящий от её оперения свет озаряет всю округу: «Чудный свет кругом струится, но не греет, не дымится…». Сияние её перьев так же слепит глаза, как свет солнца или блеск молнии. В одной сказке о Жар-птице написано: «На ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны».

Чудесно поёт, иногда разговаривает девичьим голосом и прини­мает девичий образ. Может заворожить человека своим взглядом и пением. Но редко поёт в неволе, тоскует и может даже погибнуть, если её посадить в клетку.

Её цвет – золотой, цвет солнечного огня и молнии. Она питается золотыми молодильными яблоками, дающими безсмертие, вечную молодость и красоту. В одних сказках говорится, что когда поёт Жар-птица гроз­ную песню, из её раскрытого клюва сыплются блестящие молнии и звучат раскаты грома. В других сказках записано, что её пение столь прекрасно и радостно, что чарует и завораживает человека, а из её клюва в это время сыплется скатный жемчуг. И даже боги любят смотреть на неё и слушать пение Жар-птицы, так как она воплощённый образ чистоты солнечного огня и совершенства.

Пение Жар-птицы подобно живой воде – слушающий его обретает здоровье и молодость, прекращаются ссоры, забываются обиды. Эта волшебная птица может исполнять желания, и сила её до конца людьми не изведана. Даже одно её перо приносит великое счастье человеку, который им завладеет; об этом мечтали многие земные цари и вла­дыки. Цена ему – целое царство, а самой птице и вовсе цены нет. Но тем, кто пользуется этим пером ради корысти, оно приносит беду.

В сказках она прилетает в наш мир из тридевятого царства, то есть из Ирия Небесного – обители богов, где живёт в «райском саду», окру­жающем терем Царь-девицы (Грозы-девицы, Перуницы). В этом саду и растёт Древо жизни с молодильными яблоками. Защитник этой птицы – сам бог грозы и молний Перун. Иногда Жар-птица это образ бога Солнца, Дажь­бога.

Говорят, что последний раз видели люди чудесную птицу на Руси в 1108 году, и об этом даже записано в Никоновской летописи: «Явися в Киеве на церкви Святого Архангела Михаила Златоверхаго птица незнаема, величеством бе с овна и сияше всякими цветы и песни пояше безпрестанно и много сладости имуще изношася от нея: и седе на церкви той шесть дней и отлете и никтоже нигдеже можаще видети ея к тому».

 

 

«… Вот полночною порой

Свет разлился над горой, –

Будто полдни наступают:

Жары-птицы налетают…»

(«Конёк-Горбунок» П. Ершов)

 

«Повадилась к царю Выславу в сад летать Жар-птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с неё золотые яблочки и опять улетала.

… На третью ночь пошёл в сад караулить Иван-царевич и сел под ту же яблоню; сидит он час, другой и третий – вдруг осветилось всё так, как бы многими огнями: прилетела Жар-птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил её за хвост; однако не мог её удержать: Жар-птица вы­рвалась и полетела, и осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался».

(«Сказка об Иване-Царевиче, Жар-птице и о сером волке», русская народная сказка)

 

«Вдруг зашумел лес, поднялись волны на море – летит Жар-птица; прилетела, спустилась наземь и стала клевать пшеницу. Богатырский конь подошёл к Жар-птице, наступил на её крыло копытом и крепко к земле прижал. Стрелец-молодец выскочил из-за дерева, прибежал, связал Жар-птицу, сел на коня и поскакал во дворец».

(«Жар-птица и Василиса-царевна», русская народная сказка)

 

«Трёхсын вскочил на коня и произнёс заветные слова, которым его научила коровка. Конь сверкнул молнией, взвился на дыбы, поднялся к облакам и опустился под липой, на которой любила отдыхать Жар-птица при своём перелёте. Трёхсын тотчас насыпал под деревом сон-травы и сам отъехал в ближайшую рощу. В самую полночь на восточном склоне неба засветилось не то солнце, не то луна, которая прямо двинулась на липу: то была Жар-птица; она прилетела, и села на своём излюбленном месте и вскоре заснула.

Трёхсын, недолго думая, подскакал на своём коне, схватил птицу и стрелой полетел обратно к царю. Через некоторое время Жар-птица проснулась, стала рваться к облакам: приподняла всадника вместе с конём, но не могла вырваться.

«Напрасно, не трудись, миленька птичка, - отозвался Трёхсын, - не вырваться!.. Я привезу тебя к царю и запру в железную клетку».

«О, не запирай меня, Трёхсын, - взмолилась человеческим голосом Жар-птица, - позволь мне быть на свободе, и я всюду полечу за тобою».

Трёхсын отпустил птицу, которая и полетела вслед за ним…».

(«Польские сказки»)

 

«Посмотрели царь со знатью – а вокруг города, словно чёрная туча клубиться: это вражья рать к приступу готовится. Испугались: «Ой, беда неминучая! Погибель и царству, и нам, и всему народу!..» На­клонился тут царевич к клетке и молвил тихонько: «Кликни-ка сюда на подмогу, чудо-птица, своих сыновей-богатырей!».

Встрепенулась Жар-птица – так, что сияние от неё озарило всё кру­гом, – подняла вверх голову, и закричала тонким голосом. Только смолк её крик, глядь – мчаться из ближних лесов на вражью рать три­дцать два молодца-богатыря. Впереди – сам Иван Меньшой – разу­мом большой на своей кобылице-златогривице…»

(«Иван Меньшой – разумом большой», русская народная сказка)

 

«… Там стеклянный дворец окружают сады,

Там Жар-птицы поют по ночам

И клюют золотые плоды,

Там журчит ключ живой и ключ мёртвой воды –

И не веришь и веришь очам…»

(«Зимний путь» Я.П. Полонский)

 

«Может, я не о том думаю?» - решил Пан Перунович и стал вспоминать приятное: как они выводили Жар-птицу. Цыплёнок был покрыт редким розовым пухом, светился в темноте и обжигал ладони, когда его брали на руки. Не знали, чем кормить, и зря старалась подсадная мачеха-курица, склёвывая рядом пшеничные зёрна: цыплёнок стучал каменным клювиком по зёрнам, но не брал их. Все впали в траур. С таким трудом вывели…. И подох бы цыплёнок Жар-птицы, когда б ни Иванушка. Как раз у него был день рождения, и заявился он в детскую комнату в новом кафтане. Видит, цыплёнок уже на боку лежит – ещё, правда, горяченький. Так жалко ему стало…. «Цыпочка ты моя», - говорит Иванушка и берёт цыплёнка в руку, кладёт на ладонь, а тот один глаз приоткрыл и последним усилием – хоп, и склюнул с манжеты жемчужину! И вторую!.. «Понимаете, - разволновался, вспоминая, Пан Перунович, - ведь это взрослая Жар-птица и зерно клюёт, и сердоликовую гальку в ручьях находит, а пока она цыплёнок – только мелкий речной жемчуг потребляет!».

(«Василиск» С. Другаль)

 

ЖАР-ЦВЕТ

Свети-цвет, Перунов цвет, Царь-цвет, Жарье цветенье – по-разному называют этот волшебный «цветок» в народе. Говорят, что такой Цвет явно, видимо для всех проявляется – «распускается», светится, расцветает – в нашем мире в определённое время и на малый срок один раз в году. Жар-цвет есть у каждого растения: это Жарье тело, свет (аура) любого цветка, травы, дерева. Если человек сможет овладеть этим светом – то есть сможет взять («испить») силу растения, соединив со своей жизненной силой, со своим собственным светом, – он по­лучит большое могущество и волшебные способ­ности. В народе говорят, что такое свеченье цветов и трав связано со светом звёзд.

У одних растений Жар-цвет появляется в Купальские ночи – на летнее солнцестояние, у других – в самой середине лета, у третьих – в августовские грозовые дни. В русских народных сказках наиболее известен Жар-цвет папоротника и постоянно светящийся, чудесный и божественный Аленький цветочек.

В сказках многих народов Жар-цвет описан, как волшебный цветок – образ молнии и Небесного света. Говорят, что когда он появляется, ночь бывает яснее дня, а бутон его раскрывается с треском и распускается золотым или алым цветом, настолько ярким, что глаза слепит. Такой искрящийся Жар-цвет охраняет сам Пе­рун – владыка грозы и грома. Многим людям хочется завладеть Перуновым цветом, так как он приносит счастье, удачу, владение тайными знаниями о Природе и всём мироздании. Но сорвать его трудно, а иногда – и страшно – нечистая сила (нави), охраняя его, пугает и путает человека: вызы­вает видения, гром и молнию, наводит безпробудный сон, колеблет землю под ногами. Всё это для того, чтобы волшебный «цветок» не попал к случайному и слабому чело­веку, – тогда бед не оберёшься. Даже держа в руке Жар-цвет, стоит усомниться в этом или испугаться чего-то – как он исчезнет!.. Только смелый и чистый душой человек может владеть Жар-цветом растений и управлять таким даром. Его часто видят дети, радуются ему, рисуют его.

В древних травниках – «Зелейниках» – описывается множество волшебных трав «цветущих огнём»: у одних Жар-цвет пылает непод­вижным, стойким и сильным пламенем, у других имеет вид молнии, у третьих – подобен огню призрачному, лёгкому, летучему. Сами названия этих трав заво­раживают: Тирлич-трава, Царь-трава, Одолень-трава, Сон-трава, Перелёт-трава – и многие, многие другие, чьи таинственные названия дожили в сказках и народных заговорах до наших дней. «Цветок нетленный, цвет мой милый», - писал о таких «цветах Ивановой ночи» поэт В. Ходасевич.

 

 

«Лишь когда солнце и роса упадёт на землю, соберутся в путь тра­вознаи – за целебными кореньями и волшебными травами. На Купалу показывается людям Разрыв-трава, что помогает людям открывать клады. В тихих заводях распускается Одолень-трава – белая кув­шинка. Её берут с собой в дальние дороги, чтобы оберегала от бед и напастей. Но больше всего хотят найти люди Жар-цвет папоротника. Одним он представляется бархатно-алым, как пляшущий в углях огонь, другим – таинственно синим. А третьи говорят, что в лунном свете раскрываются серебристо-белые лепестки… Никто его сам не видел, только слышали все от бабушек красивую сказку. Будто один раз в году можно встретить этот Цветок, тогда и найдёт тебя счастли­вая доля».

(«Цветок папоротника» В. Липский, И. Сергеев)

 

«Когда цветёт этот таинственный Цветок, ночь бывает яснее дня и море колышется. Рассказывают, что бутон его разрывается с треском и распускается золотым или красным, кровавым пламенем, и притом столь ярким, что глаз не в состоянии выносить чудного блеска; пока­зывается этот Цветок в то же самое время, в которое и клады, выходя из земли, горят синими огоньками…».

(«Энциклопедия русских преданий»)

 

«Взяла она из кувшина золочёного любимый Цветочек аленький, сошла она в зелены сады, и запели ей птицы свои песни райские, а деревья, кусты и цветы замахали своими верхушками и ровно перед ней преклонилися; выше забили фонтаны воды и громче зашумели ключи родниковые, и нашла она то место высокое, пригорок муравча­тый, на котором сорвал честной купец Цветочек аленький, краше ко­торого нет на белом свете. И вынула она тот Аленький цветочек из кувшина золочёного и хотела посадить на место прежнее; но сам он вылетел из рук её и прирос к стеблю прежнему и расцвёл краше прежнего.

Подивилася она такому чуду чудному, диву дивному, порадовалась своему Цветочку аленькому, заветному, и пошла назад в палаты свои дворцовые».

(«Аленький цветочек» С.Т. Аксаков)

 

«Вот и вздумал этот холоп на Ивана Купалу, в самую ночь, сходить в лес, сорвать папоротник, чтобы клад достать. Дождался он этой ночи, уложил барина спать и в одиннадцать часов пошёл в лес.

Входит в лес. Раздался тут свист, шум, гам, хохот. Жутко стало, но он всё ничего: хоть и жутко, а идёт…

И тут увидел: растёт вдали цветок, сияет – точно на стебельке в огне уголёк лёжит. Обрадовался холоп, бегом к цветку побежал, а черти ну его останавливать: кто за полу дёрнет, кто дорогу загородит, кто под ноги подкатится, чтоб он упал. Уже почти добежал холоп до цветка, но тут не вытерпел да как ругнёт чертей: «Отойдите, - говорит, - вы от меня проклятые!».

Не успел выговорить, его назад отбросило. Делать нечего, поднялся, опять пошёл, видит: на прежнем месте блестит цветок…».

(«Ночь на Ивана Купалу», русская народная сказка)

 

КИКИМОРА

 

Женский ночной служебный дух, маленькая женщина-невидимка. В одних сказках – это лесное существо, иногда доброе и мудрое, иногда вредное и вздорное. В других сказках – это домоседливая, трудолюбивая, молчаливая домашняя помощница, оберегающая дом, хозяйство, семью. Иногда – жена Домового. Имеет переменчивый женский характер. По молодости – это существо проказливое, озор­ное, безпокоящее всех ночью в доме (или в лесу), не дающее спать, если легли без молитвы или оставили в доме безпорядок. Не любит неряшливых, шумных женщин и капризных детей. Часто Кикимора враждебно от­носится к мужчинам, которые не ладят с женщинами в доме.

На Се­вере Кикимору любят, там у людей и у неё – более спокойный нрав. В северных сказках она ничего дурного не делает; её приглашают как почётную гостью на все пиры. Ки­кимора – родная сестра Полудницы, дневного полевого служебного духа. Она внучка самой Макоши – богини женского счастья и семейного благополучия. Кикимора, обычно, замечательная пряха. Любит прясть и мыть посуду, часто делает это по ночам, помо­гая добросовестной хозяйке. А если та ленива и бросает кудель где попало, то будет прясть с таким шумом, что никому не даст спать. Оставленную на ночь грязную посуду будет переставлять (или мыть) с грохотом, может что-нибудь уронить или разбить. Иногда Кикимора может вредить домашним животным и курам, если они ей докучают или имеют дурной нрав, или если она не в ладах с Дворовым. Тогда хозяевам надо их помирить, иначе покоя не будет; если не могут сами – им надо обратиться за помощью к Домовому, которого она слушается безпрекословно (даже если ворчит на него).

Обычно Кикиморы невидимы, но при этом могут запросто разговаривать с хозяевами, общаться с их гостями, ехидничать тонким голоском. Даже помогают советами, оберегая дом и хозяйство, так как обладают многими спо­собностями: предчувствуют беду в доме, болезнь хозяев, им открыты по­мыслы «худых» (то есть плохих) гостей и прочее. Славяне в глубокой древности называли Кикиморой ночное божество сонных мечтаний. Слово «кикимора» – древнерусское; оно состоит из двух слов: «кикать» (стонать, плакать, кликать, кричать или звать тонким голосом) и «мора» (наваждение, сон, призрак). У неё люди просили защиты на время сна и благословение на хорошие сновидения. Неже­ланным гостям и сегодня в доме с Кикиморой всегда спится безпокойно, она старается их выпроводить и насылает плохие сны.

 

Есть Кикиморы лесные – если они молоды, то озорливы, общительны и очень подвижны (ещё их называют «зелёными кикиморами»); если стары (этих иногда называют «седыми кикиморами») – то могут быть сварливы и молчаливы, не любят шума и чужаков в лесу, прячутся поглубже в чащу. Но могут помочь людям в беде, если те их об этом хорошо просят, или дать им совет и ответ на заданный правильно вопрос.

Есть Кикимора болотная – страшно худая, в рваной одежде жен­щина, с кожей болотно-зелёного оттенка. Она может прикидываться красивой девушкой с длинными распущенными волосами, и часами кружить прохожего по болоту, замани­вая его в трясину. Часто прикидывается сухим деревом, поросшим зе­лёным мхом. У неё вредный, плохой характер, ей нельзя доверять. Способна насылать неодолимый и безпробудный сон на людей, которые шумят на болоте или решили устроиться на ночлег без договора с Болотником. После такого сна не всякий человек проснётся – Кикимора болотная может во сне забирать у него жизненную силу. Она враждебно на­строена к любому существу, которое её безпокоит и нарушает тишину болота. Спорит даже с самим Болотником, хозяином её мест обитания. Её следует остерегаться, но не бояться. Если вы сомневаетесь, кто перед вами, то задайте вопрос: «Как твоё имя?». Обычно, Кикимора болотная после этого исчезает, так как человек, узнавший её имя, получает над ней полную власть. А обмануть и назвать другое имя она не может – таков наказ самой Макоши, чьей внучкой она является. Есть у Кикиморы-болотницы и свои обязанности, и свои привязанности: нежно лелеет она все травки, мхи и ягоды болотные, хранит обитателей земноводных и птичьи гнёзда на кочках. Редкий человек может водить с ней дружбу. Бабушки-ворожеи да старики-травознаи могут удосужиться её внимания и даже помощи, если знают законы жизни болотного мира, умеют говорить мало или обходятся вовсе без слов. А молодым и шумным людям она редко доверяет.

 

 

«Неслышно из зарослей выполз ещё кто-то, неразличимый в тем­ноте, зашуршал, завздыхал по-старушечьи.

«Кто это с тобой?».

«Да Кикимора это», – ответил кот, вытянув шею, надкусил острыми зу­бами цветок и заурчал довольно. Егор приподнялся на лок­тях. Всё равно его обнаружили, и скрываться было безполезно.

«За­бавно, – сказал он, – ну, покажись, Кикимора, покажись. Какая хоть ты?» Он протянул руку по направлению к неясной тени и тут же по­лучил крепкий щелчок по лбу.

«Не приставай к ней, – посоветовал Курдыш, – она любопытных всегда щёлкает. Хочешь, она тебя поще­кочет?..»

(«Башня птиц» О.С. Корабельников)

 

«Мама пряла. Они с отцом спали на кровати, а мы на подстилке – все ребятишки. Так вот, мы спали, я приоткрыла глаза, вижу: идёт маленькая бабка в сарафане и рубахе, в платочке. Подходит, берёт прялку и начинает прясть, потом пошла».

«Поженились мы с мужем недавно и в новый дом пошли. Только зашли, тут вышла баба и на меня глядит, маленькая такая бабочка. Руки в боки упёрла, глаза выпучила и не мигает. Я испужалась-то, стою, за мужнин рукав схватилась. Говорю ему: «Гляди, гляди! Что это баба на меня смотрит?». А она исчезла…»

«Есть, говорят, суседиха-то. На пряслице она прядёт. Было раз у меня. Я пряслицу, не перекрестясь, поставила. Она села и прядёт, а веретёшко так выговаривает: «жар-р, жар-р». Страшная (то есть – ху­дая) она».

(«Былички и бывальщины»)

 

«…и Кикимора тоже в голбце да в подполье, и на подволоке, и под подволокой. «А какая она?». «Седая. Кикимора – тоже ходит везде, на седале кур ощипывает. Когда керкают курицы ночью – это Кики­мора. А ежели пряхи оставят дело не благословясь – кудель прядёт, только шерготок стоит: «Шур-шур-шур…»

(«Бывальщина» Е.Честняков)

 

«По полу целыми ночами топала, посудой гремела, чашки и плошки била. И никакие знахари помочь не могли, потому что подса­женную Кикимору вывести очень трудно. В конце концов, эти люди плюнули – и съехали к родне: может, думают, надоест Кикиморе оди­ночество, да она сама сбежит?»

(«Про кошку и Кикимору», сказка)

 

КОШКА И КОТ БАЮН

 

Кошка – зверь, очень любимый народом. С ней связано множество пословиц и поговорок: «Без кошки – не изба», «Кошка спит, а мышей видит», «Кошачья лапка мягка, а коготок востёр» и другие. Существует множество народных примет, связанных с её поведением: умывается – к гостям, спит брюхом кверху – к теплу, свёртывается клубком – к морозу и прочие. Существует поверье, что есть особо живучие Кошки, у которых девять жизней, они спутницы ведьм и ведунов (то есть – ведающих, мудрых людей). Обязательно есть такая Кошка (иногда это Кот) и у Бабы Яги.

Народные предания приписываю глазам Кошек, видящим в темноте, удивительную силу: они видят духов Светлой и Тёмной Нави; видят зарытые в земле клады; «видят» болезни в теле человека (поэтому лечат его, ложась на больное место). Добрую Кошку любит и Домовой. Трёхцветная Кошка, по мнению людей, приносит счастье тому дому, где живёт; а семицветных называют «богатками» за то, что они приносят в дом богатство, достаток и даже – божье благословение.

 

Кот-Баюн это особый кот, домашний служебный дух – сказоч­ник ночной, песенник колыбельный. Он наделён голосом, слышным «за семь вёрст»; он видит «за семь вёрст». Как замурлыкает, так напустит, на кого захочет, волшебный сон, которого и не отли­чишь, не знаючи, от смерти. Умеет любого заговорить, заморочить и отвести глаза. Кот-Баюн хранитель сказаний и преданий старины. Он следит за тем, чтобы в семьях и домах соблюдали обычаи предков; вдохнов­ляет стариков на рассказы старин и сказок своим внукам долгими зимними вечерами; наделяет таких рассказчиков красноречием. Если кто-то из домочадцев или гостей нарушает семейные обычаи – Кот-Баюн может с помощью Домового и Кикиморы выжить таких людей из дома. В от­личие от других котов, он может говорить человеческим голосом, хотя и притворяется молчуном. А ещё – всегда присматривает за малыми детьми и в играх домашних, и когда они спят.

Есть Коты-Баюны, которые живут уединённо – в ле­сах-полях, на высоких деревьях. К ним приходят песенники, скази­тели, гусляры, а то и знатные люди – князья да царевичи, чтобы по­слушать их песни и сказания о седой старине. Простые люди прихо­дят к ним за советом и помощью, так как эти Баюны мудры, они могут об­щаться с богами и путешествовать из мира в мир по своей воле.

 

Считается, что человеку, который обидит чьего-нибудь любимого кота, семь лет ни в чём успеха не будет. Кто любит-бережёт кошек, того этот смышлёный и хитрый зверь охраняет от «напрасной беды» и тёмных духов; вместе с Домовым охраняет дом. В сказках Кот и Кошка помогают своим хозяевам, умеют договари­ваться с лесным зверьём и птицами о помощи человеку.