Дата исполнения действий спорная.

— Артур… — я застыла; руки, которые сжимали блокнот, тряслись. — Что… что это?..

Я частично врубалась в происходящее, но все же не хотела верить, что это реально. Самые паршивые мысли одолели меня, и я уже не готова была сдерживать слезы, когда Артур, взяв блокнот, еще раз уставился в него — да что толку? Он прекрасно видел, о чем там говориться!

— Сегодняшняя дата последняя. — Он с опаской глянул на меня — я задыхалась от слез и от понимания, что, похоже, каким-то волшебным образом являюсь опасной для общества. Замечательно!

— П-почему там было написано, что я опасна? — пыталась найти в его испуганных глазах хоть какой-то ответ, но он, как и я, впрочем, не имел понятия, с чем связан Дэрек и, тем более, я. Пло-о-охо дело.

— Удалить, — прошипел Артур, не переставая испепелять гневным взором дневник. — Он… он совсем обезумел?! ЧЕРТ! — а теперь он орал довольно громко. Каюк нашему «плану» остаться незамеченными. Впрочем, это было не особо важно, как то, что, по-моему, сейчас понял Артур. И я, спустя несколько долгих секунд.

— Он… убьет меня за что-то?

Артур, выбросив блокнот в урну, замер. А затем он попытался выглядеть так, словно все хорошо — но это не дало никакого эффекта для моей разрушенной психики и, на удивление, слишком умной головушке. Я прекрасно осознавала, что его чокнутый папаша не зря нацепил на меня эту цепочку: кажется, она защищала меня от… меня же самой. Ведь я…

— Опасна. — Мои глаза, откуда текли ручьи слез, обратились к Артуру, застывшего в немом шоке — о, да его это больше напугало, чем меня (что поразительно). — Я — опасна?

— Айви… — ему нечего было сказать, так как он сам не понимал, что толком происходит.

Эти записи, странные метки, чертов светящийся камень при контакте со святой водой — все это явно ненормально. К тому же, меня, похоже, хотят убить, лишь за то, что считают… опасной? Что за бред? Разве я — неуклюжая девушка, которой пока неразрешено мочить демонов Высшего и Среднего уровней — могу представлять какую-то угрозу больше, чем, например, тот самый Мэйсон в нестиранной одежде, которая сойдет за ядерное оружие?

— О, боже, — я вцепилась в края стола, почувствовав головокружение, и Артур взял меня на руки — даже не побоялся прикоснуться после того, что узнал! — Артур…

— Я здесь, Малышка. — Он прижал меня ближе. — Я рядом. И буду всегда.

— Тебе не стоит прикасаться ко мне: я опасна, — повторила, стараясь высвободиться — что, если как-то наврежу ему? Что, если…

И тут перед взором затанцевали шоколадные зайчики, как это бывает всегда, когда у меня едет крыша. Начало-ось… Лицо Артура — прекрасное и слегка напуганное — расплывалось, превращаясь в мутное пятно с... ягодками вместо глаз? Ох! Кому-то просто нужно перестать есть сладкое — да и в таких-то количествах! Я редко падала в обморок, и сейчас наступил тот момент, когда мое сознание решило отключиться. Тело повисло в руках Артура и, до того, как уйти, я услышала возле уха сахарный голосок, разбавленный нотками злости и страха.

— Ты никогда не навредишь мне, Малышка. Я это знаю. Я доверяю тебе, и что бы то ни было, что бы Дэрек ни скрывал от нас, я приму это. Я приму тебя такой, какая ты есть на самом деле. Потому что… безумно люблю тебя.

***

— Как ты думаешь, кто я? — спрашиваю я и провожу пальцем по камушку, переливающемуся космическими цветами: голубым и фиолетовым.

Артур садится рядом со мной и театрально потирает подбородок.

— Хм… а не человек ли ты?

Я пихаю его в бок, заливаясь в громком смехе.

— Серьезно, Артур. Как думаешь, кто я? Если Дэрек говорил, что украшение, — тяну цепочку, — защищает меня от меня же самой, то… кем я являюсь? Настоящая я что, настолько ужасна?

Мысли о моем подлинном существе угнетают меня. Артур, собирая брови на переносице, наклоняется к моему лицу, и… его пальцы нежно обвивают мои щеки — от них исходит неистовый жар, возобновляющий в животе танго бабочек.

— Хочешь знать кое-что?

Я с интересом и смущением киваю — не дай бог заметит мой румянец…

Артур ухмыляется, опускает руку на мой подбородок, обводит контур пухлых губ, отчего я закрываю глаза — щекотно! И приятно.

— Ты — самый добрый и чудесный человек, которого я когда-либо встречал. Ты освещаешь каждый мой день своей улыбкой, несмотря на то, что за окном тучи, пасмурно; ты даешь мне надежду всякий раз, когда я ее теряю, поэтому я еще жив. Я верю в завтрашний день. Я знаю, что наполняет мою жизнь смыслом. — Он прислоняется к моему лбу и шепчет с улыбкой: — Ты. Ты, Малышка, разбавляешь ее самыми ярчайшими красками, и я понимаю — в самые тягостные минуты, в самые невыносимые секунды, в самые сложные периоды, что хочу жить ради того, что держит меня тут.

— Артур, — я растрогалась его теплыми словами, греющими и подпитывающими мою давно сломленную душу, — это…

— Т-ш-ш… — шелестит он, поднося к моему рту указательный палец, — я еще не закончил.

Я ощущаю, как глаза заполняют слезы — чего? — радости? Радости, что меня хоть кто-то любит в этом чертовом мире, запятнанном ложью, злостью и облитом греховной грязью? Что меня хоть кто-то ценит в этом доме, где я живу уже четырнадцать лет?

Артур поднимает взор небесно-голубых глаз на меня, и я будто чувствую, как его сердце перестает биться.

— Малышка, я не чаю жизни без тебя, — выдыхает он и сжимает мои похолодевшие от волнения руки — какой же он теплый. — Ты — сама, как жизнь. Как глоток свежего воздуха, без которого я не могу и секунды. Я знаю, что, возможно, мои слова звучат глупо, или ты посчитаешь меня полным придурком, насмотревшимся подростковых мелодрам, но я говорю лишь то, что думаю и чувствую на самом деле. Я бы никогда не стал тебе лгать. И ты это знаешь. А еще знай, что у тебя невероятно добрая душа, Айви Фрост, и смелость настоящего воина.

— Я… — мне нечего сказать; шок сгребает в свои тесные объятия, и понимаю, что нужно плыть по той же волне, что и Артур, но препятствием становится мой маленький словарный запас — да я и не аз в красноречивых признания. — Я… вау.

Браво. Я хоть что-то выдавила из себя.

Артур смеется. Его пухлые чувствительные губы перемещаются к моему уху. Я замираю в предвкушении мелодии его голоса.

— Ты поражена?

— По мне словно не видно! — восклицаю я, сплетая наши пальцы.

— А я все еще жду, что ты скажешь нечто подобное, — оповещает он и, отстраняясь, по-мальчишески улыбается. — Ну, что-то вроде: «Артур, а у тебя не только доброе сердце, но и невероятно красивое лицо! Ты как ангел! О, я вся…»

— Заткнись, — я пихаю его в плечо, смеюсь и, заглядывая в эти кобальтовые глаза, понимаю, что нужно не оставаться в долгу. Летят мгновения, прежде чем я осмеливаюсь отрезать правду: — Знаешь, я не такая засранка, как ты и…

— Засранец? — грудь Артура не перестает дергаться от хохота; он делает умное лицо и выгибает бровь. — Ты правда считаешь меня засранцем?

— Разве что, — я вижу, как его охватывает азарт, и, от греха подальше, отпаиваю к изголовью кровати, чтобы продолжить предложение, за которым сто пудов последует нечто ужасное, — еще и говнюком…

Синонимы от бога.

Артур делает серьезный вид и, сдерживая улыбку, хрустит шеей; я хихикаю, прижимая пальцы ко рту.

— Ну, Малышка, ты пробудила дикого…

— Говнюка? Ммм… или?..

— Ты напросилась! — ехидно оповещает он и подрывается с места, летит на меня.

Я успеваю отреагировать — так как была готова к этому — и, взвизгнув, падаю с кровати вниз, где мы с Артуром, к счастью, устраивали бой подушками. Мое приземление становится мягким, но не тогда, когда парень, смеясь, будто коварный злодей из какого-нибудь малобюджетного фильма, наваливается на меня всей своей тушкой.

— Ауч! — стону я, и Артур, к счастью, перекатывает вес тела на сильные руки, располагающиеся по обе стороны от моей головы. — Ты как тюлень!

— Это тебе за говнюка, — протягивает он, склонив голову к моей, а затем… подносит пальцы к моему животу и… о-о-о, нет. — А это за…

— Ты же не собираешься?..

— Именно, — кивает он, и я понимаю, что всякие мои попытки выкарабкаться из-под него потерпят крах; к тому же, я бегаю медленнее Доусона с пивным-то брюхом! А вот у Артура большие преимущества: его скорости можно лишь позавидовать.

— Ты не посмеешь. Сейчас час ночи, и, знаешь, мне не хочется, чтобы по дому пошли странные слухи о подозрительных звуках из моей…

Я не успеваю договорить; ловкие пальчики Артура пробираются под мою футболку, и нет, чтобы я думала о том, как же это, черт подери, интимно, место в моей голове занимает одна мысль: как бы поскорее отделаться от этого! Щекотки?! Да ладно! Да ладно?!

Артур прибегает к самому ужасному методу «пыток», и я, не собираясь даже и держать рот на замке, несмотря на то, что некоторые Охотники, не вышедшие на вылазку, отдыхают в своих комнатах, разрываюсь в девчачьем (по истине в девчачьем) крике. Артура это забавляет — особенно мои тщетные мольбы о прекращении этого безумия. Но он не останавливается, пока, того не подозревая, не достигает ободка моего лифчика. Его щеки краснеют. Мы прекращаем дикий смех и всякие звуки, и сейчас я прошу господа только об одном: пусть сюда никто не зайдет, а иначе, все это просто не получится объяснить.

Хотя, нет. Вру. Я прошу его еще об одном — о самом что ни наесть сумасшедшем: чтобы Артур не убирал своих рук от моего полыхающего тела. Никогда.

— Я… — он сглатывает, нервно вдыхает, и опускает скромный взор на мое залившееся жаром тело. Румянец на его лице приводит меня к странной догадке: он что, никогда не прикасался так к кому-то? В смысле, у такого красавчика (кхе, моего брата) должно быть наверняка навалом девушек и первый сексуальный опыт. А тут, кажется, не было ни того, ни другого…

Ой, кто бы говорил, Фрост!

Я не знаю, как себя вести и тупо лежу застывшим бревном — не моргающим застывшим бревном. Сердце манит вырваться наружу, когда Артур… проводит пальцами по изгибам моей талии и, кажется, кусает губу?

Ох, держите меня семеро, я за себя не ручаюсь!

Согласна, ситуация очень неловкая, но это не наводит на нас глупые смешки: мы выглядим так, словно оба побывали в логове Лох-несского чудовища — не совсем приятная картина. В отличие от той, где сейчас остановились ладони Артура, и как при этом изменилось его лицо: на нем пролетело столько разнообразных эмоций, что я не смогла прочесть и не одну. И да, надеюсь, в душе он не ржал, что у меня лифчик с пегасами — ну а что? Мне четырнадцать и я люблю смотреть мультики! И да, учитывая по тому, в каком виде и позе я сейчас лежу, это не скажешь. Тем более, Артур плотнее прижался ко мне, и это навело на меня неизведанное чувство, словно ты… прыгаешь с парашюта. Или знаешь, что твоя мечта исполнится тотчас. Или что тот, кого ты тайно любишь, наконец, коснулся тебя по-особенному…

Он рвано вдыхает — как и я — потом вырисовывает на моем животе какой-то контур.

— Раны… совсем зажили.

Я сглатываю, чтобы в горле не было так сухо, и смотрю туда, куда нежно глядит он: небольшая царапинка на коже от придурка-низшего — типичное для нас, Охотников, явление.

— Да.

— Нельзя, чтобы остались шрамы, — подмечает он и поднимает на меня взор морских глаз. — Это тело слишком юно для их ношения…

Он прав.

Но я отрицательно качаю головой, стараясь не шевелиться — вдруг спугну его?

— Я — Охотница, Артур. Моя жизнь — сплошная череда тренировок, боев, сражений… — опускаю взор на его руки, — … и опасности.

— Но я хочу уберечь тебя от этого, — признается Артур и смотрит на меня проникновенным взглядом.

— Это ведь… невозможно, ты же знаешь, — подмечаю я, задыхаясь от жара, охватившего тело — не хватало еще сгореть в собственной шкуре.

— Знаю, — соглашается; его пальцы источают неистовое тепло — вон они — источник моей высокой температуры. — Но все равно хочу тебя уберечь от этого жестокого мира.

— Артур… — я умиленно гляжу в его глаза. Артур всегда говорит, что не хочет, чтобы я шла по своему охотничьему пути, ведь тот полон опасностей, ужасов и… потерь. — Может быть, я немного припозднила, но лучше это сказать сейчас, чем потом. — Эти руки, наводящие на меня греховные мысли, не дают сосредоточиться, но все же я продолжаю, старательно отводя взор от объекта сладкого искушения. — Ты признался мне в кое-чем, и я не могу остаться в долгу. Я слышу, что говорит мое сердце о тебе, и, знаешь, как бы криво и несуразно ни звучала бы моя речь, все же скажу: ты есть здесь, живой, невредимый, улыбаешься, и, поверь, для меня это самое важное сейчас. Ты — для меня самое дорогое. И большего мне не надо.

Я проснулась от ощущения тепла рядом с собой. Матрас — или что там? — прогибался под тяжестью чьего-то тела, лежащего рядом, и неровное дыхание опаляло мою покрывшуюся потом кожу. Сначала меня накрыло волной умиротворения — я почувствовала знакомый с детства запах леса и мяты, — а затем плащ беспокойства и паники накинулся на меня, когда я… распахнула глаза. И оказалась в чертовой реальности.

— Артур! — взвизгнула я, подрываясь с постели; мы были в моей комнате, и пришлось подключить мозг, чтобы вспомнить, как сюда попали. И, словно по взмаху волшебной палочки,…отрывки воспоминаний врезались в мою голову, заставляя сморщиться от осознания некоторых неприятных и шокирующих нюансов. — Господи, что…

— Малышка, тише, тише. Все хорошо,— парень обхватил меня за плечи и осторожно уложил обратно. По нему не было видно, будто он действительно считает, что все отлично. Я знала Артура, как свои пять пальцев, и его стеклянные глаза явно не были признаком позитивного настроения. Что-то случилось. А точнее…

— Дэрек хочет меня убить? Он убьет меня?! Что происходит?! — я почти кричала, и Артур почему-то успокаивал меня и просил вести себя тише, посматривая на дверь. После еще одной такой просьбы я не вынесла, взвизгнув и схватившись за растрепанные локоны. — Да что, черт побери, происходит?! Ты его защищаешь? Или… что вообще?

— Никогда даже не думай так, Айви, — твердо произнес он и нежно стер с моего лица слезы — ого, да я… плакала. Чудесно. — Я всегда на твоей стороне и, пожалуйста, давай сейчас все обсудим, ладно?

— Но…

— Прошу тебя, — он нервно сглотнул и послал мне умоляющий взгляд.

Я не понимала, к чему вся эта спокойная болтовня, когда мы такое узнали, но покорно кивнула, стараясь не разорваться в диких воплях. Мне с огромным трудом удалось это — наверное, просто потому что я подумала, что лучше не нужно привлекать чьего-то лишнего внимания, да и Артур подумает, что я конченая истеричка — хотя так и есть.

Артур сел на кровати и склонил голову. Судя по его виду, он не предполагал вообще, что те записи в блокнотике Дэрека — чертовой дьявольской книженции! — могли быть липовыми. Ключевое слово «могли быть».

— Ты ничего не подозревал об этом? — я решила первая раскрасить тишину. В таком подавленном состоянии он навряд ли стал бы снова подавать голос.

— Я знал, что он записывает там что-то, но не мог и поверить, что там он собирал о тебе информацию. — Артур запустил дрожащие пальцы во вспотевшие волосы, взъерошивая их. — Господи… Я… я не представлял, что Дэрек настолько псих и параноик!

— Параноик? — повторила, всхлипнув. Я не ослышалась?

— Да, — Артур помешкал, прежде чем обратить на меня взгляд покрасневших глаз — неужели он — Охотник, безжалостно убивающий демонов, разрыдается тоже? — Думаешь, он из-за каких-то своих принципов считал тебя опасной или…

— Артур, — прервала его я, вспоминая записи в дневнике, — там же ясно было сказано, что я опасна, и этот идиотский камень, — брезгливо дернула цепочку, — не дает мне никому навредить. — Я привстала, подбирая ноги под себя; сердце неистово билось о грудную клетку, и я уж мечтала умереть сейчас, рядом с Артуром, чем потом — от рук Дэрека. — А еще меня прикончат, и я никогда не узнаю истинную причину своей смерти…

— Эй, — парень взял мое лицо в руки и придвинулся ближе, когда я снова заплакала, — этого не будет, ясно?

— Ты словно не видел, что он там написал! — я не могла больше терпеть оптимизма Артура, повысив голос на несколько октав и оторвав его теплые ладони от щек — иногда они меня успокаивали, только не в этом случае. Он будто не знает, что все его слова сейчас — ложь! — Удалить, Артур! Удалить! Это означает…

— Малышка! Код 4766 еще значит исключение из клана, — оповестил он, поникнув, — и это, поверь, даже лучше, чем смерть. Но я не говорю, словно что-то из этого правильно по отношению к тебе, потому что попросту не вникаю, что происходит. — Его кобальтовые глаза, где плескались подозрение и легкий испуг, опустились на мою грудь — почти на грудь… — на кулон, и тут я замерла. — Эта штука оберегает тебя от чего-то.

Естественно! И оберегала почти с самого рождения! Но…

— Кто же я? — я опустила веки, почувствовав горький ком в горле — не хватало еще раз распустить нюни, когда вот-вот успокоилась. Все-таки, я сильная, правда? Сильная. И должна держаться крепко и не бояться того, что узнаю о себе еще…

Хотя, кого я обманываю? Я — обычная девушка. Или вовсе и не необычная…

Ответы на вопросы давили на мозг, а Артур молчал — меня это раздражало. Я, конечно, осознавала, что он без понятия, кем я являюсь на самом деле, но для приличия не мог бы предположить?

— Айви, кем бы ты ни была, я тебя не оставлю, слышишь? — пообещал Артур.

Слишком громкое признание.

Я распахнула глаза; слезы хлынули из них.

— Ты не обязан. Правда. Просто… — пожала плечами и почувствовала, что больше не могу казаться сильной девчонкой — поистине сильной, — не представляю, кто я, что скрывал от меня Дэрек столько лет, и ты слишком поспешил с выводами, Артур, раз говоришь такое. Я могу быть кем-то по-настоящему ужасным…

Артур приложил ладони к моим щекам, заставляя меня обратить на него полный печали и непонимания взор.

— Эй, эй, Малышка… с этих пор я сомневаюсь, что ты меня вообще когда-то слушаешь. — Он прижал меня к себе — я не сопротивлялась. Все-таки, решила довериться его «знаменитому» успокаивающему теплу. Зарывшись лицом в его сильной груди, я дала волю эмоциям, тем временем, когда Артур продолжил, бережно поглаживая мои волосы. — Ни за что на свете я не оставлю тебя во что бы то ни стало. Пусть меня запульнут на другой конец света, оторвут от тебя или постараются это сделать, ты же знаешь, что я всегда найду способ вернуться к тебе. Ты — часть меня, и если лишусь ее, не смогу жить дальше. Твой образ никогда не изменится в моем сердце, Малышка. Ты всегда будешь для меня той маленькой девочкой, которая любила, — ухмылка, — кидаться в меня игрушками. То есть, я хочу сказать, что если ты и окажешься кем-то, кем так боишься являться, я это приму. Я же знаю тебя. Почти с самого твоего рождения. Ты не способна ни на какое зло. Ты та, кому я могу доверить хоть что угодно. — Он судорожно вдохнул. — Как и свое сердце…

Ох. Вау…

Я прижалась к Артуру сильнее. Сейчас было не время для душещипательных бесед о нас, но я мысленно поставила в голове галочку, что мы обязательно затронем эту тему, как только получим некоторые объяснения.

— Ты можешь ошибаться насчет меня.

Учитывая сочетание светящегося камня и святой воды — даже о-очень!

— И как такое милое создание может быть кем-то ужасным? Ты преувеличиваешь…

— Ты всего-навсего не хочешь верить, что я могу быть… ну… монстром что ли, — я вздрогнула — слишком богатое воображение нарисовало меня в не совсем человеческом виде: с двумя головами, когтями и… без нижнего белья — прям как любой Призывник. Стоп… Призывник? Сравнение неудачное. Мысли об адских тварях заставили меня всерьез насторожиться, и когда Артур собирался прочесть свою очередную мантру, я его опередила, немного отстранившись. — Моя мама была Охотницей, верно?

— Да. Она умерла, родив тебя, — мрачно отрезал Артур, похоже, проследив ход моих мыслей. — И она была человеком, Айви. А если нет, то… — он печально вздохнул, — жила бы сейчас.

— А как же мой отец? — я чувствовала, что иду по опасному и, однако, правильному пути, но не собиралась сворачивать обратно. Я дойду до конца.

— В смысле, был ли он Охотником?

— Да.

Артур нахмурился — учуял, что я хочу узнать и к какому выводу собираюсь прийти, поэтому стал противоречить моим дурным предположениям:

— Даже не думай, Айви. Он не мог быть демоном.

— Все возможно, — выдохнула я, сама не веря, что болтаю. Если подумать логически, то кроме демонов нам еще не попадались никакие другие «создания» (да и ангелов всех перемочили). Так что, оставалось думать одно: — Я могу быть… Полукровкой.

— Брось. — Смех Артура был слишком неестественен, заставляя меня насторожиться. — Ты хоть думаешь, что несешь?

— А я обычно не думаю? — отпрянула от него и резкими движениями вытерла подступившие к глазам слезы. — Артур, я не знаю, что за хрень произошла, но могу лишь предполагать! У меня нет оснований думать, что мой… папашка являлся демоном, но также нет оснований думать, что он — человек.

Тягостный вздох Артура вынудил меня закатить глаза. Отлично, он считает меня сумасшедшей.

— По правилам Охотники не могут заключать браки с демонами и иметь с ними хоть какие-то отношения, — напомнил он, сдерживая раздражение. — И твои родители были женаты, Айви. Твоя мать не могла нарушить кодекс Охотников, ибо об этом в скором времени кто-нибудь бы да узнал. Даже ее любовь не должна была стать выше долго. Следовательно, мы не можем полагать, что твой отец был демоном.

С таким-то черствым сердцем и маньяческими мыслями — покуситься на ни в чем неповинного ребенка и чуть ли не убив его, он мог быть ке-ем угодно…

Я кивнула, как бы согласившись с его вердиктом, но все же плавая в неких сомнениях. Артур сжал мое дрожащее колено. Его глаза встретились с моими.

— И еще… если бы ты родилась Полукровкой, разве бы Дэрек взял тебя под свое крыло? — неожиданный и очень… шокирующий вопрос.

— Нет. Это против правил.

— Верно, — согласился Артур, коротко улыбнувшись. — Еще одно основание не считать тебя фриком.

Фриком…

Я прикусила ноготь. Мама не могла быть каким-то демоном, в отличие от моего отца. Он хотел меня убить, все потому что считал виноватой в смерти своей возлюбленной. Может быть, за этим кроется нечто другое? Тем более, почему именно Дэрек меня спас в тот злополучный день? Он считал это своим долгом за дружбу с ней? Или что? И почему писал, что я опасна? Это имеет какое-то отношение к тому, что от меня хотели избавиться, как только я появилась на свет?

Не знаю.

Артур был пока моей единственной «Википедией», поэтому на данный момент я не собиралась заканчивать «допрос».

— Знаешь, несмотря на это, Дэрек мог меня спасти лишь по той причине, что я — дочь его… подружки.

Его это словно пробудило из долгой спячки, и он резко встрепенулся — посчитал мое предположение в коем-то веке правильным?

— Дэрек никогда бы не нарушил закон, ты ведь знаешь, он еще тот фанатик. — Артур даже демонстративно покрутил пальцем вокруг виска. Была бы я в веселом настроении, обязательно бы подыграла или посмеялась над этим.

Но мне было не до смеха, особенно когда вспомнила о дневничке нашего скрытного папочки…

— Ладно. Пусть что-то из этого и верно, зато не меняет того факта, что он меня осмелился привести сюда. Но одного не понимаю, — резко выдохнула, — почему он не избавился от меня раньше, посчитав в какой-то мере опасной? Почему держал меня здесь столько лет, а теперь надумал нарушить уголовный кодекс…

Я не представляла даже, что спустя какие-то минуты смогу говорить об этом спокойно. Удивительно.

Артур сжал мои бедра, поддавшись вперед.

— Этот код мог значить и исключение из клана, Айви, в чем я уверен на девяносто девять процентов. Тем более, Дэрек мог писать, что твое поведение, как Охотницы, стало слишком… буйным.

— Не прикидывайся идиотом, — простонала я, сжимая его ладони. — Ты прекрасно видел, что он там писал! И я не знаю, что он точно хочет со мной сделать, и собираюсь это выяснить в конце концов! Все равно мне хуже не станет…

Я потянулась к телефону, и тут Артур снова сжал мои руки — на этот раз крепко. Протестовать было бесполезно — я села смирно, рыкнув.

— С ума сошла? Это слишком рискованно, Малышка. Возможно, кто-то знает тайну, скрывающую Дэреком, просто мы не в курсе, и, быть может, этот кто-то на его стороне. Мы не знаем, чем все может кончиться, если кто-то из нас попытается раскопать хоть частицы правды. — Следующие слова он проговорил так, словно хотел вдолбить их в мою глупую головушку. — Дэрек — глава клана, и чтобы ни случилось, все последуют его указаниям, Айви, так что, у нас нулевые шансы, как ни прискорбно.

— Все равно он хочет меня то ли убрать, то ли выгнать из клана, о чем вообще речь? — прошипела я, на этот раз стараясь и ему это сказать как можно понятнее и медленнее.

— Это не шутки, пойми! Я хочу тебя уберечь, и с этого дня постараюсь делать вид, словно мы не вторгались в его кабинет и ни о чем не подозреваем.

Он сбрендил?

— Артур! Это…

— Знаю, — отрезал он и плотно сжал губы. — Знаю. Сумасшедшая идея жить в неведении снова, но пойми же, я хочу для тебя безопасности, и пока я не нарою, что за хрень творится здесь, мы не будем предпринимать никаких мер. Ясно?

Это было неправильно. Я не собиралась соглашаться, и, похоже, Артуру был все равно мой ответ, так как он продолжил, нежно чмокнув меня в лоб.

— Отныне я буду твоим регулярным телохранителем, мало ли что задумал Дэрек. В связи с тем, как он относился к нам все время, прилагательное «странный» — слишком слабо сказано в его характеристику.

Я насупилась: идейка отличная, но есть один нюанс…

— Я сама могу за себя постоять, и мне не нужна нянька, Артур.

— Не волнуйся, я не буду брать плату за это, разве что обнимашками, — подмигнул он.

Несмотря на заплаканное лицо и упавшее ниже плинтуса настроение, я выдавила микроскопическую улыбку.

— Серьезно. Дэрек не писал, когда именно будет предпринимать «особые» меры, и чем раньше мы узнаем обо всем, тем лучше будет для нас.

Артур вальяжно растянулся на кровати, вырисовывая на моей руке замысловатые кружки.

— Вообще-то, эта миссия для отважного супергероя.

— О, спасибо!

— Я говорю о себе. — Он приподнялся на локте, всматриваясь в мое лицо, как в драгоценный блистающий бриллиант. — И только.

— Иногда тебе нужно побыть самокритичным, — посоветовала я, хлопнув его по животу.

Артур беззвучно засмеялся и в следующую секунду лежал с серьезным лицом. Эти его изменения в эмоциях были такими же спонтанными, как мои.

— Это и моя миссия тоже, — спустя несколько секунд подметила я. Его пальцы застыли — прекратили рисовать на моей коже. — Вместо того чтобы крушить все и искать по всему Огаста Дэрека, я беспечно валяюсь в кроватке после обморока и веду себя так, словно посмотрела ужастик и отделываюсь от этих неприятных впечатлениях. — Я пожала плечами, закрыв глаза. — Этот дневник Дэрек вел с того момента, как только я появилась в его доме, и тогда уже в той древней записи высвечивалось словосочетание «уровень опасности». Еще тогда он знал, что я со мной не все нормально. Что я — фрик.

— Это опрометчивые и глупые выводы, — заявил Артур. И почему мне кажется, что я в этом случае права? Впервые! Что удивительно. — Пока не делай никаких твердых предположений, ведь мы не знаем, что конкретно он скрывал, и не стоит называть себя фриком, не разобравшись во всем. И в любом случае, ты не та, за кого себя… наверняка принимаешь.

Его слова навеяли на меня не очень светлую и хорошую идейку. Привстав и распахнув веки, я схватилась за камушек, отчего Артур чуть ли не завизжал.

— Что ты?..

— Давай проверим, кто я? — предложила, с азартом сжимая украшение и в душе посмеиваясь над тем, как будет выглядеть физиономия Дэрека, когда я сниму его.

— Ты не можешь. — Снова. Это. Да сколько можно?

— Не могу потому, что это запрещает Дэрек? — прошипела я, натянув фальшивую стервозную улыбку.

Артур, поддавшись вперед, вновь собрался выступить «голосом разума»:

— Дело в том, что мы не знаем, кто ты. — О, да он Америку открыл! — И если снимешь этот камень, неизвестно что будет с тобой. — Глаза Артура опустились на мою руку, сжимающую кулончик, и пальцы нежно обвили ее, отстраняя от груди. — Не нужно спешить, хоть и я сам хочу все поскорее узнать. Если ты снимешь его прежде, чем мы откроем завесу тайн, это может обернуться чем-то по-настоящему ужасным. И опасным…

— Знаешь… — я собиралась было возразить, но слово «опасным» будто выключило все рычаги моей дерзости и злости. Дэрек говорил, что камень оберегает меня от… меня же самой, так же писал в своем дневнике, что уровень защиты этой штучки падает. То есть, она в скором времени перестанет действовать все равно. И… если я ее сниму, вдруг обреку не только себя на какие-то кошмарные последствия, но и кого-то другого? Положение дерьмовенькое в самом деле…

Артур убрал локон моих волос за ухо и прошептал:

— Ты только что поняла, что я прав?

— Не обольщайся на свой счет, — я показала ему язык, и он коротко улыбнулся, затем поцеловал меня в лоб и уложился рядом. Несмотря на то, что хотелось суетиться и снова рыскать что-нибудь в кабинете Дэрека, я спокойно опустила голову на хорошо-сложенную грудь Артура. В его присутствии я всегда могла чувствовать себя защищено. Более чем защищено, даже в этой не разъясненной ситуации.

— Давай… договоримся делать все сплоченно? Вместе. — Ого. Неожиданно. Артур провел рукой по моей ноге, вызывая армию приятных мурашек. — То есть, ты не будешь самостоятельно пытаться что-нибудь выяснить, хотя мне это разрешается. — Он самодовольно улыбнулся, и я игриво пихнула его в плечо — вот же наглый! Хохотнув, парень потер больное место так, словно я его огрела молотком, и продолжил: — Отныне мы будем осторожнее в отношениях к клану и Дэреку: к нему-то мы будем применять «особый» подход и постараемся не выдавать, что узнали его «маленький секретик».

— Или не маленький, — я вздрогнула при одном лишь воспоминании о том блокноте.

Артур кивнул, нахмурившись.

— И, Айви?

— Ммм?

— Обещай, что ничего не будешь от меня скрывать? Как что, сразу говори. Я ведь всегда рядом, ты же знаешь. И готов выслушать тебя в любую секунду своей жизни. — Он заглянул в мои глаза — и именно тогда, когда я вспомнила кое о чем, что пообещала не говорить никому. Поправочка: пообещала себе…

Демоны.

Те демоны из школы — невыносимые, опасные и в то же время — сексуальные (как бы ни было мне это противно признавать). Если мне не изменяет память, они до сих пор не выветрились из Огаста, и их еще не нашли Охотники, следовательно, моя «миссия» все еще в силе. Ох, Господи… И зачем я вообще влезла в эту аферу? Лучше бы сразу сказала, что эти придурки, притащившиеся в школу, решили заняться липовой учебой и потихоньку травить там людей, как мух…

Ну а я такая идиотка: мне же было мало своих проблем, раз вызвалась на столь сумасбродную идею.

Артур улыбнулся одним уголком губ, хлопая меня по руке.

— Эй, Малышка? Иногда мне кажется, что ты виснешь похуже дерьмового ноутбука Мэйсона.

Я того и не поняла, что молчала достаточно долго. И, постойте… висну похуже дерьмового ноутбука Мэйсона?

— О, да ты умеешь делать девушкам комплименты. — Я изо всех сил старалась выглядеть обычно, но страх в глазах нельзя было скрыть, поэтому, пришлось их закрыть и нехотя выдавить то, чего от меня так ждал Артур. — Я обещаю, что… буду посвящать тебя во все события. И не утаю ни слова.

Надеюсь, за эту ложь я не буду гореть в Аду.

 

XIV

К удивлению, я испытывала неутолимое желание поговорить с Дэреком, когда Артур вернулся после беседы с ним, выглядя явно не в веселом настрое. Собственно, в какой-то степени я и была рада, что из-за ноги мне не позволяли передвигаться, да и не только это послужило несостоявшимся скандалом между мной и Дэреком. Уверена, средний изящный пальчик до сих пор маячил перед его взором, и из-за этого неприличного жеста он наверняка готов был мне разодрать глотку — что было вполне в его стиле. Но… если бы не моя рана и не настойчивость Артура побыть в комнате, Дэрек бы не оставил от меня и живого места.

Артур осторожно приютился рядом, и у меня словно отлегло на сердце: лицо цело, на руках вроде бы не видно никаких следов побоев, из носа не течет водопад крови — следовательно, все хорошо, и Дэрек, пребывая во вселенской злости, не отрабатывал на нем новые удары.

Артур подогнул ноги — маленькая кровать для такого здоровяка была явно не по размеру — и уставился на меня.

— Я думал, ты уже спишь…

— Обломчик, — хихикнула я и отползла на краешек постели, чтобы он хоть как-то мог уместить свою тушку в ее пределах.

— Все-таки, почти полночь, — напомнил он; его руки бережно убрали локон волос с моего лица. Я, конечно, была бы не прочь дрыхнуть сейчас и видеть третий сон, но кое-какие мысли не давали мне окунуться в мир Морфея. — Охота на сегодня отменяется в связи с продолжительным советом, так что… ты сегодня можешь спать спокойно.

— Это еще почему? — я приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо, где смешалась непонятная гамма эмоций — интересно, почему после очередного неприятного разговора с Дэреком он не психует и не крушит все подряд? Наверное, мне нужно радоваться, что на этот раз он обошелся без подобного…

— Потому что, — Артур повторил мою позу, расплывшись в а-ля задумчивой гримасе, — я буду спать с тобой?

— Ты… — я поперхнулась: его слова неожиданно приобрели другой смысл, и за это нужно было «благодарить» мои разыгравшиеся в последнее время гормоны, —… ты ведь спишь со мной практически всегда.

И это было правдой. В смысле, не той правдой, о которой изначально подумала я — извращенка со стажем. Мы с Артуром частенько засыпали вместе, и об этом мало кто знал — точнее, никто не знал, и я боялась, что когда-нибудь наша «тайна» раскроется. Будь так, Дэрека хватит инфаркт, а Мэйсон начнет нас подстебывать — что в его идиотском стиле.

Так что, лучше оставлять это в полнейшем секрете.

Артур засмеялся, завлекая меня в свои медвежьи объятия. Я не сопротивлялась, когда он сжал меня, обвив руками. От него исходило приятное тепло, согревающее не только тело, но и душу.

— Знаешь, Айви, с этого дня ты должна будешь делить со мной комнату.

Серьезное заявление.

— Что? — я встрепенулась и посмотрела на него через плечо.

Артур довольно улыбнулся, оценивающим взглядом осматривая спальню.

— Не совсем, естественно, в моем стиле, но здесь придется ужиться.

Он меня пугает и, кажется, намекает на одно…

— Ты что, будешь здесь… чаще, чем обычно? — опешила я, и он ухмыльнулся, накручивая на палец локон моих темных волос.

— Да-а, а ты… не рада? — Артур по-детски надул губу — настала моя очередь смеяться. Но я — на удивление нам двоим — не издала ни звука: не потому, что расстроилась, наоборот, я была рада, только внутри себя, просто не совсем понимала, к чему это. Хотя, постойте-ка…

— Отныне ты не хочешь оставлять меня одну из-за того, что мы узнали сегодня? — Догадка была верна — Артур сдержанно кивнул и, опустив подбородок на мое плечо, как какой-то преданный песик (в сравнениях у меня дела обстоят туго), со всей нежностью прошептал:

— А еще я хочу больше времени проводить с тобой.

Несмотря на милое признание, я пока не собиралась, эм… тоже кокетничать с Артуром, так как было нечто поважнее этого:

— Что сказал тебе Дэрек? Он… говорил что-нибудь обо мне?

Я замерла в ожидании ответа. Артур вздохнул и уткнулся лбом в заднюю часть моей шеи.

— Ничего не упоминал о тебе — что настораживает больше, чем бы он безумолку болтал о твоей персоне. Во-первых, после твоего, — он сдержал смешок, — «отважного поступка» Дэрек должен был бы вести себя, как помешанный на своей жертве маньяк, но он был спокоен, и, знаешь, я не в восторге от его реакции на все, что произошло. Он практически никогда не вел себя так… умиротворенно что ли. Не верю, чтобы на его разум и действия повлиял Кристофер. Тем более, Дэрек — олицетворения самого (не побоюсь сказать) — зла, не стал бы оставлять тот утренний инцидент безнаказанным…

— Ты прав, — согласилась и опустила веки. — Он убьет меня не только потому, что я неизвестно почему опасна, но еще и по этой дибильной причине…

— Айви! — шикнул Артур, разворачивая меня к нему лицом. Я не сопротивлялась — слишком скудная мышечная масса все равно бы не превзошла более мощную и эффективную. — Тот код, скорее всего, значил изгнание из клана, но наверняка не убийство.

Одно другому не мешает…

— Откуда тебе знать, Артур? — я выпуталась из его рук и, открыв глаза, уставилась в его лицо — оно выражало злость и… испуг? — Вдруг это именно то, о чем мы так боимся думать? — Паника, почти покинувшая меня, возросла в геометрической прогрессии, и я не могла больше сдерживать все, что так губило меня изнутри. — Мы не можем трезво смотреть на вещи, когда летаем хрен знает…

— Эй, тише, — попросил Артур, усаживаясь вместе со мной в постели, — тише, прошу…

— Вот не нужно снова играть роль Валерьянки, ладно?

— Я и не собираюсь тебя успокаивать, просто хочу кое-что объяснить. — Парень сжал мои ладони, склонив голову. Ох, наверное, очередной раз начнет говорить, что его отец вовсе не пытается совершить покушение на убийство, которое планировал, похоже, почти с самого моего рождения. — Если бы и Дэрек видел в тебе конкретно опасный объект, он бы… сделал именно то, что посчитал бы лучшим для защиты своего клана. — Артур поник. — Ты знаешь, о чем я…

— Именно, — вяло кивнула я и тотчас продолжила стоять на своем. — Но Дэрек писал, что срок исполнения кода неизвестен, следовательно, он может сделать со мной что угодно как завтра, так и сегодня…

Желваки Артура пришли в яростный танец, рука крепче обхватила мою, чуть ли не давая крови циркулировать нормально по венам.

— Я не допущу этого, Малышка. Ясно? Чтобы он там ни задумал, я не дам его планам исполниться, и скоро мы узнаем все, только нам нужно время и план действий. Иначе, если мы спалимся, что что-то знаем, Дэрек может ускориться и подключить к своему «заданию» кого-то другого, что нам не на руку. Я сам не понимаю, что конкретно в тебе так пугает Дэрека, но… собираюсь узнать.

Артур никогда мне не лгал — или я попросту не замечала, когда он говорил неправду, и именно поэтому спросила у него кое-что, впрочем, что и застигло беднягу врасплох.

— Я могу быть злом…Тебе страшно? Со мной?..

Я бы не винила его, если бы он дал положительный ответ, но винила бы за то, если бы он дал отрицательный — что и сделал:

— Ничуть.

— Не ври. Я не обижусь.

— Я ведь сказал «нет», значит — нет. — Артур произнес это более мрачным тоном, чем ожидалось, а затем смягчил свой голос, коротко улыбнувшись. — Я знаю тебя почти всю свою жизнь и полностью тебе доверяю. И особенно у меня нет оснований считать тебя опасной. Ты же Айви-божий-одуванчик, в чем вообще вопрос?

Робкая улыбка тронула мое лицо, и я попыталась ее спрятать за кулаком, увалившись на подушку.

— Ты знаешь не все мои стороны, — подметила я.

Но Артура это мало волновало: он продолжал вести монолог о своем.

— Я помню, как ты однажды притащила в дом бродячего пса и отважно отстаивала его права, когда Дэрек собирался его выкинуть.

— Я тогда была маленькой и не в себе…

— В тот день ты не побоялась остаться без ужина и отдала его псу, не позаботившись о своем желудке, который с самого утра требовал еды.

— Ох, тогда Нэнси впервые сделала невкусные спагетти…

— Ты любишь спагетти, Малышка, — он обратил на меня взор кобальтовых глаз и тихо ухмыльнулся. — Особенно спагетти Нэнси. И ты не пожалела целую тарелку для… какого-то бродячего пса, мерзнувшего на улице…

— Вообще-то я назвала его Капи, — напомнила я, и перед глазами вспыли картинки прошлого, в котором я не оставила голодным хорошенького рыженького песика, брошенного какими-то извергами на улице. Тогда мне было всего семь, и уже в таком возрасте я чувствовала, что многое могу решать сама и тащить в дом своих новых четырехпалых «друзей».

Артур провел рукой по моей щеке, склонив голову набок.

— Вот видишь, и ты не отрицаешь, что у тебя есть сердце, Малышка. — Он указал на мою грудь. — Причем большое и доброе.

— Но я всего лишь накормила и согрела этого пса — любой бы так поступил на моем месте.

— Не любой, — заявил Артур и прилег рядом со мной, не разрывая зрительного контакта. — Вот в чем твоя уникальность.

— Брось, — я начала уже было доказывать что-то обратное, но он опередил меня в своей привычной манере:

— Ты позаботилась о дальнейшей судьбе Капи, и когда Дэрек не разрешил оставить его, ты отнесла этого пса в приют.

— Мне было его жаль…

— Жаль … — Артур прикусил губу. — А разве зло умеет жалеть, Айви?

— Нет, — еле слышно и не совсем уверенно прошептала я. Что, если я все-таки являюсь кем-то ужасным, кого лучше стоит обходить за километр?

Артур снова прижал меня к своей груди и поцеловал в затылок.

— Вот видишь, ты не способна творить что-то кошмарное, и на это у меня еще есть множество аргументов из твоей жизни, Малышка. И Капи наверняка тебе благодарен за все, ведь сейчас, я уверен, его жизнь стала в разы лучше.

— Это меньшее, что я сделала для него…

— Но большее из того, что ты сделала хорошего для этого мира, — прошелестел Артур. Возможно, он был прав, и множество своих героических поступков я просто не воспринимала.

Многие вопросы остались без ответов, но я не собиралась пока что нарушать эту приятную тишину: за меня это сделал Артур.

— А тебе… страшно со мной?

Я зарылась в его груди, почувствовав удушение от колющей правды, рвущейся наружу.

— Единственное, с кем мне страшно, так это с собой, если не считать, что я боюсь всего в этом мире…

Мое признание, на удивление, не продолжило разговорчивость Артура — он лишь крепче обнял меня, словно хотел оградить от всего на свете, а потом… я услышала приятные знакомые с детства слова, которые почему-то навеяли на меня…слезы?

 

Я уйду туда, где есть свет.

Прогоню всю тьму и рассею горе.

Я уйду туда, где зла нет,

Где бушует жизнь, и колышет море…

Я разрушу то, что мешало мне

Обрести покой и развеять грезы.

Я приду и к тебе во сне,

Чтобы обнять тебя и вытереть слезы.

Я сокрою нас от бурь и тьмы.

Я добьюсь, чтобы был свет всегда.

И прижму тебя ближе к себе,

Чтобы не отпустить уже никогда…

 

Я не помнила, как провалилась в сон, зато отчетливо помнила, что сказал Артур, когда мои веки сомкнулись, и его голос стал на несколько тонов тише.

Всего три слова.

Те три слова, которые я уже, кажется, слышала.

Всего три слова.

— Я люблю тебя.

***

Чтобы объяснить Майи, почему я не хожу в школу, пришлось двадцать раз доказать ей, что я не вступила ни в какую секту и что не сижу где-то за решеткой из-за последствий своего подозрительного хулиганского поведения в последнее время. Она, конечно, поверила в мой липовый грипп, но я боялась, что этого надолго не хватит, и эта сумасшедшая девица скоро нагрянет сюда с небольшой проверочкой. Вообще-то, Майи было не обязательно знать, что я травмирована, а то возникло бы множество вопросов, включая тот, откуда взялись раны на ступне. Я, естественно, верю в свое искусство красивой лжи, но чую, что за это мне придется поплатиться когда-нибудь…

Дни тянулись медленно, как мед, и за все время нам с Артуром не удалось узнать ничего обо мне. Вообще! Фантастика какая-то… Между прочим, и попасть в кабинет Дэрека снова не вышло — он установил систему распознавания голоса, и тогда мы были обречены. Похоже, ему удалось как-то узнать, что мы тогда побывали в его коморке, или же он просто решил лишний раз обезопаситься. Но, знаете, смена «защиты» лишь только заставила нас с Артуром насторожиться: все-таки, Дэреку явно есть что скрывать и на сей раз — в огромных масштабах! Мы бы не были параноиками, если бы он не установил дополнительные камеры слежения и сигнализацию над дверью в свою «пещеру» — вот ведь дела…

Наши планы выудить из Дэрека хоть какую-нибудь информацию терпели крах из-за некоторых паршивых осознаний. Первое: У скрытного папашки Артура наверняка здесь есть «свои» люди, которые, если что, сразу же уберут нас, следовательно, шансы допросить его человеческим способом — равны нулю. Второе: Шансы допросить его варварскими методами…э-э-э… весьма эффективны, но последствий после них тоже не огребешь. Третье: Способ проникнуть в кабинет Дэрека, чтобы порыть какую-нибудь информацию обо мне и этом чертовом камне, разве что опускается до уровня ниже плинтуса, учитывая, что он установил довольно сложную и нехилую защиту для своей норы. Мда-а. Ну и четвертое, наконец: Поспрашивать у других о моих странностях было слишком рискованно, и мы не могли идти и на такую жертву. Единственное, что у нас оставалось, это — томительное ожидание и вера, что скоро мы накопаем хоть что-то. Не считая, что Артур прибегал к самому идиотскому способу по добыче достоверной информации — интернету, мы пока не предпринимали никаких серьезных мер. И просто ждали.

Ждали.

Ждали.

Ждали.

В итоге прошло четыре дня, за которых Артур, что и успел сделать, так вынести мне мозг своей чрезмерной защитой. Реально, вас бы не бесило, если бы вас провожали в туалет в вашем же доме и ждали бы, когда вы закончите свои дела? Или, например, не бесило бы то, что кое-кто бы проверял вашу еду на наличие — ну, не знаю — мышьяка или другого яда? Да? Меня это раздражало до чертиков, и когда я это говорила Артуру, он лишь отмахивался. Дело дошло до того, что он и Нэнси не доверял готовить мне пищу, а сам жарил мне яичницу по утрам, а вечерами… баловал чем-то вкусненьким. Конечно, это не обошлось без внимания, и даже Дэрек, не разговаривавший со мной с того дня, запомнившегося всем как «прекрасный-средний-пальчик-Айви-как-ответ-на-дерзость-одной-особе», кажется, заподозрил что-то неладное. Да-а если бы он знал, что все четыре дня его сын спал со мной под одеялом, при этом оставаясь в одних… трусах, чуть ли не наблюдал, как я одеваюсь и каким гелем на этот раз иду мыться, у него бы случился приступ. Ей богу, конечно, я — такая коварная засранка, мечтала ускорить этот процесс всеми возможными способами, как только узнала о коде 4766, и лишь подливала масло в огонь, иногда целуя Артура за его настырную заботу перед глазами Дэрека. Эм, не могу сказать, что поцелуи были скромными, особенно когда я чуть ли не закидывала на Артура ноги и, того не осознавая, пару раз задерживала губы на его коже дольше, чем нужно было. Дэрек на такие страсти смотрел с дергающимся глазом и, уходя, всякий раз навевал Артура на мысль держать ножик под нашей, отныне, общей подушкой. Я старалась не впадать в депрессию и печаль от понимания, что меня, наверное, ни выгонят из клана, так кокнут когда-нибудь. Пока единственное, из-за чего я могла ходить поникшая — неосведомленность о том, кто же я есть…

Тем временем, пока Артур «грел» меня своей заботой, я доставала Майю звонками и сообщениями, спрашивая, как у нее обстоят дела и как, в общем, она себя чувствует. В школе, куда ходят четверо Высших демонов, было небезопасно — я это прекрасно понимала, кромсая зубами очередной ноготь и надоедая лучшей подруге своей вездесущностью. К счастью, с ней все было прекрасно — даже очень, но это ничуть не теплило мою душу: те сексуальные красавчики ведь до сих пор щеголяли в стенах учебного заведения, и никто из Охотников еще не додумался наведаться туда. Видите ли, они прочесывали город по новому идиотскому плану, который составил (не сложно догадаться кто, раз идиотский) Мэ-эйсон. Конечно, я поражалась тупости этого человекообразного отвратительного создания, но, однако, готова была отблагодарить за его стратегию. Мне было бы не в пользу, если бы Охотники вышли на цель. Я же, а-ля умная и владеющая достаточным арсеналом способностей, Охотница, которой еще до восемнадцать реально нужно дожить, до сих пор собираюсь прикончить демонических кретинов. Сама. И, знаете, все, что со мной произошло за это время, лишь вселяет в меня некую уверенность. Тем более, учитывая мое критическое положение в этом доме и мире, мне уже нечего терять…

Сегодня была снова наша очередь «дежурить», поэтому, когда Охотники потопали на ночную вылазку, а Артур запрятался в спортзале на первом этаже, я решила тоже не просиживать зад: тем более, делала это целых четыре дня. И, особенно, за такой перерыв мне нужна была хорошенькая встряска.

Решив не валяться бревном на кровати, я осторожно встала — нога немного зажила и болела только тогда, когда ею резко ступала, но вполне было терпимо передвигаться. Правда, иногда из-за внезапного спазма приходилось сгибаться калачиком или падать на четвереньки, чтобы доползти до нужного места — я всегда была эффектной. Во всех случаях. И постоянно. Особенно эффектностью из меня перло, когда я думалась проломить школьную дверь, ведущую в спортзал…

Очешуеть просто, знаю.

На удивление Артур не оставил меня под замком в моей собственной же комнате, как делал пару раз, и я подметила, что это идеальный шанс выскользнуть куда-нибудь за пределы этой коморки, которая за несколько дней надоела больше, чем за все семнадцать лет. Мои мысли были столь безумными, что когда я надела обтягивающую боксерку, шорты и кроссовки, только потом поняла, что неосознанно собираюсь на тренировку. На тренировку к Артуру. Эм… в таком виде, в каком я могла лишь спать, замотавшись с головой в одеяло. Раньше, чтобы попрыгать в спортзале и вспотеть, как какая-то свинья, я довольствовалась одной старой футболкой, которая годилась на тряпки, и штанами в стиле «восьмидесятые живы»! Я, естественно, на тот момент знала, куда иду и сколько литров испарины пролью, но сейчас, похоже, на это мне было далеко плевать: я не собиралась снимать довольно неплохие шмотки. Причем — откровенные шмотки! И, извольте спросить, когда я стала так одеваться? В смысле, раньше я боялась даже дефилировать в шортиках прилюдно, а после того, как почувствовала кое-что к Артуру, ни с того ни с сего, стала слегка… раскрепощенной, и даже не стеснялась в последнее время спать в обнимку с ним (хоть иногда зверски краснела). Одно прикосновение его пламенного тела к моему — и я горю, как свеча в темной комнате. Вот так вот. А такое происходило при одном только касании руки Артура ко мне. Уже не говорю про то, что я могла соперничать с температурой солнца, когда он прижимался ко мне самыми нескромными частями тела…

Охх…

Я не заметила, как выползла из комнаты и остановилась в пустой гостиной. Из-за «девчачьих» мыслей я часто творила много глупостей и, бывало, топала куда-то неосознанно, поэтому, пока было не поздно, очистила свой разум от грешных желаний и с замершим сердцем огляделась. Аллилуйя. Не считая дебильного кота, мой наряд не видит никто.

Пока что никто…

Хвост Гарольда яростно дрожал, и от греха подальше я рванула вперед — ну, мало ли чего ожидать от этой глупой животины? Извините, лишний раз как-то не хочется проверять, насколько быстро я могу бегать…

 

Дверь, ведущая в спортзал, была открыта. Яркий свет лампочек лился в темный коридор, оснащенный камерами, и, чтобы не быть пойманной в дико-неприличном видке объективом, за которыми восседал Доусон с самого утра — бедняга, он, наверное, устал, — я резко ввалилась внутрь. Желание раскрасить его скуку, естественно, имелось, но не таким же образом. Я надеялась, что Доусон развлекает себя едой или игрой в онлайн-покер, где он любил пропадать.

Что и было прекрасного в широком спортзале, не считая всяких сделанных Дэреком преград для тренировок охотничьего мастерства, так это — отсутствие разнообразных следящих устройств. К тому же, здесь стоял мини-бар с холодными напитками, что делало это место самым лучшим во всем доме.

Приглушенные и в то же время мощные удары заставили меня подтянуться ввысь и вытянуть шею, как какой-то страус. Груш висело здесь достаточно, и из-за их несчитанного количества я не сразу обнаружила Артура. Парень выбрал отличный уголок — в самом конце, и, судя по тому, насколько взмокли его волосы и футболка, он тут пребывал гораздо долго. Я не помнила, когда он именно ушел, так как пребывала в полусонном состоянии. А сейчас, остатки сна, которые манили меня лечь обратно в кроватку, развеялись, словно по щелчку. И нет, это произошло не потому, что я долго стояла на поврежденной ноге, чем вызвала некую боль. И не потому, что когда-то там в обед вылакала целую кружку кофе, и оно решило подействовать на меня лишь в данный момент.

Далеко-о нет.

Просто Артур сделал кое-что сексуальное, что подействовало на меня получше энергетика. Нанеся еще один мощный удар по груше, от которого напряглись абсолютно все его мускулы, вздувшиеся под матовой мокрой кожей, он выдохнул. Пот струился по его лбу, стекал к шее и… груди. Обратив внимание, что пора… эм… как-то вытереть влагу, он одним умопомрачительным движением стянул с себя футболку, и меня словно ударило током. И одновременно окатило холодной водой. Если бы эта сцена была в каком-нибудь фильме, то его торс бы засветился божественным светом. И у меня бы отвалилась челюсть. В крайнем случае, я бы давно валялась в приятном обмороке. Да-да.

Эти идеальные кубики, твердый пресс, массивные плечи, рельефные мускулы…

Божечки.

Слушайте, да его словно отфотошопили!

Я много раз видела Артура без верха, но после того, как мне неожиданно вспомнилось кое-что, стало не совсем уютно и привычно в его компании.

— Ты никогда не навредишь мне, Малышка. Я это знаю. Я доверяю тебе, и что бы то ни было, что бы Дэрек ни скрывал от нас, я приму это. Я приму тебя такой, какая ты есть на самом деле. Потому что… безумно люблю тебя.

Безумно любит меня.

Мне тогда не могло послышаться?

Если так, то разве и недавнее его признание мне послышалось? Конечно, я невнимательная, но пока еще не глухая…

И… стоп! Выходит, все это было на самом деле? В реальности? То есть, он… это сказал?

Артур откинул в сторону мокрую футболку и, проведя рукой по волосам, заметил меня. Остановившись, он криво улыбнулся, растерянно оглядывая меня.

— Малышка? Ты… же должна быть в постели.

Того не осознавая, я прижалась к стене — скорее, чтобы не упасть вследствие своей чрезвычайно тугой сообразительности. Пару дней назад Артур сказал мне такое, а я даже ни разу за это время не завела об этом тему. Хотя могла… Но… разве он меня любит так, как я хочу? В смысле, не так, как сестру? Что он имел в виду? И… чувствует ли то же, что и я к нему?

Тем более, разве он может любить меня — девушку, которая наверняка наскучила ему и надоела за столько лет?

Сердце разрывало ребра, и мне было сложно совладать с собой и продолжать уговаривать себя остаться. Будто назло я еще вспомнила о своем дерьмовом прикиде, какому позавидует любая шлюха. Или, если быть точнее, это Артур заставил меня о нем вспомнить, когда обратил взгляд, полный озорства и чего-то еще, на мои шортики, медленно поднимая его вверх.

— Воу, — он нервно сглотнул, осматривая меня так, будто я — музейный экспонат. Судя по тому, как Артур перестал на время дышать, я произвела на него некий фурор. Ого.

Я могла сказать то же самое о его сексуальном видке, но слова не желали вылетать из меня. А тело не хотело слушаться. К тому же, я сильно засмущалась, отчего опустила голову, стараясь сохранить самообладание и остатки здравого рассудка.

— Я…я… да я смотрю у тебя серьезные намерения.

Я не понимала четко, к чему он это сказал, зато моя самая темная сторона идентифицировала это как пошлый намек на кое-что между нами.

Я говорила, что мне пора лечиться? Да? Ну, так повторюсь…

Кажется, Артур сделал шаг ко мне. Двое подростков со скудным количеством одежды, находящиеся в одном помещении, и причем не разобравшиеся в своих отношениях вообще, способны ли натворить что-то из ряда опрометчивых поступков?

Возможно.

«Возможно да-а», — пропел хитрый голосок во мне, когда Артур — красавчик и просто Бог — почти вплотную припечатался ко мне и, нежно обхватив руками мое лицо, прошелестел:

— Тебе нужно в постель. Ты слишком слаба для тренировок, хотя… я не против твоей компании.

— Брось, — ура, смотрите, кто заговорил! Поборов свое навалившееся, как снег на голову, стеснение, я осмелилась взглянуть в его бездонные голубые глаза и прошептала. — Я почти здорова, Артур. Со мной все нормально. Мне нужно постепенно возвращаться в прежний строй.

— Рвешься в бой? — он это сказал с вызовом, и его, черт их подери, мускулы на груди дернулись, привлекая внимание.

Мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы не взглянуть на них и не начать пускать слюни, уподобляясь мопсам.

— Именно. Все же я — Охотница, а наш главный девиз: «Не просиживать задницу в постели»!

Артур усмехнулся, смахивая пот со лба.

— Вообще-то, у нас нет девиза, но такой вполне подойдет…

— Впервые ты одобряешь.

— Не-а, просто хочу казаться милым, — он наигранно захлопал глазками и, отойдя на пару шагов назад, предстал во всем своем великолепии, отчего у меня приятно защекотало внизу живота. Тупые гормоны.

— Задница, — буркнула я и демонстративно прошла мимо парня.

Клянусь, кажется, когда я повернулась к нему задом, услышала тихий стон.

Ой-ей. Пора отсюда сваливать. Или… будет правильнее остаться?

Артур сам определил, что будет лучше для меня и моей выставленной напоказ попке — держу пари, он подозревал, что так я разоделась для него.

— Рукопашный бой или бой с кинжалами?

Я остановилась, в предвкушении потирая подбородок.

— Рукопашный.

— А не слишком ли ты рискуешь? — Артур появился в поле моего зрения, показывая, насколько он сильнее и, естественно, круче меня в бою. Выпендрежник.

Я размяла шею и хрустнула костяшками пальцев, вставая в боевую позу.

— Ну, мачо, тебе предоставляется такой шанс — потягаться с мастером в этом деле, так что…

— Охо-хо, — хихикнул Артур, надувая по-детски губу, — а меня забавляет твой сарказм.

— Как бы я говорила без единого намека на него. — Я подмигнула воображале и, быстро собрав волосы в конский хвост, показала ему язык. Но, как бы я ни старалась, ему было до фени на мой язык, когда на показе было столько открытых участков тела.

Меня хватанул жар. Отделаться от него смогла лишь тогда, когда Артур поднял взгляд на мое лицо и, решив не медлить, тоже приготовился к бою, правда с глупой улыбкой на лице.

— Кто проиграет, тот…

— Покупает победителю сладенькое, — предложила я.

Но, похоже, Артур был другого мнения, высказав:

— Тот становится для победителя сладеньким.

Ох. Вот как. Тогда я и не прочь…

Артур кинулся на меня почти молниеносно, и тогда я позабыла о всякой возможности поддаться. Все-таки, я тоже еще та штучка, и лишний раз надрать ему задницу будет по заслугам.

Он повалил меня на мат, и я, взвизгнув, попыталась его откинуть, но не удалось — слишком тяжелый, зараза!

Артур склонился надо мной и, как можно сексуальнее, сказал:

— Я посыплю тебя сахаром. Сверху. И еще…

— А не пойти бы тебе… — я выкатилась из-под него, и он с улыбкой поинтересовался:

— В задницу? Говнюк, засранец — боюсь признать, но, кажется, это твое любимое направление в оскорблении моей личности.

Я поднялась, настороженно наблюдая, как он делает то же самое.

— Ох, поверь, ты еще не слышал самих оскорблений…

— Да ну? — издевательски протянул Артур и собрался подставить мне подножку, но попытка потерпела крах — еху! — так-то ему!

Я сделала крутой разворот и типа обтряхнула руки от пыли.

— Я же говорю, ты меня не так хорошо знаешь…

— Если у тебя и есть, что от меня скрывать, — Артур грациозно переместился в другую точку спортзала и, создав идиотский танец бровями, загадочно продолжил, — то я это скоро узнаю.

Я нахально ухмыльнулась, задрав нос, и прошептала одними губами:

— Попробуй.

Я словно потрясла жирным куском мяса перед диким голодным зверем — ну, или потрясла кое-чем другим, э-э-э, не менее аппетитным, — и Артур, размяв руки, бросился, будто кобра, в мою сторону. Я знала почти все его боевые движения, поэтому мне было легко отразить некоторые неслабые удары, но новые комбинации вроде захвата сзади или сгибание конечностей - были для меня в новинку. Я это особенно поняла, когда парень прижался к моей спине, загнув за нее руки, и, опрокинув голову на мое плечо, довольно хихикнул.

— А еще я измажу тебя сливками.

Звучит пошло. И не совсем… по-братски.

Но эти чертовы мыслишки не заставили меня прекратить бороться и — о, боги — отдаться в руки Артуру на сладостное «растерзание». Иногда мне, конечно, сносило крышу при подобных пикантных обстоятельствах (а они, бывало, случались, только довольно редко), и сейчас, пока не произошло нечто из ряда девчачьих слабостей, я перешла в атаку. Широко-расставленные ноги Артура были слишком привлекательной мишенью и, превозмогая от чувства стукнуть его в одно слабое место, резко пнула в колено. Бинго! Раздалось что-то вроде улюлюканья, смешанного с хохотом, а затем я смогла выпутаться из размякшей хватки.

Артур, улыбаясь, раскинул руки в стороны, давая понять, что не будет нападать — пока что. Учитывая его странное поведение и реакцию на боль, я иногда сомневалась в его адекватности. Впрочем, как и в своей…

— Кого-то скоро обкидают мороженым, — пропела я, потирая больную ступню — вот именно сейчас ей нужно было о себе напомнить!

— Это мы еще посмотрим, Сахарная девочка…

— Сахарная… кто?

Прежде, чем я бы услышала ответ, Артур — черт бы его побрал! — обхватил меня за талию, и с моим свиным визгом, который пронесся по всему спортзалу, мы рухнули на маты. Точнее, я впечаталась в маты, а Артур просто по-джентельменски упал на меня, к счастью, не раздавив, как букашку. Его сильные руки остановились по обе стороны от моей головы, удерживая мощное тело без… футболки. Воу. Без. Футболки.

— И вот ты попалась, сладенькая Айви Фрост.

Мне бы хотелось снова дать ему по репе или сказануть что-нибудь в своем стиле, но тихий стон, вырвавшийся из меня, опередил все. К неимоверной радости, это был стон боли.

— Ауч! Артур! Господи, слезь с меня!

Очешуительно. Он придавил мне ту ногу.

Парень отскочил от меня, как от огня, а затем, уставившись на мою обувь, похоже, осознал, в чем причина этого дикарства в довольно… сексуальный момент. Опустившись на корточки, он обхватил мою ногу, и обеспокоенные голубые глаза нашли мое лицо.

— Прости! Прости… Сильно больно? Где болит?

— Кажется, нужно было бы дать ей еще пару деньков, — подметила я, приподнимаясь на локтях.

Ступня колола, и Артур, не дожидаясь от меня подробного ответа, стянул кроссовок с ноющей ноги. Следом и белый носок, слегка испачкавшийся в крови. Для кое чьей слишком разыгравшейся фантазии это выглядело достаточно возбуждающе. И Артур, как назло, подтверждал то, что творится в моей голове: его руки, размотав бинт и вытерев кровь, нежно поглажива