- Столько развелось мудаков на дороге... - задумчиво бормочу я, вертя в руках бесполезный трофей.
Надо бы проехать за этим распиздяем, записать номер да проверить, что за хер, - зло бросает Рэй и вдруг разражается I мечом - Недоделок. Так ты, значит, навострился в Амстердам? У тебя ж вроде бы все на мази.
- Точно. Едем вдвоем с приятелем. Блейдси. Знаешь его? Он не у нас работает. Чиновник. Начальник службы регистрации в шотландском отделе. Жалко беднягу, у него здесь никого нет.
- Кажется, знаю. Такой тип в очках? С толстыми стеклами, да?
- Точно, он.
- Мы с ним однажды крепко поддали. Неплохой парень... для англичанина.
- Точно. У нас уже все заметано, а теперь этот мудила Тоул начинает изображать из себя начальника. Получил втык из-за черножопого, вот и выделывается. Хочет отменить все отпуска. Приказ будет сегодня.
- Мать его...
- Чтобы я отказался от отпуска из-за какого-то драного негритоса? Ага, ждите. С меня хватит. Хрен вам. Всем известно, что летом я три недели провожу в Таиланде, а зимой неделю в Амстердаме. Традиция. Ебаный обычай. И никакие писаки меня не остановят. Нет, сэр, с десятого числа я защищаю честь Шотландии по ебле.
Я собираюсь поставить «Дип Перпл в роке», но потом отказываюсь от этой мысли, потому что мы обязательно поспорим с Рэем из-за того, кто сильнее как вокалист - Кавердейл или Гилан. Хотя тут и спорить не из-за чего. Ну разве может кавердейловский «Перпл» или «Уайтснэйк» сравниться с оригинальным «Дип Перпл» времен Гилана, Блэкмора, Лорда, Гловера и Пейса? Чтобы спорить, надо быть полным придурком. К тому же Гилан выдал «Дорогу к славе» и «Шок будущего» - классические хитовые сольники, а чем может похвастать Кавердейл? То-то и оно, что крыть нечем. Впрочем, разводить бодягу с Ленноксом мне не хочется, поэтому я сую в кассетник «Последний грех» Оззи Осборна.
Слушая надрывы Оза, Леннокс начинает задумчиво кивать.
- Вот что я скажу, Роббо. Тебе крупно повезло с женой. Если бы моя Мэри пронюхала, что я намылился с приятелем в Амстердам...
Птичка Рэя улетела от него. Наверное, не хватало кое-чего. Конечно, Рэй никогда не сможет дать бабе то, что ей надо. Рэй не супер, у него слабовато с синхронизацией нижнего и верхнего отделов. Серьезно.
- Все дело в том, какие у кого ценности, Рэй. Давай и бери. В отношениях должен быть перчик.
Он вскидывает брови.
- Ты все-таки поосторожнее с Тоулом, Роббо. Сыграй помягче, не нарывайся, и он тебя отпустит. В любом случае дело будет закрыто через десять минут.
- Кто его знает.
- Перестань, Брюс. Какой-то недоумок пришил цветного на лестнице в центре города. Да его поймать - раз плюнуть. Вот увидишь, это какие-нибудь сопливые юнцы из тех, что зассали весь город. Для Тоула дело наверняка политическое.
Может, у ниггера богатенький папочка, который играет в гольф с какой-нибудь крупной шишкой в Лондоне. Будь это обычный лох из Брикстона, никто бы и пальцем не пошевелил. Ты же знаешь, под Тоулом и без того стул качается.
- Вот именно, Рэй. Засранец завидует мне, потому и лезет из кожи вон. Мол, у меня большой опыт по уголовной части. А где я этого опыта набрался? В гребаной Австралии. Только вот когда дело доходит до повышения, эта пиздобратия начинает воротить нос. Продвигают своих, а меня как будто и не замечают.
- Вне очереди, - согласно кивает Рэй.
- Эй, Рэй! - кричу я, замечая булочную. - Притормози-ка здесь на минутку.
Я покупаю пару булочек с беконом, Рэй берет запеченную в тесте сосиску, и мы проглатываем все это, запивая горячим липким кофе с молоком. На губах остается привкус, как будто приложился к банке после какого-нибудь гомика. Сажусь за руль, и мы едем к Лейту. Чертово пресс-папье летит в воду. Я ерзаю на сиденье. У меня сыпь на заднице и яйцах. Результат избыточного потоотделения и расчесывания, как объяснил тот кандидат в доктора. Мудак дал мне какой-то крем, но стало только хуже. Надеюсь, это ухудшение перед улучшением. Придурки хреновы. Как, скажите, работать в таких условиях?
Не могу.
Чешется невыносимо. Я переношу вес тела на одну ягодицу и вцепляюсь в задницу прямо через потертые черные штаны. Что мне нужно, так это найти хорошую прачечную. Не помогает. Терплю, пока мы не доезжаем до Хай-стрит. Останавливаю машину и иду в общественную сральню. Тут полумерами не обойтись. Сдергиваю все и вытираю влажную задницу туалетной бумагой. Потом начинаю чесаться. Жир из-под ногтей попадает на расчесанное место, но я чешусь и чешусь, находя мучительное наслаждение в освобождении от проклятого зуда. Сдираю кожу и чувствую пульсирующую под ней плоть. Вижу кровь на пальцах. Чтобы ягодицы не терлись друг о дружку, заталкиваю? между ними скомканную туалетную бумагу. С яйцами дела обстоят не так плохо. Я возвращаюсь к машине, не потрудившись вымыть руки.
- Гуляешь вечером, Брюс? Идешь в Ложу? - спрашивает Рэй, когда я сворачиваю на Ройял-Милл. Вернемся в управление через Лейт, так длиннее, убьем немного времени.
- Не... может, в четверг, погонять шары.
- Тихий вечерок с хозяйкой?
- Ага, - расплываясь от гордости, говорю я. - Сегодня Кэрол готовит что-то особенное.
- От чего-нибудь особенного я бы тоже не отказался, - бормочет Рэй, когда мы проезжаем по Истер-роуд мимо ресторана Тинелли, куда раньше я частенько заходил с Кэрол.
- Уж не хочешь ли сказать, что тебе некуда пойти?
- Не-а, после того как мы расстались с Мэри, я так никого и не нашел, - говорит Рэй; вид у него при этом такой унылый, что дальше некуда. - Как говорится, понюхал, да не откусил.
- Может, ты слишком перед ними расстилался. Знаешь, песня «я хочу в твою норку любой ценой» результата не дает. От того, кто ее пост, за милю несет неудачником.
Леннокс задумчиво трет пальцем переносицу. Кстати о птичках, несет так несет. Машину наполняет такое зловоние, что я уже готов обрушиться на своего соседа-пердуна, но тут до меня доходит, что источником вонищи является находящийся поблизости отстойник нечистот.
- Может быть, - неуверенно соглашается Леннокс.
- Тебя надо снова свести с моей свояченицей, а, Рэй! - смеюсь я.
Он смущенно отворачивается. Не любит, когда напоминают о том, как мы вместе резвились с той телкой. У каждого распиздяя своя ахиллесова пята, и я никогда не забываю напомнить об этом своим коллегам. Чтобы не задавались. Мордой об асфальт. Сразу самомнения убавляется. Да, у меня для каждого кое-что припасено.
Стальные колеса
Возвращаемся в управление. В столовой только и говорят, что о приказе насчет отмены отпусков. Я молчу. В этой игре требуется хладнокровие, так что пусть поднакопят злости. Все, понятное дело, посматривают на меня, ждут, что я встану во главе недовольных, но я пока не рыпаюсь. Реорганизация департамента сулит мне повышение, поскольку появится новая должность детектива-инспектора. На кой совать голову в петлю ради каких-то недоумков, хотя, конечно, я поддерживаю их в другом мнении.
Тоул постоянно твердит об этой реорганизации. Уж и не знаю почему, пора бы и привыкнуть. Реорганизации здесь случаются каждые шесть месяцев, и каждая только вредит делу. Заканчивается обычно тем, что эти бестолочи формируют рабочую группу, которая заседает и заседает, а потом приходит к выводу, что необходима еще одна реорганизация. Хорошо только то, что грядущая перетряска ослабит позиции нашего доброго друга мистера Тоула, и когда я получу новое назначение, мы с ним будем на равных. Меня бы уже давно повысили, если бы не их гребаные правила и идиотизм Кэрол.
А сейчас руль у него, у Тоула. Он собирает нас на очередной долбаный инструктаж, и новенькая блондиночка в штатском раздает листки. До меня долетает запах ее духов. Я подмигиваю Клеллу, и он согласно кивает: ага, мол, на этой телке неплохо бы попрыгать. Лет тридцати с лишним, крепенькое тело, только-только начинающее набирать приятную тяжесть. Да, стоящая штучка.
Тоул несет какую-то чушь о журналисте, которому проломили череп на лестнице, и о его папаше-дипломате, но я не слышу ни слова, потому что блондиночка стоит у окна, и блузка у нее просвечивает, а сиськи так и лезут наружу. Да, сучка, да. Ох, и засадил бы я тебе! К счастью, инструктаж быстро заканчивается, и я спускаюсь выпить кофе с сандвичем.
Заставляю себя просмотреть материалы по открытому Тоулом делу. Личность убитого уже установлена: некий мистер Эфан Вури. Его отец - посол Ганы. Проживал в отеле «Килмуир» на Саут-Сайд. Поселился всего пару дней назад.
Пару дней назад...
Это значит...
Не хрен было сюда приезжать. Какого ему тут понадобилось?
Журналист. Сынок дипломата и журналист. Не был...
Что он здесь забыл?
И какой еще такой журналист?
Числился в каком-нибудь сраном журнальчике для черномазых комми. Кто их читает? Или, может, крапал статейки в паршивую газетенку для футбольных фанатов.
В папке есть кое-что еще, поэтому я звоню в Лотианский Форум по Правам Чернокожих или как они там называются. Может, он заходил туда встретиться со своим черножопым эдинбургским дружком. Занято. Мне, конечно, глубоко наплевать, а потому решаю свалить пораньше, взять тачку и заскочить к моему приятелю Гектору Фермеру, у которого водятся хорошие видеофильмы.
Вырываюсь из города на «вольво». Майкл Шенкер дает жару. Перед этой группой я в вечном долгу, потому что только они и спасли дерьмовый фестиваль в Рединге, на который я однажды завалил. Не успел оглянуться, а передо мной уже дом Гектора.
Гектор стискивает мою руку, его разгоряченное алкоголем лицо растягивается в улыбке.
- Зайдешь пропустить? - спрашивает он.
- Извини, приятель, у меня дела. Расследую убийство. Шлепнули какого-то сраного ниггера. Шанс подзаработать на сверхурочных. Товар есть?
- Есть.
Гектор улыбается и протягивает пакет из «Теско»[1], в котором лежат две видеокассеты формата VHS.
Мы договариваемся встретиться поближе к концу недели, и я уезжаю домой. Каждый раз, когда взгляд падает на особенно выдающуюся попку, в штанах у меня как будто распрямляется сжатая пружина.
В этот вечер я один, один дома, только это никак не касается ни Рэя Леннокса, ни кого-то еще. У меня здоровенный кусок мясного пирога. Я кладу его в микроволновку и сажусь смотреть взятые у Гектора кассеты. На первой две телки устраивают показательный сеанс мастурбации, и тут появляются два чернокожих жеребца... Нет! Я выключаю. Сыт по горло чернокожими жеребцами. Вставляю другую кассету, с двумя лесбиянками и молочником.
Кусаю пирог, и зубы пронзает боль, а по телу пробегает спазм. Черт, не пропекся, в середине холодный как лед. Ладно, съем и так. Фильм неплохой, но мне не по себе. Сердце бьется неровно, комната становится чересчур яркой, углы - резче, острее. Надо подбодриться, и я иду в кухню и отмеряю приличную дозу виски. Бутылку беру с собой. Еще стакан, и беспокойство проходит. Я не думаю о работе. Я же здесь, дома.
Еще несколько сладких глоточков, и я остаюсь в кресле-качалке. В состоянии полусна-полубодрствования думаю о Кэрол. Она скоро вернется. Вернется, потому что знает, где ей лучше.
Спустя какое-то время живот начинает болеть по-настоящему, и меня прошибает пот. Я ерзаю в кресле, которое раскачивается в размеренном тошнотворном ритме, но не могу уснуть до самого рассвета. Иногда кажется, что меня вот-вот вырвет. Я сглатываю, загоняю тошноту назад и стараюсь дышать медленно. Пот густой, вонючий. Алкогольный. С чего бы это так пробрало? Наверное, от пирога. Надо будет позвонить в департамент охраны здоровья, сообщить, что за дела в этом хреновом гастрономе, хотя что с них возьмешь.
Немного погодя боль понемногу затихает, и я засыпаю.
...голодный как зверь. В животе урчит. Темно. Я лежу на кровати. Не помню, как до нее добрался. Такое со мной впервые. Ощущаю рядом пустое пространство, хватаю ее платье и крепко прижимаю к себе. Оно еще хранит ее запах. Где-то ночью я его выпустил - и в результате кошмары. И еще я сжимаю яйца - щиплет дико.
С головой творится что-то неладное, как будто ее размозжили и содержимое растеклось по подушке. Тем не менее шейные сухожилия напряжены до предела, хотя и это не помогает удерживать ее мертвый вес. Сквозь жалюзи лениво вползает первый утренний свет, и комната выглядит размытой и туманной.
Я заставляю себя подняться, умываюсь и собираюсь побриться, обнаруживаю, что лезвия кончились, и кое-как скребусь старым. Машину решаю не брать и направляюсь к автобусной остановке со странным смешанным чувством свободы и отчаяния, сознавая, что сейчас только десять двадцать, а я уже определился с вечером: пойти и нажраться.
В животе еще не улеглось, и запах тел в автобусе кажется невыносимым. Слишком много рвани. Почему они не ездят другим, тем, который идет от Колинтона в центр, не заходя в трущобы? Когда я схожу, какой-то парень протягивает мне руку. Пожимаю ее и говорю, что Иисус его любит. Вид у парня немного потрясенный. Я отхожу и бреду к дороге. В животе снова начинает урчать. Если бы не близость Рождества, я бы вернулся и забрал у парня кошелек.
Подхожу к газетному киоску и покупаю «Сан». Поглядываю и на порнографические журналы на верхней полке. Никаких извинений; на этой работе слишком много думать опасно, гак что лучше направить энергию на что-то такое, о чем легко думается и от чего нет никакого вреда. Для большинства из нас всем этим требованиям удовлетворяет секс.
Я ухожу, так и не сделав вторую покупку, огорченный бодростью продавца.
- «Сан»! - кричит он. - Очень хорошо. Тридцать пенсов.
Слышать такое неприятно, потому что я не принадлежу к разлагающейся массе плебса, которая обычно читает «Сан». Я бы скорее отнес себя к тем, кто пишет или даже редактирует. Надо понимать разницу, плебей, надо всегда понимать разницу, мать твою!
Чего мне с утра не хватало для полного счастья, так это еще одного совещания, устроенного Тоулом по поводу убийства Вури. На совещании я встречаю Гаса Бэйна, Питера Инглиса и трех констеблей: Роя, которого я знаю по Ложе, Муира, с которым работал в отделе по наркотикам, и Консидайна, с виду неплохого парня. Похоже, Тоул собирается сам возглавить оперативную группу, созданную для расследования убийства черномазого.
И тут у меня снова начинается дикая изжога - Аманда Драммонд. Какого хрена? Что здесь делает эта дура? С чего она затесалась в опергруппу? Ей же нельзя доверить даже выбор занавесок для кабинета.
Почему никто не скажет этой тупице, что она здесь больше ни к чему, что у нас есть теперь блондинка с вощеными ножками и искусственным загаром, которая и занимается бумажной работой? А вот как раз и она, появляется прямо в поле моего зрения. Фу! Передает мне какую-то бумажку.
- Спасибо, милочка.
Я улыбаюсь, а она одаряет меня тем безучастно-равнодушным и в то же время расчетливым взглядом шлюхи, которая не прочь сыграть в игру и точно знает, что именно ей нужно.
- Заебательская куколка, - слышу я голос у себя над ухом. Рэй Леннокс.
- А ты какого хрена здесь делаешь? - спрашиваю я. - У тебя же своя работа.
Что он тут делает, я и без того знаю - охотится на блондинку, вот что.
- Ухожу. Просто заскочил поздороваться.
Рэй улыбается и исчезает. Он подстриг усы, но при этом переборщил и похож теперь на гомика.
Я складываю губы в направлении подарочно упакованной в облегающую юбку задницы, однако жест, рассчитанный на внимание заинтересованной и посвященной публики, перехватывает Аманда Драммонд.
Я игнорирую презрительный взгляд Бледной Тошнотворной Худышки и толкаю в бок стоящего рядом Даги Гиллмана, который одобрительно качает головой вслед удаляющейся блондинке.
Тоул суетится, едва сдерживая так и прущее из него возбуждение.
- Как известно, мы установили личность нашей жертвы. Это Эфан Вури, журналист-фрилансер из Ганы, работавший в Лондоне. Нам неизвестно, какое дело привело Вури в Эдинбург, а его друзья говорят, что он приехал сюда отдохнуть.
Не самое лучшее время, чтобы приезжать сюда отдохнуть. Что-то у него было на уме. Что-то нехорошее. Это уж точно.
- Отдохнул, бедняга, - вздыхает Питер Инглис.
Некий инспектор Роберт Тоул представляет вино нового урожая или, если вам так больше нравится, несет обычную для себя ахинею.
- Из Лондона сообщили, что недавно Эфан Вури подвергся нападению в Хаггерстоне. Второго февраля нынешнего года он вышел из бара с двумя приятелями, и на него набросились неизвестные с бейсбольными битами, они выскочили из стоявшего неподалеку фургона. Происшествие попало в сводки, по никого не арестовали.
- Так вы полагаете, его отделали те, кому просто не нравятся чернокожие? - спрашивает Гас.
Аманда Драммонд вздрагивает. У Тоула усталое выражение лица.
- Сказать ничего пока нельзя. Возможно, это простое совпадение. Однако случившееся в Лондоне должно было бы насторожить его, заставить как следует подумать, прежде чем подниматься к Норт-Бридж. Удивительно, что никаких выводов он, похоже, не сделал. - Тоул смотрит на нас, ожидая ответной реакции, но все молчат, будто языки проглотили. Тогда он поворачивается и обращается прямо ко мне: - Брюс, зайдите в мой кабинет через часок, хорошо?
По спине пробегает холодок. Не хочу я заниматься этим делом. Не хочу иметь к нему никакого отношения.
- Раньше чем через два не получится, босс. - Ничего не могу с собой поделать. Это жуткое слово, которое я никогда не употребляю по отношении к Тоулу, вылезает-таки из меня. Я ненавижу себя за это унижение, за то, что я сам такой... почтительный. Что б их всех!.. - У меня встреча в Лотианском Форуме по Расовому Равенству. Я подумал, что раз уж дело такое важное, общественно значимое, то будет неплохо держать с ними связь, рассеивать опасения и все такое.
- Хорошая мысль, Брюс. Это то, что нам нужно. Значит, загляните через два часа.
Меня чуть не распирает от гордости. В последнее время я не в лучшей форме, но обскакать таких, Тоул и ему подобные, сил еще хватит. Конечно, защитников джунглей и их подопечных я навещать не собираюсь. Два часа нужны мне для ленча, и это только необходимый минимум.
Я выхожу вместе с Гасом, но в дверях меня останавливает Аманда Драммонд.
- Брюс, можно вас на пару слов?
- В любое время и не только на пару слов, дорогуша, - улыбаюсь я.
Может, такой подход и пустая трата времени, когда имеешь дело с фригидной сучкой вроде Аманды, у которой вместо сердца кусок льда, однако надо помнить, что даже ледники тают, если нагревать их подольше. И если Брюс Робертсон вообще что-то знает, то именно как это делать.
Она хмурится.
- Дело в том, что я разговаривала с Аланом Маршаллом сегодня утром, и он не упомянул, что собирается встретиться с вами.
- Хм-м-м. - Я потираю подбородок. Надо бы поаккуратнее со старой бритвой. Так и порезаться недолго. - Должно быть, где-то кто-то чего-то не понял. Неувязочка вышла. Провода перепутались. Мы еще поговорим об этом, Мэнди, дорогуша, как только я вернусь.
Подмигиваю и поворачиваюсь к выходу.
- Не Мэнди, а Аманда, и никакая я вам не дорогуша, - шипит она, но уже в спину.
Я киваю Гасу и, совершенно игнорируя невнятное блеянье пустоголовой сучки, выхожу в дверь. Расслабься, девочка, ты свободна.
Мы садимся в машину и едем к Кроуфорду. В очереди замечаем двух придурков в форме: лица знакомые, а вот имен вспомнить не можем. Так и остались констеблями, никакого роста по службе. Мы с Гасом посматриваем на них снисходительно. Пока выбираем, что взять, Кроуфорд, этот наглый раздолбай, видит перед собой парней в форме и заявляет:
- Сюда все равно никто вламываться не станет. Чипшопы[2] - самые безопасные места в Эдинбурге!
Констебли краснеют как раки. В такие моменты я всегда благодарю судьбу за то, что на мне штатская одежда. Опозоренные, они поспешно уходят, а мы с Гасом возвращаемся к машине.
- Чертова Драммонд. Что ей нужно, так это хороший хуй и прогон по полной программе, - говорю я, включая двигатель. В крови шумит тестостерон. - Ну же, крошка, давай.
Гас улыбается. Парень он неплохой. Может, немного набожный, но своего мнения никому не навязывает.
- Ты страшный человек, Брюс.
- Судя по всему, ее можно отнести к тем, что разочаровались в мужчинах. Возможно, фригидная, - размышляю я.
Мы выползаем на Рэйберн-Плейс. Пожалуй, лучше бы было взять пинту пива и мясной пирог в баре «У Берта». У них там симпатичнее, чем у говнюка Кроуфорда. С другой стороны, одна пинта потянет другую, а там и третью, а Гас не из тех, кто может забить на работу. Придется держаться.
- И все же она милая девчушка, - с легким вызовом говорит Гас.
- Да, конечно, девчушка она милая, - соглашаюсь я.
На этой стадии предпочтительнее отступить. Надо бы распустить про этих двоих подходящий слушок.
Включаю радио. На четвертом канале какая-то дурацкая викторина.
- ИТАК, МАЛКОЛЬМ, У ТЕБЯ ЕЩЕ ЕСТЬ ТРИ ПОПЫТКИ ВЫИГРАТЬ ДЖЕК-ПОТ. ГОТОВ?
- ДУМАЮ, ДА.
ХОРОШО. НА КАКОМ КОНТИНЕНТЕ НАХОДИТСЯ ПАРАГВАЙ?
- Э... В ЕВРОПЕ?
- У-У-У-У-У-У... ИЗВИНИ, МАЛКОЛЬМ. ПАРАГВАЙ НАХОДИТСЯ В ЮЖНОЙ АМЕРИКЕ. НУ ДА ЛАДНО, ПОПРОБУЕМ ЕЩЕ РАЗ. СТОЛИЦА ВЕНГРИИ, ГОРОД?..
- Э-Э-Э... А-А-А... М-М-М... ТРАНСИЛЬВАНИЯ?
- У-У-У-У-У-У-У... КАК ЖАЛЬ. ИЗВИНИ, МАЛКОЛЬМ. СТОЛИЦА ВЕНГРИИ БУДАПЕШТ! ТЫ ПРОСТО ДУМАЕШЬ О ВАМПИРАХ И ВСЕМ ТАКОМ ПРОЧЕМ, ВЕРНО?
- ДА, БОББИ, Я ДУМАЛ ПРО ГРАФА ДРАКУЛУ И...
- ВОЛНОВАТЬСЯ РАНО. У ТЕБЯ ЕЩЕ ОСТАЛСЯ ШАНС ВЫИГРАТЬ ДЖЕК-ПОТ. ГОТОВ?
- Э... ДА.
- О'КЕЙ. КАКОЙ КОМЕДИЙНЫЙ АКТЕР ИСПОЛНЯЕТ РОЛЬ ПЕВЦА ТОНИ ФЕРРИНО?
- О-О-О... Я ЗНАЮ... Я ДОЛЖЕН ЗНАТЬ! ЭТО... ЭТО НЕ СТИВ КУГАН?
СТИВ КУГАН - ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ! МАЛКОЛЬМ УИНТЕРС ИЗ ЛАРКХОЛЛА, ТЫ ВЫИГРАЛ НАШ ДЖЕК-ПОТ В ПЯТЬСОТ ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ!
Я выключаю этот бред и вставляю в магнитофон кассету с дебютным и для многих самым лучшим альбомом «Сэксон» - «Стальные колеса». Хотя лично мне больше по вкусу «Деним и кожа». Резиновое, кукольное лицо Гаса морщится от отвращения.
- Какой дикий шум, Брюс! Не понимаю, как ты можешь слушать!
- Это душа белого человека, Гас. Пришли, завоевали, покорили, - объясняю я.
Попадаем в управление примерно через час, когда сверху спускается не кто иной, как сам Тоул. Какого хрена, мы же договорились - через два часа. Индюк надутый, так и не дал посидеть над кроссвордом.
Тоул внизу! Какая нам выпала честь! Обычно этот недоделок не вылезает из-за стола. Я и не знал, что у него есть ноги, пока не увидел его однажды в фойе Королевского театра, куда водил на представление одну куколку. Там-то мы и наткнулись на этого мудака, который еще сделал вид, что и знать меня не знает. Помню, малышка спросила, кто он такой, а я ответил: мол, плохой дядя, которого я когда-то отправил за решетку. Как она потом смотрела на засранца!
- Роббо... сюда. - Он заходит в комнату для допросов и закрывает за нами дверь. - Послушай, пусть это останется между нами, но, как тебе известно, положение у нас сейчас особенно трудное, и так будет до тех пор, пока не закончится реорганизация и мы не заполним новую вакансию детектива-инспектора. Так что до Нового года придется поднапрячься.
Вакансия. Новое место, конечно, займу я. Послушать Тоула, получается, он тоже хочет, чтобы один из нас встал на один уровень с ним. На самом же деле ничего такого он не хочет.
Так или иначе, получив новую должность, я поднимусь куда выше этого придурка. Я бы уже был там, если бы все не испортила Кэрол, из-за которой мы целых шесть гребаных лет проторчали в Австралии.
- В общем, я хочу, чтобы ты возглавил группу по делу Вури. Я, конечно, буду присматривать, но из-за реорганизации мне просто не продохнуть. А тут еще Басби прислал уведомление, чтобы его пока не ждали. Не знаю, что они там, наверху, себе думают. Как управлять дивизионом, если у меня не хватает инспектора? Так или иначе держи меня в курсе. Этот орешек надо расколоть побыстрее.
Воображает, что если подмажется ко мне, если поставит старшим группы и свалит на меня ответственность за результат, то я откажусь от поездки в Амстердам. Вот уж хрен ему! Если придется, я всех на уши поставлю. Правила везде одни и те же. А пока ничего не остается, как слушать его льстивые рассуждения насчет того, какой я хороший офицер. Что ж, по крайней мере это правда.
Мне позарез нужно это гребаное повышение - должность детектива-инспектора. Она моя по праву. Я ее заработал. Это вам каждый скажет. Разве я хуже любого из них? Взять хотя бы бездельника Басби, страдающего от так называемого стресса. Как на гольф, так он здоров. Да уж, умеют некоторые водить вокруг пальца идиотов из службы социального обеспечения. Лично я отправил бы пердуна-задохлика на незаслуженный отдых, и тогда у нас было бы две инспекторские вакансии, что значительно улучшило бы атмосферу в столовой. Но у меня восемь впустую потраченных лет. Чем, по их мнению, я занимался в Сиднее все это время? Шары гонял? Кто только сочинил блядские правила, по которым служба в другой стране в I чет не идет? И все из-за нее, из-за той, которая сама не знала, ЧТО ей надо. Кэрол в Эдинбурге: я хочу быть там, рядом с мамочкой. Кэрол в Сиднее: я не могу здесь устроиться, скучаю по сестричке. Ее сестра... я бы и не вспомнил ее сестру, если бы дырка у нее между ног. - С таким опытом работы по уголовным делам, - продолжает Тоул, - только тебе и возглавлять группу. Фактически ты становишься инспектором. Сейчас мы ничего сделать не можем, но если ты добьешься результата, то подашь серьезную заявку на будущее. Получишь в свое распоряжение Инглиса, Бэйна, Драммонд и какого-нибудь констебля.
Я ненавижу Тоула, но работу свою он знает. В этом ему не откажешь. Он шлепает меня по плечу, и я Только киваю. Мы выходим из комнаты.
- Ну, тогда решено, Брюс, - улыбается он.
За то короткое время, которое потребовалось, чтобы выйти из комнаты и поставить чайник, я все же успеваю понять, что хитрожопый Тоул едва не сыграл со мной фокус. Да, пиздюк действительно знает свое дело. Как бы там ни было, получу ли я повышение или хуй в жопу, я все равно махну в Амстердам.
В коридоре ошивается Аманда Драммонд, делая вид, что разговаривает с Гасом, на самом деле поджидает Тоула. Увидела нас и сразу подходит.
- Извините, Боб, можно вас на минутку? Вот как? Уже Боб?
- Конечно, - говорит Тоул и снова поворачивается ко мне. - Не забудьте, Брюс, о чем я сказал.
- Да, - мямлю я и отваливаю к Гасу, провожая взглядом удаляющиеся фигуры - коренастую Тоула и тощую Драммонд.
- Если он думает, что я стану рвать жилы, расследуя это дело, то у него не в порядке с мозгами, - говорю я Гасу.
- Я так понимаю, что это все политика. - Гас устало качает головой.
Мне нравится Гас. Пусть он похож на куклу Джима Хенсона[3], пусть он человек вчерашнего дня, но мне он все равно нравится. Я могу себе это позволить. Хотя он тоже мстит на повышение. Каковы шансы против? Слишком высоки, чтобы на что-то рассчитывать.
- Ты прав. Откажусь я от поездки в Амстердам, куда, как всем известно, езжу каждый год в одно и то же время, только для того чтобы выяснить, кто угрохал черного, и набрать очков для своего друга мистера Тоула? Я что, похож на идиота? Нет, мистер Тоул, спасибо. И вам, мистер Ниддри, тоже спасибо.
- Он знает, на что нас взять, Брюс. Должность инспектора после реорганизации.
- Да это совсем другое! - громко бросаю я. Слишком громко - Гас кривится. Надо быть посдержаннее. Даю задний ход. - Он не имеет ни малейшего отношения к назначению. Думаешь, Ниддри или прочие мудаки в аттестационной комиссии станут слушать этого недоделка? Что он знает? Кто он такой? Ни хуя он ничего не знает, хрен с горы. Ни хуя! У него же здесь пусто-пусто.
Я стучу себя по голове и ухожу, оставляя Гаса в глубокой задумчивости. Этот мудак действительно думает, что инспектора дадут ему. Ошибочка! Извините! Слишком рано состарился и слишком поздно поумнел. Я сажусь и берусь за кроссворд в «Сан».
По горизонтали
1. Ловушка паука
4. Продолжать заново
7. Три мудреца
8. Очевидное
9. Пятно
12. Шиллинг
14. Приспособление для смазки
15. Закрыть
16. Опр. Артикль
18. Лотерея
22. Темноволосая девушка
23. Инертный
24. Насмехаться
25. Знак зодиака, Бык
По вертикали
1. Случаться
2. Пустяк
3. Мускул
4. Провода
5. Уверенный
6. Восходящий
9. Тропический фрукт
10. Отклик
11. Приветствие
12. Наблюдатель
13. Постепенно
17. Толпа
20. Крик овцы
21. Застежка
Нет, сегодня что-то не идет. Возвращаюсь к третьей странице.
- Эй, Брюс, - говорит Гас, передавая Питеру Инглису пакет с жареной картошкой, - хочешь послушать, что говорят
звезды?
Ладно, валяй.
Отвлек меня от Алисии из Гулля. А фигурка у нее зашибись.
- Ты кто?
- Телец.
- Вот оно: «Вы откусили больше, чем можете проглотить, так что теперь едва сводите концы с концами...»
- А что, так оно и есть! И кто в этом виноват, мы тоже знаем!
Я указываю пальцем в потолок.
- «...Не тревожьтесь - на этой неделе солнечное затмение рассеет окружающую ваше будущее неопределенность».
- Похоже, тебе светит повышение, Брюс, - вставляет со смехом Рэй Леннокс.
- «...готовьтесь расслабиться и наслаждаться жизнью». Эй, да это же насчет зимнего отпуска, - замечает Питер.
- Не иначе как та самая поездочка в Амстердам!
