Во-первых, ц елесообразно различать процесс и результат эмпирического обобщения. Сопоставим здесь процесс эмпирического обобщения с его результатом — эмпирическим понятием. «Вербальный интеллект» — эмпирическое понятие, субтесты вербального интеллекта (скажем, «Осведомленность», «Исключение лишнего», «Поиск аналогий», «Определение общего» в Тесте умственных способностей Р. Амтхауэра (см.: Сенин, Сорокина, Чирков, 1993) — эмпирические обобщения. «Осведомленность» (как субтест вербального интеллекта и его другие субтесты) «не дотягивает» до эмпирического понятия, а является частным эмпирическим обобщением результатов выполнения заданий определенного вида и класса. Не обязательно эмпирическое обобщение завершается образованием эмпирического понятия. И совсем не значит, что всякий раз они должны переходить в статус зафиксированных, устойчивых эмпирических понятий, принятых профессиональным сообществом.
Также можно отметить, что эмпирическое обобщение носит более частный характер и более конкретно, а эмпирическое понятие является более абстрактным и более общим. Объем эмпирического понятия больше, а содержание беднее, чем у эмпирического обобщения.
Во-вторых, по предмету эмпирическое обобщение касается прежде всего области восприятия (наблюдение). Обычно признаки-качества наблюдаемого явления собираются вместе посредством эмпирического математического обобщения. Скажем, пункты вопросника разбиваются на шкалы и подвергаются обработке при помощи эксплораторного факторного анализа. С одной стороны, пункты отдельной шкалы «должны попадать» в тот фактор, который служит математическим выражением данной шкалы (статистическая гомогенность как математическое обобщение). С другой стороны, пункты разных шкал должны распадаться на разные факторы (конструктная валидность как дискретизация математических обобщений разных качеств). Обнаруженные факторы являются статистическими выражениями эмпирических математических обобщений. Факторы дают важный обобщенный эмпирический материал, на базе которого могут формироваться эмпирические понятия, но это еще не эмпирические понятия как таковые.
Эмпирическое понятие не сводится только к эмпирическому обобщению. В известной степени, эмпирическое понятие — это также результат теоретических абстракций, теоретического обобщения, установления опосредованных связей и отношений, которые превосходят по масштабу эмпирическое обобщение (см. выше подпараграф «Эмпирическое понятие как редукция теоретического понятия»). Между эмпирическим обобщением и эмпирическим понятием, следовательно, есть некая «дистанция», отсюда — необходимость «скачка» при интеллектуальных переходах от первого ко второму. Дистанция эта возникает потому, что эмпирическое обобщение строится по преимуществу в области восприятия (хотя в какой-то степени касается мышления), а эмпирическое понятие принадлежит по преимуществу мышлению (хотя в какой-то степени касается восприятия). Эмпирическое обобщение привязано к своей чувственной основе, в то время как эмпирическое понятие в значительной степени отрывается от нее, а то и порывает с ней.
В-третьих, эмпирическое обобщение и эмпирическое понятие функционируют в режиме неполной индукции. Эмпирическое понятие соотносится с эмпирическим обобщением не строго через законы логики, а скорее через эмпирические данные, математические процедуры, психологические представления. Правомерность эмпирического понятия доказывается на основе эмпирического обобщения (как правило, в терминах статистической вероятности) частных случаев наблюдения и частных признаков-качеств явления, но не для их конечного числа. Вопрос же о всех возможных признаках-качествах явления и всех случаях наблюдения, которые затем обобщаются, остается открытым, так как неполная индукция — это то, что мы наблюдаем, и переход от него к тому, что мы не наблюдаем или не можем наблюдать.
Неполная индукция приводит к тому, что любое эмпирическое понятие в принципе является неполным по отношению к явлению, которое оно описывает и признаки-качества которого обобщает. Эмпирические обобщения, на основе которых было сформулировано эмпирическое понятие экстраверсии, и сходны, и различаются в теориях В. Мерлина (Очерк теории темперамента, 1973; Мерлин, 1986), Г. Айзенка (Айзенк, 1999), Р. Кеттелла (Cattell, 1957, 1990). Содержание эмпирического понятия экстраверсии в этих теориях тоже не совпадает, а если совпадает, то частично. Такого рода случаи можно объяснить (наряду с прочими объяснениями в духе дедукции и различающихся теоретических подходов) как раз принципиальной неполнотой эмпирического понятия экстраверсии (как и любого другого эмпирического понятия) по отношению к явлению, которое оно описывает и признаки-качества которого обобщает. И наоборот, можно ожидать, что одни и те же (или сходные) эмпирические обобщения могут наводить на различающиеся эмпирические понятия, пусть даже они имеют одинаковые (сходные) имена.
Неполная индукция не является доказательной с точки зрения формальной логики, и эмпирические обобщения могут приводить к фрагментарным или даже ошибочным заключениям о содержании эмпирического понятия. Поэтому большое значение имеют выделение дополнительных признаков-качеств явления (надежность эмпирических свидетельств), которые подвергаются затем эмпирическому обобщению, и устойчивость эмпирического понятия к новым эмпирическим свидетельствам.
К онцептуализация
