имский скульптурный портрет.

Согласно сложившемуся культу предков знатные римляне чтили умершего старшего в роде. Они заказывали скульптурные изображения покойного либо в виде стелы, которую ставили на могилу, либо в виде портретных бюстов, так называемых имагинес, которые хранили дома в особых шкафах. Изображения умершего делались из глины, дерева, камня, реже из бронзы и воспроизводили только бюст.

Раннереспубликанских скульптурных портретов сохранилось очень немного. Мастера 1 в. до н. э., работая над портретом, точно следовали натуре, часто, вероятно, уже по мертвому лицу, ничего не изменяя, сохраняя все мелкие подробности.

Значительную группу римских портретов начала и первой половины 1 в. до н. э. объединяют ярко характерные приемы трактовки; как бы ни были разнообразны черты портретируемого, выражение лица всегда мертвенно спокойно, на гладком лбу проложены тонкие морщины, взор безжизнен и глазное яблоко запало, рот сжат, концы губ опущены, резко обозначены скулы, сильно натянута кожа на щеках. От носа к концам губ идут резкие глубокие складки. Волосы коротко подстрижены и плотно прилегают к черепу. Голова совершенно прямо поставлена, иногда чуть-чуть откинута. Моделировка жесткая, малопластичная, складки кожи переданы гравированными линиями.

Характерными для республиканского портрета являются небольшие размеры бюста, захватывающего половину плеч и срезанного прямо под ключицей. Портреты этой группы преследуют прежде всего одну задачу — как можно точнее передать физиономические особенности изображаемого лица. Однако лучшие портреты воскрешают перед нами образы суровых стойких республиканцев — государственных деятелей, завоевателей, создателей грандиозной державы.

Портреты республиканского времени изображают почти исключительно мужчин и, как правило, очень пожилого возраста; портретные изображения женщин, детей, юношей помещались на надгробных стелах. Лица женщин так же очень точно, без всякой идеализации передают некрасивые грубоватые черты покойных.

Под влиянием греческого психологического портрета круга Лисиппа и эллинистических появляются портреты более одушевленные: живое выражение передается движением бровей, напряжением мышц лба, выразительным взглядом. Живость образу придает и легкий поворот головы. Таков, например, портрет Юлия Цезаря из Тускулума.,где этот выдающийся государственный деятель и полководец представлен уже пожилым энергичным человеком с умным взглядом и спокойным выражением лица. Волосы проработаны волнистыми свободными прядями, плоскости лица мягко промоделированы.

С развитием общественной жизни, с ростом значения полководца-завоевателя, государственного деятеля, законодателя появляется в Риме не только надгробная, но и почетная статуя римлянина, закутанного в тогу, так называемый тогатус. Большой широкий плащ-тога надет поверх туники и драпируется всегда одинаково; перекинутая через плечо тога образует три группы округлых складок: на груди, у пояса, у колен и внизу. По этой схеме тога расположена и на многих статуях и на широко известной статуе римлянина с портретами предков в руках.

Если для художников времени Августа образцом служили произведения греческого классического искусства, то во времена Нерона — Флавиев заказчики уже не удовлетворяются портретами в духе строгого классицизма и требуют работ иного стиля. Новые художественные формы, которые вырабатываются к середине 1 в. н. э., близко связаны с эллинистическим искусством, в частности с искусством пергамского круга.

Изменяется и характер лепки лица: вместо гладких, плавно переходящих одна в другую плоскостей портретов августовского времени мы видим гораздо более пластическую моделировку, более дробную трактовку поверхности лица, более живописную прическу. Несомненно, что к передаче точного сходства заказчики были очень взыскательны. Требовалось не столько приукрашивание черт лица, сколько живость выражения, уменье схватить характерное в образе.

Портрет времени Антонина Пия и Марка Аврелия (2 в н.э.) представляет собою одну из важнейших страниц римского портретного искусства. Совершенное владение техникой обработки мрамора позволяет мастерам этого периода добиваться тончайшей моделировки форм лица, фактурности волос, одежды, Металлического панциря.

В многочисленных портретах императоров, их жен, членов их семей и частных лиц всегда строго соблюдаются портретное сходство, индивидуальные особенности склада липа и прически. Но всем портретам присущи и общие черты: это выражение грустного раздумья, самоуглубленность, иногда печаль. Идеи стоицизма, распространенные в то время и последовательно проповедуемые самим Марком Аврелием, были проникнуты пессимизмом, разочарованием в земных благах. Печать глубокой затаенной тоски, задумчивости читается в лице Марка Аврелия в его портретной статуе. Такое настроение хорошо характеризует внутренний мир императора-философа.

С тридцатых годов 3 в. н. э. в портретном искусстве вырабатываются новые художественные формы. Глубина психологической характеристики достигается не детализацией пластической формы, а, наоборот, лаконичностью, скупостью отбора наиболее важных черт личности. Таков, например, портрет Филиппа Аравитянина. Шероховатая поверхность камня хорошо передает обветренную кожу «солдатского» императора: обобщенная лепка, резкие, асимметрично расположенные складки на лбу и щеках, обработка волос и короткой бороды только маленькими резкими насечками сосредотачивает внимание зрителя на глазах, на выразительной линии рта.

Во второй половине 3 в. н. э. как реакция на портреты типа Филиппа Аравитянина делается попытка возродить классицизм 1 в. н. э. Портрет императора Галиена подражает портретам Августа и в характере моделировки лица и в трактовке волос мягкими слегка вьющимися прядями.