Теории старения отечественных ученых

Нужно с сожалением признать, что до настоящего времени в Российской Федерации еще нет социальных теорий старения, базирующихся на отечественном опы­те и социологических исследованиях. Это объясняется как объективными, так и субъективными причинами, рассмотрение которых не является целью данной лек­ции. Однако можно констатировать, что в специальной литературе стали появляться публикации, касающиеся взаимоотношений между поколениями в современной Российской Федерации. В этом отношении интерес вызывают публикации О.В. Красновой, которая счита­ет, что социальная психология является важнейшей составной частью социальной геронтологии. Она скло­няется к мнению, что в стране наблюдается не эйджизм, а амбивалентность (противоречивость) стереотипов вос­приятия старого человека и старости вообще. Она уста­новила, что «для преобладающего большинства россий­ских граждан свойственны как позитивные, так и нега­тивные характеристики пожилых людей». В содержании стереотипа российских пожилых наряду с негативны­ми характеристиками (консерватизм, критичное отно­шение к молодежи, занудство, ворчливость) присутству­ют и позитивные (забота о семье, доброта, наличие боль­шого опыта, мудрость, духовная значимость пожилых для молодежи). О.В. Краснова убеждена в том, что «негатив­ный имидж» пожилых в представлениях различных групп российского общества не обнаруживается.

Но есть и другие мнения по поводу того, что «про­цесс возрастной сегрегации — не абстракция; разобщен­ность между поколениями, характерная для современно­го общества, уже привела к тому, что даже обычный опыт непосредственного общения с людьми старшего поколе­ния зачастую крайне скуден (только свои бабушка или дедушка, и то не всегда)». Это очень созвучно с точкой зрения М. Мид, которая заявляет, что современное обще­ство — это общество, в котором отсутствуют деды и ба­бушки.

Заслуживают внимания результаты исследования, проведенного в Московском государственном социаль­ном университете (1998 г.). 117 студентам психологичес­кого факультета и социально-педагогического коллед­жа было предложено перечислить способы поведения, психологические черты, ТИПИЧНЫЕ, ХАРАКТЕРНЫЕ для хорошо известных им, близких пожилых людей, а также УДИВИВШИЕ, ПОКАЗАВШИЕСЯ НЕСТАНДАРТ­НЫМИ способы поведения и психологические особен­ности. Как оказалось, в восприятии студентов «харак­терные черты пожилого человека — это в основном негативные характеристики, подчеркивающие чрезмер­но жесткую связь пожилого человека с прошлым, его неспособность или нежелание изменяться, его крити­ческую позицию по отношению к окружающим людям и навязывание собственной точки зрения.

Позитивные характеристики связаны (в сознании молодежи) прежде всего с интересом и заботой по отношению к близким.

Представление о старом человеке, свойственное молодежи, по мнению исследователей, еще четче прорисовывается путем «от обратного» — выделени­ем нетипичных, удививших черт, поступков пожилых. И здесь среди «нехарактерного», к нашему сожале­нию, обнаруживаем как раз «проявления жизни», сви­детельства психического развития: физическую, пси­хическую, интеллектуальную активность, оптимисти­ческие установки, культурные запросы, небезразличие к своему внешнему виду, готовность к изменению себя и жизненной ситуации».

Приведенные сведения можно до определенной степени объяснить тем фактом, что до настоящего вре­мени в области общего и специального образования представители старшего поколения продолжают вос­производить традиционалистские структуры трансля­ции знаний, при которых «учитель» идентифицирует себя как субъекта — носителя и транслятора готовых форм, а «ученика» воспринимает как объект образова­ния и воспитания. При такой позиции совершенно естественно, что представители старшего поколения (в том числе родители, деды и бабушки) сами способствуют усилению межпоколенных напряжении, пото­му что молодое поколение уже не удовлетворяют ни такие формы отношений, ни такое содержание знаний, которые не помогают освоению современного слож­ного и динамичного окружения.

По мнению ученых из Нижегородского государ­ственного университета, эйджизм — заметное явление в современном российском обществе, и оно «набирает силу», хотя крайние виды ущемления интересов и нарушение их прав — жестокое обращение, злоупот­ребления и насилие — встречаются значительно реже или не осознаются. Результаты исследований этих ученых показали, что за последние 20 — 30 лет отноше­ние к пожилым людям в стране стало хуже: так счита­ют 43% респондентов моложе 50 лет и 59% лиц более старшего возраста. К началу XXI в., по мнению соци­альных психологов, отношение современного россий­ского общества к старшему поколению стало негатив­ным во всех возрастных группах, что создает пита­тельную социально-психологическую среду для расширенного воспроизводства насилия над пожилы­ми людьми в стране. К человеческим издержкам ущем­ления интересов пожилых людей, насилия над ними и злоупотреблений относятся снижение качества жизни, эмоциональный стресс и страдания, недсГверие и за­нижение самооценки, инвалидность и преждевремен­ная смерть.

НАСИЛИЕ НАД ПОЖИЛЫМИ ЛЮДЬМИ пред­ставляет довольно объемное понятие и включает в себя, помимо эмоционального, физического или сексуально­го насилия, отсутствие медицинской помощи, плохое питание, насильственное обособление от остальных членов семьи, воровство денег или вещей, «наиболее жестокие преступные акты принимают форму пред­намеренного нанесения ущерба или членовредитель­ства». В современной Российской Федерации особое распространение получило насилие над пожилыми и старыми людьми с целью овладения их жильем. По мнению некоторых исследователей, рост данной кате­гории преступлений принимает катастрофический характер. Но главным является то, что до сих пор нет реальных уголовно-правовых механизмов воздействия на создавшуюся ситуацию. Именно поэтому очень остро стоит вопрос о создании и принятии закона о насилии и социальных группах риска.

Известно, что среди социальной группы риска, в том числе и «лиц без определенного места жительства» (БОМЖ), большинство составляют пожилые гражда­не, причем многие лица, в прошлом заслуживавщие уважения, но по разным причинам оставшиеся на скло­не лет без жилья.

В свою очередь следует привлечь внимание к еще одной группе пожилых людей — деклассированных, маргинальных, злоупотребляющих алкоголем, которые составляют социальное «дно» и представляют опас­ность для общества в силу своей криминогенности.

Некоторые российские психологи отмечают агрес­сивно-наступательную позицию, свойственную опре­деленной части пожилых в Российской Федерации, их нетерпимость к переменам в обществе. Однако О.В. Краснова утверждает, что нет причин полагать, что проблема пожилых сейчас может приобрести пер­востепенное политическое значение, что пожилые смогут объединиться ради защиты своих интересов. «В будущем пожилые люди, вероятно, смогут представ­лять определенную общественную и политическую силу, будут ли они настойчивы в достижении этих целей, зависит от многих вещей, и в первую очередь от восприимчивости общества к такому феномену, как эй-джизм».

Интерес представляют и следующие психологичес­кие теории старения.

1. Теория СОЦИАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ, в основе ко­торой лежат изменения в организации жизни по­жилого человека. Основным изменением считает­ся выход на пенсию, что приводит к естественному сворачиванию социальных связей и коммуника­ций. Вместе с тем к этому же времени происходят отдаление детей, приобретших самостоятельность, потеря близких и знакомых людей в результате их смерти, меняются возрастные требования в семье. Урбанистический стиль жизни способствует тому, что современное общество легко отторгает субъек­та от определенной социальной группы и бросает его на произвол судьбы. Став свободным от про­фессиональной деятельности, пожилой человек очень скоро начинает чувствовать себя одиноким, с трудом привыкает к незанятости, свободному времени, довольно часто на фоне данного психо­логического состояния появляется обостренное внимание к своему здоровью, развивается ипохонд­рическая настроенность. Весь процесс перехода от одной социальной позиции к другой совершается в три этапа:

— сегрегация — отделение человека от прежнего окружения и разрыв с прошлым;

— транзиция — промежуточное состояние бесстатусности, то есть маргинальное состояние;

— инкорпорация — последующее включение лич­ности в социальную группу в новом качестве.

Наиболее сложным представляется переход пожи­лого человека с этапа транзиции на этап инкорпо­рации, и здесь наибольшую помощь оказывают психотерапия, всевозможные психологические про­граммы, помогающие пожилому человеку адапти­роваться к новому социальному положению, найти свое место в новом возрастном периоде. Теория ПРОФИЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ, основой которой является анализ стиля жизни, позиций и социокультурных ориентации каждого человека, индивидуальных реакций в пожилом возрасте. Сторонники этой теории рассматривают сохране­ние жизненной активности как позитивный фак­тор и считают, что люди с активными жизненными позициями готовы к изменениям и расценивают их не как угрозу, а скорее как вызов своим возможно­стям. Пассивная позиция, то есть безучастное, покорное, созерцательное отношение к окружа­ющему, часто оборачивается стремлением переложить свои проблемы на кого-то другого. В результате чело­век постоянно выражает чувство неудовольствия, начинает искать институты и учреждения, которые решили бы его проблемы. Эта теория акцентирует внимание на преемственности жизненных страте­гий, свидетельствующих о том, что в пожилом возра­сте личность существенно не меняется, а проявля­ются личностные особенности, которые довольно успешно маскировались в молодости.

3. Теория ВОЗРАСТНЫХ ЦЕННОСТНЫХ АСИММЕТ­РИЙ — доступ к воздействию на различные обще­ственные процессы обусловливается размерами и способами получения дохода, а так как пожилые люди отстранены от власти, богатства и престижа, они само собой разумеется занимают маргиналь­ное положение. Возрастная асимметрия в обществе проявляется в общественном сознании как смена приоритетов, связанных с упразднением позитив­ного образа респектабельной старости, престижа солидных манер пожилых и усилением значимос­ти юношеских ценностей, спортивных игр и раз­влечений, преклонением перед культом богатства и успеха. В экономически благополучных странах некоторые пенсионеры по старости являются наи­более платежеспособной группой с самым боль­шим капиталом. Они занимают значительное мес­то в политике, имеют возможность путешествовать, а современный рынок в этих странах ориентиру­ется на старых людей, то есть учитываются возра­стающее количество пожилых людей, их интересы и потребности.

4. Теория ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МОДУСОВ ВРЕ­МЕНИ, которая основывается на положении, что человек существует в трех измерениях: прошлое, настоящее и будущее. Жизнь человека постепен­но меняется с возрастом, и ее ритм приобретает плавный характер, любые факты в жизни стано­вятся событиями, а те или иные действия заранее планируются. Любые нарушения приводят к со­стоянию психологической неудовлетворенности. Пожилым людям свойственна обращенность к прошлому, поэтому они часто пересматривают и переоценивают всю свою прожитую жизнь, в их сознании спонтанно всплывают эпизоды давно минувшего. По мнению сторонников данной теории, возвращение в прошлое — это попытка напол­нения своей жизни смыслом, а также попытка найти точку опоры в жизни. Известно, что с возра­стом убыстряется время, сужается пространство будущего за счет расширения пространства про­шлого. В настоящее время доказано, что с возрас­том активизируются мозговые структуры, отвеча­ющие за память, на чем и строится психотерапия воспоминаниями (реминисценциями), что позволя­ет уберечь внутренний мир пожилого человека от всевозможных деформаций и разрушений. Поло­жительно окрашенные воспоминания эмоциональ­но обогащают жизнь старика, являясь одной из форм психологической адаптации к изменяющим­ся условиям жизни. Такие воспоминания способству­ют эмоциональному и интеллектуальному комфорту и спасают от одиночества и депрессии. Предающи­еся воспоминаниям пожилые люди меньше подвер­жены апатии и изоляции.

В современной цивилизации с ее культом молодости старость сама по себе все больше приобретает нега­тивные черты, отчуждение между поколениями ста­новится все более выраженным, а геронтофобия приобретает глобальный характер, и уважение к ста­рости исчезает даже в самых традиционных сооб­ществах Юго-Восточной Азии и Японии.