Применение кейнсианских концепций за рубежом

Как уже было сказано, Кейнсу принадлежит первая последовательная разработка идеи государственного макроэкономического регулирования в контексте антикризисной политики. Подытожив исторический опыт взаимодействия государства и рынка, а также конкретные уроки Великой депрессии 1929-1933 гг., с учетом реформ «Нового курса» Ф.Рузвельта, Кейнс создал макроэкономическую теорию, которая в течение трех послевоенных десятилетий сохранялась как ведущее направление в западной экономической мысли.

Кейнс предусматривал два возможных варианта стимулирования инвестиционного спроса: посредством бюджетно-финансовой политики и денежно-кредитных инструментов. Однако в условиях кризиса и глубокой экономической депрессии денежно-кредитное регулирование оказалось малоэффективным инструментом: инвестиции в этой ситуации слабо реагировали на понижение нормы процента. Учитывая роль трех фундаментальных психологических факторов, а именно склонности к потреблению, склонности к ликвидности, оценки предельной эффективности капитала, вносящих весомый элемент неопределенности в поведение базовых переменных разработанной им функционально-аналитической модели, Кейнс приходит к выводу, что воссоздать уверенный психологический климат, необходимый для успешной реализации инвестиционной политики, только денежно-кредитными инструментами регулирования невозможно. По этим причинам Кейнс сконцентрировал все внимание на бюджетной политике как основном инструменте регулирования. Суть бюджетной политики — организация инвестиций, прежде всего, за счет увеличения расходов самого государства. При этом для Кейнса не имело принципиального значения, куда будут направлены государственные инвестиции. Важен был сам факт, что через эффект мультипликатора они приведут к расширению занятости и увеличению национального дохода.

Усиление государственного вмешательства в экономику Кейнс не связывал с прямым расширением государственной собственности и радикальным изменением существующей экономической системы. «Я не вижу оснований полагать, — писал он, — что существующая система плохо использует те факторы производства, которые она вообще использует. Конечно, случаются просчеты в предвидении, но их не избежать и при централизованном принятии решений»[5].

Недоработанность некоторых положений в теории Кейнса, сложности в ее изложении открывали возможности для широкого толкования его идей, что способствовало возникновению в дальнейшем разных версий кейнсианства, различавшихся в концептуальных приоритетах и программных установках.

Мейнстримом в кейнсианстве считается так называемая «ортодоксальная» (или «хрестоматийная») версия теории Кейнса, связанная с именами Дж.Хикса, Э.Хансена и П.Самуэльсона. На том основании, что Кейнс и сам сомневался в результативности воздействия денежно-кредитных инструментов на процесс инвестирования, «кейнсианские ортодоксы» сознательно фактически исключили из своего анализа денежный фактор, сочтя его несущественным, и все внимание сосредоточили на «реальном» участке — взаимодействии инвестиций и национального дохода. Так возникла чисто фискальная версия кейнсианства. Главным инструментом экономического регулирования был признан государственный бюджет. Предполагалось, что увеличение или сокращение прямых государственных расходов (как оказалось — их устойчивый рост) и соответствующие изменения в налоговом обложении, в зависимости от фазы цикла, должны обеспечить условия динамического равновесия спроса и предложения на длительную перспективу. Увеличение государственного долга вследствие несбалансированности бюджета рассматривалось как необходимый структурный элемент устойчивого экономического роста. Последователи Кейнса, отстаивавшие идею финансирования возрастающих государственных расходов за счет увеличения бюджетного дефицита, исходили из того, что полная занятость, достигаемая ценой выплачиваемых процентов по займам и другим долговым обязательствам, обходится обществу дешевле, чем экономическая и социальная цена безработицы.

Дальнейшее развитие «ортодоксального» кейнсианства осуществлялось в направлении «неоклассического синтеза», пытавшегося имплантировать в макроэкономическую теорию Кейнса микроэкономические категории неоклассического анализа и соединить идеи фискализма с кредитно-денежными методами регулирования. Так возникла компромиссная модель, ставшая теоретическим обоснованием тех форм макроэкономического регулирования, которые наиболее отвечали экономическим реалиям 1950-1960-х гг. Это преимущественное использование бюджетно-финансовых методов стимулирования совокупного спроса в условиях спада и кредитно-денежных рестрикций в условиях подъема и инфляции.

Попытки нивелировать выраженную в теории Кейнса асимметрию в направлении антикризисной политики и адаптировать ее для условий растущей экономики привели к созданию неокейнсианской теории экономический динамики, включающей теорию циклов и теорию экономического роста.

Цикл в неокейнсианстве рассматривается не как патология развития, но как состояние, органически присущее развивающейся экономике. И поскольку в условиях рыночной экономики — утверждают неокейнсианцы — отсутствует механизм автоматического преодоления цикличности, необходима активная государственная политика антициклического регулирования. Однако неокейнсианская теория цикла не смогла создать теоретического фундамента для обоснования эффективной антициклической политики. Выстроенная на теоретических постулатах кейнсианской ортодоксии, она воспроизводила все научные просчеты последней, оставив за рамками своего анализа те зависимости, которые складывались при участии денежных факторов

Неокейнсианская теория экономического роста, основанная на модели Харрода-Домара, при всей теоретической важности вывода о необходимости поддержания устойчивого темпа ежегодного прироста национального дохода в рамках государственной политики стабилизации не смогла сформулировать эмпирически значимые рекомендации. Неокейнсианские модели роста слишком упрощенно представляли внутренние техноэкономические зависимости, чтобы иметь практическое значение. Они базировались на единственном факторе роста — инвестициях, тогда как все последующие исследования в области экономического роста, развивались на основе многофакторных моделей — воспроизводственных функций.

Успехи послевоенного экономического роста в западных странах и США убедительно свидетельствовали в пользу кейнсианской модели макроэкономического регулирования. Однако кейнсианские методы, сформировавшиеся в экстремальной ситуации 1930-х годов, были слишком специфичны, чтобы сохранять эффективность в качественно новых условиях конца 1960-70-х годов. Стимулирование спроса при терпимом отношении кейнсианства к «ползучей инфляции» дало резко возросший инфляционный эффект, перекрывший позитивный результат от мер, направленных на расширение производства и занятости. В экономике ряда стран сложилась беспрецедентная ситуация, когда устойчивый рост инфляции сопровождался массовой безработицей и структурными диспропорциями. Однако кейнсианские меры макроэкономического регулирования, направленные на создание условий реализации, были непригодны для решения задач структурного характера в реальной сфере и для борьбы с инфляцией.

В связи с очевидной неадекватностью ортодоксальной кейнсианской модели социально-экономическому контексту 1960-70 гг. активизировались попытки по созданию новой парадигмы, которая позволила бы интегрировать кейнсианство в более гибкую теоретическую схему на основе нового прочтения теории Кейса, а также переосмысления основополагающих категорий неоклассической политэкономии.

Теоретическое направление, получившее название посткейнсианство, сформировалось в рамках инициатив, исходивших от американских «новых» кейнсианцев (А.Эйхнер, Я.Крегель, П.Дэвидсон, С.Вайнтрауб, Х.Мински и др.), английских экономистов неокембриджской группы, представлявших т.н. «левое кейнсианство» (Дж. Робинсон, Н.Калдор, П.Сраффа, Л.Пазинетти), а также других близких либеральному реформизму течений экономической мысли.

По традиции посткейнсианство делится на «американскую» и «европейскую» школы. «Американская школа» исходит из идей, лежащих в основании монетарной теории Дж. М. Кейнса, «европейская» сложилась под влиянием теоретических выводов М. Калецкого, установившего взаимосвязь между экономическим ростом и пропорциями национального дохода.

В центре внимания американских посткейнсианцев — фактор неопределенности и денежный феномен. Теоретические усилия «европейской» группы в большей мере сосредоточены на изучении закономерностей функционирования реальной экономики. Центральное место в их исследованиях занимает разработка адекватной концепции распределения, отсутствующей в «Общей теории...» Кейнса.

Макроэкономическая концепция, которая формулируется в рамках посткейнсианства 1960-70 гг. содержит разные программные установки, отражающие изначальный эклектизм «посткейнсианского синтеза». Это, прежде всего, контроль над инфляцией, успехи которого посткейнсианцы связывают не с традиционными мерами бюджетной и кредитно-денежной политики, но, прежде всего, с проведением «политики доходов», основанной на достижении консенсуса между правительством, предпринимателями и профсоюзами о соответствии темпов увеличения доходов установленным ориентирам в росте производительности труда.

Второе приоритетное направление — разработка долгосрочной макроэкономической стратегии, если не на базе индикативного планирования, то на основе различных форм индустриальной политики.

В целом предлагаемая программа, хотя и основана на дальнейшем развитии кейнсианской идеи управления совокупным спросом, выходит за ее пределы к предлагает более активное воздействие государства на объем, структуру и темпы национального дохода.

В связи с кризисом кейнсианства как официальной доктрины активизировались традиционные оппоненты либерального реформизма — неоклассические теории. В конце 1970-х гг. в рамках процесса, получившего название «неоклассического возрождения», сформировалось мощное неоконсервативное движение, резко изменившие экономическую стратегию западных стран. Практическое воплощение неоконсервативных идей началось с приходом к власти Рейгана в США («рейганомика») и М.Тэтчер («тэтчеризм») в Великобритании.

В соответствии с либеральным принципом максимального ограничения прямого государственного вмешательства в экономику неоконсерваторы выступили с программой денационализации государственной собственности, дерегулирования экономики с упором на рыночные рычаги регулирования и децентрализации власти. Идеология «большого правительства» сменилась политикой «малого бюджета», концепция дефицитного финансирования — доктриной «здоровых финансов», основанной на принципе сбалансированного бюджета. Кейнсианской концепции стабилизации экономики, как правило, пренебрегавшей опасностями инфляции, неоконсерваторы противопоставили политику экономического роста без инфляции. Именно на этой конъюнктурной волне развился монетаризм.

Экономическая стратегия неоконсерваторов опиралась на сформировавшуюся в 1960-е годы теорию «экономики предложения». В основе этой теории постулат, согласно которому экономический рост определяется достаточностью предложенных сбережений и накоплений. Таким образом, приоритеты экономической политики переносились с факторов, формирующих спрос, на факторы, определяющие предложение ресурсов, т.е. в микроэкономическую сферу деятельности. В центре внимания — субъективные мотивы и стимулы, определяющие поведение «homo oeconomicus», его предпочтения, соотнесенные в плоскости микроэкономических показателей.

Борьба с безработицей была исключена из приоритетных задач экономической политики. Кейнсианской политике «полной занятости» была противопоставлена концепция естественной нормы безработицы. В контексте «экономики предложения» рост государственных расходов оказывался несовместимым с идеей стимулирования роста сбережений и накоплений, а потому неоконсерваторы выступили с требованием сократить сферу государственных финансов и, прежде всего, за счет ее главного звена — государственного бюджета. Общий рестриктивный подход корректировался структурной политикой, предполагающей повышение удельного веса затрат на развитие НИОКР, науки и образования, что вписывалось в традиционный для неоклассиков курс на преимущественное использование интенсивных факторов развития.

Однако отказ от кейнсианских форм и методов экономического регулирования под лозунгом «меньше государства, больше рынка» не вел к свертыванию государственного регулирования, а означал определение новых границ между государством и частным сектором, перенос акцента с количественного на качественный аспект проблемы, в плоскость эффективности. И в этом неоконсервативная концепция отличалась от консерватизма классического образца.

Углубление инфляционных процессов, поставивших под угрозу формирование накоплений, беспрецедентный рост бюджетного дефицита и государственного долга как следствие кейнсианского фискализма вызвали повышенный интерес к роли денежного фактора в экономическом развитии. Фокус государственной экономической политики был перенесен с управления финансовыми потоками, формирующими совокупный спрос, на регулирование объема денежного предложения с помощью денежно-кредитного инструментария.