Точное химическое сочетание

МАРЬЯ МОРЕВНА

 

Книга 2

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

- Сильнее дуй! - толкнул Леший Горыныча в бок. - Сильнее!

Яркое пламя, очень поздно ночью, всполыхнуло над детской площадкой.

- Дотолкался, - прошептал Змей, кашляя.

- Люди подумают, что это был... фейерверк.

- Ну, людям придется выдумать что-нибудь, дабы заснуть спокойно, - кивнул Кощей, забираясь на крышу самого большого игрушечного домика.

- А вы, трое, из сказки! - услышали они детский голос и обернулись, смотря вниз.

- Уматываем, - шепнул Леший и они исчезли, будто их и не было.

Мальчик смотрел в ночь, недолго, но внимательно и произнес:

- А я вас, все равно, видел!

Кощей высунул голову из пространств и прохрипел, над ухом дитяти:

- А теперь, поди кому расскажи…

Малец заорал, подпрыгивая, и побежал вдоль улицы, прячась в ближайшей парадной.

 

… на смертном слое прошло двадцать лет, после инцидента на детской площадке.

 

Леший и Кощей сидели в избушке, пока Ведьмара готовила суп и гречку с приправами.

- А помнишь, как малец нас увидел?

- Дети, они часто нас видят, - махнул рукой Кощей. - А вырастают и забывают.

- Этот не забыл. Он теперь, практики славянские делает.

Кощей захохотал.

- И что вы к мальчугану прицепились? - встряла Мара. - Практиками в наш мир не попасть.

- Мы-то это знаем, - рассмеялся Леший, - а он, еще нет.

- А может, мне к нему наведаться? Высунуть голову из стены и гаркнуть что-нибудь веселое?

Ведьмара бросила в Кощея волчьими ягодами.

- Практики, они как маньяки. Дашь ему микроимпульс внимания, и он, еще с десяток воплощений, будет, с диким глазами: жертвы тебе приносить, над кострами прыгать по праздникам и гулять по лесу, в местных окрестностях, уверенный, что главное это точно исполнить ритуал.

- Мара дело говорит, - коснулся Леший плеча Кощея. - Оставь мальца в покое. Ему и так уже досталось, за эти двадцать лет мытарств. Его и в психушку сажали, и в секту он попал. Теперь вот, учителя нашел. С него достаточно. Да и... Горыныч под раздачу попал. Его недавно в областной судебный отдел вызывали. Как раз спрашивали, зачем он пламя ночью, на улице, где его могли увидеть - выдал на обозрение.

- И что он им сказал?

- Ну, как есть ответил, даже образ приложил, как я его толкнул в бок, подначивая, а Горыныч кашлянул и пламя над площадкой развернулось.

- А тебе повестка еще не приходила? - хитро подмигнула Ведьмара, помешивая супчик.

- Меня, как-то обошло стороной.

Кощей встал из-за стола и направился к печи, попробовать кашу. Ложку взял, зачерпнул горяченького и поморщился.

- Что ты туда добавила, окаянная?

- То же самое, что и Марья, когда тебя в мире смертных ловила, чтобы в Лес обратно вернуть.

Кощей выплюнул кашу в ладонь и вышел из избушки, ни слова больше не проронив.

- Погоди, - остановила Мара Лешего,- вернётся. Это он руку помыть, в ручье, отправился.

Кощей зашел обратно, сел за стол и мягко так, сдержанно, выверенным голосом, произнёс:

- Я внимательно слушаю.

Ведьмара ступила к нему близко, нагнулась, лицом к лицу, и ответила:

- Ты про мальца вспомнил, захотел ему испуг устроить - не спроста это. Кровь твоя, снова, о себе знать даёт. Пора тебе на звездолет и Домой. Там тебе капельницу поставят и можешь возвращаться. У нас уже был один рецидив, - и выпрямилась. - Помнишь, чем он окончился?

- Чем ближе я к смертному слою, тем громче кровь моя вскипает яростью.

- Тогда иди и посиди в Подземелье. И чтоб я твоей ноги здесь и близко не видела еще, как минимум, десять полнолуний, - и бахнула кулаком по столу, так, что стены задрожали. - Уяснил?

- Ты права Мара, - Кощей поднялся. - С мертвыми, я спокойнее и добрее.

- Ну, не заливай, - хохотнул Леший. - Я видел, как ты бурю мечешь, ежели какой мертвый продолжает свои смертные байки тебе втирать.

- Это редкий случай. Обычно, они меня боятся и смирно вышагивают вдоль магистрали.

Леший поднялся из-за стола.

- Устал я от ваших перебранок. Отправлюсь-ка я в особе место, где внучка твоя царствует. Вот, она уж точно: добрая и спокойная.

- И кто теперь заливает? - бросил ему Кощей. - Она, чем ближе к злобе подходит, тем яростнее становится. Мы с ней - Коща. А кровь нашего рода не терпит лицемерия, как чует где рядом, мгновенно закипает. И ежели я Древний уже, эпохи как дни пролетают, пугану мальца, который практикует наше имя, то она, - и засмеялся гулко. - Она ему белены подсыпет в чай и будет смотреть, как он черту мертвых пересекает. Мне позабавиться бы, а она без шума и пыли уберет следы казуса смертного.

Ведьмара не выдержала и схватила обоих за рукава:

- Оба выметайтесь. Устроили здесь …!

Не успела колдунья фразу закончить, как избушка выбросила Лешего и Кощея, кубарем на полянку, повернулась к ним спиной и потопала, через кусты, в чащу Леса.

 

Часть 1

 

1.

 

Марья Моревна сидела напротив владыки моря Мананнана мак Лира.

- Что ты делаешь еще?

- Иногда, когда молодой парень умирает, я беру его тело, выбираю из девушек приятную для сердца и создаю семью, взращиваю детей и, годам к сорока, ухожу обратно, оставляя тело.

- А с какой целью?

- Это я. Мне приятно заботиться, поддерживать, насыщать. Я выбираю тех, кто приятен мне и поддерживаю их, забочусь, насыщаю их теплом, приумножаю их поле красоты.

- А если они не хотят?

- Тогда я ухожу оттуда. Я прихожу туда, где мне рады.

- Даже то, что они не узна`ют тебя, не мешает тебе?

- Я знаю, кто я такой, - усмехнулся он и ветер поднялся мягкий, но плотный, - этого достаточно,

- А как же коммуникация? Разве она не затребует обоюдное узнавание, как вот, мы сидим сейчас и разговариваем? Разве тебе приятно, когда тебя не видят, не узнают, но общаются с тобой, как с человеком?

- Зависит от цели.

- Поясни.

- Например, я вижу деву прекрасную, которая сердцем чиста, и видит она природу и слышит растения. Конечно же, я не буду сидеть в доме со сварливой девой, которая унижает меня, чтобы отыграться, например, - он повел бровью, - за дела своего отца по отношению к ней.

- Та-а-ак…

- Я беру тело юного мальчика, который умер, утонул. Выхожу из воды, ускоряя рост клеток и выгляжу, уже, на все двадцать пять. Я прихожу к этой деве и она чувствует, что я - нечто иное. Что весь я соткан из природы и стихий.

- Но она не понимает, что ты, тот самый, Бог Океанов и Морей.

- Нет, не понимает. Она слышит красоту меня, как слышит красоту природы.

- И как же тогда проходят ваши дни? Когда она, например, - Марья улыбнулась, - целует тебя?

- Если я расскажу ей кто я, открою себя, ей потребуется хранить это в тайне от других.

- А это, для её сердца, может стать угрозой.

- Верно. И если она не готова узнать меня, но достаточно чиста и искренна, чтобы слышать мою красоту, этого и мне достаточно, чтобы поддерживать её и заботиться. А затем я ухожу. И она остается там, где и была, но присутствие моё наделило её дарами и насытило сердце теплом, которого она бы не встретила среди людей.

Марья задумалась.

- А про поцелуй?

- Поцелуй… он затрагивает сущность. Если сущность девы рада мне - поцелуй прекрасен.

- А такие, которые... и разум и сердце сочетают? Которые узна`ют тебя и сердце их тебе радуется?

Он рассмеялся и звон морской пробежал по земле.

- С такими я дружу.

- Ага, - Марья кивнула, улыбаясь. - С теми, кто сердцем чист, но разум прикрыт, ты создаешь семью и уходишь. А с теми, кто и разумом сверкает и сердцем чист, что обоюдно, ты дружишь.

- Тех я не покидаю, даже когда ухожу, - тепло улыбнулся мак Лир.

 

После этих слов, тишина, которая привычно гудела для Моревны сосновыми ароматами, засверкала трепетом бурлящих волн - крики птиц морских прорезали ветер, оставляя, на её губах, привкус океанской соли.

- Значит, ты добавляешь немного вечности в кровь людской расы? - спросила она и Мананнан усмехнулся.

- Это ведь, не с каждой девой получится. Создание в теле, которое чисто сердцем. Которое желает родить дитя и окружить его теплом и заботой. Затуманенное сердце - и такая дева будет, на клеточном уровне, отторгать меня. Яйцеклетка безразлично отринет сперматозоиды. А поцелуи и объятия такой девы - липкие и холодные - мне неприятные во стократ больше, нежели ей, будут.

- Ну да, она себя заставлять начнёт, а ты мимо пройдешь.

- Верно.

- Такая генетика, в детях, будет затребовать открыть разум. Мало чистого сердца, мало чувствовать… клетки знают, - Марья ухватила озарение. - Так появляются среди людей - друиды!

Мак Лир молча улыбнулся.

- Или те, кто очень близки к этому.

- Я о том, что создание с мощным разумом может захотеть воплотиться в таком теле. Достаточно будет вскрыть разум в генетике и всё вокруг засияет, омываясь изнутри.

- Хмурый и унылый не сможет воплотиться в такой зиготе.

- Конечно же! Силовые поля чистого сердца матери и твои.

- Друиды, мы их опознаём среди наших детей, которые от людей. Они не рождаются.

Замолчал и хитро взглянул на Марью.

- Не рождаются?

- Еще в утробе, сияя изнутри, они исчезают там, и проявляются уже взрослыми, обычно в возрасте юности, лет восемнадцати-девятнадцати.

- Нерожденные дети…

- Матери не требуется проходить через роды, как и ребенку. Создание, объединяясь с зиготой, которую создаём мы с избранными, среди людей - являет дружбу с разумом материи, перемещается из утробы в этот Мир, и выбирает, как хочет выглядеть.

- Это потрясающе, - прошептала Марья.

- Таких не спутаешь. У них отсутствует пупок.

- Ну да, - кивнула Моревна. - Ни родов, ни пуповины, ни пупка. Зачатие и появление в Мире. Всего две фазы.

 

Время обтекало Марью и Мананнана, когда они сидели на площади, в окружении голубей.

- Значит, вот `как вы присматриваете за данной расой.

- Ну, - усмехнулся он, - злые сердцем пропадают в наших лесах, также часто, как и в ваших.

И Марья звонко засмеялась, и шорохи Дремучего Леса заскользили по коже владыки моря.

- Потрясающе, как много, о чем люди даже не знают.

- А зачем им? Хмурые, унылые, давлеющие, со злыми мыслями, туманными сердцами, для них это недосягаемо.

- Да. Для них уготованы рождение и смерть, - кивнула Марья.

- Ты еще не была на японских островах? Там, духи соткали целые поколения людей-оборотней, о которых многие, - подмигнул, - даже не в курсе.

- Мир полон прекрасного, - сказала девушка.

- Но не для тех, кто трусости пок`орен, - ответил Мананнан.

 

2.

 

Ведьмара покачала головой, выслушивая рассказ Моревны.

- У нас давно таких деток не приходило в Мир. Всё больше: страдания и мучения - русский народ в сердце носит с гордостью. Нет места там для чуда.

- Да вот и я, прошлась меж толпы, послушала сердца существ в телах мужских. Давление и правила, как темница для души. Кто, что должен, как верно, даже, - вздохнула Марья, - как гармонично, тоже решили они, возводя это в правило. Не поют сердца. Не слышно радости Солнышка.

- Это теперь, задача сложная, - кивнула колдунья, - отыскать молодца, чье сердце чисто. Кто среди русского духа остался Солнцу открыт и Небу, Земле-матушке.

- Слишком много правил они придумали. Из старого взяли и возвели в долг “быть”.

- Душная темница и глухая, - сказала Ведьмара. - А ранее были Ведуны у нас, чьи сердца пылали огнём Сварога и Неба свежестью. Ни одного правила, ни долгов, ни обязательств. По воле свободной, по песне сердца дикого. Были времена, когда русский Дух величием звучал и рука об руку с Землей-матушкой ходил меж людей.

- Давно было это, - подал голос Леший. - Мы теперь, наследие храним и, может, появится кто прекрасный, в Леса наши заглянет, как друг, а не как гость незванный.

- Я слышала, Дева Золотая воплотилась меж людей. Но на другой земле.

- Как же ей на русской-то земле рождаться? Темница... она и есть темница. А ежели там, свободно и свежо, то делом она занята. Тело её в наших чертогах покоится, сном волшебным окутано и Медведь охраняет её трепет.

- Да, - кивнул Леший. - Велес дело своё знает.

Умолкли они и шепот Дремучего Леса за окном разносился.

Волки завыли….

____________

- Пойдите к Великому Дубу, где Жар-птица царствует, - сказала Ведьмара. - Узнайте, может есть среди живых или мертвых, супруги, которых Земля избрала? А ежеле нету, то, что ждёт нас, с такими-то, - прокашлялась она, - закономерностями.

Помешала в котелке варево и добавила:

- И гостя заморского захватите с собой.

 

И отправились они втроем: Леший, Марья и Мананнан к Великому Дубу, к Жар-птице - за ответами.

- У нас Дух Леса, Великий Олень и Охотник, ведает ответы, - прошептал Мананнан.

Леший усмехнулся.

- А у нас, обычно, Ведьмара ведает, но это такое дело, когда мы к Жар-птице отправляемся. Она, в прежние времена, называла супругов.

- Называла? - переспросил мак Лир.

- Соединяла их бело-золотой песней.

- А без этого они, что, терялись?

Леший захохотал.

- Жар-птица бело огненную Суть ведает, облаченная в сверкание Живьи, называет нас. Это ты, ей, свой вопрос задай.

- А как вы на Землю прилетели? Я слышал, вы со звезд далеких тут оказались.

- Целым народом, - кивнула Моревна, - прилетели. Земля нам открыла двери и мы приземлились. Город построили бело-каменный, сверкающими куполами звучали.

- А что произошло, раз вы в другом слое, под кронами Леса, теперь?

- Люди отвернулись от Земли-матушки. Правила решили установить свои. И мы покинули их слой. Ушли сюда.

- Когда люди воевать стали с нашим народом, и мы ускользнули в недра планеты, на слой глубокий, - ответил владыка морей. - Они хотели нам правила свои вменить. Мы отказались и ушли.

- Одна болячка: правила, - кивнул Леший.

- Некоторые из людей, до сих пор хранят в глубинах своих клеток отблески нашей крови, - сказала Марья, - что иммунитет даёт ко лжи и наживе. Но отказались они от Земли и наши силы, в их крови, стали недоступны им.

- Были мы ранее с людьми в Мире, - улыбнулся Леший, вспоминая. - И дети, их крови и нашей, рождались. А теперь, давным-давно это забыто.

- Чистая кровь у обоих народов была, - кивнула Моревна. - То был праздник на Земле.

Так и шли они сквозь чащу лесную, коротая тропинки в разговорах. А когда пришли, узнали об этом по глади блестящей перед собой. Будто бы вода вертикально разливается по пространству.

- Пришли мы, - сказал Леший и коснулся глади невидимой пальцами.

Вмиг, оказались они пред Дубом Великим. Зелень, золотистым пламенем, дышала на ветвях древних. И не успели они рта раскрыть, как Жар-птица запела:

- Не родились еще те, кого бы Земля признала.

- А из нерожденных? - спросила Марья.

Жар-птица внимательно на девушку взглянула.

- Сердца чистые, Разум сверкающий, Космос из-под пальцев струится - вот кого ищ`ите.

- Среди рожденных или среди нерожденных? - вновь уточнила Марья.

Жар-птица вскинула крылья и закричала пронзительно, так, что лентами белыми заструилась пламенная песня Источника в ответ, смешиваясь с Живьей в теле птицы диковинной. И засверкали белыми звездами имена на ветках Дуба Великого.

- Что это? - спросил Мананнан.

- Это будущий народ Земли грядёт.

- Имена их уже известны? - поразился.

- Имена дивные, Души ч`удные, - пропела Жар-птица и выдохнула в лицо Моревне и мак Лиру шепот сияющий. - Узн`аете их, только вы двое.

И тут же накрыло иссиня-черное марево Дуб Великий и пропало место волшебное, и только деревья Леса Дремучего повсюду.

- Уже? - спросил Леший, улыбаясь хитро.

- А ты не видел? - вновь поразился морей владыка.

- Я дверь придерживал для вас двоих.

Мананнан мак Лир взглянул на Лешего и понял, что Силы у этого ч`удного создания намного больше, чем может показаться вначале, ежели только на веселье и шуточки глядеть.

 

3.

 

Ведьмара усадила заморского гостя у окошка и налила ему дивного отвара. Мананнан принюхался и рассмеялся.

- А мы схожи, - сделал глоток. - Травы неземные, с земным вкусом, наши волшебницы тоже смешивают.

- Научным языком, это, - Мара указала на стену с баночками и сушеными кореньями, - моя лаборатория.

- Это, вас и объединяет, - кивнул морской владыка. - Химия, волшебство, чуток магии и будешь пьян и мил.

- Пьян будешь, коли захочешь таким стать, - улыбнулась колдунья лесная.

Мак Лир еще глоток сделал и сказал:

- Мы из Дома принесли кубок хмельной, заведует ним Эйб. Кто хлебнет из него, веселится и танцует, а смех его заразителен.

Леший хохотнул, упираясь в дверной проём.

- С твоих слов выходит, что у нас такой хмель в крови.

Мананнан взглянул на Марью.

- Не у всех? - и вопросительно поднял бровь.

- Дом наш обширен, - ответила за девушку Ведьмара. - У некоторых, колдовская сила покорила хмель.

Моревна очень мягко приулыбнулась.

- Многих из вас не понять мне, - сказал владыка моря.

- А ты не многих из нас встретил, - ответил Леший, прикрывая дверь, садясь на пол. - Погоди, может кто сегодня ночью заглянет в избушку. И где Баюн ходит? - обратился к Маре.

- Дела у него, - буркнула она. - Истории собирает. Вот уж, кто шастает по разным слоям, оставаясь незамеченным - так это Баюн! Столько всего он перевидал за эпохи, что мы здесь пребываем. Как вернемся Домой, будет деткам - сказок, на тысячи звездных лет вперед.

 

Марья долго стояла задумчивой, а затем подошла к Ведьмаре и дала ей руку. Колдунья взяла девушку за запястье и прочла то, что они с Мананнаном видели у Великого Дуба и слышали от Жар-птицы.

- Много времен пройдёт на людском слое, прежде чем это исполнится, - сказала Мара. - Время мы ощущаем не как смертные. Но вы оба услышите, когда “первый” из грядущего народа появится. Кто-то будет называть их детьми Единого, кто-то будет проклинать за чудеса неземные. Однако, будет это смена для нас, мы Домой полетим, а они здесь пребывать станут.

Колдунья выпустила руку Моревны и улыбнулась.

- Два космических луча пролетит планета и многое на смертном слое изменится, - сказал Леший, поднимаясь с пола. - А затем, будет третий луч, когда - изменимся мы.

- Мы для этого сюда и прилетели, - напомнила ему Ведьмара. - Луч, планета, точка во времени и пространстве, в вечности и материи.

- И улетим обратно, привнося новые частицы с собой - Домой, - кивнула Марья.

- Долго же вы здесь обитаете, - сказал мак Лир.

- Мы время ощущаем не так, как смертные.

- Вы создания дивные и космические, а мы, - задумался владыка моря, - вечности дети. Когда планета Лучи проходить будет, нас это не так коснётся. Разве что, как солнца луч в морозный день.

- Вы этому Лучу близки по Духу, - улыбнулся Леший. - Для вас это будет скорее, как дельфину в океане нырять.

- И то верно, - ответил Мананнан ему улыбкой теплой и светлой. - Но людей останется мало. Единицы, я бы сказал.

- Каждый, кто воплощен, среди мертвых или живых, ежели не приятно ему пребывать - будет жаждать умереть любой смертью, лишь бы окончилась пытка бессмысленностью, - подала голос Марья. - Каждое существо, что отвернулось от Единого, будет жаждать прекратить существовать.

- Ибо воспринимать факт отсутствия радости “быть” в самом себе, станет периодом в тысячи лет, - и Леший пожал плечами, - а это хуже любой смертной пытки.

- И существование не в радость и прекратить быть не получается, - ответил мак Лир. - Многие постараются самоуничтожиться задолго до того, как третий Луч наступит. Ибо он сделает вечным каждый сигнал на планете. И будет так, пока планета не пересечет его по диагонали.

- Вот почему, для детей Вечности это будет как дельфину в океане нырять, - улыбнулась Мара. - Вглубь тахионных полей Земли, сама Вечность формирует для вас целый слой на планете.

- Верно. Мы и Дома пребываем, и Землю слышим.

- Всё! - открылась дверь и ввалился Кощей. - Не могу я больше там сидеть. Ведьмарушка, наливай… а, это… ты - кто такой?

Кощей подобрался, выпрямился, шагнул к гостю и руку протянул. Мананнан пожал её с легкостью.

- Это ты, который Вечностью заведует в землях заморских! - расплылся владыка смерти в улыбке.

- Верно, - улыбнулся ему в ответ владыка моря.

- Весенняя резиденция…

- Яблоневое поместье, - поправил его мак Лир.

- Точно! - и призадумался на миг. - Супруга Велеса, она из ваших. Весной и звездами от неё разливается нектар, прям как от тебя.

- Неугомонный ты наш, - покачала головой Мара. - Иди, присядь, я тебе кашки насыплю.

- Той, от которой, даже у меня, кости трещат и ломят?

- В прошлый раз, не от каши с тобой это происходило, а от гнева Велесова, - напомнила ему Марья.

Тут дверь открылась и появился на пороге Велес.

- Идём со мной, - сказал он владыке моря, - разговор есть.

Мананнан, без лишних слов, поднялся из-за стола и вышел вслед за колдуном-оборотнем.

______________

- О чем они там шепчутся? - спросила Мара Лешего.

- Ты знаешь Велеса, если он захочет - я не услышу.

- Мало кто подслушает, ежели он не захочет, - кивнула Марья. - Дремучий Лес, разве что, а тот не сплетничает.

- А где обещанная каша? - подал голос Кощей.

 

4.

 

Сквозь стену избушки проскользнул Кот-Баюн и забрался на печь.

Ночь пела, лесным духам, ласковую колыбельную. Ведьмара помешивала крепкий отвар. Все разошлись. Колдунья наблюдала за движением звезд, из окна. Тарелки и чашки позвякивали.

Избушка топала сквозь Чащу.

 

Меж горами и пустошами, где гряда проходит, остановилась избушка.

Ведьмара погладила Баюна и вышла. Отыскав тропинку, сквозь заповедные места, спустилась она глубоко внутрь горы - туда, где крепким сном дремала та, кого издревле, люди, называют Золотой Бабой.

Ступая нежно, заворачивая там, где только стены для обычных людей видны, и проходила через двери, которых нет. Даже, если забредут сюда туристы, не отыщут они ни входа, ни прохода. Силовые поля успешно мерцали по стенам, укрывая сон Девы от внешнего шума людских сигналов.

Мара ступила во внутреннюю обитель и поклонилась диким Вселенским Котам, что охраняли сон супруги Велеса. Серебряные космические доспехи стояли в углу. А в глубине обширной комнаты, усеянной звездными порталами, лежала на мягкой постели - Она.

Колдунья присела рядом с прекрасным созданием и прошептала:

-. наша девочка…

 

Так и просидела Мара до самого рассвета.

И весь следующий день просидела колдунья подле родного создания.

А к ночи, пришли Велес и Мананнан мак Лир - Ведьмара уступила владыке моря место, присаживаясь на камень под, украшенной световыми узорами, стеной.

Велес коснулся руки возлюбленной и яркое сияние озарило дивный грот. Коты заурчали, пристально наблюдая за колдуном-оборотнем. А владыка моря слушал незримый шепот Девы, что струился из-под её ресниц.

- Что она говорит? - прошептала Мара.

- Устала она среди людей, - ответил ей мак Лир. - Не оставили они место дивному и ч`удному. Сухо и прогоркло в воздухе стало.

Велес поцеловал ладонь супруги и трепет золотистый прожал рябью по внутренней плоти грота.

- Сколько еще она пробудет там?

- Древние создания в родовых линия, - шепнул Велес Маре, - просят её побыть еще.

- Дышится им, тепло и уютно, когда она в рождении, - произнёс Мананнан. - Приумножают они тепло, которое она принесла, и поддерживают.

Один из Котов подошел к Ведьмаре и ткнулся носом ей в руки. Она улыбнулась и погладила его. Он ткнулся сильнее и повалился у её ног.

- Она тебе привет передаёт, - усмехнулся Велес.

- Я поняла это.

Коты заурчали и звездный свет усилился. Порталы, на стенах и потолках, ярче зазвучали, космический гул заструился прямо в тело Девы.

- Дыхания ей не хватает, - сказал мак Лир, - там.

- Нас ей, там, не хватает, - кивнул Велес.

Ведьмара пристально взглянула на могучих созданий подле Девы и спросила:

- Об этом вы, вчера, под кроной Леса, шептались? Кто из вас отправится к ней?

Они переглянулись и кивнули.

- Не могут вещи раскрыться без особого присутствия рядом.

- Плотного присутствия, - дополнил Велес.

- А она хотела взглянуть, насколько пространства и воздух истощились людскими мыслями. Сильно оскуднел воздух питающий. Больше, чем мы видим, когда ходим среди толпы. Намного больше.

- Правду говоришь, - кивнула Мара. - Баюн, ночью, тоже самое рассказывал. Говорит, мысль обратилась сухой тросточкой, коснись и в тлен опадает. Историй волшебных не осталось, только пересказы и воспоминания. Обыденному радуются - словно дивному, позабыв вкус ч`удный.

Гулко струился Космос в тело Девы, а грудь её вздымалась и опадала. Коты забеспокоились и обходить ложе принялись, лапами мощными, шагом каждым, поддерживая дыхание прекрасного создания. Задумался Велес и руку положил Мананнану на плечо.

- Незримое присутствие иначе работает, - прошептал колдун-оборотень. - Земля-матушка чествует точность и видим мы разницу между прозрачным-осязаемым и видимым-плотным.

____________

 

Как вернулись они, Ведьмара отыскала Моревну и попросила её изготовить амулет для Арии. Передать весточку из Чащи Лесной в мир, где родилась Дева и пребывает, празднуя.

 

Кропела Марья над амулетом колдовским ночь и день, и еще ночь одну, высекая символы чутким взором, заполняя частицы особыми сочетаниями дивных частот. И Чудь волшебная из недр Земли пришла к Моревне, коснуться амулета, пальцами, губами, дыханием согреть узоры и металл наполнить природой диковинной - зачаровать подарок.

- На время, будет это ей поддержкой, - сказала Марья, передавая колечко волшебное Ведьмаре. И взглянула на Велеса, добавив. - Это не может заменить твоих сигнатур или сигнатур мак Лира. Это лишь подспорье.

- Прекрасная работа, - обнюхал Баюн колечко. - А мне такое соткать можешь?

- Разве что, на хвост, - усмехнулась Мара.

- И на хвост сойдёт, - облизнулся он. - Коли будет держаться полями силовыми, не потеряю я подарок сей драгоценный.

Ведьмара наклонилась к нему и прошептала:

- `Сей драгоценный подарок отнеси Арии.

Баюн открыл пасть и колдунья под язык ему поклала колечко. Хитро подмигнув присутствующим, Кот ускользнул сквозь пространства.

 

5.

 

Отправилась Марья к центру Земли. Где прям около самого ядра, контур особый звучал. Разные создания приходили и уходили, пересекая данное электрическое поле. Не каждый был способен шагнуть в столь мощное сплетение нитей. Хранители и Наблюдатели, Друиды Источника, посланники галактических федераций и диковинные создания мирозданий приходили и уходили, исчезая в ярком свечении.

Марья просила, каждого из них, коснуться небольшого кусочка металла, который долго хранила. Запечатлеть вкус истории каждого, кто приходил на Землю столь особым методом. Кто был способен с легкостью двигаться в сплетении потрясающих электрических нитей Земли и Истока.

А затем переместилась она к Велесу и, пока он сидел рядом, разминала кусочек металла, обращая его в небольшой кулон. Колдун-оборотень взял волос Минотавра, что давно уже хранился у него в шкатулке и соткал из волоса цепочку волшебную, на которую нанизал кулон и отдал Марье.

Когда унюхал Кот-Баюн подарок сей, шерсть его, от радости, залоснилась сверканием космическим и потянулся он к Моревне, под нос мурлыча древнюю песенку.

Надела Марья ему кулон и цепочка спряталась под шерстью, делаясь незримой даже для Ведьмары.

- Знатный подарок, - ухмыльнулась колдунья. - Теперь, даже от меня ты сможешь укрыться, хитрюга этакий. А что на кулоне изображено-то, Марьюшка?

- Чистое поле на металле, для историй, которых не могло бы быть, не будь тех, кто пришел и соткал эти истории.

- Для отважных и смелых, - промурлыкал Баюн.

- Теперь, негодник, вынюхивать уйдёт, пропадёт на эпохи в поисках диковинных сказок, - она покачала головой. - Кто будет рядом со мной коротать ночи? Кто нагреет печь?

Задрожала избушка бревнами, переминаясь с ноги на ногу, заурчала протяжно.

- Ты-то, да, - погладила она избушку по стене. - Но он вот, не ты. А ты-не он. Каждый из вас украшаете судьбу мою в этом чудном мире. И не заменить вас друг другом.

Кот-Баюн обратился большим космическим облаком и объял колдунью, проникая трепетом и весельем ей под кости, заползая глубоко в душу, оставляя нежные прикосновения там, где только он может дотянуться.

- Вот, к примеру, - продолжила Мара, когда Баюн вернулся к облику Кота, восседая на печи. - Спит Ариа сном глубоким, слышно её присутствие и нам и людям, и зверям, и птицам и духам заморским, и звездам далеким. Но не тоже самое это, когда сидит она в избушке, в окружении Кощея, Велеса, Варвары, Василисы и тепло её разливается меж нами, приумножаясь. Совсем не то это…, - улыбнулась Ведьмара. - Земля-матушка являет драгоценность мельчайших нюансов, о том напоминая, как ценно присутствие плотное каждого из нас для неё. Как для меня важно присутствие тебя, Баюн, и тебя, Марья, и Лешего, и Кощея. Как `иначе струится полотно судьбы народа нашего, когда Ария во сне глубоком покоится.

Марья подошла к колдунье, обняла её за плечи и прошептала:

- Долго ты в гроте просидела, воздействие на тебе видно.

- Пробудилось то, что спало, - кивнула Мара. - Особое дыхание Арии сказывается.

Баюн махнул хвостом, муркнул и заскользил по пространствам.

- Теперь, только и видели мы его.

- Зато сколько историй он принесет, как вернётся, - толкнула Моревна колдунью мягко. - Будешь ночами слушать и удивляться.

- Права ты, Марьюшка, - ответила Ведьмара. - Что-то я грустью, как плесенью, покрываюсь. Зови наших, соберем хоровод, будем плясать и петь, праздновать!!! И Василису из дома вымани, уж давно она там за книгами сидит. Хочется мне каждого обнять и сплясать у костра!

 

Не одну ночь, а целых восемь, длился праздник Ведьмарин. Песни доносились на людской слой так, что видящие и чувствующие глаз не могли сомкнуть.

А обычные люди крепко засыпали, поутру, не выспавшись, поднимались и грустили... непонятно от чего. Каждый услышал танцы и пляски в Лесу, но не каждый смог понять “что” же это было. А когда завершилось празднество, люди выдохнули радостно. Пусть и незримо граница проходит между смертными и чудесными созданиями Чащи, но слышны песни, слышны танцы, ощутимо диковинное счастье духов. И не могут люди, даже самые обычные, спрятаться от Праздника, который и Земля слышит и Космос.

А радость дивная взывает к радости, стремясь приумножиться - но в среде людской, где уныние и давящий запах жестокости, плотным туманом двигается - тяжело в такие ночи смертным. Грузом безысходности их лицемерие обращается, на фоне ч`удной песни Земли и созданий волшебного Леса.

А уж как Варвара запоёт, Живью прославляя голосом диковинным, то у смертных, ежели услышат они - сердце разорваться от тоски, тотчас, может. И потому, когда поёт Варварушка, Велес прикрывает двери к человеческому миру, чтобы спали они спокойно и не ведали о красоте, от которой сами и отвернулись. И лишь единицы, чьи сердца чисты, даже через закрытые двери, напрямую Духом воплощенным, слышат ласку Живьи, что голосом Варвары струится по Земле, к Звездам и в глубинах Вселенских чертогов пламенеет.

_______________

Много людей в те ночи затерялось в лесах. Не вернулись они. И в лесной чаще не остались. Растворялись в песнях, улетая в глубины Космоса, к чертогам Вселенским. А Горыныч им, пламенем, освещал путь.

- Вот это повеселились! - смакуя яблочко, шепнул Кощей Моревне.

 

6.

Марья гуляла по лесу, слушала пение птиц и шепот Космоса, который струился, проникая глубоко в недра. Она задумалась над словами Ведьмары, о том, как не хватает присутствия Арии, меж ними, в Чаще. Дни могут пролетать едва-уловимым дыханием в прогулках меж деревьями, под кронами чарующими, слушая ветер. Она вспомнила, как проходили месяцы в таких прогулках, когда она, Ария и Велес гуляли вот так, говорили о разном. Как сидели на валунах и праздновали, пребывая.

Марья остановилась и руки по сторонам развела, давая ветрам струиться сквозь пальцы. Плоть её засверкала нежно-серебряным светом и трава отозвалась звонким журчанием.

Есть такие вещи, которые звучат и сверкают, лишь когда определенное создание рядом. Не заменить другим, не отыскать похожего, чтобы дни скоротать. Сердце видит истинную Суть и к ней стремится.

- Права Мара, - услышала Моревна голос Велеса - Нам её не хватает.

- И ты отправишься?

- Ты верно думала, что ежели Мананнан пойдет, сердце Арии будет давать знать, кого именно ей не хватает рядом.

- Не заменить тебя другим, - улыбнулась Марья.

- Она ему будет рада, но есть вещи, которые раскрываются, когда я рядом с ней, а она - рядом со мной.

- Василиса это называет точным химическим сочетанием.

__________

 

Велес мягко прошел сквозь миры и присел на кровать, где мирно, в рожденном теле, спала Ариа. Улыбаясь, он сидел и наблюдал за тем, как она дышит, прежде чем положил руку ей на плечо, поверх одеяла.

- Это я, - прошептал он и она заворочалась.

 

Часть 2.

 

1.

 

- Основная функция прибытия в рожденное тело это давать постоянный, нарастающий по мощности, импульс. Там, где закостенело - ломается, где прогнило - выкипает, а где стремится звучать - расцветает.

- Ты пришла стать, тем самым, особым сочетанием, - приобнял девушку Велес.

- И наступил миг, когда для раскрытия глубже, и мне, требуется сочетание, иначе клетки молчат.

- Они чутко слушают, тот ли данный элемент, в той ли комбинации пришел или это очередной прохожий?

Ариа засмеялась.

- Они коммуницируют на базе абсолютного знания. Иначе будут несостыковки, растрата пребывания на решение вопроса: “а что происходит?”, вместо празднования.

Они сидели в обнимку на скамейке в парке. А людям, вокруг, даже бы и в голове не пришло, “кто” эти двое такие.

Как пролетали дни в чаще лесной, где Ариа с трепетом слушала дождь, празднуя знание, красоту и свободу - в городской толпе, дни проносились еще быстрее.

- Важно, на клеточном уровне, сохранить эффект рожденности. Если немного изменить комбинацию, мутировать в достаточной степени - мой импульс начнёт обходить людей, как время обтекает меня.

- Сейчас ты действуешь, как импульс, изнутри рожденно-смертной системы. Если клетки мутируют в рожденно-бессмертную…

- Рожденно-смертные резко почувствуют, как мощь импульса, который звучал много лет - исчезла. Сам импульс продолжит быть и звучать, но будет не доступен тем, кто смертен.

- Тогда, важно сохранить не только рожденность, а и смертность в клетках.

- Точное сочетание: рожденно-смертная оболочка.

______________

Недели и месяцы, будто река, струились по небу.

Ведьмара прислушивалась к шепоту Леса. Баюн отправился в приключения за историями, Велес ушел к Арии. Теперь, Леший составлял колдунье компанию, разъедая хранилище сладких запасов и даже Василиса, оставила книги, проводя с Марой утро и день. Поддержка присутствием, приумножая празднование - украшала бытие каждого.

- Как они там? - спросила Василиса Лешего.

- Гуляют по улицам, на берегу моря сидят, в обнимку спят.

- Их громадная мощь не бросается людям в глаза?

- Да кто ж заметит?

- А он может, Арию к нам переместить, - спросила Ведьмара, - на одну ночь?

- И чтоб, при том, сохранить смертность её оболочки? - задумался леший. - Я у него поинтересуюсь.

____________

 

- А как насчёт реакции коллективного, на твоё, меж ними, пребывание? - спросил Велес.

- Они распозна`ют смертную комбинацию в кластерах моей оболочки и начинают угрожать. Это как... постоянно бьющийся о поле сигнал от людей. Они угрожают, но не понимают, что я могу быть юной телом и прожить двадцать тысяч лет, - улыбнулась Ариа, - и продолжать быть, при этом, смертной.

Велес засмеялся.

- Для них это смесь зависти и неизбежности.

- Им с трудом удаётся провести пять десятков лет, занимая себя разными проблемами. А двадцать тысяч лет? Это хуже самой страшной пытки, - произнесла Ариа, - для них.

- Они устанут, - кивнул Велес. - При одной мысли о таком - испытают жуткую усталость, которой нет эквивалента в их короткой жизни.

Прохожие заполняли утренние магистрали. Они спешили на работу.

- А помнишь, целые поселения созданий с абсолютным знанием, радостью пребывать и праздновать, - прикрыла Ариа глаза, - аромат уюта миров? Небольшие деревушки, тропы меж ними волшебные.

- Множество слоёв с перекрестками и прогулки, в гости, из одного мира в другой, третий. Помню, - улыбнулся Велес. - Вечный праздник уюта, знания, свободы и красоты.

Девушка мимолетно бросала взгляды на прохожих.

- Существа, на данном слое, не могут так жить. Это ужасает их. Им приятна суета: правила, давление, чтобы один говорил “что” делать, а другие могли бы это исполнять. Снова и снова, принуждение себя к действиям, изматывающий ритм и выживание, вместо уюта знанием.

- Когда внутри только распил из ненависти и кошмаров, - ответил Велес, - не можешь радоваться уюту, знанию, свободе и красоте.

- Вот, мы сидим с тобой, уже восьмой час на этой скамейке. Изо дня в день, снова и снова, а что люди, которые видят нас здесь, каждый день - думают?

- Такие молодые, - усмехнулся Велес, - и такие ленивые.

В этот миг, к ним подошла старушка и сказала:

- Детки, дайте бабушке “немного” на хлебушек и молочко.

- Нет у нас денег, - ответил ей Велес.

- Неделями просиживаете здесь, а бабушке денег жалко дать?! - покачала она головой, осуждающе. - Вот постареете вы… узнаете, как это.

Она отошла, бормоча оскорбления, оборачиваясь то и дело.

- А ведь, нет у нас денег, - засмеялся Велес. - Зачем они нам, когда я могу материализовать любой объект?

- Может, стоило и ей материализовать стопку денюжек?

- Вряд ли она выдержит электрику такого дара.

- Тогда может, хлебушек, - хитро засмеялась Ариа, - и молочко?

- А разница-то? - пощекотал её Велес. - Электрика та же самая.

- Да… - отсмеялась Ариа. - У неё зубки повыпадают, которые еще остались, от вибрации хлебушка.

- И сердце от молочка остановится, - произнёс незримый дух, что сидел рядом с ними на скамейке.

- Дадим денюжку, плохими будем, - сказала девушка. - Не дадим, еще и жадными назовут.

- Может, она на тот свет хочет, но не знает “как” туда быстро отправиться, - усмехнулся незримый дух. - А вы, способны ей это организовать, просто дав то, что она у вас просит. И баланс и заветное желание исполняется.

- Когда заветным желанием становится “умереть”, - покачал головой Велес, - это … страшное время наступило значит.

______________

Леший прошмыгнул между слоями, туда и обратно.

- Ну что Велес сказал?

- Как спать её тело будет, погруженное, и там и здесь, в глубокие недра разума, он ей, сотканное звездами и лесной магией, тело материализует - в котором она сможет навещать нас.

- Вот это новость! - радостно воскликнула Мара, бросая тарелку и обнимая Духа лесного крепко. - Праздновать будем!

 

2.

 

Даже Кот-Баюн вернулся к ночи, и вся семья была в сборе. На огромной поляне, под звездами, под черными куполами космоса, праздновали они, болтая без умолку.

Между рассказами Арии о пребывании на слое людей, Баюн доставал новые сказания чудесные и слушали, каждый, его - завороженно.

Более всех соскучился по Арии - Кощей. Не отходил от неё ни на миг, даже Велес звонко смеялся, наблюдая за этим. Дыхание Арии пробуждало в Древнем Коще огонь белый и кости его сверкали, огнем высекая искры.

Горыныч, на радостях, летал над леса кронами, пылал огнем дивным и веселил духов малых и больших, на спине в воздух подбрасывая.

- Есть ли, сестрица, уют и тепло в семьях среди людей, - спросила Варвара, - как у нас ночью этой?

- Не видела я уюта среди людей, - ответила Ариа. - Семьи их страхом наполнены, кто больше, кто меньше. А в большинстве скандалы, претензии и угрозы наказаний за непослушание.

- Не говорят они с Землей больше, - кивнула Ведьмара, - вот и боятся. Не остается им иного.

- Правилам следуют и не ведают, что иначе можно дышать.

- А как же им дышать-то, - засмеялся Леший, - когда у них котелок намертво заварен?!

Кощей, хохот его подхватил, тепло улыбаясь Арии.

- Не знай я тебя Коща, - прищурилась Мара, - решила бы, что ты к Арии в супруги набиваешься.

- Соскучился я по нашей девочке, - развел он руками. - Звеня костями, высекая огонь белый, радуюсь я.

- Расскажи сестрица, что еще ты видела среди людей, - присела Василиса рядышком.

- Видела я жадность в людях, разную. Один человек подарки мне делал, говоря, что ему это приятно. А как отправились мы с ним в небольшое кафе и завершили кушать, официант принес нам сдачу. И человек этот стал негодовать, что сдача мелкими, что намекают на чаевые. И я руку его остановила, из своего кошелька достала большую купюру, магией и теплом сердца наполнила, положила в баночку для чаевых. Так я показала ему мелочность его и дала понять, что не щедрость в нем присутствует, раз жадность, таких размеров, в сердце его пребывает. И что подарки его - мне, лишь ширма, для хорошего названия о себе, не более того.

- А еще что?

- Жадность такую встречала я, когда человек, скупостью надламываясь, делает подарок из чувства вины. Обязывает себя, потому как ведает, какое действие злое сделал мне. Видела ужас перед чистотой дара, когда просили меня в долг дать, а я отказывала, но отвечала, что могу в дар отдать. И человек отступал в ужасе. На лице его и в сердце страх был, что я нехорошее задумала. Что быть такого не может, просто так, столько денег отдать, потому как просит он.

- Перестали они со Вселенной говорить и с Землей-матушкой, лишились умения создать предметы и жадными стали, скупыми и боязливыми к чистому порыву.

- А жадность прикрывают ширмой, будто бы порыв чистый. Но стоит заглянуть в иные сферы их быта, и видна ложь, которой они прикрываются от факта: не умеют боле материю оформлять.

- Не дружат они с материей, - пояснила Василиса.

- Какое там? - усмехнулась Ведьмара.

- Верно, - улыбнулась Ариа, - “какое там?”. Я вот, книгу, что ни открою, где по меркам людским написана мудрость, ни слова о дружбе. О той, которая вычитает страх, боль, ревность и давление на волю.

- А разве какая-то еще есть? - оскалился Кощей.

- У людей дружбой называется поддержка жалением, поддакиванием и обещаниями молчать, запирая внутренние окна, чтобы доверие показать. И чем больше доверия, тем глубже дружба такая ценится человеком.

- Мы празднуем ночью этой, а ты страшилки рассказываешь, - всплеснула руками Мара. - Слышим мы отсюда, как люди иссушили воздух.

- Расскажи еще, сестрица, - попросила Василиса.

- Видела, как стремятся уничтожить за отказ от соития телами. Как подчинения жаждут в каждой сфере жизни. И ежели не будешь с радостью делать то, что хотят от тебя - будешь посрамлён, избит словом, эмоцией, мыслью или убит.

- И это лишь малая часть того, что сотворили люди, - кивнула Мара, - когда выбрали отвернуться от Земли и от Живьи.

- Отвернулись от Источника и позабыли себя, - прошептала Ариа и ночь ответила ей ветром шумным.

- Баюн чудесные истории собирает, - подмигнул ей Леший, - а ты кошмарные.

- Нет чудес в банальности, - протянул Баюн. - Я удивительное вынюхиваю. Ариа же наблюдает “то”, где пребывает.

Велес подошел, отодвинул Кощея и присел рядом с возлюбленной.

- Между мной и мечтой моей, целый Велес сидит, - протянул Коща тоненьким голоском и Леший захохотал на весь Лес.

 

Ведьмара разлила всем по отварчику и Варвара песнь завела. Слушали, голос её прекрасный, и Лес и Космос, и каждая травинка, и звездочка.

И когда песнь окончилась, долго еще эхо расходилось и Ария прошептала:

- Ищут люди тишины, но не в тишине ясность, а в празднике.

Кивнул ей Леший и улыбнулся.

- Спой еще, Варвара, - попросил Кощей. - Согрей нас пламенем Вселенных и Земли дыханием.

И пела Варвара всю ночь, раскрывая красоту тепла Единого и Мира трепет хрупкий. И слышали её духи разных галактик, внимая чуткостью. И кикиморы из Чащи вышли, присели рядом. Кощей же, обошел Велеса и Арию, и с другой стороны от Девы Золотой присел, улыбаясь. Взяла Ариа его за руку и взглянула нежно. И растаяло сердце Древнего Кощи. А Велес, улыбаясь, обнимал возлюбленную. И улыбались духи вокруг, приумножая красоту тепла Звезд и нежность магии Лесной.

А как утро подступило, забрал Велес Арию в мир людей. А духи ласково махали ей рукой. Ведь, ночью следующей соберутся они вновь и будут праздновать.

 

3.

 

А по утру, поднялся в рожденном теле Арии жар яростный. Завернулась она в тепло Велеса и мерзла изнутри диким пламенем звезд и космоса.

- Этой ночью останемся здесь, - прошептала она.

- По чуточке, по крупице, будем насыщать рожденность и смертность органики людской - красотой Единого, - кивнул Велес, целуя ёё нежно в лоб.

Проспала она весь день и всю следующую ночь. Пот и температура проедали людские отпечатки в клетках. Дышала тяжело и глубоко Дева Золотая, выдыхая боль и злобу человеков, отдавая накопленное Источнику, где кипело всё это, оставляя тело рожденное без боли, без мучений.

Лаской Источника согревалась Ариа изнутри и теплом заботы Велеса рядом.

Недели проходили и месяцы. Хрупкость вечности звучала изнутри Девы, а людское в клетках, так и норовило подкосить кости и сухожилия тела её - ломкостью. С большим трудом ходила Ариа по дому, отдавая накопленное людьми - Источнику, опираясь на крепкую, заботой и теплом, руку Велеса.

И кто бы со стороны взглянул, увидел бы страдания и мучение Девы, но только не было там этого. Заботой окутывал её супруг возлюбленный и ласка Источника легкость приносила.

А когда вибрация, раскрываясь, достигла такой массы мощности и землетрясения начались в городе, обустроил Велес место в предгорье, где леса и речка рядом. Материализовал домик уютный и поселилась там Ариа, под присмотром, дорогого её сердцу, Создания.

- Когда в этой местности уйдёт смена сезонов года, - прошептала девушка, наблюдая за стремительной горной речкой из окна. - Когда распустятся цветы и трава зазеленеет, обращая пустоши в луга весенние, а бутоны на деревьях, открываясь небу, не опадая и в плоды не обращаясь - цветением благоухать будут весь цикл года, люди заметят.

- Я так сделал, что мало кому захочется дойти до этого места. А ежели это рожденный, кто разумом открыт и сердцем чист, гостю такому мы рады будем.

 

4.

 

Марья отправилась с владыкой морей и океанов - к заморским берегам, посмотреть и переговорить с друидами. Узнать их культуру.

___________

- Есть такие действия, которые могут совершить только определенные создания, - сказал мак Лир, - потому что это `они. А есть такие действия, которые могут совершить определенные создания, когда они вместе. Точные сочетания это совершенство механики миров. И если одно создание умирает - второе, без него, не может совершить то, что только они вместе могут сделать.

- И обмануться не выйдет, ведь эти вещи, особые вещи, - улыбнулся друид, - активируются только при точном сочетании сигнатур и комбинаций присутствия. Хоть один элемент не состыкуется и двигатель молчит. А любое давление это геноцид и самоуничтожение.

- В попытке сделать самому то, что можно сделать лишь втроем, - произнёс владыка моря, - многие погибали.

- А если кто-то не готов? Один из троих, например. Или второй сворачивает с пути? - спросила Марья.

- Тогда, это действие, так и не будет совершено, - ответил друид.

- А в попытке, сделать вдвоем то, что можно совершить только втроем, - кивнула Моревна, - погибают, самоуничтожаясь изнутри.

- Верно, - перелистнул друид страницу. - Давление это погибель. Я часто наблюдал, как один, пытается убедить второго в том, чтобы тот поступил верно, иначе не случится определенных, особых, вещей.

- И этим, сам уже, сворачивал с пути, - пояснил Мананнан.

Девушка осматривала стеллажи с книгами, размышляя.

- В то же самое время, если, например, я третий элемент в квартете, и не знаю об этом….

- Попытки подтолкнуть тебя, узнать об этом - будут расцениваться, как давление, - кивнул мак Лир. - Прямота, искренность, открытость, иначе будущее обрушается.

- И вот, к примеру, ты говоришь мне, что я один из элементов квартета…

- И если у тебя отсутствует доступ к разуму, ты не можешь узнать напрямую, так ли это.

- У меня рождаются сомнения, домыслы и это запускает вихрь сопротивления. Я буду требовать доказательств, буду искать подтверждения того, что вещи, о которых ты мне сказал, но которые я сама не знаю - правда.

- А это уже давление с твоей стороны, - улыбнулся Мананнан. - И квартет распадается.

- Это особая наука миров, поскольку, - сказал друид, - есть лишь одна попытка. И вот, я подхожу к тебе, а ты закрылась от разума, и если я не вижу этого, но попробую напомнить тебе о том, как обстоят дела…

- Это будет давление с твоей стороны, - ответила Марья.

- И в тот самый миг, как один из квартета или пары, или триумвирата производит давление - событие разрушается изнутри. Один точный шаг или ничего. Второго шанса не будет.

- Но, если ты увидишь, что у меня прикрыт разум и попробуешь натолкнуть меня, это значит что и у тебя, - засмеялась она, - разум прикрыт.

- Верно, - улыбнулся друид.

- Выходит, что это настолько пронзительные элементы в движении миров, что: либо абсолютно, либо никак вовсе.

- И это “вовсе” означает прямо: никогда боле, - кивнул владыка моря. - Давление на одну клетку, обозначает мгновенное крушение всего организма.

- Это я понимаю, - сказала Марья, присаживаясь на стул. - Когда мы запускаем межгалактический двигатель, то в момент перехода на гиппер скорость, если, среди пассажиров, хоть один элемент не в абсолютном качестве сигнала - двигатель отключается и звездолет автоматически активирует гибернацию. Мы останавливаемся посреди космоса, ибо даже межгалактические двигатели отключаются.

- Система вырубается, вводя заморозку любого вида движения.

- Потому что, при отсутствии, хотя бы в одном элементе, абсолютного сигнала - движение будет вести к крушению и корабля и экипажа.

- Другой любопытный вопрос, - обернулся друид, - почему Искин вводит режим гибернации, обнаруживая дисфункцию системы при переходе на гиппер скорость, а не при первом включении межгалактических двигателей?

- Мы можем создать доводку к сигналам с колебаниями внутри на межгалактической скорости, но для маневров на гиппер скорости, данная турбулентность либо разорвет оболочку, либо выбросит элемент, оставляя на межгалактическом уровне, когда весь корабль с остальными пассажирами отправится дальше.

- Вы можете перевозить преступников на межгалактической скорости, но их, при гиппер скачке, буквально разрушит телесно или выбросит в открытый космос, где, - усмехнулся, - аннигилирует.

- Я говорю о пассажирах, - уточнила Марья. - Искин корабля соблюдает универсальные калибровки, наличие абсолютного поля при любом типе движения. И доводка создается только для перевозки нестабильного элемента в пределах нижнего вибрационного тембра. К тому же доводка кратковременная и при посадке, турбулентность догоняет того, в ком присутствует колебание.

- Он предстает перед выбором узнать, признавая себя в выборе домысла, или резко глубже обрушиться к ядру.

Марья и друид говорили не вопросами, а напрямую обсуждали тему, которая была им хорошо известна. Владыка моря, обознанный в этой сфере, молча слушал их, наблюдая. Ему было приятно в этой компании.

- Корабль, на котором мы сюда прилетели, не будет работать без капитана, который опознаётся по сигнатуре.

- А кто у вас это?

- Я, - улыбнулась Моревна. - Любой другой капитан, не сможет разбудить корабль. Искин перекроет ему доступ.

- И если ты решишь испытать колебание, то ваша семья останется здесь до момента, когда ты решишь прийти в себя?

- Ага, и это при том, что давление, на меня, произвести, типа, чтоб пробудить к разуму - это самому погибнуть.

Друид подошел к девушке и открыл перед ней одну книгу.

- Планетарные тела созданы по методике, как ваш корабль. Либо абсолютное поле, либо никак. А колебания формируют циклические доводки при степенном самоуничтожении к ядру. И чем сильнее давление, тем глубже внутреннее обрушение.

Моревна взяла книгу, положила руку меж страниц и считывала напрямую весь том.

- Вот, почему зачатие имеет такое громадное значение при рождении оболочки, - кивнула она. - Это как обряд, который я проходила, когда меня признал Искин корабля.

- Верно, - друид забрал книгу обратно. - Дух корабля делал выбор, при твоей инициативе быть другом и близким соратником этому Духу.

- Вне рождения, данный “обряд”, как ты назвала это, происходит между Созданием-гостем и Планетой. Она либо даёт допуск, либо нет.

- И если нет, попасть внутрь планетарного поля не получится. А любое давление на отказ Планеты - это мгновенное самоуничтожение, в получении обратно своего же сигнала давления.

- Увеличенного во много раз.

- Умноженное об массу мощности планеты, когда давление направляется к Ней, отбивается, увеличиваясь в массе плотности давления и по экспоненте, возвращаясь к созданию, который хотел быть гостем, но ему отказали - буквально, наносит ему удар.

- В попытке добиться согласия от Планеты, сам себя убил.

- Накрутка происходит.

- И не убежит от своего действия и не успевает осознать

- Как в гиппер пространствах маневрировать, - кивнула девушка. - Сингулярность определяет игот, в момент первого импульса.

- И это - мгновение, которое в гиперпространстве напоминает течение времени, таковым не являясь.

- Движение внутри знания. А сигнал с колебанием, не способен двигаться внутри самого себя - он распадается, чтобы двигаться по множащимся домыслам. Получается расслоение ядра, распад личности и мгновенное обрушение связей между собой, потому как каждый новый домысел противопоставляет себя остальным вариантам, требуя быть единственно верным..

- Стремится к абсолютности, но не может этого достичь, ведь применяет давление.

- Самоуничтожаясь, образует воронку аннигиляции всех домыслов.

- За мгновение проживаются миллиарды вариативностей и аннигиляция вместе с тем существом, которое создало данный импульс.

- В гиппер пространствах попытка надавить на свободу воли - обращается мгновенной абсолютной смертью.

- Ага, - друид усмехнулся и присел на подоконник. - То, что мы наблюдаем на смертном уровне это потрясающей мощности и филигранности доводка множественности расслоения домыслов.

- А внутри уже происходит распад, - ответила Марья. - И при отказе от разума, не понимаешь: внутри какой турбины двигаешься.

- Например вот, - сказал друид, - производя давление на домысел о том, что иначе не может быть, кроме как “вот так”, подменяя сигнал знания механики, убеждением в том, чего не будет - стареют и умирают, вроде как занимаясь разными делами тонкого плана. А по действиям можно отследить нить давления на обстоятельства. И говорят они, что сделали много для органики тел, не понимая, что с телами всё в порядке.

- А без дружбы по сигнатурам - будет казаться, что это в телах дело, - кивнул мак Лир. - И это как беговая дорожка в спортзале с воздухом из кондиционера. Мышцы наращивают, вес сбрасывают, а по итогу это лишь домысел о свежести и динамике движения.

- Акцентированы на определенный результат в получении какого-то чувства, - сказала Марья, - посредством выдвижения домысла, что с органикой тел или с планетой не всё в порядке.

- И мы можем наблюдать, как турбина раскручивает множественность домысла, по вариациям. И каждая вариация стремится абсолютизировать себя, методом давления на остальные вариации.

- Методом уничтожения остальных вариантов, пытается получить чувство единственности существующего - себя. И не понимает, что ядро-то уже давно разрушилось, а сама эта вариация, только эхо основного домысла, из которого она раскрутилась внутри вихрей турбины.

Моревна припомнила момент:

- Мы так убирали эхо-личности, выводя под луч Космоса. Эхо обрушалось в миг, даже тлена не оставалось.

- С основным домыслом не получится так сделать, - ухмыльнулся друид. - Эхо-личность можно пригласить, задействовать её желание подтвердить себя утверждением. Она сама пойдет под луч Космоса, чтобы доказать окружающим, что она истинная личность. А вот домысел ядра, из которого вариации разворачиваются, он прекрасно знает, что не является абсолютным сигналом и луч Космоса обрушит его. И также знает, что давление на него не будут производить, поскольку это уподобит их - ему. Он продолжает двигаться, поглощая другие эхо-личности, стараясь держаться подальше от абсолютных сигналов.

- Абсолютный сигнал, - наконец вступил владыка моря, - обрушает домысел одним полем присутствия. И ежели домысел-ядро не распознал в элементе сигнал абсолютности, по собственной инициативе подошел - то он начинает очень быстро гнить и разваливаться, сходит с ума, бьется о внутренность себя и давлением на себя же, производит быстрое самовыгорание.

Моревна рассмеялась, припоминая момент:

- А домысел судит по внешней оболочке. И когда внешне, абсолютный сигнал, напоминает сигнал домысла, то основной домысел-ядро обманывается, но производит собственную инициативу к самообрушению.

- Веселье происходит дальше, - покачал головой мак Лир. - Домысел-ядро пытается доказать: и себе, и абсолютному элементу, который внешне похож на эхо-личность, что тот не тот, чем является. И испытывает губительную тягу к абсолютному элементу, в потребности доказать этому элементу, что он внутренне такой, каким внешне кажется домысло-ядру. Он начинает биться об поле абсолютного элемента, разрушаясь, разваливаясь, кипя гнилью.

- И это называется, - засмеялся друид, - очень насыщенное воплощение.

- Последнее воплощение, - уточнил владыка моря.

- Просто говоря, - ответила Моревна, - ложь не может поверить, что ошиблась и пытается доказать себе, что не ошиблась и разваливается изнутри.

- Давление на себя плюс давление на элемент снаружи, умножается в поле давления и получается праздник ощущений, - кивнул друид.

- И вот это вы наблюдаете здесь? - спросила Марья, поднимаясь со стула. - Как ведут себя, ядра домыслов и эхо личности, внутри турбины?

Мананнан произнёс:

- Мы наблюдаем внутренние микро частицы, по которым можем увидеть принципы, что отвечают за доводку для создания ощущения, будто это не мгновение, а целые миллиарды воплощений.

- Мы стоим и наблюдаем, - сказал друид. - Любое вмешательство в среду домыслов и их движения внутри турбины - это приравнивается к попытке спасти, произвести давление на свободу воли.

- Но вы, тем не менее, можете находиться в среде.

- Наши поля намного шире пространства турбины. Смертные нас видят, но они не могут видеть: `насколько мы обширны в присутствии по слоям междумирья и планет.

- И видя вас, начинают доказывать себе, что не ошиблись, пытаясь убедить вас, что вы не обширны, а узки - и не шире видимости внутри пространств турбины.

- И потому, мы пребываем в местах, где вокруг нас сородичи, близкие по духу создания, друзья. Даже выйти в толпу, на обозрение - это произвести вспышку потребности у домыслов: начать преследовать нас, чтобы доказать нам, что они не ошиблись, решая, чем мы не являемся и являться не можем.

Моревна задумалась и рассмеялась звонко.

- Ядро-домысел попадает в ловушку собственной лжи, - сказала Марья. - Если он абсолютный сигнал, то он - знание, а если нет... то он - домысел. И чтобы доказать себе, что он знание, он будет до последнего доказывать абсолютному сигналу, что: домысел вот ты, а не я.

- Делая очевидным, кто здесь домысел, - улыбнулся друид. - Ибо домыслы применяют давление, действием проявляясь.

- В случае перевозки преступника в межгалактическом пространстве, внутри овоида с доводкой, существо погружается в плотную заморозку. И пока мы долетаем, в момент разморозки…

- Вы по факту сохраняете массу давления, которую несет сигнал домысла, но не можете замедлить время, которое сжимается в момент разморозки, наверстывая упущенное.

- Это обострение внутреннего конфликта в первые пару часов, после разморозки, - кивнула Марья. - Так и есть.

- А если перевозка будет проходить в бодрствующем состоянии внимания, то внутри овоида доводки, он насмотрится фильмов с тысячу воплощений, пока вы долетите. Разморозки нету, но есть глубокая измотанность к моменту высадки.

- И преступник, некоторое время, те же пару часов, а то и суток, после такой транспортировки ходит в апатии. Эффекты гибернации, в обоих случаях проявляются: либо в процессе перелета, заморозка, либо бодрое внимание, но после - апатичность.

Друид спрыгнул с подоконника.

- И вот тут, вступают в активную фазу те самые нюансы, которые мы здесь наблюдаем. Если апатичность, то ненависть достигает более четкой фокусировки - цементируясь внутри. Если заморозка при перелете это вспышки эмоций с выходом негодований и раздражения, раскрепощение накопленных сигналов от переноса ответственности.

- При заморозке, у существа есть небольшой окно, подумать. При апатичности, он не понимает, что данное окно, как раз, в процессе апатии и происходит. А в апатии не хочется думать, - кивнула Моревна. - И по уставу, мы производим заморозку в процессе транспортировки.

- Высвобождение негодования и раздражения может стать окном для возврата ответственности внутрь. А апатия лишь укрепляет чувство правоты, затребуя от существа: давить на что-либо в себе, дабы в поле распада ощущать - себя. А давление приводит к ускорению распада.

Владыка моря ухмыльнулся.

- Оставлять бодрствующим того, кто хочет ложь провозгласить истиной, это укрепить его в собственной правоте, чтобы, таким образом, и в период перелета, и после высадки - ощущать себя, теряя уровни в процессе распада от давления.

________

 

- Скажи, - улыбнулся Моревне владыка моря, - а чем тебе приятно заниматься?

- Дружить, оберегать и защищать.

- Любопытно. Я мне дружить, заботиться и насыщать.

Он прошелся, от стеллажа к окну, и взгл