Восстания у Мидилпю и Стамбула 6 страница

В 1647 г. в Европе распространилось венецианское извес­тие о взятии казаками бывшей османской столицы Эдирне (Ад­рианополя): «В последних грамотах пишут из Веницеи, что рус-кие люди и казаки (т.е. запорожцы и донцы. — В. К.) на Чорном море взяли три именитые места: Трабусунду (Трабзон. — В.К.) да Адрианопел, да еще одно место, которому имяни неведомо...» Сообщение, однако, не находит подтверждения в других источ­никах.

В конце 1640-х гг. на Украине и в Крыму в связи с украин­ско-крымским союзом и стремлением хана Ислам-Гирея III до­биться большей самостоятельности от Турции стала витать идея будущего совместного похода запорожцев и татар на османскую столицу. Крымский военачальник Тугай-бей в 1648 г. говорил стамбульскому греку Исаю Остафьеву, что после мира с Польшей татары и казаки «хотят итти войною, большим собраньем, к Царюгороду на турского султана». Источники не раз фиксиру­ют и подобные высказывания Б. Хмельницкого. Иерусалимский патриарх Паисий после переговоров с ним, состоявшихся в де­кабре того же года, рассказывал в Москве, что гетман хочет «на весну итти с войском на турского, и струги... учали делать, а татаровя... крымские от турского поотложились и на турского с черкасы (украинцами. — В.К.) войною пойдут».

В апреле 1649 г. украинский лидер говорил русскому послу Григорию Унковскому: «А как за помощию божиею ту войну (против Польши. — В.К.) скончаем в добром счастье, и царь (хан. — В. К.) со всем Крымом также хочет свобожатца из нево­ли от турского царя, и меня и Войско Запорожское в помочь себе зовут... И мы за помощию божиею помогать им будем; да чаять того, что крымскому царю освободитца из неволи от тур­ского царя Бог и поможет, что ныне у турского царя от немец (венецианцев. — В. К.) большие упадки, много у него людей нем­цы побили и на Белом море путь к Египту отнели».

Через несколько месяцев, в ноябре, в беседе с другим мос­ковским послом, Г. Нероновым, Б. Хмельницкий повторил по­добные рассуждения, дополнив их сообщением о будто бы уже начавшемся массовом строительстве чаек для грядущего похода на Стамбул.

Если Польша заключит мир с Украиной, заявил гетман, то он намерен вместе «с крымским царем и с волохи, и с серби, и с мутьяны» воевать Турцию, и уже изготовлено на Днепре под Кодаком 300 стругов и, кроме того, ведено сделать еще 200. На этих судах запорожцы пойдут на турок морем, а он, Б. Хмель­ницкий, с запорожцами же пойдет сухим путем на Аккерман. Гетман, по его словам, «ведает подлинно, что турскому царю против их стоять будет неким потому, что многих ево ратных людей побили виницейские немцы».

Г. Неронов, будучи на Украине, слышал о таких планах не только от Б. Хмельницкого, но и «ото многих людей». Однако сбыться мечтам было не суждено. Освободительная война ока­залась затяжной и изнурительной, союз с Крымским ханством — непрочным, и Украине, чья только что созданная государствен­ность порой стояла на грани гибели, было не до похода на Стам­бул.

Тем не менее информация о подобных настроениях и пла­нах доходила до османских властей и вызывала в Турции серь­езные опасения. Упомянутый патриарх Паисий сообщал, что «во Царегороде от черкас и от татар спасенье большое, пото­му что у них (турок. — В. К.) ныне малолюдно, многие по­биты от виницеян и меж себя в межусобье». В ноябре 1649 г. Б. Хмельницкий уверял Г. Неронова, что раньше крымские ханы были «страшны» от султана, «а ныне... и сам турской царь от крымского царя и от великого Войска Запорожского страшен».

В Турции опасались и нападения с Дона. Жилец Иван Ку-зовлев, приехавший в октябре того же года из Стамбула в Моск­ву, свидетельствовал, что не только в Азове и Кафе «чают на себя приходу государевых ратных людей и донских казаков», но и в самой османской столице.

Сделаем выводы:

1. Между Войском Запорожским и Войском Донеким суще­ствовал постоянный боевой союз, благодаря которому удары казаков по Анатолии и Босфору приобрели мощный характер. При этом Сечь располагала более значительными возможнос­тями для ведения военных действий, но оказалась вовлеченной в социальные и национальные катаклизмы на Украине и затем поглощенной освободительной войной против Речи Посполи-той. Ведущее положение в морских операциях постепенно пе­реходило к Войску Донскому, которое, в свою очередь, оказалось «привязанным» к борьбе за Азов, а потом было вынуждено временно отступить от Азовского моря.

2. Украинско-турецкому договору 1649 г., якобы предоставлявшему Украине свободу мореплавания на Черном и Средиземном морях, приписывают большое значение в прекращении запорожцами войны на море. Однако нет доказательств факти­ческого действия этого договора. Предствляется, что это был всего лишь нереализованный проект, а морские операции Сечь Прекратила независимо от него, в связи с началом украинско-польской войны.

3. С 1629 г. наблюдается спад Босфорской войны, хотя во­енные действия продолжались. В этом году казаки действовали вевропейской части Прибосфорского района, выдержав добле­стное «сидение» в монастыре на острове близ Сизеболы. Набег на Стамбул 1629 г., описанный в письме И. Сирко 1675 г., не находит подтверждения в других источниках.

4. В 1630 г. был совершен доно-запорожский поход, в ходе которого разгрому подверглись селения азиатской части При­босфорского района. Возможно, тогда же казаки действовали и у Бургаса. В 1635 г. запорожцы подходили к устью Босфора и разгромили окрестные места.

5. В 1630 г. Турция предложила Москве план решения «каза­чьего вопроса». Капудан-паша Фирари Хасан-паша предлагал со­вместную выплату жалованья донским казакам или их переселе­ние на Средиземное море. План не был принят, поскольку проти­воречил интересам Московского государства и Войска Донского.

6. В результате взятия донцами Азова в 1637 г. и неудачи османской осады этой крепости в 1641 г. в Стамбуле весьма опа­сались массированного казачьего наступления на Черное море и Босфор. Однако необходимость обороны Азова не позволила казакам развернуть широкие военные действия. В этом периоде известен только один донской разведывательный поход к Стам­булу 1639 г.

7. В 1640 г. запорожская флотилия действовала поблизости от османской столицы. Реальность же стамбульского похода за­порожцев, о котором в 1646 г. заявлял европейским послам Вла­дислав IV, остается под вопросом.

8. В конце 1640-х гг. в связи с установлением союза между Украиной и Крымским ханством возникли планы совместного украинско-татарского похода на Турцию и Стамбул. Их осуще­ствление связывалось с успешным окончанием войны против Польши и на практике не реализовалось.

 

Примечания

 

¹ В тексте стоит «донских», но это явная описка.

² По Г. де Боплану, максимальное число запорожцев в набеге составля­ло 6—10 тыс. человек. П. делла Балле для более раннего периода опреде­лял этот максимум в 7—8 тыс.

³ Интересно, что Эвлия Челеби, описывая путешествие по Дону 1667 г., называл донских казаков «запорожцами». Не он один из тогдашних сто­ронних наблюдателей путал донцов и запорожцев.

⁴ Из донских казаков в значительной степени состояла личная охрана Б. Хмельницкого в период освободительной войны, и это несмотря на слож­ные тогда украинско-донские отношения. В хрониках XVII—XVIII вв. опи­сан подвиг «нового Геркулеса» этой войны, безымянного казака, геройски сражавшегося до последнего вздоха в лодке на озере у Берестечка и с пре­зрением отвергнувшего королевское помилование, — согласно Иоганну-Георгу Шледеру, он был «москвитином».

⁵ Попутно укажем здесь на довольно странный вывод В.А. Бреху-ненко, проистекающий из преобладания запорожцев и учитывающий, как говорит автор, «сопоставление качественных характеристик морских вылазок, осуществляемых совместно и однолично донскими казаками». Согласно историку, в первой половине XVII в. «именно участие запо­рожцев в предпринимавшихся с территории Дона походах на Турцию и Крым обеспечивало этим походам мощь и разрушительную силу». По­нятно, что чем больше участников похода, особенно опытных, тем значительнее сила их ударов. Но можно подумать, что донские удары без заметного участия запорожцев были вялыми и неэффективными. Добавим, что сопоставления именно качественных, а не количествен­ных характеристик донских и совместных, донских и запорожских, по­ходов и их результатов никто из историков, в том числе и В.А. Брехунен-ко, еще не проводил.

⁶ «Было бы интересно, — пишет автор, — если бы в турецких архивах можно было установить турецкий оригинал этого документа».

⁷ Автор, может быть, имел в виду «нероссийскую» часть Украины?

⁸ УЭ. Хеша также фигурирует 1648 г. К сожалению, мы не смогли по­знакомиться с его статьей: Ноsch Е. Dеr türkisch-kosakische Vertrag von 1648 / / Forschungen zur osteuropaischen Geschichte. В., 1980.

⁹ И. Срезневский ошибочно употребляет определение «неапокрифи­ческий» вместо «апокрифический».

^!0 Ю.П. Тушина в отношении сильных позиций украинского купечества на Черном море поддерживает В.П. Кривонос.

¹¹ В более ранней работе Ю.П. Тушина читаем: «Договор 1649 г., так по существу и не претворенный в реальность в своих основных статьях, все же имел известное практическое значение для обеих сторон. Вследствие дого­вора прекращаются морские походы запорожцев. Правда, договор является не единственной и далеко не главной причиной подобного положения. Все силы Украины были вовлечены в освободительную борьбу против шляхет­ской Польши, что исключало возможность войны на море, столь характер­ной для первой половины XVII в.».

¹² Автор, кстати, не читал сам договор, поскольку утверждает, что он был заключен будто бы на 99 лет.

¹³ Впрочем, еще задолго до Ю.П. Тушина некоторые авторы утверждали, что «запорожцы в то время на кораблях и галерах вели свою торговлю; следовательно, у запорожцев были корабли и галеры». В.В. Мавродин в предисловии к книге Ю.П. Тушина говорит только о торговле по Днепру на турецких судах и о том, что Сечь фактически контролировала эту днепровскую торговлю. Военное использование казаками захваченных турецких галер — это особый вопрос, которого мы здесь не касаемся.

¹⁴ Некоторые авторы в свое время полагали, что рассматриваемый дот-вор будто бы существовал еще в конце XVI в. и был лишь подтвержден при Б. Хмельницком, а Н.П. Загоскин утверждал, что такого рода договор был не один: «Неожиданные набеги казаков на берега Турции и Крыма побуждали турецких султанов вступать с ними в мирные договоры, которыми запорожцам подобно тому, как некогда и южным руссам, константино­польские властители предоставляли за прекращение набегов свободу мор­ского плавания и торговли, договаривались с ними относительно взаимного охранения товаров, взаимной помощи судам и их экипажам, — словом, вхо­дили в соглашения, близко напоминающие собою соответствующие опре­деления старых русских договоров с греками».

Касаясь «договора» XVI в., Ю.П. Тушин пишет, что точка зрения Н.А. Марковича, А.А. Скальковского и др. «ничем не обоснована, кроме весьма шатких предположений», и добавляет, что в том столетии казачьи морские походы «еще не были ни регулярными, ни крупномасштабными» и что «казачество еще не получило решающего преобладания на море», ины­ми словами, отсутствовали условия для заключения подобного договора.

Добавим, что рассуждения о нескольких казачье-турецких договорах совершенно умозрительны и не основаны на источниках. Любопытно еще, что авторы находят параллели у договора 1649 г. и древнерусско-византий-ских соглашений, не замечая определенного сходства этого договора с европейско-турецкими «капитуляциями» более близкого времени.

¹⁵ Впрочем, историк говорит, что казаки при Карахармане и в бою 1640 г. нападали на турок из озера Разине, и после сказанного, учитывая, что Карахарман и Сизеболы расположены вовсе не рядом друг с другом, стано­вится совсем непонятно, о чем идет речь.

¹⁶ Посылку галер привязывает к Петрову дню и Н.А. Мининков. У него же сказано, что В.Д. Сухорукое ошибочно относит поход к 1628 г., однако это недоразумение: В.Д. Сухорукое четко говорит о 1629 г.

¹⁷ Здесь автор в примечании дает грамоту на Дон, в которой царь угро­жает от себя «великой опалой и... великим наказаньем», а от Филарета — «вечным запрещеньем». Но эта грамота датирована 2 июля 1629г., тогда как, по В.Д. Сухорукову же, события, о которых он далее рассказывает, происходили до 1 мая. Хотя, заметим, казаки, собираясь в походы, и без подобных грамот знали о будущем гневе царя.

¹⁸ У автора нет отсылки на источник, в котором говорилось бы о «воль­нице», ссоре в кругу и т.п. Поэтому возникает вопрос, не отредактирован ли этот текст, чтобы показать неповиновение царским требованиям именно «нерассудительной» и малой части казачества.

¹⁹ Н.И. Костомаров, Д.И. Эварницкий и Ю.П. Тушин в этом списке почему-то опускают Мидье, и все говорят о «разорении» гаваней (у Д.И. Эвар-ницкого даже: «взяли и разорили гавани»), хотя, как отмечалось, гавани разорить нельзя.

²⁰ С. Рудницкий и М.С. Грушевский к 1629 г. относят письмо Мурада IV польскому королю Сигизмунду III с сообщением о том, что люди с берегов Черного моря, «как со стороны румелийской, так и ассирийской (малоазий-ской. — В.К.), приходили в Константинополь с жалобами, что казаки во множестве лодок пришли на море и причинили большие потери, грабили и разрушали города, села и поселения». В публикации документ помечен 1628г. См. также письмо каймакама королю о гом же: 249, с, 76— -11.

²¹М.С. Грушевский называет везира Кенан-пашой, Н.И. Костомаров и за ним Д. И. Эварницкий— Кеенан-пашой, Б.В. Лунин— Кинан-пашой. У Н.И. Костомарова и Д.И. Эварницкого он командует 40 галерами.

²² По И.Ф. Быкадорову, монастырь «был расположен в большом посе­лении», по К.К. Абазе — «возле Цареграда», что неверно. Как увидим, не­которые авторы располагают обитель даже на Босфоре.

²¹ Ю.П. Тушин на основании этих и ранее приведенных данных делает следующее, в целом неверное обобщение: «Более 3 тыс. запорожских и 2 тыс. донских казаков успешно действовали (в 1629г. — В.К.) у Килии, Измаила, Балчика, Варны, Сизополя, Кара-субазара и других приморских городов». Выходит, что всего казаков было свыше 5 тыс.

²⁴ От этого пункта до Стамбула по прямой примерно 180 км. У В.А. Бре-хуненко в одном месте фигурируют 200 верст, в другом 100.

²⁵ У Н.А. Мининкова — Инварны.

²⁶ Вопреки источнику С.А. Хол.мский уверяет, что эскадра настигла тех же казаков, что были в монастыре. По Л. Подхородецкому, эскадра, не найдя флотилию из 80 судов, на обратном пути случайно столкнулась с 8 запоздавшими чайками, обрушилась на них и, наконец, одержала победу. На основании чего автор говорит об обратном пути и запоздавших судах, неизвестно. С. Рудницкий утверждает, что Порта была вынуждена послать на Черное море капудан-пашу, который смог захватить лишь некоторое число чаек. Сведений о посылке главнокомандующего флотом в 1629г. на Черное море мы не имеем.

²⁷В. Б. Броневский подчеркивает, что казаки на допросе не убоялись смер­ти, заявляя, что царь здесь не причем, и все были «преданы лютой казни».

²⁸ Осенью 1629г. татары действительно совершили крупное нападение на польские земли.

²⁹ В.А. Голобуцкий пишет, что после случая у монастыря султан катего­рически требовал от польского короля «черкас из Запорог свесть», угрожая в противном случае войной, но правительство Речи Посполитой отвечало, что ничего не может сделать, и, кроме того, ссылалось на сочувствие к казакам со стороны известной (христианской) части населения Турции.

³⁰ Отметим разночтения. У С.В. Величко: «превеликий султанове»; у Д.Н. Бантыша-Каменского: «при великом султанове»; у Н.А. Марковича, по-другому расставляющего запятые, получается, что казаки окурили сте­ны Стамбула «при великом султане». Селения у С.В. Величко «отлеглейшии», у Д.Н. Бантыша-Каменского «одлеглейшие» (по-польски осИе§1е]$2у — отдаленный, далекий). Последний историк и Н.А Маркович пишут: «толь щасливе». УС.В. Величко: в «летописних книгах».

³¹ В.И. Сергийчук считает, что, вполне возможно, вождем был И. Сулима.

³²Версию Ф. Устрялова затем повторяет А. В. Висковатов. -" Речь идет о мужском монастыре Иоанна Предтечи, располагавшемся «блиско Болотцких ворот... за городовою стеною на самом море» (у ворот Балаткапусы в глубине Золотого Рога). В османской столице был тогда же и одноименный женский монастырь — «у Ядринских ворот». Обе обители имели связи с Россией.

³⁴ Конец фразы («вплоть... империи») у автора взят в кавычки, но снос­ка не приводится.

⁵³ Текст уточнен по Н.А. Мининкову.

¹⁶ Ю.П. Тушин говорит об этом походе и захвате, ссылаясь на Э. Дор-телли, однако у него нет таких сведений.

³⁷ И.Ф. Быкадоров полагает, что это в 100 верстах от Стамбула.

³⁸ У А. Ситона говорится, что в 1630 г. запорожцы вместе с донцами снова штурмовали Константинополь, но источники это не подтверждают.

³⁹ На Черном море известен еще один Ямбол: польский автор XVI в. Мартин Броневский называет Ямбольдом и Ямболем Балаклаву.

⁴⁰ По Эвлии Челеби, именно он строил в 1625 г. замки на Днепре для непропуска запорожцев в море, что, впрочем, не согласуется со сведениями И. фон Хам.мера.

⁴¹ Между прочим, некрасовцы были известны в Турции как отличные мореходы. В XVIII в. еще из Кубани они добирались до Стамбула и устьев Дуная, а в XIX в. из Мраморного моря ходили в Черное море к Дунаю, Синопу, Самсуну и Трабзону и в Средиземное к берегам Греции и арабских стран. «Недаром отважные предки нынешних майносцев, — замечал В.Ф. Минор-ский, — удивили некогда турецкого султана своим появлением на Босфоре...»

⁴² А не ранней весной, как указывает В.И. Сергийчук.

⁴³ Ср. у В.Д. Сухорукова: «Турки и крымцы их (казаков после 1637 г. — В.К.) боялись; султан опасался, что не уцелеть ему в Царьграде, а двор его откровенно сознавался, что казачий Азов сделался для них "пуще и тош­нее Багдада"». Н.А. Полевой утверждал, что «весною 1638 года тысячи лодок казацких рассеялись по Черному морю. Ужас распространился от них по берегам Анатолии: Трапезонт, Синоп, Риза, самый Царьград были угрожаемы опустошением и пожарами. Гарнизоны турецкие, заставаемые врасплох, перехитренные казаками, не могли защищать жителей. "Азов ста­новится нам тошнее Багдада!" — говорили турки». Упоминаемый здесь Баг­дад явился для турок камнем преткновения в войне с Персией, а «тысячи лодок» и т.п. — явное и сильное преувеличение. Впрочем, именно такого нашествия казаков и опасались в Турции.

На тесную зависимость положения османской столицы от обладания Азовом указывалось и впоследствии, уже в петровское время, в 1696 г. на совещании у великого везира: «Помилуй Бог, если враг веры овладеет Азо­вом! Тогда не только побережьям Черного моря, но и самому Стамбулу не будет покоя».

⁴⁴ Автор — член посольства Збигнев Любенецкий.

⁴³ У Константина Базили есть рассказ о набеге донцов на Босфор в 1641 г.: «... север послал на этот берег вместе с тучею Черного моря тучу своих буйных детей. Несколько тысяч Козаков на ладьях переплыли море и налетели на Босфор. Крепости их не удержали; удалые витязи Дона и Азовского моря успели ограбить берега Босфора до самого Неохори (Еникёя. — В.К.), прежде нежели султан Ибрагим выслал на них флот и войско (1641 г.)». Однако это чистая фантастика, являющаяся отголоском прежних набегов на Босфор.

⁴⁶ О посвященных ей переговорах Польши, Венеции и Ватикана см. гла­ву XII.

 

Глава XI