Отношения с немусульманами 18 страница

Последующий ход набега можно представить в общих чер­тах. «Капитан-паша, — писал Т. Роу Д. Кэлверту 4 сентября, — пришел в устье канала, вынужденный покинуть море из-за мя­тежей солдат и потерявший свое оружие и снаряжение... Но из-за нового сообщения из Варны о 150 лодках казаков, которых видели и которые замышляли против этого города, ему (капудан-паше. — В.К.) велели снова выйти (в море. — В.К.), подкрепив его людьми и всем необходимым, не без опасности для его жизни; молодой император (Мурад IV. — В.К.) лично послал к нему курьера в небольшой барке».

И.В. Цинкайзен на основании приведенного сообщения отмечает, что казаки «показались... на высоте Варны, но, однако, не предприняли ничего значительного». Возможно, этому помешала эскадра капудан-паши, хотя не исключен и вариант простого отсутствия сведений о казачьих высадках, которые могли затронуть не слишком крупные пункты побережья Румелии. Слухи о возможном появлении казаков продолжали будоражить османскую столицу. «Галерам, — отмечал английский посол в письме Збараскому от 10 сентября, — еще не позволили возвратиться (в Стамбул. — Б.К.). Император лично отправился к каналу, чтобы дать приказ об их усилении, из-за слухов, что опять видят казаков в море, где они караулят». «Об той разновидности войны, —- добавлял Т. Роу, — я и не знаю, то сказать, но если ее не предотвратить, то она породит еще большее неудобство... если этот ход (имеются в виду казачьи набеги на Турцию. — В.К.) продолжится, то это государство ойдет на все, лишь бы не переживать тревог по ночам в своем главном городе...»

В довершение к тревогам и слухам произошел бунт солдат, которые должны были охранять черноморский вход в пролив. Об этом мы узнаем из депеши того же Т. Роу принцу Уэльскому, датированной 18 сентября. «Солдаты на галерах в устье Босфора, — говорится в документе, — взбунтовались против своих начальников, забрасывая их камнями и отказываясь снова идти в море...» Властям удалось успокоить бунтовщиков, только согласившись «с условием, что они остаются там, где находятся, и несут стражу до тех пор, пока зимняя погода не прогонит казаков, и в этот день их (солдат. — В.К.) возвращают в город». Очевидно, речь шла о дне Касыма, считавшемся в Турции началом зимы и приходившемся, как мы указывали, на 26 октября⁸⁶. Но задолго до этого дня казачьи суда снова подошли к проливу. «Казаки, — сообщало английское посольство в "Извести­ях из Константинополя" от 1 октября, — снова появились по­близости от устья Босфора со 150 фрегатами (на этот раз "фрега­тами" — фыркатами названы чайки и, возможно, струги. — В.К.) и взяли много добычи на греческом берегу, настолько, что все берега Черного моря стали безлюдными». Полагаем, что разгро­му могли подвергнуться уже перечислявшиеся селения европейского побережья, примыкавшего к Босфору, — Акпынар, Кю-мюрчкжёй, Кысыркая, Килиос, а также Мидье, Игнеадаидр.

В связи с новым приходом казаков, говорится в тех же изве­стиях, султан приказал капудан-паше «с его галерным флотом вновь выйти и опять идти в море». По словам англичан, «в двад цать четыре часа» было подготовлено к походу около 23 галер, но янычары не подчинились приказу направиться на корабли. Похоже, одним из аргументов нежелания произвести посадку было утверждение, что «море несудоходно для галер в это время года». Солдат пришлось уговаривать, и в конце концов «в ре­зультате убеждений их капитанов и ихлюбимого вождя, замес­тителя аги⁸⁷ в азиатских войнах, они отправились для несения охраны».

Казаки тем временем совершенно спокойно удалились, не предприняв на этот раз попытки войти в Босфор и, без сомне­ния, посчитав, что сделанного в предыдущих набегах было впол -не достаточно.

1624 г. был ужасен для Турции. Именно к этому году отно­сится уже цитированное ранее замечание И.В. Цинкайзена о том, что «казачье бедствие» приняло для Османского государ­ства чрезвычайно опасный характер. Английское посольство в Стамбуле расценивало действия казаков в кампанию 1624 г. как «самый большой, величайший» (greatest) выход в Черное море в сравнении с «обычными, обыкновенными» (usual) выходами, и это целиком согласуется с впечатлением митрополита Иова о том, что такого большого выхода никогда ранее не бывало.

Результат набегов вполне соответствовал выставленным ка­заками силам. И дело заключалось отнюдь не только в «техни­ческих» приобретениях — богатой добыче и взятых пленниках, но и в морально-политической победе. По справедливому заме­чанию П. Рикоута, казаки оставили Босфор, «стяжав славу без­наказанного оскорбления столицы могущественной империи оттоманов, грозы вселенной». Первый, самый грозный набег на Босфор, охарактеризованный английским посольством как «дерзкая попытка бросить вызов столь великой империи», сде­лал «удивительное открытие: как много у этого государства счи­талось страшной мощи и силы и как они (турки. — В.К.) слабы и неподготовлены!»

В английских и французских донесениях из Стамбула, в высказываниях современников не раз отмечалось кризисное положение в тогдашней Турции, резко усугубленное действия­ми казаков. В частности М. Бодье, говоря об угрозах в адрес европейцев в османской столице и о нападениях на их жилища. Считал, что это «явно показывает как беспорядок в их (турок. — В.К.) делах, так и слабость их государства».

Впоследствии «Всеобщая история о мореходстве» обобщила такие замечания следующим образом: «Устрашенный босфорским погромом 1624 г. — В.К.) Константинополь выдержал все сии поражения, не в силах будучи ответить. Амурат (Мурад IV. — В. К.) видел, что гавани его пусты, арсеналы оскудели, а подданные в возмущении, что, с одной стороны, персидский государь (Аббас I. — В.К.)... вооружась, учинился победителем и овладел множеством завоеванных у него турками городов, а с другой стороны, козаки приводили в трепет даже в самых его палатах и притом еще никоим образом не могли быть ощены в неистовстве»⁸⁸.

 

Сделаем выводы:

1. В Речи Посполитой и Османской империи не верили в действенность польско-турецкого мирного договора 1623 г. Князь К. Збараский предложил план будущей войны с Турцией, отводя ведущую роль, вплоть до взятия Стамбула, запорожским казакам. Однако сейм, желавший продолжения мирных отношений с Османским государством, отверг этот план.

2. Независимо от него Войско Запорожское готовилось к расширению военных действий, и 1624 г. оказался необычным по «босфорской» активности казаков. Решение Мурада IV сместить крымского хана Мухаммед-Гирея III и его соправителя Шахин-Гирея отвлекло турецкий флот, чем умело воспользовались запорожцы.

3. Первый набег на Босфор 1624г. оказался чрезвычайно мощным по числу казачьих судов и участников (в походе, возможно, участвовали и донцы) и очень успешным по результа­там. Стремительному и ошеломительному разгрому подвергся обширный район — почти все селения Босфора от его черно­морского устья до замков Румелихисары и Анадолухисары. Впол­не вероятно, казаки действовали и в пределах самого Стамбула, в частности в его гавани.

4. Для защиты от казаков турки были вынуждены впервые после взятия Константинополя применить византийскую цепь, перекрывавшую вход в Золотой Рог. Наспех собранная османская флотилия, формально более сильная, чем казачья, не решилась ее атаковать, в результате чего произошло «стояние» двух флоти­лий в проливе, которое закончилось моральной победой казаков.

5. Казачья флотилия в усиленном составе через 10 или мень­ше дней после первого набега возвратилась к Босфору, но огра -ничила свои действия его устьем — сожгла маяк и ряд селений, прилегавших к этому устью.

6. В ходе третьего казачьего набега 1624 г. нападению под­верглись селения европейского побережья, примыкающего к Босфору.

7.1624 г. явился страшным временем для Турции. Успешные босфорские набеги казаков, совершенные 9 июля, перед 20 июля и в конце сентября и сопровождавшиеся волнами небывалой па­ники в имперской столице, показали, что Османское государство было не в состоянии справиться с «казачьим бедствием». Эти на­беги усугубили кризисное положение Турции.

 

Примечания

¹ Расчеты строились на песке: в 1473 г. Узун Хасан потерпел сокруши­тельное поражение от Мехмеда II, в 1478 г. погиб, и территория Ак-Коюн-лу стала частью Османского государства.

² Согласно Х.М. Ибрагимбейли, К. Збараский считал, что разгрому Турции могли помочь покоренные ею народы. Однако в отчете не только ничего не говорится об этом, но, напротив, христиане Османской империи оцениваются крайне негативно.

¹ См. во «Всеобщей истории о мореходстве» текст, основанный на сооб­щении М. Бодье: «Сии козаки, выступя чрез устье Дуная в Черное море, начинали опустошать приморские области султана... Амурат с трудом мог найти в своих гаванях 15 галер для учинения над ними поисков, а еше больше имел труда их вооружить. Не нашел ни галерных работников, ни морских служителей и никого, кто бы хотел итти в поход, принужден был силою брать таких людей, которые никакого не имели понятия о мореходном деле. Сие толь худо снаряженное ополчение не весьма могло устрашить Козаков, кото­рые всегда продолжали свои разбои с одинаким успехом».

⁴ По И. фон Хаммеру, он занимал этот пост в 1623—1627 гг., по Эвлии Челеби — в 1623—1625 гг. Мустафа Найма называет Реджеб-пашу главно­командующим флотом империи в 1625—1626 гг. Зыгмунт Абрахамович оп­ределяет время ухода Реджеб-паши с поста главнокомандующего «около 1628 г.». В том месте у И. фон Хаммера, где он говорит, что Реджеб-паша в 1623 г. стал великим везиром, допущена опечатка: этот пост занимался им с февраля до мая 1632 г. нового стиля, когда Реджеб-паша был убит по при­казу Мурада IV. Утверждение публикаторов сборника «Османская империя в первой четверти XVII века» о том, что в 1624 г. капудан-пашой был Ха-лил-паша, является ошибочным.

⁵ Мы увидим, что около 30 галер упоминает Т. Роу и ровно 30 галер Ф. де Сези. 30 галер фигурируют и у М. Бодье. «Всеобщая история о море­ходстве», а за ней С. Бобров говорят, что к 15 галерам на Черном море добавили еще 10, и всего, следовательно, их было 25. УСеверына Голэмбёвского султанский флот в Кафе насчитывает 40 галер. Ю.П. Тушин с большим преувеличением утверждает, что «к Кафе отплыл весь турецкий флот»; ранее у этого же автора фигурировал «почти весь» флот.

6 А.А. Новосельский пишет, что русские наблюдатели приписывали казакам решающую роль. Однако то же отмечается в турецких и западноевропейских источниках. Ф. де Сези, например, извещал Людовика XIII 1 сентября (22 августа), что капудан-паша, сопровождаемый двумя везирами, с войсками и 26 орудиями попытался атаковать брата крымского хана, но был разбит внезапной атакой, что с татарами были казаки, вооруженные аркебузами, и что именно эти казаки «произвели наибольший эффект».

¹ О борьбе в Крыму в 1624—1628 гг. и участии в ней казачества см.: 54;

8 Та же ошибка и у Ю.П. Тушина, отягощенная еще и неверной датировкой. Попутно выразим здесь несогласие с мнением Н.И. Павлищева, что поход 1624 г. на Босфор был предпринят казаками «в отплату» за набег Кантемир-мурзы с татарами на Червоную Русь, случившийся в том же году и приведший к разорению «всего пространства от Снятына до Львова». Полагаем, что вряд ли стоит так прямо связывать эти два нападения.

⁹ П.А. Кулиш указывает, что в ушколах было по 30—50 человек экипажа, М.С. Грушевский — что ушкол вмещал от 25 до 50 человек.

¹⁰ По Ю.П. Тушину, это, видимо, была часть флота Реджеб-паши, направлявшегося к Кафе. Однако высадка Джанибек-Гирея в Кафе к тому емени, очевидно, уже состоялась, и флот капудан-паши, похоже, пытался выполнить вторую возложенную на него задачу — по борьбе с казаками. Д.И. Эварницкий, ошибочно относя события к 1623 г., совершенно неверно представляет дело так, что казаки, только взяв Кафу у капудан-паши и Джанибек-Гирея, пошли на Стамбул. Босфорский набег состоялся раньше падения Кафы.

11 Правда, она допускает грубую ошибку, превращая три дня пути от Стамбула до Мисиври в «три мили от столицы». С. Бобров, в свою очередь следующий за «Всеобщей историей о мореходстве», усугубляет ошибку, утверждая, что казаки в этом набеге «достигают даже до Босфорского пролива, приводят турков в трепет в самой столице их империи, до которой оста­лось им только три дни пути; между тем... разграбляют и предают огню Меземврию», Получается, что казаки были на Босфоре в трех днях пути от Стамбула, тогда как пролив вовсе не имеет такой большой длины.

¹² Флотилия вышла из Монастырского городка в марте 1624г.; в ее составе находились и запорожцы, жившие на Дону. В нападении на Эски-Крым участвовала вышедшая из Днепра запорожская флотилия. После разгрома Эски-Крыма сечевики пошли к Днепру, а донцы к Дону. В конце мая, потеряв по пути от жестокого шторма 12 судов, донцы вернулись в Монастырский городок. По В.М. Пудавову, в набеге на Крым были боль­шей частью «молодые» донские казаки, а на море из них остались «отваж­нейшие».

¹³ Добавим, что в другом месте и также со ссылкой на И. фон. Хаммера у Н.А. Смирнова говорится о появлении казаков на Босфоре 27 августа.

¹⁴ К сообщению Эвлии Челеби об этом набеге А.П. Григорьев и А.Д. Жел­тяков делают примечание с указанием на совершенно другой, трабзонский набег и с утверждением, что он будто бы случился «в конце 1622 г. или начале 1623 г.» (в разгар зимы?), а уже потом говорят о нападении на Бос­фор в июле 1624 г.

¹⁵ По И. фон Хаммеру, казаки при этом «появились в первый раз на Босфоре, в виду Константинополя». Упомянув, что во время Византии ского императора Анастасия громадное войско гуннов и болгар проникло до залива Сосфениус (Истинье), что двумя столетиями позже болгары вторично дошли до того же места и рыскали до Золотых ворот, что еще через столетие русы с Аскольдом и Диром опустошили местность перед воротами Константинополя, а в следующем веке в правление императора Романа местность у залива Сосфениус опустошили болгары и через 20 лет русы во главе с Игорем, историк замечает: «Теперь пришли казаки первый раз по стопам скифов, болгар и русских...» Ему вторит А. де Ламартим, считающий, что казаки в 1624г. «впервые со времени захвата Босфора турками появились в виду Константинополя». Мы уже видели, что это совсем не так.

¹⁶ Обратим здесь внимание на то, что В.И. Ламанский, приведя отрывки из предыдущих сообщений Т. Роу (от 1 июля 1622 г., 30 мая 1623 г., 12 мар­та 1624г.) с датами по старому стилю, далее почему-то датирует интересу­ющее нас сообщение 20 июля, т.е. по новому стилю, не замечая и, есте­ственно, не объясняя получающийся разнобой.

¹⁷ Запятые, окружающие дату, так неудачно расставлены у П.С. Саве­льева. Она относится не к выходу казаков в море, а к их приходу на Босфор

¹⁸ Конкретно год не назван, однако из сообщения видно, что Еникёй при этом претерпел наибольший разгром за все время казачьих набегов и что нападению подверглась также Тарабья. Названные обстоятельства вме­сте с числом упомянутых автором чаек свидетельствуют о том, что речь идет о первом босфорском набеге 1624г.

" Консультацией по поводу «пасхи турок» мы обязаны председателю Духовного управления мусульман Ростовской области и Юга России муф тию Д.З. Бикмаеву. Попутно заметим, что нам попалась современная газет­ная статья, которая уверенно, но тем не менее ошибочно определяет «му­сульманскую Пасху» как Курбан-байрам.

²⁰ С. Рудницкий нашел у Н.И. Костомарова еще дату 18 ребиул-еввеля и говорит, что, кажется, она взята из старшего издания И. фон Хаммера, но эта дата здесь совершенно не к месту. По пересчету С. Рудницкого, это 9 января 1624г. нового стиля. По нашему пересчету, 18 рабиаль-аввеля 1033 г. хиджры действительно соответствует 30 декабря 1623 г. старого сти­ля, или 9 января 1624 г. нового стиля.

²¹ Кстати сказать, у Ю.П. Тушина при пересказе записи допущены не­точности: осталось около 70 казаков вместо «до 60», и в набеге участвовало 100 казачьих судов вместо «около ста».

²² В рецензии на работу В.М. Истрина без какой-либо оценки излагает­ся его вывод. Он принят «Историей Дона», где говорится, что в 1623 г. казаки «захватили окрестности» Стамбула, и Н.А. Г^ининковым.

²³ Добавим, что с одним источником, вероятно, ценным, нам, к сожа­лению, не удалось познакомиться. И. Борщак сообщает, что в 12-м томе периодического сборника «Historisch verhad alder ghendenck – verrdischte geschiedenissen, die hier en daer in Europa....», являвшегося историческим об­зором событий в Европе и издававшегося К. Вассенаэром в Амстердаме в 1621 — 1632 гг. (всего вышло 20 томов), имеется статья «Казаки атакуют Кон стантинополь, 24 июля 1624 года». Надо полагать, что здесь указана дата не нападения, а сообщения.

²⁴ В письме сказано о походе запорожцев на Стамбул, взятии ими «Пелагии, Пазарджика — очень большого города», где они пробыли шесть дней. Известный Пазарджик— это город в Болгарии, в значительном удалении от моря, но есть и одноименное селение на черноморском побережье Турции, впрочем, далеко от Стамбула и Босфора — между Орду и Гиресуном.

²³ У автора 100 myoparonibus. Греческий миопарон — легкое каперское судно..

²⁶ Каждое судно «управлялось (надо бы сказать: приводилось в движение. — В.К.) двадцатью гребцами и пятидесятые воинами».

²⁷ В первом случае по 50 воинов и 20 гребцов, во втором — по 40 гребцов и 50 воинов.

²⁸ Н.А. Смирнов утверждает, что, по И. фон Хаммеру, на каждой «барке» будто бы было «по 20 весел и по 50 казаков, вооруженных ружьями, шашками, кинжалами».

²⁹ В польском переводе казаки вошли в пролив «у самого рассвета» и «в 9 перед полуднем успокоились».

⁵⁰ У А. В. Висковатова «большой город», что неточно. То же у К. Головизнина. а у Ф.Ф. Веселаго «целый город».

³¹ А. В. Висковатов совершенно неверно перевел: «с фортом на Черном море».

³² В.Д. Смирнов, кажется, полагает, что речь идет о набеге 1628 г., однако Кучибей вслед за приведенным сообщением говорит о строительстве новых укреплений на Босфоре, что последовало вследствие набега 1624г.

³³ И. фон Хаммер, называя Истинье Сдегной (Sdegna), укоряет П. Ри-Коута: «...для тогдашнего консула в Смирне сильная погрешность, что он Сдегну помещает на азиатском берегу Босфора». Но это еще большая по­грешность для Т. Роу: от Истинье до Измира (Смирны) весьма далеко, тогда как до Стамбула, где пребывал посол, совсем близко. У М.С. Грушевского Истинье также расположено на азиатском берегу.

³⁴ Один из авторов уверяет еще, что о набеге на Босфор 1624 г. писал И. Сирко, хотя в приписываемом ему письме, если принимать упомянутые там даты, об этом походе не сказано ни слова.

³⁵ По Г. де Боплану, вообще запорожцы «даже достигали устья Черного моря в трех милях от Константинополя, где все предавши огню и мечу, возвращались затем домой с большой добычей». Автор явно имел в виду район Румелихисары и Анадолухисары, так как в другом месте у него гово­рится, что в трех милях от Константинополя расположены черноморские башни. В анонимном французском описании казаков, составленном в 1663 г. на основе текста Г. де Боплана, три мили убраны и сказано, что запорожцы «имели даже смелость заходить на вид Константинополя и захватывать там пленников и добычу».

³⁶ Впоследствии то же повторит и Жан-Бенуа Шерер: «Иногда даже хватало у них дерзости продвигаться так далеко, что до Константинополя оставалось два лье, и угонять пленных на виду у города».

³⁷ Карл Хаммердёрфер, вероятно, знал о более близком продвижении казаков к османской столице, чем указывал Ж.-Б. Шерер, и, перерабаты­вая текст последнего, поставил следующую фразу: «...и даже часто имели смелость проникать на расстояние мили от Константинополя и перед лицом этого города захватывать пленных». Источником для Ж.-Б. Шерера вообще служило сочинение С.И. Мышецкого, но у него нет указания на конкретное расстояние, а сказано только, что казаки действовали «близ Царяграда».

³⁸ Переводчик книги С. Бобров уже в своем собственном сочинении переделал этот текст, написав, что казаки «употребили целые шесть часов на расхищение сего пригородка (имеется в виду Еникёй. — В.К.), который но великолепию вида, пышности зданий и изящности домов служил украшени ем страны и увеселительным иногда местом для государя оттоманского».

³⁹ В.А. Голобуцкий пишет: «Казаки сожгли приморские укрепления в Буюкдере, Иенике (Еникёе. — В.К.) и Сденгу (ошибочное написание хам меровской Сдегны. — В.К.)». М.А. Алекберли, переводя текст И.Х. фон Энгеля, указывает, что казаки сожгли много домов и «передовых укрепле­ний». У И.Х. фон Энгеля фигурируют Landhauser и Vorwerke. Первое слово можно перевести как загородные дома, дачи, второе — как мызы, фольвар­ки и, действительно, передовые укрепления, но вряд ли автор в данном случае имел в виду именно укрепления. Ф. Устрялов переводит это место так: «опустошили загородные домы и мызы». Любопытно, что у АМ. Саха­рова казачья флотилия в 1624г. сжигает «Коланчи у Стамбула», словно речь идет об устье Дона с известными турецкими Каланчами (башнями. — Прим. ред.).

⁴⁰ Подобный оборот не раз появлялся и в последующей литературе. См., например, у А.Н. Пивоварова: «Зарево сжигаемых (казаками. — В.К.) сел стало видно в самом Константинополе». «Жители того города часто видали зарево от селений, зажженных казаками». У того же автора: «Неда­ром султан начинает опасаться за себя, видя из Константинополя зарево горевших сел, разоренных казаками».

⁴¹ Во «Всеобщей истории о мореходстве» говорится, что казаки «выжгли знатное местечко, примыкающееся к цареградским окрестностям, так что с серальских теремов (здесь следует примечание С. Боброва: «РауШопз — кро­вель, крышек или верхнего жилья». — В.К.) легко можно было видеть дым и пламя». В своей книге С. Бобров, почти дословно повторяя сказанное, уже сам пишет: «... так что легко можно было с серальских верхов видеть разливающийся в той стране дым и пламень». Вряд ли под павильонами Сераля следует понимать дворцовые верхи.

⁴² Попутно отметим ошибки ряда авторов, связанные с разгромленны­ми пунктами. А.И. Ригельман уверяет, что казаки «подъезжали к самому Константинополю, где многие селения турецкие и татарские ограбили и разорили», хотя на Босфоре не было татарских селений. Д.И. Эварницкий, раздваивая набег, и из Еникёя образует два населенных пункта: Еникёй для 1623г. и Зенике для 1624г., на что обратил внимание В.М. Истрин. Ю.П. Тушин из того же Еникёя также делает два поселения: казаки «раз­громили г. Неокорнис (Неокорис. — В.К.)... сожгли... приморские укрепле­ния Бююкдере, Еникёй и Истинье»; казаки «разрушили 'Неокорис, Бююк-дере, Еникёй и Истинье». В другой работе Ю.П. Тушина вместо Истинье стоит: «и город Сденгу».

⁴³ У В. Миньо в описании набега 1624 г. говорится: «Люди в последней крайности нередко поступают на самые зверские лютости. Многие паши хотят, чтоб все христиане в Константинополе до единого были побиты, упреждая присоединение их к козакам. Но благоразумнейшие из членов Дивана до того не допускают».

.⁴⁴ Это замечание проистекает из более осторожных слов И.В. Цинкайзена, которые относятся к несколько другому времени, к зиме 1624—1625 гг., и будут приведены ниже.

⁴⁵ УА.В. Висковатова: «где было выставлено несколько пушек»; у В.М. Пудавова: «приказывал наводить орудия».

46 В литературе, особенно популярной, иногда особо подчеркивается трусость, которую проявляли султаны, в частности и Мурад IV, в ходе казачьих нападений. Например, «Всеобщая история о мореходстве», рассказав о набеге 1624 г., утверждает, что казаки «приводили в трепет» Мурада «даже в самых его палатах». Согласно Д.И. Эварницкому, запорожцы «залетали» в Стамбул, «окуривали его порохом своих мушкетов и в пламени закуривали свои люльки», и «самому турецкому султану подносили под нос «такой пынхвы», от которой он «чмыхал», как от крепкого хрену, и не раз поспешно бежал из столицы в далекие от нее турецкие города». Не имеем сведений о с лучаях такого бегства. Приведенные же выше посольские сообщениярисуют вовсе не трепетавшего Мурада.

Другое дело — замечание, сделанное в дневнике князя А.С. Радзивилла, о том, что Мурад IV, как и его предшественник, не чувствовал себя безопасно в Стамбуле: опасность в самом деле была реальной. И, разумеется, набеги казаков вызывали гнев и ярость считавших себя униженными падишахов. Я. Собеский писал, что запорожцы «доводили султанов до бешенства нападениями на их приморские города, опустошением и грабежом самых богатых турецких провинций в Европе и Азии. Много раз султаны, наслаждаясь прогулкою в роскошных садах, бывали поражены печальным и унизительным для них зрелищем пожаров, истреблявших соседние села, ибо казаки, желая навести ужас на столицу, жгли ближайшие к ней села».

47В.И. Ламанский дает неверный перевод: Халил-паша «собрал все наличные суда, лодки и барки, вооружил их и поместил в них от 400 до 500 человек, которые могли быть воинами или гребцами».

⁴⁸ В польском переводе: «поблизости от Замков».

⁴⁹ В польском переводе: «могли бы тогда зайти вглубь Стамбула, полностью лишенного защиты». У В.И. Ламанского: «так как боялись тогда, что они проникнут внутрь Стамбула, лишенного всякой защиты».

⁵⁰ В польском переводе: «Вот таким образом несколько десятков лодок, учинив большие грабежи, отдыхали целый день, вплоть до захода солнца». У В.И. Ламанского неверно и с перестановкой смыслового акцента: «удалились козаки, правда, без потерь, но и без сопротивления».

⁵¹ И.В. Цинкайзен говорит о «малых судах, каиках, барках и рыбачьих судах».

⁵² П.С. Савельев после «сейменов» поставил пояснение: «отряда яны­чар».

⁵³ Не менее фантастические сведения о казачьих потерях приведены уже в наши дни Ф. Лонвёсом. Казаки, говорит он, сожгли сооружения на Босфоре, но заплатили в тот год «высокую цену», потеряв более 100 чаек, свыше 2 тыс. человек убитыми и почти 1 тыс. пленными.

⁵⁴ У И.Х. фон Энгеля против казаков послано также 10 галер. С. Боб­ров колеблется между галерами и шайками, смешивая к тому же действия турок до и во время казачьего набега: Мурад IV «с великим трудом мог найти в гаванях своих 15 галер (по уверению других, 500 сайков...)». Удивительное утверждение находим у В.А. Голобуцкого: «Турецкие власти выслали из стамбульской гавани навстречу казакам целый флот в 500 галер (!) и других судов». 500 галер фигурируют и у Ф. Лонвёса.

⁵⁵ В польском переводе английских известий: «имея противный ветер, сами нападать не могли». В переводе В.И. Ламанского: «ветер был против­ный, и сами они напасть не могли».

⁵⁶ Водной работе нам встретилось еще утверждение, что казаки, раз грабив Босфор, спокойно отплыли, а «турецкая флотилия кружилась возле них, обстреливала издали, но напасть не рискнула». Думаем, что нельзя говорить ни о каком «кружении» в проливе.

⁵⁷В. Миньо, увеличивая вдвое численность этих войск, говорит о 20 тыс. А. Кузьмин же 10 тыс. турецких воинов превращает в 10 тыс. казаков.

⁵⁸ А.Л. Бертье-Делагарда, может быть, могло смутить употребление в XVII в. слова «день» и в значении «сутки», но в данном случае речь идет о «целом дне» с рассвета до захода солнца.

^и По Ю.П. Тушину, «казаки простояли (в проливе.— В.К.) в течение 10 часов до вечера на виду у всего населения столицы Османской империи и только ночью удалились в море». «На виду» у столичного населения — это, конечно, фигуральный оборот, однако стояние в самом деле могло про­должаться 10 часов, если 9 часов утра английских известий пересчитать по «древнему» счету времени. Согласно Ф. де Сези, как помним, стояние дол­жно было начаться с 3—4 часов дня и, следовательно, продолжаться шесть-семь часов.

⁶⁰ От Красивых ворот, башни Кентенарий, башни Евгения, Манганской башни.

⁶¹ Первоначально мост был деревянным понтонным. В 1875 г. на его месте построили железный, замененный в 1912г. новым. Длина первого железного моста составляла 480 м, второго — 467 м.

⁶² Как известно, это не помогло защитникам Константинополя: турки сумели перетащить несколько десятков своих кораблей по суше во внутрен­нюю верхнюю часть Золотого Рога.

⁶³ Русский современник XVII в. писал, что эта «башня каменая, вели­кая» стоит на море на расстоянии полета стрелы от Скутари. Позже упомя­нутое расстояние исчисляли в 500 шагов и отмечали, что между башней и Скутари находится мель, не проходимая ни для каких судов. О происхож­дении назвали башни см.: 480. Водном из источников указано, что от угла Сераля и Топхане до башни соответственно 657,5 и 840 русских саженей, что составляет 1403 и 1792 м.

⁶⁴ Ее кусок выставлен ныне в Военном музее в Стамбуле.

⁶⁵ У В.А. Голобуцкого: «Большая цепь, — рассказывает современник, — сохранявшаяся со времени взятия Константинополя...» и т.д. Измененное слово: «отправлена» вместо «послана». См. также: 347.

⁶⁶ И.Х. фон Энгель ссылаясь на Д. Сагредо и исправляя его ошибочный 1626 г., говорит, что дело происходило будто бы в сентябре, но добавля­ет — когда флот ушел в Крым менять хана.