Первый день школьных занятий 1 страница

Сьюзен Виггз Голос сердца

Часть первая

Некоторые вещи случаются так неожиданно, что к ним невозможно подготовиться.

 

Лео Ростен

Глава 1

Пятница 14:45

— Мисс Робинсон, хотите узнать, какой у вас был бы псевдоним, если бы вы были порнозвездой? — спросил Рассел Кларк, раскачиваясь с пяток на носки. Он стоял на краю тротуара в ожидании школьного автобуса.

— Думаю, мне он не пригодится. — Лили Робинсон положила руку мальчику на плечо, чтобы он не соскользнул с тротуара на залитую дождем мостовую.

— Ну давайте, это же совсем просто! Нужно только назвать свою улицу и…

— Нет, спасибо, Рассел. — Лили надеялась, что на самом деле мальчик не знает смысла слова «порнозвезда». — Ты не забыл, что сегодня идешь впереди строя?

— Ой! — Вспомнив о выпавшей ему чести, Рассел пошел вперед, а за ним по защищенному навесом тротуару двадцать три ученика третьего класса направились к школьным автобусам. — Я сегодня иду в Эхо-Ридж, — сообщил он, подходя к автобусу номер четыре. — У меня урок гольфа.

— Под таким-то дождем?

— Да он сейчас кончится. До свидания, мисс Робинсон. — Рассел побежал к дверям автобуса, перепрыгивая через лужи на стоянке.

Лили прощалась с другими учениками, желала им приятных выходных, а потом смотрела, как они, наклонив головы, разбегаются по автобусам и родительским машинам. Последняя пара, Чарли Холлоуэй и ее лучшая подруга Линдси Дэвенпорт, держались за руки и болтали, ожидая, когда пока машина миссис Дэвенпорт подъедет к навесу и заберет их.

Поймав на себе взгляд Лили, Чарли опустила голову и отвела глаза. Вспомнив, что сегодня ей предстоит встреча с родителями Чарли, Лили ощутила сочувствие к этой девочке. Она казалась такой маленькой и беззащитной в своем желтом непромокаемом плаще. Лили захотелось поддержать Чарли, сказать, что ей не о чем беспокоиться.

Однако она не успела этого сделать.

— Вон твоя мама. — Чарли взяла Линдси за руку. — До свидания, приятных выходных, — обратилась она к Лили, после чего обе девочки забрались в большой синий

«вольво-универсал».

Лили улыбнулась и помахала им рукой, стараясь скрыть тревогу. Увидев, как две подружки вместе уезжают домой из школы, она вспомнила свое детство и свою лучшую подруг Кристел, мать Чарли. Да, ее ожидал нелегкий разговор.

— Эй-эй, почему грустим? — спросил Грег Дункан, учитель физкультуры. После уроков он тренировал школьную команду по гольфу, а еще славился своими донжуанскими подвигами.

— Вообще-то ты мог бы и не заметить этого, — ответила Лили.

Широко улыбаясь, Грег размашистым шагом направлялся к ней: дружелюбный парень- сенбернар, с бархатными карими глазами, большими руками и серебристым свистком на шнурке, висевшим у него на шее.

— Я-то знаю, в чем дело. У тебя сегодня нет свидания.

«Ну, начинается», — подумала Лили. Грег нравился ей, даже очень, однако он требовал повышенного внимания к себе. Грег был слишком мужчиной, как сенбернар — слишком

собакой. Дважды разведенный, он встречался почти со всеми женщинами, окружавшими его, а в последнее время положил глаз на Лили.

— Ошибаешься. — Она широко улыбнулась. — У меня есть планы на вечер.

— Врунишка. Ты просто щадишь мои чувства.

«Совершенно верно», — подумала Лили.

— Он снова пристает к тебе? — Эдна Клейн, директор школы, вышла к ним под навес. Шестидесятилетняя, с серебристыми волосами до пояса и ярко-голубыми глазами, она походила на «бабушку из Вудстока». Эдна надевала сандалии на носки, носила украшения из серебра с бирюзой и жила в общине под названием «Гора в облаках». Однако все принимали ее всерьез. Внешне экстравагантная, Эдна имела докторскую степень университета Беркли, трех бывших мужей, четырех взрослых внуков и десять лет состояла членом общества анонимных алкоголиков. Она стала директором школы, обладая огромным профессиональным опытом, всегда поддерживала учителей, ободряла учеников, помогала родителям почувствовать себя увереннее.

— Сексуальные домогательства на рабочем месте, — подтвердила Лили. — Я подумываю о том, чтобы подать жалобу.

— Вообще-то жаловаться нужно мне, — заметил Грег. — Я хожу за этой женщиной со Дня святого Валентина и добился только того, что она один раз пошла со мной в кино.

— Зато ты сам выбрал фильм. «Ад на Земле» — для меня это было слишком.

— Ты просто бессердечное существо, Лили Робинсон. — Грег направился к физкультурному залу. — Желаю приятно провести выходные, дамы.

— Со мной ему ничего не светит. — Лили взглянула на Эдну.

— Ты так обращаешься со всеми мужчинами или только с Грегом Дунканом? Лили рассмеялась.

— Почему с тех пор, как мне исполнилось тридцать, все так интересуются моей личной жизнью?

— Просто мы все хотим, чтобы у тебя была эта личная жизнь!

Окружающие постоянно спрашивали Лили о том, встречается ли она с кем-нибудь и собирается ли завести детей. Казалось, для всех было исключительно важно, чтобы она устроила личную жизнь. Они не понимали одного: жизнь Лили уже устроена. И именно так, как она хотела. Связи пугали ее. Завести с кем-то роман — все равно что ехать в машине с пьяным водителем. Сначала дикая гонка, а в конце кто-нибудь обязательно пострадает.

— Я лезу не в свое дело, да? — смутилась Эдна.

— Вот именно.

— Прости, но мне так хочется, чтобы у тебя кто-то появился, Лили.

Лили сняла очки и протерла стекла краешком свитера. Мир предстал перед ней в виде серо-зеленых пятен, составлявших цветовую палитру дождливой весны штата Орегон.

— Почему никто не верит, что я удовлетворена тем, как протекает моя жизнь?

— Удовлетворение и счастье — разные вещи.

Лили снова надела очки, и мир приобрел привычные очертания.

— Я счастлива от того, что испытываю удовлетворение.

— И все-таки однажды, друг мой, ты захочешь большего.

— Но не сейчас. — Лили подумала о предстоящей встрече.

Несколько учеников подошли к ней попрощаться. Эдна сказала каждому несколько слов, и дети отошли от нее, улыбаясь.

Лили ощутила легкую досаду. «Удовлетворение и счастье — разные вещи». Ей всегда казалось, что достичь счастья очень трудно. Правда, другим это удавалось. Оглядываясь вокруг, она видела, что люди бывают счастливы довольно часто. Мать радуется смеху малыша, муж приносит жене цветы, ребенок находит в коробке с завтраком записку из дома с пожеланием хорошего дня.

Но счастье никогда не бывает долгим. Лили знала это.

Еще несколько минут она постояла под навесом, глядя, как дети разъезжаются на выходные. Они подбегали к матерям, обнимали их, показывали свои рисунки и работы; а те встречали улыбкой их веселый щебет. Лили чувствовала себя туристом в незнакомой стране. Все эти люди непохожи на нее. Они знают, что такое привязанность. В отличие от них Лили ощущала удивительную легкость и свободу, такую, что, казалось, могла оторваться от земли и взлететь.

 

Лили собиралась встретиться с Холлоуэями за низким круглым блестящим столом, окруженным такими же низкими стульчиками.

Парты стояли аккуратными рядами, стулья были подняты, чтобы вечером уборщики пропылесосили класс. В помещении пахло меловой пылью и чистящим средством; суховатый запах зачитанных книжек смешивался с неповторимым ароматом карамели, характерным для маленьких детей.

На стол Лили положила пластиковую папку с образцами работ Чарли и коробку с пропитанными лосьоном бумажными носовыми платками, которые она купила на распродаже в «Косткоу». В классе, наполненном восьми- и девятилетними детьми, такие платки расходились очень быстро.

Она прошлась вдоль окон, поправляя жалюзи так, чтобы все они оказались расположены на одной высоте. На стеклах были наклеены картинки, вырезанные детьми из бумаги: утята в галошах, на каждом — текст письменного упражнения: «Апрельские дожди приносят майские цветы». На небе сверкнула молния, осветив это старое изречение.

Поморщившись, Лили повернулась к календарю, прикрепленному к стенду, и стала считать дни в столбце «пятница». До конца учебного года оставалось девять недель. Еще девять недель — и появится солнце, засияет голубое небо, и она отправится в путешествие, которого ждала столько месяцев. Поездка в Европу всегда кажется пустой и расточительной затеей для школьной учительницы из маленького городка в штате Орегон, но, возможно, именно это делало ее такой привлекательной. Каждый год Лили откладывала деньги и отправлялась туда, где никогда раньше не бывала, однако это путешествие было ее самым грандиозным планом.

Отогнав мысли о грядущем лете, она сосредоточилась на предстоящей нелегкой встрече. Лили придирчиво осмотрела комнату, как неизменно делала перед встречами с родителями своих учеников. Она не сомневалась: людям очень важно видеть, что их дети проводят день в аккуратном, чистом, уютном помещении.

На одной из стен, в центре, висела черная доска. Лили предлагали белую пластиковую, но она отказалась от нее.

Лили предпочитала писать методом Палмера: мелом по гладкой прочной поверхности. Ей нравилось ощущать руками прохладу доски, нравилось, что на ней появляются чуть влажные отпечатки ее пальцев и мгновенно испаряются, не оставляя следа. Стук мела напоминал Лили о детстве, когда только в классе она чувствовала себя в безопасности.

Школа была ее миром, ее истинным предназначением. Она не представляла себе другой жизни.

Взглянув на часы, Лили подошла к двери и открыла ее. На табличке значилось: «Мисс Робинсон — кабинет 105», а вокруг были наклеены желтые звездочки с именами и фотографиями детей.

Лили обожала детей — чужих. На один год они становились ее детьми, она учила их и заботилась о них, вкладывая в это всю душу.

Эта работа позволяла Лили говорить людям, что у нее есть дети — целых двадцать четыре. Потом приходила осень, и Лили открывала двери класса другим двадцати четырем малышам. Они давали ей все, что дала бы собственная семья — радость и смех, обиды и слезы, гордость и победы.

Она любила своих учеников с сентября по июнь, а когда учебный год заканчивался, отпускала их, возвращала семьям — на несколько килограммов тяжелее и на несколько сантиметров выше, с таблицами умножения и деления в голове, с навыками чтения, соответствовавшими стандартам или даже превышавшими их. Осенью Лили должна была сосредоточить внимание на новых учениках. И так происходило из года в год. Она получала от этого удовлетворение и — что еще важнее — чувствовала себя в безопасности.

Но иметь собственных детей — нет, это не так безопасно. Дети навсегда становятся частью тебя, поднимают на вершины счастья и повергают в пучину отчаяния. Одни люди созданы для того, чтобы иметь детей, другие — нет. Большинство тех, кто не предназначен для этого, все равно влюбляются и заводят детей. Потом любовь проходит, и все, кто оказывается на расстоянии выстрела, жестоко страдают. Это относилось и к семье Чарли Холлоуэй.

«Что я люблю больше всего» — такова была тема сегодняшнего урока чистописания. Детям давалось три минуты на то, чтобы перечислить как можно больше любимых вещей. Лили постоянно делала такие упражнения вместе со своими учениками и всегда относилась к ним серьезно. Так детям интереснее выполнять задания. Ее список, набросанный наспех, но все же аккуратно, на большом листе бумаги, прикрепленном к специальной доске, включал в себя:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Первый день школьных занятий

 

 

 

 

 

 

 

 

Она сняла лист с доски и смяла его в шарик. Список получился слишком откровенным. Правда, он не удивит Кристел Холлоуэй. Они знали друг друга с тех пор, когда Лили была в возрасте Чарли, может, даже моложе, а Кристел — девочка-подросток, выдувавшая пузыри из жевательной резинки, — подрабатывала у них, сидя с детьми по вечерам.

«Какой долгий путь мы прошли вместе», — думала Лили. И все-таки ни с чем подобным они еще не сталкивались. Нелегко будет сообщить родителям, что их дочь не сможет перейти в четвертый класс. То, что Лили и Кристел подруги, только усложняет ситуацию. Ради блага Чарли Лили придется сказать лучшей подруге нечто весьма неприятное. Ко всему прочему, разведенные супруги Холлоуэй не переносили друг друга.

В обычной ситуации Лили была бы счастлива учить детей Кристел. Она считалась и названной теткой, и когда они появлялись на свет — сначала Камерон, потом Чарли и, наконец, Эшли, — плакала от радости возле Кристел.

Умный Камерон старался не огорчать родителей и все схватывал на лету — будь то школьные уроки или занятия гольфом, которому его учил отец, игрок-профессионал. В свои пятнадцать Камерон был лучшим гольфистом школьной команды.

С Чарли все сложилось иначе. С первого дня в школе она не желала подчиняться правилам и отлынивала от уроков. На протяжении года Лили не раз встречалась с Дереком и Кристел — всегда порознь. Они наняли дочери репетитора и утверждали, что оба следят за тем, занимается ли Чарли дома. Несмотря на их совместные усилия, прогресса заметно не было. Казалось, будто Чарли мешает какая-то таинственная преграда. Это не было связано ни со способностями девочки, ни с состоянием ее здоровья. Она просто… застряла.

Лили снова посмотрела на часы и разгладила на бедрах лиловый хлопчатобумажный свитер. Супруги Холлоуэй должны были появиться с минуты на минуту.

— Не понадобится ли тебе для этой встречи минеральная вода? — спросила Эдна, просунув голову в дверь класса.

— Спасибо. Наверное, они опаздывают из-за погоды. Эдна глянула в окно, слегка передернула плечами и плотнее закуталась в вязаную шаль. Упаковку из шести маленьких бутылочек с минеральной водой она поставила на стол.

— Честно говоря, — сказала Лили, — я немного побаиваюсь этой встречи.

Эдна рассматривала фотографию Чарли в центре желтой звездочки. Девочка походила на Пэппи Длинный Чулок: образ дополняли собранные в хвостики белокурые волосы, веснушки и отсутствие переднего зуба.

— Что если она так реагирует на развод?

— Все случилось очень быстро. Дерек и Кристел развелись только год назад, их разрыв всех очень удивил. Хотя, конечно, — добавила Лили, вспоминая свою семью, — дети

наверняка замечали, что родители не ладят друг с другом.

Лили посмотрела на свое призрачное отражение в окне, и ей на память пришел тот день, когда Кристел явилась к ней с новостью о том, что они с Дереком больше не живут вместе. Это случилось три года назад. Кристел ждала третьего ребенка — живот уже был заметен, щеки ее пылали. До этого момента Лили считала, что жизнь подруги похожа на сказку. Получив титул королевы красоты штата Орегон, она вышла замуж за очень успешного человека, стала преданной женой и матерью очаровательных детей. Лили была потрясена, услышав, что их браку пришел конец.

— Они перенесли развод легче, чем можно было ожидать, учитывая обстоятельства. — Лили старалась быть справедливой по отношению к обоим родителям. Кристел хотела получить полную опеку над детьми, но Дерек подал в суд, требуя совместной опеки. В прошлом году они пришли к согласию, и с тех пор дети жили неделю у одного из родителей, затем неделю у другого, по очереди. Лето они также поделили пополам — пять недель с Кристел, пять — с Дереком.

Эдна внимательно посмотрела на Лили.

— Тебе будет нелегко говорить с ними?

— Ты знаешь, что я думаю о Дереке как о муже. В качестве бывшего мужа он куда лучше. Однако я всегда считала его хорошим отцом. Обещаю, что во время встречи постараюсь полностью сосредоточиться на Чарли.

— Если хочешь, чтобы я осталась, сделаю это с удовольствием, — предложила Эдна.

Да, это был соблазн… Спокойная, зрелая и проницательная, Эдна была источником мудрости и благоразумия. Они работали вместе с тех пор, как Лили закончила колледж, и очень доверяли друг другу. И все-таки бесспорный авторитет Эдны мог стать помехой: она затмила бы обычную учительницу.

— Спасибо. Но, думаю, в данном случае лучше мне самой поговорить с родителями. — Лили распрямила плечи.

— Что ж, хорошо. Мне еще нужно кое-что проверить. На парковке стоит машина с непогашенными фарами. Пойду посмотрю, а потом вернусь в свой кабинет. Дай знать, если я тебе понадоблюсь.

На небе сверкнула молния, свет мигнул, потом прогремел гром, и звук прокатился по всему зданию.

Оставшись в классе одна, Лили потерла шею, однако стоявший в горле ком не исчезал. Она разрывалась между преданностью подруге и необходимостью помочь ученице. За всю жизнь у нее была только одна настоящая подруга — Кристел. Они стали ближе, чем сестры. Именно из-за Кристел Лили переехала сюда, в маленький городок под названием Комфорт. Для всех остальных ее сердце было закрыто.

Глава 2

Пятница 15:15

 

Дерек Холлоуэй приехал первым — ворвался в класс словно вихрь, в темном плаще и непромокаемой парусиновой шляпе с широкими полями.

— Прости, я опоздал. — Он снял шляпу, с которой капала вода.

— Давай я возьму ее. И плащ тоже. — Держа мокрые плащ и шляпу в вытянутой руке Лили отнесла их в раздевалку и повесила над лотком для обуви. Плащ был из прорезиненного материала, на этикетке стоял размер: L/высокий рост. Спереди на груди был вышит логотип компании — Legends, клюшки для гольфа. «Наверное, это один из его спонсоров», — подумала Лили.

Подкладка плаща еще хранила тепло тела Дерека и завораживающий древесный запах лосьона после бритья; Лили укорила себя за то, что обратила на это внимание. Потом нашла оправдание: «Это просто биология». Дерек Холлоуэй, как последний мерзавец, изменял беременной жене. Да, он красавец с чарующей улыбкой и приятно пахнет, но это не оправдывает его низкого поведения, хотя многие женщины считали, будто этого достаточно, чтобы простить Дерека.

— Извини. Испачкал тебе пол. — Из пластикового ящика над раковиной он вытащил несколько коричневых бумажных полотенец и накрыл ими лужу, образовавшуюся у входа.

— Ничего страшного. — Лили улыбнулась ему, надеясь, что улыбка не слишком принужденная. Лучше начать разговор дружески. Она не могла забыть, как совсем недавно Кристел билась в рыданиях из-за того, с какими условиями Дерек заставил ее согласиться при подписании решения о расторжении брака. «Враждебность, — сказала себе Лили, — не в интересах Чарли».

— Может, выпьешь что-нибудь? — предложила она. — У меня есть минеральная вода, а в учительской кофе и лимонад.

— Спасибо, ничего не нужно.

На фоне детской мебели, которой был обставлен класс, Дерек казался особенно высоким. Одет он был безупречно: шерстяные брюки и кашемировый свитер с треугольным вырезом. За шестнадцать лет, прошедших после их с Кристел свадьбы, Дерек почти не изменился. Разве что стал более мужественным и утонченным и начал еще лучше одеваться. Ну и, конечно, уверенность Дерека в себе росла вместе с его успехами профессионального игрока в гольф. Один из лучших в Ассоциации профессионального гольфа, он не сомневался в том, что заслуживает выпавшие на его долю победы, в том числе и на любовном поприще, ибо женщины сами вешались на Дерека.

— Здесь кое-какие работы Чарли. — Лили указала на пластмассовый ящик, аккуратно подписанный именем «Шарлей». — Можешь посмотреть, пока мы ждем Кристел. — Она не видела Дерека с того дня, когда они последний раз встречались по поводу Чарли. В тот раз Дерек и Кристел согласились нанять репетитора — что и было сделано — и поставить проблемы дочери в разряд своих основных приоритетов — что сделано не было.

Дерек бросил взгляд на часы — «Ролекс», наверняка еще один дар от спонсора.

— Она вечно опаздывает.

Неужели он полагал, что Лили согласится с ним?

— Погода ужасная, — заметила она. — Уверена, Кристел скоро приедет. — Лили сама начинала сердиться, хотя и старалась не показывать этого. Речь шла об их дочери. Лили не собиралась обвинять подругу, но самое меньшее, что могла сделать Кристел, — это прийти на встречу вовремя.

— Вот этот очень милый. — Лили указала Дереку на карандашный рисунок, изображавший коалу с детенышем на спине. — Она нарисовала его после того, как мы всем классом посетили в зоопарк в Портленде. Чарли здорово подмечает детали. Если что-то возбудило ее любопытство, она уже ничего не упустит.

Дерек кивнул и посмотрел на следующий рисунок. Он изображал лестницу, которая шла вверх через весь лист и заканчивалась планкой с крошечной человеческой фигуркой на конце. Человек собирался спрыгнуть вниз, в воду.

— А этот?

— Нужно было передать слово с помощью рисунка. — Лили помнила, что предложила ученикам проиллюстрировать слово «осмелиться». Остальные дети написали слово на своих рисунках, но Чарли не сделала этого. Она вообще старалась ничего не писать и не читать. — Чарли очень сообразительная, — сказала Лили. — У нее изобретательный ум, и она делает изысканные рисунки.

На следующем рисунке был изображен дом, окруженный высокой зеленой травой и цветами, на фоне голубого неба и солнца. Четыре окна на фасаде Чарли закрасила черным карандашом.

Когда Лили спросила ее, почему она это сделала, Чарли пожала плечами.

— Так не видно, что происходит внутри. — Она всегда отвечала кратко.

Ничего не спросив о рисунке, Дерек перевернул страницу — на следующей была нарисована собака с коричнево-белой шерстью и черным пятном вокруг одного глаза.

— А это что?

— Снова иллюстрация слова. Это было слово «желание».

— Она давно уже просит купить ей собаку, — сказал он. — Может быть, этим летом…

«Только не говори "может быть", если не имеешь в виду "да", — подумала Лили. — Жизнь Чарли и без того не слишком стабильна».

Наконец, рассыпаясь в извинениях, появилась Кристел.

— Боже, мне так жаль, — быстро проговорила она, когда Лили взяла у нее плащ, шляпу и зонтик. — На дорогах ужас что творится. Я чуть не попала в аварию на шоссе, стараясь добраться вовремя.

Когда Лили вышла из раздевалки, Кристел одарила ее своей фирменной улыбкой королевы красоты. Несмотря на ненастье, ее макияж выглядел совсем свежим. Зная Кристел, Лили предположила, что она провела лишнее время в машине, поправляя макияж и прическу.

— Привет, Дерек! — Благоухая духами «Rush» от Гуччи, Кристел проплыла мимо мужа и села напротив него. Она накинула на плечи шарф от Гермес и вытянула длинные ноги, скрестив их в щиколотках. Кристел приняла непринужденную позу, хотя низкий стульчик был не слишком удобен. Кристел всегда умело пользовалась своими чарами.

Вместе с Дереком они напоминали плакат с рекламой зубной пасты. Однако имидж идеальной пары не помог им спасти свой брак.

Лили надела очки. Несмотря на дорогую оправу фирмы «Фьорелли», изготовленную

вручную, она казалась в них простушкой. Наверное, не стоило тратиться на дизайнерские оправы, потому что на ней они выглядели так, будто были куплены на распродаже. Слишком уж открытое и простодушное у нее лицо. Лили пыталась носить контактные линзы, но каждый раз, когда надевала их, у нее начиналась аллергия.

Похлопав ладонью по пластиковой папке, лежавшей на столе, Лили глубоко вдохнула и поглядела на Дерека; ему никак не удавалось устроиться поудобнее на детском стульчике. Лили перехватила взгляд, которым Кристел окинула бывшего мужа, и он поразил ее. В этом взгляде была острая, неприкрытая тоска, а на лице застыло непонимающее выражение раненого животного.

Лили стало больно за подругу, но вместе с тем она почувствовала раздражение. Сегодня они встретились, чтобы поговорить о Чарли, а не о Кристел и Дереке и не о том, чем закончилась их любовь.

Точно выверенным движением Лили передала каждому из них копию результатов теста.

— Это таблица с результатами тестирования навыков устного чтения, — объяснила она. — Тестируют в штате Орегон учеников третьих классов, в марте каждого года. — Кончиком карандаша Лили указала на серую линию, проходящую по таблице. — Это средние результаты по штату. Красная линия выше — результаты учеников школы Лорельхерст. Как частная школа с высокими требованиями, Лорельхерст всегда показывала результаты выше средних. — Лили откашлялась. — Синяя линия — результаты Чарли по данному тесту. — Линия шла по самому нижнему краю, иногда опускаясь почти до нуля.

Лили посмотрела на лица Холлоуэев, выражавшие предсказуемое удивление и разочарование. Она и сама была разочарована, но не удивлена. Как учительница Чарли, Лили с самого начала видела, что девочка сопротивляется обучению. На предыдущих встречах она пыталась подготовить родителей к тому, что должна была сказать сейчас, однако они не воспринимали ее всерьез. Возможно, сейчас им придется прислушаться к ее словам.

Кристел смотрела на Лили в замешательстве. Она казалась такой ослабевшей, будто за последние дни лишилась всех сил. Дерек выглядел скорее разозленным. И то, и другое было нормальной реакцией любящих родителей. Ни один из них не хотел замечать, что у их ребенка проблемы; сейчас же неудачи Чарли не только причиняли им боль, но и ставили под вопрос их родительские качества.

— Как вы знаете, — сказала Лили, — я не сторонник стандартизованных тестов. Этот

— обязательный во всем штате, но он не сообщает нам ничего нового о Чарли.

— То есть она по-прежнему не умеет читать, — укоризненно заметил Дерек. Его большие руки, загорелые после недавнего турнира в Скоттсдейле, стиснули край стола. — Видите ли, мне уже надоело это слышать. Я плачу этому репетитору — сколько? — сто долларов в час? И мы все еще не видим никаких результатов. Что же вы тогда за учитель?

— Дерек! — Кристел протянула руку, словно желая коснуться его рукава, но тут же отдернула ее. Она переплела пальцы.

— Я понимаю, вы расстроены, — сказала Лили. — Полагаю, мы все расстроены, и Чарли в том числе. Поверьте, мне известно, сколько усилий мы все приложили в этом году. — Лили очень осторожно выбирала слова, ибо знала, что родители не только наняли Чарли репетитора, но и обошли с ней множество врачей, проверив состояние ее здоровья и психологический статус, а также возили девочку на обследование к специалисту по проблемам чтения в Портленд. Однако обследования не показали ничего определенного.

Никакой болезни, способной привести к формированию подобной преграды, у Чарли не было. Лили хотелось верить, что родители выполняли с Чарли домашние задания, которые она передавала им. И все-таки она была убеждена в обратном. Кристел и Дерек любили дочь, однако их жизнь была сейчас такова, что они не могли уделять много внимания ее школьным делам.

— Конечно, все мы надеялись на больший прогресс, — добавила она. — Тем не менее этого не произошло. Поскольку до окончания учебного года осталось всего девять недель, мы должны поговорить о том, что можно успеть за лето, а также о перспективах Чарли на будущий год.

Кристел кивнула и смахнула с глаз слезы.

— Наверное, придется оставить ее на второй год.

— Ну да. И на всю жизнь сделать ее неудачницей. Великолепно! — вмешался Дерек.

Лили прикусила язык. Дерек определенно не умеет мириться с поражениями. Однако речь не о нем, а о Чарли. Даже не о Кристел, хотя Лили видела, как она страдает. В подобных случаях родители, перепугавшись, всегда заводили разговор о том, чтобы оставить ребенка на второй год. Не ведая обо всех возможностях, они считали, что так будет лучше, и не учитывали того, какую глубокую травму может нанести ребенку такое решение.

— Сомневаюсь, что второй год изменит что-то к лучшему.

— То есть ты намерена перевести ее в следующий класс, как делали все остальные с самого начала? — Слезы на щеках Кристел высохли. — Это будет великолепной помощью, скажу я тебе. Просто великолепной!

 

Лили сочувствовала страданиям подруги. Встречи родителей с учителями иногда проходили весьма драматично. Все участвующие проявляли свое истинное «я», давали выход эмоциям. С детьми в жизни родителей связано слишком многое: их любовь, гордость, самооценка, человеческая состоятельность. Несправедливо возлагать на детей такую ответственность, и все-таки каждый из них нес на себе неподъемный груз заведомо несбыточных родительских ожиданий.

— Я составила несколько планов дальнейшего обучения Чарли. — Лили протянула каждому из них конверт. — Просмотрите дома. А сейчас нам лучше предположить, что за лето Чарли продвинется вперед и пойдет в четвертый класс здесь, в Лорельхерсте.