Байки Безумного. Глава шестая. Мародёры.

Никол Зар вытер руки салфеткой, встал и посмотрел на Ван Каруса взглядом, от которого того пробрало до костей. У последнего создалось ощущение, что на него смотрит хищный мертвец, желающий его сожрать. Тон Ника изменился, он начал говорить в пустоту, его глаз смотрел так, как будто он видел перед собой нечто другое, абсолютно отличное от того, что было на самом деле.

 

– Это не просто рассказать и пояснить, это не убогие звуки происходящего или картины сущего, легко рассказать, за что мы получили это прозвище, сложнее понять и осознать сферу абсолютной гармонии, посредством понятия её как абсолютного безоговорочного Ничто, струящегося через твои хрупкие пальцы, а ещё сложнее, познав глубины пустоты и постигнув отсутствие сущего как явления, не сойти сума и сохранить при этом понятие о том, почему ты должен жить, а не соединиться с великом благом, которое даёт нам кров, пищу и хлеб, и является абсолютным мерилом всего. Когда являешься проводником подобного, рано или поздно ты стараешься узнать больше и ничтожные остатки того, прошлого тебя отчаянно сопротивляются, пытаясь сохранить жалкое подобие того, что называют целостностью души – мириадами крупиц того дерьма, из которого состоят страх, стыд и отчаяние – три звена человеческой души, считающейся великой ценностью, и в большей мере отвечающей на все вопросы, которые могут возникнуть в разуме на предмет понятия «бытие»

 

Он осмотрелся, как будто что-то искал, поднял брови на охреневшего, пытающегося вникнуть в суть сказанного Каруса и продолжил, уже обычным тоном:

 

– О чём это я. Так вот, представляешь, в башне Твари в Серых Пределах у парня совершенно уехала крыша. Начавшееся раздвоение личности сделало его малополезным, и вообще было не очень понятно, кого надо было бояться больше – Твари или его. Самое забавное, что, выйдя из Предела, он не прожил и часа, и его место занял другой. Я ведь уже говорил тебе, что его имени никто не помнит, оно как бы стёрлось из памяти у всех, кто его знал, а почему его называют «мертвец» – так это просто. Через год он вернулся снова. Другое лицо, да, но это был он. Говорили, что он отобрал у кого-то тело, чтобы поместить туда свою просветлённую душу. Ты чего так вылупился?

 

Карус встряхнулся, стараясь хоть как-нибудь понять суть сказанного, и жестом дал понять, что всё нормально.

– Это интересно, – продолжил Ник, повернувшись к нему спиной, и начав говорить в сторону двери, – интересно, как Джонасу удалось выбраться оттуда, откуда не выходит никто, кроме кусков омертвевшей плоти, как можно было поставить саму реальность в отрыв от смотрящего на неё субъекта и настолько сильно разделить желание и реальность, чтобы первое перевесило второе в ситуации, когда тебя уже нет. Из чего можно соткать настолько плотно своё отображение функциональной составляющей поставленной задачи, учитывая, что данное уравнение не имеет ни одной переменной, и не то что пергамента, на котором его можно написать, а даже плоскости размером с абсолютно малую точку. Абсолютное Ничто. Это не мир фантазии с сущностями, настолько слабыми в нашей плоскости по сравнению со своей, что они теряют несколько измерений и могут попасться под линии, проведённые по ним, и способные перечеркнуть своим исчезающим хвостом само существование до этого идеальной материи, это нечто большее – это материал, хотя это грубое и невежественное слово, для обозначения всей сути того, чем это является на самом деле – это жидкая реальность, абсолютно эквивалентная полному своему отсутствию… это… Так вот, номер с убийством не прошёл, – Ник обернулся, – и заметь, это уже четвёртый раз, хотя его правление ставило под серьёзный удар равновесие в кланах, и когда терпение к тому, что он считал забавами, лопнуло, и все четыре клана собрались его уничтожить, ритуал, созданный этой камарильей, требовал сотни жизней, но и это никого не остановило – он был не таким, как остальные, и они решили его убить раз и навсегда. Под сводами неба представители всех кланов ткали своё жуткое заклинание и тащили жертвы на алтари, как безумцы, видящие единственный выход в том, чтобы сделать нечто ужасное, для ещё более ужасного результата, который должен принести мир во весь мир, или, говоря честно, восстановить цикл традиционной политики и бесконечной резни. И знаешь, чем кончилось?

 

Карус точно понял, что последние слова были вопросом, и помотал головой.

– А кончилось тем, что, когда половина жертв была принесена, а огромная фигура, расчерченная в поле, сияла и переливалась всеми цветами, появился Мертвец, разрушил ритуал, плюнул на землю и исчез. Его последними словами были «Скучно с вами, пойду я, пожалуй». И он снова вернулся, но уже через десяток лет, чтобы создать свою школу – школу пустоты. Пустота презирает ритуалы и заклинания, мы не читаем их, а творим то, что идёт через нас. Все приходят к этому по-разному. Кто-то через детальное изучение сущего и осознания того, что для полной картины не хватает слишком многого, а кто-то через наши проповеди и разъяснительные беседы. Маг теряет элемент и становится пустотником. На это учение клан воды объявил охоту. Мы были признаны вне закона; за принцип «бери то, что нужно тебе в данный момент, и не важно, каким способом», а так же за презрение к УСТОЯВШИМСЯ традициям в магии мы получили прозвище Мародёры. Всё течёт, всё меняется, и появление Пустотников было закономерным, так как четырёхугольник – слишком замкнутая фигура. Мы не пятая точка, которая превращает эту уродливую фигуру в такой же банальный, но пятиугольник – мы то, что гнёт плоскость этого квадрата и стирает его грани. Самым неприятным является то, что, обучив нас, тех кто шёл за Мертвецом и слушал его, тех, количество кого не прирастало просто потому, что чертовски быстро сокращалось благодаря полиции Клана Воды… обучив нас, Он повторил фокус «С вами скучно, я пошёл», оставив нас одних, как щенков в поле. Мы не знаем, где он сейчас, и вернётся ли он рассказать нам то, что не сказал, или хотя бы объяснить, ради чего ушёл и как правильно познать, что сумел познать он, но я не собираюсь ждать. Пока ты читал записки Гаан Ша, я получил письмо от Мертвеца. И всё, что там было написано – «Не ищи меня». Мне надо подробнее изучить материал, чернила, но я почему-то знаю, что это писал именно Мертвец. И я собираюсь его не послушаться. У меня к нему накопилось слишком много вопросов, слишком много пролито крови за дверь без ключа. Много, но недостаточно для того, чтобы её напором эту дверь сорвало с петель. Завтра на рассвете я выхожу в путь.

 

– А мне что делать?

 

– Делай, что должен. Ты парень смышлёный, и, я думаю, найдёшь, чем заняться. Можешь попробовать занять место архимага, если хочешь, силы в тебе достаточно, что до опыта и мудрости… Опыт приходит с пролитыми кровью и потом, а мудрость – это миф, который придумали старики, чтобы хоть как-то оправдать потерю возможности к плотским утехам. Уж я -то знаю, просто я не ханжа.

 

– Чёрт, ничего не понимаю, но, даже если я стану архимагом, что делать, куда вести Клан?

 

За окном забрезжил рассвет, Ник поднялся с кресла, взял заплечный мешок и пошёл из комнаты. На пороге он развернулся, и, глядя на Каруса безумным и холодным взглядом, с улыбкой сказал:

 

– В Пустоту – я думаю, это самое верное направление.

 

Байки Безумного. Эпилог.

 

Карус сидел за столом, пытаясь осмыслить сказанное. Взгляд его упал на исписанный листок бумаги, над которым, судя по всему, поработал Зар, пока молодой мародёр лично знакомился со спецификой клана огня. Карус повернул листок к себе и начал читать.

 

«С одной стороны, забавно наблюдать, как ты вздрагиваешь и трясёшь рукой, но я чувствую, что стоит сказать важные вещи, которые я сказать не успею. Произойдёт что-то важное, и я вижу одиночество, быть может, даже смерть.

Потому буду предельно краток. Я не успел рассказать тебе о том, что было двадцать лет назад, но все события, происходящие сейчас – это раскрученные по громадной спирали события тех дней и последовавшие крупные ошибки. Это и ритуал, которым воздействовали на башню Твари без должной подготовки, и то, чем пытались изжить первого мародёра, и ещё множество мелких событий. Многое в мире изменилось.

Ты уже успел столкнуться с нежитью, и, я скажу тебе, раньше она была другой. Это были уныло шатающиеся тупые мертвецы, а сейчас – это организованные группы отлично сражающихся бойцов и магов. Они по-прежнему гнилые, кошмарные создания, но теперь ещё и смертельно опасные. Есть множество версий, я же думаю, что эти тела соединены либо с душами самых жестоких и беспощадных убийц, либо ведомы каким-то единым разумом. Суть не меняется.

Это связано с изменением характера контура Предела – он стал твёрдым, и процесс идёт по прогрессии. Скоро граница станет подобна камню. Технически это означает то, что к тому моменту невозможно станет умереть. Я не знаю, как это будет выглядеть точно, но все мои видения показывают дни бессмертия. Не буду вдаваться в подробности, но ночи будут соединены с Изнанкой. Что будет происходить – соединятся ли два мира в один, или поменяется только магическая составляющая, как это было в пятом году новой эры в течение одной ночи – я понятия не имею. В ту ночь все потеряли Дар – Искры ушли на Изнанку. Это было особое положение светил – в этот раз светила замедлили свой ход. То есть что-то подобное, а может, и совсем другое будет происходить несколько ночей. Будь готов. Заточи нож, он может потребоваться.

Демиург уже здесь. Он ходит среди нас и ждёт чего-то. Но его фигура нечёткая, достаточно размытая, чтобы понять, что он представляет собой далеко не то, что мы привыкли видеть – он нечто новое, а что… этого я уже не знаю. Как бы глупо это не звучало, но это в равной степени он и не он.

Слишком много всего… контуры мира, Предела и, возможно, других миров изменятся навсегда и никогда не останутся прежними. И многое будет зависеть от того, как поведут себя силы этого мира. Камни силы растут и бурлят энергией – об этом знают все Архимаги, камни тоже как-то завязаны со всем этим, но я не знаю, как. Думаю, у всех кланов есть части ответов на эти вопросы, но не уверен, что из них можно построить целую картину.

Крупицы истины нужно собрать в единое целое, и ты не сможешь получить их без крови, как бы ты не старался. Слишком много троп, чтобы понять, на какую их них нужно смотреть и под каким углом.

Я уверен, что ты пришёл в этот мир неспроста, и потому я потратил на тебя целую ночь, постарайся, чтобы проделанное мной было не зря, и»

 

На этом месте письмо оборвалось несколькими кляксами.

 

Ван Карус грязно выругался и задумался, положив письмо на стол. Его задумчивость прервал скрип пера по бумаге. На листе как будто начали писать дальше, после кляксы. Небрежный почерк прямо у него на глазах, будто бы невидимая рука висела в воздухе, вывел следующее:

 

P.S. Старый пердун местами прав, местами нет, не стоит строить сложных планов. Их разрушение повергнет в пучину бреда и обманов, себя, других, кого – не важно. Пойдут события каруселью, семь дней, не сдохни, постарайся, а то пропустишь всё веселье.

 

И размашистая подпись, простая и без особых заковырок.

МЕРТВЕЦ.