I. Передача сутры божественного внутренне видящего Ума, трансцендентного знанию

 

Так я слышал:

 

Победитель иллюзии находился на Горе Коршуна в окружении великого собрания монахов и бодхи- саттв. Пробудившись из состояния самадхи, в которое он был погружен, и поприветствовав благородного бодхисаттву Авалокитешвару, он задал ему такой вопрос: «Каково должно быть понимание сына или дочери из благородной семьи в результате праджняпарамиты?»

Авалокитешвара ответил: Понимание бодхисаттвы таково:

 

Праджня-видениебодхисаттвы

Пять скандх будут [сознаваться как] небытие.

Проявление будет [сознаваться как] небытие, а небытие будет сознаваться как Проявленное.

Проявление будет сознаваться как неотделимое от небытия, а небытие — как неотделимое от Проявленного.

Воспринимание будет сознаваться как небытие, а небытие будет сознаваться как Восприятие.

Воспринимание будет сознаваться как неотделимое от небытия, а небытие как неотделимое от Восприятия.

Также мышление, воля и сознание будут сознаваться так, что каждое будет пониматься как небытие, а небытие — как каждое.

 

Чтобы оценить приведенный выше отрывок, необходимо понять, что видение бодхисаттвы — это субъективное внутреннее видение, то есть праджня, или динамический аспект дхъяны, и что речь идет не о пустоте и даже не об отсутствии скандх как объективных способностей, а о субъективности видения бодхисаттвы, в котором эти концептуальные объекты не существуют как таковые, но субъективно тождественны тому, что называется «пустотой прад- жни», которую можно определить как небытие, рассматривающее само себя. Вкратце, скандхи не имеют никакого объективного бытия, они — субъективное функционирование праджни, проиллюстрированное в данном здесь учении.

Фактически «пустота» не находится ни в каком объекте, а только, и всецело, в сознавании его. Объектов никогда не было, чтобы они могли быть «опустошены», и никто не может опустошить (или наполнить) или как-то еще изменить то, что не имеет настоящего существования. С другой стороны, чем бы объекты ни считались, это лежит в их источнике — то есть в ноуменальном праджническом уме, без чьего динамического действия их феноменальная видимость не могла бы возникнуть.

Шарипутра, видение небытия (пустоты всей объективности), не сотворено и неуничтожимо, не смешано и не чисто, не ограниченно и не безгранично.

Поэтому, Шарипутра, в видении бодхисаттвы не может быть [такой вещи, как] Проявленное или Восприятие, Концепция, Воля или Сознание.

Не может быть [такой вещи, как] глаз или ухо, нос или язык, тело или ум.

Не может быть такой вещи, как форма или звук, запах или вкус, прикосновение или концепция.

Не может быть такой вещи, как объект видения, слышания, обоняния, вкуса, осязания или думания.

В видении бодхисаттвы не может быть такой вещи, как неведение или отсутствие неведения; угасание и смерть или отсутствие угасания и смерти; страдание, начало или конец страдания; «Путь»; знание, достижение или не-достижение объекта.

Этот раздел не утверждает, что эти объекты, материальные или концептуальные, не кажутся существующими феноменально, ни даже что они существуют лишь как видимость, а только что никакие события, феномены, объективные «вещи» не присутствуют как таковые в субъективном видении бодхисаттвы. Говоря коротко, любая вообразимая вещь может казаться существующей феноменально, но ноуменально, в том, что в философии можно описать как чистый субъективный ум, который метафизически можно обозначить лишь отрицанием как необъективность, нет, не было и не будет никакой вещи, и это и есть праджня-видение бодхисаттвы. В последнем разделе это указывается прямо.

Поэтому, Шарипутра, благодаря отсутствию Волеизъявления и наполненности праджняпа- рамитой (субъективным внутренним видением), бодхисаттвы не связаны толковательным мыслительным процессом, поэтому не испытывают страха, свободны от иллюзий и пребывают в нирване.

Если первый раздел опровергает воспринимание «существования» феноменального субъекта, отрицая «существование» каждой из его способностей, второй раздел опровергает воспринимание «существования» всех феноменальных объектов этого субъекта, как психических, так и соматических, включая концепции дхату (восемнадцати чувств ), нидана (связи в цепи воплощений), «Четыре Благородные Истины» и т. д., раскрывая их необъектное происхождение и источник во всей его предполагаемой ноуменальной величественности.

В третьем разделе Авалокитешвара указывает, в очень экономных выражениях, что это за видение и откуда оно берется. В индийских писаниях подобная немногословность встречается так редко, что можно упустить полный смысл каждой фразы. При детальном рассмотрении становится ясно, что слово «волеизъявление» покрывает всю эгоцентричную активность, отсутствие которой вызывается праджняпарамитой, подразумевающей особенно здесь выход за пределы концептуального мышления посредством прямого восприятия, предшествующего концептуализации, в отсутствие которой ноуменальная жизнь бодхисаттвы в совершенной свободе, как описано, — неизбежное следствие.

Так, посредством «Праджняпарамиты» (так называемой мантры) все Будды, прошлые, настоящие и будущие, полностью пробуждены к ануттара-са- мьяк-самбодхи (полному и совершенному просветлению).

Поэтому мы знаем, что «Праджняпарамита» — великая духовная формула, несравненная мантра, неизбежно кладущая конец всему страданию.

Затем он произнес истинную формулу (активизацию) — праджняпарамиту:

«Гате, Гате Парагате, Парасамгате,

Бодхи СВАХА!»

 

Замечание: В отношении этой мантры название «Праджняпарамита», вероятно, подразумевает просто «формулу субъективной трансцендентности». Оно привносит необъективное видение, которое есть Праджня, посредством которого ставший бодхисаттвой живет неопосредованно, без вмешательства волеизъявления.

 

Комментарий на эту знаменитую мантру

Очень немногие, если таковые есть вообще, по-настоящему понимают действие и потенциал индийских мантр. Я добавил эти строки на случай, если они принесут какую-то пользу.

Мантра не предназначена для того, чтобы стать предметом концептуальной интерпретации, поэтому ей не требуется дословный перевод. Это не доступное изложение сути учения, а скрытое — и главным образом относящееся к слуху—средство для апперцепции того, чем мы являемся с позиции универсума. Указующий смысл этих слов можно было бы передать примерно так «О Бодхи\i0 (тотальное субъективное осознание или просветление) Добро пожаловать, добро пожаловать, воистину жалует добро — абсолютная „Единственность4'!»

Смысл, обычно приписываемый этим шести словам, — о «Бодхи», уходящем все дальше и дальше, в конце концов оказывающемся за пределами запредельного и затем «восславляемого»,—не несет в себе ничего значимого. Альтернативная интерпретация об эго-я, говорящего, куда-то уходящего и восхваляющего «Бодхи», кажется не менее бессмысленной. «Гате» — как «приходить» или «уходить»—вызывает сомнения в любом контексте, потому как к «кому» или к «чему» можно было бы «прийти» в этой квинтэссенции чистой доктрины не-доктрины и «куда» или за пределы «чего» — «уйти»?

В буквальном переводе вместо «перемещения и прибытия» санскритские слова могут нести смысл «осуществления», например: «Завершено, завершено, полностью завершено, неразделимо объединено! Бодхи, Сваха!» Перевести последнее восклицание совершенно невозможно.