Стелла-5. Светило. Ад. Изольда 29 страница

Дети были одеты в длинные, снежно белые одинаковые одежды, подпоясанные золотыми поясами и выглядели чудесной парой, вышедшей из красивой старой картины... Они чудесно подходили друг другу, чем-то дополняя и соединяя недостающее каждому, создавая одно целое, которое порвать было невозможно... Это были Иисус и Магдалина, будущий Спаситель Человечества и его единственная и большая будущая Любовь.

— Но ведь они совершенно другие! — искренне удивляясь, воскликнула я. — Совсем не такие, какими их рисуют! Разве же они не иудеи?!

— А они ими никогда и не были, — пожал плечами Север. — Это люди, которым нужна была власть, очень «умно» решили стать «детьми убитого Бога», этим же самым делая «ИЗБРАННЫМ» самый опасный на Земле народ. Иисус же был сыном Белого Волхва и нашей ученицы, Ведуньи Марии. Они родили его, чтобы привести на Землю его удивительную Душу.

Я остолбенело уставилась на Севера...

— А как же иудейка Мария и Иосиф?! Как же тот же самый Назарет?..

— Никогда не было иудейки Марии, Изидора, ни Иосифа рядом с Иисусом. Была Ведунья Мария, которая прямо перед его рождением шла сюда, в Мэтэору, чтобы он родился здесь, среди Волхвов и Ведьм. Но она опоздала... Иисус родился неделей раньше, НА ЗАРЕ, в маленьком домике на берегу реки. А его рождение сопровождала Светлая Утренняя Звезда.

Наши Волхвы спешили к нему, чтобы увидеть его и защитить. А его Учитель и Отец пришёл поклониться чудесной душе своего новорождённого сына.

Волхвы призвали его на Землю, чтобы остановить «чуму», которая, как паук, уже давно плела здесь свои чёрные сети. И именно Волхвы послали Христа к иудеям. Но сам Иисус никогда иудеем не был.

Волхвы надеялись, что у него найдётся достаточно сил, чтобы остановить «чёрное» Зло, уже расползавшееся по Земле. Но Иисус проиграл, недооценив «великих слабостей» человека...

Земля не была готова к Его приходу, так же, как не готова к приходу ВЕДАЮЩИХ, Изидора. А мы не готовы ей помочь. Когда придёт правильное время — мы откроем Двери. И возможно, на Земле восторжествует Свет. Но этого не будет ещё очень долго... Ты прости.

Меня взорвало.

— Значит, что же — Вы просто будете спокойно наблюдать, как уничтожают лучших?!. Но ведь это также и Ваш мир, Север! Как же Вы можете так просто оставлять его на погибель? Легче всего — взять и уйти. Или просто ЖДАТЬ. Но разве тебя не будет преследовать такое предательство всю твою оставшуюся длинную жизнь?.. Разве ты сможешь спокойно где-то обитать, не думая обо всех погибших?!. Я не верю в красивое будущее, построенное на чужих смертях, Север! Это страшно. Мир никогда не будет таким же, если мы не поможем ему сейчас! Прошу тебя, помоги мне, Север...

Я готова была пасть на колени, если бы это могло чем-то помочь. Но я видела, что ничего от этого не изменится... Эти люди жили в своей Правде, очень обособленной и чужой. Я не могла понять, как же им не было стыдно оставаться в стороне, когда самые лучшие и талантливые дети земли горели тысячами, проклиная свой дар и умирая в страшнейших муках?.. У меня опустились руки — я не могла воевать одна. Он был прав — у меня не было достаточно сил.

— Как же можно принять такое, Север!.. Как же мы можем разрешать «чёрному» захватить нашу прекрасную Землю?.. Разве твои Великие Учителя не видят происходящего? Как же после всего верить во что-то светлое, Север?!.

— Земля будет ещё очень долго и страшно страдать, Изидора... Пока не придёт к самому краю погибели. И всегда за неё будут гибнуть лишь самые лучшие. А потом придёт время выбора... И только сами люди смогут решить, хватит ли у них сил, чтобы выстоять. Мы лишь укажем путь.

— А ты уверен в том, что будет, кому указывать, Север? Возможно тем, кто останется, будет уже безразлично...

— О, нет, Изидора! Человек необычайно силён в своей выживаемости. Ты даже представить себе не можешь, как он силён! И настоящий Человекникогда не сдаётся... Даже если он остаётся один. Так было всегда. И так всегда будет. На Земле очень сильна сила Любви и сила Борьбы, даже если люди пока ещё этого не понимают.

И здесь всегда найдётся кто-то, кто поведёт остальных за собой. Главное лишь в том, чтобы этот Ведущий не оказался «чёрным»... С самого своего рождения человек ищет цель. И только от него зависит, найдёт он её сам или окажется тем, которому эта цель будет дана. Люди должны научиться думать, Изидора. А пока, к сожалению, многих устраивает то, что за них думают другие. И пока это будет продолжаться, Земля всё так же будет терять своих лучших сынов и дочерей, которые будут платить за невежество всех «ведомых».

Поэтому-то я и не буду тебе помогать, Изидора. И никто из нас не будет. Ещё не пришло время, чтобы на карту было поставлено всё. Если мы погибнем сейчас, борясь за горстку Просветлённых, даже если им уже пришло время ЗНАТЬ, то после «знать» уже будет некому более...

Вижу, не убедил тебя, — губы Севера тронула лёгкая улыбка. — Да ты и не была бы собой, если бы убедил... Но прошу тебя только об одном — уходи, Изидора! Это не твоё время, и не твой это мир!

Мне стало до дикости грустно... Я поняла, что и здесь проиграла. Теперь всё зависело только лишь от моей совести — соглашусь ли я уйти, или буду бороться, зная, что на победу нет никакой надежды...

— Что ж, Север, я останусь... Пусть я не столь мудра, как ты и твои Великие предки... но думаю, если бы они и вправду были бы такими «Великими» — вы бы помогли нам, а они простили бы вас. Ну, а если нет, то, возможно, не такие уж они и «великие»!..

Горечь говорила моими устами, не позволяя мыслить трезво... Я не могла допустить мысли о том, что помощи ждать было не от кого... Что вот, прямо здесь были люди, которые в силах были помочь, всего лишь протянув руку. Но не захотели. Они «защищались» высокими целями,отказываясь вмешиваться... Они были МУДРЫЕ... Ну, а я всего лишь слушала своё сердце. Я хотела сберечь любимых, хотела помочь остальным не терять дорогих им людей. Хотела уничтожить Зло... Возможно, в «мудром» понимании я была всего лишь «ребёнком». Возможно — не доросла. Но даже проживи я тысячу лет, я никогда бы не смогла наблюдать спокойно, как от чьей-то зверской руки гибнет невиновный, прекрасный человек!..

— Хочешь ли увидеть настоящую Мэтэору, Изидора? Вероятнее всего, у тебя уже больше никогда не будет такой возможности, — грустно произнёс Север.

— Могу ли я спросить, что означает слово — мэтэора?

— О, это было давно, когда назвали его... Теперь это уже не имеет значения. А когда-то оно звучало немного по-другому. Это значило — МЫ - ТЕ -У- РА, что означало — близкие к свету и знаниям, хранящие их и живущие ими. Но потом слишком много «незнающих» стало искать нас. И имя изменилось. Многие не слышали его звучания, а многих это и не волновало вовсе. Они не понимали, что, даже ступая сюда, они уже соприкасались с ВЕРОЙ. Что она встречала их уже у самого порога, начинаясь с имени и понимания его...

Знаю, это не твоя речь, и тебе, наверное, трудно её понять, Изидора. Хотя твоё имя тоже относится к таковым... Оно значимо.

— Ты забыл, что для меня не важен язык, Север. Я чувствую и вижу его — улыбнулась я.

— Прости, ведающая... Я запамятовал — кто ты. Желаешь ли узреть то, что дано только знающим, Изидора? У тебя не будет другой возможности, ты больше не вернёшься сюда.

Я лишь кивнула, стараясь удержать готовые политься по щекам злые, горькие слёзы. Надежда быть с ними, получить их сильную дружескую поддержку умирала, даже не успев хорошенько проснуться. Я оставалась одна. Так и не узнав чего-то очень для меня важного... И почти беззащитная против сильного и страшного человека, с грозным именем — Караффа... Но решение было принято, и я не собиралась отступать. Иначе, чего же стоила наша Жизнь, если пришлось бы жить, предавая себя? Неожиданно я совершенно успокоилась — всё наконец-то стало на свои места, надеяться больше было не на что. Я могла рассчитывать только на саму себя. И именно из этого стоило исходить. А какой уж будет конец — об этом я заставила себя больше не думать.

Мы двинулись по высокому каменному коридору, который всё расширяясь, уходил вглубь. В пещере было так же светло и приятно, и лишь запах весенних трав становился намного сильнее, по мере того, как мы проходили дальше. Неожиданно прямо перед нами засияла светящаяся золотая «стена», на которой сверкала одна-единственная большая руна... Я тут же поняла — это была защита от «непосвящённых». Она была похожей на плотный мерцающий занавес, сотворённый из какой-то, невиданной мною, блистающей золотом материи, через который без посторонней помощи мне, вероятнее всего, не удалось бы пройти. Протянув руку, Север легко коснулся её ладонью, и золотая «стена» тут же исчезла, открывая проход в удивительное помещение....

У меня сразу же появилось яркое чувство чего-то «чужого», будто что-то говорило мне, что это был не совсем тот привычный мне мир, в котором я всегда жила... Но через мгновение странная «чужеродность» куда-то исчезла, и опять всё стало привычно и хорошо. Прощупывающее ощущение чьего-то невидимого за нами наблюдения усилилось. Но оно, опять же, не было враждебным, а скорее похожим на тёплое прикосновение доброго старого друга, когда-то давно потерянного и теперь вдруг заново обретённого...

В дальнем углу помещения сверкал, переливаясь радужными брызгами, маленький природный фонтан. Вода в нём была столь прозрачной, что видна была лишь по радужным отблескам света, блестящим на дрожащих зеркальных каплях. Глядя на этот чудо-родник, неожиданно для себя я вдруг почувствовала жгучую жажду. И не успев спросить Севера, могу ли попить, тут же получила ответ:

— Конечно же, Изидора, попробуй! Это вода Жизни, мы все пьём её, когда не хватает сил, когда ноша становится неподъёмной. Попробуй!

Я нагнулась, чтобы зачерпнуть ладонями чудотворной воды, и почувствовала невероятное облегчение, даже ещё не успев коснуться её!.. Казалось, все мои беды, все горечи куда-то вдруг отступили, я чувствовала себя непривычно успокоенной и счастливой... Это было невероятно — я ведь не успела даже попробовать!.. Растерянно обернулась к Северу — он улыбался. Видимо, такие же ощущения испытывали все, кто прикасался к данному чуду впервые. Я зачерпнула воду ладонями — она сверкала маленькими бриллиантами, как утренняя роса на освещённой солнцем траве... Осторожно, стараясь не пролить драгоценные капли, я сделала малюсенький глоток — по всему телу разлилась неповторимая лёгкость!.. Будто взмахом волшебной палочки кто-то, сжалившись, сбросил мне целых пятнадцать лет! Я чувствовала себя лёгкой, точно птица, парящая высоко в небе... Голова стала чистой и ясной, будто я только что родилась на свет.

— Что это?!. — удивлённо прошептала я.

— Я же тебе сказал, — улыбнулся Север. — Живая Вода... Она помогает впитывать знания, снимает усталость, возвращает свет. Её пьют все, кто находится здесь. Она была здесь всегда, насколько я помню.

Он подтолкнул меня дальше. И тут я вдруг поняла, что мне казалось таким странным... Комната не кончалась!.. С виду она казалась маленькой, но продолжала «удлиняться» по мере нашего по ней продвижения!.. Это было невероятно! Я опять взглянула на Севера, но он лишь кивнул, будто говоря: «Не удивляйся ничему, всё нормально». И я перестала удивляться...

Прямо из стены помещения «вышел» человек... Вздрогнув от неожиданности, я тут же постаралась собраться, чтобы не показывать удивления, так как для всех остальных, здесь живущих, это видимо было совершенно привычно. Человек подошёл прямо к нам и низким звучным голосом произнёс:

— Здравой будь, Изидора! Я — Волхв Истень. Знаю, тяжко тебе... Но ты сама избрала путь. Пойдём со мной — я покажу тебе, что ты потеряла.

Мы двинулись дальше. Я следовала за дивным человеком, от которого исходила невероятная сила, и горестно думала, как же всё было бы легко и просто, если бы он захотел помочь! Но, к сожалению, он тоже не хотел...

Я шла, глубоко задумавшись, совершенно не заметив, как очутилась в удивительном пространстве, сплошь заполненном узкими полками, на которых покоилось невероятное количество необычных золотых пластин и очень старых «свёртков», похожих на старинные манускрипты, хранившиеся в доме моего отца, с разницей лишь в том, что, хранящиеся здесь, были сделаны на каком-то тончайшем незнакомом материале, которого ранее я никогда и нигде не видывала. Пластины и свитки были разными — маленькими и очень большими, короткими и длиннющими, в целый человеческий рост. И в этой странной комнате их было великое множество...

— Это и есть ЗНАНИЕ, Изидора. Вернее, очень малая его часть. Можешь впитать, если желаешь. Оно не повредит, а может даже поможет тебе в твоём искании. Попробуй, милая...

Истень ласково улыбался, и мне вдруг показалось, что я знала его всегда. От него исходило чудесное тепло и покой, которых мне так не хватало все эти жуткие дни, борясь с Караффой. Он видимо всё это прекрасно чувствовал, так как смотрел на меня с глубокой печалью, будто знал, какая злая судьба ждёт меня за стенами Мэтэоры. И он заранее оплакивал меня....

Я подошла к одной из бесконечных полок, до верха «забитой» полукруглыми золотыми пластинами, чтобы посмотреть, как предложил Истень... Но не успела даже приблизить руку, как на меня буквально обрушился шквал ошеломляющих, дивных видений!!! Потрясающие картины, не похожие ни на что, когда-либо виденное, проносились в моём измученном мозге, с невероятной быстротой заменяя друг друга... Некоторые из них почему-то оставались, а некоторые исчезали, тут же принося за собой новые, которые я тоже почти не успевала рассмотреть. Что это было?!. Жизнь каких-то давно умерших людей? Наших Великих предков? Видения менялись, проносясь с сумасшедшей скоростью. Поток не кончался, унося меня в какие-то удивительные страны и миры, не давая очнуться. Вдруг одно из них вспыхнуло ярче остальных, и мне открылся потрясающий город... он был воздушным и прозрачным, будто созданным из Белого Света.

— Что это??? — боясь спугнуть, тихо прошептала я. — Может ли такое быть настоящим?..

— Это Святой Град, милая. Город наших Богов. Его нет уже очень давно... — тихо проговорил Истень. — Это оттуда мы все когда-то пришли... Только на Земле его никто не помнит — потом вдруг спохватившись, добавил: — Осторожно, милая, тебе будет тяжело. Не надо больше смотреть.

Но я желала большего!.. Какая-то палящая жажда сжигала мозг, умоляя не останавливаться! Незнакомый мир манил и завораживал своей первозданностью!.. Хотелось уйти в него с головой и, погружаясь всё глубже, черпать его без конца, не упуская ни одного мгновения, не теряя ни одной драгоценной минуты... которых, как я понимала, у меня оставалось здесь очень и очень мало... Каждая новая пластина раскрывалась передо мной тысячами потрясающих образов, которые были удивительно яркими и теперь уже почему-то понятными, будто я вдруг нашла к ним давно утерянный кем-то магический ключ. Время летело, но я его не замечала... Мне хотелось ещё и ещё. И было очень страшно, что прямо сейчас кто-то обязательно остановит, и пора будет покидать этот чудесный кладезь чьей-то невероятной памяти, которой уже никогда более мне не удастся постичь. Было очень грустно и больно, но пути назад у меня, к сожалению, не было. Я выбрала свою жизнь сама и не собиралась от неё отрекаться. Даже если это было невероятно тяжело...

— Ну вот и всё, милая. Я не могу тебе больше показывать. Ты — «отступница», которая не захотела узнать... И тебе закрыт путь сюда. Но мне искренне жаль, Изидора... У тебя великий Дар! Ты могла бы легко всё это ВЕДАТЬ... Если бы захотела. Не всем давалось так просто... Твоя природа жаждет этого. Но ты выбрала другой путь, потому должна сейчас уйти. Мои мысли будут с тобой, дитя Света. Иди с ВЕРОЙ, пусть она поможет тебе. Прощай, Изидора...

Комната исчезла... Мы очутились в каком-то другом каменном зале, также наполненном множеством свитков, но выглядели они уже другими, возможно, не столь древними, как предыдущие. Мне стало вдруг очень печально... До боли в душе, хотелось постичь эти чужие «тайны», увидеть скрытое в них богатство, но я уходила... чтобы уже никогда сюда не вернуться.

— Подумай, Изидора! — как бы почувствовав моё сомнение, тихо сказал Север. — Ты ещё не ушла, останься.

Я лишь отрицательно качнула головой... Вдруг моё внимание привлекло, уже знакомое, но всё так же непонятное явление — по мере того, как мы продвигались, комната и здесь удлинялась, когда мы проходили дальше. Но если в предыдущем зале я не видела ни души, то здесь, как только оглядывалась по сторонам, я видела множество людей — молодых и старых, мужчин и женщин. Здесь были даже дети!.. Они все очень внимательно что-то изучали, полностью уйдя в себя, и отрешённо постигая какие-то «мудрые истины»... Не обращая никакого внимания на вошедших.

— Кто все эти люди, Север? Они живут здесь? — шёпотом спросила я.

— Это Ведьмы и Ведуны, Изидора. Когда-то одним из них был твой отец... Мы обучаем их.

Сердце болело... Мне хотелось завыть волчьим голосом, жалея себя и свою короткую потерянную жизнь!.. Бросив всё, сесть вместе с ними, с этими счастливыми Ведунами и Ведьмами, чтобы познать умом и сердцем всю глубину чудесного, так щедро открытого им великого ЗНАНИЯ!

Жгучие слёзы готовы были хлынуть рекой, но я из последних сил пыталась их как-то удерживать. Делать это было никак нельзя, так как слёзы были очередной «запрещённой роскошью», на которую у меня не было никакого права, если я мнила себя настоящим Воином. Воины не рыдали. Они боролись и побеждали, а если гибли — то уж точно не со слезами на глазах...

Видимо, я просто очень устала. От одиночества и боли... От постоянного страха за родных... От бесконечной борьбы, в которой не имела ни малейшей надежды выйти победительницей. Мне был очень нужен глоток свежего воздуха, и этим воздухом для меня была моя дочь, Анна. Но почему-то её нигде не было видно, хотя я знала, что Анна находится здесь, вместе с ними на этой чудесной и странной, «закрытой» земле.

Север стоял рядом со мной на краю ущелья, и в его серых глазах таилась глубокая печаль. Мне захотелось спросить у него — увижу ли я его когда-либо? Но не хватало сил. Я не хотела прощаться. Не хотела уходить. Жизнь здесь была такой мудрой и спокойной, и всё казалось так просто и хорошо!.. Но там, в моём жестоком инесовершенном мире умирали хорошие люди, и пора было возвращаться, чтобы попытаться хоть кого-то спасти... Это по-настоящему был мой мир, каким бы страшным он не являлся. И мой оставшийся там отец, возможно, жестоко страдал, не в силах вырваться из лап Караффы, которого я железно решила, чего бы мне это не стоило, уничтожить, даже если за это придётся отдать свою короткую и такую дорогую для меня, жизнь...

— Могу ли я увидеть Анну? — с надеждой в душе спросила я Севера.

— Прости меня, Изидора, Анна проходит «очищение» от мирской суеты... Перед тем, как она войдёт в тот же зал, где только что находилась ты. Она не сможет к тебе сейчас придти...

— Но почему же мне не понадобилось ничего «очищать»? — удивилась я. — Анна ведь ещё ребёнок, у неё нет слишком много мирской «грязи», не так ли?

— Ей предстоит слишком много в себя впитать, постичь целую бесконечность... А ты уже никогда туда не вернёшься. Тебе нет необходимости ничего «старого» забывать, Изидора... Мне очень жаль.

— Значит, я никогда больше не увижу мою дочь?.. — шёпотом спросила я.

— Увидишь. Я помогу тебе. А теперь хочешь ли ты проститься с Волхвами, Изидора? Это твоя единственная возможность, не пропусти её.

Ну, конечно же, я хотела увидеть их, Владык всего этого Мудрого Мира! О них так много рассказывал мне отец, и так долго мечтала я сама! Только я не могла представить тогда, насколько наша встреча будет для меня печальной...

Север поднял ладони и скала, замерцав, исчезла. Мы очутились в очень высоком, круглом зале, который одновременно казался то лесом, то лугом, то сказочным замком, а то и просто «ничем»... Как ни старалась, я не могла увидеть его стен, ни того, что происходило вокруг. Воздух мерцал и переливался тысячами блестящих «капель», похожих на человеческие слёзы... Пересилив волнение, я вдохнула... «Дождливый» воздух был удивительно свежим, чистым и лёгким! От него, разливаясь животворящей силой, по всему телу бежали тончайшие живые нити «золотого» тепла. Ощущение было чудесным!..

— Проходи, Изидора, Отцы ожидают тебя, — прошептал Север.

Я шагнула дальше — трепещущий воздух «раздвинулся»... Прямо передо мной стояли Волхвы...

— Я пришла проститься, вещие. Мир вам... — не ведая как должна приветствовать их, тихо сказала я.

Никогда в своей жизни не ощущала я такой полной, всеобъемлющей, Великой СИЛЫ!.. Они не двигались, но казалось, что весь этот зал колышется тёплыми волнами какой-то невиданной для меня мощи... Это была настоящая ЖИЗНЬ!!! Я не знала, какими бы словами ещё можно было это назвать. Меня потрясло!.. Захотелось объять это собой!.. Вобрать в себя... Или просто упасть на колени!.. Чувства переполняли меня ошеломляющей лавиной, по щекам текли горячие слёзы...

— Здравой будь, Изидора. — тепло прозвучал голос одного из них. — Мы ЖАЛЕЕМ тебя. Ты дочь Волхва, ты разделишь его путь... Сила не покинет тебя. Иди с ВЕРОЙ, р а дная...

Душа моя стремилась к ним криком умирающей птицы!.. Рвалось к ним, разбиваясь о злую судьбу, моё раненное сердце... Но я знала, что слишком поздно — они пр а щали меня... и жалели. Никогда раньше я не «слышала», как глубоко значение этих чудесных слов. И теперь радость от их дивного нового звучания нахлынула, заполняя меня, не давая вздохнуть от переполнявших мою раненную душу чувств... В этих словах жила и тихая светлая грусть, и острая боль потери, красота жизни, которую я должна была прожить, и огромная волна Любви, приходящая откуда-то издалека и, сливаясь с Земной, затапливая мою душу и тело...

Жизнь проносилась вихрем, зацепляя каждый «краешек» моего естества, не оставляя клетки, которой не коснулось бы тепло любви. Я побоялась, что не смогу уйти... И вероятно из-за той же боязни, сразу же очнулась от чудесного «прощания», видя рядом с собой потрясающих по внутренней силе и красоте людей. Вокруг меня стояли высокие старцы и молодые мужчины, одетые в ослепительно белые одежды, похожие на длинные туники. У некоторых из них они были подпоясаны красным, а у двоих это был узорчатый широкий «пояс», вышитый золотом и серебром.

Ой, смотри! — неожиданно прервала чудесный миг моя нетерпеливая подружка Стелла. — Они ведь очень похожие на твоих «звёздных друзей», как ты мне их показывала!.. Смотри, неужели это они, как ты думаешь?! Ну, скажи же!!!

Честно говоря, ещё тогда, когда мы увидели Священный Город, он показался мне очень знакомым. И меня также посетили схожие мысли, как только я увидела Волхвов. Но я их тут же отогнала, не желая питать напрасных «радужных надежд»... Это было слишком важно и слишком серьёзно, и я лишь махнула Стелле рукой, как бы говоря, что поговорим попозже, когда останемся вдвоём. Я понимала, что Стелла расстроится, так как ей, как всегда, хотелось немедленно получить ответ на свой вопрос. Но в данный момент, по-моему, это было далеко не столь важно, как рассказываемая Изидорой чудесная история, и я мысленно попросила Стеллу подождать.

Я виновато улыбнулась Изидоре, и она, ответив своей чудесной улыбкой, продолжала...

Мой взгляд приковал мощный высокий старец, имевший что-то неуловимо схожее с моим любимым, страдавшим в подвалах Караффы, отцом. Я почему-то сразу поняла — это и был Владыко... Великий Белый Волхв. Его удивительные, пронизывающие, властные серые глаза смотрели на меня с глубокой печалью и теплом, будто он говорил мне последнее «Прощай!»...

— Подойди, Чадо Света, мы п ра стим тебя...

От него пошёл вдруг дивный, радостный белый Свет, который, окутывая всё вокруг мягким сиянием, заключил меня в ласковые объятия, проникая в самые потаённые уголки моей истерзанной болью Души... Свет пронизывал каждую клеточку, оставляя в ней лишь добро и покой, «вымывая» собою боль и печаль, и всю накопившуюся годами горечь. Я парила в волшебном сиянии, забыв всё «земное жестокое», всё «злое и ложное», ощущая лишь дивное касание Вечного Бытия... Чувство потрясало!!! И я мысленно умоляла — только бы оно не кончалось... Но по капризному желанию судьбы, всё прекрасное всегда заканчивается быстрее, чем нам этого хотелось бы...

— Мы одарили тебя ВЕРОЙ, она поможет тебе, Дитя... Внемли ей... И п ра щай, Изидора...

Я не успела даже ответить, а Волхвы «вспыхнули» дивным Светом и... оставив запах цветущих лугов, исчезли. Мы с Севером остались одни... Я печально огляделась вокруг — пещера осталась такой же загадочной и искристой, только не было в ней уже того чистого, тёплого света, проникавшего в самую душу...

— Это и был Отец Иисуса, не так ли? — осторожно спросила я.

— Так же, как дед и прадед его сына и внуков, смерть которых тоже лежит виной на его душе...

—?!.

— Да, Изидора, Он тот, кто несёт горькую ношу боли... И ты никогда не сможешь себе представить, насколько она велика... — грустно ответил Север.

— Быть может, она не была бы сегодня столь горькой, если бы Он пожалел в своё время гибнувших от чужого невежества и жестокости хороших людей?.. Если бы Он отозвался на зов своего чудесного и светлого Сына, вместо того, чтобы отдать его на истязание злых палачей? Если бы он и сейчас не продолжал бы лишь «наблюдать» со своей высоты, как «святые» пособники Караффы сжигают на площадях Ведунов и Ведьм?.. Чем же он лучше Караффы, если он не препятствует такому Злу, Север?! Ведь если он в силах помочь, но не хочет, весь этот земной ужас будет вечно лежать именно на нём! И не важна ни причина, ни объяснение, когда на карту поставлена прекрасная человеческая жизнь!.. Я никогда не смогу понять этого, Север. И я не «уйду», пока здесь будут уничтожаться хорошие люди, пока будет разрушаться мой земной Дом. Даже если я никогда не увижу свой настоящий... Это моя судьба. И потому — прощай...

— Прощай, Изидора. Мир Душе твоей... Прости.

Я опять была в «своей» комнате, в своём опасном и безжалостном бытии... А всё только что происшедшее казалось просто чудесным сном, который уже никогда больше в этой жизни не будет мне сниться... Или красивой сказкой, в которой наверняка ждал кого-то «счастливый конец». Но не меня... Мне было жаль свою неудавшуюся жизнь, но я была очень горда за мою храбрую девочку, которой удастся постичь всё это великое Чудо... если Караффа не уничтожит её ещё до того, как она сможет сама защищаться.

Дверь с шумом открылась — на пороге стоял взбешённый Караффа.

— Ну и где же Вы «гуляли», мадонна Изидора? — наигранно милым голосом спросил мой мучитель.

— Хотела навестить свою дочь, ваше святейшество. Но не смогла...

Мне было совершенно безразлично, что он думал, и сделала ли его моя «вылазка» злым. Душа моя витала далеко, в удивительном Белом Городе, который показывал мне Истень, а всё окружающее казалось далёким и убогим. Но Караффа надолго уходить в мечты, к сожалению, не давал... Тут же почувствовав моё изменившееся настроение, «святейшество» запаниковал.

— Впустили ли Вас в Мэтэору, мадонна Изидора? — как можно спокойнее спросил Караффа.

Я знала, что в душе он просто «горел», желая быстрее получить ответ, и решила его помучить, пока он мне не сообщит, где сейчас находится мой отец.

— Разве это имеет значение, Ваше святейшество? Ведь у Вас находится мой отец, у которого Вы можете спросить всё, на что естественно, не отвечу я. Или Вы ещё не успели его достаточно допросить?

— Я не советую Вам разговаривать со мной подобным тоном, Изидора. От того, как Вы намерены себя вести, будет во многом зависеть его судьба. Поэтому, постарайтесь быть повежливее.