Управление РК милиции НКВД УССР 1 страница

Том 2

 

Deutsche

Forschungsgemeinschaft

РОССПЭН

Москва 2010

Редакционный совет серии:

Й. Баберовски (Jorg Baberowski),

Л. Виола (Lynn Viola),

А. Грациози (Andrea Graziosi),

A. А. Дроздов,

Э. Каррер Д'Анкосс (Helene Carrere D'Encausse),

B. П. Лукин,

C. В. Мироненко, Ю. С. Пивоваров, А. Б. Рогинский,

Р. Сервис (Robert Service),

Л. Самуэльсон (Lennart Samuelson),

А. К. Сорокин,

Ш. Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick), О. В. Хлевнюк

УДК 323(47+57)(082.1) ББК 63.3(2)6-4 4-56

Издание осуществлено при финансовой поддержке Германского научно-исследовательского общества и Германского исторического института в Москве

С оставители:

М. Юнге, С. А. Кокин, [Р. Биннер], О. А. Довбня, Б. Бонвеч, И. Е. Смирнова, Г. А. Бордюгов

Рецензенты: к. и.н.Л. И. Савин, А. Г. Тепляков

«Через трупы врага на благо народа». «Кулацкая опе-4-56 рация» в Украинской ССР 1937-1941 гг.: в 2 т. Т. 2: 1938-1941 гг. Второй этап репрессий. Завершение Большого терро­ра и восстановление «с оциалистич еской законности» / сост.:

j. _

М. Юнге, С. А. Кокин, Р. Биннер, О. А. Довбня, Б. Бонвеч, И. Е. Смирнова, Г. А. Бордюгов; под общ. ред. О. А. Довбни, Л. С. Макаровой. — М.: Российская политическая энцикло­педия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б. Н. Ель­цина»: Германский исторический институт в Москве, 2010. — 711 с.: табл., диагр. — (История сталинизма. Документы).

ISBN 978-5-8243-1446-5

На сегодняшний день книга является наиболее полной публикацией доку­ментов и статистических материалов карательных органов, освещающих про­ведение самой значительной операции Большого террора в Украинской ССР согласно приказу НКВД СССР № 00447. Материалы этой так называемой ку­лацкой операции дают возможность показать влияние Политбюро ЦК ВКП(б) и руководства НКВД СССР на осуществление массовых репрессий в Совет­ском Союзе. Документальной основой издания являются преимущественно документы, извлеченные из фондов Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины.

УДК 323(47+57)(082.1) ББК 63.3(2)6-4

ISBN 978-5-8243-1446-5 © Германский исторический институт

в Москве, 2010

© Российская политическая энциклопедия, 2010

СОДЕРЖАНИЕ

Введение..........................................................7

1. Второй этап проведения операции согласно приказу

№ 00447: с января 1938 г. до конца операции..................9

1.1. Смертельные лимиты...................................... 14

1.2. Преследования «других контрреволюционных элементов».. 16

1.3. Операция продолжается....................................22

1.4. Изменение центра тяжести репрессий.......................25

1.5. Документы № 1-57........................................28

1.5.1. Указы, меморандумы, директивы центра.

Документы № 1-8........................................28

1.5.2. Указы, меморандумы, директивы НКВД УССР. Документы № 9-25.......................................45

1.5.3. Механизм увеличения лимитов. Документы № 26-43...... 73

1.5.4. Проведение операции на местах. Документы № 44-57...... 89

2. Отчеты за 1938 г..............................................113

2.1. Репрессивная политика в УССР, Западно-Сибирском крае, Калининской, Омской областях, Татарской

и Карельской АССР: сравнительный анализ................117

2.2. Документы №58-81......................................121

2.2.1. Отчеты НКВД СССР. Документ №58....................121

2.2.2. Отчеты НКВД УССР. Документы № 59-77............... 124

2.2.3. Отчеты областных управлений НКВД УССР.

Документы № 78-81.....................................163

3. Протоколы тройки...........................................173

3.1. Контролируемое осуждение...............................176

3.2. Бюрократически организованное массовое убийство........178

3.3. Документы № 82-88...................................... 181

3.3.1. Протоколы троек УНКВД по Киевской и Днепропетровской

областям.................................................181

4. Социально-технологический аспект приказа № 00447 — 209

4.1. Рецидивисты и мелкие уголовники........................212

4.2. «Кулацкая» и милицейская тройки........................214

4.3. «Кулацкая» тройка как дополнение к милицейской.........219

4.4. Перенесение центра тяжести репрессий

на милицейские тройки...................................221

4.5. Социальная чистка........................................223

4.6. Документы № 89-97...................................... 224

5. Жертвы «кулацкой» тройки................................245

5.1. «Кулак» из Донецкой области. Документы № 98-137....... 250

5.2. «Уголовник» из Донецкой области. Документы № 138-194. 293

6. Сводная таблица о проведении приказа № 00447

в Украине....................................................355

7. Конец операции..............................................393

7.1. Обуздание и переориентация карательных органов.........399

7.2. Критика снизу доверху....................................405

7.3. Документы НКВД о проведении операции.................411

7.4. НКВД в тисках прокуратуры...............................416

7.5. Помощь И. В. Сталина органам НКВД.....................418

7.6. Восстановление «социалистической законности»..........421

7.7. Документы № 195-208.................................... 425

8. Выхолощенная реабилитация...............................479

8.1. Реабилитация жертв......................................481

8.2. Регулирование порядка пересмотра дел....................483

8.3. Новый дух в прокуратуре..................................488

8.4. Использование пересмотра дел в качестве карательного инструмента..............................................493

8.5. Документы №209-219.................................... 496

9. Дополнения. Документы № 220-243.........................515

10. «Кулацкая операция» в Украинской ССР..................587

10.1. Кулаки и уголовники.....................................589

10.2. Социальная чистка и политическая полиция..............593

10.3. Украина как Советский Союз в миниатюре................595

10.4. Подоплека массовых операций............................600

10.5. Белые пятна.............................................604

Тематический указатель документов...............................606

Хронологический указатель документов...........................631

Сведения об авторах..............................................655

Источники и литература...........................................658

Именной указатель................................................677

Список сокращений...............................................709

ВВЕДЕНИЕ

Второй том книги посвящен анализу специфики второго эта­па операции по приказу НКВД СССР № 00447 (январь — ноябрь 1938 г.), а также изучению механизма завершения Большого террора и восстановления «социалистической законности» (1939-1941 гг.).

В процессе изучения источников установлено, что наиболее из­вестны документы, относящиеся к 1937 г., поэтому ценность опубли­кованных материалов здесь в том, что большинство из них впервые стали доступными для широкого круга читателей.

Подборка документов в первой главе второго тома отображает трансформацию приказа № 00447 и перенесение удара на так назы­ваемый другой контрреволюционный элемент.

Среди опубликованных материалов второй главы «Отчеты за 1938 г.» особый интерес для читателя представляют отчеты началь­ника 8-го отдела УГБ НКВД УССР младшего лейтенанта госбезо­пасности А. Г. Назаренко¹, позволяющие увидеть объемы репрессий как в масштабах всей Украины, так и в отдельных областях, включая Молдавскую АССР, за период после января 1938 г.

Опубликованные выписки из протоколов троек УНКВД по Ки­евской и по Днепропетровской областям документируют проведение операции согласно приказу № 00447 на местах..

Провести сравнительный анализ «кулацкой операции» и дея­тельности милицейской тройки читателю поможет четвертая глава «Социально-технологический аспект приказа № 00447».

Что касается опубликованных следственных дел, заведенных на «кулака» и уголовного «преступника» следователями УНКВД по До­нецкой области, то они дают возможность не только детализировать механизм функционирования репрессивной машины, но и увидеть главные жертвы приказа № 00447.

Вошедшая во второй том сводная статистическая таблица дает дифференцированный обзор репрессий по Украине в целом.

Значительную ценность для исследователя представляет публи­кация ранее засекреченных ведомственных материалов партийных

¹ В отчетах за август 1938 г. указано, что Назаренко занимает уже долж­ность начальника 1-го спецотдела НКВД УССР и имеет звание старшего лейтенанта госбезопасности.

собраний НКВД и милиции, состоявшихся во время и сразу после окончания массовой операции. Данные архивные находки докумен­тируют как дирижируемое Москвой завершение операции и возвра­щение НКВД в границы его прежней компетенции, так и последовав­ший вслед за этим процесс реабилитации.

Специфика протоколов собраний коллективов управлений НКВД по Сталинской, Киевской и Харьковской областям, а также Молдав­ской АССР за период с осени 1938 г. до весны 1939 г. — в их прямой связи с новой идейно-политической тенденцией. Эти протоколы, на наш взгляд, достаточно ярко отражают произошедшие изменения в Москве, когда идейные вдохновители репрессий сняли с должности народного комиссара внутренних дел СССР Н. И. Ежова, обвинили его в нарушении социалистической законности, а на периферии раз­решили подчиненным возложить всю вину на своих непосредствен­ных начальников.

Еще одной особенностью второго тома сборника является публи­кация в главе «Дополнения» материалов, либо непосредственно не затрагивающих контингент репрессий согласно приказу № 00447, либо составленных до его разработки, либо тех документов, которые нельзя однозначно отнести к «кулацкой операции», однако они на­глядно показывают «климат», в котором мог родиться и процветать приказ. Например, два из них посвящаются вопросу неприкрытой «коррекции» социального происхождения жертв операции следова­телями НКВД.

Сравнить другие массовые карательные акции позволяют стати­стические данные о ходе «национальных операций» и деятельности милицейских троек, публикуемые в данной главе, а также в главах «Отчеты за 1938 г.» и «Социально-технологический аспект приказа № 00447». Их можно рассматривать как дополнение к информации, содержащейся в заключительных отчетах начальников областных управлений НКВД УССР, датируемых январем 1938 г.

В десятой главе «"Кулацкая операция" в Украинской ССР» пред­принято заключительное осмысление введенных в научный оборот документов и подводятся итоги исследования, полученные в специ­фическом украинском контексте. Целью главы является попытка включиться этим «кружным» путем в дискуссию об общей стратегии и целях Большого террора.

Авторами первой, третьей, седьмой и восьмой глав являются Марк Юнге, Бернд Бонвеч и Рольф Биннер. Вторую и четвертую главы пи­сал Марк Юнге; пятую главу писали Марк Юнге и Ольга Довбня; ше­стую — Марк Юнге, Рольф Биннер; девятую — Сергей Кокин и Марк Юнге; десятую главу — Марк Юнге и Бернд Бонвеч. В работе с под-главами 1.5.1 и 2.2.3 принимали участие Марк Юнге, Рольф Биннер, Ирина Смирнова. Глава 5.1 была разработана Ольгой Довбней; 5.2 — Марком Юнге, Виктором Астрелиным и Алексеем Тепляковым.

М. Юнге, С. А. Кокин

1. Второй этап проведения операции согласно приказу № 00447: с января 1938 г. до конца операции

Вопрос о продолжении «кулацкой операции» в начале января 1938 г. не был еще решен окончательно. В связи с этим работа троек в большинстве регионов была приостановлена, а на отдельных заседа­ниях осуждались только заключенные лагерей.

На пленарном заседании ЦК ВКП(б) 11-20 января 1938 г. посту­лировалось окончание «огульных, валовых» репрессий в отношении членов партии¹. При этом критика в адрес проводимых органами НКВД массовых операций не прозвучала ни в речах выступающих, ни в резолюциях пленума.

Критика со стороны прокуратуры, звучавшая в январе 1938 г. в адрес органов НКВД и милиции, также касалась исключительно не­обоснованных репрессий в отношении членов партии (нередко быв­ших) и номенклатуры. Как известно, подобные дела в рамках прово­димой операции согласно приказу НКВД СССР № 00447 составляли незначительную часть². Поэтому у работников прокуратуры возник­ли определенные сомнения при рассмотрении жалоб осужденных тройками или двойками к лагерному заключению³. Прокурор СССР А. Я. Вышинский разрешил все сомнения подчиненных в циркуляр­ном порядке⁴.

¹ См.: Хрестоматия по истории КПСС. М., 1989. Т. 2. С. 255-263.

² См.: «Докладная записка прокурора Главной военной прокуратуры Липова главному военному прокурору РККА Розовскому» от 31 января 1938 г. // Государственный архив Российской Федерации (далее — ГА РФ). Ф. 8131. Оп. 37. Д. 69. Л. 10-12; «Прокурор СССР А Я. Вышинский заме­стителю наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновскому о методах ра­боты Олевского отделения НКВД УССР» от 4 февраля 1938 г. // Там же. Л. 14-14 об.

³ Прокуратура за период с января по февраль 1938 г. по сравнению с январем 1937 г. была завалена ходатайствами о пересмотре дел и жалобами осужденных. См.: «Прокурор СССР А. Я. Вышинский Председателю Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотову о двукратном и трехкратном превышении среднемесячного поступления жалоб в 1937 г.» от 22 февраля 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. Л., Биннер Р. Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД Mb 00447. М., 2008. С. 299.

⁴ См. документ № 6 в настоящем издании.

В соответствии с циркуляром № 1/001532 от 17 апреля 1938 г. «проверку правильности осуждения по этим делам [по приказам № 00447, № 00485, № 00596 и т. п.] следует производить лишь в ис­ключительных случаях, когда осужденные к лишению свободы приво­дят серьезные доводы, указывающие на неправильность осуждения», во всех остальных случаях требовалось «сообщать жалобщикам, что дело пересматриваться не будет и что это решение окончательное»¹.

Без каких-либо позитивных последствий для жертв операции осталось и выступление прокурора Белорусской ССР С. Я. Новика, прозвучавшее 22 мая 1938 г. на Всесоюзном собрании прокуроров со­юзных и автономных республик, краев и областей в Москве². Критика была направлена как в адрес снятого с должности прокурора БССР П. В. Кузьмина, так и в адрес снятого с должности первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии В. Ф. Шаранговича. Выступающий обвинил их в том, что они «старались путем массовых репрессий, главным об­разом колхозного и деревенского актива, вызвать недовольство про­тив Советской власти»³. Критика носила конъюнктурный характер. Как известно, после смещения Кузьмина Новик вошел в состав «бе­лорусской» тройки и продолжил преступную практику предшествен­ников. Когда же он сам был обвинен в несоблюдении социалистиче­ской законности, то стал утверждать, что его согласия на передачу дел на рассмотрение тройки добивались нечестными методами, когда «в справках по делам [...] нередко скрывалась фактическая профессия обвиняемого»⁴.

Следует отметить, что влияние органов НКВД в сентябре 1938 г. еще превосходило постепенно растущие возможности прокуратуры. Это подтверждает тот факт, что прокурор войск НКВД Западно-Сибирского округа М. М. Ишов, попытавшийся привлечь к ответ­ственности за преступное ведение следствия сотрудников УНКВД по Новосибирской области, сам был арестован 24 сентября 1938 г.⁵

¹ См. документ № 6 в настоящем издании.

² См.: «Выступление прокурора Белорусской ССР С. Я. Новика на Все­союзном совещании прокуроров союзных и автономных республик, краев и областей» от 22 мая 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 327-328.

³ Там же.

⁴ См.: «Прокурор СССР М. И. Панкратьев военному прокурору войск НКВД Белорусского округа Соколову» от 23 сентября 1938 г. // Там же. С. 350.

⁵ Тепляков А. Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936-1946 гг. // Минувшее. Вып. 21. М; СПб., 1997. С. 256.

Что же касается зародившихся после вышеупомянутого январ­ского пленума ЦК ВКП(б) сомнений у сотрудников НКВД по поводу того, как вести себя в ходе продолжающихся массовых репрессий, то они были задушены в зародыше на партийных собраниях с помощью вынесенных порицаний, выговоров и дисциплинарных взысканий¹. Однако следует отметить, что сотрудников НКВД на этих собрани­ях также ориентировали отказаться от огульных арестов, целью ко­торых является исключительно выполнение лимитов, и призывали соблюдать революционную законность².

В это же время, как показывает письмо заместителя наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновского от 8 января 1938 г., руко­водство НКВД рассчитывало продолжить кампанию террора и вы­нашивало планы относительно ее дальнейшей направленности: на­чальники управлений НКВД должны были сконцентрироваться на розыске кулаков и других «антисоветчиков» на железнодорожном транспорте³, так как их вредительская работа якобы являлась глав­ной причиной срывов в этой отрасли экономики — «за оставшееся время тройки должны рассмотреть, прежде всего, дела, касающиеся железнодорожного транспорта»⁴.

Сводка № 29, содержащая сведения о количестве арестованных и осужденных согласно приказу НКВД СССР № 00447 на конец 1937 г., также подтверждает наличие важного мотива для продолже­ния операции. Как известно, Политбюро ЦК ВКП(б) санкционирова­ло до 1 января 1938 г. репрессировать по первой и второй категориям 573 541 чел.⁵ Согласно указанной сводке № 29 органы НКВД и ми­

¹ См. документ № 44 в настоящем издании.

² См. документ № 46 в настоящем издании.

³ О преследовании железнодорожников в Ленинградской области см.: Книга памяти железнодорожников — жертв политических репрессий 1937-1938 гг., захороненных на Левашовском мемориальном кладбище. СПб., 2000.

⁴ См.: «Директива М. П. Фриновского и Н. И. Ежова всем руководи­телям дорожно-транспортных отделов ГУГБ НКВД и всем управлениям НКВД об усилении репрессий на железнодорожном транспорте» от 8 января 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А, Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 291-293.

⁵ См.: Сводка № 29 ГУГБ НКВД СССР «Об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г.» от [не ранее 1 января] 1938 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы: В 5 т. 1927-1939 / Сост. В. Дани­лов и др. М., 2004. Т. 5. Кн. 1:1937. С. 387-393.

лиция арестовали 555 641 чел., а тройки осудили 553 362 чел.¹ Таким образом, в соответствии с выделенными квотами 17 900 «врагов на­рода» еще подлежали аресту, а 2279 уже арестованных — осуждению. Поэтому крайне сложно представить, чтобы Политбюро санкциони­ровало в начале 1938 г. прекращение «кулацкой операции».

1.1. СМЕРТЕЛЬНЫЕ ЛИМИТЫ

Окончательную ясность в решение данного вопроса внесло поста­новление Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 января 1938 г.²

Следует отметить, что этому событию предшествовала конферен­ция наркомов внутренних дел и начальников УНКВД республик, краев и областей, созванная Н. И. Ежовым и М. П. Фриновским. Вероятно, на этом собрании были определены новые лимиты, пред­ставленные затем на рассмотрение Политбюро как «предложение НКВД». Если верить показаниям начальника УНКВД по Алтайско­му краю С. П. Попова, участвовавшего в конференции, то ни один из начальников краевого (областного) управления не считал операцию законченной, поэтому Ежов и Фриновский столкнулись с проблемой обуздания репрессивного усердия «вооруженного отряда партии»³. Эту проблему, как видим, успешно решило Политбюро ЦК ВКП(б).

В соответствии с его постановлением от 31 января 1938 г. 22 адми­нистративные единицы (девять союзных республик⁴, две автономные республики и 11 краев и областей РСФСР) были задействованы во втором этапе «кулацкой операции» и получили новые репрессивные квоты: 48 тыс. — по первой категории и 9200 чел. — по второй⁵. Опе­рацию планировалось завершить до 15 марта (на Дальнем Востоке —

¹ См.: Сводка № 29 ГУГБ НКВД СССР «Об арестованных и осужден­ных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г.» от [не ранее 1 января] 1938 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1: 1937. С. 387-393.

² См. 48-й пункт в: «Протокол № 57 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об антисоветских элементах"» от 31 января 1938 г. // Юнге М., Бордю­гов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 294-295.

³ Гришаев В. Реабилитированы посмертно. К истории сталинских репрессий на Алтае. Барнаул, 1995. С. 39.

⁴ В числе республик отсутствовала Казахская ССР, лимиты для кото­рой во время первого этапа операции повышались не менее четырех раз. В Северо-Казахстанской и Южно-Казахстанской областях соответственно 5 и 8 февраля 1938 г. состоялись последние заседания троек. См.: Политиче­ские репрессии в Казахстане в 1937-1938 гг. Сборник документов / Отв. сост. И. Н. Бухонова и др. Алматы, 1998. С. 263, 309.

⁵ См.: «Протокол № 57 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об антисо­ветских элементах"» от 31 января 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С 294-295.

до 1 апреля), во всех остальных регионах тройки должны были пре­кратить работу не позднее 15 февраля 1938 г.¹

Следует отметить, что задействованные во втором этапе «кулац­кой операции» регионы изначально в 1937 г. получили самые боль­шие лимиты. Несмотря на это, их руководители неоднократно хода­тайствовали перед Москвой в течение всей второй половины 1937 г. об увеличении квот. Однако сравнение квот по первой категории, выделенных Политбюро ЦК ВКП(б) 31 января 1938 г., со спущен­ными этим регионам цифрами в соответствии с приказом № 00447 от 30 июля 1937 г. показывает, что новые цифры были выше старых на 7600 чел. Эта тенденция ужесточения мер наказания сохранилась на протяжении всего 1938 г. По меткому замечанию Солженицына, именно в 1938 г. руководство страны с нетерпением хотело расстре­лять людей².

Для Украины первая половина 1938 г. стала кровавым периодом в истории Большого террора. Так, за период с 1 января 1938 г. по 1 авгу­ста 1938 г. из 36 393 чел., осужденных областными тройками и трой­кой Молдавской АССР в рамках «кулацкой операции», к высшей мере наказания были приговорены 35 563 чел. и только 830 чел. — к лагерному заключению³. Таким образом, доля смертных приговоров в Украине в 1938 г. составила 98 %, оставив далеко позади показатели 1937 г. с его 39 %⁴.

Если сравнивать абсолютную численность осужденных в мас­штабах всего Советского Союза в 1937 г. и 1938 г., то можно конста­тировать, что в 1938 г. количество осужденных уменьшилось. Так, в соответствии с тенденциозной, не всегда точной, а иногда и за­ниженной статистикой, по состоянию на 1 июля 1938 г. было осуж­дено 149 209 чел., а в 1937 г., по разным данным, — от 550 720 до 553 362 чел.⁵

¹ См.: «Протокол № 57 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Об антисо­ветских элементах"» от 31 января 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 294-295.

² Solschenizyn A. Der Archipel GULAG. Reinbek, 1982. S. 353.

³ См. шестую главу «Сводная таблица о проведении приказа № 00447 в Украине» в настоящем издании.

⁴ Там же.

⁵ В статистических отчетах отсутствуют данные о количестве лиц, осужденных в рамках приказа № 00447 в ряде краев и областей после 1 июля 1938 г. Также в сводке за июль 1938 г., в отличие от сводки за январь, количество осужденных в течение 1937 г. составляет 550 720 чел. См.: Свод­ка первого специального отдела от [не ранее 1 июля] 1938 г. // Трагедия со­ветской деревни... Т. 5. Кн. 2: 1938-1939. С. 157; Сводка № 29 ГУГБ НКВД СССР «Об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г.» от [не ранее 1 января] 1938 г. // Там же. Кн. 1.С. 387-393.

Несмотря на то что согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 января 1938 г. во втором этапе «кулацкой операции» были задействованы только 22 региона СССР, руководители не включенной в операцию периферии в течение первой недели февра­ля пытались изменить ситуацию. Начало этому процессу положил первый секретарь обкома АССР Немцев Поволжья Я. А. Попок, со­общивший 2 февраля 1938 г., что в республике не удалось «завершить работу по разгрому активных [антисоветских] элементов», поэто­му он «просит установить дополнительный лимит на одну тысячу человек»¹. Два дня спустя его примеру последовал первый секретарь Горьковского обкома ВКП(б) Ю. М. Каганович. Органами НКВД в Горьковской области к 1 января 1938 г. было арестовано на 1500 чел. больше, чем предписывалось Москвой². Вероятно, в надежде, что Москва одобрит очередное повышение лимитов, в январе УНКВД по Горьковской области провело новые аресты и новый учет «враждеб­ных элементов»³.

1.2. ПРЕСЛЕДОВАНИЯ «ДРУГИХ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ»

В соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 января 1938 г. Украина была включена во второй этап проведе­ния «кулацкой операции». Об этом начальники областных УНКВД и Молдавской АССР узнали непосредственно от наркома внутрен­них дел СССР Н. И. Ежова во время его посещения Киева в середине февраля 1938 г. Ежов на собрании руководства НКВД УССР обратил внимание на три ключевых момента операции: качество следствия, концентрация удара на преследовании «других контрреволюцион­ных элементов» и перенесение центра тяжести операции на города — в промышленность, на транспорт и в приграничные области⁴. Под

¹ «Шифротелеграмма первого секретаря обкома ВКП(б) АССР Немцев Поволжья Я. А. Попка секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину о дополнитель­ном лимите по рассмотрению дел антисоветских элементов» от 2 февраля 1938 г. // Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937-1938 / Сост. В. Н. Хаустов, В. П. Наумов, Н. С. Плотникова. М., 2004. С. 470.

² Сводка № 29 ГУГБ НКВД СССР «Об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г.» от [не ра­нее 1 января] 1938 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 389.

³ «Телеграмма секретаря Горьковского обкома ВКП(б) Ю. М. Каганови­ча в ЦК ВКП(б) — И. В. Сталину» от 4 февраля 1938 г. // Юнге М., Бордю­гов Г. Л., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 297.

⁴ См. документ № 5 в настоящем издании.

«оперативно-политически нацеленной подготовкой операции» нар­ком подразумевал прежде всего «правильное определение и учет под­лежащих репрессированию контингентов»¹. Прежнюю ориентацию на количественные критерии он подверг жесткой критике и призвал заменить «строго дифференцированным, а часто и сугубо индивиду­альным» подходом². Его целевые установки завершились требовани­ем отбирать кандидатов для ареста, комбинируя социальное клеймо (предыдущие судимости, социальное и политическое прошлое) и ин­дивидуальное поведение³.

Педантично перечисленные Ежовым целевые группы второго эта­па операции (националисты, бывшие царские каратели, противники большевиков в Гражданской войне — белогвардейцы, казаки, сторон­ники других социалистических партий и групп, кулаки-повстанцы, члены религиозных общин и т. д.) объединяла одна общая черта: речь шла исключительно о том контингенте, который в приказе НКВД СССР № 00447 составляет третью и последнюю целевую группу, под­лежащую репрессиям, — «другие контрреволюционные элементы»⁴. Кулаки, напротив, упоминаются в докладе Ежова мимоходом, а об уголовниках вообще речь не идет⁵.

В качестве основных причин применения репрессий нарком назы­вал шпионаж, контакты с заграницей, националистические устремле­ния при поддержке зарубежных разведок, повстанчество и «преступ­ные контакты враждебных группировок между собой»⁶. Привязка репрессий к внутренним проблемам в его речи не прослеживается, зато военная опасность представлялась Ежовым настолько значи­мой, что на первый план безоговорочно были выдвинуты обеспече­ние безопасности границ, очистка транспорта и промышленности от врагов народа⁷.

Отображенная в докладе Ежова тенденция — концентрация ре­прессивных мер на «других контрреволюционных элементах» и при­вязка репрессий к внешней угрозе — просматривается также в теле­граммах партийных лидеров областей, краев, республик, в которых они ходатайствуют об увеличении лимитов. На первый план в них

¹ Там же.