Что общего у Маяковского с бомжами?

– Помните, в фильме “Семнадцать мгновений весны” Мюллер показывает Штирлицу отпечатки пальцев, снятые с чемодана русской радистки? Судя по всему, там большой, указательный и средний пальцы. И на всех трех – рисунки дуг.
– А “дуги” идут напролом, вышибают дверь ногами?
– Да, такому человеку никогда не стать разведчиком! У настоящего резидента на пальцах десять завитков должно быть, они свидетельствуют об артистизме и хитрости.
– А о себе вы узнали что-нибудь новенькое, когда изучили свои пальцы?
– У меня, слава Богу, все завитки на одной руке – на правой, на мизинце, указательном и безымянном пальцах. Почему слава Богу? Если бы завитки были на левой, это говорило бы об очень большой тревожности, я бы к вам на интервью тогда бы не приехал (мало ли что я сболтну, а вы напечатаете, а вдруг…).
Я человек крайне неуравновешенный, вспыльчивый, люблю поорать. Тип Маяковского. Дерматоглифика великих людей – мое хобби. Я сначала думал, что у гениев обязательно очень редкая дерматоглифика, но оказалось, что это не так. У Маяковского всего три завитка на пальцах, у Мандельштама – четыре. И отлично, потому что людям, у которых много особенностей нервной системы, очень трудно реализоваться. За “тонкую” нервную систему (читай: редкую дерматоглифику) человек платит страшную цену. Например… бомжует. Большинство бомжей – люди с маргинальной дерматоглификой.
– Какой смысл вы вкладываете в это слово?
– Редкий, резко отличающийся от группы человек.
– Значит, у Штирлица и бомжей должны быть похожие узоры на пальцах?
– Не исключено. У бродяг очень много завитков на пальцах “по левому типу”. Явное свидетельство эмоционального богатства натуры. Незаурядные люди, они могут себе позволить быть свободными от общества, не бояться жить где-нибудь на вокзалах или в подворотнях, не иметь дома. Да окажись я в такой ситуации, я бы погиб!
– Как в вашу коллекцию попали “пальчики” Маяковского?
– Из архива департамента полиции, который был передан в Государственный архив РФ. Это отпечатки, взятые у поэта во время ареста в 1908 году. В России отпечатки у всех арестованных начали снимать годом раньше – в 1907-м. На пальцах Маяковского три завитка, и все на одной руке – на правой. человек крайне неуравновешенный, но отходчивый. Обычно о склонности к самоубийству говорят признаки левшества на руках – признаки некой неадекватности, крайне эмоционального восприятия мира. У меня, например, на руках есть слабые признаки левшества, а у Маяковского их нет вообще. Дерматоглифика поэта указывает на то, что он не был склонен к самоубийству, не мог вынашивать идею саморазрушения. На мой взгляд, его разговоры о самоубийстве – всего лишь пустая болтовня, и не более того. Со мной категорически не согласны специалисты музея Маяковского. Утверждалось, что он левша, застрелился левой рукой. Но писал-то он правой! Видимо, что-то поэт делал левой рукой, раз даже в воспоминаниях Катаева упоминается, что Маяковский левша. Можно было бы предположить, что он “ненастоящий”, вынужденный левша – из-за травмы мозга во внутриутробном развитии, в детском возрасте, но это маловероятно, потому что сказалось бы на его поэтических способностях. Моя гипотеза: поэт просто легкомысленно сыграл в русскую рулетку. Не желая себя убить. Нажимал на курок, но не стремился к самоубийству, не верил, что может так умереть. По воспоминаниям Брик известно, что он стрелялся дважды, но не у нее на глазах. Она приезжала к нему, и он говорил, что пистолет дал осечку. По-видимому, он просто пугал женщину.
А вот Мандельштам “левша” по гребневому счету. Есть такое понятие в дерматоглифике. Гребневой счет – это количество “гребешков” кожи, “полосочек” на рисунках петель, дуг или завитков. У него три завитка на правой руке и один на левой. Наверное, для того, чтобы человек реализовался, другой комбинации и не надо, все остальное будет лишним, перебором. Завитки как бы маркируют организацию тех блоков мозга, которые дают человеку возможность создать что-то гениальное. Образно говоря, такой рисунок на пальцах как бы ставит галочку: у человека есть клад, который можно потратить. Как он им распорядится, на что пустит – уже другой вопрос.