О запахах, звуках и о Доме.

Эмоциональный букварь от Ах до ай-яй-Яй

 

ВОСХОЖДЕНИЕ К ПРОШЛОМУ

(Только для взрослых)

…вначале, наверно, было "ой" или "аи"…

И. Бродский

…Восхождение к… прошлому… Нет ли здесь парадокса? — задумается читатель. Если иметь в виду нашу и мировую Культуру, то — именно Восхождение. Вспомните, сколько мы утратили за последние десятилетия. Ведь прошли Золотой и Серебряный века нашей культуры и искусства. Что же ещё может быть, как не запоздалый возврат к Прошлому. Оно было доступно нам лишь частично, в крупицах, отсеянных жестокой идеологической цензурой. Во истину

…Порвалась дней связующая нить,
Как нам отрывки их соединить!..

(В. Шекспир)

Были выброшены на свалку истории те образцы эмоциональной культуры, которые сложились в российских дворянских семьях, в патриархальной крестьянской семье и в маленьких провинциальных городках России. Мы создавали нового человека… Но не будем об этом… Вернёмся к эмоциональной культуре. Наша книга об этом. Разумеется, все аспекты этой проблемы мы не охватим даже бегло. Скорее, мы открываем цикл научно-художественных книг на эту актуальнейшую для нас и особенно для наших детей тему. Из вышедших мы рекомендуем книгу "Уроки сказки", где ребёнок вместе со взрослым приобщится к образцам нравственной культуры, культуры сочувствования, войдёт в ситуации морального выбора, которые попытается разрешить самостоятельно или вместе с героями книги. Главное, там нет навязчивого назидания, декларирования избитых азбучных истин.

Цель предлагаемой книги — несколько иная, хотя и близкая по своей сути (и там, и здесь — эмоции, чувства!). Мы надеемся, что эта книга поможет ребёнку и в какой-то мере воспитывающему взрослому войти в мир эмоциональной культуры, овладеть способами и приёмами в проявлении и понимании эмоций, чувств в тех формах, которые приняты или были приняты в обществе (особенно в том самом Прошлом) и которые являются этически и эстетически ценными в различных социальных ситуациях.

Раскроем нашу основную цель подробнее. Во-первых, очень хотелось бы помочь воспитывающим взрослым научить ребёнка "чтению", вернее считыванию, пониманию "языка эмоций" в реальной жизни, т.е. умению присматриваться к лицам и жестам человека (и всего живого и одухотворённого человеком), к выразительности глаз; всматриваться в них и улавливать их изменчивость, вслушиваться в интонации речи, замечать и понимать различные нюансы её звучания. Во-вторых, мы надеемся заложить основы обучения ребёнка своевременно, адекватно и на эстетическом уровне (последнее — чрезвычайно важно) проявлять свои собственные эмоции, наполнять их теплоте и гуманным отношением к другим. И, наконец, в- третьих, хотелось бы совместной работой ребёнка и взрослого (над книгой) стимулировать малыша к овладению своими эмоциями и чувствами, научить ребёнка, как говорят психологи, эмоциональной саморегуляции — одной из фундаментальных черт личности интеллигента (не стоит даже говорить, что того же хотелось и от взрослых).

Итак, кому и для чего предназначена эта книга? Конечно, детям и взрослым. Для чтения и дальнейших совместных размышлений и деятельности. Но для каких детей? Детей старшего дошкольного (но можно начинать и раньше) и младшего школьного возраста (а может быть, и старше).

Основное содержание книги состоит из двух частей. Первая часть вводит в мир переживаний и эмоционального поведения детей и взрослых в различных, значимых для социальной жизни ситуациях. Речь здесь идет о целых эмоциональных эпизодах, ритуалах и тех проблемных ситуациях, в которых проявляются противоречивые эмоции. Во второй — автор пытается как можно детальнее раскрыть отдельные эмоциональные состояния людей.

Аналогично разделяются и входящие в ткань I и II частей сюжетные тексты для детей и "Эмоциональные практикумы" для взрослых. Это ещё одно разделение всего текста, уже внутри частей, по принципу предназначенности разным категориям читателей.

"Эмоциональные практикумы" ориентированы на воспитателей детских учреждений, учителей начальной школы, на родителей — и вообще на всех воспитывающих взрослых. Воспитатели могут воспользоваться этими информативными текстами не только для собственной педагогической практики и для работы над собой (ведь все взрослые — это образцы эмоционального поведения для детей, и желательно, чтобы эти образцы были совершеннее и в этическом, и в эстетическом смысле), но и, наконец, для педагогической помощи родителям, у многих из которых в этом плане возможны серьёзные пробелы.

Как лучше работать с книгой? Советуем сначала прочитать всю книгу от начала до конца. Затем пролистать её ещё раз, чтобы получить целостное представление о расположении материала, возможно, вам захочется вернуться к тому или иному материалу из "Эмоциональных практикумов". Информирующими значками будут служить для вас картинки и экспрессивные междометия типа "ах!", "ха-ха-ха", "ай-я-яй!" и т.п. Расположенные по краю листа, они помогут вам сразу сориентироваться, о чем пойдёт речь — о чувстве удивления, о смешном, о переживании чувства стыда и т.д. Так вы сможете быстро отыскать необходимую вам в данный момент информацию (это касается двух видов текстов II части).

При совместной работе над книгой не читающему ребёнку можно показать написание буквы, произнести соответствующий звук и междометие, а затем рассказать о связанных с ним переживаниях. Так будет достигаться двойная цель — дети лучше запомнят звуки и буквы и познакомятся с букварём эмоций: одно будет способствовать освоению другого (приём мнемотехники).

Тексты для взрослых, как мы уже упоминали, предназначены для воспитывающих в семье и в детских учреждениях. Проблемы и вопросы, поставленные в практикумах, не всегда имеют исчерпывающие ответы; их можно обсуждать на семинарах педагогов с разворачиванием продуктивных дискуссий и анализом проблемных ситуаций.

Тематику "Эмоциональных практикумов" легко определить и по оглавлению.

Тексты для детей можно читать своему ребёнку дома, сидя в удобном кресле, но они же могут быть прочитаны и в группе детского сада, в классе начальной школы или детского дома. Главные герои всех сюжетных текстов — девочка Натали, носитель дворянской культуры XIX века, и двое детей — современников наших шестилеток.

В I части книги Натали приглашает Мишу и Дашу в путешествие в прошлый век, в свой родовой дом. Современные дети попадают в совершенно неизвестную им обстановку, становятся свидетелями удивительных отношений, на которые они не всегда адекватно реагируют. При этом возникают такие ситуации, что иной раз в тупик встаёт и Натали, которая прекрасно воспитана и во многом может служить образцом в поведении и переживаниях для других персонажей. Некоторые возникающие вопросы так и остаются открытыми, как говорится: "думайте сами, решайте сами…".

Во II части герои совершают путешествия в фантастические страны, и первая страна в этом ряду—Удивляндия ("Здравствуй, Удивляндия!"). Здесь разворачиваются приключения персонажей в столице этой фантастической страны городе Ах-Тюбинске. Здесь выявляются главные признаки — очевидные и скрытые, находящиеся как бы в подтексте эмоциональной жизни — эмоции "у д и в л е н и е", по которым можно узнать эту эмоцию, определить степень и глубину её переживания, те ситуации, в которых она продуктивно или деструктивно, разрушительно проявляется.

Напомним, что содержание "Эмоциональных практикумов" II части подчинено динамике описания и освоения определённой эмоции: её опознания, её тончайшего понимания, собственного проявления в полной гармонии с социальной ситуацией, овладения эмоцией, способствующего формированию эмоциональной саморегуляции.

Заметим, что во время чтения желательно делать паузы там, где по вашим наблюдениям слушающий ребёнок стремится вмешаться в события, высказаться, поделиться своими мыслями и переживаниями. Дайте ему такую возможность, даже если вы читаете книгу в группе детского учреждения. Можно даже заранее наметить в тексте те места, где возможна и желательна детская дискуссия, тем более, что по ходу развития сюжета будут возникать вопросы о церкви и религии, о мечтах и занудстве, о мифах, сказках и баснях (причём, наши герои оказываются внутри событий), о поэзии и тишине, о картинах и музыке, и ещё о многом-многом другом.

Возникающие вопросы можно обсуждать с детьми после чтения. Желательно использовать сюжетную основу для игр, в которые можно включить как готовые куклы (предварительно смастерив вместе с детьми соответствующие им костюмы или важные детали костюмов), так и изготовленные совместно или только детьми. Для этого хорошо подойдёт нарисованная, наклеенная на картон и затем вырезанная кукла и т.п. Сюжеты можно просто воспроизводить, но лучше, конечно, чтобы дети их творчески развивали. Для этого в книге есть стимулы и возможности. В этом вы убедитесь, читая тексты. Подходящие атрибуты игр также легко подобрать или смастерить. Но главное здесь, чтобы дети играя учились овладевать своей мимикой, звучанием речи, жестами в этическом и эстетическом плане, и в то же время осваивали понимание этого своеобразного языка, прислушиваясь и присматриваясь к другим. Поэтому желательно, чтобы в этих играх принимал участие и взрослый. Очень хорошо затеять игры в группе, распределив роли между детьми.

Подчеркнём ещё раз то огромное значение приобщения ребёнка к эмоциональной культуре, которая будет способствовать формированию эмоционально яркой, нравственно богатой и владеющей своими чувствами личности. Обращаем внимание на то, что детей следует учить "языку эмоций", начиная с освоения "эмоционального букваря" и не передоверяя это обучение стихийному процессу (что сейчас и происходит повсеместно).

Различного рода чувства, эмоции возникают у ребёнка по отношению к природным явлениям (живой и неживой природы), к предметам, созданным руками человека," в том числе и к произведениям искусства, к другим людям и общественным событиям и, наконец, к себе самому. Все эти разнообразные эмоции требуют их понимания, раскодирования, соответствующего ситуации проявления, и при всём том — владения собой, своими чувствами. Если в этой области воспитания и обучения довериться процессам стихийной педагогики, то мы очень и очень не скоро создадим общество духовно богатых, эмоционально ярких и нравственно сложившихся личностей, потому что для этого абсолютно необходима тонкость души: умные эмоции и добрый ум.

Всё дело в том, что нормы поведения, этические правила, этикет и приобщение К ВОСПРИЯТИЮ прекрасного должны преподноситься ребёнку только в контексте его эмоционального развития и воспитания (его интересов, потребностей, чувств), а не в оторванной от его внутреннего мира, чисто словесной, обязательной к исполнению форме, обязательность которой увы! — мгновенно разрушается в проблемной ситуации.

"Глазами слышать —высший ум любви", —сказал Шекспир, и мы просто обязаны помочь воспитывающим взрослым научить этому наших детей. Хотелось бы, чтобы наши дети научились и "ушами видеть", иначе говоря, чтобы разнообразное звучание, интонации и, наконец, музыка вызывали зрительные образы, богатые красками. Чтобы оттенки цвета способствовали возникновению различных настроений, тончайших переживаний души. Чтобы душа оказалась подготовленной к восприятию красоты поступка.

Конечно, дети и взрослые более-менее понимают "язык эмоций". Но как это происходит? Взгляды, мимика сопровождаются словами, которые чаще всего помогают раскрыть смысл эмоции (например, мама смотрит укоризненно и говорит: "Как тебе не стыдно!"), а если только—укоризненный взгляд, да ещё с оттенком печали — каждый ли ребёнок или даже взрослый поймёт это? А ведь мы привели самый простой пример. Чтобы в будущем наши дети смогли бы испытать сильнейшее очищающее наслаждение от прекрасной музыки, живописи, балета (все это — отдельно звучание, изображение, пантомимическое движение), они, естественно, должны знать "азы" языка эмоций. Собственно, об этом и наша книга. Содержание её разделов и в художественной, и в научно-популярной форме представляет основные принципы формирования эмоциональной культуры личности: это адекватность эмоций, чувство меры и уместности в их проявлении, эстетически и этически ценные формы их проявления, действенность и гуманность чувств и эмоций.

Хотелось бы повторить ещё раз несколько важных положений. Мы сознательно через образ Натали показали некоторые позитивные стороны русской дворянской культуры, её лучшие моменты в сфере переживаний, чувств. Особенно важно оградить детей от проявлений агрессивности, злобы, мстительности, зависти. Как раз в культуре русских дворян выказывать такие чувства было особенно стыдно, не принято, не положено в обществе, исключено из этикета поведения, наконец, не "комильфо" (соmm il faut — как надо).

Другая сторона знакомства с некоторыми моментами культуры прошлого — это познавательная. Детям будет интересно познакомиться с чертами ушедшей жизни, быта, традиций. Разумеется, они показаны в той полноте, которая соответствует нашей задаче — приобщению детей и взрослых к эмоциональной культуре. Поэтому совсем не обязательно перенимать те образцы быта и поведения, которые были обязательными в дворянском этикете (например, оформление обеденного стола со множеством столовых приборов или французский язык — в домашнем общении). Кстати, французский язык и присутствует в текстах с целью передачи колорита того времени, для более органичного приобщения к прошлой эпохе, вживания в неё. Если взрослые могут прочитать по-французски приведенные у нас отдельные короткие фразы, то это было бы весьма желательно, тем более, что имеется перевод и их не так много.

Тексты для детей — это особые "психо-драматические" (от слова "психодрама") тексты — "сконструированы" таким образом, что на основе эмоциональной идентификации (слияния с персонажами), сопереживания заставляют прочувствовать то, что чувствуют и совершают герои. Эти тексты являются основой, отправным моментом для игр-драматизаций, в которых дети смогут не только продолжить, развить и придумать собственные сюжеты, но и включить в них (с незаметной помощью взрослого) переживания своей собственной жизни. С полюбившимися персонажами дети бывают очень искренни и откровенны. Поэтому не ищите в пособии отдельных развивающих игр и упражнений для детей. Этому посвящено другое специальное пособие ("Потяни за ниточку").

Прочитав книгу до конца, вы убедитесь, что современные дети ничуть не хуже прекрасно воспитанной Натали, посланницы XIX века, они просто недостаточно воспитаны, и именно в области эмоциональной культуры. А это уже, конечно, наша вина.

Ещё раз подчеркнём: поскольку атмосфера агрессивности, злобы чрезвычайно вредна и опасна для неокрепших душ детей, мы уделили этим чувствам много внимания. Вы, конечно, не считаете, что все отрицательное, показанное в книге, явится образцом для подражания детям, самое главное здесь — те изменения, которые происходят с персонажами, постепенное преображение и просветление их чувств и эмоций, их отношения друг к другу и ко всем окружающим. С помощью фантастических художественных образов дети смогут приблизиться к "выпукло" представленным, почти отдельно "материализовавшимся" эмоциям. Ведь в жизни эмоции порой приобретают над нами столь мощную власть, что как бы отделяются от нас и ведут нас, а мы влачимся за ними (например, вспомним Поля Верлена "Я шёл печаль свою сопровождая…").

Область наших чувств — столь тонкая и субъективная сфера, что её особенности подчинили автора своим законам и определили особый, интимный стиль изложения материала "Эмоциональных практикумов". Стремясь к развитию у детей этой -сферы, невозможно проводить традиционные занятия в группе, отсюда и "интимность" обращения к читателю. В группе и классе это означает индивидуальный подход к каждому ребёнку. Поэтому пособие в одинаковой мере ориентировано и на семью, и на группу детского сада и школы.

В заключение ещё раз подчеркнём, что воспитанность взрослых в области эмоциональной культуры имеет много пробелов, так что в какой-то степени сведения данного издания могут оказаться полезными и им. Книга опирается на многолетние исследования автора и на теоретический фундамент новой концепции дошкольного воспитания, одним из разработчиков которой и является автор этой книги.

Итак, попробуем пройти вместе весь путь от Ах до… ай-яй-Яй!

Миша, Даша и кукла Наташа

КТО ПРИШЁЛ?

— Дзынь, дзынь, дзынь, — прозвенело по всей квартире ранним утром. Что-то было в этом звонке таинственное, загадочное…

Миша и Даша в пижамах, прямо с постели, помчались к входной двери. Пока они пытались отпихнуть друг друга от замка, постепенно переходя к дружеской потасовке, в коридор вышла мама, а из комнаты выглянул папа с журналом "Огонёк" в руке. Мама отодвинула от двери яростно пыхтящих детей и спокойно открыла дверь. На пороге стоял дядя в красивой форме, за веревочку он держал большую картонную коробку, обёрнутую вощёной бумагой с золотыми цветами.

- Примите посылку, господа. Очень долго шла, очень, — сказал дядя, потом задумчиво посмотрел на стенные часы, вежливо поклонился и побежал вниз по лестнице.

- У нас лифт, — закричали вслед ему дети, которые первыми пришли в себя от всего случившегося.

- Спасибо, господа. Уже заплачено, — непонятно отозвался дядя откуда-то снизу.

Хлопнула дверь подъезда. Дети, а за ними и родители бросились к окну. Ну, точно! Что-то во всём этом происшествии было неладно! Представьте себе, у подъезда рядом с новенькими "Жигулями" стояла самая настоящая почтовая карета, запряжённая парой лошадей. Человек вскочил на подножку кареты, и она в одно мгновение исчезла.

Мама с папой молчали. И вот в тишине утренней квартиры раздался вопль:

- Коробка!!! — это одновременно опомнились Миша с Дашей. Через полсекунды они были в коридоре и, разумеется, вместе вцепились в поблескивающую золотом бумагу. Бумага оказалась гладкой, прохладной и как будто ласкалась к пальцам. Даша почувствовала внутри холодок, пальчики у неё задрожали. Она посмотрела на Мишу и поняла, что с ним происходит то же самое. Только он больше храбрится, потому что — мальчик.

- Не рви бумагу, — сердито, чтобы скрыть растерянность, сказала Даша брату.

- Давай попросим папу открыть, — неожиданно предложил Миша.

- Давай, давай, — обрадовалась девочка. И брат с сестрой осторожно понесли коробку к родителям.

Мама с папой сидели за столом и тихонько переговаривались. Когда дети вошли, они сразу замолчали.

- Откройте, пожалуйста, посылку, —попросила Даша. Мама заметно вздрогнула.

- Вот видишь, — обратилась она к папе, — посылка-то осталась. Не будешь же ты это отрицать? Какой же это сон? Да и как он мог всем сразу присниться?

Папа удивлённо, высоко подняв брови, смотрел на коробку, потом зачем-то потрогал её.

- Да, дела-а-а, — протянул он. — Раз уже так случилось, придётся открыть. Папа ещё немного помедлил. Уж больно всё чудно, и ни в какие нормальные ворота не лезет. Но дети знали, что папа у них — настоящий мужчина и перед трудностями отступать не будет!

- Ну, папа… — подбодрила его Даша, сама холодея от необъяснимого радостного ужаса.

- Постойте, постойте, тут что-то написано, —увидел вдруг папа.

- Вот это да! Посылка-то из прошлого века. Недаром посыльный извинялся за задержку, —каким-то шелестящим голосом сказала мама.

- Да. Шла она, может быть, лет 100, — подсчитал папа и. начал решительно распаковывать посылку. —Адрес ведь всё-таки наш!

Когда коробка была, наконец, открыта, Даша завизжала от восторга, а Миша сразу скис, потому что в коробке оказалась кукла. Ах, какая же это была красивая и нарядная кукла! Какая необыкновенная, какая хрупкая и в то же время отважная!!

- Видимо, посылка заблудилась во времени, — совсем непонятно произнёс папа и облегчённо вздохнул. Ему было приятно, что он нашёл хоть какое-то объяснение случившемуся. Даша протянула руки к кукле и вынула её из коробки. Теперь, на руках у девочки кукла казалась ещё красивее и ещё беззащитней.

— А вы знаете, девочку зовут Натали, — проговорила мама. Она почему-то не смогла назвать это чудо куклой: что-то в Натали было такое, что делало её непохожей на всех известных маме кукол, в том числе и Барби.

Миша хмурился и думал про себя: "Подумаешь, какая-то ещё Натали!", но почему-то тоже никак не мог отвести от неё взгляда. Действительно, на Натали всё время хотелось смотреть. Смотреть и тихо радоваться, её личико как - будто даже светилось, особенно глаза.

Весь день Даша не отходила от Натали.

— Мама, правда, Наташа — самая красивая девочка из кукол? — поминутно спрашивала Даша, заранее зная, какой последует ответ.

За обедом Натали сидела на стуле рядом с Дашей. Даша без конца на неё косилась и из-за этого чуть не опрокинула тарелку с борщом. От прогулки Даша отказалась. В самом деле, нельзя же брать с собой во двор Натали, такую нежную и красивую и в таком наряде.

Нет, нет, это невозможно! Но и дома её оставить одну тоже невозможно. И Миша, может быть, впервые в жизни отправился гулять без сестры. Он взял с собой велосипед и решил, что теперь-то накатается до чёртиков. Они часто дрались из-за этого велосипеда! А сейчас Миша будет владеть велосипедом безраздельно. Но Миша недолго гулял. Что-то не хотелось ему сегодня кататься на велосипеде. Скучно как-то было! Да и всё время донимала одна мысль: "Что там дома?". И Миша быстро вернулся.

Но, конечно, ничего особенно интересного дома не произошло. Даша всё так же носилась с этой Натали и не могла на неё насмотреться.

"Вот, подожди, уронишь и разобьёшь её. Она же бьётся!" — злорадно подумал Миша.

"НЕ ПЛАЧЬ, ДАША!"

Нет, не надо было Мише так плохо думать! Конечно, он потом очень жалел об этом. Не надо было! А произошло вот что.

Даша стала устраивать на ночь Натали в своей кровати, уложила её на подушке — Наташины локоны красиво рассыпались по белоснежной наволочке, закутала её одеялом, подоткнула со всех сторон и пошла чистить зубы. В ванной она обнаружила, что её щётка мокрая. "Ага! Значит, Мишка опять чистил свои зубы моей щёткой!" — зло подумала Даша и с мокрой щёткой в руках влетела в детскую. Щёки её горели. Бросившись к брату, она начала тереть зубной щёткой по беззащитной макушке. Миша дёрнулся от неожиданности, вскрикнул каким-то тоненьким голоском и, спасаясь, прыгнул на Дашину кровать. Вид Даши заставил его разозлиться и резко встать. Зажав в кулаке угол одеяла, он дёрнул за него. И тут произошло… страшное… В тёплом воздухе детской комнаты дети услышали тонкий холодный звук, от которого они замерли в воинственных позах.

Даша закрыла глаза. Она поняла, что никогда их уже не откроет. А Миша смотрел во все глаза: на полу, раскинув фарфоровые ручки, лежала кукла Натали, прекрасная Натали. Судя по всему — она разбилась, хотя сразу не видно. Поверить в это было невозможно!

Даша стояла с закрытыми глазами, беззвучно открывала рот, как рыба на песке, и никак не могла громко заплакать, заголосить. Ей этого больше всего хотелось. Но так велико было горе девочки, что ничего не получалось.

И вдруг произошло неожиданное. Что-то как будто толкнуло Мишу под руку. Мальчик наклонился, снял с ручки Натали серебряную сумочку, открыл её и достал флакончик, отделанный маленькими сверкающими камешками. Почему он это сделал? Миша не знает до сих пор. Тогда он совершенно растерялся.

Хотя Миша немного отвлёкся, но как тяжело было у него на душе! "Ну, что же она никак не заплачет? Заплакала бы что ли, а я бы ей сказал: "Не плачь, Даша!" Успокоил бы её, а так…" Миша открыл флакон. Удивительный запах волнами пошёл по комнате. У мальчика немного закружилась голова, люстра тихо поплыла в сторону. Сам собой флакончик у Миши в руке наклонился, и несколько хрустальных капелек, сверкнув под электрическим светом, упали на куклу Натали.

…И в этот момент, именно в этот момент, когда Даша, наконец, закрыла рот и открыла глаза, кто-то произнёс нежнейшим голоском:

- Сударь, закройте, пожалуйста, флакон. Ведь всё прольётся. Будьте так добры, сударь!

Миша широко раскрыл глаза. Они сделались совершенно круглыми. Во все круглые глаза Миша смотрел на сестру. Но нет! Говорила не о-н-а! Тогда кто же?

- Помогите же даме подняться, сударь. Подайте, пожалуйста, руку. —Да кому, кому-ууу!? —завопил от этого ужаса Миша.

- Мне, Натали. Разве вы не видите, что я упала. Я больно ушибла плечо. Извините, что доставляю вам беспокойство.

Брат с сестрой посмотрели на куклу. Да что это я? Какая там кукла?! На полу сидела девочка, в потрясающе красивом платье с открытыми плечами и тонкими пальчиками потирала плечико.

Миша протянул руку Натали, она вложила свою руку в его и он быстро дёрнул. Натали вскрикнула.

- Мишель, извините, но мне больно. Разве вы никогда не помогали Дашеньке?

—Дашке? Руку подавать. Что я — козёл какой-нибудь?

- При чём здесь козёл? Я не понимаю. Объясните, пожалуйста, Мишель, — мягко удивлялась Натали. Вообще, когда она говорила, её голосок звучал так, что Мише и Даше казалось, будто их кто-то гладит по голове очень нежной рукой и одновременно овевает тёплым ветерком. Надо признаться* что всё-таки Миша оказался настоящим мужчиной, — он быстрее пришёл в себя и даже заговорил с Натали.

Но Даша… Даша стояла и тихонечко покачивалась. Она была уверена, что это — сон. Только вот её мучил вопрос: кукла разбилась во сне или перед сном?

Даша чувствовала, что вся комната наполнилась нежнейшим ароматом, что этот аромат вызывает у неё ощущение полёта, из тумана возникают какие-то тени, кружатся, приближаются и исчезают…

- Даша, Дашенька, посмотрите на своего брата. Он никак не может закупорить флакончик. Помогите ему, Дашенька, пожалуйста. В этом флакончике дух моего времени, моего неизвестного вам века, — совсем уж непонятно заговорила Натали…

Но Даша, наконец, опомнилась. Она вырвала из рук брата флакончик и начала искать крышку. Натали тихо ахнула, но промолчала, только слегка покраснела и опустила свои длинные чёрные ресницы. Даша деловито искала крышку, нашла, плотно закрыла флакончик и победно посмотрела на Натали и Мишу.

Натали вздохнула.

- Давайте всё-таки знакомиться, господа, — торжественно произнесла Натали. — Меня зовут Натали, вернее, Наталия Николаевна. Мы жили очень интересно, у меня были братья и сестры. Мой папа заказал у мастера- кукольника такую куклу, которая была бы похожа на кого-нибудь из детей. Кукла получилась похожей на меня. Потом прошло много-много лет и я уже не помню, как всё перепуталось —то ли я —живая кукла Natali, то ли я —девочка Natali, просто похожая на куклу. И всё из-за духов. Они достались маме по наследству. Её прапрадедушка был тайный алхимик.

- Кто, кто?—не поняли дети.

— О-о, извините пожалуйста. Это что-то вроде волшебника, но не сказочного, а настоящего. Ему, этому нашему дальнему предку, удалось сделать такие духи, вдохнув которые, мы можем возвращаться в прошлое время. Вот я, например, опять стала девочкой. Я вам очень благодарна, Мишель, —и Натали, взяв кончиками пальцев подол платьица, слегка присела перед Мишей.

Но Миша на это не обратил внимания. Теперь он уже понял: девчонка старинная, со всякими древними штучками-дрючками, на которые не стоит обращать внимания. Так будет проще, а то, если всё брать в голову, свихнёшься!

Даша, отбросив все сомнения, решила, что будет дружить с Натали, она ей очень нравилась, но казалась какой-то неземной, воздушной что ли. И не только потому, что платье Натали напоминало пушистое облачко, но ещё и потому, что вся эта воздушность проступала из её голоса, движений, выражения глаз и ещё чего-то… Даша не могла, например, запросто дернуть Натали за руку, толкнуть в бок. Что-то ей мешало. "Ничего, потом привыкну. Всё будет нормально", —успокоила себя девочка.

- Ребята, запомните, пожалуйста, днём я буду куклой Натали, чтобы не испугать ваших родителей, а вечерами мы будем вдыхать чудесные духи и благодаря им путешествовать во времени и пространстве, даже в искажённом пространстве.

- Какое ещё искажённое?—удивился Миша.

—А вы смотрели когда-нибудь в кривые зеркала, бывали в комнате смеха, Мишель? Это нечто похожее, только корёжится пространство и люди тоже, которые там живут, — пыталась объяснить Натали. Даша почти ничего не понимала, но ей нравилось, как Натали двигается, взмахивает ручкой, говорит что-то очень умное.

- Ах, господа, как хочется хоть на немножко оказаться в моём родном доме в Петербурге недалеко от Мариинского театра, — мечтательно пролепетала Натали. И вдруг глаза её вспыхнули голубым сиянием. —А ведь это возможно Что же мы зря тратим время на пустые разговоры. Мишель, будьте любезны, откройте, пожалуйста, флакончик с духами. Но умоляю, осторожней.

Ребята открыли флакончик и по очереди понюхали. Тонкий благородный запах как бы раздвинул стены детской, пол под ногами заскользил и превратился в сверкающую картину: на переплетения орнамента из цветов и геометрических фигур, выложенных маленькими паркетинами, было страшно наступить — вдруг разрушишь! По ослепительно белому потолку порхали амурчики из гипса, стены отливали шёлком.

Дверь без скрипа отворилась и в комнату заглянула румяная, нарядная девушка в кружевном фартучке.

—Ах, Натали, вы ещё не готовы и ваши гости тоже? Маменька будут сердиться, — прямо-таки пропела она, и, казалось, что она не отчитывает Натали, а просто восхищается её нерасторопностью, так нежен был её голосок.

- Это принцесса? — деловито поинтересовался Миша, ему хотелось продемонстрировать свою осведомлённость.

Натали засмеялась — как будто зазвенели серебряные колокольчики:

- Это наша горничная Анюта. Видно, все собираются в Оперу.

Куд-ку-у-да? — потрясённо протянул Миша. Даша резко дёрнула его за рукав:

- Не куд-кудакай! Что ты, дикарь что ли?!

Миша прикусил язык. Старинная девчонка начинала ему порядком надоедать.

- Надо жить проще, —изрёк он, подняв палец.

- Дурак, — зашипела на него Даша, — всё равно ты не похож на папу, хоть и говоришь, как он.

Миша незаметно ткнул Дашу в бок. Девочка взвизгнула и хотела ответить брату той же любезностью. Но их поторопила Натали.

- Скорей, господа, в Оперу нельзя опаздывать. Мы пропустим увертюру, — на ходу шептала Натали.

В комнате было полно детей. Они быстро облачались в красивые наряды. Даже самые крошечные мальчики натягивали на пухлые ручки перчатки. А Миша сразу запутался в кружевах, жабо, панталонах и прочей чепухе. Но ему очень быстро и ловко помогала Анюта. Одновременно она одёргивала сзади платье на Дашеньке.

- Вот теперь всё в порядке. Господа, осмотрите себя в зеркала, ничего не забыли? — весело спросила Анюта.

Все спустились шелестящей толпой по широкой мраморной лестнице. Внизу их ожидала дама, нарядная и красивая, как фея.

- Это наша maman, — прошептала Натали на ухо Даше, весело блестя глазами и как бы проверяя впечатление, произведённое на детей прекрасной феей.

- Дорогие дети, добрый вече! Мы рады вас видеть. — как музыкальный инструмент зазвучал голос прекрасной феи.

- Добрый вечер. Добрый вечер, дорогая мама! — со всех сторон закричали дети. Но хоть они и закричали громко и радостно, гвалта и галдежа не получилось. Это просто озадачило Мишу. Он ухмыльнулся про себя: "Вот если бы у нас в группе сразу заорало столько детей! Может быть, потому что не по-русски кричат?" —предположил Миша.

- Вы знаете французский? — поинтересовалась у наших путешественников во времени Натали.

- Ты что, спятила? Мы же ещё не учимся в школе. Кто же нас научит? — насмешливо щурясь, спрашивал Миша у смеющейся Натали. И тут Дашка его ущипнула. Только он круто повернулся к сестре, чтобы восстановить справедливость, как к нему вежливо обратился трёхлетний карапуз:

- Laissez passer, s’il vous plait, Michel (Пропустите, пожалуйста меня, Миша), — прокартавил малыш.

У Миши чуть глаза не полопались от удивления; он просто поперхнулся словами, только поэтому Дашке её выходка сошла с рук.

Даже внизу, в вестибюле царил тонкий, благородный запах знакомых духов. Он делал голоса тише и музыкальнее, взгляды и улыбки — мягче и доброжелательнее. Даже почему-то захотелось всех любить и всеми восхищаться.

Вдруг кто-то громко прыснул. Конечно же, это — Миша. Даша строго посмотрела на брата.

—Дашка, это дурацкое жабэ щекотает мне шею.

Было видно, что он сейчас начнёт неприлично хохотать. Даша похолодела.

— Не жабэ, а жабо, дурак. И не щекотает, а щекочет. И замолкни, наконец, —учила Даша брата вежливости.

Дети и взрослые не слышали (или делали вид, что не слышали) перепалку между братом и сестрой. Все закутались в шубы и расселись в три кареты.

Ехали по вечернему Петербургу… За окном кареты падал снег. Едва заметно раскачивались фонари. У театра было уже много карет, из них выходили дети и взрослые. Постоянно открывались двери и из театра вырывался яркий золотистый свет сотен свечей…

Все чинно расселись в ложе. Девочки достали веера и стали обмахиваться ими, как настоящие дамы. Никто не кидал на пол бумажки от конфет и печенья. В огромном зале стоял ровный радостный гул, и вдруг всё стихло.

Оркестр заиграл увертюру.

- Это вступление к опере. В нём рассказывается о том, что будет во всей опере, —очень тихо объяснила Мише и Даше сидящая рядом в ложе Натали.

Миша с Дашей стали ждать, что сейчас кто-то выйдет на сцену и начнёт рассказывать содержание оперы. Хоть немножко будет повеселей. Но звучала музыка и всё.

- Когда расскажут-то? — довольно громко спросил у Натали Миша. Несколько голов сразу повернулись к мальчику. Глаза смотрели строго, но не очень.

- Что это они? —удивился Миша. —Ведь ничего ещё не началось! Натали приложила свой тоненький розовый пальчик к смеющимся губам.

- Тише, — прошелестел её голосок. — Мишель, никто рассказывать словами не будет, увертюра рассказывает звуками. Слушай, всё же понятно.

Миша возмутился про себя, но на этот раз промолчал. "Эта девчонка всё время меня учит…" Но всё-таки стал вслушиваться в звуки. Они ему почему-то ни о чём не рассказывали. Просто звучали себе и звучали — то редкие и прозрачные, то целой радостной или печальной толпой и очень густые, насыщенные. Что-то стало пробиваться сквозь эти звуки к сердцу мальчика: чьи-то страдания и радости, чья-то боль и чей-то смех, но тут Миша положил голову на бархатную загородку ложи, рядом с театральным биноклем, незаметно прикрыл глаза и погрузился в сладкий сон.

Проснулся Миша уже утром в своей детской, на втором ярусе кровати. Свесив вниз лохматую со сна голову, Миша увидел внизу спящую сестру. А рядом спала Натали, но не живая вчерашняя девочка Наташа, а обыкновенная кукла, правда, не совсем обыкновенная, Мише показалось, что ресницы у куклы едва заметно вздрагивают.

"Что же это — всё мне приснилось? Или было на самом деле?" — задумался мальчик.

"Всё приснилось!" —решил он, наконец.

О запахах, звуках и о Доме.

 

(эмоциональный практикум для взрослых)

Пока дети занимаются хотя и детскими, но очень серьёзными делами, поговорим об эмоциональной культуре. Но теперь уже не будем произносить общие слова, хотя и прекрасные, а остановимся на конкретном: на звуках и запахах.

Сначала о запахах.

Вспомним своё детство. В большое и такое родное понятие мой дом входили, несомненно, и запахи. Я, например, при слове д о м в сочетании с детскими воспоминаниями ощущаю запахи мастики для пола, которой часто натирали паркет, бабушкиных пирогов и маминых духов "Красная Москва". И другой, не менее важный в жизни (но со знаком "минус") букет запахов вспоминается с горечью и всколыхивает сразу целые пласты тяжелых воспоминаний казарменного детства. Угадайте сами: подгоревшее молоко или каша, хлорка и пронзительный запах одиночества, именно детского одиночества, оторванности от дома с его родным ароматом. Догадались? Ну, конечно, это — запах наших дошкольных учреждений: детских садов, детских санаториев. Разумеется не всех подряд!

Как мало в воспитании наших детей мы уделяем внимания запахам. А ведь это тоже составляющие нашей эмоциональной культуры. Неприятные, грубые запахи огрубляют и нашу жизнь, и дети в окружении таких запахов растут подстать им.

Вот первое задание нашего эмоционального практикума: попробуйте определить, из каких запахов складывается основной аромат вашего дома. Именно тот запах, столкнувшись с которым, ваш ребёнок должен сразу узнать и подумать: пахнет моим домом.

Запахи бывают притягивающие, облагораживающие и отталкивающие. Понятно, каких не должно быть в этом аккорде: мой дом. Этот букет запахов—ещё и неповторим, индивидуален.

Казарменный запах детских санаториев убивал какой-то недетской, тяжелейшей тоской. Он обладал способностью растягивать дни пребывания в "детской казарме" до масштабов вечности. Да-да, он обладал таким свойством!! Он был абсолютно лишён индивидуальной окраски. В какие бы детские "общежития" не бросала меня судьба, этот аромат всегда был узнаваем, везде одинаков и погружал в какое-то беззащитное одиночество.

Может быть, вам в детстве больше повезло с запахами? Или вы не придавали им никакого значения? Но этого же не может быть, вспомните получше, для того, чтобы во всех деталях и оттенках представить себе эмоциональную атмосферу жизни наших детей.

Итак, запах моего (и только моего!) дома! Может, вы и сами не знаете выраженности этого запаха. Вам не до него? О, нет, нет! Как вы ошибаетесь. Ведь детство вашего ребёнка не повторить в другие более спокойные и благополучные времена. Вы обязаны ребёнку дать всё, что от вас зависит, в том числе памятный навеки, заставляющий в другие времена вздрогнуть при встречи с ним, запах, аромат вашего дома. Может быть, он так и не сложился — запахи так переменчивы. Что же составьте свой собственный букет из каких-то любимых запахов. Да-да, именно создайте, как композитор создаёт сонату, как поэт слагает поэму…

Это о запахах, а теперь — о звуках.

Пока мы поговорим лишь о самом общем звучании наших голосов в доме, об их мелодике. Общая характерная черта большинства наших людей (и особенно, к сожалению, женщин) — это слишком громкая и раздражительная речь. Грань перехода к агрессивной речи столь тонка, что её чуть не каждую минуту переходят, даже не замечая этого. Японцы, например, жалуются, что не могут смотреть наши фильмы из-за чересчур громкой и агрессивной речи.

Главное, что такое звучание не проходит бесследно: разговор по телефону уже отзвучал, а в воздухе вашего дома ещё висит облачко ваших вскриков и раздражённых интонаций. И в него, это облачко погружены все: и кто говорил, и кто молчал, и не вникающие в разговор дети.

Все знают, что к младенцу надо подходить с тихой ласковой речью. Но едва отходят на пять шагов от кровати, и разговор уже журчит в своём обычном ключе: всё та же слегка возбуждённая, какая-то задёрганная речь и никакой тебе певучести, мягкости интонаций. А ребёнок-то нас слышит, господа! Или отойдите от него как можно дальше или, что вернее, учитесь говорить по-другому. Учитесь, ибо это никогда не рано, но часто бывает слишком поздно.

Слышали ли вы звучание своей речи со стороны? Попросите своих близких в какой-то момент, не известный вам, записать вас на магнитофон. Если это невозможно, то сами, во время какого-нибудь- взбудоражившего вас разговора, мысленно щёлкните внутренним тумблером, как бы переключая свою речь на "автопилот", а сами сосредоточьтесь на прослушивании. Вы будете "приятно" удивлены. Сказать, что ваша речь не ласкает ваш же слух — это ничего не сказать. И это, представьте себе, даже не вслушиваясь в ваши слова, ежеминутно слышит ваш ребёнок. Вот среди каких мелодий он растёт. А ведь он не только будет подражать вашим словам и выражениям, но и будет подстраивать свой голосовой "инструмент" под ваш. И вы когда-нибудь услышите у ребёнка свои интонации и не узнаете их, потому что они будут направлены против вас.

Но, конечно, не обязательно про всех родителей идёт здесь речь. Безусловно, попадается достаточно людей с благородными интонациями, приятно звучащими голосами. Но согласитесь, что всё-таки редко.

Итак, задания нашего практикума.

По запахам:

1. Определите неповторимый запах своего дома, его компоненты.

2. Попытайтесь подкорректировать (если вас не удовлетворит) или составить сонату запахов вашего дома. (Это длительное задание.)

По звукам:

Постарайтесь послушать "со стороны" звучание своего голоса, своих речей и определить их лейтмотив: железом по стеклу, зудение осенней мухи, дождь по крыше, камнепад и т.д.

Начинайте с сегодняшнего дня работать над своим голосом, своей речью (пока мы имеем в виду не содержание, а звучание). Попробуйте подлавливать себя на крикливых (визгливых!) и возбуждённых интонациях и переключаться на более мягкие и певучие. Лучше делайте паузы в речи, когда почувствовали, что вас "занесло". Постарайтесь!

Ваш голос —это то, что буквально вбирает в себя ребёнок с самых первых дней своей жизни.

Это — один из наиболее важных элементов воспитывающего воздействия, о могуществе которого и не ведают взрослые.

Воспитатель, воспитай себя! Или хотя бы услышь себя!

УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ

Наступило утро, которое, как известно, вечера мудренее. Даша проснулась и сразу забеспокоилась:

- Где Натали?

Натали мирно спала и, конечно, её глаза были закрыты. Даша посадила ее, голубые глаза Натали открылись и безжизненно взглянули на девочку. Даша, мучительно размышляя, уставилась на куклу.

Всё это обрадовало Мишу. "Думает, Дашка думает: "Не во сне ли были ночные приключения?" Значит, всё было!" —сделал про себя вывод мальчик. Даша пока не спрашивала брата, она боялась насмешек: у него и так уже воинственно поблёскивали глаза. Но выяснить-то надо. И Даша решилась.

- Да-а-а, пре-е-красная была опера, —мечтательно протянула она.

- Вот ещё! Скукотища! —отрезал Миша.

- Мишка, ты совсем дикий, толстокожий какой-то, — захлёбывалась от возмущения Даша.

- А ты, музыкантка. Как опера называлась, скажи,—ехидничал Миша.

- Опера, э-э… называлась… э-э, —Даша покраснела. —Ну и не знаю. Так что? Я, может быть, первый раз оперу слушала. И мне уже начинало та нравиться, а тут ты уснул…

- При чём тут я? — взорвался Миша.

- При том… — объяснила Даша. — Натали мне сказала, что скоро и я — усну, и что проснёмся мы утром в своих кроватях. И что до вечера Натали будет куклой.

- А вечером?—с испугом спросил Миша. —Опять в оперу?!

- Да нет. Я не знаю, куда мы отправимся. Главное, что Натали опять станет девочкой.

Даша потянулась, зевнула и помчалась одеваться. Миша ещё посидел в посидел в постели, почесал в затылке, подумал немного ни о чём, спрыгнул с кровати и поплёлся в ванную.

…День сложился неудачный. Во-первых, Миша подрался во дворе с Борькой. Даша решила, что надо вступиться, всё-таки брат! Но Миша был так не прав, что Даше даже не захотелось драться как положено. Миша первый стал бросать палки в колёса Бориного велосипеда, когда тот никого не трогал, а просто катался по двору. Даша без всякой уверенности помахала руками и, в конце концов, отошла от дерущихся мальчиков и задумалась: "Что бы сказала Натали? Наверное, плохо, что я бросила брата в беде. Да, а он-то тоже хорош". Даша быстро запуталась в своих мыслях, так и не определив отношение Натали ко всей этой некрасивой истории.

Во-вторых, Даша после обеда в ответ на бабушкину просьбу принести ей о, очки, предложила бабушке за очками сходить самой. Ведь и сказала-то не грубо, можно сказать, вежливо, даже "пожалуйста" не забыла ввернуть. А бабушка рассердилась, посмотрела выразительно на маму и произнесла: "Вот и ягодки". А мама почему-то на эти "ягодки" заплакала.

Да, неважный выдался день, хоть и суббота! Не ходили в детский сад, можно было и получше прожить.

Вечером стали ждать, когда начнутся чудеса. Но Натали сидела на постели неподвижно.

- Может быть, мы что-нибудь должны сделать? — засомневалась Даша.

- Сколько можно ждать. Уже ждём целую вечность.

И тут дверь с шумом отворилась и быстро вошла мама. Она была очень за! расстроена:

Что же вы совсем не умеете себя вести. Сейчас заходила Клавдия Петровна и рассказала о вашей драке.

- Кто это ещё — Клавдия Петровна? Что ей надо?

- Как ты говоришь? Что за тон?! —мама уже кричала.

"Начинается!" —подумала Даша и сморщила лицо.

- Что ты кривишься? — продолжала кричать мама. — Клавдия Петровна - это мама Бориса. Ну, скажи, Миша, почему ты ему мешал кататься?

- Да-а, у него такой велосипед! Ишь, раскатался, воображала, —Миша так живо вспомнил неудачную прогулку, что у него зачесались руки опять запустить чем-нибудь по колесам.

- Что же он, по-твоему, не может кататься на собственном велосипеде? — мама вся дрожала от гнева. —Что вы за дети?!

- Делиться должен всем, что у него есть. Вы с папой всегда это говорили, —важно заявил Миша, а Даша его поддержала.

- С какой это стати делиться?! —воскликнула мама. Потом она замолчала и, нахмурившись, задумалась:

- Вы меня совсем запутали. Ладно. Я вообще-то пришла пожелать вам спокойной ночи.

Мама чмокнула детей и раскрасневшаяся вышла из детской. Даша и Миша сразу повеселели — могло бы кончиться гораздо хуже.

- Так что делать? Я очень соскучилась без Натали, без её голоса.

"Да уж, только не хватало тут девчоночьих поучений", — подумалось Мише, но при этом он почувствовал, что почему-то тоже с нетерпением ждёт Натали. Что-то в ней было такое, что притягивало к этой нарядной и красивой девочке. И тут его осенило.

- Духи, нужно скорей доставать, духи, —заголосил мальчик.

- Ты что, с ума сошёл? Чего кричишь?—зашипела Даша. И правда, дверь приоткрылась, сверкнули бабушкины очки.

- Спим, спим, —радостно забормотали дети, и залезли каждый под своё одеяло. Бабушка строго щёлкнула выключателем и вышла из детской.

- Надо быть осторожнее, —прошептала Даша. —Доставай флакончик и капай на Натали крошечную капельку.

Миша так и сделал, только капля получилась не очень маленькая. В комнате сразу запахло свечами, шёлковой обивкой кареты, кружевами, бархатом театральной ложи и, как это ни странно, оперной музыкой. Дети не могли этого объяснить — что значит: пахнет оперной музыкой?! Но именно так они чувствовали, и, встретившись взглядами, поняли, что чувствуют одинаково.

Даша мечтательно вздохнула и приопустила ресницы. Сразу в тёмных и светлых полосках света заскользили тени в красивых, не наших одеждах и заиграла тихая музыка. "Это клавесин", —подумала Даша и очень удивилась: ведь она не знала ни этого слова, ни, тем более, инструмента. И только тут Даша, наконец, поняла, что за этим самым клавесином сидит она, Даша Оболенская, а рядом, видимо, учитель музыки. Учитель давно, как показалось Даше, что-то ей объясняет и в глазах его отчаяние. "Наверное, потому, что я ничего не слушаю", — подумала девочка и смутилась. А в это время её послушные нотам пальчики, пахнущие розовым мылом, бегали по клавишам. Правда, иногда пальчики спотыкались. И тут же лицо музыканта мучительно кривилось.

- Играйте внимательнее, Дашенька, — расслышала, наконец, девочка, но голос учителя был тих и спокоен.

…И вот тут вступил какой-то плачущий, даже, скорее, ноющий от нечеловеческой тоски звук. Скрипка?.. Даша вздрогнула, сразу сбилась и подняла голову от клавесина. Рядом с инструментом стоял её родной брат Миша, совершенно неузнаваемый, и, о господи! — со скрипочкой под подбородком. Именно он издал этот перевернувший Дашину душу звук.

Лицо Миши было бледно, а глаза полузакрыты. Из-под его смычка вырвалось ещё несколько звуков, которые, как бы освободившись, взмыли к небу. Руки у Даши стали ватными и опустились. "Вот бы в детском саду посмотрели на Мишу. На Михаила Оболенского, — сочла нужным мысленно поправить себя девочка. — Вот бы все ребята попадали. Скрипка и Мишка! Ведь он признает только рок. А сам в нём ничего не понимает!"злорадно подумала Даша.

Миша тем временем опустил вниз скрипку одной рукой, а другой — смычок.

Дверь резко отворилась и вошла раскрасневшаяся Натали.

- Извините, что я вас прерываю - обратилась она к учителю и детям. Потом немного подумала и добавила: - Обед сегодня будет немножечко пораньше, потому что вечером будет бал и нам разрешили присутствовать на нём до 10 вечера. Пойдемте в столовую.

Дети поняли, что Натали их зовёт с собой. "Наверное, в столовую", — подумала Даша. Она была очень сообразительной девочкой.

Около самых дверей столовой их догнала Анюта и шепнула тихонько:

- Сегодня вы обедаете вместе со взрослыми, я буду рядом и, если понадобится, подскажу, что делать.

"Подумаешь, обед! Чего тут не знать! — удивился про себя Миша. — Опять их старинные штучки. Что мы маленькие, что ли?!"

Мишу с Дашей провели на их места за столом. "Откуда здесь наши места?" — удивился Миша и покосился на сестру. Взрослые тоже подсаживались к столу, неслышно отодвигая стулья. Мужчины помогали усаживаться дамам. Даша зорко смотрела по сторонам, боясь пропустить хоть одно движение или слово. Взрослые и дети брали из серебряных колец салфетки и раскладывали их: кто на коленях, кто на груди. По обеим сторонам тарелки лежало по нескольку вилок, вилочек, ножей, ножичков и ложек. Стояло несколько разной величины бокалов. Даша стала очень внимательно следить, что надо брать сначала, а что потом.

- Смотри, что делает Натали, и во всём ей подражай, — шепнула Даша брату. Он отмахнулся от неё и опрокинул бокал, в который только что кто-то, стоящий за Мишиным стулом, налил прозрачный напиток. Анюта успела подхватить бокал на полпути. Прозрачный напиток оказался водой. "Даже не "Фанта" и не "Пепси", —скривился Миша. Даша покраснела и запыхтела, но промолчала. Миша начал хлебать ложкой бульон из большой глубокой чашки. Даша толкнула его в бок кулаком. Он чуть не уронил чашку на Дашу. "А надо бы облить её бульоном, чтоб не толкалась", — Миша зло скосил глаза на сестру, как бы предупреждая её взглядом.

- Пожалуйста, гренки к бульону, — между Мишей и Дашей просунулась рука с подносом, на котором золотились сухарики.

Даша не успела уловить, что делать с этими сухариками-гренками, поэтому пришлось от них отказаться, причём молча покрутив головой. Даша не смогла сказать: Спасибо, я не хочу, —хотя что-то похожее у неё в голове вертелось.

Миша же смело погрузил руку в поднос и схватил горсть сухариков, часть из них попадала на пол, и тут же захрустела у кого-то под каблуком. Миша с удовлетворением ссыпал оставшиеся в кулаке сухарики на скатерть возле своей тарелки.

И тут только Даша заметила, что взявшие гренки (конечно, большой глубокой ложкой, а не руками!), аккуратно ссыпали их в чашку с бульоном, а затем помешивали их в чашке уже другой ложечкой. Даша скосила глаза на брата. Он резко, едва не опрокинув, отодвинул от себя чашку с бульоном и со скучающим видом, по одному закидывая сухари в рот, очень громко захрумкал ими.

- Хорошо, тут нет нашей бабушки, а то бы она сейчас привязалась к нам: "Ешьте бульон, он так полезен. Ешьте весь!" — очень похоже воспроизвёл Миша бабушкин голос прямо на ухо Даше. Даша опять покраснела. И огляделась по сторонам. Никто на них не обращал внимания, только с мягкой улыбкой на них зорко посматривала Анюта, но, как ни странно, замечаний через весь стол не делала.

Пока Даша оглядывалась, чьи-то руки сзади забрали у них чашки с бульоном, к которому Даша, занятая наблюдениями, так и не успела притронуться, и поставили тарелку с чем-то, сильно напоминающим котлету. И тут всех стали обносить какой-то новой едой; все брали себе на тарелку то жареный картофель, то какую-то зелень, то что-то красное или розовое. Со всех сторон слышалось: «Пожалуйста»,»Спасибо». Даша тоже пролепетала: «Спасибо», — и ей положили немного жареного картофеля. Дальше рука с ложкой вопросительно застыла над её тарелкой. Даша отрицательно замотала головой. Подошла очередь Миши. Тот чувствовал себя за столом уверенно. К тому же он обожал жареную картошку.

- Валите, —заявил он человеку, разносящему гарнир.

- Молодой человек, на каком языке вы изволили выразить своё желание, — забеспокоился он.

- Он попросил у вас картофеля по-московски, — быстро вмешалась Даша, чтобы спасти положение.

Мише положили целую гору картофеля, он остался чрезвычайно доволен собой.

Анюта не слышно подошла сзади и шепнула на ушко Даше: "Скоро будет десерт". И тревожно посмотрела на девочку. Та всё поняла и с сомнением взглянула на брата. Тот спокойно уплетал картошку. Вилку он держал, разумеется, в правой руке. Все не нужные ему разные вилочки и ножички он перебросил на левую сторону и отодвинул от себя эту кучу почти на территорию, которую занимал его сосед по левую руку. Это был старичок во фраке и пенсне. Старичок тихонечко запыхтел и недовольно посмотрел на Мишу. "Сейчас начнёт учить, как вести себя за столом", —подумал Миша и ехидно покосился на старичка в пенсне. Но старичок устоял и учить не начал. Мишу это удивило и даже забеспокоило.

Даша в это время мучилась с вилкой в левой руке и ножом в правой. Весь обед её очень утомил. Напряжение не спадало. Беспокоил уверенный в себе брат. Учить его понемногу тычками становилось опасно: он мог затеять драку. А тут ещё впереди —десерт! Что-то будет?!

Оставим пока Дашу за столом, пусть немного передохнёт перед опасным десертом.