Глава 15. Границы дозволенного 7 страница

Ох, как же было сложно с этими мальчишками! Вот как объяснить ему, не ранив при этом его чувства: то, что он принял за любовь, на самом деле являлось лишь жаждой внимания и собственническими замашками на фоне страшнейшей ненависти к Снейпу?

— Вот скажи мне, что тебе нужно? — осторожно начала Гермиона.

— Ты, — тут же выпалил Гарри. — Мне нужно, чтобы ты была рядом, чтобы не позволила превратиться мне в Волдеморта.

— А мне кажется, что тебе нужно понимание и поддержка.

Два удара сердца — громких и разрушительных, точно бой молота по наковальне.

— Ты пытаешься обесценить мои чувства? — недоверие.

— Ни в коем случае! — горячо возразила ему Грейнджер, судорожно пытаясь выразить свои мысли. — Я только пытаюсь сказать, что ты их неверно наименовал и классифицировал.

И Поттер все же взорвался. Пожалуй, стоило подбирать слова с большей тщательностью.

— Гермиона, это не экзамен по травологии! Ты можешь хотя бы признание в любви не пытаться разобрать на составляющие?

— Вот об этом я и говорю! — тут же ухватилась за слова Грейнджер. — Гарри, я — ум и книги, вот и все! Я просто была рядом, когда тебе было одиноко, когда понадобилась помощь и дружеское участие! Но ты забыл, что мы совершенно разные! Ну неужели ты готов целыми вечерами сидеть рядом со мной у камина и обсуждать законы Гэмпа или Голпалотта?

Судя по лицу Поттера, такая перспектива его не очень радовала, и Гермиона, вдохновленная успехом, не преминула продолжить:

— Ты хочешь постоянно выслушивать мои упреки, когда вы с Роном в очередной раз займетесь какой-нибудь ерундой вместо по-настоящему важных занятий? Ты готов слушать каждый день мое ворчание по поводу своей несобранности или невнимательности? И сомневаюсь, что я смогу когда-нибудь искренне восхититься финтами воровского или еще чем-то там!

— Вронского, — без намека на улыбку тихо поправил ее Поттер.

— Вот видишь. Тебе нужна настоящая, шумная и любящая семья, которой тебя так несправедливо лишили в детстве, и которую я никогда не смогу тебе дать. И девушка тебе нужна другая. Та, которая будет разделять твои увлечения, идеи и желания. Такая же дерзкая, сильная и немного буйная, как и ты.

Гермиона замолчала на минуту, а после зачем-то заявила:

— Ты любишь летать, — и стала ждать подтверждения.

Когда Гарри кивнул, она продолжила:

— И разве обо мне ты думаешь, когда ветер бьет тебе в лицо и треплет волосы?

Ни слова не упало с крепко сжатых губ, но в глазах промелькнуло понимание. Он действительно думал не о ней, но разобраться в себе не мог. Увидев это, Гермиона поднялась с пола и взяла в руки банку с огнем. По крайней мере, теперь он не будет думать о ее отношениях со Снейпом.

Они провели в тишине не меньше десяти минут до того, как Гарри тяжело вздохнул, пробормотал: «И почему ты всегда права?» и разложил рядом с собой карту Мародеров.

И несмотря на то, что Грейнджер совершенно не нравилось это место, она терпеливо ждала, пока Поттер примет ее слова и уяснит их. Она поднесла банку с огнем ко входу и рассматривала каменную стену. Один камень отличался от других, но заметить это, если не искать специально, было невозможно. Но если раньше ею владела просто неясная тревога, которую она вначале приняла за майский холод, то теперь она ощущала себя загнанным в клетку зверем, поймавшим на себе голодный взгляд хищника. И как только со стороны Гарри послышался тихий шум, Гермиона тут же спросила:

— Странно, я почему-то не помню эту галерею на карте Мародеров. Как ты ее нашел?

— А это не я, — ответил Поттер и вытащил из заднего кармана джинсов палочку. — Люмос!

Вспыхнувший на кончике волшебной палочки голубой огонек осветил комнаты и коридоры Хогвартса, нарисованные на карте и отразился в стеклах очков склонившегося над пергаментом юноши.

— Я должен тебе кое-что сказать. Волдеморт сделал семь крестражей, как и планировал.

— Откуда… — начала было Грейнджер, но Гарри ее перебил.

— Откуда я знаю? Я теперь много о чем знаю. И много что умею. Ну же, Гермиона, подумай хорошенько, почему я могу говорить на парселтанге, хотя последними наследниками Слизерина, владеющими этим даром, были Мраксы? Почему между мной и Волдемортом такая крепкая связь?

Гермиона отрицательно покачала головой, чувствуя, как в горле образуется тугой ком, а глаза начинает безжалостно печь, словно ей в лицо бросили унцию порошка жгучего перца.

— Нет…

— Хотел бы я, чтобы ты была права, — тяжелый вздох. — Я должен научиться контролировать эту часть себя.

— Я так и знала, что ты проклял Малфоя не по своей воле… — все еще дрожа от ужаса, произнесла Гермиона, но снова оказалась перебита Поттером.

— Вообще-то, по своей, — явно ощущая неловкость, отозвался Гарри. — Не надо смотреть на меня так! Я не знал, как действует проклятье, но применил я его совершенно осознанно, потому что хотел защититься от врага. Гермиона, до недавнего времени, мне помогал только Принц-Полукровка. А теперь я и этого лишен из-за твоего Снейпа! А мне действительно нужна помощь.

«Если бы ты знал правду, ты бы так не говорил», — хотелось произнести Грейнджер, но она понимала, что не имела право раскрывать чужой секрет до тех пор, пока не получит объяснений от Северуса.

— Почему тогда ты отказывался заниматься окклюменцией? — понимая, что ни к чему хорошему размышления Поттера не ведут, не отступалась Гермиона.

— Потому что это бессмысленно. Это не та помощь, которая мне нужна.

— Гарри, я не понимаю…

— Я должен уйти.

Вот так просто. Всего три слова, а кажется, будто под ногами разверзлась пропасть.

Конечно, Грейнджер давно подозревала, что мысли о самостоятельном поиске крестражей рано или поздно возникнут в голове Поттера. Да и директор делился с ним воспоминаниями не для того, чтобы эти знания Гарри применил для сдачи Ж.А.Б.А. Вот только за своей самоотверженностью, юноша не учел одного момента. А вернее, двух.

— Сбежать из замка — это плохая идея! — встревожено заявила Гермиона. — Тебе надо закончить учебу, и нам с Роном тоже. И поскольку одного мы тебя не отпустим, то ты просто обязан отложить свои планы до конца семестра!

— Я уже все решил.

Тихий голос звучал так твердо, что не оставалось ни малейших сомнений в том, что все будет сделано точно так, как Гарри запланировал. А потом он произнес гораздо громче, и ни к кому конкретно не обращаясь:

— Я знаю, что ты давно здесь, Балорт. Выходи.

Холодный, мертвый, опасный взгляд, следивший за ней и Гарри в темноте коридора. Четыре месяца промелькнули, как один день, и снова Гермиона ощущала кожей опасность, как в полуночное дежурство.

Нет-нет-нет! Это не могло быть правдой! Ну же, сейчас Поттер оторвет взгляд от карты, улыбнется своей кривой, немного смущенной улыбкой, и скажет, что пошутил. Или назвал так карликового пушистика. Кого угодно, пусть даже уродливого акромантула, только не того монстра, о котором Гермиона читала в «Мифах и легендах старой Британии».

Внезапно все части головоломки заняли свои места: совершенно чуждая для Гарри мстительность и ледяная ярость, владевшая им с конца апреля, его внезапное исцеление от приступов одержимости Волдемортом — за всем этим стоял Буревестник.

Темные углы галереи таили страх ночных кошмаров, но разве можно было бы не заметить укрывшегося в них человека? Едва Грейнджер переступила порог комнаты, она ощутила нервную дрожь и неясную тревогу, а аура опасности, окружавшая Балорта в их единственную встречу навсегда запечатлелась в памяти Гермионы. Разве это не означало, что Гарри ошибся?

Но в следующую секунду стало ясно, что Поттер не ошибался.

С неприятным скрежетом длинных когтей по каменному полу в круге света появился огромный серо-сизый ястреб с тонкими линиями светлых перьев над белой, совершенно бесцветной радужкой хищных глаз. Он расправил крылья, размахом не меньше тридцати дюймов, и потом они, словно в замедленной колдографии, легли на пол подолом темно-синей мантии.

Перед взором Грейнджер возник высокий юноша с короткими темными волосами и совершенно бесцветными орбитами глаз. Его левую щеку пересекал уродливый рубец, поднимавшийся к виску, но, несмотря на это, лицо было удивительно красивым и ужасающе знакомым. Он стоял посреди пыльного помещения, как король мира, и его статный облик выдавал человека, привыкшего отдавать приказы, а не исполнять их.

— Это опрометчиво, — заключил он без предисловий и безо всякого выражения.

— Ей можно доверять, — отрезал Гарри.

— Ты ошибаешься. Она уже однажды променяла тебя на него. И сделает так еще раз, — высокий чистый голос журчал, как горный ручей, а тон волшебника был очень мягок.

Гермиона, онемев, застыла у выхода. Бросить бы в Буревестника банку, да бежать со всех ног из этой проклятой галереи, но ведь Поттер почему-то смотрит на него так, как последний раз смотрел на Люпина: с теплом и благодарностью. Как на своего наставника.

— Никто из моих друзей не станет выдавать меня Волдеморту, — твердо ответил Гарри. Он не боялся этого древнего левиафана — убийцы, окруженного аурой страха. Он совершенно не боялся этого человека, от одного взгляда на которого у Гермионы подгибались колени.

Из горла Балорта послышался странный звук, напоминающий клекот — смех. Вопреки резким словам ни единый его жест не выражал агрессии.

— Друзья… Сколько наивности и ребячества в тебе еще осталось. Не позволяй быть себе уязвимым.

Как-то странно посмотрев на волшебника, Поттер обернулся к Гермионе.

— Я ухожу не только для того, чтобы научиться контролировать мысленную связь с Волдемортом, но и чтобы уничтожить оставшиеся крестражи. Балорт поможет мне.

— А что он попросит взамен? — со звенящим в голосе возмущением потребовала Гермиона. Сердце ее колотилось где-то в районе горла, коленки тряслись от страха, но сознание было совершенно ясным.

— У меня с Томом личные счеты, — спокойно ответил ей сам Балорт. — Он убил моего отца. Сессилия же после этого свела счеты с жизнью. А я любил свою мать.

— А вы рассказали Гарри об Эреде? Рассказали о собственном крестраже?

В пронзительно-свистящем восклицании Гермиона не сразу разобрала человеческую речь, настолько этот звук был похож на птичий крик:

— Не смей говорить о том, чего не знаешь, женщина! — А потом он добавил совершенно другим, торжественным тоном: — Я дал нам обоим вечную жизнь!

— Я не за этим позвал тебя, — вмешался в перепалку Поттер, очевидно опасаясь, что Гермиона бросит еще какие-нибудь обвинения и поставит все его планы под угрозу. Он совершенно не обратил внимания на слова о крестраже. — Я собираюсь оставить тебе карту и мантию. Прошу тебя, внимательно следи за Малфоем. Он говорил, что времени у него совсем не осталось.

— Тебе не обязательно уходить с ним, есть другой выход! — заторопилась Гермиона, будто за ней гналась стая бешеных церберов. — Я попрошу Северуса помочь с «Феликс Фелицис», и как только окончится год, мы с Роном поможем тебе найти и уничтожить крестражи!

Но Гарри ответил так, будто не слышал мольбы в ее голосе.

— Я все равно не верю Снейпу. Он дал Непреложный обет матери Малфоя. А идея с зельем удачи хорошая. Припаси «Феликс» на случай, если они добьются своего, пока меня не будет.

И, поколебавшись секунду, он подошел к ней, обнял и поцеловал в лоб. Несмотря на то, что Гермионе хотелось накричать на Гарри или проклясть его, а может и то, и другое, она не смогла даже пошевелиться. Словно за тысячу ярдов она услышала звучный тенор Балорта, эхом отскакивающий от стен холодной и темной галереи такого родного Хогвартса:

— Твоя истинная сущность не годится для полета. Но я видел в твоем сознании крылья.

В изящной тонкой ладони появилась волшебная палочка: из белой древесины, но совершенно не вызывающая ассоциации с чистотой и невинностью — ее цвет напоминал кость, иссушенную и выбеленную солнцем. Один взмах, и вместо Гарри на каменной скамье оказался большой рогатый филин, перья которого были всклокочены так же, как всегда топорщились волосы у Поттера, а темные круги вокруг больших оранжево-желтых глаз напоминали оправу его очков.

Филин расправил крылья и потоптался на месте, словно колеблясь в правильности принятого решения.

И как только Балорт обратился в свою анимагическую форму, Грейнджер почувствовала, что может двигаться. Филин глухо ухнул, и еще до того, как она успела подбежать к нему, вспорхнул на каменную резную раму окна и скрылся в ночной темноте вместе с ястребом.

А Гермионе оставалось лишь до боли стискивать руками холодный камень и глотать слезы.

Глава опубликована: 08.04.2016