1. На основании аналитического опыта представляется, что единственные или самые младшие дети (или те, кто вытеснил тяжелую травму рождения) ставят вопрос не так прямо.
2. Мефистофель: «Увы, таков закон чертей и привидений: \ Каким путем вошел, таким и выходить. \ Во входе волен я, а выходить обязан \ Там, где вошел» (пер. НА. Холодовского).
Индусы при плетении корзин и т. д. не должны целиком замыкать круги в орнаментах, так как в противном случае женщины не будут рожать детей (по устному сообщению одного путешественника).
3. К другим родителям (семейный роман) или к месту рождения (желание смерти). См. мою статью на тему сказания о Лоэнгрине [143].
4. Здесь следует вспомнить типичную мифическую фантазию о том, что бесстрашный герой, как правило, является вырезанным из материнской утробы, он чаще всего не по возрасту развит и еще ребенком совершает чудесные подвиги; ему явно не пришлось переживать страх рождения и невротический ранний период его преодоления (см. главу «Героическая компенсация»).
Кроме того, согласно разрозненным сведениям, дети, которые появились на свет оперативным путем, по всей видимости, действительно лучше развивались в определенном отношении. С другой стороны, одна женщина, рожавшая ребенка под наркозом, испытывала чувство, будто это не ее ребенок, так как при родах она была без сознания. Ее инфантильный интерес к тому, откуда действительно появляются дети, следовательно, остался при этом неудовлетворенным.
5. См. мою статью «Народно‑психологические параллели к инфантильным сексуальным теориям» [145].
6. Из анализа одной женщины, которая предпочитала куннилингус,[29]обнаружилось, что ощущение удовольствия было связано с чувством, что ее клитор (аналогично пенису) находится в теплой полости.
7. Глубокая связь мотивов наготы, одевания, ослепления и сковывания в кандалы, истолкованных мною как «эксгибиционистские», обнаруживается лишь через их общее отношение к первоситуации (см. мою давнюю статью «Нагота в сказаниях и поэзии» [144]).
8. Сюда, вероятно, относится широко распространенный обряд магии плодородия, состоящий в избиении розгами («розга жизни»), как он выступает в мифах о девственной Bona Dea,[30]в качестве наказания со стороны собственного отца, чьим удовольствиям противится целомудренная богиня. Ср. с этим бичевание пары новобрачных в немецких праздничных обычаях [118], с римскими луперкалиями, с мексиканским праздником зимнего солнцестояния, в ходе которого молодых девушек ударяют мешочками, чтобы сделать их плодовитыми.
9. Особенно выраженная при последних формах (эксгибиционизма, мазохизма) роль так называемой «кожнослизистооболочечномускульной эротики» (Седжер), вероятно, прямо проистекает из внутриматочной ситуации, где все тело, так сказать, постоянно приятно ласкается отрадным ощущением мягкости, тепла и жидкости.
10. Недостаточная обоснованность адлеровского «мужского протеста» как объяснительного принципа для перверзий становится здесь очевидной.
11. См. работу М. Вертинга «Женское своеобразие в мужском государстве и мужское своеобразие в женском государстве» [193].
12. Ср. с этой типичной формой женского выбора объекта мою уже цитированную работу о либидинозных процессах при лечении.
13. Ср. с этим также приведенные ниже указания на мифологический материал (с. 111).
Кроме того, представляется, что эти бессознательные стремления, равно как и многое другое, существуют в фольклоре в виде непонятных фактов. Например, известная слюдяная операция у австралийцев, которая производится чаще всего после обрезания (циркумцизии) (между 12 и 14 годами) и вызывает искусственную гипоспадию[31]пениса, который после этого в эрегированном состоянии становится плоским и лопатообразным. У женщин обрезаются половые губы и клитор, чтобы не повредить детям (очевидно, при родах), затем для обеспечения возможности коитуса насильственно прорывается девственная плева и вход влагалища расширяется посредством рассечения по направлению к анальному отверстию. Но даже и при этом мужчина вводит свой пенис с особыми трудностями, очевидно, из страха совершенно потерять эрекцию и попасть впросак (подробности об этих операциях см. в уже цитировавшейся статье Райтценштайна [163]).
14. Ср. соответствующие библейские высказывания: «Муж и жена – единая плоть» и т. д. (Erant duo in carne uno).
15. Вкратце показанная Абрахамом вагинальная символика ущелья (или перекрестка трех дорог) в сказании об Эдипе возвращает нас к известной внутриутробной фантазии, в которой отец (или его пенис) выступает как помеха (см. [5]).
Невротическая репродукция
1. Сновидения при травматических неврозах типичным образом «повторяют» травму рождения в форме актуального травматического переживания, однако по большей части с той или иной деталью рождения, выдающей их смысл.
2. См. соответствующие рассуждения в моей работе [155].
3. См. работу Федерна [28] «О двух типичных ощущениях сновидений» – о торможении и полете, а также об их соотношении с невротическими симптомами паралича и головокружения. Все эти ощущения оказываются однозначными репродукциями соответствующих ощущений рождения (см. о сновидении в главе «Символическое приспособление», с. 91).
4. Очевидно, здесь мы следуем Майнерту который уже сводил движения при Chorea minor к движениям грудного ребенка.
5. Кэвендиш Моксон в работе «Мистические экстатические и истерические сновидения состояния» [121] описывает отношение к экстазу тогда как заходящая глубже работа Теодора Шредера «Пренатальный психизм и мистический пантеизм» [177] указывает на пренатальные моменты.
6. Это целостное понимание, вероятно, содержит в себе указание на более глубокое значение истерии, как «матка» – болезни (см. также работу Айслера «Истерические явления в матке» [25]).
В этом смысле легко можно понять и типичные менструальные нарушения, ведь рождение представляет собой фактически лишь менструацию en mass. Менструация, которая «периодически» продолжает существование материнской утробы, у культурного человека, вероятно, была вовлечена в общее вытеснение травмы рождения. Будучи первоначально сигналом высшей, исполненной удовольствия способности к оплодотворению у женщины, она стала под влиянием вытеснения точкой сосредоточения самых различных невротических нарушений.
7. Ср. типичные физические дефекты новорожденных героев, с. 109 и далее.
8. См. также его книгу об Оно [83].
9. Я привожу здесь устное замечание доцента Пауля Шильдера, относящееся ко времени окончания работы над этой книгой (апрель 1923), который указал на то, что, например, припадки больной с Chorea minor исчезали, как только пациентку клали в постель (!), и который подчеркнул эффективность психического влияния на состояния сенильных абазий и астазий.
10. См. сообщения д‑ра Штайна [187], Эппингера (клиника Венкебах) [26] и Хофера (клиника Хаек) [90] об оперативном лечении при бронхиальной астме.
11. Одному английскому детскому врачу я обязан сообщением о том, что после операций по удалению миндалин под наркозом у детей часто в течение многих лет случаются ночные приступы страха, которые самими родителями (или другими наблюдателями) сводятся к «травме» операции. Кроме того, по разрозненным наблюдениям, это часто происходит и у взрослых, которые реагируют на операцию под наркозом типичными сновидениями или симптомами материнской регрессии.
12. Сюда относятся также так называемые «импульсивные действия» (Штекель), которые в большинстве своем являются навязчивыми действиями, выполняемыми в (истерическом) сумеречном состоянии (страсть к бродяжничеству: тоска по родине – возвращение; пиромания: огонь – тепло – мать).
13. Здесь я не могу отказать себе в том, чтобы воспроизвести чрезвычайно характерное высказывание Томаса Манна, который в описании оккультистского сеанса у Шренк‑Нотцинга, на котором он присутствовал, высказал следующее впечатление о медиуме и др. (в докладе в Вене 29.11.1923): «Ситуация производит мистическое впечатление только за счет агонизирующего дыхания медиума, состояние которого недвусмысленно и поразительно напоминает акт рождения».
14. Зажатая поза тела, сворачивание в клубок в постели, неподвижное лежание целыми днями, отказ от самостоятельного питания, разговора, как и любого движения и т. д.
15. Представляется, однако, что при этом речь идет преимущественно о нормальных регрессивных возможностях, которые, в противоположность мании, можно было бы назвать лишь «эйфорическими». Для обозначения этого аффективного состояния хорошо подходит образованное Хаттингбергом понятие «удовольствие страха».
16. См. реферат Юнга по этому вопросу [98], соответствующую литературу немецких и автрийских авторов реферировал Абрахам [2; 3; 4] (см. также его работу [1]). Особенно следует упомянуть первые работы Юнга [96; 97]. Отметим также основополагающие работы Хонеггера, Иттена, Мэдера, Нелькена, Шпильрейн и др. в различных томах «Ежегодника…» и, наконец, общирный труд Блейлера [15], задуманный преимущественно как приложение идей Фрейда к Dementia praecox.
17. При классической паранойе за бросающимися в глаза симптомами можно легко увидеть первичный симптом страха (преследуемость), совершенно так же, как и за защитными построениями фобий или реактивными запрудами невроза навязчивости.
18. Особенного внимания заслуживают интересные работы доцента Пауля Шильдера (Вена) и его последний обещающий труд [171]. Почти в то же время появившаяся работа Альфреда Шторха (Тюбинген) «Архаическо‑примитивное переживание и мышление шизофреников» [189] почти полностью основана на аналитическом понимании, хотя и не следует ему столь безоговорочно, как работа Шильдера.
Чисто аналитическими являются весьма ценные доклады Нунберга в «Международном журнале психоанализа».
19. См. также интересную по материалу работу Принцхорна «Художество душевнобольных» [138].
20. Он отмечает, кроме того, что выражение «фантазия о материнской утробе» идет от Густава Грюнера.
21. Сводимость эпилептического припадка к ранней фазе языка жестов наметил уже Ференци в своей основополагающей для понимания рассматриваемых здесь проблем работе «Стадии развития чувства реальности» [33].
22. См. в «Мифе о рождении героя» (1909) [142] «параноидальную» характеристику мифического построения фантазии (см. также [146]).
23. Достойно внимания, что параноик Стриндберг нашел объяснение для первых чувств ребенка, страха и голода, в предродовых влияниях (в своем автобиографическом труде «Прошлое одного безумца»). На аллюзии этого описания с беременностью мы можем здесь лишь указать. Некоторые особенно примечательные для нашего понимания высказывания Стриндберга следует здесь привести (по Шторху [189]). Когда его возлюбленная покинула его ради другого, это стало «потрясением для всего его душевного существа», поскольку «она была частью его самого, которая теперь захвачена другим, частью его внутренностей, с которыми теперь играют» («Развитие души», гл. 5). В любви он полностью слился с любимой женщиной, однако теперь, когда он «потерял себя и свою форму», пробудилось его чувство самосохранения, и в страхе «утратить свое Эго под уравнивающей властью любви» он пытается освободиться от нее, чтобы вновь обрести себя как нечто «отдельное» («Разъединенный», гл. 2/3). После психоза он вернулся к одиночеству, «оплел себя коконом из шелка собственной души» («Одинокий», гл. 3). Он сообщает о защитных мерах, которые предпринимал в своем недавнем шизофреническом прошлом против мешающих ему ночью «токов»: «Когда подвергаешься воздействию токов женщины, главным образом во время сна, можно себя изолировать; один случай побудил меня однажды вечером набросить шерстяную шаль на плечо и шею, и в эту ночь я был защищен, хотя и замечал атаки токов». В конце концов говорит и о том, что чувство «преследования» связано у него с «паническим страхом перед всем и ни перед чем». О печальном детстве Стриндберга и его особом «материнский комплексе» известно (см. указания на это в [138]). Этот исходный момент позволяет понять все его развитие, его личность и достижения.
24. См. мои работы «Миф о рождении героя» (1909) [142], «Сказание о Лоэнгрине» (1911) [143], «Мотив инцеста в поэзии и сказаниях (1912) [146] (а именно гл. IX „Мифы о родителях мира“) и, наконец, „Психоаналитические доклады по исследованию мифов“ (1922) [156] (а именно сказание о потопе, мифы о проглатывании, сказки о животных и т. д.).
