Среди трудных и нередко нервных детей наиболее часто встречаются дети со скрытыми микроповреждениями мозга. Описан и широко известен синдром сверхподвижности, или "гиперкинетический (гипердинамический) синдром детства" с задержкой психического развития и с нарушениями поведения. Ведущее в нем - отвлекаемость внимания и двигательная расторможенность, задержка умственного развития или его неравномерность, когда, например, чтение, письмо и счет ребенок осваивает своевременно, но его понимание норм поведения явно отстает от возраста (инфантильность), когда отстает и развитие таких важных "лобных" функций, как предвидение последствий своих поступков, или имеет место нормальный уровень развития интеллекта в одном и низкие его показатели в другом, а также отмечается огрубелость эмоций - они примитивны и неустойчивы.
Такого ребенка не удержать в руках, он как юла. Сказать о нем, что он непоседлив, - значит не сказать ничего. Он как ртуть. Не уследили - и он где-то наверху, откуда его можно снять только с помощью пожарной лестницы. Проникая во все щели, проваливаясь во все ямы, лазая по всем закоулкам, исследуя все чердаки и подвалы, за все задевая и все опрокидывая, набивая себе синяки и шишки, носится он день-деньской по квартире, по двору, а без надлежащего надзора и по улицам. Мы называем такого ребенка сверхподвижным.
Именно сверхподвижный чаще всего совершает побег из детского сада, но не умышленно, а потому, что обнаруживает случайно открытую калитку или щель в заборе. Именно он чаще всего оказывается на проезжей части улицы, устраивает короткое замыкание в электросети или опрокидывает на себя кастрюлю с кипятком. Если в городе не прикрыт по небрежности хотя бы один канализационный люк, сверхподвижный залезет туда, не задумываясь, как он из него выберется. Это он находит и взрывает оставшиеся со времен войны патроны и гранаты. Естественно, львиная доля несчастных случаев происходит с ним.
Его руки в постоянном движении: что-то мнут, обрывают, вертят пуговицы, колупают краску на стене. На месте ему не усидеть. Он даже стоит, переминаясь с ноги на ногу, и кажется, что еще миг - и он сорвется с места, умчится на край света. Ест он или стоя, или буквально подпрыгивая на стуле. Он весь извертится, даже играя, слушая сказку, глядя на экран телевизора. Иной раз думается, что он так и не научился сидеть, и не верится, что он не бегал бегом уже до года.
Одни из сверхподвижных особенно несносны с утра, другие - к вечеру, и тогда их не уложить спать. Они и в постели куролесят, засыпают, стоя на коленках и локтях, а уснув, сбивают простыню в комок, поскольку беспокойны и во сне. Те, что беспокойны с утра, засыпают мгновенно и спят как убитые. Но и о первых, и о вторых говорят: "Хороший, когда спит". И родители переводят дух, чувствуют себя спокойно, лишь уложив такого ребенка и убедившись, что он наконец угомонился.
Одежда и обувь буквально "горят" на сверхподвижном. Шапку, шарф, варежки, а потом и школьный портфель он постоянно теряет, и на него не напасешься.
Сверхподвижный импульсивен, и никто не рискнет предсказать, что он сделает в следующий миг. Да и сам он этого не знает. У него все на коротком замыкании: увидел - схватил - побежал. Действует он, не задумываясь о последствиях, хотя плохого не замышляет и сам искренне огорчен происшествием, виной которого становится. Впрочем, чаще он полагает, что не сделал ничего плохого, поскольку не желал этого. И если сверхподвижный ребенок разбил вазу, то, по его мнению, она упала сама, потому что плохо стояла.
Наказания он переносит легко, так как традиционные шлепки, укоры, отказы в просьбах не огорчают его. Сверхподвижный не помнит обиды, не держит зла и, хотя поминутно ссорится, тут же мирится. Правда, иногда он чрезмерно вспыльчив, агрессивен, драчлив, и не безобидно и добродушно, а зло и даже жестоко, но в таких случаях речь идет о более грубом поражении мозга и непременно с повышенной судорожной готовностью его, что обнаруживается при электроэнцефалографическом обследовании.
От избытка чувств сверхподвижный не способен говорить спокойно, а кричит, доказывая, оправдываясь, споря. Это самый шумный ребенок из всех. Естественно, он выбирает только шумные и подвижные игры, в которых все сводит к беготне. Он всегда в центре мальчишеской свалки. Ни одна "куча мала" не обходится без него. Извлеченный из самой ее гущи, помятый, но счастливый - это он, сверхподвижный. Пот на нем не просыхает. От постоянного перевозбуждения волосы у него стоят дыбом, глаза блестят и только что не выскакивают из орбит. У него много приятелей, поскольку он общителен, готов безоглядно на любую проказу, не ноет, ушибившись, и никогда не унывает.
И все-таки самая большая беда сверхподвижного - отвлекаемость. Головка у него как флюгер на ветру: то поворот в одну сторону, где что-то ненадолго привлекло внимание, то в другую. Заинтересовавшись чем-то, он забывает о предыдущем, ни одно дело до конца не доводит. Новые впечатления ведут его от одного увлечения к другому. Если он оказался на противоположном конце города, то не ведая как, не помня пути, ибо шел сначала к необычной машине у парапета, затем к яркой витрине, потом к собравшейся по случаю толпе и в результате очутился в вокзальном пикете милиции, откуда поминутно звучит по радио: "Внимание, у кого пропал мальчик?"
Все привлекает его внимание, но оно ни на чем не задерживается, скользит с одного на другое: вот он смотрит телевизионную передачу, тут же переводит взгляд на муху на потолке, чтобы еще через секунду отвлечься разговором матери с бабушкой. На уроке в школе ему не сосредоточиться. На доску он смотрит урывками, и учительнице не привлечь его внимания. Он не слышит ее объяснений, никогда не знает, что задано на дом. При письме сверхподвижный пропускает буквы, не дописывает слова и предложения. В простейших примерах он допускает нелепые ошибки, но не из-за отсутствия способностей, а в связи с поражением зон головного мозга, ведающих письмом (дисграфия).
Сверхподвижный любопытен, но не любознателен. Он на все смотрит, но в результате ничего не видит. Если не заниматься его воспитанием, он таким и останется: не глупым, но и не умным по-настоящему. Поверхностными будут его знания, рассуждения, умозаключения, ибо и в мыслях он бежит, ни на чем не задерживаясь. Хаос в голове сверхподвижного сродни хаосу в его карманах, где масса случайных и разрозненных вещей.
Без воспитующего воздействия он ограничится вопросами: "кто это?" и "что это?", "где?", "куда?" и "откуда?" "Почему?" прозвучит, но сверхподвижный удовлетворится простейшими ответами, а "что будет?" может так и не возникнуть, поскольку это его не интересует. В результате его ориентация сведется к поверхностным представлениям о предметах и людях, к упрощенному и конкретно заземленному знанию жизни, ограничится ближним пространством и суженной средой общения с такими же, каков он сам. Его не интересует завтра и даже то, что будет сегодня вечером.
Пик проявлений гипердинамического синдрома или синдрома сверхподвижности - 6-7 лет с обратным развитием в благоприятных случаях к 14-15 годам. Однако, очевидный уже на первом году жизни, при неправильном воспитании он сокрушительно проявляется как раз с 13 лет и старше, определяя в таком случае судьбу уже взрослого.
Ни в каком другом случае детская трудность, выраженная в столь вопиющей расторможенности и отвлекаемости, не вызывает так много нареканий и жалоб родителей, воспитателей детских садов и учителей, как в этом. Сверхподвижному более всего грозит неприятие. Он способен вывести из терпения самых спокойных и ко всему привычных взрослых. Никого столь не укоряют, не стыдят, не одергивают, не наказывают, как сверхподвижного. В конце концов его самого убеждают, что ребенка труднее и бестолковее нет на всем белом свете. В результате большая часть сверхподвижных протестно ожесточаются. Ведь у них, пусть и незначительно, но повреждена нервная система: она повышенно возбудима. И такие дети склонны к агрессивной реакции на непрестанное одергивание и подавление их активности.
Если сдерживание и подавление постоянно и ребенка в конце концов убедили, что он "самый плохой", сверхподвижный становится лидером протестных трудных подростков, демонстративно отклоняющимся в поведении, игнорирующим учебу в школе или может стать неустойчивым, которого несет, как щепку в реке, от беды к беде. Сверхподвижный в таком случае слепо следует за любой подростковой группой в праздном времяпрепровождении. В этом варианте на первый план выступает вытекающая из отвлекаёмости поверхностность интересов и отношений с другими подростками. Некоторые из сверхподвижных, если их все-таки допекают порицаниями и наказаниями, если их без конца преследуют неудачи, впадают в истерический невроз.
Итак, в синдроме гипердинамичности ведущее - отвлекаемость и расторможенность. С отвлекаемостью борются так же, как и при задержке умственного развития, настойчиво и последовательно. С расторможенностью начинают бороться еще до того, как ребенок пошел. И борются упорно, подчеркнуто прививая "нельзя" и "надо". Родители четко разграничивают целенаправленную активность и бесцельную подвижность.
Сверхподвижному не устоять на месте. Пусть не стоит, ибо таково свойство его нервной системы. Но с начала ходьбы, в данном случае с бега, его двигательную активность направляют, организуют. Организация двигательной активности - ключ к обузданию расторможенности. Бабушке тут не справиться, ибо, направляя сверхподвижного, бегут впереди него или рядом с ним, бегут, играя. Игра должна быть со смыслом, и тогда бег не бесцелен и превращается в целенаправленную активность. Сверхподвижного вводят в игру со сверстниками, но он невольно заводит на беготню и их. Тогда их всех переключают на быструю сюжетно-ролевую игру со смыслом.
Пусть до изнеможения играет в футбол, хоккей, поскольку эти игры требуют организованности и подчинены цели - поразить ворота. Постановка цели, действия по плану для сверхподвижного буквально спасение - превращение бесцельной сверхподвижности в целенаправленную активность. Спортивная секция с требовательным тренером - благо для сверхподвижного. И его как можно раньше приобщают к спорту. В спорте он реализует чрезмерную энергию, силу, перевозбудимость. Спорт организует, в спорте первооснова - цель, и притом заманчивая. Тренер для сверхподвижного не только педагог, но еще и врач.
Повзрослев, сверхподвижный сам научится стоять на месте, а вот сидеть, когда это надо, следует приучать его с полутора лет. Он устал от беготни, и вы сажаете за стол рядом с собой, занимая делом соответственно возрасту. Он строит, собирает, лепит, рисует. Пусть убедиться, что эти занятия так же интересны, как и подвижная игра. Да, у него быстрые ножки, но у него может быть и быстрый ум. Мысли у него, как уже отмечалось, тоже бегут. И вы продолжаете вводить сверхподвижного в русло целенаправленности, но уже за письменным столом. Он пытается, что-то вспомнив, все-таки вскочить, убежать, но вы непреклонны: "Сиди, доделай до конца". Вначале будет трудно. Его придется буквально удерживать. Однако усидчивость в конце концов станет привычкой. Придет время, и он высидит без нареканий 45 минут, а 10 минут перемены ему хватит, чтобы набегаться всласть.
Расторможенность сверхподвижного и в эмоциях. Его, как и любого ребенка, учат сдержанности, но только строже, настойчивее. Сверхподвижного не задергивают упреками и поучениями, а действуют примером, добрым словом, справедливой логикой, внушают и убеждают. Пусть его эмоции будут проявляться бурно, но не грубо, в рамках дозволяемого.
Сверхподвижного, естественно, приходится наказывать. Наказание для него - только унылая неподвижность. Его усаживают на диван без всякого дела, без книги, без телевизора, вдали от окна. Он измается, извертится, но ему придется в бездеятельности сидеть на диване до указанного срока. И такое он запомнит.
Если сверхподвижный вначале сделал, а потом подумал, с ним серьезно беседуют, беседуют взволнованно, так, чтобы эта беседа надолго сохранилась в его памяти. Взрослым известен решительный разговор как психическая драма, которая приводит к очищающему повороту, оставляет неизгладимый след. Такой же, оставляющей неизгладимый след, должна быть и беседа со сверхподвижным.
Ну а если ребенку уже пять - шесть лет, а гипердинамический синдром сохраняется? В этом случае усилия по воспитанию внимания удваивают, утраивают. Другого пути нет. Режим, при котором сверхподвижному не позволяют слоняться без дела, ужесточают. Бесцельное времяпрепровождение решительно пресекают. Влияние всепрощающих взрослых устраняют. Отец вплотную занимается сыном, мать - дочерью. Усиливается система поощрений и наказаний. Ему запрещают прогулку, общение со сверстниками, не включают телевизор, лишая его долгожданной передачи, пока он не соберет разбросанные игрушки, пока не вымоет чашку или не выполнит домашнее задание.
Он будет торопиться и сделает как-нибудь - его заставят переделать как надо, пусть даже это повторится несколько раз. В семье в таком случае особенно недопустимы разногласия в воспитании. Семья выступает как один человек, требования всех ее членов едины. Естественно, родители обращаются за консультацией к психоневрологу, тем более что в причинах сверхподвижности следует разобраться в каждом конкретном случае. К первому классу школы гипердинамический синдром должен быть преодолен!
При минимальной мозговой дисфункции (ММД) каждый четвертый - пассивный, малоподвижный, заторможенный (гиподинамический синдром). У пассивного в результате микрородовой травмы повреждена не лобная доля, не кора головного мозга, а подкорковые его структуры, поэтому у него слаба стимуляция активности из этих структур и мозг как бы спит. Пассивный ребенок малоподвижен и вял. Пососав грудь, он тут же засыпает. Он и плачет как-то вяло, как будто не надеясь добиться плачем чего-либо. Позднее малоподвижный производит впечатление еще не проснувшегося, спящего на ходу. Его трудно чем-то заинтересовать и приходится постоянно тормошить, чтобы побудить что-то сделать.
У пассивного и мышцы гипотоничны и слабы. Нередко он страдает от избыточного веса и тогда оживляется только при виде пищи. Часто полнота у него по женскому типу - широкий таз, полные бедра при относительно узких плечах. Иногда вес его ниже нормы, и в этом случае он вял и за столом. Пассивный диспластичен, неловок, плохо координирован. Руки у него как бы сами по себе и при ходьбе висят. Складывается впечатление, что они ему только мешают. Малоподвижный избегает играть с детьми отчасти из нежелания, отчасти вынужденно: из-за неловкости, нерасторопности, неповоротливости. Унылая, несуразная фигура где-нибудь в уголке комнаты детского сада или в школьном коридоре - это малоподвижный ребенок.
Так как мозг пассивного как бы спит, он кажется умственно отсталым, и только мать знает, что он не глуп. Однако ей не верят, поскольку лицо ребенка безучастно и при разговоре он как бы отсутствует или отвечает на вопросы вяло, односложно, не вдумываясь, лишь бы отделаться от докучливого собеседника. Плохая успеваемость огорчает его только потому, что огорчена мать. В школе он сидень. Самая большая его мечта - задняя парта, быть незаметным, не вызванным к доске, оставленным в покое. Уроков физкультуры он избегает всеми возможными способами, ибо здесь особенно очевидна его неловкость и диспластичность и именно на этих уроках он становится объектом насмешек сверстников. Одним словом, он вял во всем - умственно, эмоционально, физически.
Пассивный затаенно переживает постоянные насмешки, дразнилки, его задергивают, потому что постоянно тормошат, и его участь в таком случае невроз - неврастения.
Пассивному недостает стимулирующего влияния ретикулярной формации мозга, и родители восполняют дефицит стимуляцией извне. На него не кричат, его не тормошат без толку, а заинтересовывают чем-то. Интерес в данном случае - все. Если это делается по-доброму, ненавязчиво, с учетом состояния на данным момент, малоподвижный постепенно оживает. Он крутит педали велосипеда, если рядом с ним отец, и лежит возле велосипеда, если предоставлен самому себе. С ним много ходят, чтобы и активизировать, и развить физически. Ведь в спортивную секцию, где он непременно станет объектом насмешек, его не определить. К более быстрой реакции его побуждает личным примером находящийся рядом с ним, действуя так, чтобы пассивный был вынужден успевать. С ним играют в мяч в максимально посильном для него темпе. Темп навязывается характером самой игры (футбол, хоккей для мальчика; скакалочка, игра в пятнашки для девочки) или целью, когда родители, например, говорят: "Закончим дело, пойдем в зоопарк".
С ним играют в слова, когда следует быстро подобрать слово, начинающееся с последней буквы предыдущего. Он незаметно вовлекается в игру-соревнование и, стараясь не отставать от других, будет иметь стимул действовать быстрее. Родители развивают его ловкость, заставляя больше двигаться, и, обеспечивая диету, борются с излишним весом, чтобы ребенок не служил мишенью для насмешек, чтобы у него не возникло чувство несостоятельности как основа невроза. Его ободряют, и он видит: все к нему доброжелательны, над ним не смеются, его не упрекают, если он старается.
Все это - долгая дорога. Обнаружили еще в колыбели, что пассивен, вял, малоподвижен, заторможен, и начали терпеливо побуждать к активности до тех пор, пока то, что требуется, не станет привычным и пока не включится самостимуляция, т. е. до 10-13 лет.
У детей с минимальной мозговой дисфункцией иногда отмечается дизартрия - грубые нарушения в произношении звуков ("каша во рту"), и они не выговаривают многие из них. В школе обнаруживается дисграфия - плохой почерк, пропуск в письме гласных или согласных букв, замена одних букв другими, зеркальное их написание. Неудовлетворительные оценки по письму прямо-таки "симптом" минимальной мозговой дисфункции. В 4-5-м классах такие дети испытывают большие трудности с усвоением математики. Проблема заключается в том, что дети с минимальной мозговой дисфункцией, как правило, страдают неравномерностью умственного развития. Какие-то параметры интеллекта нормальны, какие-то - низки. И одни предметы в школе усваиваются хорошо, другие плохо.
У всех детей с минимальной мозговой дисфункцией трудности с письмом, у многих - с математикой, а в целом - по-разному. Но что-то всегда дается легко. Родители упорно обучают такого ребенка письму, и к шестому классу, как правило, трудности с письмом преодолеваются; такого ребенка упорно учат решению задач, и, если это делается благожелательно, терпеливо, доходчиво, он может полюбить математику и отлично усвоить ее. Обучать математике - учить логике, учить думать, а дети с минимальной мозговой дисфункцией отнюдь не глупы. Ну а то, что дается легко, следует развивать максимально. В этом не только будущая профориентация, но и утешение для ребенка, компенсация, уважение к себе и уверенность в себе.
Борьба с последствиями минимальной мозговой дисфункции, синдрома гипер- и гиподинамичности - хорошая иллюстрация к тому, как весьма неблагоприятный биологический фактор детской трудности может быть купирован, преодолен настойчивыми воспитательными воздействиями, если они своевременны.
