Вопрос о статусе Декларации затрагивался, по крайней мере, косвенным образом, в ряде заключений Международного суда. Принцип, согласно которому нормы международного обычного права могут накладывать на государства юридические обязательства по защите прав человека, был определен уже в одном из первых разбираемых Судом дел. При рассмотрении его Суд отметил, что “принципы, положенные в основу Конвенции о предотвращении геноцида, представляют собой принципы, которые даже без всяких договорных обязательств признаны цивилизованными нациями как имеющие обязательную силу для государств.” В дальнейшем в деле Barcelona Traction Суд разъяснил, что обязательства государства перед международным сообществом в целом представляют собой обязательства erga omnes [всеобщего характера], которые, в частности, проистекают “из принципов и норм, касающихся основных прав человеческой личности, включая защиту от рабства и расовой дискриминации”.
На Всеобщую декларацию ссылались в поддержку заявителей при рассмотрении дел, касающихся Юго-Западной Африки, хотя Суд в своем широко раскритикованном заключении в конце концов не признал процессуальную правоспособность заявителей предъявлять свои требования. Лишь спустя четыре года Суд рассмотрел вопрос о присутствии Южной Африки в Намибии (Юго-Западная Африка) по существу. Именно на Всеобщей декларации основывался вице-президент Аммоун [Ammoun] в своих выводах, что право на равенство представляет собой обязывающую норму обычного права:
“В Консультативном заключении учитывалась осведомленность суда о Всеобщей декларации прав человека.... Хотя положения Всеобщей декларации и не имеют обязательной силы, проистекающей из международного договора..., они могут обязывать государства на основе обычая, соответствующего смыслу параграфа 1(b) статьи 38 Статута Суда..., так как составляют кодификацию обычного права... или так как они приобрели силу обычая через общую практику, принятую в качестве нормы права”.
Принятие Судом подхода судьи Аммоуна было спустя десятилетие подтверждено в деле о заложниках. В своем решении Суд констатировал:
“Незаконным образом лишать людей свободы и подвергать их физическим стеснениям в условиях лишений само по себе явно несовместимо с принципами Устава ООН, а также с основными принципами, изложенными во Всеобщей декларации прав человека”.
Несмотря на разногласия, существовавшие в отношении решения Суда, приведенную формулировку никто в явном виде не оспорил. Отдельные судьи ссылались на Всеобщую декларацию и в других случаях, причем в каждом случае — в поддержку своего заключения о нарушении того или иного основного права или принципа.
Содержание обычного права, засвидетельствованное в Декларации
Те, кто настаивает на скорейшем признании Декларации в целом в качестве документа обычного права, сегодня в явном меньшинстве, и сложившаяся к настоящему времени государственная практика еще недостаточна для обоснования столь далеко идущего утверждения. Однако почти ни одно государство прямо не отвергло принципы, провозглашенные во Всеобщей декларации, и она составляет сегодня важнейшую часть того, что принято называть Всеобщим Биллем о правах человека. Более того, мало кто решится спорить с тем, что многие положения Декларации сегодня, действительно, отражают нормы обычного международного права.
К примеру, запрещение рабства, провозглашенное в статье 4, повсеместно принято в качестве составной части обычного права; этот запрет был затем подтвержден в целом ряде повсеместно ратифицированных договоров. Место статьи 5 о том, что “никто не может подвергаться пыткам или жестокому, бесчеловечном или унижающим достоинство обращению и наказанию”, в международном обычном праве подтверждено в “Своде <норм права Соединенных Штатов в области внешних сношений>” (“Restatement <of the Foreign Relations Law of the United States>”) и во многих других источниках. Многие обозреватели включают право на справедливое судебное разбирательство (без более конкретного исследования составных элементов этого права), обоснованное в статьях 10 и 11, в число прав, гарантируемых в настоящее время в рамках обычного права. Статья 3, гарантирующая “право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность” носит, быть может, слишком общий характер, чтобы служить действенной международной нормой, хотя часто отмечалось, что положение о защите права на жизнь подпадает под действие международного обычного права. Статьи 1, 2, 6 и 7 выражают основное право на равное обращение и на отсутствие дискриминации в пользовании гарантированными правами человека “без всякого различия”. По-видимому, трудно отрицать широкое признание подобного права на равное обращение как законного, а один конкретный вид дискриминации — по расовому признаку — должен, как считают все комментаторы, запрещаться нормами обычного международного права, по крайней мере в случае, когда он распространяется.
Строгие выводы о статусе любого положения Всеобщей декларации по отношению к международному обычному праву невозможны без всестороннего обследования государственной практики и исчерпывающего анализа каждого из прав, сформулированных во Всеобщей декларации. Ясно, что в контексте данной статьи сделать это нельзя.
Заключение
Сегодня договоры о соблюдении и защите основных прав человека ратифицированы более чем сотней стран, вероятно, в более чем тысяче актов. На международном уровне эти договоры породили массу разнообразных обязательств о представлении отчетов и других обязательств; некоторые положения (как правило, дискреционного характера) предоставляют отдельным лицам или неправительственным организациям право обращаться с жалобами в международные органы с требованием исправить или возместить причиненное зло. Влияние таких ратифицированных договоров на внутригосударственном уровне варьирует от минимального до значительного. Сами национальные суды зачастую не очень уверены в том, какой вес следует придавать положениям договоров, хотя при вынесении решений, пожалуй, ссылаются на ратифицированные договоры охотнее, нежели на другие международные документы. Тем не менее громадное большинство населения мира не получает определенных международными конвенциями прямых внутригосударственных или международных возмещений за нарушения прав человека.
Важнейшим многосторонним договором в области прав человека является, пожалуй, Устав ООН, в рамках которого все члены ООН торжественно обязались в сотрудничестве с ООН предпринимать совместные и индивидуальные усилия, способствующие всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод. Именно Всеобщая декларация дала правовое и политическое определение включенных в Устав положений о правах человека. Когда права человека обсуждаются с участием множества стран, именно Декларация предоставляет единственную общую основу для такого обсуждения как основной источник норм о правах человека, по поводу которого достигнуто общемировое согласие. Этот факт нашел подтверждение в 1993 г. на Всемирной конференции по правам человека в Вене.
Эта общая основа выражена в форме международного обычного права в области прав человека, в которое Декларация внесла большой вклад. Хотя обычное право играет разную роль в различных национальных правовых системах, на международном уровне оно, по определению, носит обязывающий характер по отношению ко всем странам. Однако, учитывая центральную роль Всеобщей декларации для укрепления прав человека в международном масштабе и стоящую на повестке дня всеобщую ратификацию Пактов и других соглашений, именно к Всеобщей декларации обращается большинство людей, чтобы установить тот минимум прав, который должен им предоставляться. С точки зрения права, политики и морали значимость Всеобщей декларации в наши дни еще больше, чем в момент ее принятия полвека назад.
