Попрыгунья готовится к зиме

Катруся с увлечением начала выполнять советы учительницы.

Прежде всего она взяла чистую тетрадку и написала на ней: «Дневник, — потом подумала немножко и добавила: — о Попрыгунье».

А после этого поскорей побежала на балкон наблюдать беличью жизнь.

Наблюдала минут пять. Потом вернулась в комнату, раскрыла тетрадку и на первой странице написала так, как советовала учительница:

25 сентября. Белка всё время прыгает.

Что бы такое ещё написать? Катруся опять побежала наблюдать. Теперь Попрыгунья уже перестала прыгать, села на задние лапки, взяла жёлудь, очистила его и начала есть. Катруся снова вернулась к своей тетрадке и написала ещё строчку:

Она ест жёлуди.

Ну, вот и начала записывать! Довольная Катруся отложила дневник и взялась готовить уроки на завтра.

…Шли дни за днями. Кончался сентябрь, близился октябрь. Дни стояли ещё ясные, солнечные, но понемногу становилось всё холоднее. Листья дикого винограда на балконе с каждым днём всё больше краснели, а в ящиках теперь цвели только осенние цветы — астры да бархатцы.

Вечером и рано утром уже нельзя было выбегать на балкон в одном платье, приходилось надевать пальто и накидывать на голову платок.

Чтобы Попрыгунья не зябла ночью, Катруся положила в клетку шерстяных лоскутьев и ваты из старого одеяла. Напрыгавшись и наевшись, белочка залезала вечером под вату и лоскутья и там засыпала, как в колыбельке.

Как-то Катруся с Наташей стояли около клетки и смотрели, как белочка ест. Вот она, как всегда, проворно очистила жёлудь. Но что это? Она не стала его есть, а прыгнула в уголок клетки и спрятала очищенный жёлудь под клочок ваты. Потом взяла другой жёлудь, очистила и снова спрятала.

- Погляди, Катруся! Что это она делает? — удивилась Наташа.

- Ох, я знаю! — всплеснула руками Катруся. — Это она запасает еду на зиму, как в книжке написано. Только кто же её научил так делать?

И правда: откуда белочка знала, что настанет зима? Если бы она жила в лесу, ей об этом, наверное, сказала бы мама или другие старые белки. Они, может, учат молодых белочек, как надо готовиться к зиме. Но тут ей не у кого было учиться. И, если бы она даже слышала, как папа читал в книжке о том, что белки делают запасы на зиму, Попрыгунья всё равно ничего не поняла бы — ведь она же не понимает человеческой речи! Она просто сама как-то догадалась, что ей нужно делать, когда наступит осень. Вот какая она умная!

И Катруся с гордостью написала в дневнике:

2 октября. Белка делает запасы на зиму.

Мама и папа тоже заинтересовались новыми Попрыгуньиными затеями.

Около клетки собралась вся семья. Но белочка на это не обращала внимания и делала своё дело: немного желудей и орехов съедала, а остальное прятала в уголок, под вату.

Папа сказал, что белки ни у кого не учатся тому, что им надо делать. Они просто сами знают об этом. У них есть такое природное чутьё, которое подсказывает им, что скоро будет зима, а зимой трудно достать корм. Значит, надо запастись едой. И совсем это не разум. Инстинкт — так называется это чутьё.

- Если бы у неё был разум, — сказала мама, — она бы знала, что ей совсем не нужно самой беспокоиться о своём корме тут, в клетке, что люди позаботятся о ней.

- Глупенькая ты моя Попрыгунья, — сказала Катруся, — на что тебе запасы на зиму? Я тебя и зимой буду кормить!

Но белочка не понимала человеческой речи и всё делала по-своему.

В воскресенье папа с самого утра пилил и строгал на балконе, а Катруся и Павлик ему помогали — один гвоздик подаст, другая дощечку придержит, пока папа пилит. И скоро всё было готово.

Папа отогнул несколько прутиков клетки и вплотную приладил к ней деревянный ящик с выдвижной стенкой. С одной стороны стенку можно было выдвигать, чтобы вычистить клетку, если понадобится, или посмотреть, что там делает белка. А из ящика в клетку можно было выходить через круглую дверцу. Получился очень хороший тёплый домик. В середину домика положили много ваты и тёплых лоскутьев.

И что бы вы думали? Попрыгунья сразу поняла, как ей тут хорошо будет жить. Она целый вечер прыгала из клетки в домик, из домика в клетку и понемногу перетащила в домик все жёлуди и орехи, которые прятала в клетке под ватой.

Когда уже совсем стемнело, Попрыгунья в последний раз влезла в свой домик, а Катруся увидела, что она старательно затыкает изнутри дверцу домика ватой. Закрыла дверь, чтобы не дуло!

— Ой, надо и про это записать! — решила Катруся.

И в дневнике появилась новая запись:

5 октября. Белке понравился новый домик. Она заткнула дверцу ватой.

БЕГСТВО

Попрыгунья так привыкла к Катрусе и к папе, что совсем их не боялась. Мамы она тоже не боялась бы, но маме некогда было часто к ней подходить, и потому белочка была с ней не так близко знакома.

А вот Павлика она побаивалась. Хотя Павлик был маленький — ему было всего три года, — но страшно непоседливый и шумливый! И как только он выбегал на балкон да начинал прыгать и кричать около клетки, белка сразу пряталась в своём домике и насторожённо выглядывала оттуда.

Сначала Катруся думала, что если белку выпустить из клетки, то она сразу убежит. Но нет, она не убегала. Ей очень нравилось бегать взад-вперёд по ящикам с цветами, лазать по длинным лозам дикого винограда. Вот так побегает, полазает, погреется на осеннем солнышке, а потом сама вскочит в клетку и начнёт грызть орешки.

— Всё-таки ты не оставляй её одну на воле, — сказал однажды папа, — а то заберётся сюда какая-нибудь кошка с соседнего балкона да и схватит её.

А в их доме и правда кое у кого были коты. И самый опасный из них — старый кот Мурзик, похожий на тигра. Этот страшно несимпатичный кот жил на шестом этаже. Конечно, он мог загрызть белочку. Как настоящий хищник!

Но вот как-то раз Катруся выпустила Попрыгунью погулять, и в это время в прихожей послышался звонок. Дома никого не было, и Катруся побежала открыть дверь. Оказалось, что это пришла мама одной Катрусиной школьной подружки, которая заболела и не была сегодня в школе. Её мама пришла, чтобы узнать, что задано на понедельник.

Катруся показала, какую надо сделать задачку, какой стишок выучить и что переписать. Подружкина мама всё записала и ушла. А Катруся села готовить уроки. Она выучила стишок, решила задачку, начала переписывать — и вдруг вспомнила про белочку.

Катруся мигом накинула пальто и платок, выскочила на ' балкон, а белки нигде не видно! Может, она сидит в домике? Катруся выдвинула стенку — нет, в домике пусто. Может, она полезла по виноградной лозе наверх, к Наташиному балкону?

- Наташа! — закричала Катруся во весь.голос. — Наташа-а-а!..

Сверху послышался стук открывшихся дверей.

- Что такое? — крикнула сверху Наташа, и над перилами балкона появилась её голова. — Что случилось, Катруся?

- У тебя нет моей белки?

- Нет! А разве…

- И тут нету! Она убежала!

На дворе, под балконом, играли ребятишки. Услышав голоса девочек, они бросили игру и подняли головы кверху: в чём

там дело?

- Ребята, посмотрите, может, она упала на землю! — крикнула им Катруся.

- Кто упал?

- Белка.

Ребятишки засуетились. Они быстро оглядели весь двор — нет, белки нигде не было. Неужели её схватил Мурзик? И слёзы градом полились из Катрусиных глаз.

- Да не реви, Катруся! — крикнул один мальчик постарше. Это был Витя из второго парадного. — Мурзика я сам толь ко что видел: он спит на лестнице.

- Ага, спит!.. А может, он загрыз белочку, а теперь и спит, наевшись? И Катруся заплакала ещё горше.

- Вон, вон она! — что есть силы вдруг закричал совсем маленький парнишка. — Я её вижу! Она на балконе, на втором этаже.

Тут и все ребята увидели белку. Она и правда прыгала по балкону второго этажа. Там стояли разные вёдра, ящики, старый стул. И белка носилась там, между всеми этими вещами, видно, совсем растерялась в незнакомом месте. Как она туда попала? Наверное, спрыгнула вниз со своего балкона, а назад вернуться никак не может. Хорошо хоть балкон не чужой — там живут Катрусины друзья, Валя и Юра. Сейчас Катруся сбегает к ним и возьмёт Попрыгунью домой.

На Катрусин нетерпеливый звонок дверь открыла Валина-Юрина соседка. Она сказала, что Вали и Юры нет дома. Да и вообще у них нет никого дома — они все поехали к тётке, которая живёт где-то за городом. И, наверное, до завтрашнего вечера не вернутся, потому что завтра воскресенье.

- Ой, что же делать? На их балконе моя белочка! — сказала Катруся.

Соседка равнодушно ответила, что ничего сделать нельзя. Комната заперта, значит, на балкон не пройдёшь. Больше она не стала разговаривать с Катрусей и закрыла дверь.

Катруся побежала во двор. Ребята всё ещё стояли под балконом и глядели наверх.

- Ты её позови, — сказал Витя, — может, она прыгнет к тебе вниз!

- Ой, это же высоко, она разобьётся! — испугадась Кат руся.

- Для белки нисколько не высоко, — сказал Витя. — Они в лесу ещё с большей высоты прыгают.

- Попрыгунья! Попрыгунья! — начала звать Катруся. — Иди сюда, ко мне!

Но белочка то ли не понимала человеческой речи, то ли побаивалась такой шумной гурьбы ребят. Во всяком случае, она только опасливо поглядела вниз и спряталась в каком-то ящике.

Тем временем начало уже смеркаться. Попрыгунья не показывалась из ящика, видно, она решила там заночевать. А Катруся и все ребята стали думать, что же делать дальше..

Рано утром, когда ещё все спят, Попрыгунья проснётся. Вот тут её сразу и увидит хищный Мурзик. Надо как-то защитить её от такой опасности.

Витя уже сбегал на шестой этаж, поймал там страшного кота, который ничего не подозревал, и запер его в чулане. Потом он собрал ребят и велел всем с самого утра быть во дворе и по очереди дежурить под балконом. Всяких бродячих кошек со двора нещадно гнать. Если невзначай в воздухе появится ворона или ещё какая хищная птица — отгонять криком.

Все ребята согласились дежурить, а некоторые даже спорили, кому первому вставать на дежурство.

Немного успокоившись, Катруся пошла домой. Там её уже ждала мама — она ходила гулять с Павлусем и только что вернулась. Целый вечер только и разговоров было, что о бегстве Попрыгуньи. И даже во сне Катруся видела свою белочку и страшного кота Мурзика.

Утром оказалось, что под балконом охраняют белку не меньше чем три-четыре дежурных сразу. Мурзик всё ещё сидит в чулане. Ему принесли еду, но он принял её равнодушно: в чулане, наверное, было вдоволь мышей, а Мурзик издавна прославился как завзятый мышелов.

Когда Катруся вышла во двор и поглядела снизу на белочку, она сразу заметила, что Попрыгунья чем-то обеспокоена. Она бегала вдоль балкона, прыгала на перила, металась туда и сюда. Это не были её обычные весёлые прыжки. Белка явно чувствовала себя нехорошо.

- Да она же голодная! — ужаснулась Катруся. — Там, на балконе, ей нечего есть! Что теперь делать? Она умрёт с голоду!

- Давайте кидать ей жёлуди! — предложил Витя. Ребята тут же притащили откуда-то целую гору желудей.

Но как они ни старались, закинуть жёлуди на балкон второго этажа не сумел никто, даже Витя. Это всё-таки было высоко.

- Я знаю: надо стрелять из рогатки, — сказал прославленный на весь дом сорвиголова Тарас.

- Из рогатки? А она у тебя есть?

В этом дворе давно уже установился неписаный закон: никаких рогаток держать не дозволяется. Кто заведёт себе эту опасную игрушку, будет иметь дело с самим управдомом. Поэтому Тарас немножко замялся.

- У меня есть, — наконец признался он, — только я никогда не стреляю из неё. Просто лежит себе дома на всякий случай…

- Вот это и есть тот самый случай. Неси её сюда скорее! В одну минуту рогатка была уже здесь, и Витя сам начал обстреливать балкон желудями. Сначала он несколько раз промазал, но потом пристрелялся, и жёлуди начали с лёгким стуком падать на балкон.

Белка, конечно, всполошилась от этой стрельбы и спряталась в ящике. Но ребята решили не обращать на неё внимания, набросать на балкон побольше желудей, а потом прекратить обстрел и притихнуть. Попрыгунья успокоится, вылезет из ящика и увидит жёлуди.

Может, всё так и случилось бы. Но в самый разгар обстрела вдруг загремел сердитый голос:

- Что это тут делается? Рогатка? А ну, подождите вы у меня, озорники!

Это старый дворник, дядя Панас, увидел с другого конца двора, что ребятишки ведут запрещённую игру, и поспешил сюда. Но, к его великому удивлению, ребята не кинулись врассыпйую, а окружили его со всех сторон и начали наперебой рассказывать про белочку, которая может умереть с голоду на чужом балконе.

- Эх вы, глупцы! — сказал дядя Панас. — Животному не только есть нужно, но и пить. Что ж, вы ей воду тоже из рогатки доставите? А может, вам поливальную кишку дать?

Правда, о воде никто и не подумал. Как же быть с водой?

- Глупости всё это, — сказал дворник,— сейчас мы её от туда достанем. А ну, кто посильней, идём со мной за лестницей.

Старому дворнику не пришлось самому тащить лестницу, что лежала за сараем,— с десяток ребят, больших и маленьких, ухватили её и живо притащили к балкону. Витя проворно влез наверх и без особого труда поймал белочку. Она сама прыгнула к нему в руки.

Потом ребята заботливо проводили Катрусю с белочкой домой. И мама, которая тоже была встревожена судьбой Попрыгуньи, на этот раз позволила всем сразу пройти на балкон и посмотреть, как белочка снова поселится в своём домике.

А Валя и Юра, когда вернулись и обо всём узнали, очень жалели, что их не было дома.

— Белочка к нам в гости приходила, — говорили они, — если бы мы были дома, мы бы её накормили и напоили, а потом отнесли Катрусе!

И стала белочка опять жить в своём домике, где ей было гло и сытно даже тогда, когда настала настоящая зима. Катруся заботилась о ней и никогда не забывала давать ей вдоволь корма и воды.

А ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ!

Неужели белочка и правда прожила у Катруси целых пятнадцать лет?

Нет, случилось иначе.

Один раз, в начале весны, папа с Катрусей и Павликом гуляли в Голосеевском лесу.

Было воскресенье, и стояла такая хорошая погода, что им захотелосьтелось побыть подольше за городом, на свежем воздухе. гут, в лесу, Катруся вдруг увидела белок. Это были такие, белки, как Попрыгунья. Только они жили на свободе, пры-гали по высоким деревьям и время от времени прятались где-то в дупле.

— Вот как им весело тут, — сказал папа, — а наша Попрыгунья сидит одна в своей клетке!

Катруся задумалась. И правда, разве весело сидеть всё время одной? А что, если бы ей, Катрусе, пришлось вот так жить одной, без мамы, и папы, и Павлика? И не могла бы она ходить в школу, дружить с девочками… Даже без мальчиков было бы скучно, хотя они и задирают носы. Нет, такая жизнь никуда не годится!

А белочка? Ей разве хорошо живётся?

Правда, она другой жизни и не знает. Она, может, думает, что так и надо жить. Но как бы она обрадовалась, если бы попала сюда, в лес, в эту весёлую компанию таких же, как она, белок!

Вернувшись домой, Катруся пошла к Попрыгунье, села около клетки и задумалась. Попрыгунья, ни о чём не догадываясь, прыгала себе по клетке и грызла орешки. А Катруся всё думала и думала.

- Папа, — сказала Катруся вечером, когда все сели за стол пить чай, — давай отвезём Попрыгунью в Голосеевский лес.

- Как? Погулять? Да она там удерёт от нас! — засмеял ся папа.

- Нет, не погулять. Насовсем! — сказала Катруся.

Папа удивился:

- А тебе не жалко?

- Мне жалко, — вздохнула Катруся,— я к ней привыкла. Только мне ведь и её жалко. Там все белочки на воле, им весело всем вместе, а она одна!

Папа и мама переглянулись.

- Я ведь тебе говорила, что она сама до этого додумается,— улыбнулась мама и погладила Катрусю по голове.

- Ну что ж, — сказал папа, — в будущее воскресенье поедем и отвезём!

Так и сделали.

Надо было видеть, как удивилась Попрыгунья, очутившись в лесу. Она выскочила из клетки на зелёную травку, посидела немножко, оглядываясь вокруг, потом сразу — прыг, прыг! — и поскакала к ближайшему дереву. Минута — и она уже была наверху. Вот мелькнул среди зелени её пушистый рыжий хвостик… Вот она перепрыгнула с ветки на ветку, а там уж и совсем исчезла среди листвы.

Катруся, папа, мама и Павлик долго ещё стояли около клетки и глядели вслед Попрыгунье. Может, она ещё вернётся?

- Вон, вон, глядите, — крикнула Катруся, — она уже не одна! С ней другая белочка! Они уже познакомились, правда?

- Ну, теперь уж не вернётся, — сказал папа, — можно взять клетку и идти домой.

- Прощай, Попрыгунья, — закричала Катруся, — живи счастливо! Не забывай меня!

И, хотя белка ничего не ответила и, наверное, уже забыла про неё, Катруся не обиделась. Ведь в лесу было так хорошо, так нежно зеленели молодые листочки, так тепло пригревало весеннее солнышко, что и правда можно было забыть обо всём на свете.

Поездка в волшебный лес.

ПИСЬМО

Письмо пришло вечером, когда все были дома.

Павлусь строил из кубиков домик. А Катруся ничего не делала. Поэтому, когда послышался звонок, Катруся побежала открывать дверь. Открыла, а это почтальон. Отдал Катрусе письмо и ушёл.

— Ой, смотрите, папа, мама, это же нам письмо: «Катрусе и Павлусю Заречным», — прочитала Катруся на конверте. — От кого же это?

Папа взглянул на конверт и сказал:

- От Майки! Наконец-то! Две недели как уехала на новую работу, и до сих пор ни слуху ни духу!

- Я так волновалась! — сказала мама. — Читай, Катруся, скорее!

Мама волновалась, потому что Майя была её младшая сестра. Отца у них не было, и мама привыкла заботиться о своей младшей сестричке. Теперь Майя стала взрослой, закончила учение и вот — поехала работать. Как она там живёт одна? Как работает?

Катруся быстренько разорвала конверт и начала читать:

- «Дорогие мои племяннички Катруся и Павлусик!—писала Майя.— Вы там сидите в Киеве и даже не представляете себе, что где-то на свете, да ещё и не так-то далеко, есть волшебный лес. В этом лесу есть волшебные озёра, а ещё есть волшебный берег чудного Днепра. И среди этой волшебной красоты живу я. Но я не могу жить спокойно, зная что вы томитесь в душном городе. Катруся и Павлусик! Кричите, визжите, топайте ногами и требуйте от мамы, чтобы она не медленно собиралась и ехала вместе с вами сюда…»

- Дай-ка мне письмо! — крикнула мама сердито. — Не читай дальше! И как это Майке не стыдно давать детям такие советы?!

- Не дам, не дам письмо, буду читать дальше! — смеясь, закричала Катруся и запрыгала вокруг стола.

И Павлусь закричал вслед за ней. Он ещё не разобрал, в чём дело, но такая уж у него была привычка — повторять всё за старшей сестрой.

- «Вы тут будете гулять, купаться в Днепре,' поправляться, а я буду работать. Вот посмотрите, как я работаю», — прочитала Катруся дальше и перевернула страничку.

А там все увидели картинку. Картинка была не очень хорошо нарисована — ведь тётя Майя, всем известно, не художница. Но всё-таки можно было понять: какое-то чучело, немного похожее на человека, тащило за собой на поводке целую вереницу рыбок… Так, так, это были, конечно, рыбки, только у каждой было четыре ноги, и они шагали по травке. Вокруг торчали какие-то щёточки или гребёнки. В общем, было ясно, что это ёлочки и дубки. Это тот самый волшебный лес, где живёт Майя, и это она сама ведёт куда-то рыбок. А под картинкой было написано:

«Моя работа в Катрусином представлении».

- Ну вот, — обиделась Катруся, — и чего это Майя надо мной смеётся? Я же тогда была маленькая и глупая!

Почему же Катруся обиделась? А вот почему. Однажды, когда Майя ещё училась в университете, Катруся спросила у неё:

- А кем ты будешь, Майечка? Инженером? Врачом?

- Совсем и не инженером и не врачом, — ответила Майя. — Я буду рыбоводом, вот кем!

- А что значит — рыбовод? Рыбо-вод. Тот, кто рыбу водит? Куда водит? И как это вообще можно водить рыбу? У неё же нет ног, чтобы ходить!..

Папа рассказал как-то про одного своего знакомого — собаковода. Он учил служебных собак, которые помогают пограничникам ловить диверсантов и шпионов. Так это понятно: собак водят на поводке, и тот, кто водит, называется собаководом. А рыбу разве тоже водят на поводке?

И вот, вместо того чтобы всё как следует объяснить, Майка, услышав такой вопрос, начала хохотать. А потом всем и каждому рассказывала, как Катруся представляет себе работу рыбовода. И все смеялись, и это было очень обидно.

С тех пор прошло два года, и Катруся теперь уже давно понимает, что значит «рыбовод»: рыбу не водят, а разводят. Бывают, например, ещё свекловоды. Так и они тоже никуда не водят свёклу, а разводят её. А то ещё есть садоводы, которые разводят сады. Словом, теперь это всё понятно. Только Майя никак не может забыть Катрусиной ошибки и пользуется всяким случаем, чтобы подшутить над ней. Но сейчас это было совершенно некстати.

- Что ж, Надюша, — сказал папа маме. — Может, и правда поедешь? На дворе август. Можно ещё недели три пожить детьми на свежем воздухе.

- Поедем, поедем, поедем! — заверещали Катруся и Павлусь.

Но мама сказала, что всё это ещё следует хорошенько об думать и обсудить. А пока велела детям идти спать.

Наверно, они с папой потом всё как следует обдумали и обсудили, потому что утром начались сборы. Майе послали телеграмму. Взяли билеты на пароход. Собрали необходимые вещи и еду на дорогу. И вот наконец тронулись в путь.

НЕОБЫКНОВЕННАЯ ДОРОГА

Плыть на пароходе по Днепру, конечно, очень интересно. И про это можно было бы очень многое рассказать. Но Катрусе с Павлусем не повезло. Пароход, на котором они ехали, отплыл из Киева вечером, когда уже стемнело. Не успели оглянуться, как мама положила детей спать и сама легла. Они все очень устали от сборов, от волнения, прощания с папой и суеты на пристани.

Каюта на пароходе, как оказалось, похожа на купе в поезде. Такие же полки — внизу и вверху. Катруся с братцем спали внизу, головами в разные стороны, а мама влезла наверх. '

Пароход шёл плавно, совсем не качало. Только слышен был стук машины да тихий плеск волны за окошечком-иллюминатором, как оно тут называется. Так и прошла ночь.

— Вставайте скорей! Подходим к нашей пристани!

Катруся вскочила с постели. Мама будила Павлуся, а он никак не хотел просыпаться. Но надо было спешить, потому что уже гудел громкий гудок — пароход подходил к берегу.

Пассажиры, которым надо было здесь выходить, собрались на палубе. Вот уже и берег, возле берега маленькая пристань, а на пристани стоит Майя и ещё издали что-то кричит и машет рукой.

Было солнечное августовское утро. На высоком берегу над пристанью стояли, как часовые, высокие подсолнечники с яркими жёлтыми головами. За ними, по правой стороне, одна возле другой, белели хаты среди зелёных садочков. А слева от пристани сразу начинался лес.

- А где же ты живёшь? — спросила Катруся Майю.

- Ещё далеко, — сказала Майя, — пять километров. Сейчас поедем.

- На трамвае? — спросил Павлусь.

- Э, нет. Тут ни трамваев, ни троллейбусов не водится,— засмеялась Майя.— А ну-ка, кто отгадает — на чём мы поедем?

- На поезде? — тотчас спросил Павлусь.

- Нет.

- На машине?

- Нет.

- Может, на грузовике? — спросила Катруся.

- Нет.

- Неужели пешком пойдём? — испугалась мама. — А как же Павлусь — разве ему дойти?

- Нет, не пешком, — успокоила её Майя.

- Я знаю! На вертолёте! — в восторге закричал Павлусь.

Но все засмеялись. Откуда тут мог взяться вертолёт? Потом стали ломать голову — какие же ещё бывают виды транспорта? Вспомнили автобус, мотоцикл, велосипед — и опять не угадали.

- Эх, чудаки! — сказала мама. — Про обыкновенную лошадь забыли. На подводе поедем. Что, не так?

- То-то и оно, что и не на подводе, — сказала Майя. —.. Вижу я, что не отгадаете. Нечего время терять. Пойдёмте, сей час увидите.

Они с мамой взяли чемоданы и узел с постелями, Катруся — сумку с провизией. Только Павлусю ничего нести не дали» И все пошли… Куда? Снова к самой реке.

Там, недалеко от пристани, стояло на причале несколько! лодок. Майя подошла к одной из них и бросила в лодку узел!

- Садитесь, — сказала она. «Вон как! Оказывается, ехать дальше надо на лодке! Катруся даже завизжала от радости. Павлусь немного замялся — всё-таки непривычно и боязно. Но Катруся схватила его за руку и помогла сесть в лодку.

- А кто же будет грести? — спросила мама.

- Я, — ответила Майя, — ведь тут по течению грести очень легко, вода сама понесёт нас. Правда, против течения, да ещё с багажом, это было бы трудно. Бери кормовое весло Надюша, да правь. А Катруся пускай смотрит за Павликом, чтобы в воду не упал.

Но Павлусь совсем не собирался падать в воду. Он спокойно сидел на лавочке, прижавшись к Катрусе, а она крепко держала его за плечи.

И вот они поплыли вдоль берегов, поросших густым лесом. Быстро отходили назад и прибрежные кусты, и полосы чистого белого песку у берега — казалось, вода сама несёт лодочку, а Майя только помогает ей. Уж где-то далеко среди широкой реки маячил пароход, на котором они приехали сюда. Теперь он шёл себе дальше — до Канева, до Херсона, до самого Чёрного моря! Вот он вдруг загудел — навстречу шёл другой пароход, буксир, который тянул за собой длинную вереницу барж. И этот буксир откликнулся визгливым гудком. Потом баржи поравнялись с лодкой, и лодка закачалась на волне, что катилась от них к берегу. Катруся крепче ухватилась за лавку, а братик ещё теснее прижался к ней.

Но вот и баржи прошли, и снова перед ними стлалась спокойная ширь сверкающей реки. Вдруг что-то плеснулось неподалёку, пошли по воде круги…

- Это рыба, — сказала Майя, — большая какая-то рыбина — судак, лещ или щука!

- Вот жалко, нет с нами папы! — вздохнула Катруся. — Он бы тут рыбу ловил и меня с собой брал бы рыбачить!

Все знали, что Катрусин отец — заядлый рыболов. Так, может, и Катруся в отца? А Майя сказала, что, может, Катруся хочет стать, как она, рыбоводом?

- Чтобы помогать тебе водить рыбу по лесу? — ехидно ответила Катруся, припомнив Майины насмешки.

Нет, Катруся не хочет быть рыбоводом. Она ещё не знает, кем будет: может, железнодорожницей, как бабушка, может, инженером-строителем, как папа… А может, учительницей — это, наверное, будет всего интересней. Катруся и сейчас уже пробовала учить Павлуся читать. Но он ещё маленький, запомнил одну только букву «о», кругленькую, как бублик.

Тем временем лодка быстро шла всё дальше и дальше. И вот вдруг кусты и деревья на берегу словно расступились, и впереди появился небольшой проток.

— Правь круто направо! — скомандовала Майя.

Мама налегла на руль, и лодка с размаху влетела в проток.

Он был совсем коротенький, этот проток, а за ним перед глазами наших путешественников открылось чудное, гладкое, как зеркало, озеро. За озером поднималась гора, вся покрытая лесом, и на склоне этой горы, над озером, белел небольшой домик.

— Вот мы и приехали! — сказала Майя и несколькими взмахами вёсел подогнала лодку к причалу.

Они вытащили из лодки свои вещи и пошли на гору по дорожке, обсаженной кустами смородины и малины.

НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Первым, кто встретил Катрусю и Павлуся на новом месте, был Тарзан.

Он выскочил откуда-то из-за дома и с громким лаем кинулся им навстречу. Павлусь испугался и вцепился в мамину юбку. Но Майя перехватила пса.

- Тарзан, Тарзан! Это свои, успокойся!

Тарзан начал прыгать около Майи, ласкаться к ней, радостно повизгивая. Потом подбежал к Катрусе и приветливо замахал хвостом. Катруся смело погладила Тарзана по белой с чёрными пятнами голове, и он тут же лизнул ей руку.

- Ну, вот и познакомились, — сказала Майя. — Наш Тарзан умный, хороший пёс!

Тут и Павлусь осмелел и тоже погладил Тарзана. А тот и ему лизнул руку. И побежал к дому, оглядываясь, будто приглашая идти за ним.

На длинной открытой веранде, куда выходило несколько дверей, появились люди — какой-то дядя с рыжей бородкой и в очках и две тёти в белых халатах.

- Это кто — доктора? — шёпотом спросила Катруся.

- Нет, это наши научные сотрудники — рыбоводы, — сказала Майя, — Евгений Иванович — заведующий базой и лаборантки, такие же, как я.

Тёти весело поздоровались с мамой и поцеловали Катрусю и Павлуся. Евгений Иванович пожал маме руку, а на детей взглянул из-под рыжих бровей и сказал не очень приветливо:

- Ну что ж, отдыхайте, гуляйте, только чтобы сюда — ни шагу!—И он показал на одну из дверей, на которой Катруся увидела чёткую, но непонятную надпись: «Лаборатория».

- Тут мы работаем, — сказала Майя, — и сюда ходить вам незачем. А живу я вот здесь.

За домом, оказывается, стоял ещё один, совсем небольшой домик. В нём было всего три комнаты. В двух из них жили эти тёти, а в третьей — Майя. Сюда она и привела своих гостей. Мама тут же принялась развязывать вещи и хлопотать с завтраком. А Катруся с братишкой тем временем снова вышли во двор и начали оглядываться вокруг.

Домик с пристройками стоял на склоне горы. От него спускался к озеру небольшой садик и огород, в котором виднелись жёлтые тыквы. А кругом, по склонам, поднимался густой-густой лес, там росли и сосны, и дубы, и клёны, и разные другие деревья.

«Это дремучий лес, — подумала Катруся, — дремучий, непроходимый, как в сказке». И ей даже стало как-то тревожно. В сказке в таком лесу живёт баба-яга. А ещё и леший там бродит, и русалка на ветвях сидит… Конечно, на самом деле на свете не бывает ни бабы-яги, ни русалки, ни леших, но зато, может, тут есть волки, медведи, лисицы? С лисичкой-сестричкой встретиться не страшно, а вот с волком или с медведем '— не очень-то приятно!..

- Катруся, глянь, вон девочка! — сказал Павлусь.

И правда, неподалёку от них, за бузинным кустом, притаилась девочка, такая же, как Павлусь, а может, немножко побольше. На ней было длинное розовое платье. На светлых волосах — голубая ленточка, а за ленточку заткнуты цветочки — красиво так, будто венок. Девочка стояла неподвижно и глядела на них из-за куста.

- Что ж ты, Нинушка, стесняешься? Подойди да познакомься! — сказал сторож дед Тимоша и подошёл к ней. — Видишь, приехали и для тебя товарищи, а то всё одна да одна!

И он подвёл девочку к Павлусю.

- Здравствуйте! — сказала девочка. — А ты не будешь драться?

- Я с девчонками не дерусь, — важно сказал Павлусь и протянул девочке руку.— Девочек бьют только слабые ребята.

- Ого, а ты, я вижу, молодец!— улыбнулся дед Тимоша.— Вот и хорошо, внученька, играй с этим пареньком. Гуляйте себе, только в лес далеко не ходите.

- А что — волки? — спросил Павлусь.

Но дед Тимоша сказал, что волков летом не видно, они только зимой подходят близко к человеческому жилью. А вот заблудиться в этом лесу и вправду можно.

- Ничего, я буду глядеть за ними, — сказала Катруся и взяла за руку Нинушку и Павлуся. — Я всегда за братцем гляжу.

- Вот и хорошо! Молодец, девочка! В школе учишься?

.— Уже в третий класс перешла. Так они познакомились с Ниной и стали вместе играть.

ЧУДЕСА ВОЛШЕБНОГО ЛЕСА

Потекли чудесные, весёлые дни.

Каждый день дети вместе с мамой, а то и с Майей, когда она заканчивала свою работу, отправлялись на речку купаться.

— На речку! На речку! — кричал Павлусь и бежал тропкой к причалу.

И, едва услышав этот крик, откуда ни возьмись, являлся Тарзан и что есть духу мчался впереди всех к озеру. Там он прыгал в лодку и становился лапами на переднюю лавочку, на носу. За ним и все садились в лодку и плыли через озеро на тот берег.

Ещё не успеет лодка коснуться берега, а Тарзан уже спрыгивает на землю и бежит вперёд, оглядываясь, — идут ли' все за ним следом?

Лодку вытаскивали на берег и оставляли здесь, а сами шли через узкую полоску леса к Днепру. А на берегу Днепра, на чистом белом песке, можно было уже сколько хочешь играть, загорать, плескаться в тёплой прозрачной воде. Разве сравнить это с киевским пляжем?! Там всегда столько людей, а тут никого!

Катруся с Павлусем и Нинушкой строили из песка домики, крепости, копали каналы. И когда они приходили на следующий день, всё это оставалось цело и невредимо.

А мама с Майей сделали на берегу небольшой шалаш из сухих веток и травы, чтобы прятаться от солнца, когда оно слишком припекало. И этот шалаш тоже стоял целый и невредимый — кто его тут мог разломать?

Но хоть и хорошо было на берегу Днепра, однако Днепр был и в Киеве. А вот леса — такого леса — в Киеве не было! И сколько же в этом лесу было интересных диковинок!..

Сразу за огородом, под старыми соснами, зеленели густые заросли папоротника. Только головы виднелись, когда ребята забредали туда, — такие эти папоротники были высокие.

— Катруся-, иди скорей! — позвал как-то Павлусь сестру.— Погляди, что тут лежит. Мячики какие-то!

Катруся поглядела. И правда, на земле под папоротниками лежали круглые белые шарики, очень похожие на мячики. Катруся тоже не знала, что это такое. Попробовала взять шарик — нельзя, он крепко держится за землю.

— Это что-то растёт! — догадалась Катруся. — Не трогай, посмотрим, что тут вырастет!

И они начали следить за удивительным растением. Прибежали на другой день — шарики уже на ножках стоят. Ещё через день — вытянулись, стали продолговатыми. А потом раскрылись и стали как шапочки. Теперь уже было ясно, что это такое: это были грибы, большие белые мухоморы.

Мама сказала, что эти грибы очень ядовитые, до них нельзя дотрагиваться руками. А глядеть можно сколько хочешь. И Катруся с братиком глядели на них каждый день. Мухоморы всё тянулись и тянулись вверх, стали высокие и такие краси вые! Каждый день они меняли свой наряд. Сначала шапочки были, как зонтики, потом стали плоскими, как тарелки. А ещё через несколько дней они загнули края кверху и стали словно мисочки на высоких ножках! А потом они начали темнеть, чернеть и наконец попадали на землю. Вот какие это были удивительные грибы — мухоморы! Разве не интересно увидеть это?

А один раз Катруся и Павлусь ходили по лесу над озером. Там в овраге росло очень много ежевики. На ней уже поспевали ягоды — крупные, похожие на малину, только тёмно-красные, даже синеватые. Ежевика была колючая, но всё же так приятно было самим собирать ягоды! До сих пор Катрусе никогда не приходилось это делать, а ежевику мама только иногда покупала на базаре. Но там ежевика была совсем не такая вкусная, как тут, в лесу.

И вот ходили они, ходили, и Катруся уже набрала полную кружку ягод. Вдруг смотрит — на кусте висит рукавичка. Серая такая, косматая. Кто же её тут повесил?

- Вон, видишь, Павлусь? — сказала Катруся. — Это, может, шёл лесом дед, а за дедом бежала собачка. И потерял дед рукавичку. Помнишь, я тебе сказку читала?

И прибежала мышка-норушка и лягушка-квакушка!

Кто-кто в рукавичке живёт? — закричал Павлусь. — Ой, Катруся, погляди, может, они там и сидят, в рукавичке?

Катруся поглядела. Э, нет, рукавичка пустая! Катруся бережно сняла её с куста. Из чего же это она? И не сшита, и не связана, а такая мяконькая. Дома дети показали свою находку маме и Майе.

- Это не рукавичка, это птичье гнездо! — сказала Майя.

Катруся усмехнулась.

- Разве такие гнёзда бывают? Птичье гнёздышко кругленькое, как корзиночка. А тут, погляди, даже палец есть!

Но Майя всё-таки сказала, что это гнездо. Ну, да она, наверно, ошибается. Она же рыбовод, она всё о рыбе знает. А про птичьи гнёзда может и не знать.

- Не веришь мне — спроси у Евгения Ивановича. Уж ему-то про всё, что только есть в лесу, известно.

Евгений Иванович пришёл, посмотрел на рукавичку и сказал:

- Так это и вправду гнездо. Есть такая птичка — ремез. Это она делает себе такие гнёзда, похожие на рукавичку. Вот тут, где будто бы большой палец, вход в гнездо. Видите, как хитро сделано. Через такой вход не пролезет враг. И птенчики сидят себе там в полной безопасности.

- А где птенчики? — спросил Павлусь.

- Птенчики уже подросли и вылетели из гнезда.

Тут Катруся и Павлусь увидели, что Евгений Иванович совсем не такой суровый, как это показалось при первом знакомстве. Он охотно и подробно рассказал детям про ремеза.

Оказывается, ремез — это такая совсем маленькая птичка с рыженькой спинкой, а головка и шейка у неё белые. Да ещё чёрные полоски по бокам головы. А клюв у неё длинный, острый, и она им хватает маленьких мошек и их личинок. А эти мошки и личинки — вредители, они портят деревья, вредят лесу. Ремез — полезная птичка, потому что она истребляет вредителей.

- Где вы нашли это гнездо? — спросил Евгений Ива нович.

- На кусту около озера.

- Так, так, ремезы всегда гнездятся над водой. Они дела ют свои гнёзда из конского волоса, тоненьких травинок и пуха растений. Очень искусно сделаны их гнёздышки, и в самом деле похожие на рукавичку.

Катруся бережно положила гнёздышко в пустую коробку из-под ботинок, которую ей дала для этого Майя. Вот какую интересную находку привезёт Катруся домой и покажет всем' в классе!

- Дядя, а вы про всё в лесу знаете? — спросил Павлусь. Евгений Иванович улыбнулся:

- Ну, про всё не про всё, а кое-что знаю. А про что ты хочешь узнать?

- Про волков, медведей, тигров, слонов. Про всех, кто в лесу живёт!

Это, конечно, только маленький Павлусь мог думать, что в этом лесу живут тигры или слоны. А тут даже и медведей нет. Но вот, оказывается, в озёрах тут водятся интересные зверюшки — ондатры. Это такие водяные крысы. У них очень хорошие мягкие шкурки. Из этих шкурок делают шапки и шубки. Только тут, в этом лесу, на них охотиться запрещено.

И Евгений Иванович рассказал, что раньше ондатр в здешних краях не было,— их сюда привезли и выпустили в озёра, чтобы они тут жили. И ондатрам понравились эти места. Они живут около озёр, роют себе норы под берегом, а вход в эти норы делают под водой, чтобы никто не мог туда залезть.

- Вот как будете гулять над озером, может, и ондатру увидите! — сказал Евгений Иванович.

ПО ГРИБЫ

Три дня подряд шёл дождь. Ни погулять, ни искупаться в речке. А что же тут ещё делать? Сидеть в малюсенькой комнатке и глядеть в окно совсем неинтересно.

- Скоро уж и домой надо ехать, — сокрушалась Катруся, — а мы и не нагуляемся и не накупаемся!

Но вот на четвёртый день тучи сразу рассеялись, снова блеснуло солнышко, стало ясно и тепло. Даже ещё лучше, чем было до дождя. Деревья и кусты стояли свежие, зелёные, будто умытые. Птички ещё веселее чирикали в вышине.

Грибов в лесу много выросло после дождя, — сказал дед Тимоша. — Хорошие грибы, съедобные:

- Ой, мама, можно и нам пойти за грибами? — попросилась Катруся.

Мама позволила. Она сказала только, чтобы далеко в лес не заходили и чтобы не трогали мухоморов и всяких поганок.

- Нет, мы будем собирать только такие, как у деда Тимоши,— заверила Катруся, — боровики, и грузди, и подосиновики. Я уже их хорошо разглядела, знаю, какие собирать.

И вот они отправились — Катруся, Павлусь и Нинушка. И Тарзан с ними. Сначала грибов совсем не было видно. И что это дед Тимоша сказал, что в лесу их много? Катруся внимательно оглядывалась вокруг — ни одного гриба!.. И Павлусь тоже ничего не находил. Один раз кинулся было с радостным криком, но Катруся вовремя остановила его: большой гриб, к которому бросился Павлусь, был хоть и очень красивый, ярко-красный с белыми крапинками, но совсем никуда не годный — мухомор.

А вот Нинушка тем временем уже нашла два хороших грибочка подосиновика и положила их в лукошко, которое несла Катруся.

— Ишь какие! — сказал Павлусь. — И почему это она находит, а мы нет?

И тут сразу выяснилось, в чём дело. Под одним кустиком Катруся заметила хорошенький цветочек. Наклонилась, чтобы сорвать его, и вдруг увидела: недалеко от этого цветочка, чуть выглядывая из-под прошлогоднего рыжего листика, сидит молоденький грибок! Ага, так вот они какие, эти грибы! Их издали и не видно. И надо не оглядываться вокруг, а глядеть себе под ноги — тогда и увидишь, как они прячутся в траве и листьях.

Тут уж дело пошло лучше. Катруся то и дело наклонялась и срывала хорошие грибки. Павлусь тоже находил. Только Тарзан носился туда-сюда без толку.

- Ищи, Тарзан, ищи! — кричал Павлусь. — Вот гриб, видишь?

Тарзан кидался на зов и начинал азартно разрывать землю — только совсем не там, где росли грибы, а просто так, где попало.

Вдруг он залаял как сумасшедший и помчался куда-то в сторону.

- Ой, может, он волка увидел?! — испугался Павлусь. Но это был не волк. Через маленькую зелёную полянку

быстро пробежал какой-то рыжий длиннохвостый зверёк. Пробежал, вскочил на дерево и уселся на самой вершине.

- Белочка! Белочка! — закричал Павлусь.

Катруся и Нинушка бросились за ним к тому дереву. Но белочка уже перепрыгнула с верхней ветки на соседнее дерево, а потом на другое, дальше и дальше.

Тарзан лаял, дети даже запыхались, перебегая от одного дерева к другому. Конечно, белку не догонишь, но так хотелось ещё раз увидеть её, разглядеть. Но она вскоре скрылась из глаз — не то притаилась среди ветвей, не то спряталась в каком-нибудь дупле.

- А может, она уже пришла к себе домой? Может, вот тут на дереве её дом и в нём детки — маленькие бельчата?

- А может, уже домой пора, — сказала Катруся, — грибов полная кошёлка. Только куда ж это мы зашли?

Она оглянулась — кругом были одинаковые деревья, кусты. Так далеко в лес они никогда не заходили. А вот как за белкой бежали, так и не приметили — не то налево, не то направо поворачивали. И в какую сторону теперь надо идти, чтобы вернуться домой?

- Пойдёмте! — сказала Катруся и решительно зашагала в ту сторону, откуда, как ей казалось, они пришли. Павлусь и Нинушка пошли за ней.

Шли, шли. О грибах уж и не думали. Много прошли, а лесу всё нет конца. Павлусь начал отставать, спотыкаться.

- Чего ты плетёшься? — прикрикнула на него Катруся. — Иди быстрее, а то мы так и до ночи не дойдём!

- Я ус-тал! — захныкал Павлусь. — Я хочу домой!

Ну что делать с этим малышом? Катрусе и самой очень хотелось бы оказаться дома. И как это она не заметила, что они так далеко зашли?.. Но что поделаешь — она старшая, она уже большая, и ей нельзя подавать виду, что и она устала.

- А ну, не хнычь! — сказала Катруся сурово. — И как не стыдно? Нинушка же не плачет, а ты рюмишь! Такой большой парень!

- Ага, Нинушка ведь старше меня! — всхлипывая, ответил Павлусь. — Нинушке уже четыре года, а мне ещё три-и-и!

- И тебе тоже через две недели будет четыре! — сказала Катруся. — И потом, ты же хлопец, мужчина, а Нина девочка!

Павлусь всхлипнул ещё раз, подумал и- вытер нос рукавом. Ведь он же и вправду хлопец, а не девочка. И Павлусь даже улыбнулся.

- Я боялся, что мы заблудились, — сказал он.

- А мы и правда заблудились, — испуганно сказала Нинушка.

Катруся ничего не ответила. Она и сама уже окончательно поняла, что ив самом деле заблудились!..

УМНЫЙ ТАРЗАН.

Катруся села под кустом на траву и малышам велела сесть и отдохнуть. Они охотно послушались. Тарзан тоже сел около них, высунув язык.

Поглядывая на него, Катруся думала: «Хорошо ещё, что

с нами собака. Кто знает, может, всё-таки какой-нибудь дурной волк бродит поблизости, хотя летом они и не подходят к человеческому жилью… А может, мы так далеко от посёлка, что как раз тут они и бывают летом? Всё равно Тарзан не допустит к нам волков. Он нас охраняет, хоть и мог бы давно убежать домой. Ведь собаки всегда находят дорогу, куда бы ни зашли».

— Аи правда!.. — Катруся сразу вскочила. — Тарзан, наверно, знает дорогу домой! Он и нас выведет! Пойдёмте, Нину-ся, Павлусь! — сказала она и взяла малышей за руки. — Тарзан, Тарзан, домой! Слышишь, Тарзан? Домой!

Тарзан весело замахал хвостом и побежал вперёд. Дети за ним. Ну, теперь уж они скоро будут дома.

Тарзан бежал впереди, то и дело оглядываясь —. идут ли за ним? Уже и Павлусь забыл про свою усталость, и Нинушка повеселела, и Катруся успокоилась. Всё-таки Неприятно так очутиться среди леса и не знать, куда идти. Да ещё с двумя малышами!..

Лес круто спускался вниз, всё такой же заросший кустами волчьих ягод и зарослями молодых дубков и клёнов. Тарзан всё бежал вперёд, и малыши спешили за ним, а Катруся вдруг снова начала тревожиться: что-то как будто совсем незнакомые места… И где же та полянка, по которой прыгала белка? Нет, они тут не проходили. А впрочем, может, Тарзан знает какую-нибудь другую, более близкую дорогу к дому?

Вот и правда — впереди лес поредел и внизу сквозь деревья блеснула вода. Озеро! Ну конечно, это озеро. Тарзан вывел их прямо к озеру, а тут уж каждый сумеет найти дорогу домой.

Они выбежали на берег озера. Но что такое? Это было совсем не то озеро! То, что было около их дома, — большое, длинное, чистое. А это было маленькое, круглое и всё заросло листьями, среди которых белели крупные водяные лилии и торчали жёлтые кувшинки с зелёной серёдочкой.

Озеро было очень красивое, но… совсем незнакомое!

- Эх, Тарзан! Куда же ты нас завёл? — с укором сказала Катруся.

- А я знаю, — сказала Нинушка. — Мы с дедушкой ходи ли сюда за рыбой! И тут недалечко до нас!

Катруся обрадовалась:

Ой, значит, ты знаешь дорогу? Говори скорей, куда идти?

- Сюда! — неуверенно махнула рукой Нинушка. А потом растерянно оглянулась. - Нет, наверно, туда! - и махнула ру кой совсем в другую сторону. - Нет, не знаю куда, забыла! - вздохнула она.

Катруся стояла в растерянности. Павлусь сначала не понял что случилось. Он вопросительно посмотрел на сестру и, наверно, по выражению её лица догадался, что дело их плохо, что придётся ещё блуждать и блуждать!.. И он уже скривил губы, чтобы снова заплакать.

В это время вдруг что-то небольшое, не больше лукошка, тёмно-бурое заворошилось среди прибрежных кустов и плюхнулось в воду.

- Ой, что это? — вскрикнула Катруся.

- Маленький бегемотик! — закричал Павлусь. — Я видел, это маленький бегемотик! Вот тот, что в Лимпопо!

И, сразу позабыв о своём намерении плакать, он запрыгал и запел во весь голос:

И малютки бегемотики
Ухватились за животики
И смеются-заливаются,
Так что дубы сотрясаются.

— Глупенький ты! — сказала Катруся. — Разве тут водятся бегемоты? Они же в Африке, в тропических лесах. А это я знаю, что такое! Помнишь, Евгений Иванович рассказывал? Это ондатра — вот что!

Конечно же, это была ондатра. Вот когда они её увидели!

Надо скорей бежать домой и рассказать Евгению Ивановичу, что они видели ондатру! Но… куда бежать? Тарзан и тот не знает!

— Эх, Тарзан, Тарзан! — снова сказала Катруся. — Я же думала — ты умный пёс, а ты, оказывается, ничего не знаешь. Вот только и понимаешь, как к лодке бежать, когда мы купаться идём!

И тут она внезапно догадалась: нет, Тарзан вовсе не глупый! И дорогу к дому, конечно, знает. Он только не все слова понимает, он ведь собака, а не человек. «Домой» — он не понимает, зато он хорошо понимает «на речку»! С ним надо понятными словами разговаривать.

- На речку, Тарзан! На речку! — крикнула Катруся. Тарзан радостно гавкнул и прямиком кинулся сквозь кусты прочь от озера.

- За ним! Бежим за ним! — крикнула Катруся. И они побежали.

Теперь уже было ясно, что Тарзан отлично знает, куда бежать. Он с радостным лаем уверенно бежал вперёд. И только иногда нетерпеливо оглядывался — чего, мол, вы отстаёте?..

- На речку! На речку! — кричали дети уже все хором. Так они и выбежали из лесу, хоть совсем другой дорогой, но прямо к дому.

На дворе, возле дома, стояли мама, и Майя, и Евгений Иванович и тревожно совещались — что такое, почему детей до сих пор нет? Не пойти ли их искать?

Но вот из лесу выскочил Тарзан и метнулся дальше по тропинке вниз, туда, где стояли лодки. А за Тарзаном выбежали малыши и Катруся с лукошком, полным грибов.

мы заблудились! — кричал Павлусь, бросаясь к ма ме. — Мы видели белочку! И вондатру тоже!!!

- Ондатру, а не вондатру, — сурово поправил Евгений Иванович.

Мама взволновалась и начала расспрашивать Катрусю — правда ли, что они заблудились? И зачем они так далеко зашли в лес?

Катруся про всё рассказала. А главное — про то, как умный Тарзан вывел их из лесу, когда с ним заговорили понятными ему словами.

Тем временем сам Тарзан давно уже стоял на носу лодки и удивлялся — почему это никто не идёт? Ведь сказано было: «На речку!» — значит, надо ехать купаться в Днепре, а не стоять и разговаривать про какие-то непонятные дела!..

В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ!

Август кончался. Лишь несколько дней осталось до первого сентября. А первого сентября Катрусе надо идти в школу. Пора собираться домой.

И вот настал день отъезда. Снова собрали и связали вещи, попрощались с домиком и садиком и отправились на пристань.

Дед Тимоша положил все вещи в лодку, посадил туда же Павлуся и Нинушку, а сам сел на вёсла. Против течения грести трудно, и поэтому все взрослые пошли к пристани пешком — мама с Катрусей, Майя, Евгений Иванович и две тёти. Всем хотелось проводить их до парохода.

Дорога к пристани лежала вдоль Днепра. Сначала шли прибрежным лесом, где высились старые тополя с гладкими зеленовато-серыми стволами и кустилась цепкая, колючая ежевика. Потом вышли на чудесный луг. Трава на нём была скошена. Стояли огромные стога сена, зеленели густые купы кустов и кое-где красовались толстенные Столетние дубы, которые привольно раскинули на просторе свои могучие ветви. Потом прошли через колхозные виноградники. Виноградные лозы ровными рядами протянулись по обе стороны дороги. На этих лозах среди листвы виднелись тяжёлые гроздья розового винограда, который уже начал поспевать.

За виноградником снова был лес. Но вот и он кончился, и дорога вышла прямо к пристани.

Катруся подбежала к берегу — вон вдоль берега плывёт их лодочка! Скоро и дед Тимоша с малышами будет здесь.

Вдруг кто-то налетел на Катрусю сзади, чуть с ног не сбил. Оглянулась — Тарзан! Он где-то задержался, когда они уходили из дома, и вот теперь нагнал их. Бежал так, что чуть не задохнулся.

— Тарзанчик! Тарзанчик! А мы уезжаем! — сказала Катруся, лаская его. — Прощай, Тарзанчик! Приезжай к нам в гости в Киев!

Тарзан залаял, замахал хвостом и начал прыгать вокруг Катруси. Он, может быть, ещё не сообразил, что они уезжают и он останется тут без своих весёлых друзей.

Но вскоре он начал что-то понимать. Когда принесли из лодки.вещи, сели на лавочке возле пристани и все молча стали ждать парохода, Тарзан вдруг начал волноваться. Он кидался то к Павлусю, то к Катрусе, заглядывал им в глаза. Потом сел около Катрусиных ног и тихонько завыл.

- Мама, смотри, Тарзан плачет! — сказала Катруся. — Ему жалко с нами расставаться!

Павлусь присел на корточки около Тарзана и обнял его за шею:

- Не плачь, Тарзанчик! Мы ещё приедем!

Но вот вдали загудел пароход. На пристани засуетились люди. Стали брать свои узлы, корзины, готовиться к посадке. Большой белый пароход медленно плыл по синей спокойной реке, приближаясь к пристани. И вот уже спустили сходни, и все пошли на пароход. Катруся и Павлусь расцеловались с Майей, с Нинушкой, с тётями, с Тарзаном… Пожали руки деду Тимоше и Евгению Ивановичу и обещали на будущий год обязательно приехать снова.

- Держи крепче Тарзана, — сказала мама Майе, — а то он за нами проскочит на пароход!

И правда, Тарзан рвался из Майиных рук к Катрусе и Павлусю. Но Майя крепко держала его за ошейник.

Прощально загудел пароход, застучала машина, и между пароходом и пристанью начала шириться полоса воды. Стоя на палубе, мама, Катруся и Павлусь что есть силы махали руками и кричали:

- До свиданья! До свиданья!

И с пристани им тоже махали и кричали, а Тарзан без умолку заливался отчаянным лаем. Если бы,не Майя, которая крепко держала его, он, наверно, прыгнул бы в воду и кинулся бы вплавь догонять пароход. Прощай, Тарзан! Прощай, волшебный лес!.. Прощайте все!..

Впереди Киев, папа, школа, новые заботы и новые радости!..

СКАЗКИ

БЕЛАЯ ШУБКА

Жил-был зайчик.

Всех зайчиков обычно зовут Попрыгунчиками или Побегайчиками. Но этот зайчик был такой хвастун, что все звали его зайчик Выхваляйчик.

Вот соберёт он около себя зайчат и начинает сам себя хвалить:

- Я самый умный, я самый ловкий! Я бегаю быстрее всех, я прыгаю выше всех!

Слушали, слушали его зайчата, а потом и говорят:

- Надоела нам твоя похвальба, не хотим мы с тобой дружить! Живи себе один как знаешь!

И убежали от него на другой край леса.

- А мне ещё лучше, — сказал Выхваляйчик, — теперь, по крайней мере, никто меня с вами, с такой серой мелкотой, не спутает!

Построил он себе хатку под зелёным кустиком и стал в ней жить.

А надо вам сказать, что зайчик этот был совсем молоденький. Он только этой весной родился и ещё не знал, что после весны и лета бывает осень, а после осени — зима. Много чего он ещё не знал, но думал, что всё знает, и был очень доволен собой.

Одно только не нравилось зайчику: почему это у него такая шубка — серая да неказистая? Пока было лето и всё вокруг зеленело, зайчик как-то отличался от травы и кустов. Но вот наступила осень. Всё в лесу пожелтело, пожухло. Трава завяла, с деревьев облетели листья, одни серые сучья торчат. Вот выйдет утром зайчик из хатки, крикнет белочке:

- Эй, просмотри, белочка, какой я стал толстый да пуши стый! Я толще и пушистей всех зайцев!

А белочка с высокого дуба отвечает:

- Ничего я не вижу! Тебя же, в твоей серой шубке, со всем незаметно среди жёлтых листьев и вялой травы!

Ой, как это было зайчику досадно! Он же хотел, чтобы его все видели и все им любовались!

А тем временем становилось всё холоднее. Наступала зима. Только зайчик ничего об этом не знал и даже не догадывался.

И вот как-то раз проснулся Выхваляйчик утром, взглянул в зеркальце, чтобы усы подкрутить, да так и замер от удивления: вместо серой неказистой одёжки на нём теперь была новая шубка — белая-белая да блестящая!

С радости зайчик подпрыгнул до самого потолка и запел во всё горло:

Что за шубка —
Просто прелесть!
Вот такую
Мне хотелось!
Белый мех,
Пушистый мех,
Я в лесу Нарядней всех!

Стрелой выскочил зайчик из хатки, чтобы поскорей похвалиться перед белочкой, перед ежом и перед всеми лесными птицами своей новой шубкой. Уж теперь-то его каждый заметит даже издалека!

Но что такое случилось в лесу? Выскочил зайчик из хатки и видит: всё вокруг белое, земля белая, кусты белые, деревья белые. И всё блестит на солнце так же, как глянцевитая зайчикова шубка. Вы, конечно, сразу поняли, что это снег выпал ночью, а зайчик Выхваляйчик ничего не понял: он ведь ещё никогда снега не видел.

Прыгнул зайчик туда, сюда — везде всё белое.

— Белочка, белочка, — закричал зайчик, но уже совсем не так задорно, как раньше, — посмотри, белочка, какая у меня новая белая шубка!

А белочка выглянула из своего дупла на высоком дубе и отвечает:

- Ничего я не вижу! Разве тут разберёшь, где твоя белая шубка, а где белый снег?

И правда, зайчика нелегко было увидеть на снегу. Может, вы найдёте его на картинке и покажете белочке?

Запечалился зайчик. Не хочет даже из хатки выходить. Всё равно никто его не замечает! На что же тогда красивый наряд, если им и похвалиться нельзя?

А зима ещё не совсем установилась. Через несколько дней пригрело солнышко и первый снег растаял, будто и не было его. И снова стало всё серое, чёрное, жёлтое — и земля, и'засохшие листья, и трава.

Вот когда обрадовался зайчик Выхваляйчик! Вышел он в своей белой шубке, стал посреди полянки и красуется: поглядите, мол, люди добрые, на меня!

Белочка поглядела и лапками всплеснула.

- Ой, вижу, вижу! Вот это шубка, вот это хороша! А блес тит, даже глазам больно!

Вылез и ёжик из своей хатки. Он уже было улёгся спать на зиму, а как солнце пригрело, решил ещё подышать свежим воздухом. Увидел зайчика и только головой покачал.

— Красива твоя шубка, что и говорить! Да не слишком ли заметна? — проворчал ёжик, снова ушёл в хатку и двери закрыл.

Радостный, весёлый пошёл зайчик Выхваляйчик по лесу. Идёт, подскакивает и свою хвастливую песенку поёт:

Заяц необыкновенный —
Самый, самый я заметный!
Кто меня не замечает?
Пусть сейчас же отвечает!

Сидел на дереве старый чёрный ворон. Такой старый, что уж совсем плохо видел от старости. Но хоть и плохо видел, а Выхваляйчика заметил сразу. Как его не заметишь — его белая новая шубка среди жёлтых листьев издалека видна!

- Кра! — каркнул чёрный ворон. — Позавтракаю сейчас свежей зайчатинкой!

Как услышал это зайчик Выхваляйчик, как бросился бежать! Еле убежал.

Прибежал зайчик на берег речки, что протекала через лес. Сел на берегу, отдышался немного, да тут же и забыл про недавнюю опасность. Отряхнул свою белую шубку, подбодрился и только рот открыл, чтобы опять хвастаться, а новая беда уже тут как тут! Увидела его издали лисица.

- Подождите минуточку, — сказала она своим лисятам, — сейчас я поймаю вот этого красавчика!

И начала к нему подкрадываться.

На счастье, хрустнула какая-то веточка, зайчик услышал, оглянулся, увидел лисицу — и бежать! Бежал, бежал, петлял меж кустами, через весь лес пробежал и выскочил на опушку.

А тут прямо на него идёт охотник с ружьём.

- Ого, — говорит, — какой белячок! Будет моей дочке хороший воротник!

Да как прицелится, как стрельнёт!..

Зайчик с перепугу через голову перекувырнулся и уж сам не помнит, как домчался до своей хатки. Запер дверцы, упал на постель и дрожит. Не до похвальбы уж ему!

- Ой, — говорит, — где моя старая серая шубка! Такая она была неприметная! В ней легко было от всяких врагов схорониться!

Но старой серой шубки не было. Ничего не поделаешь, придётся в новой белой ходить!..

Каждый из вас понимает, что недаром зайчик жаловался. Но на дворе всё-таки была зима. Скоро выпал густой белый снег и теперь уж на долгие месяцы укрыл землю. И белая шубка как раз пригодилась!

Бегает зайчик по снегу, ничего не боится. Никто его не замечает.

«Пойду, — думает зайчик, — к другим зайчатам. Помогу им тоже белые шубки добыть: они очень удобны зимой!»

Поскакал зайчик на другой край леса, нашёл зайчат, смотрит, а они все тоже в белых шубках!

- Глядите! — кричат зайчата. — К нам Выхваляйчик пришёл!

- Нет, — сказал зайчик, — не зовите меня Выхваляйчиком, а зови те Побегайчиком. Я никогда больше не буду хвастаться, и я очень хочу с вами дружить.

Зайчата обрадовались, приняли его в свою компанию. И они все вместе стали играть и петь песенку:

Есть у каждого из нас
Шубка в самый-самый раз.
Шубка белая как снег,
Чтобы скрыться ото всех!
А летом не поленимся
И все
Переоденемся,
И пушистый серый мех
Зайца скроет ото всех!

И это вправду у зайцев так бывает.

СКОК-ПОСКОК

В комнате было тихо. В углу спокойно' сидели и стояли разные игрушки: две куклы, мишка, грузовик и кубики. Они ничего не делали и даже не разговаривали друг с дружкой.

Вдруг, что такое — бум, брязь! — появился в комнате мячик и начал прыгать по полу. Прыгает и песню поёт:

Я скок-поскок!
Я красный бок!
И красный бок,
И синий бок,
Я упаду,
Но подскочу,
Лежать спокойно
Не хочу!
Я на земле…
Я в вышине…
Ничуть-ничуть
Не страшно мне!
Я не устал Ничуть-ничуть!
Опять, опять
Лечу, скачу!

- Эй, друзья! Что это у вас так тихо? — крикнул мячик и подкатился к игрушкам. — Разве не скучно так сидеть? А ну, кто хочет со мной поиграть, попрыгать?!

Мы не умеем прыгать, — ответили две куклы, мишка, грузовик и кубики.

- Вот как… — сказал мячик. — Что ж, придётся мне по искать себе других товарищей, таких же весёлых, резвых и, главное, таких же круглых, как я! До свидания!

И он подпрыгнул чуть не до самого потолка, а потом выскочил за дверь, на крыльцо.

А там, на крыльце, на длинной нитке был привязан воздушный шарик — зелёный, прозрачный, блестящий. Он покачивался в воздухе, словно хотел улететь, но нитка его не пускала.

- Добрый день, шарик! — крикнул мячик. — Я вижу, ты такой же блестящий и круглый, как я. Хочешь со мной дружить, вместе гулять-прыгать?

И он подскочил так высоко, как только смог.

- Нет, — ответил воздушный шарик, — мы с тобой сов сем не одинаковые, как же мы сможем дружить?

И он закачался и запел:
Хоть высоко подпрыгнул ты,
Но вниз спустился с высоты.
А я на землю с высоты
Не упаду, как ты… как ты…
И в облака, и в синеву
Я уплыву… я уплыву…
Я полечу куда хочу,
Сейчас, сейчас
Я скроюсь с глаз…
Ах, если бы не проклятая нитка!

Тут шарик закачался ещё сильнее и так сердито дёрнул нитку, что она сразу оборвалась! Шарик радостно блеснул на

солнце и быстро поплыл вверх, вверх, вверх, пока совсем не исчез где-то в высоте.

- Вот так так! — сказал мя чик. — Был шарик — и нету!.. Нет, такие игры мне ни к чему. Я люблю прыгать, а не летать!

И он спрыгнул по ступенькам вниз и покатился в сад. В саду на яблоне висели крупные краснобокие яблоки. Они были глянцевые, круглые и на вид очень весёлые. Мячик сразу их приметил и поскакал к ним.

- Яблочки, яблочки! — крикнул он. — Прыгайте с дерева сюда, давайте играть вместе!

- Нет! — ответили яблоки. — Нам совсем не хочется падать на землю, мы боимся отбить себе бока. Прыгай себе один!

Красит солнце нам бока,
И глядим мы свысока:
Мы висим высоко,
Наливаясь соком!
Мы блестим и пьём росу,
Мы собой прекрасны.
Не хотим лежать внизу!
Нет! Мы не согласны!

- Что ж, не хотите, так и не надо! — сказал мячик и покатился дальше.

За садом над речкой был огород. И там на одной грядке мячик издали увидел арбузы — большие, зелёные, полосатые, круглые арбузы. Они были совсем как большие мячи.

«Вот это для меня самая подходящая компания!» — подумал мячик.

Прискакал к арбузам и начал их уговаривать:

- Не лежите на грядке! Прыгайте, как я! Вы такие же круглые, как я, такие же глянцевитые, как я! Вы должны со мной дружить!

Но арбузы на это ответили не очень-то вежливо:

Мы — бутузы,
Мы — арбузы
С красным,
Сочным,
Сладким
Грузом,
Мы совсем не прыгуны!
Спелых зёрнышек полны,
Мы созрели,
Мы созрели!
Солнце жгло, но мы терпели!
Мы терпели жар и зной!
Ну, а ты — болтун пустой.

- Вот как! Так вы еще ругаетесь? – обиделся мячик. – Да откуда вы знаете, что я пустой?

Правду сказать, он и был пустой. Но ему совсем не нравилось, когда кто-нибудь об этом догадывался.

- Гляди, какие мы гордые! — крикнул он арбузам. — Гордитесь неизвестно чем! А не прыгаете вы просто потому, что вас стебель держит. Ну и сидите себе на привязи, а я и один погуляю!

И мячик поскакал по дорожке, к речке, и весело запел:

Я скок-поскок,
Я прыг да прыг!
Глядите все,
Как я скачу —
Куда хочу,
Когда х