Халим, Абдул, а также мама с сестрой с удивлением посмотрели на Дею.
– Как это? – слегка улыбнувшись, спросила мама. – У вас с мужем получилось? О, Аллах, какое же горе на ваши головы…
– Нет-нет, – перебила Дея. – Мой муж бесплодный и…
– Я думаю, не стоит это обсуждать, – резко сказал я, не дав девушке договорить. – Надеюсь до этого не дойдёт.
Братья, мама и сестра находились в каком-то замешательстве, не зная, радоваться этому или жалеть нас. Через время на улицах раздался шум. Были слышны разговоры людей и выкрики соседей.
– Что это? – насторожившись, спросил Халим.
– Народ требует суда, – ответила мама. – Значит, скоро все будут желать видеть Амида и наказание, которое выдвинет ему Мутамид.
– Время пришло, да? – поинтересовался я, внимательно смотря на дверь.
– Не переживай, Амид. Не забывай, что Вислав тоже делает своё дело.
– Какое дело? – спросил мулла, подсев к Абдулу и помогая ему выпить воды.
Мы ничего ему не ответили и все встали со своих мест, кроме Абдула и Алима. Толпа людей за окнами шумела всё громче. Я стоял и ждал, что вот-вот дверь откроется и за мной придут.
– Дея, можно тебя на минуту, – сказал я девушке, выйдя из зала и войдя в свою комнату.
Дея пошла за мной и, прикрыв дверь, крепко обняла меня за талию.
– Не переживай, всё будет так, как ты задумал.
– Если вдруг Вислав не успеет спасти меня, ты без разговора будешь его слушаться и уедешь отсюда, поняла? – спросил я, внимательно смотря на Дею.
– Но как же…
– Дея, он тебя спасёт от казни, спрячет где-нибудь в Европе.
Девушка грустными глазами взглянула на меня. Я снова крепко обнял её и поцеловал в лоб. Нашу идиллию прервал резкий стук в дверь. Мы с Деей переглянулись и тут же вышли из спальни. В коридор вошли двое мужчин в форме и с оружием. Внимательно посмотрев на меня, один из них сказал:
– Амид? У нас приказ задержать Вас и провести до места…
– Знаю-знаю, – прервал я худого мужчину. – Я готов. Мы можем идти.
– Поднимите руки вверх, я осмотрю вас, – продолжил мужчина, подойдя ко мне и хлопая ладонями по всему телу.
Я с иронией посмотрел на него и улыбнулся. Халим стоял рядом со мной и так же следил за действиями этого «спец-агента». Убедившись, что я чист и в моих карманах нет никаких опасных предметов, мужчина продолжал строить из себя серьезного человека и сказал мне:
– Протяните руки, я застегну наручники.
– Что?! – в один голос возмутились мама и Халим.
– Зачем наручники? – переспросил я. – Я же не убийца. Меня судят за прелюбодеяние.
– Это приказ кади. Его решения не обсуждаются. Протяните руки, – повторил мужчина, заехав кольцом наручника мне по кисти и крепко замкнув его.
– Псы трусливые, – недовольно произнесла Майра.
Мужчины злобно посмотрели на женщину, но ничего ей не ответили. Один пошёл вперёд. Второй, схватив меня под локоть, вышел вместе со мной на улицу. Мама, Лания, Дея и Халим направились за нами, а Абдул и Алим грустно переглянулись и решили приступить к молитве, чтобы не терять ни минуты.
Спустившись с крыльца, я слегка был в шоке – во дворе собралось большое количество людей. Даже женщины, которые не особо-то и любили выходить из своих домов, тоже там были. Желание увидеть, что меня наконец задержали, оказалось у каждого настолько велико, что складывалось впечатление, будто все жители города без исключения собрались посмотреть на моё наказание. Впереди меня шли двое мужчин с оружием, со мной рядом шёл один, а сзади – ещё трое мужчин с оружием. Я ощутил себя героем настоящего экшен-фильма. Все было бы круто, если бы не оказалось так печально. На самом деле я был в наручниках и меня вели на место суда, откуда я мог больше не вернуться живым. Проходя по двору и стараясь держать себя статно и не смотреть по сторонам, я почувствовал, что тропа всё сужалась, а люди что-то выкрикивали, не давая мужчинам в форме спокойно проводить меня до площади.
– Урод! Давно пора было его казнить! – кричал кто-то из толпы.
Сопровождающая меня охрана ничего не говорила и не реагировала на возгласы народа, стараясь быстрее увести меня с места давки. Неожиданно кто-то швырнул мне в лицо пачку сигарет. Я дернулся и развернулся. Если бы не наручники, я убил бы того, кто это сделал. Но это разозлило толпу ещё больше, и люди начали толкаться. Крики, шум, пыль, ничего непонятно.
– Фу-у-у-у, – стонали некоторые в толпе.
– Чтоб ты сдох, проклятый террорист! – выкрикнул кто-то.
Люди шли рядом и старались плевать мне под ноги, проявляя этим свое отвращение. Халим, мама с сестрой и Деей шли молча, с ужасом наблюдая за реакцией людей. Наконец мы вышли со двора и направились к площади. Неожиданно из толпы вылетела какая-то женщина и стала кричать:
– Трусы! Предатели! Он помогал нам, а вы так отблагодарить его решили?!
Охрана тут же увела её с нашей дороги, а я увидел рожу мясника и Гуафара. Мужчины шли напротив меня и наслаждались моим униженным видом.
– Отпустите его! – выкрикнул какой-то мужчина. – Он более справедлив, чем ваш кади!
Весь этот шум сводил меня с ума, но я не подавал виду и шёл гордо, не реагируя на противные выкрики народа и плевки под свои ноги. Наконец мы дошли до какого-то места. Люди тут же встали в круг и продолжали кричать и возмущаться в мой адрес. Двое мужчин провели меня в центр круга и встали по бокам, внимательно смотря вперёд на кади Мутамида. Увидев дядю, я встал ещё более ровно и с интересом следил за ним. Пустынная арена совсем не напоминала площадь города, а скорее наоборот. Кругом какие-то пустыри, сухая земля и горки песка. Открытый шатёр, внутри которого стоял письменный стол и за которым сидел дядя, двое каких-то людей в форме и мужчина, одетый, как Мутамид – в халате и с чалмой – перекатывал в руке шарики от чёток. Увидев, что вокруг столпилась толпа галдящих людей, а в центре появился я, муфтий улыбнулся и, встав с места и выйдя из шатра, крикнул:
– Ас-Саляму Алейкум, всем пришедшим сюда. Как видите, для меня порядок и закон нашего города куда важнее, чем собственные родственные узы.
Люди постепенно стали затихать, стараясь выслушать патриотическую речь кади. Майра, Лания, Дея и Халим встали чуть левее от шатра дяди и с сожалением смотрели на меня, стараясь подбадривать своей неестественной улыбкой. С другой стороны, от Мутамида стоял избитый Фархад, мясник и Гуафар. Осматривая всю толпу, я заметил, как, пряча своё лицо за косынкой и плача, стояла Синем, прижимая к себе Мервана. Увидев паренька, я улыбнулся ему. Мерван, сдерживая себя от слез, так же смело кивнул мне.
– Я старался быть справедливым, – продолжал выкрикивать дядя. – Я не хотел допустить, чтобы настал тот день, когда кто-то из моего рода посмеет опозорить меня, но видит Аллах… Я такой же человек, как и вы, а значит – я тоже где-то оступился, чем и разгневал нашего Создателя. И вот теперь перед судом стоит никто иной, как мой племянник. Я рассмотрел его дело, выслушал обе стороны, принял жалобы от соседей и защищать его не имею права. Сегодня Амид ответит за все свои грехи не только перед Аллахом, но и всеми нами. И пусть каждый, кто пытался взять с него пример, увидит, чем это может обернуться.
Слушая всё это, Дея начала плакать, крепко сжимая руку Майры, а Халим всё смотрел на меня, каждый раз стараясь улыбнуться, чтобы хоть как-то поддержать меня. Я даже не слушал, что говорил дядя, а только щурил глаза от солнца и смотрел вдаль на проезжую часть. Я надеялся, что Вислав и полиция вот-вот появятся. Но доктора не было видно, и чем он был занят – я и не знал. Конечно, хотелось верить, что он уже спешит на место казни с найденными уликами против Мутамида.
В то время, пока меня выводили из дома и вели к площади, док уже с командой полицейских сидел у дверей дома дяди. Взглянув на свои наручные часы, Вислав вышел из-за дерева и, поднявшись по ступенькам, позвонил в золотой дверной звонок. Дверь открыла женя дяди, как всегда, в красивом хиджабе и с приятной улыбкой на лице.
– Мира Вам и Вашему дому, – поздоровался Вислав. – На основании судебного решения мы вынуждены провести обыск вашего жилья.
– Чего? – удивилась женщина. – Какого ещё судебного решения? Мой муж не предупреждал меня о таком.
– Естественно, ведь это не ваш суд решает.
– Вы имеете соответствующие полномочия? Покажите мне ваши документы.
– Конечно, – ответил док, вынув из кармана свои документы и протянув их женщине. – Если Вы не против, то мы осмотрим Ваш дом.
– Нет, – резко ответила хозяйка, стараясь закрыть дверь. – Без присутствия мужа и адвоката я Вас не впущу.
– Простите, но я не могу ждать прихода Вашего мужа или адвоката.
– Я сказала: «НЕТ». До свидания! – недовольно выкрикнула хозяйка и поспешила захлопнуть дверь перед носом дока.
Понимая, что дама тянет время, Вислав рисковал тем, что меня вот-вот убьют. Каждая минута была драгоценна. Не дав женщине закрыть дверь, док со всей силы ворвался в комнату и прижал хозяйку к стене.
– Что Вы делаете?! – перепугано закричала женщина, смотря как в дом вошли трое полицейских и двое понятых. – Да вы с ума сошли?! Я сейчас же вызову охрану!
– Замолчите! – не выдержав, крикнул на хозяйку Вислав. – Вы пойдёте со мной и покажите кабинет мужа. Остальные – обыскивайте каждый угол дома, осматривайте всё, что покажется вам странным и подозрительным.
Мужчины кивнули следователю и поспешили осматривать каждый сантиметр дома, стараясь что-то там найти. Понятые следили за всем происходящим, передвигаясь за каждым из сотрудников.
– Где его кабинет? – спросил Вислав, крепко держа девушку за руку. – Лучше не сопротивляйтесь и показывайте всё мне.
– Его кабинет всё равно заперт. Ключи он хранит в мечети. Можете побежать туда и поискать их там, – недовольно отвечала хозяйка.
– Я и без ключей открыть смогу. Веди меня туда.
Женщина недовольно выдернула свою руку из лап следователя и пошла вперёд.
Я тем временем стоял в центре дикой толпы людей и с надеждой высматривал Вислава.
– Пострадавший Фархад, – продолжал дядя выкрикивать людям, – пожелал должного наказания для совей жены Деи и её любовника Амида. Но, как выяснилось, Дея находится в положении и её наказание состоится только после родов.
– А его наказать не надо?! – развернувшись к дяде, выкрикнул Халим. – Он постоянно бил несчастную за бесплодие. А выяснилось, что он сам бракованный. Где же Ваша справедливость?
– Будь добр, – недовольно, но стараясь улыбаться людям, говорил муфтий, –закрой свой рот. Этот вопрос мы решим в другой раз. А сейчас мы рассматриваем другое дело.
– Тогда она хорошо сделала, что изменила! – смело выкрикнул Халим и отвернулся.
Некоторые люди в толпе резко засмеялись, а кто-то ещё больше разозлился, желая скорее увидеть мою порку. В то время, пока мы слушали речь дяди, его жена подошла к кабинету и, повернувшись к Виславу, сказала:
– Давайте так сделаем. Я не скажу мужу, что Вы приходили, а Вы и Ваши люди сейчас же покинете наш дом.
– Вы будете ставить мне условия? Открывайте дверь.
– Я же сказала, она заперта, и мой муж храни…
Не дав ей договорить, док моментально вынул пистолет и тремя выстрелами в дверь выбил замок. Женщина зажала свои уши и, наблюдая за тем, как док кинулся к письменному столу и всё там тщательно осматривал, выкрикнула:
– О, Аллах! Да вернется Вам ещё всё это! Я хотела по-хорошему, но Вы не послушали меня! Вы будете гнить в тюрьме, запомните это!
Но следователь не слушал её и, перерыв весь письменный стол, резко замер, стараясь понять, что именно ему следует искать. В этот момент к Виславу подбежал один из понятых и тихонько на ухо сказал:
– Господин, мы обыскали несколько комнат, всё чисто, никаких зацепок.
– Значит плохо ищите! – возмутился док, ткнув пистолетом в грудь понятого. – От нашей работы зависит жизнь человека. Мы должны, не останавливаясь, всё осматривать.
Мужчина кивнул доку и вышел из кабинета. Вислав протер рукой свой вспотевший от переживания лоб и взглянул на ещё одну дверь в комнате. Подойдя к ней и дернув за ручку, он спросил хозяйку:
– Там его библиотека?
– Давайте так, – снова старалась вразумить женщина следователя. – Скажите хотя бы, что Вы ищите. Может я сама Вам дам это?
– Да? – улыбнулся ей док. – Тогда скажите, что он скрывает в своей библиотеке?
– Да ничего там нет, кроме кучи пыльных книг!
– Пыльных? – переспросил Вислав. – То есть он не пользуется ими, а в кабинет заходит часто? Открывайте дверь.
– У меня нет ключей, они все в мечети! Умоляю, убирайтесь из нашего дома. Это всё противозаконно!
Но док снова не послушал просьбы жены муфтия. Прострелив дверной замок, он ворвался в маленькую комнату, где стояли огромные стеллажи, от пола до потолка заставленные книгами. Вислав осторожно рассматривал наличие пыли на каждой книге. Пока док тянул время с поисками хоть каких-то, но улик, я уже плавился на солнце, слушая длинную и скучную речь дяди. Мутамид взглянул на мужчин, которые стояли рядом со мной, и махнул им рукой. Палачи, не теряя времени, кивнули муфтию и тут же размотали плети, прикреплённые к их ремням на брюках.
– Постановлением суда, – выкрикнул дядя, – Амиду было решено вынести наказание ста ударами плетьми.
Майра резко улыбнулась и с ненавистью взглянула на Мутамида. Дея всё не могла успокоиться, вместе с Ланией прижимаясь к плечам мамы. Халим заметно разнервничался и, подойдя ближе к матери, спросил:
– Что-то Вислава нет, а уже объявляют о количестве ударов. Может вмешаться, потянуть как-то время?
– Не надо, сынок. Всё будет так, как должно быть. От Аллаха ничего нельзя скрыть. Люди врут и не боятся того, что их враньё рано или поздно раскроется. Всё, что скрыл от человека, от Божьих глаз не утаить. Можно прожить с враньём пол века, а после – за ложь жестоко заплатить.
– Ин Ша Аллах, мама, – с грустью ответил Халим и взглянул на меня.
Я увидел опечаленный взгляд своего брата и моргнул ему, чтобы тот не смел раскисать. Я посмотрел на Мервана, и заметил, что парень пристально кого-то разглядывает в толпе. Развернувшись, я увидел Хасана. Он с каким-то другом молча стоял и внимательно рассматривал меня. Как же мне тогда хотелось его убить! Больше всего на свете я ненавидел трусов, предателей и крыс. Это, наверное, единственный тип людей, которых я готов живьём пытать часами, а потом с наслаждением смотреть, как их тела растворяются в бочке с кислотой. Хасан увел от меня свой взгляд в сторону дяди, будто по глазам понял, о чём я думал.
– Есть ли тебе что сказать Фархаду и своей матери, перед тем, как тебя накажут? – выкрикнул мне дядя, с желанием скорее закончить болтовню и приступить к делу.
– Есть, – наконец-то ответил я и заметил, как люди в толпе затихли, с интересом слушая, что же я скажу.
– Говори, мы слушаем, – недовольно сказал дядя, внимательно наблюдая за мной.
Надо было что-то придумать, потому что Вислава всё ещё не было, а моё время заканчивалось. Опустив голову и смотря на свои наручники, туго закреплённые на руках, я старался придумать длинную речь. Люди начали шуметь, что-то недовольно обсуждая между собой.
– Амид! – выкрикнул дядя. – Либо ты говоришь, либо мы приступаем к наказанию.
Мама и Халим развернулись в сторону дороги, с надеждой высматривая Вислава. Понимая, что никто не едет, Майра посмотрела на меня опечаленным взглядом и постаралась сделать глубокие вздохи, чтобы не расплакаться перед всеми.
– Молитесь те, кто меня предал, чтобы сегодня тут скончался я, – ответил я дяде и посмотрел в сторону Хасана. – Ибо если я выживу, вам уже ничто не поможет….
Люди стояли молча, ожидая, что я ещё что-либо скажу. Но я молча сверлил взглядом Хасана, который уже не знал, куда себя деть от страха. С такой же ненавистью я взглянул на Фархада, а потом на дядю. Мутамид лишь улыбнулся и сказал:
– Ну, что же, это было твоё слово, Амид. Надеюсь, твои предатели услышали тебя.
Муфтий кивнул мужчинам, стоящим возле меня, а сам сел на пластмассовый стул. Какой-то религиозный деятель тоже сел возле дяди на такой же стул и с огромным удовольствием ждал момента долгожданной порки. Человек в форме поставил свою руку мне на плечо и надавил на меня, чтобы я присел. Не понимая, что он делает, я отошёл от него, но второй палач тоже подошёл ко мне и начал давить на моё плечо.
– Да что вы делаете? – возмутился я, крепко держа себя на ногах.
– Садись на колени, – грозно сказал мне мужчина.
– Размечтался, – недовольно ответил я, стараясь отталкивать от себя мужчин.
Дядя не выдержал этого спектакля и возмущённо крикнул:
– Прекратите! Приступить к наказанию!
Мужчины остановились и, переглянувшись друг с другом, отошли от меня и выпрямили свои плети. Я встал к ним спиной, гордо выпрямив спину и посмотрел на Дею. Это единственное, что мне хотелось сейчас перед собой видеть. Вислава всё так же не было, а я не терял надежды, что он вот-вот появится. Улыбнувшись любимой девушке, я поднял свои закованные в наручники руки и отправил ей воздушный поцелуй. Дея тут же сквозь слёзы улыбнулась мне, старясь повторить такой же жест.
Неожиданно по моей спине со всей силы заехали плетью. Я еле сдержал свой крик, плотно сжав губы. Как же это было больно! Но, как истинный мужчина, я постарался сдержать боль в себе и не подать виду. Снова встав ровно и тяжело вздохнув, я посмотрел на Мутамида. Мужчина сидел в кресле и с таким возбуждением смотрел на меня, будто мои побои удовлетворяли его больше, чем голые женщины. По моей спине с новой силой раздался очередной хлопок. Сделав шаг вперёд, я глубоко вздохнул. Никогда не думал, что удары этими плетками приносили такую невыносимую боль. Встав на своё место и выпрямившись, я улыбнулся муфтию, стараясь показать, что мне совсем не больно. Но палачи тут же, один за другим, стали хлыстать меня по спине, пытаясь выбить из меня крик о пощаде. Строить из себя супергероя долго не получалось. Не выдерживая адской боли и ощущений разрыва кожи на моей спине, я поднял голову в небо и, раскрыв рот, начал быстро дышать. Где же чёртов Вислав? Неужели ему ничего не удалось найти? Эти мысли посеяли во мне панику. Я начал осознавать, что все эти удары должна будет ощутить и Дея. Стараясь сдерживать в себе крик от боли, мои руки в наручниках начали судорожно дрожать, как и всё моё тело. Удар за ударом, абсолютно не щадя размаха и сил, палачи с огромным удовольствием продолжали обезображивать моё тело. Дядя смотрел на всё это с лёгкостью, с любопытством наблюдая, насколько у меня хватит выдержки.
Незаметно для собравшихся людей Мутамид махнул рукой палачам, будто дав им какой-то знак. Мужчины кивнули ему и одновременно, со всего размаху, ударили меня по икрам ног. Не выдержав, я проскочил пару шагов вперёд и упал на колени. Я пытался быстро встать, но моё тело так дрожало, что мешало мне подняться с места. Палачей это только обрадовало и, заметив мою беспомощность, мужчины тут же принялись хлыстать меня по спине, абсолютно не выжидая никакой паузы. Сидя на коленях и упираясь дрожащими руками о землю, я начал дышать быстрее, понимая, что больше нет сил терпеть. Палачи не соблюдали нормы наказания и били меня беспорядочно, не обращая внимание на то, что удары были уже не только по спине, но и по ребрам, животу, шее, ногам. Одежда и кожа разрывались везде, жестоко истязая моё тело. Заметя, что моя кровь уже стекает с плетей, мама подбежала к Мутамиду и, потянув его грубо за плечо, сказала:
– Что ты делаешь?! В тебе есть хоть капля человечности?!
– Успокойся, Майра, он сам дал на это согласие. Если не можешь это видеть, то иди домой.
– Не убивай его, Мутамид! Остановись, – заплакав сказала мама, закрыв свой рот рукой и громко разрыдавшись.
Брызги моей крови уже украсили не только сухую землю, но даже долетели до формы сотрудников, которые меня старательно били. Я сидел на коленях и дрожал от невыносимой боли, слушая, как мои наручники бились друг о друга, издавая раздражающий звон. Не выдержав, я закрыл лицо руками и закричал. Услышав мой вопль, дядя расплылся в улыбке и поднял руку вверх, ладонью к палачам, чтобы мужчины остановились. Майра села на землю за стулом дяди и, не переставая, рыдала, стараясь закрывать свои уши, чтобы не слышать меня.
– Поднимите его! – выкрикнул дядя.
Мужчины тут же схватили меня под локти и постарались поставить ровно на ноги. Я не убирал трясущихся рук от лица. Но палачи быстро опустили их вниз, дав дяде рассмотреть моё окровавленное лицо. Улыбнувшись мне, муфтий снова махнул палачам, и мужчины отошли от меня. Выпрямив свои плети, они продолжили меня бить.
– Вот твари, а, – пробубнил Халим, обнимая Дею и Ланию. – Идите домой, дальше смотреть не на что.
– Господи, они убьют его, Халим, – рыдая в грудь брату, говорила Дея. – Сделай же что-нибудь.
– Что я сделаю? О, Аллах, я не знаю… – не выдержав и тоже прослезившись, ответил друг и прижал головы девочек как можно крепче к себе, чтобы они не видели меня.
Палачи били меня по рёбрам. Мне тогда казалось, что я не выдержу этих ударов. Сил стоять тоже не было. Снова рухнув на землю, я старался закрывать руками голову и лицо, так как побои пришлись мне и на затылок, и на лоб. Никогда не думал, что способен так сильно кричать. Мне стало жутко противно от себя, обидно и стыдно, что мою слабость увидели все те, кого я так ненавидел и те, кого я так стремился защитить. Ведь ни один человек не посмел выйти ко мне, никто не пожелал хоть как-то выкрикнуть муфтию и попросить его прервать казнь. Люди боялись. Никто не хотел попасть на моё место, поэтому все молчали. Кто-то с удовольствием, а кто-то с сожалением смотря на меня. Трусость – самый большой враг человечества. Благодаря трусам многие войны были проиграны, а люди – подставлены. Теперь мне уже ничего не хотелось, кроме как поскорее сдохнуть, потому что ощущения, разрыва плоти и боли костей сводили меня с ума. Но больше всего мне не хотелось, чтобы это видели мои враги. Вислава нет, тяжело больной брат мой молился с Алимом в нашем доме, мама рыдала, спрятавшись за стулом счастливого кади, Дея, Лания и Халим обнялись, стараясь не смотреть на меня. Мерван и Синем так же вышли из толпы, присев на землю и тихо плача. Кто бы мог подумать, что так жалко, низко и не справедливо закончится моя история. Не выдерживая держать своё тело на коленях и упираться руками, я просто расслабился и рухнул лицом на землю. Моя белая одежда вся разорвалась, впитав в себя кровь от раскрытых ран на моём теле. Правый глаз так же залился кровью, мешая мне разглядеть паршивые рожи Фархада, мясника, Хасана…
Заметив, что я лежу без сил на земле, Мутамид снова протянул руку вверх, дав понять, чтобы палачи остановились и дали мне отдышаться. Дядя не хотел меня быстро убивать, ему хотелось мучить меня и потешить публику. В толпе многие выбегали, чтобы вырвать, не все могли смотреть на мой обезображенный вид. То, как я лежал на земле и как моё тело дёргалось, вызывало шок у впечатлительных. Они закрывали лица руками и убегали с места казни. Я лежал лицом в песке и пытался хоть что-то разглядеть своим одним, целым, глазом. Неожиданно возле меня появился Халим. Друг тихонько нагнулся к моему уху и спросил:
– Что мне сделать? Скажи мне, что я могу сделать?
Мне очень хотелось ему ответить, что Синем и Мервана избил именно Хасан, но моя челюсть так тряслась, что я ничего не смог произнести. Вращая глазом и видя, как моего брата схватили под руки и пытались выгнать, я постарался встать, но… Я и мое тело были уже две разные материи. Меня больше не было, тело убили. Остались только мой ум, душа и глаз, которым я вращал, как варан, стараясь хоть кого-то рассмотреть. Палачи оказались смелыми ребятами. Увидев, что дядя снова махнул им рукой, они решили не терять времени и добить моё лежачее тело.
Вот и конец моей истории. Не знаю, кому там в жизни помог Всевышний, кто получил знаки от Бога, кто сделал добро и ему воздалось, но в моём случае все эти сказки не подействовали. Может, я просто заслужил все это? Может, я действительно нехороший человек, и это моё наказание? С самого детства я был наказан тем, что потерял семью, не имел дома, был вынужден воровать и ночевать на улицах. Я стал солдатом, я воевал и защищал свой народ. Я думал, что Аллах наградил меня за это, подарив мне кучу денег и маму с сестрой и братьями. Я даже на минуту поверил, что сумел влюбиться и найти себе жену. Но нет, всё это было очередным несчастьем, которым меня наградил Бог. Удар за ударом превращали мою спину в фарш. Я уже не мог ничего сказать, лишь издавал странный писк и медленно закрывал свой последний глаз. Уши не слышали, был только гул. Мне казалось, что я засыпаю.
Вот и всё. Ощутив, что мою щеку кто-то гладит, я еле приподнял веко и взглянул на человека, который сидел возле меня на коленях в мешковатой одежде и внимательно рассматривал. Улыбнувшись ему, я сам себе в уме сказал: «Снова пришёл посмотреть, как я умираю?» Незнакомец, поднял руки и, схватившись за края своего мешковатого капюшона, скинул его назад, показав мне своё лицо. Это был обычный парень, на вид мой ровесник, с какой-то неприятной отёкшей кожей, покрытой венами. С непониманием смотря на него, мне показалось, что он мило улыбнулся мне и кивнул, словно отблагодарив или пожелав удачи. Я не понял, но он был добр ко мне. Встав с места, он ушёл к людям, стоящим в толпе. Я видел лишь его босые ноги, которые вскоре исчезли из виду. Кто он? Что ему было нужно? Почему он улыбался мне сейчас, когда раньше пытался убить? Может, именно так выглядят ангелы смерти? Так я и умирал, рассуждая обо всём, что ещё мог обдумывать мой мозг. Даже не чувствуя, что меня давно перестали бить, а люди вокруг расходились в стороны, потому что казнь была прервана…
Глава 14. Справедливость
Услышав, что по всей улице сигналили полицейские автомобили, Мутамид встал с места и, подняв руку, велел палачам остановить порку. Люди тут же стали разворачиваться, отходя в стороны, чтобы дать машинам с проезжей части заехать прямо на площадь. Халим вытер слезы с глаз и, увидев, как из автомобиля выбежал Вислав, тут же рванул к нему. Обняв дока за плечи, друг спросил его:
– Ради Аллаха! Скажи, что Амид пострадал не зря. Умоляю…
– Всё хорошо, мне дали разрешение на арест вашего дяди.
Услышав это, Халим толкнул Вислава в плечо и в голос разрыдался, периодически перекрывая свою истерику смехом. Док улыбнулся другу и, похлопав его по спине, побежал в сторону кади, которого уже скручивали и надевали наручники.
– Да что происходит? Что вы себе позволяете?! – в полной растерянности выкрикивал, дядя, стараясь вырваться из рук полицейских.
– Простите, но отвечать Вы будете уже в суде, – улыбаясь, сказал муфтию Вислав.
– На каком основании, ты, паршивый неверный пёс, смеешь такое делать?
– Я был у Вас дома, Господин. Ваша жена также задержана и ждёт вас в участке.
– Что…?
Но больше им общаться не дали. Заломив Мутамиду руки за спину, его усадили в полицейскую машину. Бригада врачей, приехавших из госпиталя, осторожно укладывала меня лицом на носилки, осторожно надевая мне кислородную маску. Дея помогала врачам и, сев с ними в машину скорой, уехала вместе с Синем и Ланией. Халим крепко обнимал маму и маленького Мервана, по очереди целуя их по всему лицу. Увидев Вислава, который с радостью стоял и наблюдал за счастливыми ребятами, Халим подошёл к доку и сказал:
– Я будто заново родился. Аллах, да пошлёт Он тебе долгих лет жизни, брат.
– Аминь, мой друг, аминь. Я из кожи вон лез, чтобы успеть. Надеюсь, Амида не сильно покалечили?
– Будем надеяться, что он пойдёт на поправку.
– Что удалось выяснить? – протирая слезы радости с глаз совей косынкой, спросила мама. – Что было в его доме?
– Я, наверное, минут сорок потратил на то, чтобы найти долбанный подвал, который был скрыт под огромным шкафом с книгами.
– Он хранил там наркотики? – скрестив на груди руки, поинтересовался Халим.
– Если бы… – тяжело вздохнув, ответил док. – Там были комнаты, обустроенные под людские утехи.
– Чего? – не понимая, спросила Майра.
– Ваш дядя и его жена занимались бизнесом работорговли, а также сдавали комнаты для интим услуг с рабынями.
– О, Аллах… – прошептала мама, схватившись за сердце. – Это ещё что такое…
– Мы нашли там несколько камер. Просмотрев видео, мы увидели двух пропавших английских журналисток. Девушки подвергались насилию и издевательствам. Там уже работают эксперты. Еще мы застали одну прикованную к трубе девушку. Оказалась, что гражданка индии, приехала сюда за заработком из соседнего города – убираться в доме богатых людей.
– Какой ужас… – промолвил Халим, прижав за голову к своей ноге Мервана. – Значит, этот урод сядет теперь надолго?
– Может и навсегда. В самой крайней комнате мы нашли четыре трупа. Два женских, один детский и один мужской. Так что не переживайте, он ответит по всей строгости закона.
– А что насчёт моих детей?
– Это всё выясним после допроса.
День прошёл быстро, все разошлись по своим домам, но успокоиться никто не мог. Люди на рынках только и обсуждали, что уважаемого кади задержали в подозрении о работорговле. Эта информация настолько повергла всех в шок и ужас, что никто не может вернуться к своей обычной жизни и заняться своими делами. Я обо всём ещё не знал, а лежал на больничной койке полубоком и постепенно открывал свои глаза. Увидев напротив себя Дею и Синем, которые тут же прекратили болтать и радостно взглянули на меня, я улыбнулся им и тихо произнёс:
