Глава 6. Явление несправедливости 5 страница

– Ай! Больно! Я думал, Вы поддержите меня!

– Поддержу? Амид, она замужняя женщина! Ты хоть знаешь, что вам двоим грозит за это?

– Я всё знаю, но мы придумаем что-нибудь.

– Амид! – ударив рукой по столу, грозно сказала мама. – Сначала что-то придумывают, а потом в постель лезут. Это ещё хорошо, что она бесплодная. О, Аллах, она же и бесплодная ещё, зачем тебе такой Божий дар?

– Ладно бесплодная, но сорок лет?

– Откуда же ты такой на мою голову, – устало сказала женщина и села на стул. – Не знаю, сынок, каким местом ты думаешь, но это большая беда. Не считая того, что её муж Фархад в хороших отношениях с Мутамидом. Ты себе смертный приговор подписал. Мы просили тебя с дядей поговорить, а ты усугубил ситуацию хуже некуда.

– У меня тоже есть компроматы на Фархада, ничего страшного. Дея будет молчать, пока я со всем не разберусь.

– Я удивляюсь, откуда в тебе столько уверенности?

– Это профессиональное, иначе давно бы умер. Всегда надо уметь отвечать за свои действия и быть уверенным в своей силе.

– Ты её любишь? – улыбнувшись мне, спросила мама.

– Не знаю, но рядом с ней я другой.

– Как можно не знать, любишь или нет?

– Честно, я не знаю, как выглядят эти чувства. Но мне с ней хорошо и вчера я был на вершине счастья.

– И не стыдно это с матерью обсуждать?

– Простите, – растерялся я.

– Любишь ты её или нет, ты поймёшь, когда придёт время. Любовь проявляется в поступках, а сейчас надо решать, как нам….

Мама не успела договорить, как дверь с грохотом раскрылась и кто-то помчался в зал. Мы с Майрой тут же подскочили и вышли из кухни. Увидев муфтия Мутамида, я сделал радостное выражение лица и, медленно подойдя к нему, спросил:

– Добрый день, дядя. Какими это судьбами? Неужели у Вас что-то случилось?

– Что ты, паршивец, делал в моём доме?

– А Вы думали, что только Вы можете ходить по чужим домам и запугивать моих близких?

– Я так понимаю, по-хорошему ты не понял?

– Изуродовать ребёнка – это было по-хорошему? Боюсь спросить, что тогда по-плохому?

Муфтий резко посмотрел на Майру. Успокоив свой пыл и встав ровно, Мутамид улыбнулся мне и сказал:

– Игра окончена, Амид. Удачи.

– Что это значит?

– Скоро увидишь. Да, и кстати, тебя там твой христианский друг искал, кажется, брату плохо было.

Сказав это, кади обошёл меня и поспешил уйти. Я тут же выбежал во двор. Посмотрев на дядю, который стоял на крыльце и говорил с Фархадом, я побежал к госпиталю. Забежав в больницу и чуть ли не падая в скользком коридоре, я ворвался в палату к Абдулу. Брат сидел на койке вместе с муллой Алимом и что-то радостно обсуждал. Подбежав к другу и схватив его за плечи, я тут же выкрикнул:

– Ты как?!

– Ты чего так кричишь? Всё хорошо, а что?

– Мутамид не приходил? Он сказал, тебе плохо было.

– Да нет, наоборот, я на поправку пошёл. Я рассказал о всех своих грехах Алиму, и мы молились. Надеюсь, Аллах простит меня.

С полным непониманием смотря на друга, который был лысый и сидел в белой тюбетейке, я встал ровно и постарался отдышаться. В палату вошёл Вислав.

– Амид? Хорошо, что ты пришёл. Я как раз нашёл госпиталь в соседнем городе, можем перевести туда Абдула и…

– Ты говорил с кади? – перебил я дока.

– Что? Нет, я его не видел даже, когда мне с ним говорить? А что?

– Он сказал, что ты искал меня.

Вислав задумался. В комнате нависла тишина, которую резко оборвал Абдул и спросил:

– Где Халим и мама?

– Дома они.

– А где ты виделся с дядей?

– Тоже дома, только что.

– Какого чёрта ты оставил их там? – выкрикнул Абдул.

Я тут же сообразил о хитром ходе муфтия и, побледнев, выбежал из палаты. Снова пробегая дорогу и рынок, расталкивая людей и несясь сломя голову по двору, я ворвался в дом и увидел лежащего на полу Халима, возле которого сидела рядом мама и сжимала какую-то повязку на его ноге.

– Что случилось? – спросил я, смотря на заплаканный вид матери и присев рядом.

– Убирайся, Амид, – сказал Халим, со злостью во взгляде посмотрев на меня. – Из-за твоих принципов мы тут все подохнем. Ты ведь хотел уехать и забрать деньги? Так езжай, время пришло.

– Что случилось? – расстроенно спрашивал я, посмотрев на маму.

В комнату вошла сестра. Лания явно была напугана и тоже заплаканная. Присев возле ноги Халима, она начала вытирать пол. Заметив кругом пятна крови и замотанную повязку на икре моего брата, я развернулся к маме и выкрикнул:

– Да что случилось?! Вы можете нормально объяснить?!

– Не ори!!! – закричала Майра и, закрыв руками уши, разрыдалась.

Я тут же обнял мать и посмотрел на Халима. Друг сел ровно и, с отвращением смотря на меня, сказал:

– Ты втянул нас в это всё. Ты видел, в каком состоянии Мерван и Синем. Ты видишь, что твой брат полуживой лежит в госпитале. И вместо того, чтобы хоть как-то залечь на дно, что делаешь ты? Трахаешь жену соседа? В доме моей невесты, которая оплакивает своего покалеченного брата? Ты так утешал себя? Это ты так пошёл о перемирии договариваться?

Я растерянно взглянул на сестру. Лания, не переставая рыдать, вытирала пол от брызг крови. Мама так же уткнулась носом мне в грудь и плакала, дрожа всем телом.

– Я не развлекался, я думал…

– Хватит! – выкрикнул Халим, сжав губы от боли. – Хватит думать, Амид. Дядя был прав – время вышло. Пока он нас всех не перебил, покинь этот долбанный город, возьми свою долю и живи, как мечтал всю жизнь.

– А вы?

– А что мы? Ты сделал для нашего благополучия все, что мог. Мне деньги не нужны, я хочу жить тут. Абдулу вышли его долю на лечение, Вислав поможет перевезти его и оплатить всё. А ты свободен, делай что хочешь, но только оставь нас в покое.

– Хотя бы скажи, кто это сделал?

– Зачем? Опять хочешь пойти разбираться? Это Фархад сделал, он вошёл и прострелил мне ногу. Я мог его ударить, Амид, но услышав, что ты спал с его женой, я молча принял удар. Хорошо, что только ногу он мне пробил. Будь ты на его месте, ты бы пристрелил меня, верно? Даже не думай идти и что-то говорить ему. Если ты хочешь сделать как можно лучше для нас, то просто уезжай.

Выслушав всё это, я отодвинул маму и, встав с места, вошёл в спальню. Сняв с себя вещи, я открыл шкаф и вытащил свою военную форму. К нам домой забежал Вислав. Увидев, в таком состоянии Халима, он тут же присел рядом и спросил:

– Господи, что у вас случилось? Это выстрел или ножевое? – расспрашивал Халима доктор.

– Всё нормально, док, – ответил Халим. – Мы её обработали и перевязали.

– В любом случае немедленно идём к моей машине, я вас отвезу в госпиталь. Ты разглядел того, кто это сделал?

– Это огнестрельное, пуля прошла навылет. Страшного ничего нет, я в этом разбираюсь.

– Ткани разорваны, а значит это уже страшно. Стрелявшего разглядел?

– Я помогу его довести до машины, – сказал я, подойдя к доктору.

Развернувшись ко мне и увидев меня в военной форме и с автоматом за спиной, Вислав немного растерялся.

– А ты почему так одет?

– Я покидаю этот город, мне надо ехать. Если не сложно, подкинешь меня до автовокзала?

– Да, без проблем, – растерянно ответил мне док.

Усадив Халима, маму и сестру на заднее сидение, я и Вислав сели спереди и поехали в госпиталь. Пока Халима помещали в соседней палате, я вошёл к Абдулу. Увидев меня, мулла Алим встал ровно и отошёл к стене, а друг с интересом посмотрел на меня и спросил:

– Ты чего это разоделся? Что случилось?

– Я уезжаю. Кажется, это первая битва, в которой я проигрываю и ухожу, поджав хвост.

– Аллах, что случилось?

– Я подставил всех, Абдул. Как ты и говорил, я сам виноват во всём. Халим попросил меня покинуть дом, а мама не перечила ему. Она согласна, как и сестра.

– Да брось. Да, ты натворил делов, но как ты можешь сдаваться? Иди и пристрели этого кади, проблема что ли?

– Эй-эй, – резко вмешался мулла. – Что значит пристрели? Речь вообще-то о живом человек, да и не забывайте, что он закон всему тут.

– Вот именно, Алим. Очень жаль, что у вас закон не Аллах, а какой-то кади. Вы ещё принимаете раскаяния? Я тоже хочу свою душу излить.

– Конечно, говори. Всегда говорите вслух то, что вам терзает душу. Искреннее раскаяние в содеянном поможет вам встать на путь истинный и изменить…

– Всё, заткнись, – прервал я нотацию юного муллы. – Абдул, я был рад знакомству с тобой и прости меня, если я не оказался таким хорошим другом, как ты. Я от всего сердца желаю тебе скорейшего выздоровления и скорой свадьбы с Ланией.

– Да перестань, Амид, – улыбнулся мне друг, потянув меня за руку. – Ты грубый, моментами говнюк ещё тот, но это не значит, что мы тебя ненавидим. Халим, как и я, очень любит тебя. Я, конечно, не так сильно, как он, но всё равно. Мы все братья и…

– Я переспал с Дей.

– Что? – не поняв меня, переспросил друг.

– Я переспал с женой Фархада, так понятнее?

– Аллах! – выкрикнул мулла и шлепнулся на стул, сев ровно и схватившись за сердце.

– Не знаю, как об этом узнал её муж, но он вошёл к нам домой и прострелил Халиму ногу.

– Амид, ты почти был у цели, какого чёрта тебя на эту костлявую понесло? Ты же её не любил!

– Я и не сказал, что люблю её.

– Что!? Ты ради долбанного секса так подставил нас?

– Аллах-Аллах, – снова простонал мулла, подойдя к окну и раскрыв его.

– Я виноват, я знаю. Поэтому я прямо сейчас пойду к дяде и договорюсь с ним. Я извинюсь за всё и дам слово, что уеду взамен на вашу свободу и покой.

– Думаешь, он согласится? – спросил меня опечаленный друг.

– Другого варианта нет, или я пристрелю его прямо там.

– О, Аллах, – завопил Алим.

– Да ты заткнёшься или нет? – возмутился я, посмотрев на перепуганного муллу.

– Да как тут заткнуться?! Ты хоть слышишь себя? Неудивительно, что Аллах обрушил все эти беды на ваши головы. Вы не люди, вы – пропавшие душой изверги! А ты, Амид, должен ответить за это по всей строгости закона.

– Халим прав, – сказал брат. – Тебе лучше уехать, иначе по закону тебя публично уничтожат. А ты не заслужил, чтобы люди видели тебя таким. Ты дал многим надежду на справедливость, и если тебя забьют, то считай, что Мутамид победил. Договорись с ним и постарайся уехать.

Выслушав друга, я подошёл впритык к койке и крепко обнял его.

– Ты мне реально стал родным. Давай, не болей, и как вернёшься на работу, свяжись с Хабибом и возьми у него мой номер телефона, чтобы я мог хоть как-то связаться с вами.

– Не вопрос, брат.

Похлопав друга по спине, я пожал руку мулле и сказал ему:

– Надеюсь, ты станешь новым муфтием этого города и внесёшь в него хоть немного справедливости. Мира тебе.

– Тебе тоже, Амид. Надеюсь, и ты станешь на путь истинный.

Последний раз взглянув на Абдула, я вышел из палаты и вошёл в соседнюю. Халим лежал и держал маму за руку, а рядом стояла Лания и Вислав. Увидев меня, сестра тут же подбежала ко мне и, схватив за талию, крепко обняла.

– Доктора говорят, что Абдул пойдёт на поправку, – сильно сжимая меня, радостно говорила Лания.

– Ин Ша Аллах, так и будет. Я только что попрощался с ним и хочу попрощаться с вами.

– Что значит попрощаться? – возмутилась мама. – Амид, мы не собираемся проигрывать Мутамиду. Ты останешься и продолжишь отстаивать свою позицию.

– Ценой ваших жизней? – спросил я, подойдя к Халиму. – Брат мой, я приношу свои извинения, мне правда стыдно перед тобой. Эта пуля на моей совести.

– А будь у тебя совесть, этой пули бы не было, да, Амид?

– Я виноват и не отрицаю этого. Я не тем местом думал. Раньше мне терять было нечего, поэтому я спокойно и смело решал все свои проблемы. Сейчас я понял, что за каждые свои действия мне приходится отвечать людьми, которых я люблю. Я это начал – я и закончу. Ты поправляйся и береги маму с сестрой.

– Обязательно, – ответил Халим, схватив меня за руку и потянув к себе. – Обещай, что никого убивать не будешь, договоришься с дядей и спокойно уедешь.

– Обещаю, мой младший брат.

Я крепко обнял друга и, погладив его по спине, посмотрел на маму. Майра внимательно посмотрела на меня и сказала:

– Иди к муфтию, поговори с ним. А потом зайдёшь домой – я буду там – и попрощаешься со мной.

– Хорошо, как скажите, мама.

Кивнув Виславу, я вышел из палаты и быстрым шагом поспешил к дому дяди. Всю дорогу я только и делал, что сожалел обо всё, что натворил. Какого чёрта я защищал этих людей? Кто мне за это спасибо сказал? Зачем я вообще хотел спорить с большинством, один в поле не воин, и это факт. Осторожно перейдя дорогу и спустившись по склону, я подошёл к тому самому кирпичному дому и увидев, что дверь была открыта, я вошёл. Шагая по светлому паркету в сторону комнаты, откуда доносились мужские голоса и смех, я легонько толкнул рукой коричневую дверь и увидел Мутамида с соседом Фархадом. Они стояли возле письменного стола и что-то весело обсуждали. Увидев меня, Фархад изменился в лице, а муфтий медленно опустил стакан с чаем и, поставив его на письменный стол, спросил меня:

– Неужели ты пришёл убить нас?

– Нет, можете не переживать, дядя. Я пришёл, чтобы договориться с Вами.

– Надо же, – улыбнулся муфтий. – Мы не раз договаривались с тобой, Амид, но в итоге ты предпочёл плевать на мои просьбы. Почему я должен верить тебе сейчас?

Фархад осторожно сел на кожаное кресло и, закинув ногу на ногу, внимательно смотрел на меня.

– Потому что я уезжаю навсегда, как Вы и хотели.

Муфтий и сосед переглянулись. Дядя встал ровно и, приняв гордую осанку, спросил меня:

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы Абдул и Халим жили с Майрой и Ланией в полной безопасности. Они не шли против Вас и не вставали против Ваших законов – это всё я делал. Вся Ваша проблема во мне. Я уйду, и покину Ваш город навсегда. Также, – с отвращением взглянув на мерзкого соседа, продолжил я, – я хочу, чтобы случай с Деей остался в тайне.

– Даже не надейся. Эта сука сегодня же предстанет перед судом и получит заслуженную смерть, - мерзким голосом вмешался Фархад.

– Тогда я заявлю в полицию о притоне, который ты посещаешь, а также о Гуафаре, который распространяет наркоту среди местных подростков.

Услышав это, муфтий и Фархад растерянно переглянулись. Дядя погладил свою бороду и, подойдя ко мне ближе, сказал:

– Об измене Деи никто не узнает.

– Но, Господин, – встав с места, выкрикнул Фархад.

– Я сказал! – вытянув перед соседом руку, словно велев ему заткнуться, говорил дядя. – С Дей вопрос закрыт. Майру и твоих братьев также никто больше не тронет, если они не пойдут по твоим стопам.

– Не пойдут, можете быть в этом уверенны. А Дея уедет со мной.

– Нет! – закричал Фархад. – Мутамид! Не позволяй ему так плевать на меня!

– Нет, если она сбежит, я буду вынужден поднять местную полицию на её поиски. Ты её подставишь этим и она не минует казни.

– Дайте мне время на побег.

– Дея остается с мужем, и я обещаю, что она будет в безопасности и вопрос об измене будет закрыт. Если ты против, то сделки не будет. Тебе не о Дее надо думать, а о своих братьях, Амид.

Я покачал головой, прикусив нижнюю губу. Я себя ещё никогда таким беспомощным не чувствовал.

– Значит, я со всем согласен, но при одном условии, – продолжал резать без ножа Мутамид.

– Каком? – поинтересовался я и увидел, как за спиной дяди, от сквозняка, приоткрылась дверь в другую комнату.

– Всё это будет действительно так только пока ты отсутствуешь. Как только ты решишь вернуться сюда, ты будешь публично казнён плетьми насмерть, вместе с Деей. Договорились?

– Я же сказал, что уезжаю навсегда.

– Договорились? – повторил дядя, протянув ко мне свою руку.

Я тяжело вздохнул, понимая, что теперь у меня обратной дороги нет. Но жизнь друзей была для меня дороже моих принципов. Схватив руку дяди, я крепко сжал ее и сказал:

– Хорошо, договорились.

– Даю тебе время до вечера. С заходом солнца тебя не должно быть здесь, Амид.

– Да, я как раз уже собираюсь выезжать.

Я смотрел на довольный вид дяди, который словно долгожданный кубок победы получил. Впервые мне пришлось смириться с врагом и позволить ему смотреть на меня свысока. Но в жизни надо уметь проигрывать, хотя бы ради тех, кого любишь. Фархад был явно недоволен решением муфтия, но его мнение мало волновало дядю. Заметив, что за спиной Мутамида, там, где приоткрылась дверь, кто-то встал, я пригляделся и увидел того самого человека в мешке. Незнакомец подслушивал наш разговор и, поняв, что я его увидел, быстро спрятался. Я тут же обошёл дядю и ворвался в эту комнату.

– Эй! – выкрикнул муфтий. – Ты это куда?!

Я огляделся. В квадратной комнате, кроме огромных шкафов от пола до потолка, заставленных книгами, и приоткрытого окна больше ничего не было. Подойдя к окну и выглянув из него, я увидел красивый сад, украшенный разноцветными цветами.

– Ты что себе позволяешь? – возмутился дядя. – Мало того, что без приглашения пришёл, не разулся, так ещё и в комнаты врываешься. Мы договорились, забыл?

– Что это за комната? – отойдя от окна и рассматривая книжные полки, спросил я Мутамида.

– Это библиотека моего кабинета. Я люблю читать книги.

Заметив на полке рамку с фотографией, я взял её в руки и посмотрел на фото. Муфтий, в обнимку с каким-то мужчиной, тремя парнями, казался очень радостным и счастливым.

– Это кто? – спросил я.

– Это мой брат, а это его сыновья. Кстати, вот и сам Амид, – указал дядя пальцем на парня, которой стоял рядом с Мутамидом и обнимал его. – Как видишь, Амид, мы все были счастливы и любили друг друга, пока не случилось это горе.

– Почему же Вы не помогаете Майре и Лании? – поинтересовался я, поставив фото на место и заметив на полке что-то блестящее.

– Кто это сказал? Майра? – улыбнулся дядя. - Я пытался ей помогать, но она посчитала, что сама со всем справится и прогнала меня. Ей полагается лечебница, но я жалею её и позволяю жить с дочкой.

Взяв с полки декоративный ножик, который один в один был копией тех ножей, что подарила мне сестра, я повернулся к муфтию и спросил:

– А это у Вас откуда?

– Амид оставил. Он часто бывал у меня с братьями. Я хотел вернуть ему этот нож, но он уже уехал служить. Ладно, довольно вопросов, тебе пора покинуть мой город.

– Да, Вы правы, – ответил я дяде, сделав вид, что кладу нож на место, но сам тихонько сунул его в свой карман и быстро вышел из библиотеки.

Мутамид и Фархад проследили, чтобы я благополучно покинул их дом. Вдруг я резко замер в коридоре и, развернувшись к Фархаду, спросил:

– А как ты узнал про измену жены?

– За порцией хорошего кайфа тебе и не то расскажут, – улыбнулся мне сосед.

– Хасан…, – прошептал я сам себе. – Вот гнида.

Но, что было, то было. Я ничего больше не ответил и поспешил покинуть этот «Зеленый район».

 

 

Глава 11. Сожаление

 

Шагая по сухой земле и разглядывая двор, где люди оборачивались, рассматривая меня, я подошёл к собаке, которая лежала возле своей будки. Увидев меня, она тут же подскочила и, виляя хвостом, стала облизывать.

– Ох, как ты вырос, какой красивый стал, – радостно говорил я псу, стараясь убрать его морду, чтобы он не коснулся моего лица.

– Почему ты так одет? – спросил меня какой-то мужчина, стоя на крыльце своего дома и куря папиросу.

– Я уезжаю, мне пора.

– Как? Я думал, ты поможешь нам.

Отодвинув собаку и подойдя к мужчине, я облокотился на перила и спросил его:

– Помогу с чем? И ты кто вообще?

– Я твой сосед, Ахмад. Давно тут живу и за многими наблюдаю. Но с твоим приходом тут вправду стало лучше. Женщины выходить из домов не боятся, животные радостные бегают. Плохие люди боятся тебя, Амид, да и такого порядка нам давно не хватало. Мы думали, ты заслан к нам для помощи. Но оказывается и тебя подкупили. Очень жаль, – сказал мужчина и, потушив бычок о перила, зашёл домой.

Мне стало приятно, что не все люди меня ненавидели. Были и те, кто полюбили. Посмотрев на кран с источником, я увидел Хасана. Парень остановился, чтобы прикурить сигарету. С ненавистью взглянув на него, я уверенно пошёл к нему навстречу. Не успев поднять голову и потушить спичку, Хасан от испуга выронил папиросу, а я, схватив его за шею, со всей силы ударил об стену дома.

– Мы же руки с тобой пожали! – крикнул я, наблюдая как друг от сильного удара упал на землю.

– Я ничего не сделал, – отвечал Хасан, держась за стену и пытаясь встать.

– Не сделал? Ты дал слово, что будешь молчать, что ты не крыса. А ты слил меня на следующий же день! – снова крикнул я, ударив его со всей силой ногой в живот. – Зачем? Зачем ты так поступил!?

– Он шантажировал меня, у меня не было выбора, – схватившись за живот и пытаясь дышать, говорил Хасан. – Что я мог сделать?

– Лучше бы ты вытерпел боль и шантаж. Ты кусок дерьма, Хасан, запомни это.

Сказав это, я ещё раз заехал еле дышащему другу по животу и направился домой. На крыльце стояла Майра и видела, как я бил вдалеке Хасана. Слегка улыбнувшись, мама вошла в дом. Сев на кухне, она ждала меня. Зайдя домой, я подошел к маме и молча сел за стол.

– Ну, ты поговорил с Мутамидом?

– Да, мы пожали руки друг другу и договорились, что с этого дня вы живёте в мире, а о моём поступке с Деей никто не узнает. Фархад был там и дал своё согласие.

– Он никаких условий не ставил?

– Поставил. Если я вдруг посмею вернуться, то я и Дея будем высечены плетьми насмерть.

– И что ты решил?

– Мама, – недовольно сказал я. – А что я могу решить? Я, конечно, парень бесстрашный, но идти и отдавать своё тело на растерзание этим собакам я не особо хочу. К тому же убьют и Дею, а этого я позволить не могу. Я ради вас всех готов умереть, вопрос не в этом. Уехав, я и так вам помогу. Лучше я буду жить и созваниваться с вами, узнавая, как вы все поживаете.

– А Хасана ты за что так?

– Заслужил.

– Зайди к Дее, попрощайся с ней. Она, бедняжка, ещё ничего не знает и не догадывается даже. А ты, наверное, ей горы любви и прекрасной семейной жизни обещал, да? Иди, не теряй времени.

Я покачал головой и расстроенно встал с места. Выйдя из дома и пройдя по крыльцу, я заметил, что Хасан уже сидел на скамейке и о чём-то болтал с соседскими ребятами. Осторожно открыв дверь дома Фархада, я вошёл и огляделся. Пройдя немного вперёд, я и увидел Дею, которая стояла ко мне спиной и резала фрукты, красиво раскладывая их на тарелке. Я тихонько подошёл к ней сзади и крепко обнял за талию. Девушка дёрнулась, а я тут же поцеловал её в шею и медленно вдыхал аромат её кожи.

– О, Аллах, Амид, напугал меня. Что ты тут делаешь?

– Я соскучился, – не отрываясь от поцелуев по её плечу, говорил я.

Девушка быстро отодвинула рукой тарелку с фруктами и, развернувшись ко мне, удивилась.

– Ты почему так одет? Что случилось?

– Ничего, дела были.

– Амид, я так рада. Я даже решила, как мы дальше…

Не дав Дее договорить, я крепко поцеловал её в губы и, слегка приподняв, усадил на стол. Без остановки целуя её, я быстро убрал юбку с её колен и, раздвинув ей ноги, потянул к себе.

– Амид! – толкая меня в грудь, крикнула Дея. – Ты с ума сошёл? Не дай Аллах, Фархад вернётся.

– Не вернётся, – говорил я, быстро расстёгивая ремень на своих штанах.

– Да что за спешка? – улыбалась девушка, снова и снова целуя меня в губы. – Я узнала, как развестись с мужем, одна знакомая поможет мне.

Услышав это, я перестал целовать девушку. Взглянув на счастливую Дею, которая одной рукой держалась за мою шею, а другой распустила собранные в пучок волосы, я ничего ей не сказал и постарался быстрее заняться с ней любовью. Доведя Дею до полного счастья, я страстно целовал её в губы, а потом в шею.

– Амид, – улыбаясь, говорила мне девушка. – Что сегодня с тобой? Твоё бесстрашие уже не имеет границ.

– И не говори, – ответил я, отойдя от девушки и заправляя свои штаны. – Но я не бесстрашный, я пришёл попрощаться.

– В каком смысле? – удивлённо спросила Дея, всё ещё улыбаясь и спустившись со стола. – С кем прощаться?

– С тобой, – сказал я, застегнув ремень. – Я уезжаю.

– Куда? Подожди, а я?

– Ты остаёшься с мужем.

Дея стояла с разинутым ртом, не находя слов. Взяв со стола резинку, девушка быстро завязала свои волосы и, подойдя ко мне, спросила:

– Я не понимаю, что происходит?

– Мы с муфтием договорились: я уезжаю, а все остальные живут в безопасности. Халиму прострелили ногу, следующей может быть моя сестра или мать. Я не могу рисковать так.

– Так давай сбежим. Я уеду с тобой куда скажешь, – пытаясь улыбаться, говорила Дея, схватившись за мою рубашку.

– Прости, но ты должна остаться тут. Так будет лучше для тебя.

Разжав цепкие руки Деи, я убрал их от себя и направился к двери.

– Ах ты тварь! Ты же сказал, что больше не оставишь меня! Что жизнь ради меня отдашь! Сволочь! Ты оказался ещё хуже, чем мой муж! За что?! – закричала девушка, стараясь получить от меня хоть какой-то ответ.

С сожалением посмотрев на несчастную Дею, которая села на пол и зарыдала, я вышел из их дома и направился к себе. На крыльце стояли Вислав и мама. Увидев меня, Вислав кивнул мне и сказал:

– Я на машине, если ты готов, то можем ехать.

– Да, я готов, – с грустью ответил я доку и взглянул на маму.

Как же мне не хотелось покидать эту семью, а особенно маму. Я поверил, что Бог позволил мне измениться, обрести семью. Но оказалось, что меня просто хорошо проучили. Мне дали всё, о чём я так долго мечтал – и разом все отняли. Подойдя к Майре, я крепко обнял её и сказал:

– Спасибо Вам за всё, Вы действительно подарили мне то, о чём я так мечтал.

– Береги себя, сынок, – ответила мама и крепко поцеловала меня в лоб.

Вислав сел в машину и завёл её, наблюдая, как я отпустил маму и спустился с крыльца. Усевшись возле доктора, я закрыл дверь автомобиля и улыбнулся маме. Женщина помахала мне. Её глаза были полны слез, но она мило улыбалась. Я помахал ей в ответ и крикнул:

– Я Вас не забуду, но буду безумно скучать.

– Это взаимно, Карим.

Услышав имя, которое она произнесла, я изменился в лице. Майра продолжала улыбаться мне и добавила:

– Твоя мать тобой может гордиться.

Доктор нажал на газ, и мы тронулись с места. Ничего не понимая, я развернулся к Виславу и спросил:

– Ты слышал это?

– Что именно?

– Она сказала, что моя мать мной бы гордилась и назвала моё настоящее имя.

– А она не знала?

– Нет конечно, она уверенна, что я её настоящий сын и… О, Боже…

– Что? – поинтересовался врач.

– Она не сумасшедшая, она всё это время прикидывалась… Ей просто их не хватало, и она рискнула приютить нас… Офигеть просто.

– Выходит, ты покидаешь нас. А я думал, что ты поможешь мне в поимке преступников.

– Я ухожу, я дал муфтию слово. Но радоваться ему точно не позволю. Тут есть притон, а также наркотой торгуют, и я хочу, чтобы ты всё это перекрыл. Присмотрись к таким уродам, как Фархад и Гуафар, они связаны с этим.

– Ещё есть что-то? На кади ничего не нарыл? - смотря то на дорогу, то на меня, спрашивал док.

– Этот урод чист как лист. А если и что-то и делает, то всё через своих помощников. Он всегда выйдет сухим из воды.

– Не переживай, я буду следить за ним. Если он и вправду глава всему, что тут происходит, то я его засажу. Даю слово.

Я улыбнулся доку и сказал:

– Ты извини, что я сначала тебя в штыки принял.

– Ничего, мы все ошибаемся. Как вышло так, что Мутамид согласился не убивать тебя, а разрешил уехать?

– Он почему-то уверен, что я вернусь. Но мы заключили пари: если я вернусь, то он публично забьёт меня насмерть плетьми на глазах у всех вместе с женой соседа.

– А она причём?

– Было дело, – улыбнулся я Виславу.

– Ну, ты даешь, - заулыбался док, покачав головой. - Ни минуты зря в этом городе не провёл, молодец. И что, ты согласился?

– У меня не было выбора, я-то знаю, что уже не вернусь сюда.

Так мы и проехали всю дорогу, беседуя и узнавая друг друга лучше. Док довёз меня до автовокзала и провёл до автобуса, который развозил людей до самой границы. Ещё раз отблагодарив Вислава и крепко пожав ему руку, я попрощался с ним и поспешил сесть в автобус. Зайдя вовнутрь и заметив, что все места забиты людьми, я посмотрел на свободное место возле водителя. Усевшись там, я положил свой автомат на пол, сжав его между ног, и облокотился на окно в ожидании, когда мы тронемся с места.

Вот так и подходила к концу моя странная история в этом странном городке, где жили очень странные люди. Автобус наконец тронулся, двери закрылись, и мы поехали по грубой дороге, попадая то в ямы, то на камни. Водитель постоянно что-то напевал себе под нос, а я смотрел в окно и разглядывал то пустынные дороги, то бесконечные деревья, мелькающие вдоль трассы.

– Остановка! Даю десять минут! – закричал водитель.

От крика я проснулся и тут же схватился за оружие. Поняв, что всё на месте, а я всё так же сижу в автобусе, я посмотрел в окно. Люди выбегали – кто в туалет, кто покурить, кто просто размять ноги, шагая по газону. Под высоким деревом, который рос в поле, стоял тот самый незнакомец в мешке. Я протёр свои глаза и ещё раз взглянул на него. Мужчина провёл рукой по своей одежде и сунул её в отверстие, напоминающее карман. Я тут же схватился за свои карманы и почувствовал что-то твёрдое. Приподнявшись с места и просунув руку в карман, я вынул оттуда тот самый ножик, который нашёл у дяди дома. Люди стали забегать в автобус и кричать, чтобы водитель ехал.