Мы можем дать скидку на опт

 

Если бы рассказы в этой книге были расположены в хронологическом порядке, а не так, как их расположил я, исходя из того, что подсказывал мне внутренний голос, твердивший: «так будет правильно», этот был бы сейчас первым. Однажды ночью в 1983 году я задремал под радио. Засыпая, я слушал передачу про оптовые покупки, а когда проснулся, передавали про наемных убийц. Отсюда и родилась эта история.

Прежде чем ее написать, я читал много рассказов Джона Колльера. Перечитав несколько лет назад свой, я понял, что сюжет вполне в его духе. Мой рассказ не настолько хорош, как его, и написан хуже; и, тем не менее, это все же рассказ Джона Колльера, а когда я его писал, я этого не заметил.

 

Питер Пинтер никогда не слышал про Аристиппа Киренского, малоизвестного последователя Сократа, который утверждал, что избегание неприятностей высшее из доступных благ, однако свою лишенную треволнений жизнь Питер прожил согласно этой рекомендации. Во всех отношениях, кроме одного (неспособности пропустить покупку со скидкой, а кто из нас полностью лишен этой слабости?), он был очень умеренным человеком. Он не бросался в крайности. Его речь была сдержанной и правильной. Он редко переедал. Он пил ровно столько, чтобы не нарушать компании, но не более того. Он был далеко не богат, но никоим образом не беден. Люди нравились ему, и он им нравился. Учитывая все это, кто бы подумал, что его можно застать в убогом, вульгарном пабе в самом неприглядном закоулке лондонского Ист-Энда за заключением того, что в просторечии называется «заказом» человека, которого он едва знал? Никто бы не подумал. Вы не ожидали бы вообще встретить его в пабе.

И до вечера одной пятницы были бы совершенно правы. Но любовь к женщине способна толкнуть на странные поступки мужчину, даже такого бесцветного, как Питер Пинтер, а неприятное открытие, что мисс Гвендолин Торп, двадцати трех лет от роду, проживающая по адресу Оуктри-террас, дом девять, гуляет (как сказала бы чернь) с молодым джентльменом из бухгалтерии – заметьте, после того как дала свое согласие носить обручальное кольцо из девятикаратного золота с рубиновой крошкой и камнем, который вполне мог быть бриллиантом (цена 37.50 фунтов, на его выбор у Питера Пинтера ушел почти весь перерыв на ленч), – действительно способно толкнуть на самые странные поступки.

Сделав это шокирующее открытие, Пинтер провел бессонную ночь с пятницы на субботу, ворочаясь и борясь с видениями, в которых перед его мысленным взором скакали и плавали Гвендолин и Арчи Джиббонс (Дон Жуан бухгалтерии «Клеймеджес»), принимая такие позы, что даже Питер, если бы на него надавили, признал их совершенно невероятными. Но желчь ревности взыграла в нем так, что к утру Питер твердо решил: соперника следует устранить.

Субботнее утро прошло за размышлениями, как вступить в контакт с наемным убийцей, ведь, насколько было известно Питеру, ни один такой в штате работников «Клеймеджеса» (универсального магазина, где трудились три стороны извечного треугольника и где, между прочим, было приобретено вышеупомянутое кольцо) не значился, а он остерегался обращаться к кому-либо напрямую из страха привлечь внимание к своей особе.

И потому закат дня в субботу застал его за прочесыванием «Желтых страниц».

Как выяснилось, «НАЕМНЫХ УБИЙЦ» нет между «НАДОМНЫМ ВЯЗАНИЕМ» и «НАЙМОМ НЯНЕЙ», равно как и «КИЛЛЕРОВ» между «КАСТРЮЛЯМИ» и «КОВРАМИ» и «ДУШЕГУБОВ» – между «ДУБОВЫМИ ШКАФАМИ» и «ДУШЕВЫМИ КАБИНАМИ» тоже. «УСТРАНЕНИЕ ПАРАЗИТОВ» как будто обещало многое, но при ближайшем рассмотрении все объявления в этом разделе оказались посвящены исключительно «крысам, мышам, блохам, тараканам, кроликам, кротам и крысам» (если верить одному, которое, на взгляд Питера, было уж слишком жестоко к крысам) и не совсем отвечали его цели. Тем не менее, будучи от природы дотошным, он тщательно изучил этот раздел и в конце второй страницы нашел указанную мелким шрифтом фирму, которая как будто подавала надежду.

«Полное и тактичное устранение нежелательных млекопитающих, – говорилось в объявлении, – «Душитель и Палач. Семейная фирма». Ниже адреса не было, зато приводился телефонный номер.

Удивляясь самому себе, Питер набрал номер. Сердце колотилось у него в груди, но он попытался сделать вид, будто ничего особенного не происходит. Телефон прозвонил раз, второй, третий. Питер уже начал надеяться, что никто не возьмет трубку и можно будет обо всем забыть, когда раздался щелчок, и энергичный молодой женский голос произнес:

– «Душитель и Палач». Чем могу вам помочь? Намеренно не назвав своего имени, Питер спросил:

– Экх… с какими… я хочу сказать, за насколько крупных млекопитающих вы беретесь? Беретесь… э… устранять?

– Все зависит от того, какой размер закажет сэр. Он собрал все свое мужество.

– Человека?

Голос остался энергичным и невозмутимым.

– Разумеется, сэр. У вас есть под рукой бумага и ручка? Хорошо. Будьте сегодня в восемь вечера в пабе «Грязный осел» на Литтл-Куртни-стрит, дом ЕЗ. Держите в руке свернутую «Файнэншл таймз» с розовыми страницами, сэр. Наш сотрудник сам к вам подойдет. – Попрощавшись, незнакомка положила трубку.

Питер ликовал. Все оказалось намного легче, чем он думал. Отправившись в газетную лавку, он купил «Файнэншл тайме», нашел на карте Литтл-Куртни-стрит и остаток дня провел за просмотром футбольного матча по телевизору и мечтами о похоронах некоего джентльмена из бухгалтерии.

 

Паб Питер нашел не сразу, но, наконец, заметил вывеску, на которой был изображен осел, и которая действительно была в высшей степени грязной.

«Грязный осел» оказался маленьким и довольно мерзким. В скудно освещенном зальчике группки небритых мужчин в пыльных куртках подозрительно следили друг за другом, стоя поедая жареную картошку и заливая ее пинтами «Гиннесса», напитка, к которому Питер никогда не питал особого пристрастия. Питер держал «Файнэншл тайме», прижимая локтем к боку так, чтобы она как можно больше бросалась в глаза, но никто к нему не обратился, поэтому он взял полпинты шанди[29]и удалился за столик в углу.

Не способный во время ожидания решительно ни о чем думать, он попытался читать газету, но очень скоро потерялся в лабиринте фьючерсов на зерно и сообщениях о том, как резиновая компания продавала что-то там без покрытия (хотя, что это могло бы быть за покрытие, он так и не понял), бросил чтение и стал смотреть в пол.

Он ждал уже почти десять минут, когда к стойке протолкался невысокий деловитый человечек и, пытливо оглядевшись по сторонам, направился прямо к столику Питера и без приглашения сел.

– Кембл. – Он протянул руку. – Бертон Кембл из «Душитель и Палач». Я слышал, у вас есть для нас работа.

На душегуба он был совсем не похож. Питер ему так и сказал.

– Ах ты боже мой, ну конечно, нет. Я не из собственно штата. Я из отдела продаж.

Питер кивнул. Разумеется, это только логично.

– Тут… э… можно говорить свободно?

– Конечно. Никто нами не заинтересуется. К делу, от скольких лиц вы бы хотели избавиться с нашей помощью?

– Только от одного. Его зовут Арчи Джиббонс и он работает в бухгалтерии «Клеймеджес». Его адрес…

– Если вы не против, сэр, – прервал его Кембл, – деталями мы займемся позднее. Давайте сразу перейдем к финансовой стороне. Во-первых, контракт обойдется вам в пятьсот фунтов…

Питер кивнул. Эту сумму он мог себе позволить и, правду сказать, ожидал чуть большей.

– … хотя всегда есть специальное предложение, – вкрадчиво завершил Кембл.

У Питера загорелись глаза. Как я уже упоминал, он обожал выгодные сделки и зачастую покупал на распродажах или по специальному предложению вещи, для которых потом не мог найти применения. Помимо единственной этой слабости (которая есть у столь многих из нас), он был исключительно умеренным молодым человеком.

– Специальное предложение?

– Двое по цене одного, сэр.

М-м-м. Питер задумался. Выходило всего по двести пятьдесят фунтов на каждого, что, как ни крути, не так уж плохо. Была лишь одна загвоздка.

– Боюсь, у меня нет больше никого, кому я бы желал смерти.

Вид у Кембла сделался разочарованный.

– Какая жалость, сэр. За двоих мы могли бы даже сбросить цену до… ну, скажем, четырехсот пятидесяти фунтов за обоих.

– Правда?

– Это дает работу нашим агентам, сэр. Если вам непременно хочется знать, – тут он понизил голос, – сейчас в данной области работы вечно не хватает. Не то что в старые времена. Разве нет хотя бы одного другого лица, от которого вам бы хотелось избавиться?

Питер погрузился в раздумья. Он ненавидел упускать скидки, но никак не мог придумать кого-нибудь еще. Он любил людей. Но скидка есть скидка…

– Послушайте, – сказал Питер, – можно мне подумать и встретиться с вами завтра вечером?

Коммивояжер радостно улыбнулся.

– Ну конечно, сэр, – сказал он. – Уверен, вы сможете кого-нибудь подыскать.

Ответ, очевидный ответ осенил Питера, когда он уже отходил в тот вечер ко сну. Рывком сев в кровати, он нашарил выключатель лампы и записал имя на обороте конверта на тот случай, если забудет. Правду сказать, он не думал, что сможет его забыть, ведь оно было болезненно очевидным, но с полночными мыслями никогда не знаешь наверняка.

Имя на обороте конверта он написал такое: Гвендолин Торп.

Выключив свет, он перекатился на бок и вскоре заснул, и видел мирные и в высшей степени недушегубские сны.

 

Когда в воскресенье вечером он появился в «Грязном осле», Кембл уже его ждал. Взяв шанди, Питер сел за его столик.

– Я принимаю ваше специальное предложение, – сказал он вместо приветствия.

Кембл энергично закивал.

– Очень мудрое решение. Простите мне такие слова, сэр.

Питер Пинтер скромно улыбнулся, как улыбается человек, который прочел «Файнэншл тайме» и принял мудрое деловое решение.

– Полагаю, это будет четыреста пятьдесят фунтов?

– Разве я сказал четыреста пятьдесят фунтов, сэр? Господи помилуй, примите мои нижайшие извинения. Прошу меня простить, я думал про наши мелкооптовые расценки. За два лица это будет четыреста семьдесят пять фунтов.

На мягком моложавом лице Пинтера отразилось смешанное с алчностью разочарование. Получается лишних двадцать пять фунтов. Однако кое-что в словах Кембла привлекло его внимание.

– Мелкооптовые расценки.

– Разумеется, но сомневаюсь, что сэра это заинтересует.

– Да что вы, мне интересно. Расскажите.

– Прекрасно, сэр. Мелкооптовая ставка четыреста пятьдесят фунтов предусмотрена на крупный заказ. Десять человек.

Питер спросил себя, не ослышался ли он.

– Десять человек? Но это всего по сорок пять фунтов за каждого.

– Да, сэр. Именно большой заказ делает предложение столь выгодным.

– Понимаю, – сказал Питер, а потом сказал: – Гм, – а потом: – Не могли бы мы встретиться в то же время завтра вечером?

– Разумеется, сэр.

По возвращении домой Питер нашел листок бумаги и ручку. Написав на одной стороне в столбик цифры от единицы до десяти, колонку рядом с ними он заполнил так:

1… Арчи Г.

2… Гвенни

3… и так далее.

Написав первые два имени, он посидел, посасывая кончик ручки и вспоминая, кто чем его обидел, а еще людей, без которых мир стал бы лучше.

Он выкурил сигарету. Он походил по комнате.

Ага! Учитель физики в школе получал особую радость от того, что превращал его жизнь в ад. Как же его звали? Да и вообще жив ли он? Наверняка Питер не знал, но рядом с номером три написал: «Учитель физики, средняя школа на Эббот-стрит». Со следующим было легче: начальник его отдела пару месяцев назад отказался повысить ему зарплату – что зарплату в конце концов повысили, было несущественно. «Мистер Хантерсон» пошел под номером четыре.

Когда ему было пять лет, мальчик по имени Саймон Эллис вылил ему на голову краску, пока другой мальчик по имени Джеймс Какой-то-там придавливал его к земле, а девочка по имени Шэрон Хартшейд смеялась. Они стали соответственно номерами с пятого по седьмой. Кто еще?

Один диктор на телевидении читал новости, гадко подхихикивая. Он тоже попал в список. А как насчет женщины из квартиры напротив с маленькой тявкающей шавкой, которая гадит в коридоре? Она и ее шавка пошли под номером девять. С десятым было труднее всего. Почесав в затылке, он сходил на кухню за чашкой кофе, потом вдруг метнулся назад и на десятой строчке написал «Мой двоюродный дедушка Мервин». Ходили слухи, что старик довольно состоятелен, и была вероятность (хотя и очень малая), что он мог бы оставить кое-что Питеру.

Удовлетворенный проделанной за вечер работой, он отправился спать.

Понедельник в «Клеймеджес» выдался самым обычным. Питер был старшим ассистентом в книжном отделе, обязанностей эта должность влекла за собой совсем немного. Свой список он крепко сжимал в кулаке, а руку держал в кармане, упиваясь ощущением власти, которое это ему давало. Он провел исключительно приятный час ленча в столовой с юной Гвендолин (которая не знала, что он видел, как они с Арчи вместе входят на склад) и улыбнулся вкрадчивому молодому джентльмену из бухгалтерии, когда встретился с ним в коридоре.

Список он в тот же вечер гордо показал Кемблу.

Коротышка-коммивояжер погрустнел.

– Боюсь, тут не десять человек, мистер Пинтер, – объяснил он. – Вы посчитали соседку и ее собаку как одно лицо. Всего вместе получается одиннадцать, что будет стоить дополнительных, – он быстро защелкал карманным калькулятором, – дополнительных семьдесят фунтов. Как насчет того, чтобы выбросить собачку?

Питер покачал головой:

– Собачка еще хуже своей хозяйки.

– Тогда, боюсь, у нас возникает крохотная проблемка. Разве что…

– Что?

– Разве что вы предпочтете воспользоваться нашей оптовой ставкой. Но, разумеется, сэр не будет…

Есть слова, способные сделать с людьми многое, слова, от которых лица алеют от радости, возбуждения или страсти. Одно такое – «окружающая среда», другое – «оккультизм». Для Питера таким словом было «опт». Он откинулся на спинку стула.

– Расскажите, пожалуйста, – сказал он с заученной уверенностью бывалого покупателя.

– Что ж, сэр, – сказал Кембл, позволив себе короткий смешок, – мы можем… хм… поставить их вам оптом, семнадцать фунтов за каждого, за каждую намеченную жертву после первых пятидесяти или по десятке за каждого после двухсот.

– Полагаю, если бы я хотел извести тысячу человек, вы скинули бы до пятерки?

– Да что вы, сэр! – Вид у Кембла сделался шокированный. – При таких цифрах мы могли бы каждого убирать за фунт.

– За один фунт?!

– Вот именно, сэр. Коэффициент прибыли невелик, но его более чем оправдывают высокий оборот и производительность. – Кембл встал. – Завтра в то же время, сэр?

Питер кивнул.

Тысяча фунтов. Тысяча человек. Питер Пинтер даже и не знал столько народу. И все же… есть палаты парламента. Политиков он не любил: они вечно пререкались и спорили.

И если уж на то пошло…

Мысль, поразительная в своей смелости. Храбрая. Дерзновенная. Тем не менее, она пришла и отказывалась уходить. Одна его дальняя родственница вышла замуж за младшего сына графа или барона, или еще кого-то…

По дороге с работы в тот вечер он остановился у маленького бюро, мимо которого проходил тысячи раз, но внутрь никогда не заглядывал. В витрине красовался огромный плакат, обещавший гарантированно проследить ваше происхождение и даже обещавший нарисовать вам герб (если свой вы нечаянно затеряли) и составить внушительное геральдическое древо.

Владелец был очень любезен и в начале восьмого позвонил доложить о результате.

Если умрут приблизительно четырнадцать миллионов семьдесят две тысячи восемьсот одиннадцать человек, он, Питер Пинтер, станет КОРОЛЕМ ВЕЛИКОБРИТАНИИ.

Четырнадцати миллионов семидесяти двух тысяч восьмисот одиннадцати фунтов у него не было, но он подозревал, что, когда речь зайдет о таких объемах, мистер Кембл предложит ему особую скидку.

 

Мистер Кембл предложил. Даже бровью не повел.

– На самом деле, – объяснил он, – выходит довольно дешево. Понимаете, нам не придется работать с каждым в отдельности. Ядерные боеголовки малой мощности, размещение нескольких бомб в стратегических местах, газовые атаки, эпидемия, несколько упавших в плавательные бассейны радиоприемников, а потом останется лишь «подобрать» отставших. Скажем, четыре тысячи фунтов.

– Четыре ты?.. Это невероятно!

Менеджер по продажам был очень доволен собой.

– Наши агенты будут рады выполнить ваш заказ, сэр, – улыбнулся он. – Мы гордимся, когда представляется возможность обслужить оптового клиента.

Когда Питер выходил из паба, подул холодный ветер, стал раскачивать вывеску. «Не слишком похоже на грязного осла, – подумал Питер. – Скорее уж на бледного коня».

В ту ночь Питер уже погружался в сон, мысленно репетируя свою коронационную речь, когда в голову ему закралась некая мысль, да там и застряла. Никак не желала уходить. А может… а может, он проглядел еще большую скидку, чем уже получил? Может, он упускает выгодную сделку?

Выбравшись из кровати, Питер подошел к телефону. Было почти три утра, но все же…

Его «Желтые страницы» лежали открытыми на том месте, на котором он их оставил в прошлую субботу, и он набрал номер.

Телефон звонил как будто целую вечность. Потом раздался щелчок, и скучающий голос сказал:

– «Душитель и Палач». Чем могу помочь?

– Надеюсь, я не слишком поздно звоню… – начал он.

– Разумеется, нет, сэр.

– Прошу прощения, не мог бы я поговорить с мистером Кемблом?

– Не подождете ли на линии? Я посмотрю, здесь ли он. Питер прождал несколько минут, слушая призрачный треск и шепот, всегда эхом отдающиеся по пустым телефонным линиям.

– Вы еще на проводе?

– Да, я слушаю.

– Соединяю. – Послышалось электронное гудение, потом: – Кембл слушает.

– Э… здравствуйте, мистер Кембл. Извините, если поднял вас с постели. Это… м-м-м… Питер Пинтер.

– Слушаю вас, мистер Пинтер?

– Ну… извините, что так поздно, просто я спрашивал себя… Сколько бы стоило убить всех? Всех на свете?

– Всех? Всех людей?

– Да. Сколько? Я хочу сказать, для подобного заказа у вас должна быть значительная скидка. Сколько это было бы? За всех?

– Ничего, мистер Пинтер.

– Вы хотите сказать, что не станете этого делать?

– Я хочу сказать, что мы сделаем это бесплатно, мистер Пинтер. Понимаете, нас нужно только попросить. Нас всегда нужно попросить.

Питер был в недоумении.

– Но… когда вы начнете?

– Начнем? Сразу. Прямо сейчас. Мы уже давно готовы. Но нас всегда нужно попросить, мистер Пинтер. Доброй ночи. Очень приятно было вести с вами дела.

В трубке стало тихо.

Питер чувствовал себя как-то странно. Все казалось таким далеким. У него подкосились колени. Что, скажите на милость, он имел в виду? «Нас всегда нужно попросить». Определенно странно. Ничто в этом мире бесплатно не делается. Да он вообще сейчас перезвонит Кемблу и расторгнет сделку! Может, он все не так понял, может, есть совершенно невинная причина, почему Арчи и Гвендолин вместе пошли на склад. Он с ней поговорит, вот что он сделает. С самого утра поговорит с Гвенни…

Тут раздался шум.

Непонятные крики через улицу. Кошки дерутся? Он понадеялся, что кто-нибудь бросит в них сапогом. Потом из коридора за дверью своей квартиры он услышал гулкие шаги и приглушенный стук, будто кто-то тащил по полу что-то тяжелое. Шум замер. В его дверь постучали – дважды, очень тихо.

Крики у него за окном становились все громче. Питер сидел в кресле, зная, что каким-то образом где-то что-то проглядел. Что-то важное. Стук возобновился. Питер возблагодарил небеса, что всегда запирает дверь на замок и на ночь набрасывает цепочку.

«Они уже давно готовы, но их надо было попросить…»

Когда нечто вышибло дверь, Питер закричал, но, правду сказать, кричал он не слишком долго.