Коллективизация в СССР: причины, методы прове­дения, итоги.

Началом сплошной коллективизации сельского хозяйства в СССР стал 1929 год. В знаменитой статье И. В. Сталина «Год великого перелома» фор­сированное колхозное строительство было призна­но главной задачей, решение которой уже через три года сделает страну «одной из самых хлебных, если не самой хлебной страной в мире». Выбор был сде­лан — в пользу ликвидации единоличных хозяйств, раскулачивания, разгрома хлебного рынка, факти­ческого огосударствления деревенской экономики. Что стояло за решением о начале коллективиза­ции?

С одной стороны, крепнувшая убежденность в том, что экономика всегда следует за политикой, а политическая целесообразность выше экономиче­ских законов. Именно эти выводы сделало руковод­ство ВКП(б) из опыта разрешения хлебозаготови­тельных кризисов 1926—1929 гг. Сущность кризиса

хлебозаготовок состояла в том, что крестьяне-едино­личники снижали поставки зерна государству и срывали намеченные показатели: твердые заку­почные цены были слишком низки, а системати­ческие нападки на «деревенских мироедов» не рас­полагали к расширению посевных площадей, по­вышению урожайности. Экономические по харак­теру проблемы партия и государство оценивали как политические. Соответствующими были предло­женные решения: запрет свободной торговли хле­бом, конфискация зерновых запасов, возбуждение бедноты против зажиточной части деревни. Резуль­таты убеждали в эффективности насильственных мер.

С другой стороны, требовала колоссальных ка­питаловложений начавшаяся форсированная ин­дустриализация. Главным их источником была признана деревня, которая должна была, по за­мыслу разработчиков новой генеральной линии, бесперебойно снабжать промышленность сырьем, а города — практически бесплатным продовольстви­ем.

Политика коллективизации проводилась по двум основным направлениям: объединение единолич­ных хозяйств в колхозы и раскулачивание.

Основной формой объединения единоличных хо­зяйств были признаны колхозы. В них обобществля­лись земля, крупный скот, инвентарь. В постановле­нии ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. устанавливались поистине стремительные темпы коллективизации: в ключевых производящих зерно регионах (Поволжье, Северный Кавказ) она должна была завершиться в те­чение одного года; на Украине, в черноземных облас­тях России, в Казахстане — в течение двух лет; в ос­тальных районах — в течение трех лет. Для ускоре­ния коллективизации в деревню были направлены «грамотные в идейном отношении» городские рабо­чие (сначала 25, а затем еще 35 тыс. человек). Колеба­ния, сомнения, душевные метания крестьян-единоличников, в массе своей привязанных к собственному хозяйству, к земле, к скоту («остался в прошлом я од­ной ногою, скольжу и падаю другою», — писал по другому поводу Сергей Есенин), преодолевались просто — силой. Карательные органы лишали упор­ствовавших избирательных прав, конфисковывали имущество, запугивали, сажали под арест.

Параллельно коллективизации шла кампания рас­кулачивания, ликвидации кулачества как класса. На этот счет была принята секретная директива, по которой все кулачество (кого понимать под кулаком, в ней четко не определялось) делилось на три катего­рии: участников антисоветских движений; зажиточ­ных хозяев, имевших влияние на соседей; всех остальных. Первые подлежали аресту и передаче в руки ОГПУ; вторые — выселению в отдаленные об­ласти Урала, Казахстана, Сибири вместе с семьями; третьи — переселению на худшие земли в том же районе. Земля, имущество, денежные накопления ку­лаков подлежали конфискации. Трагизм ситуации усугублялся тем, что по всем категориям были уста­новлены твердые задания для каждого региона, кото­рые превышали реальную численность зажиточного крестьянства. Были еще так называемые подкулач­ники, «пособники врагов-мироедов» («самого обо­дранного батрака вполне можно зачислить в под­кулачники», — свидетельствует А. И. Солженицын). По данным историков, зажиточных хозяйств накану­не коллективизации было около 3%; раскулачива­нию подлежали в некоторых районах до 10—15% единоличных хозяйств. Аресты, расстрелы, переселе­ния в отдаленные районы — весь набор репрессивных средств был использован при проведении раскулачи­вания, которое коснулось не менее 1 млн. хозяйств (средняя численность семей — 7—8 человек).

Ответом стали массовые волнения, убой скота, скрытое и явное сопротивление. Государству при­шлось временно отступить: статья Сталина «Голо­вокружение от успехов» (весна 1930) ответственность за насилие и принуждение возложила на мест­ные власти. Начался обратный процесс, миллионы крестьян вышли из колхозов. Но уже с осени 1930 г. нажим вновь усилился. В 1932—1933 гг. в самые хлебные районы страны, прежде всего на Украину, Ставрополье, Северный Кавказ, пришел голод. По самым осторожным подсчетам, голодной смертью умерло более 3 млн. человек (по другим данным, до 8 млн.). При этом неуклонно росли и экспорт зерна из страны, и объемы государственных поставок. К 1933 г. в колхозах состояло более 60% крестьян, к 1937 г. — около 93%. Коллективизация была объ­явлена завершенной.

Каковы ее итоги? Статистика свидетельствует о том, что она нанесла невосполнимый удар по аграр­ной экономике (сокращение производства зерна, по­головья скота, урожайности, посевных площадей и пр.). Вместе с тем государственные заготовки зер­на выросли в 2 раза, размеры налогов с колхозов — в 3,5 раза. За этим очевидным противоречием стояла подлинная трагедия российского крестьянства. Ко­нечно, крупные, технически оснащенные хозяйства имели известные преимущества. Но главным было не это. Колхозы, формально остававшиеся добро­вольными кооперативными объединениями, на деле превратились в разновидность государственных предприятий, имевших жесткие плановые задания и подлежавших директивному управлению. При проведении паспортной реформы колхозники пас­портов не получили: фактически их прикрепили к колхозу и лишили свободы передвижения. Про­мышленность росла за счет сельского хозяйства. Коллективизация превратила колхозы в надежных и безропотных поставщиков сырья, продовольствия, капиталов, рабочей силы. Более того, она уничтожи­ла целый социальный слой крестьян-единолични­ков с его культурой, нравственными ценностями, устоями. Ему на смену пришел новый класс — кол­хозное крестьянство.

Билет № 14